Текст книги "Счастье"

Автор книги: Ким Чжэгю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

– Все уже прошло, – сказал он Чо Гёнгу и снова взялся за скальпель.

Повесив трубку, Рё Инчже подошел к Чо Гёнгу.

– Звонил профессор. Интересуется ходом операции, – тихо сообщил он.

Чо Гёнгу ничего не ответил, он подошел к Дин Юсону, который в это время вырезал пластинками губчатую костную ткань из подвздошной кости, стараясь, чтобы полоски получались длинными и узкими. Вырезанные полоски он тут же погружал в раствор пенициллина. Рана, откуда была извлечена костная ткань, была быстро зашита. Аналогичным образом была извлечена костная ткань и из правой подвздошной кости.

Теперь хирургу предстояла самая ответственная работа – операция на поврежденной бедренной кости. Дин Юсон неоднократно изучал этот участок, однако реальная картина, которую он увидит после вскрытия, может оказаться несколько иной, возможны сюрпризы, так как нога не раз подвергалась хирургическому вмешательству.

Он еще раз взглянул на рентгеновские снимки, висевшие на стеклах окон, и приступил к операции, физически ощущая устремленные на него напряженные взгляды коллег.

Рё Инчже стоял рядом с Дин Юсоном и, затаив дыхание, наблюдал за действиями хирурга. Его лицо выражало и сомнение и неверие. «Как можно такое серьезное повреждение исправить хрупкими кусочками губчатой костной ткани? – размышлял он про себя. – Решиться на операцию, которую еще не делал ни один врач в нашей стране… Жаль несчастную девушку. Выживет ли она?» Он признавал незаурядные способности Дин Юсона-хирурга, но неверие в благополучный исход операции ни на секунду не оставляло его. Ведь и профессор неспроста интересовался ходом операции.

Присутствие большого числа людей в операционной нервировало Дин Юсона, хотя он и старался не обращать на них внимания. И когда он сделал прямой разрез и вскрыл кость, он уже полностью был охвачен профессиональной сосредоточенностью, никого не видя и не слыша. Работал Дин Юсон мастерски, он словно демонстрировал весь свой опыт, накопленный за годы работы на фронте. Его умелые руки двигались изящно и точно. Рана оставалась чистой, ни капли крови не пролилось за ее пределы. Он оперировал осторожно, но в то же время смело. Удалил старые рубцы, стараясь не касаться живой костной ткани и кровеносных сосудов. Обнажился поврежденный участок бедренной кости. Верхние и нижние части кости на месте ранения сильно уплотнились и выглядели неестественно деформированными. Предположения Дин Юсона подтвердились. По возможности оберегая костное тело, он удалил уплотнения, чтобы обнажить здоровые участки кости. Затем, на определенное расстояние увеличив интервал между очищенными участками, он соединил эти две части специальным металлическим стержнем и тем самым восстановил первоначальную длину ноги.

– Давление? – резко спросил увлеченный операцией Дин Юсон.

– Сто десять на восемьдесят.

– Дыхание?

– Хорошее.

– Пульс?

– Нормальный.

– Не прекращайте переливание крови, – уже спокойнее сказал Дин Юсон. Он распрямил спину и, взяв протянутый ему операционной сестрой пропитанный спиртом тампон, вытер руки.

Тем временем другая медсестра марлевой салфеткой вытерла вспотевшее лицо врача.

– Спасибо, – поблагодарил Дин Юсон и снова наклонился над операционным столом.

Теперь хирург приступил к пересадке пластинок губчатой костной ткани. Он строго следовал методике, разработанной им самим. Пространство вокруг металлического стержня, соединявшего два конца бедренной кости, он аккуратно и плотно обкладывал извлеченными пластинками губчатой костной ткани, пока оно полностью не заполнилось. А сверху наложил узкие полоски губчатой костной ткани таким образом, чтобы они как бы соединяли две разъединенные части большой бедренной кости. Место трансплантации получилось несколько толще, чем сама бедренная кость.

Операция достигла кульминации. Крупные капли пота текли струйками с лица Дин Юсона за воротник рубашки. Покрылись испариной лица и Гу Бонхи и Мун Донъира. Медсестра ходила от одного врача к другому, вытирая им лица марлевой салфеткой. Если сестра не поспевала, Дин Юсон вытирал лицо о плечо Мун Донъира…

Наконец операция закончилась… Теперь оперированное место на бедренной кости выглядело так, будто на кость надели муфту. Дин Юсон стал зашивать рану. В общей сложности операция длилась около четырех часов. Наверное, такую операцию можно делать и за два часа, но, поскольку это была первая операция на человеке, врач не считался со временем – все делал медленно, но аккуратно и тщательно, отдавая этой операции всю теплоту своего сердца. И тем не менее Дин Юсон не был спокоен. Ему казалось, что он упустил что-то важное, что-то сделал не так. Он ни на минуту не отходил от Сор Окчу, пока ей накладывали гипс, пока не увезли в палату.

