Текст книги "Дочери Рима"
Автор книги: Кейт Куинн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Глава 20
Корнелия
Корнелия обожала Сатурналии. Это были ее любимые праздники.
Прежде всего, в доме шла уборка – чтобы к новому году он сиял чистотой. За ней следовал традиционный пир, во время которого рабы раз в году возлежали на пиршественных ложах, а их хозяева подавали им угощения. Пизон не слишком любил эту часть. По его мнению, в ней было нечто унизительное. А вот Корнелия не имела ничего против того, чтобы обойти ложи с графином вина, наливая его в кубки рабам, которые отвечали ей робкой улыбкой. Что дурного в том, что раз в год мы меняемся с ними местами, размышляла она. Это учит нас скромности. За пиром следовало всеобщее веселье. Диана прожужжала всем уши по поводу гонок. Гай, как всегда неуклюже, возглавлял праздничные забавы, Лоллия, слегка перепив, то и дело выкрикивала: «Да здравствуют Сатурналии!». Марцелла как обычно со сдержанной улыбкой наблюдала за всеми остальными и их выходками. Сатурналии, праздник окончания года.
Впрочем, в этом году Корнелию терзали сомнения в том, что веселье состоится. Никаких подарков. Никаких забав и дурачеств. В этом году повсюду будет царить смерть.
– Госпожа! – схватила ее за руку служанка. В глазах девушки читался испуг. – Я слышала, что на Мильвиевом мосту вспыхнула потасовка.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, Зоя, – Корнелия сделала пометку на восковой табличке и постаралась подавить тошноту, которая преследовала ее все утро. – Ты уже закончила пересчитывать постельное белье?
– Нет, но…
– Непременно пересчитай.
Никаких пиров, никаких игрищ, однако дом по случаю праздников все равно следует привести в порядок. К своей великой радости Корнелия обнаружила, что Туллия была не такой уж и хорошей хозяйкой, хотя и ходила по дому со связкой ключей и лично составляла список блюд.
Ее больше волновало, чтобы рабы не крали еду и не занимались любовью в пустых спальнях, нежели скопившаяся в углах пыль.
Корнелия подтолкнула дрожащую рабыню к шкафам, в которых хранились скатерти и постельное белье.
– Займись делом, Зоя. Сейчас не то время, чтобы маяться бездельем.
А сама направилась в кухню.
– Вы уже испекли недельный запас хлеба? – поинтересовалась она у рабов.
– Нет, но, госпожа, привратник говорит, будто он видел, как армия входила в город.
– Это не повод, чтобы ничего не делать. Хлеб должен быть испечен. – Ее взгляд упал на группку мальчишек-рабов, которые пытались что-то рассмотреть на улице сквозь отверстия в ставнях. – Этих тоже следует занять делом. Пусть начистят до блеска всю посуду.
– Слушаюсь, хозяйка.
Было видно, что рабы напуганы и не горят желанием работать, однако Корнелия всем до единого раздала поручения. Пусть занимаются делом, тогда у них будет меньше поводов для паники. И сама она тоже займется делом, тогда поводов для паники не будет и у нее самой. Куда приятнее придирчивым взглядом изучить мозаичный пол в атрии и решить, стоит ли заменить плитку или не стоит, чем постоянно думать о том, что император Вителлий утром послал во вражеский лагерь своих доверенных лиц с условиями мира. Куда приятнее пересчитывать скатерти и салфетки, делая заметки, что необходимо соткать в следующем году, чем постоянно думать о слухах, которыми полнился город – мол, враг стоит уже у городских ворот. Мезийские легионы отвергли условия мира и вот-вот войдут в город. Если уже не вошли.
– Они идут тремя колоннами, – запыхавшись, сообщила Марцелла несколько часов назад. – Главные силы наступают по Фламиниевой дороге через Мильвиев мост. Вторая колонна движется к Аврелианским воротам, а третья – по Саларийской дороге.
– Ты куда собралась? – поинтересовалась Корнелия у сестры. Щеки Марцеллы пылали румянцем, глаза блестели азартом. – Неужели ты осмелишься выйти из дома, когда вокруг царит безумие?
– Я хочу увидеть, что происходит.
