Текст книги "Дочери Рима"
Автор книги: Кейт Куинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)
– Вителлиан! Вителлиан!
Легионеры тотчас бросились туда и попытались ногами выбить дверь. Еще мгновение – и изнутри донесся истошный женский крик. Плебей положил в карман пару медяков и бросился к другой группе солдат, чтобы указать им на очередной дом, где наверняка можно поживиться.
– Придется ехать прямо по полю, – сказала Диана. – Другого пути нет. – Она щелкнула кнутом, и четверка устремилась прямо в гущу окружавшего их безумия.
Какой-то пьяный легионер посмотрел в их сторону, однако, когда он протянул к ним руку, они уже неслись дальше. Затем рядом с ними вскрикнул какой-то раненый, чья нога попала под их колесо. Два плебея тотчас испуганно бросились наутек. Легионер в шлеме с плюмажем поднял копье, приказывая им остановиться, но колесница в мгновение ока пронеслась мима. Напуганные кровью, ее Четыре Ветра неслись, как безумные, плотно прижав к голове уши, а кровь, что текла в их собственных жилах, подгоняла их, заставляя бежать все быстрее и быстрее. Когда Диана попыталась придержать их, они рывком едва не сбросили ее через перила платформы. Впереди, с мерзкими ухмылками на лицах и мечами наголо, маячила группа легионеров, однако Диана ударила одного из них кнутом. Легионер с криком отшатнулся назад. На его лице остался кровавый след. Но уже в следующее мгновение и он, и его приятели остались позади. Следующей вехой на пути беглянок стал фонтан, рядом с которым около десятка раненых со стонами корчились в муках, пытаясь зачерпнуть воды. Еще один миг – и четверка уже неслась дальше. Где-то впереди уже виднелся силуэт Аврелианских ворот, за которыми начиналась дорога, а где-то дальше простирался мир, который еще не сошел с ума.
– Марцелла! – выкрикнула Корнелия. – Марцелла! – схватив кузину за руку, она указала куда-то пальцем. Диана подняла взгляд, в надежде увидеть кузину.
Она мертва, мертва, пронеслось в ее голове. Но нет, Марцелла была жива, и одни только боги ведают, каким чудом Корнелия сумела заметить ее посреди царившего вокруг безумия. Их кузина стояла, одетая в голубое платье, рядом с алтарем Марса. Волосы ее растрепались, а вот лицо оставалось спокойно – этакая равнодушная ледяная колонна, наблюдающая за тем, как вокруг рекой льется кровь. Вокруг нее сгрудились несколько плебеев. Они криками подбадривали сражающихся, делали ставки, бросали монеты. И лишь Марцелла оставалась неподвижна как статуя.
– Марцелла! – добавила свой голос к голосу кузины Лоллия, и Марцелла их услышала и повернула голову в их сторону. На мгновение взору Дианы предстало ее невозмутимое лицо, ее проницательный взгляд, и уже в следующее мгновение Марцелла бежала к их колеснице.
– Диана, придержи лошадей! Останови их, если можешь!
– Не могу, – ответила сквозь стиснутые зубы Диана. Из лопнувших волдырей на ладонях уже сочилась кровь. Тем не менее она из последних сил натянула поводья. Взмыленная четверка, дружно взбрыкнув и издав крик боли и ужаса, под стать раненым у фонтана, на мгновение замерла на месте. Колесница дала опасный крен, грозя перевернуться, и все трое стоявших на ней женщин испуганно вцепились в перила. Впрочем, уже в следующее мгновение колесница вновь встала на оба колеса и лошади рывком устремились вперед. Увы, на этот раз они вырвали поводья из окровавленных ладоней Дианы. Теперь она была бессильна их не то что остановить, но даже хоть как-то умерить их прыть. Марцелла почти добежала до колесницы, и Корнелия с Лоллией протянули ей руки и помогли запрыгнуть на платформу. Тем временем четверка перешла на безумный галоп. Какой-то легионер попытался схватить Борея под уздцы, однако тотчас с криком боли отшатнулся прочь – это Борей на всем скаку его укусил – впрочем, нет! Не просто укусил, а оторвал ему ухо и половину щеки. Диана на ощупь пыталась вновь взять в окровавленные руки поводья. Казалось, что каждый ее палец перерезан острой пилой. При этой попытке она выронила кнут. Зато теперь с ними была Марцелла – зажатая между Лоллией и Корнелией, она стояла, вцепившись в перила платформы, на которой едва хватало места всем четверым, и Марцелла в любой момент могла свалиться на землю. Впрочем, глаза ее блестели азартом.