Сор Окчу и в палате продолжала спать, наркоз еще действовал. Гу Бонхи следила за переливанием крови. Дин Юсон пришел в палату вслед за Гу Бонхи, он измерил кровяное давление, пощупал пульс. Температура и дыхание держались в пределах нормы. С трогательной нежностью разглядывал он лицо безмятежно спящей девушки. Сколько же она перенесла физических и душевных страданий из-за своего увечья. И еще предстоит немало помучиться. Ему хотелось плакать. Стараясь не выдавать волнения, он взял стул и сел рядом с кроватью. И снова устремил взгляд на девушку.

Лицо Сор Окчу было бледным, видно, сказалась потеря крови во время операции. Как она повзрослела и возмужала с тех пор, как они познакомились. И перенесенные страдания оставили свой след. Но все равно она была для него самой красивой женщиной на свете.

Прошло немногим более тридцати минут. Гримаса боли исказила лицо Сор Окчу, девушка глубоко втянула воздух и в испуге широко открыла глаза. Она обвела глазами комнату, и ее взгляд встретился с взглядом Дин Юсона. Затем, будто избегая взгляда доктора, она отвела глаза. Ее лицо выражало одновременно и усталость и страдание.

– Окчу, дорогая! – Гу Бонхи бросилась к подруге.

Нелегко было Дин Юсону наблюдать за этой сценой, он на некоторое время зажмурился, потом снова посмотрел на Сор Окчу. Влажные глаза девушки преданно смотрели на него.

– То-ва-рищ… во-ен-вра-ач… – зашептала Сор Окчу. Может быть, этими словами она пыталась выразить радость возвращения к жизни, но у нее не хватило сил закончить фразу.

– Окчу, как вы себя чувствуете? Вам плохо?

Проглатывая подступивший к горлу комок, Дин Юсон сжал руку девушки. Сор Окчу ничего не ответила, только отрицательно покачала головой. Стало тихо. Гу Бонхи, боясь нарушить молчание, не шелохнувшись стояла на коленях у постели больной.

Спустя какое-то время Сор Окчу чуть приоткрыла глаза, пошевелила губами и тихим голосом сказала:

– Товарищ военврач, как бы опять заснуть… – Девушка медленно смежила веки.

– Да. Я понимаю. Вам сейчас очень больно. Постарайтесь уснуть, – сказал Дин Юсон и, обращаясь к Гу Бонхи, распорядился: – Бонхи, пожалуйста, морфий… – Он взял у санитарки марлевую салфетку, смочил ее водой и положил на лоб девушки.

9

Рё Инчже провел день в душевном смятении. Его навязчиво преследовали мысли о Дин Юсоне и Сор Окчу… Что за люди! Какое благородство выказала Сор Окчу, согласившись первой лечь на операцию, чтобы на пей испытали этот новый метод. А как она верит в успех! А Дин Юсон! Сколько надо иметь мужества, чтобы решиться рискнуть жизнью любимой девушки!.. Перед ним беспрестанно мелькали лица то Сор Окчу, то Дин Юсона. II он не мог обрести спокойствия.

Нет, ему не суждено быть таким. Эти люди другого качества, поколение, воспитанное новым социальным строем…

Рё Инчже не мог не заметить, что в последние годы в соответствии с требованиями времени люди отдавали своей работе максимум физических и нравственных сил. И его не раз волновал вопрос: а сумеет ли он, Рё Инчже, быть на уровне современных задач? С приходом Дин Юсона, Гу Бонхи и Чо Гёнгу жизнь клиники обретала все более динамичный характер. Но он – это Рё Инчже ясно чувствовал – отстает от ее ритма. Вот и сегодня он попробовал представить себе, готов ли он на такие возвышенные поступки, такое самопожертвование, на какое пошли и Сор Окчу, и Дин Юсон, и понял, что не готов. И он стал противен самому себе. А какая удивительно романтичная любовь, закаленная в революционных боях, связывает этих молодых людей! Как же им не завидовать!

Рё Инчже мучили противоречия.

