Текст книги "Хрупкий побег (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

32

Тея

Глаза будто кто-то тер наждачкой всю ночь. Словно крошечный эльф взялся за них с особой жестокостью. Заснуть так и не удалось. Я ворочалась часами, снова и снова прокручивая события прошедшего вечера. Думала, что меня будет преследовать сцена с Рассом. Но нет.

В голове крутились ощущения от прикосновения – как мозолистые пальцы Шепа скользнули по моей ноге. Его жар. Я не могла не думать о том, что будет, если эти пальцы поднимутся чуть выше.

Черт.

Я сбросила с себя одеяло. Все равно было только пять тридцать. Если я не начну двигаться, то просто сойду с ума.

Лось недовольно мяукнул. Он терпеть не мог ранние подъёмы. Перевернулся на бок и прикрыл глаза лапой.

– Вот бы так, – проворчала я. Лось никогда не испытывал проблем со сном.

Я подошла к шкафу, стянула с себя пижамную майку и бросила ее в корзину, потом сняла шорты. Сняла полотенце с крючка и обернулась. У самой двери остановилась.

Прислушалась. Тишина. Ни малейшего признака того, что кто-то еще не спит – даже котята. Слишком рано даже для них.

Я приоткрыла дверь в темный коридор. Единственный источник света – легкое свечение из окна на кухне. Солнце еще не взошло, но его первые лучи должны были появиться минут через тридцать. Хоть будет светло, когда я возьмусь за дела.

Проходя босиком по коридору, я замерла рядом с дверью Шепа. Закрыта. Я крепче вцепилась в край полотенца – так хотелось протянуть руку, повернуть ручку, осмелиться зайти.

Вместо этого я пошла к ванной. Вздохнув, открыла дверь… и уткнулась в грудную клетку Шепа.

Я взвизгнула, едва не захлебнувшись собственным воздухом. Раньше я замечала лишь краем глаза, как он выглядит. Успевала уловить силуэт. Но не вот так. Не так близко. Сейчас я видела каждую линию и впадинку. Тонкий слой волос на груди. Как очерченные грудные мышцы переходят в рельефный пресс. Мне казалось, там больше шести кубиков.

А потом – этот V. Я чуть язык не проглотила, глядя, как линия мышц исчезает под низко сидящим полотенцем.

Святая Мария.

– Доброе утро, Колючка, – хрипло произнес Шеп.

Я резко вскинула взгляд к его лицу:

– Я-я... Прости. Я не знала, что ты не спишь. То есть, я не знала, что ты тут. Я сейчас уйду…

– Все в порядке. – Его янтарные глаза искрились весельем.

– Ничего смешного, – прошипела я. – Я могла застать тебя в душе.

– Тогда бы ты получила бесплатный концерт.

Я закипела – от его спокойствия, от того, как легко он это воспринимает, в отличие от меня.

– Ты что, о замках никогда не слышал?

Шеп шагнул ближе. От него все еще исходило тепло после душа. Плотное, обволакивающее, опьяняющее. Вместо привычного запаха древесной пыли теперь витал кедр – сильный, насыщенный. Наверное, шампунь или гель.

Мне вдруг захотелось перепробовать все флаконы в душе. Использовать каждый, чтобы хоть немного носить Шепа с собой. Кажется, я сходила с ума.

Он наклонился ближе, потянулся за моей спиной и повернул ручку:

– Замок сломан. Могу починить. Хотя будет жаль, если из-за этого я больше не увижу таких неожиданных визитов.

Я резко вдохнула. Он был так близко, что малейшее движение и мы столкнемся.

Взгляд Шепа опустился к моим губам, потом ниже, скользнул по всему телу. Я затаила дыхание, глядя, как в янтарных глазах вспыхнуло желание. Но потом он застыл – не на груди, не на ногах, а на моей руке.

Жар в его взгляде исчез в одно мгновение. Он стал ледяным.

– Он. Причинил. Тебе. Боль.

