Текст книги "Счастье"

Автор книги: Ким Чжэгю

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

7

Дин Юсон заканчивал последние приготовления, когда в кабинет с пухлым блокнотом вошел заместитель заведующего отделением Рё Инчже.

– Доктор Юсон, что же вы не идете на совещание? – осуждающе спросил он, вынимая из внутреннего кармана часы. – Совещание будет проходить в кабинете заведующего кафедрой профессора Хо Герима.

– Я знаю. – Дин Юсон встал, он был очень возбужден.

– Чем вы заняты? Неужели еще что-то не готово? – спросил Рё Инчже.

Дин Юсон насторожился, ему не понравился тон, каким задан был вопрос, – в нем чувствовалась предвзятость.

И в общем-то это было понятно. Ведь именно он, Дин Юсон, не успев прийти в отделение, осмелился не согласиться с мнением Рё Инчжэ и отложить ампутацию ноги у Хван Мусона, на чем настаивал заместитель заведующего, а вместо операции занялся научными исследованиями, пытаясь доказать преимущество пересадки губчатой кости перед традиционным методом трансплантации компактной костной массы, сторонником которого был Рё Инчже…

Дин Юсон стал лихорадочно просматривать последние страницы научных материалов, которые он должен был доложить совещанию, но тут дверь кабинета отворилась, и на пороге появилась Гу Бонхи, ходившая в виварий.

– Доктор Юсон… – огорченно начала Гу Бонхи. – С кроликом номер пятнадцать… – Она замялась.

– Что? Что с ним случилось? Говорите же! – Дин Юсон возлагал большие надежды на новую серию опытов, которые проводились по совету профессора.

Рё Инчже тоже вопросительно посмотрел на Гу Бонхи.

– Кролик номер пятнадцать заболел… – наконец проговорила Гу Бонхи.

Сегодня, завершив утренний обход, Гу Бонхи зашла в виварий, чтобы осмотреть прооперированных кроликов, а заодно и покормить их. Неожиданно она увидела, что кролик под номером пятнадцать лежал с открытыми безжизненными глазками. Гу Бонхи приподняла его, хотела поставить на ноги – но безуспешно. Значит, опять неудача.

– Что с ним?

Все поплыло у Дин Юсона перед глазами. Он сидел какое-то время с отрешенным видом, затем вскочил и побежал в виварий.

Неужели опять неудача?.. Выходит, из последних пятнадцати кроликов только два находились в более или менее удовлетворительном состоянии. Дин Юсон внимательно осмотрел больного кролика. Подошла Гу Бонхи.

– Доктор Юсон, как же в такой ситуации идти на совещание? Нужно совещание перенести, – как-то неуверенно сказала девушка.

Дин Юсон молчал.

– Я сама внесу это предложение.

– Я уже разговаривал с профессором, – ответил Дин Юсон. – Он считает, что не следует переносить совещание, советует доложить все как есть и внимательно всех выслушать. Еще не все потеряно.

Хотя Дин Юсон и старался говорить спокойно, но тревожное чувство не покидало его. Что его ждет? А тут еще этот заместитель профессора. Каким ледяным тоном он с ним разговаривал!

Дин Юсон вернулся к себе. Рё Инчже по-прежнему сидел в кресле, он ждал доктора. Узнав о состоянии кролика, Рё Инчже скривил губы.

– М-да, не очень утешительная новость, но ничего не поделаешь, совещание придется проводить. Так я пошел, вы тоже не задерживайтесь, – холодно бросил он и вышел из кабинета.

Дин Юсон так и не понял, сочувствует ему Рё Инчже или злорадствует по поводу новой неудачи. Он посидел еще некоторое время, как бы собираясь с мыслями, затем вышел из кабинета.

В вестибюле стояла санитарка Хусон. Пока Дин Юсон надевал ботинки[10]10
  По корейскому обычаю обувь принято оставлять в прихожей или перед входом в дом.


[Закрыть], она подошла к нему и молча положила в карман его пиджака чистый носовой платок.

Дин Юсон был тронут сердечностью этой доброй женщины, как бы призывавшей его не падать духом. Поблагодарив ее, Дин Юсон прошел в сад.