Уверенное, хладнокровное и профессионально высокое хирургическое искусство Дин Юсона вызывало восхищение. Рё Инчже, конечно, знал о способностях молодого хирурга, но то, чему он стал свидетелем, превзошло все его ожидания. Дин Юсон применил метод, еще не описанный ни в одном учебнике отечественной медицины. Но когда он наложил последний шов и срезал нитку, Рё Инчже все же с сомнением покачал головой. Каков будет исход операции? Ведь серия успешных опытов на животных вовсе не является гарантией благополучного исхода операции на человеке. Как говорит профессор, поживем – увидим. И все же операция сделана в их клинике, и Чо Гёнгу уверен в ее благополучном исходе.

Весь день Рё Инчже был задумчив и как-то подавлен. Вечером, сославшись на недомогание, он ушел домой пораньше. Уходя, он зашел к профессору, но того на службе не оказалось, сказали, что ушел домой. Рё Инчже решил пойти к профессору на квартиру, хотелось излить кому-то душу, поговорить о волновавших его вопросах. «Выпить, что ли?» – подумал Рё Инчже. Захотелось снять напряжение, хоть на время выйти из дурацкого состояния. Ноги сами привели его к закусочной «Тэсон». Но в одиночестве пить водку не хотелось. Может, с профессором выпить? Пожалуй. И Рё Инчже, купив бутылку водки, пошел к Хо Гериму.

Профессор был дома. В пижаме, с сигаретой во рту он стоял у окна и смотрел на ночную улицу. Потом прилег на диван. Он много думал о сегодняшней операции, которую сделал Дин Юсон. Хотелось спокойно, в домашней обстановке определить свое отношение к этому факту. Собственно, этим и объяснялось, что он раньше времени покинул клинику. Хотя профессор и не принимал непосредственного участия в ответственном эксперименте, он в течение четырех часов ни на секунду не отлучался из кабинета, в тревоге ожидая окончания операции. Правда, он пытался отговорить молодого коллегу, упрекал его в антигуманном отношении к такой замечательной девушке, как Сор Окчу, но, если говорить откровенно, он просто не верил в успех операции, в новый метод лечения. Однако Дин Юсон его не послушался и без колебаний приступил к операции. Профессор волновался, более того, он хотел категорически протестовать против проведения операции, хотел бежать в операционную, но не побежал, а следил за ходом операции из своего кабинета, звонил, посылал за информацией сестер. Когда ему сообщили, что операция закончилась, он, потеряв всякую выдержку, пошел в палату, где лежала Сор Окчу. Убедившись, что состояние больной удовлетворительное, он успокоился и ушел домой…

– О, товарищ Инчже! Какими судьбами – так поздно? Что-нибудь случилось? Проходите, пожалуйста. – Профессор поднялся с дивана.

– Лежите, отдыхайте. Не надо вставать, – пробормотал Рё Инчже. Он был моложе профессора всего на четыре года, но побаивался его из-за властного характера и уважал за высокое ученое звание. И вел он себя как ученик перед учителем. Со временем это вошло в привычку.

– Нет, зачем же. Я не спал, просто лежал и думал… – В голосе профессора послышались грустные нотки. Потом он, как бы обращаясь к самому себе, неожиданно сказал: – Товарищ Инчже, я думаю, настоящий ученый не может обманывать свою совесть.

– Вы это о чем, профессор?

– О сегодняшней операции. Мне думается, о ней нельзя судить однозначно. Пока еще рано говорить о полном успехе, но сам факт заставляет восхищаться целеустремленностью Дин Юсона в научных изысканиях. Посудите сами, какая настойчивость, какая научная увлеченность. С этими качествами он далеко пойдет. Я так говорю о нем не потому, что он мой ученик. Скажите, пожалуйста, кому из нас могло прийти в голову срастить большую бедренную кость, несущую огромную физическую нагрузку, с помощью гвоздя и кусочков губчатой кости?

– Выходит, вы одобряете его метод… Что же получается?..

– Вопрос не в том, одобряю я или не одобряю, – ответил профессор, в упор глядя на собеседника. – Дорогой Рё Инчже, не надо упрощать проблему. Буду откровенен. У меня тоже есть еще сомнения в исходе операции. Однако совесть ученого не позволяет мне не замечать новых веяний. И все же я испытываю страх перед ними. Но откуда у начинающего ученого Юсона берется такая уверенность в своей правоте? Кто за ним стоит? Конечно, это прежде всего Чо Гёнгу. Он активно помогает ему, на время даже отложил почти завершенное исследование «О новых методах консервации кости», над которым трудился еще в Пхеньяне. И не только он сам. Чо Гёнгу подключил в помощь исследователю Мун Донъира, Гу Бонхи и некоторых других молодых врачей. Он сосредоточил усилия всех над решением одной проблемы. В условиях Южной Кореи о подобном и мечтать было невозможно. А я незаметно остался в стороне, живу будто в вакууме, а не с ними рядом. И это очень печально.