– Куда мы едем? – спросила она, пытаясь перекричать шум. Увы, Диана пыталась совладать с лошадьми и потому ничего не ответила.
Аврелианские ворота были открыты, правда, в них застыли с полдюжины стражников. Заслышав стук копыт, они перегодили дорогу и даже выставили вперед копья, пытаясь остановить колесницу, однако Четыре Ветра как на крыльях пронеслись прямо по ним. Диана ощутила, как колеса подмяли под себя человеческие тела. Колесницу тряхнуло, и Корнелия едва не свалилась с платформы. На ее счастье Лоллия успела обхватить ее за талию, не дав упасть. Четыре Корнелии стояли, вцепившись в друг дружку на крохотной платформе беговой колесницы, а взмыленные кони тем временем несли их дальше. Первой вверх посмотрела Диана. Подняв глаза к небу, она поняла, что давно наступила ночь, а когда оглянулась, то увидела, что город остался далеко позади.
Глава 21
– Где мы? Что это за место? – сонно спросила на рассвете Марцелла, глядя на пыльные потолочные балки у себя над головой.
– Его хозяин Ллин ап Карадок, – ответила Диана, зевая и потягиваясь. Затем обвела взглядом охапки сена, крюки, на которые вешают упряжь, стойла в несколько рядов. – Обычно здесь у него есть управляющий и несколько рабов, но, похоже, они все сбежали… Но я не думаю, что Ллин станет возражать, что мы воспользуется его конюшней.
– А нельзя ли нам воспользоваться кроватью в его доме? – Марцелла поежилась от утреннего холода и, чтобы погреться, принялась энергично растирать руки.
– О нет, бритты серьезно относятся к приему гостей. К ним в дом просто так не войдешь.
– Какие странные вещи, однако тебе известны, Диана.
И все же, подумала Марцелла, сеновал лучше, чем чистое поле. Даже если ради него им пришлось трястись в колеснице почти полночи. Дом Ллина располагался не слишком далеко от городских стен, объяснила Диана в какой-то момент, когда дорога начала казаться им едва ли не бесконечной. Просто до него довольно далеко от Аврелианских ворот, из которых они выехали, спасаясь из города. Уже давно перевалило за полночь, когда Диана остановила четверку во дворе незнакомого сельского дома. Марцелла была только счастлива наконец вслед за Корнелией и Лоллией сойти с ненадежной колесницы. Шатаясь от пережитого напряжения и усталости, она добрела до амбара и, не проронив ни единого слова, свалилась на охапки сена.
Лоллия все еще спала, свернувшись клубочком в ворохе сене. В эти минуты на вид ей было не больше лет, чем Флавии. А вот Корнелия уже просыпалась. Марцелла снова зевнула. Диана положила руки на поясницу и потянулась. В следующее мгновение ее лицо исказила гримаса боли.
– О боги, еще ни разу в жизни мне не было так больно! – простонала она. – Даже после гонки в Большом цирке.
В призрачном утреннем свете она подняла руку, и Марцелла увидела ее ладони. Из лопнувших волдырей сочилась кровь и коричневой коркой запекалась на запястьях.
– Смотрю, лошади живого места не оставили на твоих руках.
– Я на них не в обиде, – Диана ласкового потянула старого жеребца за печально опущенное ухо. – Они летели, как боги.
У четверки гнедых вид был такой же измученный, как и у Дианы. По-прежнему запряженные в колесницу, они стояли, понурив головы. Они полночи летели бешеным галопом, а когда устали, то перешли на рысь. Когда же Диана подъехала к сараю, она решила не распрягать их.
– Что если сюда кто-то нагрянет? Вдруг мы будем вынуждены уносить отсюда ноги?
