Текст книги "Счастье"

Автор книги: Ким Чжэгю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 25 страниц)

2

Здесь, под буйно разросшимися деревьями, на территории больницы, была густая тень. За ее пределами в полдень земля под палящими лучами солнца сильно нагревалась. Многие деревья плодоносили, ярко пестрели созревающими румяными плодами. На клумбах пышно распускались цветы, кустарники украшали красные ягоды. Эти естественные наряды природы багряным светом расцвечивали территорию клиники. Казалось, клиника находится в центре прекрасного парка. Больные, кому позволяло здоровье, прогуливались в саду целыми днями, дышали чистым, напоенным ароматами воздухом, и это составляло как бы дополнительный курс лечения.

Время перевалило за полдень. Дин Юсон и Чо Гёнгу вышли из главного корпуса клиники и пошли по тенистой аллее, под пологом тесно сплетенных ветвей. Они шли в виварий. Дойдя до недавно привитой яблони, окруженной подпорками, они, будто сговорившись, оба остановились. Дин Юсон заинтересованно смотрел на дерево, которое позже других покрылось листвой. Ему казалось, что яблоня что-то доверительно шепчет ему, когда он идет в лабораторию, чтобы осуществить, может быть, самый важный в его жизни эксперимент – наконец воплотить в реальность все накопленное за последнее время: предположения, знания, гипотезы и опыт, как свой, так и его коллег.

Чо Гёнгу наклонил одну яблоневую веточку, внимательно осмотрел ее, потом, обернувшись к Дин Юсону, сказал:

– Больной яблоне сделали операцию и вернули ей молодость. Очень интересная работа. Любопытное биоло гическое явление должно привлечь самое серьезное внимание наших хирургов, в особенности тех, кто занимается восстановительной хирургией. Насколько я знаю, этот факт не остался вне вашего внимания.

– Конечно, прямой связи с моим методом тут нет, но кое в чем сходность обнаруживается.

– Понятно. Сколько дней тогда пробыла в больнице невеста Хван Мусона?

– Дней пятнадцать. Она очень деятельно помогала ему делать прививки на больных яблонях. Они оба много потрудились для спасения нашего сада. Сейчас ставится вопрос о применении метода Хван Мусона в масштабе всей страны.

– Замечательная пара. Я думаю, любовь между людьми должна быть именно такой.

– Да. Их взаимоотношения заставляют нас о многом задуматься, – тихо произнес Дин Юсон и, естественно, подумал о Сор Окчу, о ней и о себе.

Дин Юсон никогда не переставал думать о Сор Окчу и все усерднее занимался своими исследованиями, решив во что бы то ни стало довести их до успешного завершения.

Изо дня в день Дин Юсон при содействии Чо Гёнгу ставил все новые и новые опыты, перепробовал множество вариантов лабораторных опытов. В конце концов выяснилось, слабое звено в методике операций – отсутствие хорошо продуманных мер в послеоперационный период по обеспечению биологической совместимости при сращивании губчатой костной ткани. Это приводило к тому, что пересаженная кость не срасталась, начинались воспалительные процессы.

Дин Юсона заинтересовало предложение Чо Гёнгу о дополнительных креплениях, которые, по мнению последнего, должны обеспечить полную неподвижность операционного участка конечности подопытного животного и тем самым способствовать процессу сращения пересаженной кости в более короткие сроки. В качестве связки Дин Юсон решил использовать специальные гвозди, довольно широко применяемые в медицинской практике.

Чо Гёнгу одобрил предложение Дин Юсона. И вот сегодня предстояло провести самую ответственную, может быть последнюю, операцию, которая решит судьбу всех исследований, в том числе и его собственную судьбу.

Дин Юсон старался не слишком злоупотреблять консультациями Чо Гёнгу, поэтому уговаривал его не ходить сегодня в лабораторию. Однако Чо Гёнгу решительно объявил, что будет ассистировать молодому врачу в проведении сегодняшнего эксперимента. Это очень тронуло Дин Юсона, и он с благодарностью посмотрел на своего заведующего.

В лаборатории их ожидали Мун Донъир и Гу Бонхи, которые заранее пришли сюда и приготовили все для операции.

– Все готово? Ну что ж, начнем. Сегодня нам обязательно должен сопутствовать успех, – уверенно сказал Чо Гёнгу и подошел к операционному столу.