Хо Герим нахмурил брови, нехотя, словно превозмогая боль, встал и медленно пошел к окну. За окном висел непроницаемый полог ночи. Профессор тяжело вздохнул, будто почувствовал всю непрочность «башни из слоновой кости», сооружению которой он посвятил всю жизнь.

Рё Инчже молчал, не решаясь прервать профессора.

– Товарищ Инчже, не обижайтесь, пожалуйста. Прошу вас, оставьте меня одного. Хочется еще поразмышлять в одиночестве.

– Я все понял, – ответил Рё Инчже. – Теперь я убедился, что вы одобряете новшество врача Юсона. – И он с грустью посмотрел на профессора.

– Дорогой Инчже, я уже говорил, состоятельность эксперимента доказывается практикой. Это аксиома. Но скажите, пожалуйста, чем объяснить душевный порыв индивида – во имя жизни других людей, добровольно, без малейших колебаний лечь под нож хирурга? Чем объяснить твердую уверенность врача в безошибочности предложенного им метода, без колебаний оперирующего любимую девушку? У меня прямо голова идет кругом…

– Профессор, вы верите, что метод Юсона имеет научное обоснование?

– Дело не в этом. Просто времена, когда можно было что-то одобрять и ничего не делать, прошли. Теперь истину надо доказывать повседневной практикой…

Профессор отвернулся к окну, не обращая внимания на Рё Инчже. У него уже вошло в привычку: когда он становился в тупик или ему делалось грустно, он непременно подходил к окну и смотрел на улицу. И сейчас он наблюдал, как за окном, вспарывая ночную темноту светом фар, в разных направлениях проносились автомашины. С неба сыпались огни электросварки, ее искры, как вспышки ракет во время салюта, озаряли темноту. Красочная картина стройки захватила профессора, и он невольно сравнил жизнь Чо Гёнгу, Дин Юсона, Сор Окчу и Гу Бонхи с этой животрепещущей стройкой. А его жизнь? На что она похожа, с чем сопоставима? Ему вспомнились слова сына, что он, отец, отстает от жизни. Это было как удар хлыста.

– Ну, я пойду, профессор, всего хорошего, – тихо сказал Рё Инчже, молча наблюдавший за профессором.

Хо Герим ничего не ответил.

Медленно передвигая ноги, будто от огромной усталости, Рё Инчже направился к двери. И только тут профессор обратил на него внимание и проводил его. Вернувшись, он снова встал у окна и долго смотрел на понуро идущего Рё Инчже, которого вскоре поглотила темнота.

Глава седьмая

1

В приемный покой срочно вызвали хирурга – поступил больной с переломом плеча. Рё Инчже сам решил осмотреть пострадавшего. Каково же было его удивление, когда он узнал в нем рабочего Ли Сунпхара, которого один раз уже оперировал. Пострадавший вторично сломал плечевую кость правой руки.

Ли Сунпхар – рабочий метизного завода – два месяца назад был прооперирован доктором Рё Инчже в присутствии профессора Хо Герима. Ему сращивали перелом плечевой кости.

Ли Сунпхар стонал от боли и просил сделать обезболивающий укол. Рука на месте перелома сильно распухла.

Рё Инчже внимательно обследовал больного, настроение у него испортилось. Вторичный перелом плечевой кости на прежнем месте он рассматривал как дурную примету.

– Что вы делали этой рукой? Почему она сломалась на том же месте? – резко спросил больного Рё Инчже.

Однако Ли Сунпхар хотя и морщился от боли, но с ответом не задержался.

– Так ведь руки, доктор, человеку дадены для работы, а не для того, чтобы ими любоваться. Поднимал-то не ахти какую тяжесть. А почему она сломалась, вам лучше знать, видно, некачественно склеили. Вот и пришлось снова топать к вам.

– Что за чушь? Тоже юморист нашелся, – с раздражением бросил Рё Инчже. В нем поднималось глухое недовольство, но он старался не показывать его. Да и что с этого парня возьмешь. И он стал рассматривать рентгеновский снимок. Перелом пришелся как раз на то место, на котором происходила пересадка компактной костной ткани. Так что же? Снова оперировать? И каким методом? Вопреки собственному желанию Рё Инчже дал указание госпитализировать больного. Ли Сунпхар не возражал – он готов хоть сейчас лечь на операцию.

Медицинский персонал отделения встретил больного радушно, но вместе с тем и с опаской. Еще никто не забыл, как Ли Сунпхар во время своего предыдущего пребывания в больнице частенько нарушал больничный режим, чем причинял немало хлопот не только медицинскому персоналу отделения, но и больным в палате.