Последнее, что увидела Марцелла, прежде чем провалиться в сон, это Диану. Кузина лежала, свернувшись клубочком у ног жеребца, нежно поглаживая опущенный к ее плечу лошадиный нос. Впрочем, взгляд ее был устремлен на дорогу – ведь кто знает, откуда и когда можно ждать новую опасность.
– Думаю, сейчас с них можно снять упряжь, – Марцелла вновь потерла озябшие руки. – Вряд ли в такую рань сюда нагрянут мародеры. Сейчас они наверняка отсыпаются после вчерашней пьянки и стерегут награбленное. Тебе помочь? – Марцелла указала на лошадей.
– Принеси им попить. Во дворе есть колодец.
Марцелла в два приема притащила четыре ведра воды. Диана тем временем начала снимать с лошадей упряжь. Наконец с головы первого жеребца соскользнула уздечка, и конь, ощутив свободу, тряхнул головой. Диана прошептала ему на ухо какие-то глупые нежности.
– Диана, ты действительно была великолепна, – Марцелла поднесла к лошадиной морде ведро с водой. – Лоллия говорит, что ты спасла ее и Корнелию. И я ничуть в этом не сомневаюсь.
– Вообще-то самая большая опасность грозила тебе, – Диана отстегнула с груди старого жеребца бляху и обернулась к Марцелле. – Кстати, а что ты забыла на Марсовом поле?
– Хотела посмотреть, что там произойдет, – ответила та, пожимая плечами.
– Но ведь это могло стоить тебе жизни.
– Вряд ли, – улыбнулась Марцелла. – Ты же меня спасла.
– Спасла, – согласилась Диана и погладила шелковистый нос второго жеребца, который жадно опустил голову к воде. – Мы все могли погибнуть, если бы Вителлий не разрешил мне забрать мою четверку.
– Вителлий?
– Он прятался в конюшне «синих», – пояснила Диана и отнесла в сторону ворох упряжи. – Я разговаривала с ним. Он…
– Что? – навострила уши Марцелла. – Немедленно рассказывай, как это было!
Диана посмотрела на кузину.
– Ничего. Он просто отдал мне лошадей. Думаю, его уже нет в живых.
– Ну почему ты такая скрытная? Из тебя даже слова не вытянешь! – сокрушенно воскликнула Марцелла.
– Потому что мне нечего тебе рассказать, – Диана накинула на шею двум жеребцам веревки и повела за собой в стойло. Гнедые послушно следовали за ней. Марцелла театрально закатила глаза. К тому времени, когда Диана распрягла и поставила всех четверых в стойло, угостила сеном и сказала каждому пару ласковых слов, Лоллия и Корнелия уже проснулись, и в их присутствии Марцелла не стала донимать кузину дальнейшими расспросами. В кои веки ей известно что-то интересное, размышляла, сгорая от нетерпения, Марцелла, а она предпочитает держать язык за зубами!
– О боги, когда ты только нашла время, чтобы собрать вещи? – удивилась Корнелия, глядя, как Лоллия роется в своем узелке. Впрочем, уже в следующий момент та с торжествующим видом извлекла из него хлеб и сыр.
– Просто я подумала, что если мне и суждено умереть, то только не от голода, – с этими словами Лоллия принялась нарезать на четверых хлеб и сыр. – То есть я, как истинная патрицианка, была готова принять смерть, но потом решила, что если вместо этого мне придется бежать, то нужно предусмотреть полезные мелочи – захватить с собой съестного, немного денег и пару-тройку теплых накидок.
С этими словами она, словно фокусник, извлекла из узелка деньги, плащи и еще кое-что из еды.
Корнелия рассмеялась, однако смех ее тотчас оборвался, стоило ей бросить взгляд в двери сарая, открытые в сторону городу.
– Беспокоишься за своего солдата? – спросила Диана, которая в эти минуты занималась поисками чистой тряпицы, чтобы перевязать руки.
– Солдата? – навострила уши Лоллия, что-то искавшая на самом дне узелка.
– А ты не в курсе, что у нашей Корнелии есть любовник? – Марцелла расстелила на сене плащ, чтобы сгрести с него крошки хлеба. – Узнав об этом, Туллия орала так, что ее крик был слышен, наверно, даже в Галлии.
