Текст книги "Хрупкий побег (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

37

Шеп

– Черт, это будет просто идеально, – сказал Энсон, пока мы стояли, разглядывая теперь уже объединенное пространство. Стены между прихожей и гостиной, а также между гостиной и кухней были полностью снесены. Дом стал неузнаваемым. Вместо официального и строгого – открытым и гостеприимным.

– Подожди, пока мы вставим огромные окна вон в ту стену.

Я уже видел все это в голове. Как они впустят в дом природу, как дом сольется с окружающим ландшафтом. А Тея предлагала такие идеи по озеленению, что они выведут все это на совершенно другой уровень. У нее действительно талант – она творит искусство с помощью растений.

– Не буду врать, у меня начинается зависть к дому, – пробормотал Энсон.

Я усмехнулся:

– Ты же знаешь, что викторианский дом получится крутым, когда закончим.

Уголки губ Энсона чуть дернулись:

– Получится.

И это действительно было важно для него – восстановить этот дом для Роудс. Так же, как было важно для меня, что Энсон согласился делить свое время между двумя проектами. Я знал, что он работает сверхурочно на обоих.

Я хлопнул друга по плечу:

– Спасибо, что взялся за это.

Он посмотрел на меня:

– Это моя работа.

Я закатил глаза. Каким бы влюбленным в Роудс он ни стал, некоторые его ворчливые замашки никуда не делись. Одна из них – не терпеть благодарности. Придется ему с этим смириться.

– Твоя работа – с восьми до четырех, с понедельника по пятницу. А ты приходишь на стройку раньше, уходишь позже. И я знаю, что в выходные ты работаешь над викторианским.

Энсон неловко переминался.

Я не выдержал и расхохотался.

– Да пошел ты, – буркнул он.

– Не можешь даже благодарность принять. – В этот момент телефон завибрировал в кармане, и я машинально ответил, не глядя на экран, все еще посмеиваясь над своим другом. – Алло?

– Шеп? Это Саттон.

Тревога в ее голосе моментально стерла всю весёлость с моего лица.

– Что случилось? С Теей все в порядке?

– С ней все хорошо, – поспешно ответила Саттон. – Но... ей пришло письмо. Не самое приятное. Его прислали в пекарню, но адресовано было ей. Она вся на взводе, Шеп.

– Уже выезжаю. Не уходите никуда.

– Хорошо. Я закрылась пораньше. Никто ее не побеспокоит.

– Спасибо, Саттон, – сказал я, уже направляясь к выходу.

Энсон сразу же двинулся за мной:

– Говори.

Я быстро прошел через дом, захлопнул за нами дверь и запер ее. Меня не волновали инструменты или снаряжение, что остались внутри. Я думал только об одном – о Тее.

Блядь. Неужели Брэндан ее нашел?

– Шеп, – коротко бросил Энсон.

– Саттон сказала, кто-то прислал Тее письмо в пекарню. Говорит, оно было мерзкое, и Тея на взводе.

– Вот дерьмо, – выдохнул Энсон. – Поехали.

Я бросил на него взгляд.

– Если смогу – помогу, – тихо сказал он.

Я понимал, что его предложение – не просто жест доброй воли. Это стоило ему немало. Он ушел из профайлеров из-за того, что потерял, и из-за того, что профессия у него отняла. Вернуться хотя бы на шаг назад в этот мир – значит снова заплатить цену.

– Спасибо, – выдавил я, горло сдавило, дыхание стало рваным.

– Пошли, – сказал Энсон. – Надо вернуть твою девушку.

Мы добрались до города за рекордное время. Я только надеялся, что если кто из заместителей Трейса увидит, как я гоню на пикапе, он сделает вид, что ничего не заметил. Шины взвизгнули, когда я затормозил у The Mix Up.

Я выскочил из машины за секунду, стремительно направляясь к двери, на которой теперь висела табличка Closed. Саттон увидела меня через стекло и поспешила к двери, чтобы отпереть ее. Но я смотрел только на Тею. Она сидела за столиком, уставившись в поверхность, но было видно, что на самом деле ничего не видит.