Дин Юсон последовал за ним. Гу Бонхи помогла врачам натянуть резиновые перчатки.

– Доктор Юсон, мне почему-то кажется, что сегодняшний эксперимент имеет непосредственное отношение к судьбе Сор Окчу. И мне ужасно хочется, чтобы он обязательно увенчался успехом, – сказала Гу Бонхи и многозначительно посмотрела на Дин Юсона.

Дин Юсон ничего не ответил, он уже весь был поглощен предстоящей операцией.

– Вы правы, Бонхи. Сор Окчу удивительная девушка! Как мужественно она перенесла все выпавшие на ее долю испытания. Это благородной души человек и замечательный товарищ! И мы просто обязаны сделать все зависящее от нас, чтобы жить ей на земле было радостно, – отозвался Чо Гёнгу и тоже многозначительно посмотрел на Дин Юсона.

Гу Бонхи, чтобы скрыть волнение, нарочито засуетилась около операционного стола, хотя к операции все давно было готово. Девушка знала, что Дин Юсон ездил и в Хаджин, и в госпиталь для инвалидов войны, но не смог уговорить Сор Окчу переехать к нему. И сейчас Гу Бонхи была убеждена, что только успех в исследованиях Дин Юсона сможет заставить Сор Окчу изменить свое решение. Вот почему она пожертвовала долгожданным воскресеньем и пришла в Лабораторию, чтобы помочь врачам провести операцию.

Неожиданно отворилась входная дверь и в помещение вошел профессор Хо Герим.

– Профессор?! – удивился Чо Гёнгу.

Дин Юсон и Гу Бонхи тоже никак не ожидали прихода профессора.

– Мне сообщили, что у вас сегодня важный эксперимент, вот я и зашел, – сказал Хо Герим и не спеша подошел к операционному столу.

После того памятного совещания профессор внимательно следил за опытами Дин Юсона, проводившего их с помощью Чо Гёнгу. Он видел, что Чо Гёнгу старается привлечь к решению проблемы весь медперсонал отделения и сам все свободное время проводит в лаборатории. И профессор задумался – может быть, и ему стоит включиться в эти исследования. Но он все не решался – ведь он выступал против этих экспериментов. И он даже не заходил в лабораторию. Но вот ему стало известно, что сегодня должен проводиться контрольный опыт, от результатов которого, возможно, будет зависеть решение проблемы, судьба работы всего отделения. И он, поборов смущение, решил заглянуть сюда: может быть, и его советы, хотя и с опозданием, окажутся полезными.

– Совершенно верно, очень важный. Мы думаем, что метод, предложенный доктором Юсоном, сегодня даст положительный эффект, – ответил Чо Гёнгу.

Дин Юсон кратко изложил суть эксперимента.

На некоторое время в лаборатории стало тихо. Профессор, покачивая головой, как бы соглашаясь с суждениями Дин Юсона, подошел к операционному столу, на котором лежала подопытная собака.

Тем временем Дин Юсон, чувствуя на себе пристальный взгляд профессора, приступил к делу. Сначала он удалил кусочек костного тела размером около пяти сантиметров в центре большой бедренной кости левой конечности собаки, затем обе части разъединенной кости соединил специальным гвоздем на длину удаленного кусочка кости. Крепление получилось прочным, а конечность не утратила своих нормальных размеров. Потом место разъединения плотно обложил кусочками губчатой костной ткани собаки. Движения Дин Юсона были замедленны, но точны, он весь находился во власти выполняемой им работы. Рядом с ним стоял Чо Гёнгу. Он внимательно следил за каждым движением рук врача.

Профессор с первого взгляда определил, что методика операции разработана безукоризненно, врач работает профессионально четко, каждое его движение точно фиксировано. Новым для професора явилось применение в ходе операции соединения в виде специального стержня и процесс обкладывания оперированного участка кусочками губчатой ткани. Это уже было новаторство. Медицинской науке хорошо известна практика употребления хирургами гвоздей-связок, но то, как это делал Юсон, до него еще не делал никто. Это отрицать было невозможно.