Вечером Рё Инчже отправился к Чо Гёнгу.

– По-моему, больного Ли Сунпхара следует срочно оперировать.

– А что такое? – Чо Гёнгу стал смотреть историю болезни Ли Сунпхара. Так, опять операция с пересадкой компактной костной ткани. Он нахмурился.

– Перелом на старом месте. Надо немедленно делать повторную операцию…

Расчет Рё Инчже был сейчас прост. Он хотел сделать Ли Сунпхару операцию прежним методом до того, как прояснятся результаты операции, сделанной Сор Окчу по методу Дин Юсона. Он намеревался добиться успеха и тем самым не только восстановить свое реноме как хирурга, но и доказать, что в случае с Ли Сунпхаром дело не в порочности метода.

– К чему такая спешка? Я что-то не понимаю. Вот-вот мы получим результаты операции, сделанной больной Сор Окчу. И тогда можно будет этим методом прооперировать и Ли Сунпхара. Не лучше ли подождать? Зачем торопиться? – ответил Чо Гёнгу.

– Больной очень мучается, хотелось бы облегчить его страдания…

– Ну так примите меры, чтобы успокоить боль. А вопрос об операции окончательно решим, когда я вернусь из Пхеньяна после совещания заведующих хирургическими отделениями. К тому времени окончательно определятся и результаты операции, сделанной Сор Окчу. – Тут Чо Гёнгу быстро вышел из кабинета и вскоре вернулся с Дин Юсоном.

– Товарищ Юсон, садитесь, пожалуйста. Я хочу дать вам одно задание. – Он достал из стола какую-то бумагу и протянул ее Рё Инчже. – Это из партийной организации завода, где работает Ли Сунпхар. Тут пишут, что после выхода из клиники Ли Сунпхар на заводе не появлялся, был неизвестно где, а пришел уже со сломанной рукой. Партийная организация просит нас учесть это обстоятельство и как-то воздействовать на больного, пока он будет у нас. В прошлый раз, когда он находился в клинике, мы позволяли ему слишком многое. Между тем партия учит нас, что мы должны не только лечить людей, но и воспитывать их. На этот раз больного Ли Сунпхара хочу поручить заботам товарища Юсона.

– Тем не менее оперировать больного должен я… – неуверенно сказал Рё Инчже.

До этого разговора он был уверен, что Ли Сунпхара будет оперировать он. Но, кажется, обстоятельства меняются, и он догадывается о причине перемены.

– Ну, к этому вопросу мы еще вернемся. А вы, товарищ Юсон, не возражаете взять на себя заботу о Ли Сунпхаре?

– Я постараюсь сделать все, что от меня зависит.

– Кстати, – обратился Чо Гёнгу к Рё Инчже, – в прошлый раз для пересадки вы брали костную ткань с левого бедра, теперь надо будет брать с правого. Ведь так? А если вас снова постигнет неудача, откуда вы возьмете материал для последующей трансплантации?

– Почему вы заранее предрекаете мне неудачу? Думаю, что на этот раз все будет хорошо. Ведь на ошибках учатся.

«И что он так упорно держится за этот старый метод, – подумал Чо Гёнгу, глядя на Рё Инчже, – почему не хочет признавать преимущества метода, предложенного Юсоном? Правда, пока рано говорить о его полном успехе, но то, что новый метод перспективен, совершенно очевидно. А этот Рё Инчже не желает ничего замечать». Но Чо Гёнгу не стал сейчас спорить с Рё Инчже, а решил отложить спор до более подходящего случая.

Разумеется, Чо Гёнгу не исключал лечения больных прежним методом, он лишь хотел внедрить в медицинскую практику более совершенный, с его точки зрения, метод в области восстановительной хирургии.

– И потом, старого метода придерживаются многие хирурги, в том числе и один хорошо вам известный ученый. Думаю, вы не можете не считаться с его мнением, – добавил Рё Инчже, будто угадав мысли заведующего отделением.

Чрезмерное честолюбие не позволяло Рё Инчже отказаться от повторной операции Ли Сунпхару. Тем более сейчас, когда еще нет окончательного подтверждения преимуществ нового метода. Именно сейчас ему следует добиться успеха при проведении повторной операции прежним методом.

«Ну и настырный же этот Рё Инчже», – подумал Чо Гёнгу, но вслух сказал:

– Во всяком случае, с операцией подождите до моего возвращения из Пхеньяна. А вы, товарищ Юсон, продолжайте внимательно наблюдать и за состоянием Сор Окчу. – С этими словами Чо Гёнгу встал – приближалось время его отъезда в Пхеньян.