Я не сказал Саттон ни слова – просто прошел мимо нее и сел рядом с Теей. Но она никак не отреагировала – ни на звук, ни на движение. Этот отстраненный взгляд сжал мне грудь.

Все было не так. Тея – это огонь и жизнь. Колкая, упрямая, но только для того, чтобы скрыть ту нежность, что у неё внутри. А сейчас передо мной сидела не она.

– Тея, милая, – прошептал я.

Ответа не было.

Я скользнул рукой по ее щеке, осторожно повернул ее лицо, чтобы взять его в ладони:

– Колючка.

Она моргнула несколько раз, словно только сейчас увидела меня.

– Шепард?

Мое полное имя из ее уст ударило под дых, а ее растерянность – добила.

– Все хорошо. Ты в безопасности.

В ее глазах блестели слезы:

– Точно?

Блядь. В этих зеленых глазах было не только испуг. Там была безнадежность.

Я опустил взгляд на стол и кровь застыла в жилах. Там лежал лист бумаги. Самый обычный, формата А4. На нем – фотография Теи. Она шла в сторону The Mix Up, совершенно не замечая, что ее кто-то снимает. Вокруг фото – ужасные надписи. От них у меня руки зачесались перевернуть стол.

В этот момент появился Энсон, в руках – одноразовые перчатки, как для кухни, и новый зиплок.

– Лучше, чем ничего.

Он надел перчатки и потянулся к бумаге.

– Не надо! – вскрикнула Тея. – Не смотри. Я не хочу… – голос сорвался. – Я не хочу, чтобы кто-то это видел.

Блядь. Ее слова резанули прямо по сердцу. Я осторожно поднял Тею и усадил себе на колени, прижав к груди.

– Никто не увидит в этом гребаном письме ничего, кроме лжи.

Тея дрожала у меня в объятиях:

– Никто не должен знать. Если узнают, он может меня найти.

Мы с Энсоном переглянулись. Мы оба понимали, что Брэндан, возможно, уже и так ее нашел.

Энсон понизил голос:

– Нужно звонить Трейсу.

Тея резко отстранилась, замотала головой:

– Нет. Нельзя. Я не могу, чтобы в это вмешалась полиция. Все попадет в систему. Пожалуйста.

Мое сердце разрывалось от ее мольбы. Столько страха. Столько боли. Я поднял руку и коснулся ее щеки:

– Трейс сможет все обойти. Он тебя не подставит.

– Я не могу, – прошептала Тея. – Быть одной – это безопасно.

Я прижал лоб к ее лбу:

– Ты впустила меня. И все было безопасно, правда?

Тея тяжело выдохнула:

– Да.

Я чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза:

– Трейс может помочь. Он нам нужен.

Тея прикусила губу.

– Пожалуйста? – прошептал я. – Поверь. Еще капельку доверия.

Тея вдохнула, и ее зеленые глаза встретились с моими:

– Я тебе верю.

И эти слова сразили меня наповал. Я только надеялся, что не подведу ее… как однажды подвел Роудс.

38

Тея

Я знала, что мне стоит соскочить с колен Шепа и сесть на стул. Со мной все в порядке. Я в безопасности. Кто-то прислал мне злобное письмо – и что?

Но каждый раз, когда я краем глаза замечала этот листок, по спине пробегал холодок, будто в меня вонзались ледяные когти. Настолько ледяной, что казался физически невозможным при температуре в тридцать градусов.

Рука Шепа скользила вверх-вниз по моей спине, стараясь меня успокоить. Я пыталась сосредоточиться только на этом – на его теплом прикосновении. На его спокойствии.

– Хочешь что-нибудь выпить? – мягко спросил он.

– Вот, – встряла Саттон. – Я заварила чай.

Я пару раз моргнула, только сейчас вспомнив, что она здесь, а я вообще-то на работе. Быстро соскользнула с колен Шепа и пересела на стул рядом с ним.