– Разумеется, мне это было известно, еще до тебя! Значит, это его видели у нее дома. Кто же еще это мог быть! Скажи, Корнелия, он пришел защитить тебя? О боги, как это трогательно! Кто он такой? Дорогая, ты непременно должна мне все рассказать.
– Это центурион Друз Семпроний Денс, – ответила Корнелия, отломив себе крошечный кусочек сыра. Даже если наша Корнелия голодна, как волк, с улыбкой подумала Марцелла, она никогда не станет жадно набрасываться на пищу. – Бывший преторианец.
– Так вот откуда ты его знаешь! – сделала вывод Лоллия. – Он твой бывший телохранитель! Скажу честно, мне всегда казалось, что он к тебе неравнодушен.
– И давно между вами связь? – поинтересовалась Марцелла. – Ты мне нечего о нем не рассказывала.
– Месяца четыре, – спокойно ответила Корнелия. – И это все, что я вам про него скажу.
– Как ты считаешь, мы сможем сегодня вернуться в город? – Марцелла переломила пополам кусок хлеба, задумчиво глядя на дорогу. – Подумать только, что там сегодня творится!
– Если тебя мучает любопытство, можешь вернуться туда одна, – ответила Диана, заматывая тряпицей руку. – Мы останемся здесь еще на несколько дней, пока там не станет спокойнее.
– Кто ты такая, чтобы мне указывать? – неожиданно ощетинилась Марцелла.
Диана ответила ей спокойным взглядом.
– Я единственная, кто умеет управлять колесницей, вот кто я такая. Или ты собралась добраться до Рима пешком? Лошади тоже останутся здесь. Так что если мы и вернемся в город, то только вчетвером, когда это будет безопасно.
Марцелла была готова испепелить ее взглядом. Корнелия тоже была не в восторге – она все еще переживала за своего солдата. А вот Лоллия с довольным вздохом томно откинулась на сено.
– Лично я не прочь еще несколько ночей поспать в ароматном сене! Боги, какое это блаженство, даже если оно слегка колючее. Более того, я бы даже не отказалась, если бы мной сейчас овладел какой-нибудь солдат, при условии, что он не стал бы меня будить. Когда Фабий исполнял супружеский долг, я даже не просыпалась. А это говорит о многом. О боги, как я надеюсь, что его больше нет в живых. Передайте мне еще кусочек сыра!
Весь следующий день все четверо отсыпались. Лоллия познакомилась с безымянной черной собачонкой, что наведывалась к ним в сарай, а также с четверкой гнедых, что спасли им жизнь. Даже Борей и тот не устоял перед ее нежным воркованьем и позволил ей заплести себе гриву косичками.
– У меня такое впечатление, – заметила Марцелла, – что перед чарами Лоллии не способен устоять ни один самец.
Сама она проводила большую часть времени, вглядываясь в дорогу, ведущую в направлении города, и пыталась мысленно представить себе, что там сейчас происходит. Веспасиан уже император? Вителлий его пленник? Или он уже мертв?
Хозяин виллы вернулся лишь ближе к вечеру, когда уже начало темнеть. Марцелла заметила его первой, так как стояла в дверях сарая – одинокую фигуру, шагавшую вверх по холму в их направлении. Она тотчас вся напряглась, однако быстро поняла, что с ним никого нет. В руке он держал меч, однако шагал не спеша, не похоже, чтобы он собирался убивать или грабить.
– Диана! – крикнула кузине Марцелла. – Это случайно не наш хозяин?
Диана тотчас соскочила с забора, на котором сидела, наблюдая за тем, как четверка гнедых щиплет в открытом загоне травку. Ее светлые волосы ярко блестели в лучах заходящего солнца. Бросив быстрый взгляд вниз по склону холма, она развернулась и со всех ног бросилась навстречу приближающейся фигуре. Она встретила Ллина уже почти у самых ворот, и Марцелла, даже не напрягая слуха, услышала их разговор.
– Я боялась, что ты уже не вернешься.
– Как видишь, я вернулся, – он окинул ее пристальным взглядом. В какой-то момент Марцелле показалось, что он сейчас, словно лошади, начнет ощупывать Диане ноги. – Смотрю, ты не пострадала.
