Текст книги "Хрупкий побег (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

11

Тея

Раздался громкий грохот, и я вздрогнула, чуть не испортив крем, который как раз окрашивала в нежно-розовый цвет.

Уолтер бросил на меня обеспокоенный взгляд от раковины, где мыл посуду:

– Извини. Все в порядке?

Он просто поставил кастрюлю в мойку – делал так тысячу раз раньше. Но сегодня я едва не устроила себе кремовую маску на лицо.

Неважно, что по дороге домой Саттон рассказала мне о вандалах-подростках и объяснила, что испорченные шины вписываются в их репутацию. Я была на взводе. Постоянно оглядывалась, будто искала угрозу в каждом посетителе. Напряжение не отпускало. Тело отказывалось расслабиться. Мышцы казались не мышцами, а цементом.

Но я все же выдавила улыбку для человека, который всегда относился ко мне как к внучке:

– Все хорошо. Просто плохо спала. Немного не в себе сегодня.

И это было правдой. Я просто не стала озвучивать причины.

Морщинки у глаз Уолтера углубились, когда он прищурился, явно пытаясь меня прочитать:

– Обязательно возьми домой наш травяной чай для сна. Он мне всегда помогает. Только капельку бурбона добавь.

Я усмехнулась, накрывая миску с кремом и ставя ее на станцию украшения Саттон:

– Мне кажется, дело как раз в бурбоне, а не в чае.

Уолтер расплылся в улыбке и вернулся к плите:

– Немного хорошего никогда никому не вредило.

Я уже давно не пила. Хотя жила в Спэрроу-Фоллс почти два года без всяких проблем, я по-прежнему не позволяла себе ничего, что могло бы затормозить мои реакции. Я не имела на это права.

Моей зависимостью были книги. Те, что я находила в комиссионке за пятак или брала в библиотеке по карточке Саттон. Читала все подряд: детективы, фантастику, но особенно обожала истории любви. И у меня было одно жесткое правило – финал должен быть счастливым. В жизни и так достаточно боли. В книгах мне нужно было надеяться.

Поэтому, когда я не могла уснуть прошлой ночью, я взяла роман о ворчливом ковбое-отце-одиночке, который изо всех сил пытался не влюбиться в свою няню. Он был со мной до трех ночи, пока я наконец не провалилась в сон.

Я похлопала Уолтера по плечу, проходя мимо на кассу:

– Всем нам нужно чуточку хорошего.

Он подмигнул:

– Сто процентов, девочка.

Я хихикнула и встала за стойку. Оглядевшись, увидела, что Саттон тонет – бегает от столика к столику, вытирает, убирает, а тем временем у кассы уже стоит очередь из двух человек.

Я подошла и улыбнулась женщине, которая стояла первой – той самой, что болтала с Шепом в день, когда я вывалила на него крем.

– Привет, Мара. Что будем заказывать?

Она улыбнулась в ответ – тепло, по-доброму. Вся ее внешность подходила под это описание. Золотисто-русые волосы, васильковые глаза, аккуратные черты лица, миниатюрная фигура – все в ней вызывало у мужчин желание оберегать.

А рядом с ней я чувствовала себя кем угодно, только не такой. Длинные нескладные конечности, поношенная одежда – я казалась себе неуклюжей великаншей.

– Мне карамельный латте с двойным эспрессо, пожалуйста. И кусочек лимонного кекса с маком.

Я кивнула и выбрала позиции на экране планшета:

– Девять пятьдесят.

Мара приложила карту к терминалу:

– Спасибо.

– Конечно. – Я поспешила приготовить заказ, но краем глаза заметила, как в пекарню вошла Роудс. Ее темные волосы были закручены в небрежный узел на макушке, на ней были футболка Bloom и шорты. Увидев меня, она тут же просияла и помахала рукой.

По спине пробежала нервная дрожь. Я знала, что она собиралась поговорить с Шепом и попросить его помочь мне с протечкой. Часть меня надеялась, что он отказался. Тогда не придется бороться с тревогой из-за чужого человека в моем доме.

Но другая часть – более разумная – молилась, чтобы он согласился. Сегодня утром мне пришлось ехать на кемпинг, чтобы принять душ. А туалеты я сейчас смываю из ведер, набранных в теплице. Мне срочно нужно найти эту утечку.