– Спасибо. Извини, я... Лука. – Я побледнела, представив, как он мог испугаться из-за моего срыва.

Саттон лишь сжала мое плечо:

– С ним все хорошо. Он наверху, играет на планшете. Даже не в курсе, что здесь что-то происходит. – В ее лице промелькнула тень. – Мне так жаль, что я отдала тебе это чертово письмо. Если бы я только знала...

Я покачала головой:

– Это не твоя вина.

Над дверью звякнул колокольчик, и я тут же вся напряглась. Тело словно приготовилось либо к бегству, либо к бою, будто Брэндан вот-вот ввалится сюда с топором. Глупо, конечно. Он никогда не поднимал на меня руку, но страх всё равно остался.

Но в дверях оказался не маньяк, а Трейс. Его темные волосы были чуть более растрепаны, чем обычно, но на лице – все то же собранное выражение, за которым он почти ничего не выдавал.

Я невольно уставилась на пистолет у него на бедре и значок на ремне. Глотнула воздух, и все внутри сжалось.

В мою ладонь скользнула другая – сильная, надежная. Пальцы сжали мои.

– Все хорошо, – прошептал Шеп.

В голове зазвучали его слова: «Ты впустила меня».

И ведь правда. Я позволила пробиться крошечной трещинке в своей крепости – и все рухнуло. Но я не могла пожалеть об этом. Никогда. Потому что вместе с Шепом в мою жизнь пришло нечто драгоценное. Его семья. Его друзья. Они дали мне понять, что жизнь – это не только бегство.

Я глубоко вдохнула и приготовилась превратить свою крепость в пепел.

– Тея, – произнес Трейс, его голос был настолько мягким, что резанул по сердцу. – Прежде всего, тебе нужна медицинская помощь?

Шеп тут же напрягся:

– Думаешь, если бы это было так, я бы не позвонил доктору Эйвери?

– Мне нужно уточнить это у Теи, – спокойно ответил Трейс, словно вовсе не заметил раздражения брата.

Я не винила его за вопрос. Уверена, я выглядела так, будто сейчас в обморок грохнусь.

– Врача не нужно. Просто... это был шок.

Энсон передал Трейсу письмо, запечатанное в зиплоке. Я увидела, как изменилось его лицо. Мельком, на секунду, но я заметила. Маска спокойствия исчезла, и вместо нее появилось выражение ярости. Но оно так же быстро исчезло.

Челюсть Трейса сжалась:

– Расс?

Я даже не подумала о том, что письмо мог прислать Расс Уилер. Хотя, пожалуй, злобы в нем хватало. Где-то внутри меня зародилось слабое облегчение. Лучше уж он, чем Брэндан.

Пальцы Шепа сильнее сжали мою руку:

– Может быть.

Энсон пристально уставился на письмо.

– Ты не согласен, – произнес Трейс. Это был не вопрос, но Энсон все равно ответил.

– Не укладывается в тот профиль, который я составлял. Расс любит видеть последствия своих действий. Ему нужно быть рядом. Он еще и импульсивен до крайности. А на это письмо потребовалось время – сделать снимок, распечатать, подбросить в почтовый ящик The Mix Up.

Меня снова затошнило, и я вцепилась в ладонь Шепа.

Трейс перевел взгляд с меня на Шепа:

– Есть кто-то еще, кого мне стоит проверить?

Шеп посмотрел на меня, дожидаясь. Он бы дал мне столько времени, сколько нужно. Это был его способ отдать контроль мне. А я знала, как тяжело ему дается подобная неопределенность.

Слюна скапливалась во рту, а слова – нет. С чего начать? Глаза жгло, живот скручивало от тревоги. Потому что всегда есть страх, что тебе не поверят. Что и Трейс не поверит.

Я закрыла глаза, пытаясь собраться. Все, что я могла – сказать правду. Я не могла контролировать, что с ней сделают другие. Но, может, хотя бы сам факт ее произнесения сделает меня сильнее. Я сделала шаг. Начала:

– Я раньше встречалась с Брэнданом Бозманом.