– Марцелла! – но та уже вырвала руку и бросилась вон из дома. Со стороны могло показаться, будто она торопится на свидание с возлюбленным. Точь-в-точь, как я сама, когда торопилась на свидание с Денсом, подумала Корнелия, глядя вслед сестре. Она молча вознесла молитву Юноне – или Минерве? – наверно, любому божество, которое согласилось бы ее выслушать, после чего принялась за уборку, успокаивая себя тем, что только войска Вителлия будут разбиты, кровопролитие прекратится. Не станут же легионы Веспасиана грабить столицу империи?
– Госпожа, – подал голос помощник управляющего. – Легионеры ломятся в город через Сады Азиатикуса. Нам нужно бежать…
– Мы даже не сдвинемся с места, – Корнелия даже не заметила, когда переняла у Друза его солдатские замашки. – Делай, что тебе велено. Здесь нам ничего не грозит.
Друз. Там, в трущобах он в безопасности. Самые ожесточенные схватки будут кипеть вокруг форума, полусожженного Капитолия, вокруг Марсова поля и городских ворот. В тот день, когда Гай с Туллией уехали из Рима, она отослала ему записку. Им все известно, писала она, после чего добавила: прошу тебя, береги себя. На записку не отвечай и не пытайся меня найти.
– Где Зоя? – Корнелия посмотрела по сторонам в поисках горничной.
Помощник управляющего поспешил отвести взгляд.
– Не знаю, госпожа.
– Тогда найди кого-нибудь, кто бы убрал со стен паутину.
Ближе к полудню до Корнелии уже доносился отдаленный грохот и гул голосов. Она позвала носильщиков, чтобы отнести записку Лоллии. Та наверняка предпочтет пересидеть эту неразбериху здесь, нежели оставаться одной в огромном дедовском доме. Увы, носильщики все разом куда-то подевались, и записка так и осталась неотправленной. После полудня из дома исчезли все рабы мужского пола. А во второй половине дня у Корнелии не осталось нужного числа рабынь, чтобы перевернуть, как то обычно делалось раз в году, массивную перину.
– Ну что ж, – отрешенно произнесла она, тяжело опускаясь на кровать. – Нет, значит, нет.
– Хозяйка, – прошептала молоденькая рабыня. – Сражение уже кипит на форуме Юлия, рядом с Большим цирком. У храма Минервы.
– Вот как? – Корнелия с трудом подавила очередной приступ тошноты. – В таком случае, если хотите, можете бежать отсюда.
Повторять не потребовалось – рабов как ветром сдуло. Корнелия откинулась на перину и свернулась клубочком. Диана уехала из города вместе с отцом, но, может, Лоллия придет к ней сама, без приглашения. Ей наверняка страшно оставаться одной в огромной доме. А, может, вернется Марцелла. О, боги, ну почему она ушла, бросив ее здесь одну? Почему? В этот момент Корнелии больше всего на свете хотелось почувствовать руку сестры, услышать ее спокойный голос, чтобы она объяснила, почему ей не стоит переживать и почему вскоре все образуется.
Может, действительно, вскоре все образуется.
Внезапно внизу раздался стук – кто-то барабанил в дверь. Корнелия тотчас испуганно села в постели. Затем до нее донеслись тяжелые шаги. Кто-то поднимался по лестнице. Не может быть, чтобы уличные бои уже докатились до Палатина, нет, не может быть! Она испуганно огляделась по сторонам, в тщетной надежде отыскать глазами вещь потяжелее, однако кто-то позвал ее: «Корнелия!». Услышав знакомый голос, она тотчас вскочила с постели и уже в следующее мгновение, еще до того, как он сам переступил порог ее спальни, бросилась в объятья к Друзу.
– О боги! – прошептал он, прижимая ее к себе. – Я думал, ты уехала из города. Кстати, а почему ты не уехала?
– А ты почему? – ответила вопросом на вопрос Корнелия, почти касаясь губами его грубой туники. – Я ведь велела тебе не приходить сюда.
– И ты надеялась, что я тебя послушаю.
– А если бы тебя кто-нибудь узнал? Приказа на твой арест никто не отменял.
– Сейчас у всех куда более важные заботы, нежели ловить мелких изменников, – Друз отстранился от нее и заглянул ей в глаза. – У тебя есть охрана? Или хотя бы вооруженные дубинками рабы?
– Бежали. Все до одного.