«Что ж, – рассуждал он про себя, – пусть не все опыты дали положительный результат, я все честно доложу, и мне, наверное, помогут». Но как он ни успокаивал себя, тревога не оставляла его ни на минуту.

Он шел по садовой тропинке, занятый мыслями о предстоящем совещании, и машинально задержал взгляд на яблоне, стоявшей в центре сада. Он невольно остановился. На абрикосах и вишнях уже начали распускаться почки, и только эта больная яблоня, которой ранней весной сделали прививку, еще не подавала никаких признаков жизни. Дин Юсон стоял неподвижно; он с тоской смотрел на голое дерево, и на душе у него становилось невыносимо тяжело. Потом он обошел яблоню вокруг и всю ее тщательно осмотрел. Но вскоре мысли снова вернули его к неудачным опытам.

Когда Дин Юсон вошел в кабинет заведующего кафедрой, там было полно народу – собрались все врачи, преподаватели кафедры, научные сотрудники и лаборанты. Дин Юсон не смел поднять головы.

Профессор жестом пригласил его сесть рядом с собой. Напротив сидел Рё Инчже и что-то сосредоточенно читал в своем рабочем блокноте.

Совещание открыл профессор Хо Герим.

– Товарищи, мы собрались здесь для того, чтобы заслушать сообщение о ходе научно-исследовательской работы по обработке и трансплантации губчатой кости на костных повреждениях. Эта работа проводилась с таким расчетом, чтобы после проведения успешных опытов на животных сделать таким же методом операцию больному Хван Мусону. Как известно, в эту работу всю свою душу вкладывает доктор Дин Юсон. Ему мы и предоставим слово.

Дин Юсон поднялся и, собравшись с мыслями, медленно заговорил.

Прежде всего он подчеркнул практическое значение, которое может иметь решение этой проблемы, а затем стал последовательно излагать суть своих исследований.

Он подробно рассказал об операции на черепе у раненого бойца, которая была им сделана на фронте в военно-полевом госпитале. Он подчеркнул, что в результате измельчения губчатой кости происходит активный процесс регенерации кости и повышается коэффициент восстанавливаемости. При этом даже в случае проникновения инфекции, вызывающей заражение, происходит отмирание не всего участка, как при пересадке компактной кости, а лишь отдельной его части, что увеличивает вероятность успешного исхода операции. Развивая вышеуказанный принцип на опытах с животными, он выделял губчатую костную ткань в форме небольших полосок, полностью заполняя ими дефект. По сравнению с традиционным методом пересадки компактной костной массы данный метод позволил в несколько раз повысить регенерирующую способность костных клеток.

Сообщив о ходе опытов на животных, которые проводятся в течение последних двух месяцев на пятнадцати кроликах и пятнадцати собаках, Дин Юсон остановился на результатах. Хотя и не все опыты увенчались успехом, он выразил твердую уверенность, что новый метод открывает хорошие перспективы; эту уверенность вселили в него положительные результаты, полученные при операциях у двух кроликов и одной собаки, у которых процесс заживления проходил нормально.

– Конечно, наши результаты пока еще не так внушительны, как хотелось бы. Но я глубоко убежден, что эти скромные успехи являются лишь первой ласточкой на новом, еще не изведанном пути, – закончил свое выступление Дин Юсон и собирался сесть, но тут слово взял научный сотрудник из Римсанской лаборатории.

– У меня к вам есть вопрос, товарищ Юсон. Предложенный вами метод обработки и трансплантации губчатой кости кажется довольно оригинальным, имеются даже некоторые положительные результаты. Но чем вы можете объяснить тот факт, что операции у тринадцати кроликов и четырнадцати собак закончились неудачно?

– Это можно объяснить различными причинами, но пока точно ничего сказать не могу, – коротко ответил Дин Юсон.

Затем поднялся один из преподавателей кафедры.