Дальше все выливалось из меня урывками. Я возвращалась назад, чтобы объяснить, добавляла детали, которые забыла. Это не было гладким рассказом, временами путаным. Но Трейс не перебивал, задавал вопросы только тогда, когда это действительно было необходимо.

Саттон вытирала молча текущие слезы. Пальцы ее побелели, сжимая чашку. Мне было больно видеть, как она переживает, но одновременно это было и даром – знать, что ей не все равно.

Энсон молчал. Наблюдал. В своей особенной манере, когда он соединял пазлы. Тянул за ниточки, которых я даже не видела. И не хотела. Потому что его дар имел свою цену.

– Так что я просто... живу здесь, – закончила я. – Подальше от всех. Пользуюсь вторым именем, ничего не выкладываю в интернет. Ни следа, ни намека.

Шеп наклонился, коснувшись губами моего виска:

– Такая, блин, смелая.

Трейс молчал долго. В какой-то момент он начал делать записи на блокноте, который ему передал Энсон. Страниц было уже не сосчитать. Наконец его темно-зеленые глаза встретились с моими.

– Мне жаль, что с тобой это случилось, Тея. Эти слова – ничто по сравнению с тем, что ты пережила, но это все, что я могу сказать.

По телу прошла волна облегчения. Как будто после дня под палящим солнцем тебя, наконец, окатил прохладный воздух кондиционера. Или как будто ты нырнул в реку после долгого лежания на берегу.

Я сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. Перед глазами всё поплыло:

– Ты мне веришь?

Пальцы Шепа вздрогнули в моей ладони.

– Я тебе верю, Тея, – сказал Трейс, в его голосе слышалась боль. – И сделаю все, что смогу.

Я вдохнула через нос, чтобы сдержать слезы:

– Но, мне кажется, ничего делать нельзя. Любое движение приведет Брэндана ко мне.

– Тогда я прямо сейчас погуглю, как нанимают киллера, – отрезала Саттон. – И он больше тебя никогда не найдет.

На лице Трейса мелькнула тень улыбки:

– Сделаю вид, что не слышал.

– Все равно, – огрызнулась Саттон. – Когда это дело дойдет до присяжных, они увидят, что я сделала доброе дело – избавила мир от мрази.

– Аминь, – пробормотал Энсон.

Трейс тяжело вздохнул и сжал переносицу.

– Сначала посмотрим, что можно сделать через суд.

Шеп продолжал гладить меня по руке. Шершавые мозолистые пальцы скользили по коже, и от каждого движения я чувствовала себя чуть спокойнее. Он был рядом. Все еще со мной.

– Я думал насчет охранного ордера, – сказал он. – Но тогда будет раскрыто местоположение Теи. А с контактами Бозмана нам вряд ли удастся получить постоянный ордер.

Вот в чем дело с могущественными людьми: к ним не применяются те же законы, что к остальным. Они могли подстроить любую систему под себя. И какая бы команда юристов у Брэндана ни была – они меня раздавят.

На лице Трейса дернулась мышца.

– Может, он и звезда в Голливуде, но это тебе не Лос-Анджелес.

– Это не важно, – тихо сказала я. – Ты его не знаешь. Не знаешь, насколько он убедителен. Не просто так он в каждом списке номинантов. Он умеет использовать свои актерские навыки. И добился с их помощью успеха. Разве что использовал их, чтобы разрушить мою жизнь.

Трейс положил предплечья на стол и подался вперед:

– Я не поверю ему. Обещаю. И если понадобится, мы найдем судью, который встанет на нашу сторону. Но сейчас я хочу провести пару осторожных запросов. – Он откинулся на спинку стула и перевёл взгляд на Энсона. – В деле?

– Уже кое-что копаю, – спокойно ответил Энсон.

Шеп виновато посмотрел на меня:

– Я мог... заплатить Энсону, чтобы поговорить с ним по правилам конфиденциальности, как у психотерапевтов.