Я вздрогнула, посмотрела вниз, проследив за его взглядом. На коже четко отпечатался синяк – форма ладони, четыре пальца, как нарисованные.

Черт.

Я всегда легко покрывалась синяками, но это… это было другое. Я знала, что Расс сжал меня сильно. Но не думала, что останется такой след.

Я снова посмотрела на Шепа. Его грудь ходила ходуном, он сжимал и разжимал кулаки, будто боролся с собой. Я шагнула к нему, не думая ни о чем. Ни о том, что мы оба в одном лишь полотенце. Ни о его ярости. Только об одном – снять с него это напряжение, облегчить боль.

Я подняла руку и коснулась его щеки:

– Это ерунда. Со мной все в порядке.

– Ни черта ты не в порядке, – прорычал он. – У тебя на теле, мать его, следы от рук.

– Они исчезнут через пару дней. Я всегда была чувствительной к таким вещам.

Наконец он посмотрел мне в глаза. Лед исчез, но на смену ему пришел гнев:

– Мне нужно было сделать больше, чем просто сломать ему нос.

Я провела рукой по его шее и сжала:

– Не нужно было. И, думаю, он теперь будет обходить меня стороной.

Шеп протянул руку, взглянул на мою руку и едва-едва коснулся синяка кончиками пальцев:

– Этого не должно было случиться.

– Нет, не должно. Но в жизни случается всякое. Мне повезло – рядом было пятеро, кто стал за меня горой. Пятеро, кто решил проблему и сделал так, чтобы я была в безопасности. Но больше всего – мне повезло, что ты был среди них.

Дыхание Шепа стало резким и частым:

– Колючка… – Его взгляд снова опустился к моим губам.

Боже, как я хотела его поцеловать. Потеряться в нем. Раствориться в каждом прикосновении.

Он наклонился. Совсем близко.

Позади нас вдруг раздалось громкое мяуканье. Я дернулась, чуть не оступилась, когда Лось влез между нами, громко возмущаясь. Клянусь, он звучал, как разочарованный родитель.

– Прости, – пробормотала я. – Если он проснулся – требует еды.

Один уголок губ Шепа приподнялся:

– Я накормлю. А ты иди в душ.

– Уверен?

Он кивнул и собирался пройти мимо. Но вдруг остановился. Наклонился и поцеловал синяк.

– Я бы все отдал, чтобы этого не было.

Я застыла, дышать стало трудно. Шеп выпрямился, прошел мимо, за ним – Лось, все еще ворча. А я так и осталась стоять, не двигаясь. Место, к которому прикоснулись губы Шепа, продолжало гореть.

Я вытащила фриттату из духовки и поставила на плиту. Она выглядела потрясающе. И должна была – я постаралась на славу. Мне просто нужно было отвлечься. После очень холодного душа я разобралась с котятами, потом занялась теплицей.

Но мне все равно было не по себе, будто я вот-вот выпрыгну из собственной кожи. И я решила приготовить что-то посложнее на завтрак. Тем более у меня были те самые сезонные томаты. Я соединила их с моцареллой, пармезаном, свежим базиликом и рукколой, добавила карамелизированный лук.

Отступив назад, я сама собой восхитилась. Осталось только поджарить хлеб из свежего заквасочного багета, который я испекла пару дней назад и будет идеально.

Позади послышались шаги, но я не обернулась. Не могла. Одной мысли о том, что увижу Шепа, хватило, чтобы мои щеки загорелись. Я все еще ощущала его губы на своей коже. Как будто ожог, отпечатавшийся навсегда.

– Скажи, что бы это ни было – ты поделишься, – раздался за спиной голос Шепа.

Эти слова немного разрядили напряжение внутри меня. Я глубоко вдохнула, повернулась:

– Как ты смотришь на фриттату?

Он улыбнулся:

– Звучит изысканно.

– Мы тут вообще очень утонченные. Старинные томаты, два вида сыра, зелень, карамелизированный лук...