Саттон метнулась за стойку, выдернув меня из мыслей. Проходя мимо, она сжала мне руку:

– Я сделаю напиток. Что она заказала?

– Карамельный латте с двойным эспрессо.

– Принято.

Я быстро вручила Маре кусочек кекса:

– Вот ваш заказ. Напиток будет готов через минутку.

Я чувствовала на себе ее взгляд. Он был не злой, просто внимательный. Наверное, она вспомнила, как стала свидетельницей ссоры между мной и Шепом. Но мне не нравилось, когда на меня так пристально смотрят. Поэтому я просто проигнорировала это.

– Спасибо, – сказала Мара. Даже голос у нее был мелодичный, нежный.

Я вернулась к кассе и приняла заказ от мужчины, который, судя по всему, провел утро в горах. Он заказал чуть ли не половину меню – лучшее доказательство, что гулял на свежем воздухе.

Когда он ушел, я посмотрела на Роудс.

Она улыбнулась:

– Все больше и больше людей.

Я кивнула, радуясь, что за ней никого нет, и мне не нужно торопиться:

– Туристический сезон в самом разгаре.

– Не поспоришь. – Роудс взглянула на витрину. – Вишневые кексы с колой. Мне срочно нужно попробовать один.

Один уголок моих губ приподнялся:

– Я сначала скептически отнеслась, когда Саттон придумала этот рецепт, но они и правда потрясающие.

Роудс вытащила из кармана небольшой кардхолдер:

– Не сомневаюсь. У Саттон гениальный мозг, когда речь идет о выпечке.

– Я это слышала! – отозвалась Саттон от кофемашины.

Роудс рассмеялась:

– Я никогда не пойму, как у тебя это получается.

– У меня однорядный мозг, – ответила Саттон. – Всегда думаю о сладком.

– И мы безмерно за это благодарны, – крикнула ей в ответ Роудс, а потом повернулась ко мне, улыбаясь. – Шеп сказал, что с радостью поможет с твоей проблемой.

Облегчение и паника одновременно накрыли меня волной.

– Хорошо, – выдавила я. Голос прозвучал натянуто, как будто горло сжалось.

Роудс увидела мое напряжение и протянула руку через стойку, накрыв мою ладонь своей:

– Он все быстро починит, и тебе больше не придется волноваться. Ты заканчиваешь в три, да?

Я кивнула. Сегодня мне пришлось ехать на машине – велосипед по-прежнему без шин.

– Нужно будет заехать по пути домой в одно место, так что я буду дома после четырех.

– Передам ему, – сказала Роудс и убрала руку.

То, что у меня нет телефона, чтобы просто написать Шепу, заставило меня почувствовать себя еще большей чудачкой. У меня был один из этих дешевых предоплаченных телефонов, валяющийся в тумбочке – на случай, если вдруг понадобится вызвать пожарных или полицию. Я купила его за наличные на заправке, незадолго до того, как пересекла границу Орегона.

С тех пор как я переехала в Спэрроу-Фолс, я ни разу не включала этот телефон. Кто знает, работает ли он вообще. А тот факт, что это раскладушка, означал одно – на набор сообщения уйдет минимум полчаса.

– Спасибо, – прошептала я.

По коже пробежал знакомый холодок – тот самый, что подсказывает: за тобой наблюдают.

Я быстро окинула взглядом зал и взгляд снова остановился на Маре. Она опять смотрела на меня, будто пыталась сложить все кусочки пазла.

Черт.

Последнее, что мне сейчас нужно, – это чтобы кто-то начал копаться в моей жизни. Когда я переехала сюда, то стала представляться своим вторым именем, надеясь, что это хоть как-то защитит меня. Но у меня не было никакой тщательно продуманной фальшивой биографии. Стоило кому-то узнать мое настоящее имя и вбить его в Google – и все, вся правда всплывала. Включая фотографии. Все до одной.

Меня подташнивало, в животе закрутился знакомый тугой узел, а к щекам прилила горячая волна стыда. Но я задавила все это в себе. Я еще не сломалась. И сегодня не начну.

Вместо этого я протянула Роудс коробочку с кексом и добавила второй.

– Один для Энсона. От меня.

Роудс ухмыльнулась:

– Осторожно, а то еще подружитесь.

Я фыркнула. Ее парень был мрачнее тучи, но то, как он таял рядом с ней, было настоящим чудом.