– Ты заплатил мне, блядь, доллар, – буркнул Энсон.

– Эй, два доллара, – возмутился Шеп. Потом снова посмотрел на меня. – Мне нужно было с кем-то поговорить. О тебе.

Меня это почему-то не разозлило, хотя вроде бы Шеп раскрыл чужому человеку то, что принадлежало только мне. Все, что я чувствовала, – это благодарность за то, как он постарался защитить мои тайны. И как нелепо, мило и по-шеповски было то, что он заплатил другу доллар за «терапию».

Я повернулась к Энсону:

– Один доллар, да? Дешево ты себя продаешь.

– Только не распространяй, – проворчал он. – Я не открываю частную практику.

Губы Трейса дернулись:

– Вряд ли ты подходишь под определение «доброго и чуткого», так что это, наверное, к лучшему.

Энсон показал ему средний палец.

Саттон, подняв голову от чая, не разделяла веселья:

– Ты что-нибудь нашел?

Энсон сначала посмотрел на нее, потом на меня:

– Пока все говорит о том, что Брэндан не покидал район Крэсент-Лейк, где идет съемка. Ни одной транзакции по его картам за пределами локации.

– Я этого не слышал, – проворчал Трейс.

У меня округлились глаза:

– Ты влез в его банковские счета?

Энсон оскалился, и от его ухмылки стало немного не по себе:

– Ну, технически – нет. Я привлек кое-какую помощь.

– Помощь? – переспросила я.

Шеп сжал мою руку:

– Когда Энсон работал в ФБР, он сотрудничал с лучшими хакерами мира.

– Один «белый хакер», – пояснил Энсон. – Этично работает. Но когда я рассказал ему кое-что о том, что с тобой сделали – особенно про техчасть – он тут же включился. Сказал, что фото и видео удалось удалить почти ото всюду, кроме пары уголков даркнета. Он сейчас сражается с ними. Обещал, что за неделю-две они исчезнут совсем.

Слезы хлынули тут же. Горячие, обжигающие щеки.

– Все удалено? Никто больше не увидит?

Шеп снова прижал меня к себе, усадив на колени и крепко обняв:

– Все исчезло, Колючка.

Из груди вырвался всхлип:

– Я думала, что это невозможно... Думала, никогда не исчезнет...

– Вот черт, – выдохнул Энсон.

– Пожалуй, пересмотрю свою позицию насчет Гугла и наемников, – буркнул Трейс.

– А я – нет, – огрызнулась Саттон. – Уж я-то прикончу его собственноручно.

Я оглядела всех, кто сидел за столом. Всех, кто был готов драться. Ради меня.

– Спасибо, – прошептала я сквозь слезы. – Спасибо, что помогаете мне вернуть мою жизнь.

И я имела в виду не только интимные фото. Благодаря им я снова поняла, что жизнь – это не прятки. Это про то, чтобы жить по-настоящему.

Шеп прижался губами к моей шее:

– Ты больше не одна. Никогда.

39

Шеп

Дорога до дома Теи прошла в тишине. Не той, что обычно бывала между нами – легкой и спокойной, – а какой-то глухой, замороженной. Я то и дело бросал на нее взгляды, будто этим мог удержать ее в реальности.

Но не мог.

Тея была где-то очень далеко. И я знал – в тех мрачных и искаженных уголках, в которые я бы сделал всё, лишь бы она больше не возвращалась.

Когда мы остановились у ее дома, она вздрогнула, словно только сейчас по-настоящему увидела, где находится. Я не стал медлить – заглушил двигатель и обошел капот, чтобы открыть ей дверь.

Пальцы Теи дрожали, пока она пыталась расстегнуть ремень безопасности. Каждый ее неловкий жест отдавался болью у меня в груди. Наконец ремень поддался, и я помог ей выбраться из машины. Не смог удержаться – прижал к себе, убедиться, что она в безопасности. Звук закрывающихся замков, и я обнял ее за плечи.