Шеп покачал головой:

– Осторожнее, а то потом тебя будет трудно выгнать через пару месяцев.

Я замерла. Он жил здесь всего несколько дней, а я уже не хотела, чтобы он уезжал. Мне нравилось, что он рядом. И не просто нравилось – я обожала, что он здесь. Словно его тепло наполняло дом светом, которого давно не хватало.

Отогнав эти мысли, я подошла ближе:

– Как рука?

– Все в порядке. – Он пошевелил пальцами, проверяя подвижность, но я заметила, как он чуть поморщился.

Я осторожно взяла его руку и подняла, чтобы осмотреть. Кожа на костяшках была содрана, суставы опухли и уже начали синеть.

– Шеп...

– Все нормально. – Он поднял мою подбородок, большим пальцем легко коснулся губ. – Цена, которую я бы заплатил снова и снова.

Я раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но в дверь постучали.

Шеп напрягся:

– Ты кого-то ждешь?

Я покачала головой. Волна тревоги подступила, но я заставила себя успокоиться. Люди, которые хотят тебе зла, не стучат в дверь. Я сделала вдох и направилась к прихожей, но Шеп остановил меня.

– Я открою. Наверное, это Ро, пришла проверить тебя.

Но то, что он не хотел, чтобы я открывала дверь, говорило о другом. О том, что он не был уверен. И что ему не все равно. Он хотел встать между мной и любой угрозой. От этой мысли внутри меня вспыхнула целая буря чувств.

Благодарность за его заботу. Облегчение – я больше не одна. И страх. Потому что Шеп не сможет защитить меня от всего. А он всё равно будет чувствовать в этом ответственность.

– Трейс, – сказал Шеп с удивлением в голосе. – Все в порядке?

– И да, и нет, – ответил глубокий голос.

Я раньше видела старшего брата Шепа и Ро по городу, но старалась держаться подальше. В Лос-Анджелесе у меня был печальный опыт общения с копами. В лучшем случае они были перегружены и не успевали разбираться в таких историях, как моя. В худшем – смотрели с осуждением, будто я сама была виновата во всём, что случилось.

– Мне можно войти? Или ты собираешься держать меня на морозе? – добавил Трейс.

Несмотря на лето, по утрам в горах было прохладно.

Шеп обернулся ко мне, не пуская брата, вопрос в глазах.

Я сцепила пальцы, сжала их, пытаясь сохранить равновесие:

– Пусть войдет.

Если я откажу – все будет выглядеть еще хуже. У Трейса появятся лишние вопросы. Он может начать копаться, узнавать обо мне больше.

Шеп на секунду замер, будто давая мне шанс передумать.

– Все в порядке, – прошептала я.

Он тяжело вздохнул – раздражение прозвучало в этом выдохе:

– Заходи. Но смотри – кот у нас суровый. Если у тебя еда, рискуешь остаться без руки.

Из гостиной донесся пронзительное мяуканье Лося.

– Принято, – отозвался Трейс, входя в дом. Его взгляд скользнул по прихожей, потом по коридору, пока не остановился на мне. Не грубый, не холодный, но оценивающий. В его зеленых глазах было что-то, что подмечало больше, чем обычно. От этого мне стало не по себе.

– Доброе утро, Тея. Прости, что так рано, – сказал он, стараясь говорить мягко.

– А мне извинений не будет? – вмешался Шеп, хлопнув брата по руке.

– Младший брат, который в детстве считал забавным кидаться в меня водяными шариками, не заслуживает извинений за ранние визиты.

Я не удержалась, губы дернулись:

– Водяные шарики, да?

Шеп с виноватой улыбкой:

– Ты бы слышала, как он ругался. У Трейса было богатое воображение.

Я хмыкнула:

– Я бы тоже ругалась.

Шеп встал рядом со мной, давая понять, что он здесь и поддерживает.

Трейс протянул руку:

– Рад, что наконец познакомились официально. Ро о тебе только хорошее говорила.