– Не думаю, что это грозит. Он же общается только при помощи рычания и угрюмых взглядов.

Роудс расхохоталась:

– Ну вообще-то он стал получше с этим. Правда.

И это было правдой. Потому что она изменила его. Исцелила что-то внутри него. Вернула к жизни. А это – самый драгоценный дар.

Я вручила ей коробку как раз в тот момент, когда Саттон отдала Маре ее латте. Роудс кивнула мне:

– Спасибо, Тея. – Она помахала женщине рядом. – Рада была тебя увидеть, Мара. – Потом сделала шутливый поклон в сторону Саттон. – Благодарю, верховная королева всей выпечки!

Саттон рассмеялась:

– Обожаю ее.

– Я тоже, – отозвалась я, наблюдая, как Мара выходит вслед за Роудс.

Саттон повернулась ко мне:

– Значит, ты все-таки позволишь Шепу помочь?

– Подслушиваешь, да? – пробормотала я.

Саттон только усмехнулась:

– А как еще мне узнавать новости?

Я понимала, что она шутит, но все равно почувствовала укол вины. Она так много для меня сделала, а я… все, что я ей давала – это полуправда и замалчивание.

Улыбка тут же исчезла с ее лица.

– Эй, что случилось?

Я покачала головой:

– Ничего.

Саттон нахмурилась:

– Ты выглядишь так, будто тебя только что ранили. Это точно не «ничего».

Я сглотнула, пытаясь справиться с комом в горле:

– Просто… мне тяжело, когда кто-то оказывается у меня в доме.

Саттон прищурилась:

– А чтобы устранить протечку и все последствия, Шепу придется туда зайти.

Я кивнула. Это была не вся правда, но больше, чем я когда-либо ей рассказывала.

Саттон облокотилась на витрину:

– А ты знаешь, как Шеп начал помогать мне с ремонтом в этой пекарне?

Я покачала головой.

– Он проходил мимо и увидел, как я пытаюсь втащить скамейку в зал. Даже не остановился. Просто подошел и сказал: «Я с другой стороны возьму». – Саттон улыбнулась. – Когда мы затащили первую, он спросил, где остальные. Я была настолько в панике, что даже спорить не стала. А когда мы закончили, он попросил показать ему мои планы. Ну, я и показала.

Саттон хихикнула и покачала головой, вспоминая:

– Он не сказал, что я сошла с ума, раз взялась за это одна. Только произнес: «На некоторые этапы, возможно, пригодятся две пары рук. Я могу помочь по субботам в этом месяце. А когда балки доставят – мои ребята помогут их установить».

Потом она повернулась ко мне, и я увидела, как в ее глазах блестят слезы:

– Вот так просто. Он ничего не попросил взамен. Помогал каждую субботу целый месяц. И пару вечеров. Принес краскопульт, чтобы я в десять раз быстрее покрасила стены. Он хороший человек, Тея.

– Я знаю, – прошептала я, чувствуя, как горло снова сдавливает. – Но я когда-то тоже думала, что один человек хороший. А он оказался совсем не тем. Теперь я не могу никому доверять, как бы сильно мне этого ни хотелось.

Глаза Саттон сверкнули, и она резко протянула руку, схватила мою ладонь и сжала так сильно, что я перестала ее чувствовать.

– Я знаю, что это такое, Тея. Я знаю, как это – жить, думая, что все стабильно, а потом в один миг терять все.

Мое сердце бешено застучало, потому что в ее взгляде полыхал огонь – гнев, боль.

– Но мы не можем позволить одному плохому опыту испортить нам всю оставшуюся жизнь. Мы не можем дать злу победить. Не можем перестать жить. Если мы закроемся от мира, мы отгородимся не только от плохого… но и от всего хорошего.

У меня защипало глаза. Ее слова били точно в цель. Потому что я знала – она права. Я возвела стены и крепости. И да, внутри было безопасно. Но и одиноко.

Я мерила шагами передний двор. Взад-вперед, снова и снова. Чудо, что я еще не протоптала траншею в гравии своими ботинками.