В тот момент, когда она прижалась ко мне, я почувствовал, как мелко содрогается ее тело. Стиснув челюсть, я взглянул на нее.

– Ты дрожишь.

– Я... мне холодно.

Голос у нее был такой же дрожащий, как тело. И это только усилило ярость, кипящую во мне. Я направил нас к дому, стараясь не сжать ее слишком крепко.

– Пойдем. Надо тебя согреть.

Яркое солнце и восемьдесят пять градусов жары – этого должно было бы быть достаточно. Но после всего, что случилось сегодня, этого не хватало.

Я быстро отпер дверь и провел Тею внутрь. Мус выдал одно из своих мутантских мяуканий, но на встречу не пошел. Котята тоже молчали, видимо, все еще дремали. И слава богу. Если бы Тея подумала, что с ее зверьками что-то не так, сразу побежала бы к ним, а не позволила мне позаботиться о ней.

Я взял ее за руку и повел по коридору в главную ванную. Отпустить ее было пыткой, даже зная, что она рядом и в безопасности. Я поспешно включил воду, выворачивая кран на максимум, насколько позволял ее дохлый бойлер. На бортике заметил пузырьковую пену и плеснул немного в воду. Пена пошла густая, пушистая.

Встав на ноги, я обернулся. И внутри все сжалось. В ее глазах не было ни жизни, ни чувств. Будто она вовсе исчезла.

Я сглотнул и шагнул ближе.

– Колючка.

Она моргнула.

– Прости, я... Ты что делаешь?

– Набираю тебе ванну. Надо, чтобы ты согрелась.

– Со мной все в порядке…

– Колючка, – мягко, но твердо перебил я. – Позволь мне это сделать.

Она выдохнула дрожащим вдохом:

– Хорошо.

Сняла сначала один ботинок, потом другой.

– Хочешь, я выйду? – Спросить это было чертовски трудно. Последнее, чего я хотел – это отдаляться. Но если ей нужно было побыть одной, я бы дал ей это.

Она покачала головой, волосы закачались вокруг ее лица.

– Останься.

Облегчение захлестнуло с головой.

– Хорошо.

Я не позволил себе опустить взгляд, пока она раздевалась. Ее тело было дьявольски соблазнительным, но последнее, что ей сейчас было нужно – это мое вожделение.

Когда она закончила, я помог ей опуститься в ванну. Как только ее тело скрылось под слоем пены, я выключил воду.

– Не слишком горячо?

– Идеально, – прошептала Тея, погружаясь глубже.

Я опустился на кафельный пол рядом, прислонившись к ванне.

– Нужно что-нибудь? Чай? Что-нибудь перекусить?

Тея посмотрела прямо в глаза.

– Только ты.

Где-то внутри вспыхнуло тепло, прокатилось огнем по костям.

– Я рядом, – хрипло ответил я.

Ее глаза вспыхнули чуть ярче.

– Спасибо, что не дал мне остаться одной.

– Я с тобой. Всегда.

Я шел по коридору дома Теи, щелкая выключателями один за другим. Она двигалась впереди меня, походка у нее была почти пьяной. Я бы, наверное, усмехнулся, если бы не сдерживал ярость, клокочущую внутри.

Увидеть, как она разрыдалась от осознания, что те фотографии исчезли из интернета, было почти невыносимо. Я знал, что все это оставило на ней шрамы, но сегодня стало ясно, насколько глубоко они ушли. Я проглотил весь гнев. Потому что Тее он был ни к чему.

После того как я накатал ей ванну, постарался приготовить хоть сколько-нибудь съедобный ужин. Это был не шедевр из ее арсенала, но испортить сэндвич с сыром – еще надо умудриться. Потом мы свернулись на диване и наконец посмотрели Рокки. Я думал, что два часа, просто обнимая ее, помогут унять злость.

Не помогли.

Это только напомнило мне, насколько Тея мне дорога. Насколько она важна. Насколько хрупкую, спрятанную от мира нежность она носит в себе. Я понял, что все это – не просто привязанность. Это любовь.