– Я и три моих кузины, – Диана помахала рукой в сторону сарая, и Марцелла помахала ей в ответ и шагнула внутрь, всем своим видом показывая, что не намерена их подслушивать. – Мы переночевали в твоем сарае. На тот момент это было самое безопасное место. Мы не стали входить в дом. Единственное, что я у тебя позаимствовала, так это старую тунику, – добавила она, щупая грубую ткань. Туника доходила ей до икр. Диана перевязала ее в талии обрывком поводьев. – Мое платье было все в крови, а она висела на гвозде в сарае. И я подумала, что ничего страшного, если я ею воспользуюсь. Тем самым я не нарушу законов гостеприимства.
– Верно, – согласился Ллин и добавил: – А теперь я приглашаю вас четверых ко мне в дом. Хотя, если вы хотите, вы можете вернуться в город.
– Почему? – удивилась Диана и наклонила голову. Непослушный локон изогнулся у нее на лбу подобно крошечному полумесяцу. Диана-охотница во всей своей красе, подумала про себя Марцелла. – Там уже спокойно?
– Да. Легионеры утихомирились. – К ним, виляя хвостом, подошла черная собачонка, и Ллин нежно почесал ее за ухом. – В самое ближайшее время состоится внеочередное заседание сената, которое наверняка объявит Веспасиана новым императором. В императорском дворце уже чествуют его сына Домициана.
Значит, Домициан жив, подумала Марцелла с легким удивлением. А сенат готов возложить на Веспасиана императорский венец. Марцелла навострила уши, мысленно умоляя бритта, чтобы тот говорил дальше.
– Очередной император, – Диана положила замотанные тряпками руки на поясницу и потянулась. – Впрочем, император всегда найдется, независимо от того, сколько раз ты не брал бы дела в свои руки. Надеюсь, ты это сам понимаешь.
Ллин улыбнулся и закинул меч на плечо – и в этот момент Марцелла заметила, что лезвие темное.
– Оно того не стоило, – добавила Диана. – Надеюсь, ты сам это понял.
– А если не понял?
– Тогда почему же?
Ллин ответил не сразу. Он молча стоял перед ней, трогая пальцами рукоятку меча.
– Я прожил в Риме восемнадцать лет, – произнес он наконец. – И каждое утро я просыпался с мыслью о том, что я снова дома, на родном Альбионе. Иногда я слышал голоса моих друзей. Они стучали мне в дверь, приглашали с собой на охоту. Иногда это был мой отец, он задумал нападение на римский форт и хотел, чтобы я со своими лазутчиками утроил отвлекающий маневр. На несколько мгновений для меня это было так, будто происходило на самом деле. А вот это – Ллин жестом обвел холм, лошадей, видневшийся вдали город, – наваждением. Даже ты была наваждением.
– И?
– Император Клавдий взял с нас клятву, что мы никогда не покинем Рим. Уже за одно это я был готов его убить. Мой отец сдержал данное Клавдию слово. Но мой отец давно мертв. Он умер в неволе. Будь Клавдий жив, я бы выполнил то, что хотел, я убил бы его, но… – Ллин пожал плечами. – После него был бы другой император. Вот и все.
– Ты это лучше спрячь, – Диана указала на его меч.
Ллин с минуту колебался, а затем присел и спрятал оружие под грудой упряжи в углу сарая. Марцелла же задумалась о том, услышит ли она когда-нибудь продолжение этой истории.
– Неужели все позади?
Марцелла слышала этот вопрос повсюду. Постепенно жизнь в городе возвращалась в прежнее русло – мертвые тела убрали, кровь смыли, те, кто бежал из города, возвращались в свои дома.
– Неужели все позади?
Позади было не только кровопролитие. Позади было правление Вителлия. Нежели все это позади?
И все же в городе стояла редкая тишина. Плебеи спешили вернуться к себе домой, в сточных канавах засыхала кровь, рабы, что в панике бежали, бросив своих хозяев, возвращались назад, как псы, трусливо поджав хвост. Семейный особняк Корнелиев являл собой жуткое зрелище. Мебель поломана или украдена, половина статуй разбиты, двери сорваны с петель. Дому деда Лоллии повезло чуть больше – винный погреб был пуст, однако пока солдатня растаскивала вина, она почти позабыла про сам дом, и тот почти не пострадал, если не считать нескольких разбитых статуй, кое-каких украденных мелочей и испорченной мозаики в вестибюле.