За последние полтора часа я сделала все, что только могла придумать. После того как купила новые шины для велосипеда – влетела в остатки своих сбережений – я вернулась домой, устроила котят и поиграла с Лосем. Потом наполнила кормушки для колибри, но эти крошечные фокусники сегодня не вызвали у меня обычного восторга. Тогда я пошла в теплицу: полила растения, выполола сорняки. А после принялась за клумбы вокруг дома. Цветники теперь были в идеальном состоянии, но энергия продолжала бурлить во мне, и я не знала, куда ее деть.

Звук приближающегося двигателя заставил меня вскинуть голову. Дорога к дому шла сквозь деревья, и из-за листвы я не видела, кто подъезжает, пока не становилось совсем близко. Но по гравию я слышала все заранее.

Наконец из-за поворота показался серебристый пикап. Солнце отражалось в его металлике так, что машина казалась нереальной. Безупречно чистая и это при том, что я знала: Шеп регулярно ездит по пыльным проселкам. Сияющая и идеальная. Как и он сам.

Я опустила взгляд на себя. На мне были рабочие комбинезоны Carhartt, с грязью на коленях и разводами на животе. Майка под ними тоже давно видала лучшие дни. Я пыталась убедить себя, что такой неряшливый вид – к лучшему, но какая-то часть меня все равно жалела, что не надела те единственные приличные джинсы и хотя бы чистую футболку.

Хлопнула дверь, и я подняла голову. Шеп уже шагал ко мне. На нем были темные джинсы, идеально сидящие на бедрах и подчеркивающие мышцы ног. Белая футболка натягивалась на груди, обрисовывая сухую силу. На голове – бейсболка с надписью Colson Construction, скрывающая янтарные глаза, но я чувствовала их взгляд.

Я судорожно сглотнула, когда он остановился в нескольких шагах.

– Привет, – пискнула я.

– Привет, Колючка, – отозвался он хриплым голосом.

Я выдохнула, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.

– Спасибо, что… что пришел снова.

– Без проблем. Вода все еще перекрыта?

Я кивнула.

Он нахмурился:

– Ты ночевала в другом месте?

Я покачала головой. Кажется, я совсем разучилась говорить. Хотя он стоял всего в нескольких шагах, его запах витал в воздухе – древесные нотки, кедр, опилки и легкий аромат пота. Это было… лучшее, что я когда-либо чувствовала.

Но Шеп выглядел не так довольным. Его рот скривился в мрачной гримасе:

– Ты живешь в доме без воды?

Я попыталась сглотнуть еще раз, надеясь расчистить горло:

– В теплице есть вода. Я ношу ее ведрами в дом.

Челюсть Шепа задвигалась, по ней дернулась мышца:

– Сейчас все починим. Ты должна жить в доме, где есть чертова вода.

От его слов и тона я инстинктивно отступила на шаг. Это было автоматической реакцией, я бы не смогла остановиться даже если бы захотела. Но мой жест заставил Шепа замереть. Я не видела его глаз, но боль, промелькнувшую на лице, заметила отчетливо. Он тоже отступил на шаг.

– Прости, – сказал он мягко. – Я не на тебя злюсь. Я злюсь, потому что ты живешь в доме без воды. Так не должно быть.

Я с трудом разлепила язык от неба, но смогла выговорить:

– Правда, все в порядке. Почти как в походе.

Губы Шепа дернулись, будто он хотел улыбнуться, но не смог:

– Ну, это один способ на это посмотреть. – Он снял бейсболку и развернул ее в руках, и я наконец увидела его потрясающие янтарные глаза. – Ты готова пустить меня внутрь, чтобы я посмотрел на ванную?

Едва он это произнес, как все благоговение перед его глазами исчезло. Паника подкралась стремительно. В голове вспыхнули воспоминания, как будто кто-то начал вбивать их в стены, которые я так тщательно выстроила. Громкий голос из прошлого звучал внутри: «Ты все портишь».

Челюсть Шепа напряглась, но он тут же заставил себя ее расслабить:

– Ладно. Сегодня без заходов внутрь. Тут и снаружи есть чем заняться. Раскопаю водопровод, посмотрю, с чем мы имеем дело. Будем идти шаг за шагом. Ты командуешь.

За глазами жгло, и я не смогла сдержать слезы.

– Зачем ты все это терпишь? – прошептала я охрипшим голосом.