Я пожала его ладонь, заметив, насколько он обаятелен. Темные волосы с легкой проседью у висков подчеркивали его зеленые глаза. А шрам через бровь делал его лицо еще выразительнее.

– Ро просто рада, что ей больше не приходится все тащить одной, – ответила я, стараясь сохранить улыбку.

Трейс усмехнулся:

– Это точно.

Никто ничего не говорил. Будто все ждали, когда в комнату влетит бомба.

– Я как раз только что достала фриттату из духовки. Присоединитесь к завтраку? – голос у меня немного дрожал, но, по крайней мере, я предложила.

Трейс приподнял бровь:

– Фриттата, говоришь? Неудивительно, что Шеп выбрал жить у тебя, а не у Коупа.

Шеп расплылся в улыбке:

– Я же не идиот.

– Почти всегда, – бросил Трейс с усмешкой, а потом повернулся ко мне: – Я бы с удовольствием присоединился.

Хотя бы было, чем заняться. Я быстро нарезала фриттату и разложила по тарелкам, пока Шеп наливал сок и кофе.

– У тебя довольно впечатляющая теплица, – сказал Трейс, кивнув в сторону кухонного окна.

– Мое любимое хобби, – ответила я, ставя перед ним тарелку.

Трейс внимательно посмотрел на еду:

– Ты уверена, что твое хобби – не готовка? Это выглядит потрясающе.

– Это высокая похвала от Трейса. Он и сам шикарно готовит, – сказал Шеп, придвигая для меня стул.

Я взглянула на Трейса, любопытство заиграло.

Он улыбнулся легко и открыто:

– Это пришло не сразу. Учился с нуля. Но за годы это стало чем-то особенным. В самом процессе есть что-то… созидательное.

Мысли о том, что суровый шериф любит готовить, как-то сразу расслабили меня.

– Это как медитация, – мягко сказала я.

Трейс кивнул:

– Хорошее слово. А если удается угодить моей шестилетней, я чувствую себя героем.

Я рассмеялась:

– Привереда?

– Ужасная, – простонал Трейс.

Мы немного помолчали, поглощенные завтраком. Первым заговорил Шеп:

– Так ты скажешь, зачем пришел?

Трейс откинулся на спинку стула, вытер рот салфеткой:

– Расс Уилер пришел около шести утра и попытался подать заявление о нападении.

Куски фриттаты в моем желудке обернулись свинцом.

Шеп резко выпрямился:

– Да он издевается! Это он схватил Тею! Он…

Трейс поднял руку:

– Я знаю. Уже поговорил с Джоном и барменом, который был на смене в Sagebrush. Они рассказали, что произошло. Возьму показания у других свидетелей. Это никуда не приведет.

Шеп сжал челюсти:

– Он может подать гражданский иск.

– Может, – согласился Трейс. – Но и он развалится.

Но ведь даже такой процесс – это деньги и огласка. Мое имя появится в документах, и найти его будет легко. В животе скрутило. А еще больше – от мысли, что из-за этого пострадает Шеп. Его имя окажется рядом с моим. Мое присутствие может навредить его жизни и работе.

– Мне жаль, – прошептала я едва слышно.

Шеп сразу повернулся ко мне, будто заслоняя собой все вокруг:

– Это не твоя вина. Даже не смей брать это на себя.

– Если бы я не…

– Нет, – резко перебил он. – Это вина Расса. И, если честно, тут скорее дело во мне. Он всегда меня ненавидел. Даже не знаю, почему.

– Зависть, – сказал Трейс. – Ты же знаешь, у него в семье все было плохо. Отец у него такой же козел, как он сам. Давил на него. А он знал, что у тебя в семье Колсонов все иначе. И, будем честны, Шеп, ты всегда преуспевал в том, что у него не получалось.

Шеп глубоко выдохнул:

– В нем что-то по-настоящему темное.