Профессором овладело странное волнение, он старался подавить его, но это не удавалось, учащенное дыхание выдавало внутреннее напряжение. «Кажется… если такую методику применить в хирургии, можно добиться ошеломляющих результатов…» – размышлял Хо Герим, стоя рядом с Чо Гёнгу. Потом он медленно направился к окну, постоял там и снова вернулся к операционному стелу, будто движение могло помочь ему справиться с охватившим волнением. Он вспомнил разные толки вокруг экспериментов Дин Юсона и укорял себя, что вовремя не вник в суть проблемы, и вот чувство вины перед молодым коллегой тяжелым камнем давило грудь. Он молча направился к выходу, но Чо Гёнгу остановил его.

– Дорогой профессор, – сказал он, – у Дин Юсона сегодня контрольный эксперимент. Может, вы что-либо посоветуете ему?

– Посоветовать? Разве вы нуждаетесь в моих советах?.. Думаю, что вас ждет удача, – спокойно ответил Хо Герим и вышел из лаборатории.

– Ну что ж, будем продолжать, – сказал Чо Гёнгу, поворачиваясь к Дин Юсону.

Казалось, ничего особенного Чо Гёнгу не сказал, но эти простые слова как-то по-особому прозвучали сейчас для Дин Юсона. В приподнятом настроении он снова взялся за скальпель.

Контрольные операции они сделали на нескольких собаках.

Чо Гёнгу, Дин Юсон и Гу Бонхи шли по аллее, ведущей к главному корпусу клиники. Они только что проверили состояние прооперированных собак. Пока заживление шло нормально.

– Взгляните на эту яблоню! – воскликнула Гу Бонхи, когда они проходили мимо «яблони Хван Мусона». Лишь несколько дней назад почки на яблоне раскрылись и выпустили густые пучки зеленых листьев. Яблоня отставала в развитии от других деревьев, но она жила. Лицо Дин Юсона озарилось улыбкой. Он радовался за Хван Мусона, который добился того, что больное дерево стало здоровым. Вдруг перед ними неожиданно появилась старшая медсестра Ра Хигён в сопровождении санитарки Хусон.

– Доктор Юсон! – раздался голос медсестры.

На это обращение все обернулись.

– Доктор, я принесла вам приятное известие! Угадайте какое? – Ра Хигён держала за спиной листок бумаги.

– Известие? – Дин Юсон вопросительно посмотрел на сестру.

– Вам телеграмма, доктор! – Ра Хигён протянула Дин Юсону телеграмму.

«Мама выехала. Встречайте тринадцатого пять часов вечера», – быстро пробежал текст Дин Юсон.

Гу Бонхи подошла к Дин Юсону. Он молча протянул девушке телеграмму.

– Мама приезжает сегодня пятичасовым поездом, – сказал он Чо Гёнгу и тут же подумал: «Может, вместе с матерью едет и Сор Окчу? Ведь не могла же мать оставить девушку одну?» И от этой мысли у него радостно забилось сердце.

– Наверное, вместе с вашей мамой приедет и Окчу? – обрадованно сказала Гу Бонхи.

– Оказывается, и радостные события бывают в этом мире! Везет же человеку! А времени до прихода поезда осталось не так уж много, – сказал Чо Гёнгу, – так что поторапливайтесь. А я пойду к хозяйственникам, надо срочно решить вопрос с жильем для вас с матерью. А вас, Бонхи, попрошу позвонить в детское отделение моей жене. Пусть будет готова пока принять мать Юсона.

– Товарищ заведующий, ведь скоро квартиру не достать. Пусть мамаша доктора поживет у меня, – вмешалась в разговор санитарка Хусон.

– А Сор Окчу я заберу к себе, если она тоже приехала, – предложила свои услуги Гу Бонхи.

– Все это хорошо. Но мать и сын должны жить вместе.

– Не все делается сразу… А времени уже нет. Скорее поезжайте на вокзал, – торопила Хусон врачей.

Дин Юсона быстро отправили в ординаторскую, чтобы он привел себя в порядок. Неожиданно туда вошел Хо Герим.

– Это правда, что ваша матушка приезжает?

– Да. Только что получил телеграмму.

– Почему же вы ничего не сказали мне? Мы знакомы с вашей матушкой давно, еще по Сеулу, когда она приезжала на свидание с вами в тюрьму. Тогда она останавливалась у меня, и мы о многом с ней переговорили. Думается, я должен был в числе первых узнать о ее приезде, да и встречать ее должен в первую очередь я, – как-то сердито заключил свою тираду Хо Герим.