– Нельзя не признать, что за короткий срок уже достигнут определенный прогресс. Но можете ли вы, товарищ Юсон, привести убедительные аргументы в пользу того, что обработанная и трансплантированная новым методом губчатая кость приживется, полностью закрыв такой обширный дефект, какой наблюдается у больного Хван Мусона? Я хочу сказать: будет ли она достаточно прочной, чтобы выдержать вес человека? К тому же надо учесть, что успешные опыты на животных еще не являются гарантией успешных операций на человеке…

Этот вопрос тоже был по существу.

– У меня пока нет убедительных аргументов, но успешная пересадка губчатой кости на черепе, а также удачные опыты на двух кроликах и собаке, думаю, могут в какой-то степени быть гарантией.

Не успел Дин Юсон ответить, как поднялся еще один преподаватель кафедры и спросил, была ли у исследователя с самого начала уверенность, что ему удастся опровергнуть существующее мнение о нецелесообразности применения губчатой кости в качестве трансплантата при обширных дефектах кости.

Дин Юсон, сославшись на свои опыты, без колебаний дал утвердительный ответ.

Начались прения. Некоторые выступавшие поддержали Дин Юсона, считая, что его исследования позволят в конце концов вплотную подойти к решению актуальной проблемы – возвращения здоровья инвалидам войны; Другие, отмечая определенное значение исследований, сомневались в конечном успехе на том основании, что под них еще не подведена строгая научная база. Постепенно чаша весов стала склоняться в сторону тех, кто утверждал, что опыты Дин Юсона не дадут положительных результатов. И тут в спор ринулся Мун Донъир.

– Я считаю излишним говорить об огромном практическом значении, которое имеют исследования доктора Юсона. Это само собой разумеется. Мне хотелось бы подчеркнуть ту страсть, с которой доктор Юсон ведет свои исследования, то обостренное чувство ответственности, которое он проявляет, пытаясь побороть недуг у больного Хван Мусона, в то время как многие остаются равнодушными наблюдателями и не находят ничего лучшего, как ампутировать ногу. Мы видим, как товарищ Юсон уже добился определенных результатов. Конечно, это только начало, но начало многообещающее. Я твердо верю в исследователя. Его усердие непременно принесет положительные результаты, и долг каждого истинного врача, истинного ученого – поддержать это начинание.

Обстановка на совещании накалилась.

Внимательно прислушивавшийся к разным мнениям Рё Инчже решил смягчить создавшуюся напряженность.

– Позвольте и мне сказать свое слово, – начал он, бросив сначала взгляд в сторону профессора. – Товарищ Юсон в течение последних трех месяцев провел, разумеется, большую исследовательскую работу. Меня, как и только что выступавшего товарища Мун Донъира, восхищает неутомимая энергия доктора, которой, полагаю, должен обладать каждый ученый. Но, к сожалению, достигнутые пока результаты, скажу откровенно, крайне ничтожны по сравнению с затраченной энергией. С нашей стороны доктору Юсону оказывалась всяческая поддержка, но, к сожалению, результаты работы нас не могут радовать. Лично я пытался установить причины неудач. Думаю, что основная причина кроется в том, что товарищ Юсон приступил к исследованиям, не имея точного, всеобъемлющего представления о свойствах губчатой костной массы. Губчатая кость, как это изложено во всех учебниках по восстановительной хирургии, не обладает достаточной прочностью уже в силу своего основного свойства – она пориста; поэтому даже в случае приживления она не будет прочной. Всемирно известные ученые в области восстановительной хирургии в своих работах убедительно доказали, что губчатая кость может быть использована лишь при закрытии небольших дефектов и совершенно непригодна в качестве трансплантата при обширных дефектах. Товарищ Юсон своими скромными успехами лишь подтвердил эту истину, не представив убедительных доказательств целесообразности ее применения в операциях на человеке при обширных дефектах кости. Поэтому по-прежнему весьма и весьма проблематично, чтобы губчатая кость смогла выдержать вес человека.

Свое выступление Рё Инчже подкрепил выдержками из зарубежных медицинских источников.

Неожиданно поднялась Гу Бонхи.