Шеп посмотрел прямо в меня:

– Потому что в тебе все кричит, что ты слишком долго борешься одна, Колючка. Тебе нужен кто-то, кто хоть немного поможет нести этот груз. Я, может, не смогу все починить. Но могу понести это с тобой. Хоть часть.

12

Шеп

Мне хотелось что-то сломать. Нет – кого-то. И этим кем-то был тот, кто заставил Тею бояться настолько сильно. Хотя нет. Это было не просто страх. Это был ужас.

Она моргала, изо всех сил стараясь сдержать слезы:

– Быть одной – это единственное безопасное место.

Ее слова прожгли меня насквозь, оставив невидимые шрамы.

– Одна – это не место. Это состояние. И никто не может оставаться в нем вечно. Всем людям нужен кто-то рядом. Кто-то, с кем можно разделить свою ношу.

Где-то глубоко внутри я почувствовал зов. Сильный, как приказ. Я должен быть этим «кем-то».

Тея долго смотрела на меня, темные глаза внимательно изучали. Это было в ней особенное – она смотрела не так, как другие. Не спешила. Оставалась в тишине, чтобы действительно увидеть. Я много раз замечал, как она делает это в пекарне – внимательно выслушивает пожилую женщину, которая приходит каждый день, потому что ей одиноко. Или садится на корточки перед витриной с малышом, помогая выбрать кекс.

А сейчас она смотрела так на меня. Ее умный, проницательный взгляд копался глубоко, оценивая молча, прежде чем что-то сказать. И когда она, наконец, заговорила, ее слова ударили в самое сердце:

– А ты делишься своей ношей, Шепард?

Голос ее был не громким, не тихим. Но врезался в грудь как удар.

Я обычно терпеть не мог, когда кто-то называл меня полным именем. Слишком длинное. Слишком официальное. Слишком напоминающее про пастухов и овец из старых времен.

Но когда это говорила Тея – звучало иначе. Будто каждое слог она произносила с осторожной нежностью. Как нечто ценное.

Я сглотнул:

– У меня семья, как футбольная команда. Они всегда рядом, если что-то нужно.

В глазах Теи промелькнула улыбка:

– А как часто ты позволяешь им помогать?

Я захлопнул рот. Не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то из моих братьев или сестер помогал мне – вместо того, чтобы я им. Дело было не в том, что они не хотели. Я сам не позволял. Или даже не говорил, что нуждаюсь в помощи.

Ее губы дернулись:

– Так и думала.

– Поверь, – усмехнулся я, – они вечно суют нос в мои дела. Любопытные, как черти.

Лицо Теи чуть смягчилось, и я почувствовал, как ее тревога немного отступила.

– Хорошо, что они у тебя есть.

У меня защемило в груди, потому что я знал – у Теи, скорее всего, никого не было.

– У тебя есть братья или сестры?

Я тут же пожалел о вопросе. Она напряглась, едва я его задал.

– Нет, никого.

Я кивнул. Хотел спросить еще, но знал, что если надавлю, она закроется.

– Это и благословение, и наказание, – сказал я.

Она снова улыбнулась:

– Уверена, что так и есть.

Я открыл рот, чтобы спросить что-нибудь безобидное – просто чтобы снова услышать ее голос, – как вдруг раздался электронный писк.

Тея вытащила из кармана что-то маленькое и нажала кнопку. Я понял, что это старенькие цифровые часы. Такие я не видел лет двадцать.

Она убрала прядь волос с лица:

– Мне нужно покормить котят. – Бросила взгляд на меня, потом на двор. – Тебе что-нибудь нужно? Или…

– Все хорошо, – ответил я. – Все у меня в грузовике. Если что – постучусь.

Она сунула часы обратно в карман комбинезона – комбинезона, который, по идее, не должен был быть сексуальным. Но, черт возьми, был. Как вырез спереди чуть приоткрывал линию декольте. Как вырезы по бокам позволяли воображению дорисовать мою ладонь, скользящую по ее талии… и ниже.

Господи. Соберись.

Тея подняла на меня глаза:

– Спасибо. За то, что делаешь это. За то, что… терпелив.

В груди будто что-то надломилось.

– У нас есть все время в мире.

Хотя это и не было правдой. Чем дольше я не мог попасть в дом, тем выше риск, что там появится плесень и гниль. Но я не собирался торопить ее. Даже если придется вырвать каждую испорченную балку и заменить. Сколько бы времени это ни заняло.