– Мозаика, – с нежностью в голосе произнесла Лоллия, – пострадала от нашей Дианы-охотницы. Я бы советовала вам всем остаться со мной, пока не восстановится полный порядок.
– Только не я, – Корнелия все еще была бледна после приступа тошноты, которая никак не хотела ее отпускать. Тем не менее она накинула на голову покрывало и с решительным видом направилась к двери. – Я должна найти Друза.
– Что с ней? – удивилась Марцелла и растерянно заморгала, заметив, что обе кузины с недоумением смотрят в ее сторону.
– А ты еще не поняла? – Лоллия выгнула бровь. – Это же видно с первого взгляда.
– Что видно?
– То, что она беременна, – сказала Диана и пожала плечами. – С кобылами бывает то же самое. Они становятся жутко нервными.
– Но почему вы мне ничего не сказали?! – укоризненно воскликнула Марцелла.
– А ты нам когда-нибудь что-нибудь говоришь? – парировала Лоллия. – С какой стати мы должны тебе что-то говорить?
– Но ведь она моя сестра!
Когда Корнелия вернулась на следующий день с затуманенным от счастья взором, Марцелла тотчас взяла ее в оборот.
– Ты могла бы мне все рассказать сама, – упрекнула она сестру.
– Но почему? – растерялась Корнелия. Впрочем, Марцелла тотчас забыла про свои обиды, как только сестра доложила ей последние новости. Вителлий мертв, в этом не было никаких сомнений. – Никто толком не знает, что произошло, – с этими словами Корнелия поморщилась. – Он пытался спрятаться в конюшнях, и толпа растерзала его на куски. Или же, по другой версии, его привели на ступени дворца и там отрубили голову. Как бы там ни было на самом деле, его тело бросили на Гермониеву лестницу, и Друз его видел.
От Марцеллы не скрылось, что Диана поморщилась и наклонила голову. Позднее она вышла, накинув на голову черное покрывало, а когда вернулась, на ней не было лица.
– Где ты пропадала?
– Я купила «синим» медальон, – ответила Диана. – И я похоронила его у основания Гермониевой лестницы. Думаю, Вителлий был бы этому рад, – Диана расправила складки платья. – Он оценил бы мой жест, ведь я в первый и последний раз в моей жизни купила медальон «синих». Возможно, в следующей жизни мы с ним оба примем участие в гонке колесниц.
– Так что же сказал перед смертью Вителлий? – не унималась Марцелла.
Диана смерила ее презрительным взглядом.
– Мне наверняка скажет это кто-нибудь другой.
– Да, но только не я. От меня ты ничего не узнаешь, – бросила ей Диана и, сорвав с головы черное покрывало, ушла прочь.
Вителлия больше нет. Марцелла задумалась. Из трех императоров, сменившихся в течение этого года, он продержался дольше всех. И вот теперь у них четвертый. Сенат уже наверняка провозгласил императором Веспасиана, за которым стоят все римские провинции. Его славный сын Тит уже шагал походным маршем, чтобы взять под свое командование восточные легионы. А сам Веспасиан прибудет в Рим уже через несколько недель. А пока в императорском дворце Домициан принимает почести в качестве императорского сына. Марцелла увидела его через два дня после возвращения в город. В сопровождении шести преторианцев он с видом победителя вошел в атрий Лоллии.
– Я слышал, что ты вернулась, – Домициан и его гвардейцы прошли по разбитой мозаике. Взгляд его был устремлен куда-то мимо рабов, которыми теперь руководила Марцелла. – Я поручил своей страже проверить, что с тобой.
– Как видишь, со мной все в порядке, – Марцелла жестом отослала рабов и заставила себя улыбнуться. – Впрочем, как и с тобой.
Она уже знала, что Домициан жив и здоров. Заварушку он пересидел, спрятавшись среди молящихся в храме Исиды. Храбростью это не назовешь, а вот благоразумием, пожалуй.
– Теперь я сын императора, ты уже слышала? – спросил он высокомерным тоном. Впрочем, вопрос был явно излишним, потому что край его тоги украшала пурпурная кайма. – Что я тебе говорил?