– Товарищи, – начала девушка и остановилась, посмотрев в сторону профессора Хо Герима. Встретив его взгляд, она опустила глаза, помедлила немного и продолжала – Отсутствие в медицинских источниках фактов, подтверждающих целесообразность применения губчатой костной ткани для полного закрытия дефектов кости, еще не означает, что на этом можно поставить точку, ибо кое-какие успехи налицо. Об этом убедительно свидетельствуют результаты некоторых опытов доктора Юсона, в частности и его операция на черепе. Можем ли мы добиться положительных результатов, если будем сидеть сложа руки? Я считаю, что творческий процесс в том и состоит, чтобы искать, выдвигать гипотезы, проверять их на практике. Только тогда можно добиться успеха. И разве не так был открыт в тысяча восемьсот шестидесятом году простым французским врачом хирургический метод пересадки эпидермиса, который тогда поразил весь мир?

И Гу Бонхи своим звонким голосом взволнованно напомнила слушателям о чудесном открытии Ж. Ревердена.

– Я принимала участие во всех опытах, которые ставил доктор Юсон, – продолжала Гу Бонхи, – и была потрясена его самоотверженностью. Мне, как никому другому, известна цена первых успехов, полученных доктором в ходе операций над животными. Поэтому прекращать исследования нельзя! У меня сердце кровью обливается, когда я думаю о наших боевых товарищах, ставших инвалидами. О том, что нам пока не удается их вылечить. Нет, прекращать опыты нельзя!

В кабинете стало шумно, но никто не возразил на логически стройное, хотя и запальчивое выступление Гу Бонхи. Только один профессор Хо Герим, глядя в упор на Гу Бонхи, ледяным голосом заметил:

– Вам бы следовало знать, коллега, что на данном совещании обсуждаются научные проблемы. Вы же сбиваетесь на проблемы гуманизма и только вносите путаницу в дискуссию.

После реплики профессора выступили еще два человека – больничный врач и преподаватель кафедры – и оба поддержали Гу Бонхи и Мун Донъира.

Тогда снова слово взял Рё Инчже:

– Разумеется, надо искать новые методы лечения инвалидов войны. С этим никто не спорит, и исследования по пересадке губчатой кости заслуживают самого пристального внимания. Но это чрезвычайно сложный вопрос, к которому следует привлечь внимание многих ученых. Ведь в случае успешного решения этой проблемы будет осуществлен коренной переворот в лечебной практике не только у нас. Но давайте посмотрим, как обстоят дела в нашем отделении на сегодняшний день. Возлагая надежды на успешный исход исследований, проводимых доктором Юсоном, мы отложили операцию больного Хван Мусона. Как только об этом узнали другие больные с аналогичным заболеванием, они отказались от операций, в результате чего сорван операционный график отделения. Где же выход из создавшегося положения? Я уже неоднократно говорил на эту тему и сегодня хочу еще раз об этом напомнить. Конечно, если бы исследования доктора Юсона прошли успешно, тогда проблемы не было бы. Но исследования, к сожалению, пока не привели к положительным результатам, они, по существу, зашли в тупик. Поэтому я предлагаю вернуться к традиционному методу пересадки компактной костной ткани, извлекаемой из большой берцовой и бедренной кости, то есть к тому методу, который уже проверен практикой. – Сделав ударение на последней фразе, Рё Инчже сел, вынул из серебряного портсигара сигарету и закурил.

В кабинете наступила тишина. Все уставились на профессора, ждали его заключения.

Хо Герим с состраданием посмотрел на сидевшего с поникшей головой Дин Юсона. Он был убежден, что сделал все от него зависящее, чтобы помочь Дин Юсону в его исследованиях, но что поделаешь: несмотря на колоссальную затрату сил, результаты ничтожны, а перспективы туманны. Тем более что и в авторитетнейших зарубежных источниках он не нашел научных доводов в пользу нового метода.

Профессор сидел, глубоко задумавшись, словно не замечая устремленных на него взглядов. Наконец он встал.