Я не спорила. У Расса Уилера не было ни одной положительной черты, которую я могла бы вспомнить. Но Трейс не был таким категоричным.

– Зло редко бывает врожденным. Его формируют. Травмы, насилие, трудности. Но как только оно пускает корни – вырвать сложно. Я все надеюсь, что смогу зацепить его за что-то и встряхнуть. – Он посмотрел на меня, и я напряглась.

– Я-я не могу. Простите. Я просто… не могу подать заявление.

Я знала, чего он хочет. Но не могла этого сделать. По многим причинам.

Трейс тяжело вздохнул и пригубил кофе.

– Только не дави на нее, – прорычал Шеп.

Трейс поднял ладонь, отмахиваясь:

– Не давлю. Просто… хочу убрать его хотя бы на время. Чтобы Райна могла почувствовать, каково это – жить не под его каблуком.

У меня сжалось сердце, и в мыслях сразу вспыхнули глаза Райны, полные страха и блеска.

– Я хочу ей помочь, – прошептала я.

Шеп взял меня за руку, сжал:

– Я знаю. Но мы что-нибудь придумаем. Фэллон собирается с ней поговорить.

– Правда? – После вчерашнего я точно знала – если кто и может достучаться до Райны, так это Фэллон с ее теплом и добротой.

Трейс кивнул:

– Она все продумывает. Хочет выбрать момент, когда сможет поговорить с Райной наедине, без страха, что Расс появится.

Я задумалась на пару секунд:

– Может, ты вызовешь его на повторную беседу по заявлению. А Фэллон будет рядом. Просто дай ей знать, когда он уйдет из участка.

Брови Трейса чуть приподнялись:

– Неплохая идея. Ты раньше в секретных операциях участвовала?

Мои губы хотели улыбнуться, но не смогли. Все это – Расс, угроза Шепу, возможное положение Райны – давило слишком сильно.

– Мы обязаны ей помочь, – тихо сказала я.

В глазах Трейса мелькнула тень:

– Мы сделаем все, что сможем.

Шеп наклонился и коснулся губами моего виска:

– Мы протянем ей руку. Ей останется только взять ее.

Но когда тебя столько лет ломали – даже самый маленький шаг кажется пугающим. Даже если это твой единственный шанс на свободу.

33

Шеп

С грохотом захлопнув дверцу своего пикапа, я зашагал к старому фермерскому дому. Это было последнее место, где мне хотелось быть. Обычно, когда все шло наперекосяк, новая стройка – именно то, чего я жаждал. Она отвлекала, давала передышку. Но не сегодня.

Все, чего я хотел – быть рядом с Теей. Убедиться, что с ней все в порядке. Что ее демоны не одолели ее. Я знал, что Трейсу нужно было поговорить с нами обоими, но у меня руки чесались врезать ему за то, что он свалил все это на плечи Теи.

Я пытался уговорить ее взять выходной. После вчерашнего и утреннего визита она нуждалась в паузе. В том, чтобы перевести дух.

Разумеется, Тея отказалась. Ушла в Bloom, работать утреннюю смену с Роудс. А я вот здесь. Может, хоть часть злости и бессилия удастся выплеснуть через демонтаж.

Я прошел мимо пикапа Энсона к входной двери, но как только подошел, телефон завибрировал в кармане. Я вытащил его и, увидев экран, поморщился.

Мара: Как рука? Нужно что-нибудь? Могу привезти вам с Энсоном обед на стройку.

Учитывая, насколько маленький наш Спэрроу-Фоллс и что Мара работает в магазине стройматериалов, неудивительно, что она узнала о моем новом проекте. Но ее сообщение все равно показалось немного навязчивым. Обычно я бы не проигнорировал – ни ее, ни кого-либо еще, – но сегодня у меня просто не было сил. Я заблокировал экран и сунул телефон обратно в карман.

Открыв дверь, я направился на звук демонтажа. Когда вошел в наполовину разобранную гостиную, Энсон застыл с поднятым кувалдой. Он опустил ее, сдвинул защитные очки на макушку, вдавив их в темно-русые волосы.