Она провела языком по нижней губе:

– Спасибо, – повторила тихо и поспешила в дом.

Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась за дверью. Услышал, как щелкнул замок. И, если не ошибся, там был не только засов, но и цепочка. Я взглянул на массивный замок, установленный на куске дерева, и понял – не ошибся.

У меня дернулась щека.

От кого же ты прячешься, Тея?

13

Тея

Что, черт возьми, я творю? Веду себя невероятно глупо – вот что.

Лось прыгнул на табурет у стойки и хлопнул меня лапой по руке, будто ставил жирную точку в этом признании.

– Знаю, что дура, – сказала я ему. – Не обязательно это еще и ты подтверждаешь.

Он ответил своим фирменным гортанным мяуканьем.

Я кинула ему кусочек индейки. Я не гордая – иногда и подкуп срабатывает лучше всего.

Покормила котят и уделила каждому по минутке ласки. Они были крошечные, но за собой оставляли полный хаос.

Потом взялась за уборку на кухне. Сейчас на этих столешницах можно было бы операцию делать. Когда закончила, выглянула в окно… и тут же пожалела об этом.

За тот час, что я мыла и терла дом, Шеп успел снять футболку. Она теперь висела на борту его пикапа, хотя должна была быть на нем. Святой Бэтмен, какие у него бицепсы.

Волна жара прошла по телу при виде его работы: как напрягаются и перекатываются мышцы, когда он вонзает лопату в землю, а потом отбрасывает землю в сторону. Легкий блеск пота на загорелой коже сиял под закатным солнцем.

Я резко отпустила шторы, но это уже не имело значения. Этот образ навсегда отпечатался у меня в голове.

Мне срочно нужно было найти, чем занять руки. Я решила заняться готовкой – сказала себе, что это из вежливости, но в глубине души знала: вру. Я просто хотела еще немного побыть рядом с теплом и добротой Шепа. Потому что с ним я впервые за два года чувствовала себя живой.

И вот я стояла на кухне, пытаясь придумать идеальный сэндвич. Взяла идею из меню The Mix Up и немного ее доработала: два ломтика оливкового хлеба, испеченного мной с нуля, чесночный айоли, копченая индейка, самый острый чеддер, какой только смогла найти, и руккола. Сверху – карамелизованный лук.

Разрезала сэндвичи пополам, выложила на тарелки и достала пакет с картофельными чипсами, которые напекла вчера ночью от нервов. Щедро приправленные молотым перцем и солью, они отлично сочетались с острым вкусом начинки.

Опять лапа по руке.

Я взглянула на Лося, бросив строгий взгляд:

– Не будь наглым. Ты уже все получил.

Он залаял. Ну, как залаял… Это было что-то среднее между лаем и чириканьем. Единственный в мире кот, который лает. Абсолютно нелепое существо.

Я вздохнула:

– Хочешь пойти со мной?

Лось мяукнул в ответ.

– Ладно, принеси шлейку.

Возможно, Лось и правда станет нужным отвлекающим фактором, когда я снова окажусь лицом к лицу с Шепом. Через секунду кот вбежал в кухню с шлейкой в зубах. Я быстро надела ее на него, затем взяла две стеклянные бутылки с лимонадом и сунула в карман комбинезона.

Намотала поводок на запястье, взяла тарелки и направилась к двери. Открыть ее одной рукой, не выпуская Лося – было еще то испытание, но я справилась. На улице уже начинало смеркаться.

Я почувствовала взгляд Шепа прежде, чем увидела его. Его взгляд ощущался иначе, чем у других. Остальные люди – это уколы на коже. А он – теплый, окутывающий жар.

Я заставила себя двинуться вперед, сократив расстояние между нами. Его янтарные глаза были прикованы ко мне. Выражение на лице – непонятное, но теплое. Взгляд скользнул по моему лицу, опустился вниз, задержался на бутылках и еде… и замер на Лосе.

– Что это, черт возьми, за зверь?

Именно то, что мне было нужно. Я рассмеялась:

– Его зовут Лось.

– Ему бы подошло имя Зверюга, – не отрывая взгляда, сказал Шеп.

Лось зашипел в ответ, и брови Шепа взлетели вверх:

– Серьезно?

Я улыбнулась:

– Лось немного обидчивый. Он сразу чувствует, если кто-то его обсуждает.