– Товарищи! – медленно начал он. – На нашем совещании высказывались различные точки зрения на проблему. Я не собираюсь что-то категорически утверждать, но в науке надо иметь дело только с фактами. Я хотел бы высказать по проблеме свое сугубо личное мнение. – Профессор снова посмотрел на Дин Юсона. – Честно говоря, когда товарищ Юсон предложил начать свои исследования, чтобы затем сделать пересадку губчатой кости больному Хван Мусону, я сначала не согласился. Потому что во многих странах больные с таким обширным дефектом кости считаются неизлечимыми. Но когда доктор Юсон уже начал свои исследования, то не кто иной, как я, и это могут подтвердить многие товарищи, стал деятельно ему помогать. Правда, научно обоснованной методикой доктор Юсон не располагал, но я, понимая практическое значение данных исследований, не смог не принять во внимание смелость замысла доктора Юсона, нарушив тем самым свой основной принцип: не идти на поводу у своих желаний. И вот результат: исследования не удались. Таким образом, я думаю, можно утверждать, что ликвидировать обширный дефект кости методом пересадки губчатой массы нельзя. И цепляться за этот метод – значит причинять больным еще больше страданий, – заключил профессор категорическим тоном.

Дин Юсон оторопел, заявление профессора ошеломило его.

– Профессор, это слишком категорическое суждение. Мне думается, что мы все заботимся о наших больных. Исцелять недуги – это же наш профессиональный долг. Но как же мы можем оставить без внимания инвалидов?.. Неужели в вас не говорит простое человеколюбие? – горячо проговорил Дин Юсон.

– Человеколюбие? Выходит, что только вам оно присуще? Держать неизлечимых больных в больнице, бесконечно оперировать их, не имея надежды на успех, заставлять их переносить мучения – это, по-вашему, человеколюбие? – возмутился профессор.

– Но нельзя же отказываться от научных исследований только потому, что первые опыты оказались неудачными! О каком же подлинном развитии науки можно тогда говорить?

– Науки? По-вашему, пересадка кусочков губчатой кости без какого-либо научного обоснования – это наука? Тем более когда речь идет о закрытии обширного дефекта. Я всегда повторял и буду повторять: прежде нужно научно обосновать новый метод трансплантации губчатой кости, затем доказать это опытами. Но товарищу Юсону это не удалось. Чем же это можно объяснить? Да не тем ли, что медицинской практикой уже доказана нецелесообразность использования губчатой кости в качестве трансплантата при обширных дефектах, как об этом сказал уважаемый доктор Рё Инчже. Конечно, мы не должны слепо все принимать на веру, но исследования, проводившиеся более трех месяцев товарищем Юсоном, не привели к желаемым результатам, и, по всей видимости, обнадеживающих перспектив нет.

Категорические суждения профессора, да еще высказанные повышенным тоном, совершенно лишили Дин Юсона дара речи. Он хотел опровергнуть откровенно консервативные взгляды профессора, но не находил в себе сил: удар был слишком неожиданным.

– Неудача доктора Юсона совершенно очевидна, и ему следует это признать, – откуда-то издалека доносился голос профессора. – Я всегда с большой благосклонностью относился к доктору Юсону, и не из тщеславия, что он мой ученик, – я всегда считал его талантливым научным работником и оказывал ему всяческую помощь. И сейчас, видя всю бесперспективность его исследований, я, исходя из добрых побуждений, советую ему прекратить напрасные поиски.

Но тут Мун Донъир прервал профессора:

– Профессор, это же…

– Вы бы сначала меня дослушали, молодой человек. Путь исследователя тернист. Нередко бывает, что плоды его труда видны лишь в самом конце научных изысканий. И происходит это не по наитию, не в результате одного, хотя б и страстного, желания. Красноречивым свидетельством тому является вся история развития хирургической науки, насчитывающая несколько тысячелетий.

И профессор на конкретных примерах проиллюстрировал свою мысль.

– А теперь вернемся еще раз к исследованиям доктора Юсона. Насколько мне известно, в мировой хирургической практике еще не было случая, чтобы замена компактной кости губчатой при лечении обширного дефекта дала положительный результат. Если бы такие случаи имели место, то за триста лет, с тех пор как существуют операции по пересадке кости, это где-нибудь было бы зафиксировано. Но допустим, что пересадка даже пройдет успешно и кость приживется, однако все равно она не сможет выдержать вес человеческого тела. Поэтому я и советую доктору Юсону прекратить исследования и заняться другой проблемой.