– Да, но только не единственный, – шутливо ответила Марцелла. – Кстати, когда вернется брат со своей армией? Полагаю, твой отец объявит его наследником.
– Даже не рассчитывай на это, – ответил Домициан и, заключив Марцеллу в объятия, принялся целовать ее. Несколько минут она терпела его поцелуи, а сама тем временем мысленно задавалась вопросом, сколько еще продлится это его увлечение? Ведь теперь Домициан член императорской семьи и при желании может получить себе в постель любую женщину. Даже если у меня самая красивая грудь во всем Риме, зато теперь он может выбрать себе любую. Впрочем, она сама по-своему пользовалась Домицианом. И все же Марцелла была уверена, что не слишком расстроится, когда его взгляд упадет на другую женщину. Возможно, она тоже найдет себе другого мужчину, которого поведет за собой в каком-нибудь новом, более увлекательном направлении. Того, кто старше Домициана и мудрее. С кем ей самой будет интереснее.
Старший сын Веспасиана Тит прибыл в Рим спустя неделю вместе с первыми восточными легионами для наведения порядка. Город предстояло подготовить к триумфальному въезду нового императора, который должен был состояться через несколько недель. Тит. Марцелла мысленно набросала его портрет. Кажется, он на десяток лет старше Домициана. Темные глаза. Румяные щеки, лицом вылитый брат. Но есть и разница – если Домициан был вечно чем-то недоволен, то Тит всегда улыбался.
– Тит был самым милым из моих мужей, – призналась Лоллия, с нескрываемой симпатией глядя на коренастую фигуру Тита, когда тот вошел в зал заседаний сената. Доспехи сидели на нем как вторая кожа. – Правда, я почти его не видела. Но он неизменно был добр ко мне. А как хорошо он смотрится – из него выйдет идеальный наследник трона. Не то, что Домициан, прыщавый, вечно чем-то недовольный мерзавец. – При мысли о нем Лоллию передернуло. – Когда этот гаденыш был моложе, он вечно тайком пробирался в баню, чтобы посмотреть, как я купаюсь. Скажи, Марцелла, он по-прежнему в тебя влюблен?
– Да, но если и влюблен, то наверняка скоро разлюбит.
Тит официально объявил о возобновлении торговых операций. Услышав об этом, дед Лоллии моментально вернулся из Остии и взялся за ремонт дома. Еще не переступив порога, он распорядился обновить мозаику, заказал новые винные бочки, а через два дня закатил в честь нового императора и его семьи пышный пир. В качестве почетной гостьи на пиру присутствовала малышка Флавия.
– Теперь она у нас важная персона, – со счастливой улыбкой на лице заявил дед Лоллии на следующий день, глядя, как его обожаемая правнучка катается на Диане по атрию.
– Внучка императора! И вся в отца – те же самые темные глаза и кудри, что у Тита.
– Да, к великому удивлению многих, – негромко пошутила Лоллия, обращаясь к Марцелле. – В том числе и для меня самой. Ведь Тит не слишком часто наведывался ко мне в постель, он вечно пропадал где-то в далеких краях, все время сражался на границах империи. Так что мне с Флавией крупно повезло. Лично я была уверена, что ее отец – один из юных Сульпициев, с которым у меня пару лет была связь. Но у того были рыжие волосы…
– Она – связующее звено между нами и императором, а это самое главное, – увлеченно изрек дед Лоллии. – Особенно если учесть, что мое сокровище имело несчастье выйти замуж за это чудовище, Фабия Валента. А ведь это могло бы бросить тень подозрений на всю нашу семью.
– Даже когда Лоллия овдовела? – уточнила Марцелла, глядя, как малышка Флавия, словно лошадку, гоняет Диану по саду, взяв в руки вместо кнута длинный стебель лилии. Она первой услышала известие о том, что Фабий Валент схвачен и предан казни, и принесла потом эту весть кузине. – Теперь, Лоллия, ты у нас снова вдова. Потому что Фабия уже точно нет в живых.