– Зря ты не последовала их примеру. На Марсовом поле рекой льется кровь. А у городских ворот идет настоящая резня. Все сейчас словно в норы стараются забиться назад в трущобы. Сражение вряд ли дойдет туда.
– Не могу, – покачала головой Корнелия. – Мой брат бежал из Рима, но моя сестра и кузины все остались в городе. И если им понадобится где-то искать убежища, они могут прийти ко мне.
– В таком случае придвиньте к двери какую-нибудь мебель помассивнее, завесьте окна, подоприте ворота чем-то тяжелым, бочками или ящиками.
Корнелия посмотрела ему в глаза.
– Друз…
– Что? – он убрал с глаз потные пряди. Одет он был в грубую тунику без рукавов, на поясе, как и в старые времена, висел короткий меч.
Корнелия улыбнулась.
– Ничего.
Что ж, пусть займется делом. Например, укрепит чем-нибудь входную дверь.
Он опустился рядом с ней на кровать и, взяв ее руки в свои, сплелся с ней пальцами.
– Твоя записка. Ты писала мне, что твоему брату все известно. Он по этой причине отказался взять тебя с собой? Честное слово, ему еще влетит за то, что он бросил сестру одну в пустом доме.
– Нет, он здесь не при чем, я сама отказалась уехать вместе с ним. Но ему действительно известно. Но не про тебя, а про то, что я… – Корнелия пожала плечами, – запятнала себя позором. Так он выразился.
– Прости меня, – начал было Друз, однако Корнелия прижала палец к его губам.
– Тсс. Я рада, что ты вернулся.
– Я не оставлю тебя до тех пор, пока не буду уверен, что тебе ничего не грозит, – он заключил ее в объятья, крепко прижимая к своей широкой, теплой груди. Друз, неслышно шептали ее дрожащие губы, когда я два месяца назад вернулась из Таррацины, у меня должны были начаться месячные, но они так и не начались. Друз, я никогда не пользовалась египетскими снадобьями Лоллии, потому что была уверена, что бесплодна. Друз, я была замужем восемь лет и так ни разу не забеременела. И вот теперь… я кажется, ношу под сердцем ребенка.
Она почувствовала рядом с собой холодок его меча, и так и не решилась произнести эти слова вслух. Поздно что-то говорить, поздно куда-то бежать. Вообще поздно что-либо делать в этот безумный день Сатурналий. Ей оставалось лишь ждать.
Диана
Накинув на голову покрывало, Диана перешла на бег. Она видела, как Ллин, подобно волку на охоте, устремился вперед. Ей явно было за ним не угнаться, однако она бежала довольно быстро. Несколько месяцев упражнений в управлении колесницей пошли ей явно на пользу. Она сейчас быстренько пробежится по улицам, после чего вернется к Лоллии. Та наверняка сидит в одиночестве в просторном атрии и, чтобы сохранить спокойствие, пытается занять себя вышивкой. Все утро они провели в молчаливом ожидании, моля богов, чтобы городские ворота выдержали натиск врага. Увы, к полудню Мильвиевы ворота были сломаны, а вслед за ними и все остальные. Легионеры Веспасиана ворвались в город.
Услышав шум, Лоллия испуганно оторвала глаза от вышивания. Лицо ее было бледным, как полотно. Казалось, еще миг, и она, как испуганная лошадь, сорвется с места.
– Давай наймем охрану, – предложила Диана. – И перейдем к Корнелии и Марцелле. Все-таки их дом чуть дальше, чем наш.
Увы, все стражники, которых Лоллия наняла для охраны дома, давно бежали.
То и дело озираясь по сторонам, Диана пыталась держаться переулков. В дверных проемах с каменными лицами стояли женщины, настороженно глядя на нее, а из-за их спин испуганно выглядывали дети. Как ни странно, таверна была открыта, и из нее окон доносилась пьяная брань. Затем ей попались лавки торговцев, некоторые из них тоже были открыты. На глазах у Дианы какая-то домохозяйка спокойно перебирала в корзине яблоки. Выбрав несколько без темных пятен, она протянула торговцу пару медных монет. Когда Диана резко остановилась рядом с женщиной, цеплявшийся за ее юбку маленький ребенок посмотрел на нее без всякого страха.