Шеп снова посмотрел на меня. В его взгляде вспыхнул тот самый мягкий жар:

– А что у тебя там?

Я вдруг почувствовала себя неловко. Смущение оттого, что приготовила еду, даже не спросив, голоден ли он.

Шеп, похоже, уловил мою неуверенность:

– Колючка?

Я снова посмотрела на него:

– Подумала, ты, может, голоден.

Улыбка, которая озарила его лицо, была как солнечный удар. Свет и тепло. Она окутала меня и осветила те части внутри, что так давно погрузились во тьму.

– Правильно подумала. – Он кивнул в сторону пикапа. – Сейчас только возьму футболку.

Он не стал ждать ответа – просто быстро направился к машине. А я, конечно, не могла оторвать глаз от того, как его мышцы перекатывались в лучах заката.

Лапа хлопнула меня по ноге. Я посмотрела на Лося:

– Смотреть же не запрещено.

Кот только мяукнул в ответ.

– Давай, я возьму тарелки. А то чувствую, тебе нужно две руки, чтобы справиться с чудовищем, – предложил Шеп, уголки губ дернулись.

– Хорошо, – пробормотала я, голос стал мягче обычного.

– Где лучше перекусить?

Я не думала так далеко вперед. Теперь хотелось себя за это стукнуть. В доме мне было бы слишком тяжело сдерживать панику, но на заднем дворе у меня из мебели – только один лежак.

– Колючка, – тихо сказал Шеп. – Мы не идем в дом. Даже не рассматривай такой вариант. Я весь в грязи, мне нормально и здесь. Главное – чтобы ты чувствовала себя спокойно.

Его слова ранили. Тем, насколько они были добрыми. Настолько понимающими. Все во мне бурлило: стыд, благодарность, облегчение.

– Задняя веранда, – выдавила я. – Можно на ступеньках посидеть.

Шеп снова улыбнулся. И эта улыбка разогнала все тени в моей голове.

– Отлично. – Он уже шагал вперед – не спеша, но уверенно, ведя нас туда, куда нужно.

Новая веранда была с широкими ступенями – они вполне могли сойти за импровизированные стол и стулья. Шеп дождался, пока я устроюсь, и лишь потом сел – на небольшом расстоянии от меня.

Я прикусила щеку изнутри и заговорила:

– Я не боюсь тебя. Не в этом смысле.

Это было глупо – делиться этим. Давать ему такую деталь. Потому что за этим пойдут вопросы. А на них я не могла – или не хотела – отвечать. Но мысль, что Шеп может думать, будто я его боюсь, была невыносима.

Глаза Шепа сверкнули, и уголок его рта приподнялся:

– Может, это я боюсь чудовища?

Лось громко мяукнул, будто сказал: «Вот именно».

– Справедливо. Он и правда немного пугающий, – призналась я.

Но Шеп подвинулся ближе – настолько, что наши тарелки почти соприкасались. Несколько секунд он молчал, прежде чем заговорить:

– Я хочу узнать тебя. Думаю, это поможет нам обоим. Но не хочу задавать вопросы, которые поставят тебя в тупик. Можешь дать мне ориентиры?

Горло сжалось так, что дышать стало трудно, не говоря уже о том, чтобы что-то ответить. Я ценила его прямоту – без лишних заходов и уверток.

– Только про настоящее, – выдохнула я.

Шеп внимательно изучал мое лицо, будто пытался понять, почему именно так, но не стал задавать лишних вопросов. Просто кивнул и спросил:

– Любимый цветок в твоем саду?

Напряжение потихоньку ушло.

– Пионы, – ответила я, махнув рукой в сторону цветущих кустов. Они росли с такой силой, о какой я могла только мечтать. Оттенки розового и персикового, бесконечная красота.

– Они чертовски потрясающие.

Мне стало тепло от этой похвалы.

– И они привлекают колибри.

Шеп снова посмотрел на меня, вникнув в суть сказанного:

– У тебя и кормушек много.

Я кивнула:

– В них что-то есть. Дело не только в красоте. Они крошечные, но отчаянно смелые. И настоящие мастера побега.

Он надолго замолчал, и я сразу поняла, что сказала лишнего. Но, кажется, он понял это тоже. Его взгляд скользнул в сторону, на сад:

– Ты явно хорошо с ними ладишь – с растениями.