– Прекрасно, – ответила Лоллия, не скрывая своей радости по этому поводу. – Надеюсь, палач был пьян и, прежде чем окончательно отрубить ему голову, раз десять взмахнул топором. И еще я надеюсь, что все это время Фабий кричал от боли.
– Полегче, Флавия, – пробормотала Диана сквозь ленту, которую держала во рту – это была ее уздечка. – Полегче. Никогда не натягивай удила слишком сильно. Лошадки этого не любят, ведь им тоже бывает больно.
– Быстрее, моя кобылка! – велела ей Флавия и дернула за поводья.
– Да, этот неотесанный грубиян Фабий был явной ошибкой, – продолжал тем временем дед Лоллии. Диана перешла на галоп и взялась бегать вокруг вазы с белыми лилиями. – Ничего, моя дорогая девочка, мы найдем тебе нового мужа, получше Фабия. Я уже начал наводить справки – и никто из тех, кого я присмотрел для тебя, никогда не осмелится поднять на тебя руку. Так что тебе есть, из кого выбрать, и уже в следующем году мы сыграем новую свадьбу.
– А мне почему-то никто не предлагал никаких женихов, – пожаловалась Марцелла. – Никто ни разу не спросил моего мнения. Мне просто было сказано: «Вот твой будущий муж. Чтобы ты через неделю была готова. Надеюсь, свадебный наряд у тебя найдется».
Но Лоллия их не слушала. Зато стоило в атрий войти Траксу, как ее лицо тут же озарилось мечтательной улыбкой. Золотоволосый раб снял Флавию со спины Дианы и негромко попенял ей.
– Спасибо, – поблагодарила его Диана, поднимаясь на ноги и убирая от глаз волосы, словно то была лошадиная челка. – Благодаря Флавии я прониклась состраданием к своей четверке.
Диана теперь жила у отца, который вернулся в город, таща с собой недавно начатый бюст нового императора. А вот Гай и Туллия не торопились возвращаться в Рим. Корнелия воспользовалась их отсутствием и сделала все для того, чтобы к их приезду дом блестел чистотой. Впрочем, благодарности за это она так и не дождалась. Потому что не успела Туллия вернуться в Рим, как тотчас набросились на Корнелию, упрекая золовку в распущенности, как будто спешила высказать ей все то, что не успела излить на нее до отъезда.
– Я думаю, Туллия, с этим можно подождать, – Корнелия сурово посмотрела на Гая. – Брат, мне нужно с тобой поговорить.
И они удалились, плотно закрыв за собой двери.
– Я непременно должна осмотреть дом! – Туллия с решительным видом зашагала по вестибюлю. – Мне заранее страшно подумать, в каком он состоянии. Ведь чего еще можно ожидать от этой потаскушки Корнелии, которая не в состоянии сдерживать собственную похоть! Я с ужасом думаю, во что она превратила мои гостевые комнаты.
– Вообще-то везде царит идеальная чистота, – сочла своим долгом заступиться за сестру Марцелла. Туллия тем временем решительно зашагала вверх по лестнице. – Хотя я не сомневаюсь, что ты всегда найдешь, к чему придраться.
– Погоди, я все расскажу Гаю! – крикнула сверху Туллия. – Не успела я вернуться домой, как ты уже затеваешь ссору.
– Только с тобой, Туллия, только с тобой.
В тот же самый день к ним пожаловал гость – сенатор Марк Норбан. Его выпустили из тюрьмы, и он пришел забрать Павлина.
– Марк! – весело воскликнула Марцелла. – Как я рада увидеть тебя снова.
– А как я рад увидеть что-то помимо тюремных стен! – сенатор обвел взглядом освещенный тусклым зимним светом атрий и фонтан в его центре, покрытый тонкой корочкой льда. От Марцеллы не скрылось, что легкая проседь, что поблескивала в его волосах в начале года, сменилась стального оттенка сединой, а в уголках рта залегли суровые складки. – Тебе больно? – спросила она, заметив, что он хромая направился к мраморной скамье.
– Во время ареста мне сломали плечо, – кратко ответил он, выпуская пухлую ручку Павлина и слегка оттолкнув мальчика от себя, чтобы тот шел играть. – Стражники не слишком со мной церемонились. А потом мне никто его толком не вправил, вот я и стал таким кривобоким.