Они смогут пройти вдвоем, без всякой охраны, она и Лоллия. Главное, держаться подальше от форума. Да, нужно проследить, чтобы Лоллия не надела на себя драгоценностей.
Диана бросила взгляд на уходившую вниз по склону улицу в направлении сломанных ворот. Издали до нее доносился рев голосов. Его легко можно было бы принять за раскат грома, не знай она, что это звуки кровопролития.
Отсюда было недалеко до конюшни «красных». Диана колебалась лишь одно мгновение.
Я только посмотрю, как там лошади, и вернусь назад. Сейчас для нее это было самое главное. Глава их фракции бежал из города неделю назад, взяв с собой всех колесничих. Насчет «синих» Диана не была уверена. Неужели они настолько глупы, что решили, будто Вителлий в состоянии их защитить?
Стараясь идти переулками, она двинулась в обход форума. В иное время она ни за что не решилась нырнуть в этот лабиринт закоулков одна, но сегодня узенькие улочки были пусты, и лишь в щели ставней и дверей на нее смотрели чьи-то глаза. Мимо нее с набитыми мешками на плечах воровато прошмыгнули двое мужчин. Да еще безумный нищий притулился, что-то невнятно мыча, в дверном проеме. А кроме этого – мертвая тишина.
Диана вновь перешла на бег. Мои Четыре Ветра! Она только убедится, что с ними все в порядке, и сразу домой. Лоллия наверняка уже заждалась ее. К утру исход сражения будет ясен – так или иначе. Одни лишь боги ведают, где сейчас Вителлий. До нее дошли слухи, будто бы он укрылся в семейном особняке на Авентине и заперся изнутри. Но кто поручится, что это действительно так?
Упершись руками в колени и жадно хватая ртом воздух, она остановилась перед входом в конюшни «синих».
– Басс! – позвала она главу фракции «синих», однако ответом ей было лишь эхо. На соломе валялся обрывок «синих» поводьев, а рядом с поилкой лежало на боку одинокое ведро. Затем она увидела двух стражников – судя по форме, преторианцев, и затем, в самом конце прохода, еще несколько человеческих силуэтов. Увы, никто не обратил на нее внимания, никто не остановил. Это были случайно забредшие сюда люди, искавшие под крышей конюшни спасения от обезумевшей солдатни. Судя по всему, глава фракции «синих» тоже бежал, к тому же прихватив с собой лошадей. У Дианы отлегло от сердца. Значит, ее резвые Четыре Ветра в безопасности. Она подошла к первому стойлу, куда совсем недавно торжественно привели ее гнедых, и заглянула за перегородку. И тотчас окаменела от ужаса.
Там стоял ее быстроногий Зефир и глядел на нее спокойными, влажными глазами. Через другую перегородку высунул морду Нот. Еще пара шагов – и она увидела Эвра и Борея. Это двое тоже были здесь, а за ними целая череда гнедых чистокровок. Колесничие «синих» в панике бежали из города, бросив лошадей на произвол судьбы.
– Мерзавцы! – процедила сквозь стиснутые зубы Диана и резко развернувшись, бросилась к сараю, где хранилась упряжь. Еще несколько часов, и здесь не останется ни одной лошади. Их всех разберут себе опьяненные победой легионеры. Им не нужно объяснять, каких денег стоит хорошая беговая лошадь. Четверки разлучат и разведут по новым хозяевам, уже к утру продадут и перепродадут не один десяток раз, и им больше никогда не принять участие в забегах. Нет, она не допустит, чтобы эта печальная участь постигла ее любимцев!
– Эй, помоги мне! – крикнула она одному рабу, заметив, как он крадется к другому концу коридора. Но он лишь тупо посмотрел в ее сторону.
Диана нырнула в сарай за упряжью и вышла оттуда с парой уздечек на каждом плече. Первым делом она направилась к Борею.
– Пойдем со мной, только прошу тебя, не нужно кусаться, – принялась она успокаивать его, но уже в следующее мгновение замерла на месте и выронила из рук уздечку.
– Привет, красавица, – негромко произнес Вителлий. Он сидел в дальнем углу стойла, сложив руки на массивном животе. Его пурпурная тога была вся в навозе, и Вителлий, без всякой брезгливости, снимал с себя налипшие куски. У его ног валялся пустой мех из-под вина. В другом углу, переминаясь с ноги на ногу, застыл преторианец. Подозрительно посмотрев на Диану, он нервно потрогал свой меч. Однако Вителлий мотнул двойным подбородком, мол, все в порядке. Преторианец посторонился, и Диана вывела Борея из стойла.