Меня охватило облегчение, и я заставила свои сжатые кулаки расслабиться.

– Сначала – нет. Многое погибло. Но примерно через полгода проб и ошибок я начала понимать, что к чему.

– Лучший способ учиться – на практике. Ни одна книга и курс не дадут того, что дает опыт.

Я некоторое время молча смотрела на него.

– Так ты и строительству научился?

Он кивнул, откинувшись на локоть:

– В основном. В колледже я учился на бизнес, брал курсы по дизайну и архитектуре. Все четыре года подрабатывал в строительной бригаде. Но основное – у отца научился.

Мне трудно было представить отца, который берет и учит тебя чему-то настолько сложному, как строительство. Моего почти не было рядом. А когда был – все заканчивалось криками, разбросанными вещами и приездом копов в нашу крошечную квартиру в Северном Голливуде.

Но раз Роудс не говорила ничего про приемного отца, я задумалась – что с ним случилось?

– Наверное, здорово – уметь делать что-то вместе.

Шеп кивнул, взял бутылку лимонада, сделал глоток:

– Он знал, что мне нужно работать руками, чтобы справляться с проблемами. Потому и дал инструменты – в прямом и переносном смысле. Иногда мы говорили, иногда просто работали, и это помогало мне самому дойти до решения. И до сих пор я слышу его голос, когда работаю.

Я сжала бутылку слишком сильно:

– Он умер?

Шеп сглотнул:

– Авария. Мне было семнадцать. Фэллон и Коуп выжили, а отец и мой брат Джейкоб – нет.

Все внутри меня сжалось. Потерять отца и брата в один миг… Мой собственный опыт поблек на фоне этого.

– Сочувствую, – тихо сказала я. Эти слова казались ничтожно слабыми, но других у меня не было.

Шеп встретился со мной взглядом:

– Спасибо.

Я опустила глаза. Это было слишком. Он открылся мне, показал себя настоящего – и это заставило меня захотеть выложить перед ним все свои тайны. Но я не могла. Просто не могла.

Я уставилась на тарелку, начала вертеть чипс в пальцах. Шеп двинулся, и я заметила, как он откусил сэндвич. Его стон удовольствия пронесся по моему телу, разбудив все, что во мне спало. Я непроизвольно посмотрела на его губы.

– Черт возьми, Колючка. Это лучшее, что я когда-либо ел. А в моей семье, между прочим, куча отменных поваров.

Щеки вспыхнули – не от смущения, а от радости. Я так давно не готовила для кого-то. Раньше я делала это почти каждую неделю для Никки. Устраивала званые ужины, где друзья набивались в мою маленькую квартиру… Пока все они не отвернулись.

Я отогнала эти мысли. Лучше сосредоточиться на настоящем. На том, как Шепу нравится мое творение.

– Я люблю придумывать рецепты. Это как игра. Беру, что есть под рукой, в теплице, и начинаю колдовать.

Шеп повернулся в сторону теплицы, присвистнул:

– Да у тебя тут целая лаборатория.

– Я всегда обожала покупать продукты на фермерских рынках, но в Спэрроу-Фоллс впервые решила сама вырастить что-то кроме базилика.

Он приоткрыл сэндвич, изучая начинку:

– Руккола – твоя?

– Да. И чеснок для айоли. И лук.

Шеп покачал головой:

– У мамы тоже есть грядка, но твоя все перекрывает. Она бы обомлела.

Я вцепилась в бутылку. Одного Шепа в моем мире уже было многовато. А чужой человек, пусть даже его мама… Это слишком.

– Колючка, – сказал он. Я сразу посмотрела на него. – Я не собирался приглашать ее на коктейли и икру. Просто сказал, что она бы оценила, потому что я видел, как она гордится своим садом и это даже близко не то, что у тебя.

Я перевела взгляд на Лося – он валялся на спине и гонялся за травинками.

– Прости.

– Тебе не за что извиняться. Это твой дом. И только ты устанавливаешь правила.

Опять защипало глаза. Слезы наворачивались от стыда и разочарования в самой себе. Я не хотела быть такой. Но не знала, как иначе.

Шеп накрыл мою ладонь своей. Это прикосновение было таким простым… и таким мощным. За последние два года меня касались только Саттон и Роудс. И это – было совсем другим.