И от этого становилось страшно.

Тея чуть не запнулась, и я метнулся вперёд, чтобы удержать ее.

– Осторожно, Колючка.

Она сонно улыбнулась, глядя на меня снизу вверх.

– Прости... Я как выжатая.

Я не отпускал ее, пока мы не дошли до спальни.

– Адреналин спал. День был непростой.

Улыбка чуть погасла, и я мысленно выругался.

– Не верится, что Энсон сделал все это ради меня, – пробормотала она, скидывая тапки и забираясь в постель.

Я лег рядом, прижал ее к груди – мне по-прежнему нужно было чувствовать ее рядом.

– Людям не все равно.

Тея подняла на меня взгляд.

– Давно я не позволяла, чтобы им было.

Эти слова резанули меня, только подливая масла в огонь. Я поцеловал ее в лоб и щелкнул лампой.

– Спи. Тебе это нужно.

– Угу, – пробормотала она. Но уже почти уснула.

Ее тело расслабилось, дыхание стало ровным, и с каждым выдохом ткань моей футболки чуть поднималась. Я смотрел, как оно колышется в лунном свете, пробивающемся сквозь шторы, и пытался найти в этом покой. В ней. Но не получалось.

Я хотел поступить как сказала Саттон – выследить Брендана и стереть его с лица земли. И мне было бы мало. Я хотел, чтобы он страдал. Чтобы прочувствовал на себе все, через что прошла Тея, и больше.

Этот уровень ярости пугал. Я никогда не испытывал подобного. Даже когда умерли отец и брат. Даже после того, как похитили Роудс.

Казалось, кожа зудит, как будто тесна мне. Хотелось бежать, выжечь из себя это напряжение. Но я не пошевелился. Оставался рядом с Теей, слушал ее дыхание, которое порой срывалось в легкие смешки-скрипы.

Один час перетекал в другой. Потом в третий. Когда часы показали час ночи, я больше не выдержал. Осторожно, чтобы не потревожить ее, сдвинул Тею с себя. Замер. Ее дыхание стало мельче, но уже через несколько секунд вновь стало глубоким.

Я поднялся и пошел к двери. Когда обхватил ладонью холодную ручку, обернулся. Хоть и дергало всего изнутри, не смог не задержаться на ней взглядом. Как ее волосы колышутся от дыхания. Как спокойно она спит.

Я был за это благодарен. Она заслуживает спокойствия. Но я хотел, чтобы оно было и днем, когда она просыпается. Хотел, чтобы она больше никогда не боялась Брендана и его извращенной жестокости.

Я открыл дверь и шагнул в коридор. Закрывая ее, едва не выругался – Лось пронесся мимо меня, как комета. Тея предупреждала о его ночных безумствах, но сейчас я видел их воочию. Он сделал какой-то акробатический финт об стену и шмыгнул в мою комнату. При моей удаче, этот мутант еще и нассыт в кроссовки.

Хотелось бы рассмеяться. Хоть немного улыбнуться. Но не получалось. Все это давило слишком сильно.

Я прошел мимо кухни, через гостиную и вышел на задний двор. Как только прохладный горный воздух коснулся лица, я смог наконец дышать.

Аромат сосен пондероса всегда напоминал о доме. Но правда в том, что я до сих пор не знал, откуда родом. Может, мои родители просто проезжали мимо и оставили меня здесь. Но даже если так – Спэрроу-Фоллс стал моим домом. Моим убежищем. И он должен был остаться им и для Теи.

Я не позволю ей это потерять.

Не знаю, сколько я стоял, давая ночному воздуху остыть мой гнев. Но, казалось, чтобы это сработало, мне нужны были арктические температуры.

Петли на двери тихо скрипнули. Я не обернулся. Знал – это Тея. Не потому что она единственная, кто был в доме, а потому что чувствовал ее. Будто мое тело запоминало ее энергетику.

Ее ладонь скользнула вверх по моей спине, и даже сквозь футболку я почувствовал ее тепло. Она молчала. Просто была рядом. Считывала мое состояние без единого слова.

– Хочешь поговорить?

Я обнял ее, вдохнул знакомый цветочный запах с кокосовыми нотками. Он успокаивал больше, чем сосны вокруг.

– Прости, разбудил.

Тея подняла голову, посмотрела на меня.

– То есть ты не хочешь говорить?

Я вздохнул, провел большим пальцем по позвонкам под тонкой тканью майки и халата.

– Такое ощущение, что ярость прожигает меня изнутри. После всего, через что ты прошла, этот ублюдок просто живет себе как ни в чем не бывало.

Ее рука застыла у меня на спине.

– Нет. Не живет.

Я нахмурился.

– Он не может быть счастлив. Счастливые люди не ломают других. Не разрушают. Я поняла, что он, должно быть, ужасно несчастен. И это единственное утешение, что у меня есть.

Я покачал головой.

– Этого мало.

Несправедливо, что мир считает Брендана гением. Что никто не знает, кто он на самом деле. И мысль о том, что в его голове, может, и ад, меня не утешала. Это не снимало ярости.

Тея шагнула вперед, положила руки мне на грудь.

– Тебе нужно отпустить. Иначе это сожрет тебя.

Я не хотел держаться за этот гнев. Не хотел, чтобы он продолжал выжигать меня изнутри.

– Что помогает? – спросила Тея. – Когда ты злишься, что помогает? Мне обычно нужно засунуть руки в землю. Посадить что-нибудь или ухаживать за тем, что уже есть. Перенаправить энергию в что-то созидательное – это почти всегда работает. И когда мне грустно – тоже.

Господи, она такая светлая. Я поднял руку и провел пальцами по ее лицу.

– Строить. А ещё лучше – разрушать, чтобы потом создать что-то новое.

Губы Теи изогнулись в улыбке.

– Мы могли бы снести к чертовой матери гостевую ванну.

Я хотел рассмеяться, но во мне еще не было места для смеха. Хотя капитальный ремонт этой чертовой ванной я бы с радостью устроил – только нужных инструментов сейчас под рукой не было.

– Не сегодня.

На лице Теи промелькнуло разочарование, но тут же в глазах что-то вспыхнуло. Я не успел распознать, что именно.

Она встала на носки, прижалась ко мне всем телом. И как только ее губы коснулись моих, я пропал. Только она и я. Запах, вкус, ощущение. Мой язык скользнул внутрь и я взял. Все, что она давала.

Моя рука опустилась по ее спине к бедрам. Я притянул ее ближе, сильнее, жадно впитывая все, что было Тея. Где-то над головой ухнула сова, и я с усилием оторвался от ее губ, дыша тяжело, словно после бега.

– Прости, я...

Тея сжала мою футболку, сжав кулаки на груди.

– А я нет. – Ее глаза искали мои. – Позволь мне помочь тебе выжечь это.

Черт возьми.

Стоя передо мной в лунном свете, она была воплощением искушения. И предлагала целый мир.

– Я себе сейчас не доверяю, – выдавил я, чувствуя, как от этих слов всё внутри сжимается. Мрак внутри меня еще не рассеялся.

Ее выражение стало мягче.

– Но я тебе доверяю. И больше того – я хочу тебя всего. – Ее пальцы легко скользнули по моему лицу, словно запоминали его черты при свете луны. – Тебе не нужно быть идеальным для меня, Шепард. Не нужно держать все под контролем. Я хочу тебя таким, какой ты есть. Даже когда тебе хочется сжечь мир до тла.

Моя грудь судорожно вздымалась. В горле заполыхал огонь.

– Тея...

– Поверь, я справлюсь. Со всем тобой. Потому что это – ты. И я еще никогда никому так не доверяла.

Она даже не подозревала, что только что мне отдала. Эти три слова вертелись у меня на языке, но я проглотил их.

Я просто покажу ей.