– О боги, цезарь, – обратилась она к Вителлию, – что ты здесь делаешь?
– Я направлялся в свой семейный особняк на Авентинском холме, но… – Вителлий пожал плечами. – На улицах кипит сражение. Кстати, тебе об этом известно?
Диана подошла к нему на шаг ближе.
– Но почему ты не во дворце?
– Ах, ты вот о чем, – Вителлий поерзал в углу, и его тучные телеса заколыхались. – Мне там никогда не нравилось. Тем более что все, кто там был, уже приготовились бежать. Ты думала, мне ничего неизвестно? Алиен меня предал, а теперь то же самое собралась сделать моя личная гвардия. А ведь Алиен мне нравился…
Вителлий что-то добавил себе под нос, затем протянул руку и погладил Борея по крепкой ноге. Борей тотчас затоптался на месте, но лягаться не стал.
– Вот лошади нас не предают, – задумчиво произнес император.
– Зато люди их бросили, – Диана подняла уздечку, которую выронила от удивления при виде Вителлия. – Глава фракции, он их бросил, а сам сбежал.
– Да, я положил им в ясли сена, когда пришел сюда. Они были голодными.
Диана повертела в руках уздечку. Вителлий подобрал мех с вином и, выдавив себе в рот последние капли, снова отбросил его в сторону. Глаза его были налиты кровью и бегали по сторонам, однако пышные телеса оставались неподвижны.
– Мне нужно бежать, цезарь, – сказала Диана. – Ты можешь спрятаться, может даже, тебе удастся выскользнуть из города. Или же отречься от трона в пользу Веспасиана.
– Я пытался, но из этого ничего не вышло, – Вителлий подобрал соломинку и принялся нервно вертеть ее в руках. – В любом случае, бегство – дело недостойное императора.
– А прятаться в конюшне – достойное? – Диана невольно почувствовала отвращение. Гальба был стар, однако умер, отдавая приказы своей гвардии. Отон, как только понял, что проиграл, собственноручно, и главное, с достоинством, лишил себя жизни. – Император встречает врага лицом к лицу!
Вителлий устало посмотрел ей в глаза.
– Какой из меня император!
Ответа на его слова у нее не нашлось.
– Я когда-нибудь рассказывал тебе, что когда-то чистил лошадей в этой конюшне? – Вителлий тяжело оторвал свою тушу от соломы и протянул руки. Борей тотчас подошел к нему и принялся тереться носом о его грубые ладони в надежде на угощение. – О боги! – воскликнул Вителлий и покачал головой. – Как я люблю лошадей! Особенно, моих «синих»!
Диана отвернулась.
– Забирай их, – сказал Вителлий и на прощанье похлопал Борея по загривку. – Зря я тогда отнял их у тебя. На тех гонках, когда ты управляла колесницей, на последнем отрезке казалось, будто они оторвались от земли и летят. Какое чудное было зрелище! Такое стоит видеть. Для меня они этого не сделают. А может, и вообще ни для кого.
– Цезарь…
– Забирай их, – Вителлий грубо оттолкнул ее и, собрав складки пурпурной тоги, направился вон из конюшен. – Там меня уже ждет толпа, и когда она начнет терзать меня на части, я хочу быть пьяным.
– Но, цезарь! – Диана бросилась за ним вдогонку, тщетно пытаясь найти слова, способные его приободрить, однако в следующее мгновение в конюшню ворвался какой-то высокий человек.
– Эй, убирайся отсюда! – крикнул ему один из немногих, оставшихся верными до конца преторианцев и для пущей убедительности вытащил меч. Увы, из ножен бритта моментально был извлечен длинный меч, а в следующую секунду, он вонзил его преторианцу в шею. Преторианец на мгновение широко раскрыв глаза, будто пытаясь понять, что случилось, а потом, словно тряпичная кукла, осел на пол конюшни. Вителлий, испуганно раскрыв рот, застыл на месте. Ллин Карадок, не говоря ни слова, стряхнул с кончика меча мертвое тело.