– Я очень тронут, профессор. Я хотел зайти за вами по пути на вокзал.

– Ну ладно, об этом еще поговорим. А теперь пора встречать поезд, времени осталось в обрез.

3

Дин Юсон очень волновался – вот-вот он должен увидеть и мать и Сор Окчу. Мать ведь не раз говорила, что она без Сор Окчу ни за что не уедет из Хаджина, и он был уверен, что они приедут вместе. Если это так, что же заставило Сор Окчу изменить свое прежнее, казалось бы, непреклонное решение. Однако он не искал этому объяснений и радовался предстоящей встрече, одновременно испытывая и какое-то смущение.

На вокзале Гу Бонхи купила перронные билеты, и все вышли на перрон, где было полно людей, встречающих поезд северного направления. Свисток дежурного по вокзалу известил о прибытии экспресса. Состав медленно катился вдоль перрона, постепенно замедляя ход, и, наконец, остановился. Дин Юсон побежал к первому вагону и оттуда стал наблюдать за выходящими из вагонов пассажирами. Они быстро растекались по перрону, исчезая в толпе встречающих. Однако матери не было видно. «Может, при пересадке в Пхеньяне она по ошибке села не в тот поезд? – подумал Дин Юсон. – Тогда выходит, Окчу с матерью не приехала? Что ж, и это вполне возможно. Она не из тех, кто легко меняет свои решения. Скорее всего, сама осталась в Хаджине, а мать отправила». Недоброе предчувствие овладело Дин Юсоном, настроение испортилось, и чем дольше длилось ожидание, тем больше он мрачнел.

Вдруг раздался голос Гу Бонхи:

– Юсон, вон ваша мама! – И девушка бросилась на другой конец платформы.

Дин Юсон и санитарка Хусон побежали за ней. Хо Герим и Чо Гёнгу уже тоже торопливо шли по платформе.

– Ваша мама здесь, Юсон! Здесь! – кричал Чо Гёнгу.

Дин Юсон наконец увидел мать: она медленно шла с чемоданом на голове и с сумкой в руке. К ней спешили все встречающие. Дин Юсон искал глазами Сор Окчу, ведь она должна быть рядом с матерью. Но Сор Окчу не было. «Неужели не приехала?» Только сейчас он убедился, что мать приехала одна. Иначе она бы не несла сама чемодан и сумку.

Гу Бонхи подошла к приезжей первой.

– Матушка, разрешите взять у вас вещи, – сказала она, здороваясь с женщиной.

Мать Дин Юсона улыбнулась и передала ей сумку. Девушка взяла сумку и отошла в сторону. Тут к матери подбежал Дин Юсон.

– Здравствуйте, мама. – Он взял у нее чемодан.

Чо Гёнгу помог старушке спуститься с платформы по лестнице и вместе с ней последовал за Дин Юсоном, который подходил к Хо Гериму. Когда все сошлись вместе, Дин Юсон сказал матери:

– Вот, мама, профессор Хо Герим, заведующий кафедрой в нашем институте. Вы должны помнить его по Сеулу. Вы приезжали на свидание со мной и, оставшись в городе, останавливались в доме профессора.

Но тут Хо Герим перебил Дин Юсона:

– Не зря говорят: за плохим всегда идет хорошее. После стольких испытаний вы, наконец, соединились с сыном. Поздравляю вас. – И он сердечно пожал женщине руку.

– Спасибо. Вы нам очень помогли там, в Сеуле, а теперь здесь снова помогаете сыну… Да еще я свалилась на голову…

– Ну, какая это помощь? А вам, товарищ Юсон, теперь есть о ком заботиться. Ваша матушка заслужила спокойную старость.

– Разумеется, профессор, как же иначе? – ответил Дин Юсон.

Настала очередь знакомиться Чо Гёнгу. Он представился как заведующий отделением, где работает ее сын, затем познакомил с ней санитарку Хусон и Гу Бонхи.

– Бонхи? Я наслышана о тебе от Окчу. Она говорила, что ты обязательно будешь встречать меня на вокзале. Милая ты моя, – нежно поглаживая плечо девушки, сказала мать Дин Юсона.

– Мама, а почему Окчу не приехала? Она что, совсем не приедет? Как же она там одна?