– Не был уверен, что ты приедешь. Как рука?

Я поднял ее и пошевелил пальцами. Боль вспыхнула, но не такая, чтобы думать о переломах. Костяшки побиты, но ссадины уже начали затягиваться – спасибо Тее и ее аптечке.

– Терпимо, – ответил я.

Энсон приподнял бровь.

– Серьезно. Ничего не сломал.

– Хорошо, – буркнул он. – Как Тея?

Вот это вопрос посложнее. Пока я обдумывал ответ, вытащил бумажник из заднего кармана. Раскрыл его, достал еще один доллар и протянул Энсону.

Он нахмурился:

– Ты издеваешься?

Я пожал плечами:

– Мы же на сеансе, Док?

Энсон отложил кувалду, прислонил ее к каркасу стены и жестом показал – продолжай.

– Ты еще поддерживаешь связь с кем-то из тех хакеров, которые помогали вашей команде в отделе поведенческого анализа?

Глаза Энсона расширились. Обычно он отлично контролировал эмоции, но сейчас явно не ожидал такого поворота:

– Ты же знаешь, я со всеми порвал.

Так и было. Он не смог смириться с последствиями одного особенно жестокого дела. Оно нашло его даже после увольнения. Сайлас. И вот теперь я, идиот, снова все это поднимаю.

– Думаешь, ты бы смог выйти на кого-то из них? На того, кто знает, как копаться в даркнете? – спросил я. Не стал бы просить, если бы дело касалось меня. Но это было ради Теи. То, что она рассказала мне вчера, не отпускало. И все, что натворил Расс, только усиливало это чувство.

Энсон изучающе смотрел на меня пару долгих секунд.

– Один есть. Раньше был «черной шляпой». Сейчас скорее в роли мстителя.

– «Черной шляпой»? Это как, колдун что ли?

Он покачал головой, уголки губ дернулись:

– «Черная шляпа» – это хакер, который работает с преступными целями. «Белая шляпа» – наоборот, помогает выявлять уязвимости.

– А этот твой? Сейчас он белая?

– Скорее «серая», если можно так сказать. Все еще взламывает с умыслом, но мишенью выбирает тех, кто сам нарушает правила.

– Вот именно такой мне и нужен. – Во мне зародилась надежда. Может, я не смогу упрятать Расса за решетку или стереть с лица земли Брендана Бозмана, но, возможно, я смогу хотя бы частично исправить то, что было сделано Тее.

– Что, блядь, происходит, Шеп?

Я убрал кошелек обратно в карман:

– Конфиденциально.

– Да знаю я, – прорычал он. – Ты уже сто раз мне это твердил.

– Бозман установил в доме Теи камеры. Без ее ведома. А после расставания выложил ее интимные фото и видео на все возможные порносайты. Ей до сих пор не удалось их удалить.

Мой голос звучал чужим. Сухим. Полностью оторванным от бушующей внутри ярости.

– Да ты издеваешься... – выдохнул Энсон.

– Хотел бы. – Я провел рукой по волосам, стиснул пряди. – Он уничтожил ее по всем фронтам. Добился, чтобы ее уволили с любимой работы. Угробил ей кредитную историю. Разрушил жизнь. И никто не смог его поймать. Она боится, что если он ее найдет, все повторится.

Челюсть Энсона сжалась:

– Я позвоню Дексу. Если расскажу, он возьмется за это моментально. Может, заодно и прикопает Бозмана – для удовольствия.

Я бы не возражал. Только жаль, что не я сам.

Энсон снова посмотрел на меня. Долго. Потом заговорил:

– То, что ты рассказывал раньше – уже было жутко. Но это… Это уже не просто одержимость. Это патологическое преследование.

– Я знаю.

Эти слова выходили как сквозь нож. Потому что мы оба понимали, к чему может привести настоящая одержимость.

К крови.