– Отойди от императора! – крикнул второй стражник и с угрожающим видом двинулся на Ллина, однако британец был изворотлив, как змея. На мгновение отступив назад, он уже в следующий миг рассек преторианцу лицо. Брызнула кровь, заливая стражнику глаза. Увидев это зрелище, третий, он же последний преторианец, который до этого испуганно жался в темном углу, и еще несколько придворных, с ужасом выскочили из своих углов и со всех ног бросились прочь.
– Ллин! – крикнула Диана. – Неужели ты?..
Ллин тем временем прикончил второго стражника и двинулся дальше. Взгляд его был прикован к Вителлию. Глаза его горели яростью, несоизмеримой с жалким, толстым, трясущимся от страха Вителлием и его былыми грешками. Этой ярости хватило бы на весь Рим. При виде британца Вителлий понял, что любые слова о пощаде бессильны.
– Давай, делай свое дело, – произнес он, – только поживее.
– Цезарь! – взмолилась Диана.
– Оставь меня! – взревел Вителлий, и в этот миг к нему вернулось императорское величие.
Не выпуская из рук уздечки, Диана бросилась на колени. Грубой рукой Вителлий погладил ей волосы. Когда же она подняла глаза, то Ллин за шею уже тащил его по проходу.
– Поскорей уходи отсюда, – крикнул он ей, не оглядываясь. Вскоре обе мужских фигуры – высокая и толстая – скрылись из вида, исчезнув в последнем пустом стойле. Диана еще пару секунд смотрела им вслед. Крики беснующейся толпы раздавались уже совсем рядом, и это привело ее в чувство.
Она встала на ноги и, подойдя к Борею, надела на него уздечку, после чего то же самое проделала с остальными тремя скакунами. Когда все было готово, повела их, чтобы запрячь в колесницу. Сверкающая позолотой и синей краской беговая колесница ей явно не подходила. На ее счастье, в дальнем конце сарая стояла скромная тренировочная колесница. В нее она и впрягла своих быстроногих скакунов. Еще ни разу Диана не делала этого с такой быстротой. На прощанье она еще пару раз бросила взгляд в сторону последнего стойла, но оттуда так никто и не вышел. Натруженной рукой Диана убрала от глаз прядь волос.
Ее Четыре Ветра были готовы – рыли копытами землю, раздували ноздри. Такое с ними случалось всегда, когда они предчувствовали, что вот-вот вырвутся на свободу. Увы, сегодня это будет совсем другой забег, мои дорогие, мысленно обратилась к ним Диана, беря в руки хлыст и поднимаясь на колесницу. Сегодня не будет дождя из лепестков роз, не будет никаких пальмовых ветвей, Лишь реки крови. Щелкнув кнутом, она, вместо того, чтобы вывести их на арену, направила через широкие ворота на улицу. Увы, похоже, она опоздала. Там ее встретили огни факелов. Плотной, сверкающей доспехами массой, солдаты двигались в сторону императорского дворца. От этой реки человеческих тел ответвлялась другая, которая текла в сторону богатых домов на Палатинском холме. Все, что Диана могла, это пустить свою четверку в галоп. Ничего другого ей не оставалось – только бегство.
– Что ты делаешь! – в ужасе крикнула Лоллия.
– Залезай! – Диана свернула с подъездной дорожки и, прямо по клумбам зимних лилий, погнала четверку в дверям дома. Колесные оси скрипнули, задев о косяк, однако колесница въехала внутрь. – Оставаться здесь дальше опасно! Сражение идет уже совсем рядом. Я едва успела обогнать толпы.
Второй раз уговаривать Лоллию ей не пришлось. Схватив под мышку узелок, та торопливо запрыгнула на колесницу.
– Ты с ума сошла. Ты ходила за своими гнедыми!
– И правильно сделала! Потому что они нам еще пригодятся. Только благодаря им мы сможем вовремя добраться до Корнелии и Марцеллы. – Диана ослабила поводья и цокнула языком. Круша колесами и копытами бесценную мозаику пола, лошади тотчас взяли с места.
– Как ты намерена разворачиваться? Здесь слишком мало места…
– Ничего, что-нибудь придумаем, – Диана наклонилась вперед, сжимая поводья. От напряжения на руках выступили жилы. Тем не менее ей удалось развернуть колесницу и вывести лошадей на улицу через входные двери. – Держись крепче.