Дин Юсон не мог прийти в себя. Он никак не ожидал от Хо Герима такого удара. Ведь до сегодняшнего дня он всегда получал от профессора всяческую помощь. И вдруг такой поворот! Неужели все это было напускным? Так как же ему теперь можно верить?

И Дин Юсон решил не сдаваться. Он не хотел, чтобы все, что он сделал, пошло прахом. А научные обоснования сами собой не приходят. Истина не лежит на поверхности – пришел и взял, – она познается в процессе исследований практической деятельности человека. Многие ученые всю свою жизнь посвятили познанию той или иной истины. Нет, только труд, честный и напряженный труд может быть единственным источником для последующего научного обоснования.

Слово снова взял Мун Донъир.

– В качестве одного из аргументов за прекращение исследований доктора Юсона приводили отсутствие прецедента в медицинской практике прошлого. Что же получается? Выходит, что врачи новой Кореи могут лишь повторять чужой опыт. Я с этим категорически не согласен. Разве не похвально желание доктора Юсона своим умом решить новую проблему? Я уверен, что в процессе исследований ему удастся подвести и строгую теоретическую базу.

– Но кто же возражает против желаний доктора Юсона? Здесь говорилось лишь, что одного желания, хотя и страстного, недостаточно, необходимо серьезное научно-теоретическое обоснование. И можно понять озабоченность доктора Рё Инчже бесконечными оттяжками операций таких больных, как Хван Мусон, – энергично возразил профессор.

Дин Юсон по-прежнему молчал. Он был в полном отчаянии, что все его усилия могут оказаться напрасными. Словно снежная лавина пронеслась над его исследованиями, сметая все на своем пути. Его охватило чувство безысходности.

Но тут вскочила взволнованная Гу Бонхи. Она хотела еще что-то сказать, но, посмотрев на профессора, села на место в явной растерянности. Она не решилась отвергать доводы того, кто был отцом Хо Гванчжэ.

Наступила напряженная тишина. Никто не хотел идти против профессора.

– Сонсэнним, я полагаю, что дальше оттягивать операцию больного Хван Мусона нецелесообразно. Его нужно оперировать немедленно. Вы как считаете? – нарушил тишину Рё Инчже.

– Хорошо, включите эту операцию в график следующей недели. – Тон профессора был категоричен. – Может быть, кто-нибудь придерживается иного мнения? – спросил Хо Герим, ни к кому не обращаясь.

Ответа не последовало.

– Вы ничего не скажете, товарищ Юсон?

Дин Юсон отрицательно покачал головой. Он как бы беспрекословно повиновался своему учителю. Это было непроизвольно, он привык еще со студенческих лет в Сеуле видеть в Хо Гериме непререкаемый авторитет.

Совещание закончилось. Дин Юсон дождался, пока все покинули кабинет, и только тогда медленно поднялся со своего места.

– Выше голову, товарищ Юсон, – ободряюще сказал профессор, подходя к нему. – У вас еще все впереди. Разве может неудача остановить моряка, который, влекомый благородными замыслами, отправился в дальнее путешествие, но в самом начале пути натолкнулся на подводные рифы? Это будет ему только хорошим уроком. Ведь личный опыт – весьма ценное достояние, – утешал профессор своего ученика.

Так ничего и не ответив, Дин Юсон вышел из кабинета. Вернувшись к себе, он в изнеможении опустился на стул. Через несколько минут к нему зашли Хо Герим и Рё Инчже.

– Товарищ Юсон, вам нужно немного отвлечься от работы и отдохнуть. Поезжайте к матери, навестите Сор Окчу. Как вы на это смотрите?

Дин Юсон молчал. Профессор обратился к Рё Инчже:

– А что вы думаете по этому поводу, можем ли мы предоставить доктору Юсону такую возможность?

– Пожалуй. Правда, в отделении сейчас много работы, но мы как-нибудь справимся.

– Ну вот и договорились, – сказал профессор. На этом разговор закончился, и они оба ушли.

Дин Юсон так ничего и не сказал.