– Не приедет. На то есть причины. Я потом тебе все расскажу…

– Вот и хорошо. Дома обо всем поговорите. А теперь пойдемте, – сказал Чо Гёнгу и взял женщину под руку, – вопрос о предоставлении вам квартиры, видимо, скоро решится, а пока поживете у нашей няни Хусон. Вы не против? – как бы извиняясь, спросил Чо Гёнгу.

– Квартиры? Разве это возможно? – удивилась женщина…

Первыми к небольшому домику, что стоял неподалеку от клиники, подошли Гу Бонхи и хозяйка дома. Широко распахнув двери, они поджидали, пока подойдут остальные.

– Дом у меня, правда, не ахти какой, но что поделаешь. Какой уж есть. Заходите, пожалуйста, гости дорогие.

– Вы это напрасно, очень хороший дом, – отозвалась мать Дин Юсона и, сняв обувь, прошла в комнату.

В комнате был идеальный порядок. Зеркально поблескивал деревянный пол, натертый кунжутным маслом. На стене висел коврик с вышитыми цветами магнолии.

Следом за женщинами вошли Чо Гёнгу и Дин Юсон. Хо Герим распрощался с ними у входа: он спешил в институт на совещание. Из кухни доносился звон посуды, там начали готовить ужин Хусон и Гу Бонхи. Мать Дин Юсона пересела поближе к двери и стал внимательно осматривать комнату. Потом она поднялась, взяла свои вещи и перенесла их на середину комнаты.

– Хозяюшка, Бонхи, подойдите-ка сюда на минутку, – позвала женщин старушка.

Хусон, вытирая руки о фартук, села рядом с женщиной. То же самое сделала и Гу Бонхи.

Старушка достала из чемодана коричневый шерстяной костюм и, протягивая его хозяйке дома, сказала: – Примите это, пожалуйста, от меня в знак благодарности за заботу о моем сыне. К сожалению, у меня нет лучшего подарка.

– Это мне? – удивилась Хусон, не решаясь взять такой дорогой подарок.

– Вам, примите, пожалуйста. Я так многим вам обязана…

Дин Юсон был рад, что мать догадалась привезти подарок этой доброй женщине.

Мать Дин Юсона стала перебирать уложенные Сор Окчу вещи: на дне чемодана она обнаружила большой платок, чулки, хоридти[11]11
  Широкая матерчатая лента, которой кореянки бинтуют грудь.


[Закрыть], сумку…

– Бог ты мой! Это Окчу! – прошептала она, продолжая перебирать лежавшие в чемодане предметы: две латунные чашки для риса, две фарфоровые чашечки, две ложки и две пары палочек для еды. Все было ясно без слов, Сор Окчу желала ей и сыну счастливой жизни. – Юсон, сынок, тебе понятно, почему она все это положила? – смахнув слезы, сказала старушка.

Дин Юсон ничего не ответил. Гу Бонхи ушла на кухню опечаленная.

– Как только ты уехал, она сразу же вернулась, – снова заговорила старушка и передала сыну весь состоявшийся между ней и девушкой разговор. – Но как, сынок, мне быть спокойной, зная, что Окчу осталась одна? Этого я не могу допустить. И приехала я сюда не насовсем. Хотелось повидать тебя, посмотреть, как ты живешь, познакомиться с людьми, с которыми работаешь, но жить здесь без нее я не буду. – Мать Дин Юсона оглядела всех каким-то просветленным взглядом.

– Вы не волнуйтесь, – вмешался в разговор Чо Гёнгу. – Мы все в нашей клинике постараемся помочь Сор Окчу. Сейчас ваш сын решает одну очень важную проблему – как вылечить таких инвалидов, как Окчу. Вот он завершит опыты, мы пригласим Окчу сюда, сделаем ей операцию, и она снова сможет ходить нормально.

– Что вы говорите? Разве ее ногу можно исправить? – Старушка схватила Чо Гёнгу за рукав пиджака, заглядывая ему в глаза.

– Думаю, в недалеком будущем мы сможем это делать. Будем все стараться, чтобы Окчу жила здесь вместе с нами. Когда мы ее вылечим, она не будет, как мне кажется, возражать против переезда в наш город. Ведь верно? – Чо Гёнгу лукаво улыбнулся.

– Ой, спасибо вам! Может, и вправду такое чудо произойдет! Как было бы хорошо! – Лицо старой женщины сияло от радости.

– Вы не сомневайтесь. Они это сделают. Ваш сын работает и днем, и ночью. По-моему, он и не спит совсем… – Хозяйка дома начала расхваливать Дин Юсона, будто речь шла о ее собственном сыне.

– Напишу об этом Окчу. Как она обрадуется, когда узнает… А сейчас ей очень грустно там, одной…

– Мы сами напишем, может, даже пошлем к ней нашего человека, – сказал Чо Гёнгу.

– Спасибо. Спасибо всем вам.

Из кухни Гу Бонхи принесла на столике ужин.

Сели ужинать. Говорили еще долго и после ужина, и никто не замечал, как летит время.

4

То смеясь, то плача, они с Окчу всю ночь напролет о чем-то говорили, говорили, пока их беседу не прервал звон посуды…

Мать Дин Юсона открыла глаза. Ей сперва показалось, что это Сор Окчу, по обыкновению опередив ее, уже возится на кухне. Она огляделась: нет, не та постель и не та комната, где они жили вдвоем с девушкой. И потолок другой, и стены не цветными обоями оклеены, а просто побелены. Не видно ни вышитой цветными нитками скатерти, ни шкафа, ни настольной лампы под абажуром, украшенным тоже цветной вышивкой. И одежды нет – ни ее, ни Сор Окчу, что они на ночь развешивали на гвоздиках. Совсем другая, скромно обставленная чистая комната. Постепенно вернулось сознание, нет, она не у Окчу, а в доме у больничной няни, и старушку охватило чувство какой-то опустошенности. Чтобы избавиться от него, она поспешила встать. Принялась перебирать в памяти события минувшего вечера. Была уже глубокая ночь, когда ушли гости. Однако они с сыном еще долго разговаривали. Потом сын ушел в лабораторию осмотреть подопытных животных. Уже в постели она снова стала думать о Сор Окчу. Конечно, она будет скучать по ней. Ей хотелось хоть с сыном побыть подольше – она ведь так давно не виделась с ним, но он объяснил, что надолго оставлять лабораторию без присмотра нельзя. Попросив извинения у матери, он ушел. Но она не в обиде. Она все поняла, поэтому не стала его удерживать, наоборот, одобрила его усердие. Она быстро убрала постель и прошла на кухню.

– Что это вы так рано! Поспали бы еще. Чай, устали с дороги. Дорога-то неблизкая, – говорила хозяйка, продолжая возиться у плиты.

– Спасибо. Уже выспалась, – ответила женщина. Она подошла к очагу, присела перед открытой дверцей и взяла охапку щепок.

– Ай-ай-ай, так не годится. Я не позволю вам работать в моем доме. – Хусон подошла к старушке и попробовала приподнять ее, но та не сдвинулась с места, лишь улыбнулась и спросила:

– Скажите, пожалуйста, мой сын часто работает по ночам?

– Ой, не говорите. Для него не спать ночь – дело обычное. По-моему, с тех пор как он начал ставить опыты, ни разу не выспался по-человечески. Он у вас очень упорный, – ответила Хусон и как могла рассказала о проводимых Дин Юсоном опытах.

– Так… Понимаю. Характером весь в отца. Ну, а что говорят об его опытах? Есть надежда, что они получатся?

– Конечно. Ведь вчера товарищ Чо Гёнгу говорил, что они сделали последние контрольные операции и надеются, что теперь все получится.

– Вот было бы хорошо! Когда я думаю об Окчу, просто сердце разрывается.

– Это нужно не только Окчу, а всем инвалидам войны. Наш доктор делает очень важное дело. Вот вы самая обычная женщина, а сын у вас необыкновенный!

Мать Дин Юсона задумчиво смотрела на пылавший в очаге огонь, и ей казалось, что у ее сына такая же пылающая душа.

Приготовили завтрак и стали ждать Дин Юсона. Наконец он пришел.

– Зачем ты работаешь по ночам? Надорвешься, – сказала старушка, подавая Дин Юсону полотенце. Лицо сына ей показалось осунувшимся.

– Ничего, мама. Я крепкий. Когда человек делает то, что ему по душе, он никогда не устает, – с улыбкой заметил Дин Юсон. Сегодня он был в приподнятом настроении.

Втроем сели за маленький круглый столик.

– Кушайте, мама. Приятного вам аппетита, – сказал Дин Юсон, снимая крышку с латунной миски, в которой была рисовая каша.

– Ты обо мне не беспокойся, сынок. Сам ешь. Не стесняйся, бери побольше. Тебе надо хорошо питаться.

Мать Дин Юсона отведала немного каши и положила ложку на стол. Опять ей вспомнилась Сор Окчу, с которой они вот так каждый день садились вместе завтракать. К горлу подступил комок, она больше не могла есть. Ей было очень жаль Сор Окчу. Одна-одинешенька в пустом доме!

– Мама, что с вами? – спросил Дин Юсон, заметив, как мать переменилась в лице.

– Ничего. Не обращай внимания. Ешь как следует… Вот все думаю, как там Окчу одна, питается ли хоть вовремя?..

– Не надо отчаиваться, мама, – тихо сказал Дин Юсон, – у нас, очевидно, скоро появится возможность помочь Окчу. Мы недавно сделали контрольные операции на собаках, и мне кажется, что на этот раз мы добьемся положительных результатов. Если все получится так, как я предполагаю, мы сможем вылечить Окчу…

– Значит, ее ногу можно сделать здоровой? Я тебя правильно поняла? Что же это за операция? Расскажи, облегчи мою душу.

– Ну, ладно. Слушайте… – И Дин Юсон в самой популярной форме изложил матери принципы своего метода.

Он с таким увлечением рассказывал о своих опытах, что обе женщины поневоле поддались его настроению и радовались вместе с ним.

– Так что, мама, будем надеяться на лучшее. А теперь давайте завтракать. Хорошо? А потом пойдем смотреть город, у меня есть немного свободного времени.

После завтрака Хусон ушла на работу, а Дин Юсон с матерью пошли в город. Мать с сыном шли рядом, стараясь держаться теневой стороны, вдоль буйно разросшихся деревьев. Немного посидели на скамейке, отдохнули, а затем направились в универмаг.

– Мама, я хочу купить вам непромокаемые туфли. Хорошо? – Дин Юсон повел мать в обувной отдел.

– Туфли? Зачем? У меня же есть обувь.

В обувном отделе Дин Юсон выбрал пару нужных туфель и подал матери померить. Туфли пришлись впору и выглядели нарядными.

– Мама, вы уже немолоды. Вам надо беречь свое здоровье.

Старушка была довольна покупкой, а Дин Юсон радовался, что сделал матери удачный подарок. Неожиданно он предложил, глядя со смущением на мать:

– Мама, может быть, и для Окчу купим туфли? Вон те, на низком каблуке… – Он считал, что туфли на низких каблуках будут для увечной ноги более удобны.

– Ну что ж, эти, наверное, подойдут. Она как-то говорила, что ей нужна обувь.

Туфли нравились Дин Юсону, но он не знал, какой размер носит Сор Окчу.

– Мама, а какой размер носит Окчу? Вы не знаете?

– Эх ты! До сих пор даже этого не знаешь? Кроме своей работы, ничего не знаешь. Покупай тридцать шестой. Наверное, подойдет.

Вдруг Дин Юсон сосредоточенно нахмурился.

– Мама, а вы не заметили каких-нибудь изменений в больной ноге Окчу? Ну, например, не стала ли она тоньше?

– Ничего я тебе толком сказать не могу. Она никогда не показывала мне свою ногу.

– Это можно понять. Что ж, будем надеяться, что изменений не произошло.

Вскоре они обнаружили, что прогулка по городу и хождение по магазинам заняло довольно много времени, и Дин Юсон заволновался: как там ведут себя его подопытные собаки? Правда, в виварии дежурит Гу Бонхи, но он сам должен видеть все своими глазами. И Дин Юсон ускорил шаги.

– Куда это ты, сынок, заторопился, что-нибудь случилось? – спросила мать.

– Нет, ничего, – ответил Дин Юсон, догадавшись, что матери трудно поспевать за ним.

– Ну что ж, будем возвращаться домой. Я вижу, тебя что-то беспокоит. Все о своих опытах думаешь.

– Да, мама, о них. Но скоро моя судьба решится. Тогда…

– Ну пойдем быстрее. Тебе, видно, нельзя надолго отлучаться…

Прошел еще месяц. Мать Дин Юсона, как обычно, вместе с вернувшейся с работы хозяйкой дома готовила ужин, они ждали Дин Юсона. Стрелки часов уже показывали одиннадцать, а Дин Юсона все не было.

– Видно, опять в лаборатории заночует. Небось, сидит возле своих собак и кроликов и забыл про все на свете. С ним такое случается часто. Снесу-ка я ему поесть туда. – Хусон проворно собрала узелок с едой и стала одеваться.

– Подождите. Я сама отнесу. Ведь он мой сын. – Старушка тоже начала собираться.

– А вы разве знаете, где лаборатория?

– Юсон мне ее показывал, когда мы гуляли по городу. Так что не беспокойтесь, найду.

Старушка взяла узелок с едой и вышла на улицу. Было уже совсем темно. Шла она уверенно, с гордостью думая о сыне, который так занят делом, что забывает даже о еде.

Она вошла в ярко освещенный вестибюль лаборатории, подошла к двери, ведущей во внутреннее помещение. Оттуда донеслись громкие голоса, видимо, там бурно о чем-то спорили. Женщина в нерешительности остановилась…

Между тем в лаборатории происходило вот что. Дин Юсон и Чо Гёнгу внимательно осмотрели собак, которым были сделаны контрольные операции, изучили рентгеновские снимки и пришли к единодушному выводу, что опыт увенчался полным успехом. Они срочно вызвали профессора и Рё Инчже. Приглашенным представили весь материал для детального ознакомления.

– По моему убеждению, сращения пересаженной губчатой кости, образование костной мозоли, процесс заживления ран прошли весьма успешно. Считаю, что мы добились положительных результатов, – сказал Дин Юсон и выжидающе посмотрел на профессора. Однако Хо Герим и Рё Инчже хранили молчание. Дин Юсона это озадачило. В комнате наступила тягостная тишина. Дин Юсон не знал, что и подумать, а он так хотел услышать мнение своих старших коллег.

Молчание нарушил Чо Гёнгу.

– Прошу всех высказаться, – сказал он, – это очень важно. Если наши опыты получат одобрение, мы сможем перейти к следующему этапу работы.

Только теперь, словно считая, что отделываться молчанием нельзя, заговорил профессор Хо Герим:

– Безусловно, вы достигли впечатляющих результатов. Этого отрицать нельзя. Но вопрос вот в чем: как определить прочность сращения? Процесс заживления налицо, а какова прочность нового образования? Какую нагрузку может выдержать сросшаяся конечность?

Профессор, не опровергая результатов опытов, все же не скрывал своих сомнений. Он считал пока преждевременным трубить об успехах.

– По-моему, беспокоиться не следует. Я считаю, что уже сейчас прочность в определенной степени обеспечена, а со временем она достигнет естественного максимума.

– А предельная? Я имею в виду максимальную прочность сращения. Каков, по-вашему, предел? – спросил профессор.

– Думаю, что прочность будет надежная.

– Сомневаюсь. Вряд ли можно одобрить то, что не имеет теоретического обоснования. Истина только тогда приобретает характер закономерности, когда она подтверждается обоснованными научными данными.

Дин Юсон не знал, что ответить профессору. Ему на выручку пришел опять Чо Гёнгу.

– Бесспорно, научные выводы должны базироваться на научной теории. Но скажите, уважаемый профессор, существует ли теория без практики? Мы и попытались свои теоретические положения подтвердить фактами. Во-первых, мы разработали методику операции и, во-вторых, доказали свою правоту успешно завершившейся серией опытов.

Профессор ничего не ответил, доводы Чо Гёнгу были убедительны.

– Я считаю, что мы должны немедленно реализовать итоги эксперимента, начать лечить больных, используя новую методику, – убежденно сказал Дин Юсон. Ему не терпелось поскорее приступить к практической реализации своей идеи.

– К чему такая спешка? Какая в том необходимость? – возразил Дин Юсону профессор. – Удачная серия опытов, осуществленная на животных, еще не является гарантией успеха операций на человеке. Это элементарно. Первая операция на человеке – тоже эксперимент, и к нему надо отнестись с высочайшей ответственностью. Здесь торопливость вредна. Прежде чем делать подобные операции на человеке, необходимо очень многое еще и еще раз перепроверить.