Увидев свет факелов у подножья холма, Лоллия расплакалась. Неожиданно вокруг них возникло море человеческих тел. В воздухе стоял рев голосов, повсюду полыхали факелы.
– Эй, мои хорошие, притормозите!
Однако стоило колеснице выехать за ворота, как толпа бросилась в разные стороны, и Диана по опустевшей улице погнала четверку вперед.
– О боги, они явились сюда, чтобы грабить! – В ужасе воскликнула Лоллия, оглядываясь назад. В воротах дома ее деда уже полыхали факелы. – Почему их командир не остановит их? Ведь это Рим, а не какая-то варварская крепость! Неужели они посмеют учинить здесь разгром?
– Возможно, их командир не в состоянии их остановить. А может, им все равно, Рим это или нет.
Диана пустила четверку рысью. Стук шестнадцати лошадиных копыт о мостовую гулким эхом разлетался по пустынной улице. Правда, сестрам она не казалась пустынной. День клонился к вечеру, тени удлинялись, и Диана знала, кто притаился в них. Лоллия испуганно уцепилась за борт колесницы, клацая зубами на каждом ухабе. Впрочем, она не жаловалась.
– Ты великолепна! – похвалила она сестру, дрожа всем телом. – Ты безумна и великолепна одновременно! И главное, ты моя спасительница!
Впрочем, Диана ее почти не слушала. Все ее внимание в эти мгновения было сосредоточено на поводьях. Лошади были напуганы – да что там! Близки к панике, и когда они проехали мимо Римского форума, Диана поняла, почему.
– О боги! – простонала Диана. Мостовая, словно толстым ковром, была покрыта массой изуродованных, изрубленных едва ли не на куски мертвых тел, между которыми темнели лужи крови. На ступенях храмов было заметно движение – темные тени то исчезали внутри, то выбегали наружу. На ступенях храма Юпитера, спотыкаясь и пошатываясь под тяжестью массивной серебряной урны, показался легионер в шлеме с пышным плюмажем. Позади него обыкновенный лавочник, взяв пример с солдатни, катил тачку с верхом нагруженную награбленным добром. Бездомная собака лакала смешанную с кровью воду в придорожной канаве. Почуяв кровь, лошади нервно затрясли головами. Диана направила колесницу за угол, в темный переулок, и залитый кровью форум остался позади.
– Быстрее! – взмолилась Лоллия и потянула сестру за руку. – Ты можешь ехать быстрее?
Из таверны с пьяными криками выскочили два солдата. Диана щелкнула над их головами кнутом, и они отскочили в сторону. Еще один переулок, затем еще и еще.
– Почему мы так долго едем? – простонала Лоллия.
– Потому что прямой дорогой ехать небезопасно. Я видела, как солдаты выходили из дворца.
– Из дворца? Но император…
– Вителлий мертв, – хмуро ответила Диана.
Мимо них пролетали дома, прилепившиеся к Палатинскому холму. Диана увидела, как из дверей одного дома, с ворохом платьев в руках выбежала женщина-патрицианка, а следом за ней, с ларцом, спасая драгоценности, раб. Где-то кричал какой-то мужчина. Лоллия едва не вывалилась из колесницы на резком повороте. Еще один квартал, и они подкатили к семейному особняку. Зефир, выбивая копытами искры, взвился на дыбы. Нот нервно мотал головой, словно хотел освободиться от поводьев.
– Слезай! – крикнула Лоллии Диана. – Ступай в дом и приведи Корнелию и Марцеллу. Я не могу оставить лошадей!
– Корнелию и Марцеллу, но ведь мы…
– Мы не можем здесь оставаться. Это опасно.
За их спинами уже слышался гул голосов. Лоллия спрыгнула с колесницы, споткнулась о розовую мраморную ступеньку и забарабанила в дверь.
– Корнелия! Корнелия!
Дверь распахнулась, и ее взору предстал легионер с мечом наготове. Лицо его было искажено яростью. Лоллия испуганно закричала. Однако в следующий миг рядом с солдатом, возникла ее кузина. Волосы ее не были убраны в прическу и растрепались по плечам.
– Нет, Лоллия, нет, – Корнелия оттолкнула легионера. – Он со мной.
– Корнелия, прыгай к нам, – Лоллия потащила ее вслед за собой к колеснице. Диана едва удерживала обезумевших лошадей на месте. – Нам нужно бежать. Где Марцелла?
– Марцеллы дома нет.
– Нет? О боги, Марцелла…
– У нас нет времени, – рявкнул солдат и засунул короткий меч обратно в ножны. Взгляд его упал на взмыленную четверку. – Ты сможешь их удержать? – спросил он Диану.
Та кивнула.
– Смогу.
Как долго она сможет удерживать их – это уже другой вопрос. Ее натруженные ладони были покрыты коркой мозолей. А вот перчаток сегодня на ней не было, и на руках уже появились первые волдыри.
– Поезжай к Аврелианским воротам! – велел ей солдат. – По идее там сейчас никого не должно быть. Если солдаты двинулись во дворец за императором, то основное кровопролитие произойдет именно там. – Схватив Корнелию за руку, он подтащил ее к колеснице. – Залезай, красавица.
– Без тебя я никуда не поеду. Ты тоже должен ехать со мной, – Корнелия вцепилась в него, но солдат оторвал ее от себя.
– Я там не помещусь. – Колесница была рассчитана лишь на одного возницу. Даже три женщины с трудом помещались в ней, не говоря уже о крупном мужчине. – Залезай.
– Нет, – расплакалась Корнелия. Увы, рев голосов звучал уже совсем рядом, и с соседней улицы доносился треск – там явно пытались взять штурмом ворота.
– Давай живее! – поторопила ее Диана. Ей стоило немалых трудов удерживать четверку на месте, а ее ладони горели огнем. Кони рыли землю копытами, мотали головами, испуганно ржали.
– Корнелия! – крикнула Лоллия, которая уже карабкалась назад в колесницу. – Залезай!
Корнелия отрицательно покачала головой, не желая расставаться со своим солдатом. Он взял в ладони ее лицо и слегка ее встряхнул.
– Не волнуйся, я уйду через заднюю калитку, а потом смешаюсь с толпой. Солдаты подумают, что я один из них. Тебе же это сделать не удастся. Залезай, кому говорят!
С этими словами он подсадил ее на колесницу, и не успела она поставить ноги на платформу, как гнедые взяли с места в карьер и как безумные понеслись по улице. Корнелия на мгновение оглянулась. По ее бледному как мел лицу катились слезы. Диана заметила, что солдат с мечом в руке бежит по улице.
– Марцелла! – крикнула тем временем Лоллия. – Где Марцелла?
Но Корнелия лишь отрицательно покачала головой – мол, ничего не знаю. Марцелла исчезла.
Гнедые сбежали с Палатинского холма и на полном скаку понеслись в сторону Марсова поля и Аврелианских ворот. Казалось, они летят на крыльях. Дома и улицы, по которым катила колесница, слились в одно смазанное пятно. Рев голосов раздавался все громче, а в следующий миг взору беглянок предстало жуткое зрелище.
– О боги! – ужаснула Лоллия и схватилась за деревянный крестик, прощальный подарок ее раба.
– Юнона всемилостивая! – ахнула Корнелия и, приготовившись к собственной смерти, принялась перечислять имена предков.
Марсова поля больше не было. Обычно патриции прогуливались там, желая, как говорится, и на других посмотреть и себя показать. Юные щеголи хвастались здесь своими лошадями. Плебеи приходили сюда в надежде увидеть знаменитостей, и вот теперь ничего этого здесь больше не было. Марсово поле исчезло, затопленное морем крови, заваленное грудами мертвых тел. Солдаты Веспасиана пытались ворваться в город через Аврелианские ворота, однако последние из оставшихся верными Вителлию солдат отбивали атаку за атакой. Диана легко распознала следы этих атак. Между телами убитых и раненых в поисках наживы уже суетились мародеры, а вокруг площади стояли зеваки и, словно на конных бегах, делали ставки. Храм был охвачен пламенем. В вечернее небо, извиваясь, как будто в корчах, рвались красные языки огня и столбы дыма, а на земле, в отблесках этого дьявольского огня, посреди безумной пляски теней корчились люди. Легионеры Веспасиана не скрывали своего ликования: с радостными воплями они тащили мешки с награбленным, размахивали мехами с вином, потрясали окровавленными мечами. На глазах у Дианы какой-то человек, подбежав к солдатам и указав на какую-то дверь, крикнул:
