Текст книги "Хрупкий побег (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

40

Тея

Я думала, что Шеп оттолкнет меня. Что закроется, выстроит стену, и это убивало. Потому что с каждым днем, узнавая этого красивого, надломленного мужчину все глубже, я видела, как много шрамов он носит в себе. И эти шрамы шептали ему, что любое несовершенство – повод быть отвергнутым.

Я хотела, чтобы он знал: я принимаю его любого. Что я вижу его – по-настоящему.

Но как только мне показалось, что он отвернется и уйдет, все изменилось. В один миг он сдерживался, а в следующий – его накрыло.

Шеп впился в мои губы с отчаянной потребностью. Но это было больше, чем просто страсть. Он впускал меня. Не словами, но каждым касанием, каждым движением.

Его пальцы запутались в моих волосах, наклоняя голову назад, открывая доступ. Но мне нужно было больше. Я жаждала большего. Прижаться к нему. Почувствовать его силу, его вес, его реальность.

Прежде чем я поняла, как это произошло, мои ноги обвились вокруг его талии, и Шеп понес меня к двери. Мы чуть не врезались в нее, пока он, на ощупь, не нашел ручку и не провел нас внутрь, захлопнув дверь и повернув замок.

А потом снова движение. По коридору. Мы то и дело задевали стены, не замечая ничего, кроме друг друга. Добравшись до спальни, Шеп даже не включил свет, но стал осторожнее. Он медленно опустил меня вниз по своему телу, и это трение – это скольжение по нему – едва не свело меня с ума.

Я дышала прерывисто, стоя босиком на полу. Шеп был взъерошен, глаза светились в темноте.

Я не стала ждать. Пальцы потянулись к завязке халата, развязали ее, и он рухнул на пол. Затем мои руки сдвинулись к подолу майки, начали ее приподнимать.

– Не надо.

Единственные слова Шепа раздались, как раскат грома.

Я мгновенно посмотрела на него, ожидая отторжения, но его не последовало.

Он сделал шаг ко мне, потом еще один, пальцы его накрыли мои.

– Знаешь, сколько раз я мечтал снять с тебя одежду? Не лишай меня этого удовольствия.

Дыхание перехватило.

– Ох.

– Эти проклятые комбинезоны Carhartt. Ничто в них не должно быть сексуальным, но я все время думал лишь о том, что скрывается под ними. – Его пальцы скользнули по краю майки. – Что было бы, если я расстегнул одну застежку и дал всем этим упасть.

Он провел кончиками пальцев по нежной коже моего живота, приподнимая майку всего на сантиметров…

– Как гладко здесь было бы на ощупь.

Соски напряглись, отчетливо обозначившись под тонкой тканью майки. Я хотела, чтобы она исчезла. Хотела, чтобы и с Шепа не осталось ничего – между нами не должно быть ни малейшего барьера.

– Шепард, – прошептала я.

Его глаза сверкнули золотом.

– Не торопи меня. Дай мне насладиться каждой секундой.

Пальцы Шепа поднялись выше, костяшки легко коснулись нижней стороны груди.

– Такая идеальная. – Он обхватил ладонью одну грудь под тканью.

Я прикусила губу, сдерживая стон, и выгнулась навстречу, жаждая большего.

Второй рукой он стянул с меня майку, и она мягко упала на пол. Его взгляд потемнел, стал томным, когда он опустил глаза к моей груди.

– Эти милые соски просто умоляют о внимании.

Он склонился и сомкнул губы вокруг одного из них, глубоко втянув в рот.

Каждая клеточка моего тела ожила, словно пробудившись от сна. Нервы тянулись к нему, искали, жаждали большего.

Я не могла оторваться от ощущений – его язык обводил кружок за кружком, играя с моим соском, делая его всё туже и туже. Я не удержалась и вцепилась в его футболку, будто только это удерживало меня от полного растворения. Когда его зубы едва коснулись чувствительного бугорка, из моего горла вырвался стон.

Шеп тут же отстранился, но его рука поднялась, чтобы коснуться моего лица. Он провёл пальцем по моим губам, будто хотел узнать, откуда вырвался звук.

– Обожаю эти звуки, – прошептал он. – Никогда не хочу, чтобы они прекращались.

Его пальцы скользнули ниже – по линии подбородка, к пульсирующей точке на шее. Он обрисовал невидимую дорожку по ключице, вниз по груди и животу, пока не добрался до пояса моих хлопковых пижамных штанов.

– Все думаю, что ты там носишь, – прошептал он, голос стал хриплым. – До сих пор так и не увидел. Белый хлопок? Нежное кружево? Скользкий атлас?

Мой язык на миг показался изо рта, облизав нижнюю губу. Я почти проговорилась, но не захотела лишать его удовольствия открытия.

Рука Шепа опустилась ниже, и его янтарные глаза сверкнули вновь.

– Ничего? – хрипло спросил он.

Мои губы дрогнули в полуулыбке.

– В кровать – нет.

– И все это чертово время, пока мы смотрели фильм, – его голос стал ниже, – я только и думал о том, как засовываю руку в эти пижамные штаны?

То, с какой жадностью он меня хотел, разливалось по венам мощной волной. А его уверенность в этом желании давала мне силы. Делала смелее.

– Мне бы понравилось, если бы ты это сделал.

Улыбка расползлась по его лицу.

– Киноночи до конца недели, – пробормотал он.

Из меня вырвался смех, но он тут же перешел в стон, когда рука Шепа скользнула ниже и легла между моих бедер.

– Черт, – прошептал он, прижимаясь лицом к моей шее.

Я подалась вперед бедрами, прижимаясь к нему. Пальцы Шепа раздвинули меня, скользнув в нарастающую влагу. Он дразнил и терзал, заставляя меня цепляться за его рубашку, прижимая к себе, просто чтобы не потерять равновесие.

Два пальца медленно вошли внутрь, и его рука сместилась, одновременно с этим мои пижамные штаны с шорохом упали на пол.

– Такая жаркая. Такая гладкая, влажная и чертовски идеальная.

Из меня вырвался очередной стон.

– Дай мне больше, – пробормотал Шеп, добавляя третий палец.

Они двигались внутри – медленно, без спешки, будто у нас была вся вечность.

– Шепард, – выдохнула я.

– Даже не знаю, что лучше – эти твои звуки или мое имя на твоих губах, когда ты умоляешь.

Мое тело задрожало от его слов, и все внутри натянулось, как струна.

Шеп выругался сквозь зубы.

Я вцепилась в его футболку еще крепче:

– Пожалуйста. – Мой взгляд встретился с его. – Всего тебя. Я хочу всего тебя.

На челюсти Шепа дернулся мускул.

– Скажи, что ты уверена.

– Я хочу все, Шепард. И хорошее, и плохое. И красивое, и некрасивое.

Его пальцы исчезли в одно мгновение, и я вдруг оказалась в воздухе. Шеп подхватил меня на руки и уложил на кровать. Бедра сжались от желания, тело жаждало его как никогда.

Но в следующий миг его тепло исчезло. Он отступил на шаг, схватил футболку за ворот и снял ее одним резким движением.

Я не могла оторвать взгляд – завороженно провожала глазами каждую золотистую линию его тела, запоминая каждый изгиб, каждое напряжение мышцы.

Шеп опустил руки к резинке спортивных штанов, и те упали на пол. Когда я впервые увидела его, у меня перехватило дыхание. Его член стоял, длинный и толстый, вызывающий трепет. Шеп обхватил его рукой и провел по всей длине одним медленным движением.

Мое тело сжалось в предвкушении, будто уже знало, каково это – чувствовать его внутри. Но в то же время мои глаза расширились от удивления. Потому что Шеп был большим. Гораздо больше, чем кто-либо до него.

Он сделал шаг ко мне, и выражение его лица смягчилось:

– Расскажи, о чем думает эта прекрасная голова.

– Ты... большой, – выпалила я.

Один уголок его губ приподнялся в усмешке:

– Спасибо, что заметила.

Я нахмурилась:

– Просто... я не... я раньше...

Шеп провел большим пальцем по моей нижней губе:

– Это только ты и я. Если тебя что-то тревожит – скажи. Захочешь остановиться, сбавить темп – все в твоих руках. Мы можем обсудить что угодно.

Мои глаза жгло, а между бедрами скапливалась влага. Потому что во всем – в его теле, в его большом члене, в его нежном сердце – было нечто такое, от чего я вспыхивала мгновенно.

– Хорошо, – прошептала я.

Его вторая рука скользила по внутренней стороне моего бедра, вырисовывая невидимые узоры:

– Ты принимаешь таблетки?

– У меня спираль.

– Мне это нравится, Колючка. Потому что значит, если ты не против, я могу быть без презерватива. Мы почувствуем все. Я проверялся – со мной все в порядке.

– У меня тоже, – выдохнула я. – Я хочу этого. Почувствовать… все.

Шеп опустил голову и поцеловал меня в ключицу, в то время как его пальцы снова дразнили мой вход. Один из них скользнул по кругу, осторожно растягивая. Я не смогла сдержать стон.

– Эти звуки, – прорычал он. А потом его пальцы исчезли, и ладони легли мне на талию.

Мгновение и он уже лежал на матрасе, усадив меня на себя верхом:

– Хочу, чтобы ты управляла.

Меня накрыла горячая волна желания:

– Шеп...

– Шепард, – проворчал он.

– Я… у меня давно никого не было.

Его взгляд стал мягче. Он понял, что именно я имела в виду. Его ладонь поднялась к моему лицу, нежно обхватив щеку:

– Мы пройдем через это вместе. Только ты и я.

Господи, как же сильно я этого хотела. Хотела его.

Шеп положил руки мне на талию – чтобы поддержать, но не управлять. Для мужчины, который привык все контролировать, это было настоящим даром. Я прижала ладони к его груди, наслаждаясь ощущением силы под пальцами, и медленно опустилась на него.

Мой рот приоткрылся в беззвучном вдохе, когда я растягивалась, принимая его. Я зажмурилась, позволив боли пройти сквозь меня и ощутила, как та постепенно сменяется жаром. Таким, от которого перехватывало дыхание.

Рука Шепа скользнула между моей грудью и вдоль грудины к шее, к месту, где челюсть переходила в линию шеи:

– Не прячь эту красоту от меня. Я хочу видеть все. Все до последнего.

Я распахнула глаза. Потому что действительно не хотела ничего скрывать от него. Хотела, чтобы это было общее. Без тайн. Без стыда. Все – наружу.

Я задвигалась, осторожно покачивая бедрами, привыкая к его размеру. Потом стала опускаться глубже, принимая его полностью. Я видела напряжение, сдерживаемое усилием, по его челюсти и предплечьям. Видела, как он держится из последних сил. Но я не хотела, чтобы он сдерживался.

– Всего тебя, – прошептала я.

– Тея...

– Пожалуйста.

Контроль Шепа окончательно дал трещину и это было прекрасно. Он перевернул меня, не выпуская из объятий ни на мгновение.

– Ноги вокруг меня, – прорычал он.

Я подчинилась, обвивая его, пятками вжимаясь в его ягодицы. Шеп вонзился в меня, давая почувствовать все: свою силу, мощь, ту ярость, с которой он хотел меня… и насколько каждое мое ощущение жаждало только его.

Его тело двигалось в могучем ритме, подчиняя меня себе, выпуская наружу все, что он до этого сдерживал.

Мои пальцы вцепились в его плечи, ногти впились в спину. С каждым глубоким толчком Шепа перед глазами вспыхивали звездочки, а внутри все сжималось в предвкушении разрядки. Ноги дрожали, едва удерживая хватку, и я была уверена, что оставляю на его коже кровавые следы.

– Только не сейчас, – прохрипел Шеп, сдерживая себя на последнем издыхании.

– Шепард… – прошептала я его имя, как клятву, как признание в том, что он – все для меня.

Он ускорился. Толчки становились все глубже, все стремительнее. Его лицо расплывалось перед глазами, но я бы узнала его даже в полной темноте.

Я больше не могла сдерживаться.

Мое тело сжалось вокруг него, и я закричала от силы первой волны. Но для Шепа этого было недостаточно. Его рука скользнула между нами, пальцы нашли мой клитор и он снова и снова входил в меня, не давая передышки.

Удовольствие было таким сильным, что почти граничило с болью. Большой палец Шепа надавил на мой клитор, и перед глазами вспыхнули темные искры. Звук, с которым он достиг вершины, был почти звериным, и эта дикость лишь подстегнула мой собственный экстаз. Ощущение, как он кончает в меня, снова вызвало в теле мощную волну.

Но дело было не только в физическом. Это было осознание – мы могли быть теми, кто нужен друг другу, и в радости, и в беде.

Шеп перекатился на спину, прижимая меня к себе, и я рухнула на него, все еще наслаждаясь тем, что он был внутри. Я не хотела отпускать это ощущение. Грудная клетка тяжело поднималась, будто я только что прошла самую изнуряющую тренировку в жизни. Мы оба были покрыты потом.

Я запрокинула голову, глядя на него.

– Похоже, у нас проблема.

Шеп нахмурился:

– Проблема?

– Мне нравится, когда ты злишься и когда извиняешься. С такими темпами я начну ссориться с тобой по любому поводу.

Шеп рассмеялся, но от этого внутри меня снова все сжалось. Смех тут же оборвался, и он выругался:

– Ты решила меня убить, да?

Я расплылась в улыбке и посмотрела на него сверху вниз:

– Это ты все начал.

Он резко приподнялся, захватив мои губы в долгом, медленном поцелуе. Когда отстранился, в янтарных глазах промелькнуло что-то, что я не смогла сразу прочесть.

– Спасибо.

– За что? – прошептала я.

Большой палец нежно скользнул по моей нижней губе.

– За то, что заставила меня почувствовать себя достойным. Даже в самые мои худшие моменты.

Сердце болезненно сжалось, но эти треснувшие осколки будто сами нашли путь к Шепу. Именно туда, где им и было место.

– Шеп, твое «худшее» – это все равно хорошо. Потому что оно только доказывает, насколько ты заботишься.

Мне так хотелось сказать ему эти три слова. Потому что теперь я знала: я чувствую это каждой клеточкой своего тела.

Шеп провел пальцем по моему подбородку, скользнул вниз по шее и остановился в ложбинке у ключиц.

– Спасибо, что увидела меня.

– Спасибо, что впустил.

Потому что, позволив мне увидеть трещины наряду с совершенством, Шеп стал для меня еще красивее. И это дало мне шанс вернуть ему хотя бы малую часть того, что он отдал мне.

41

Тея

Я сжимала в руках корзину из лозы, полную фруктов и овощей с моего огорода и из теплицы, пока Шеп сворачивал с главной дороги на гравийную. Вдалеке показался дом и несколько хозяйственных построек, окруженные, казалось, километрами полей с пасущимися коровами. За ними – лес, тянущийся к горизонту, а за лесом – горы Монарх и замковидная скала Касл-Рок.

Я знала, что вид с семейного дома Колсонов должен быть захватывающим – ради такого пейзажа я бы многое отдала. Но сейчас он не успокаивал. Напротив – нервозность достигла предела.

Шеп убрал одну руку с руля и положил на мое бедро, легко сжав сквозь ткань сарафана, который я уже начинала жалеть, что надела.

– Хочешь, вернемся?

– Что? – я резко оторвалась от пейзажа и посмотрела на него.

Он мельком взглянул на меня, прежде чем снова сосредоточиться на дороге:

– Ты ни слова не сказала с тех пор, как мы сели в машину. Но я чувствую, как ты всё сильнее сжимаешься внутри. – Его большой палец начал рисовать круги на моей ноге. – Там будет моя семья. Но если ты не готова, не спеши. Все в порядке.

Я глубоко выдохнула, с трудом сглотнув:

– А что, если я им не понравлюсь?

Шеп сбавил скорость и съехал на обочину.

– Во-первых, ты уже знакома со всеми, кроме моей мамы, Арден и Коупа. Мама с Арден тоже тебя полюбят. А если бы Коуп был здесь, он бы наверняка попытался заигрывать с тобой, и мне пришлось бы выбить ему зубы. Так что, пожалуй, хорошо, что его нет.

Я едва заметно улыбнулась.

Шеп убрал локон с моего лица и заправил за ухо:

– Хочешь рассказать, что на самом деле тебя тревожит?

Я начала ковырять ногтем край корзины.

– Все это для меня в новинку. Моя семья... у нас не было таких отношений. Мы не были близки. А вдруг я скажу что-то не то или сделаю что-то, что кого-то обидит?

Он долго изучал мое лицо.

– Ты редко говоришь о своей семье.

Конечно, Шеп сразу попал в точку. Я уставилась на фрукты и овощи на коленях – единственный подарок, что пришёл в голову, вместе с букетом из сада. Даже в этом я сомневалась.

– Я не общалась с ними с колледжа. У мамы с папой были, мягко говоря, непростые отношения. Отец то уезжал по работе, то просто исчезал. Когда он был дома, они постоянно ругались. Кричали друг на друга. Половину времени будто забывали, что я вообще существую.

– Теа… – прошептал Шеп.

– Все было не так уж плохо. У меня всегда было все необходимое, но мне кажется, они не хотели ребенка. Мама, наверное, думала, что малыш все исправит. Но этого не произошло.

Шеп притянул меня к себе, его ладони обхватили мое лицо, лоб прижался к моему:

– Мне так чертовски жаль.

– Я мечтала о такой семье, как у тебя, – призналась я. – Представляла, как у меня куча братьев и сестер. Хотела делить комнату с сестрой, болтать ночами о всякой ерунде.

Большой палец Шепа скользил по моей челюсти:

– Мы не идеальны. Ни разу. Коуп, например, сливал воду в унитазе, когда я принимал душ. А Фэллон всегда съедала последний брауни.

Я хихикнула:

– Звучит идеально.

– Ты уже сама создаешь такую семью. Разве не видишь? Роудс, Саттон, Лука. Даже Энсон смотрит на тебя как на младшую сестру. – Он отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза. – Я лучше многих знаю: кровь – не главное. Иногда выбор – куда сильнее связующее звено.

В горле запекло, глаза защипало.

– Шепард…

– Ты называешь меня полным именем и мне сразу хочется тебя трахнуть. А, Колючка, тогда мы опоздаем к ужину, и ты занервничаешь еще больше.

Я засмеялась, притянула его за рубашку и поцеловала. Эти три слова горели у меня на языке, но я все еще не могла их сказать – сдерживало то самое крохотное чувство страха.

– А теперь мне придется идти на ужин, пряча стояк, – пробормотал он, запуская двигатель.

Нервозность вернулась, когда мы приближались к белому фермерскому дому, словно сошедшему со страниц сказки. Но я не дала волнению захлестнуть себя. Просто дышала. Семья Шепа была его частью. А значит, я уже любила их. Все, на что я могла надеяться, – что они увидят, насколько сильно я забочусь о нем.

Мы припарковались рядом с черным пикапом с замысловатыми узорами по бокам. Я знала, что он принадлежит Каю. Перед домом стояло еще с десяток машин: от седанов до огромного внедорожника.

Я сосредоточилась на дыхании, вылезая из машины. Шеп сразу оказался рядом, взял меня за руку и повёл к дому. Мы еще не дошли до крыльца, как дверь распахнулась.

Меня тут же окутали в объятиях. По запаху душистого горошка я поняла, что это Роудс, хотя и не могла ее увидеть сквозь силу объятий.

– Я так жалею, что тебе пришлось все это пережить. Знай, я всегда рядом. Что бы тебе ни понадобилось. Ты самая сильная женщина, которую я знаю.

У меня защипало нос. Я попросила Энсона рассказать Роудс все сам – не выдержала бы еще раз пересказывать. И теперь знала, что поступила правильно. Я обняла Роудс в ответ:

– Спасибо. Прости, что не рассказала раньше. Я…

– Даже не думай извиняться, – резко перебила она, отстраняясь. – Ты просто защищалась.

Я выдавила улыбку:

– Спасибо, что поняла.

– Конечно. – Она сжала мое плечо. – И да, я вчера устроила костер и сожгла все диски с фильмами Брендана Бозмена.

Я расхохоталась:

– Вот это я представляю с удовольствием.

Шеп покачал головой:

– Теперь понятно, почему у Тея все еще DVD. Ты застряла в прошлом веке.

Роудс закатила глаза:

– Когда у тебя отключат интернет, я буду сидеть и спокойно смотреть «Стражей Галактики».

– Я пыталась его переубедить. Не слушает, – сказала я, входя в дом.

Шеп положил ладонь мне на поясницу, показывая, что он рядом.

– У Шепа зависимость от техники. Прям настоящая, – добавила Роудс.

Я подняла на него взгляд:

– Как ты вообще выживаешь, живя у меня?

Он усмехнулся:

– Я был занят кое-чем другим.

– Фу-у-у! – простонала Роудс. – Мне совсем не нужно знать, чем вы там занимаетесь. Слишком много информации!

Я залилась румянцем, но не смогла сдержать смешок.

Смешок? Кто я вообще такая?

Голоса впереди становились все громче, и у меня скручивало живот, но как только мы переступили порог просторной кухни-гостиной-столовой, на меня налетело крохотное существо. Она была настоящим вихрем с темными блестящими волосами и зелеными глазами, как у Трейса.

– Ты Тея. Ты новая девушка дяди Шепа. А еще папа говорит, ты работаешь в пекарне. Принесешь мне кексик оттуда? Папа разрешает только по особым случаям. А я хочу их все время. Больше всего люблю с единорогами. Я...

Трейс подхватил дочку на руки и стал щекотать ее в бок:

– Кили, ты скоро совсем уши Тея заболтаешь.

– Неправда. Уши не отваливаются. Правда ведь?

Я не смогла не улыбнуться ее тревоге:

– Приятно познакомиться, Кили. Кексы с единорогами – мои любимые тоже. Приходи ко мне на работу, и, возможно, я смогу незаметно один тебе передать.

Лицо Кили засветилось от счастья:

– Ты просто СУПЕР!

Трейс рассмеялся:

– Ну все, теперь ты – ее вечная звезда.

– Я не против немного подкупать, – призналась я с улыбкой.

– Я отлично подкупаюсь, – с серьезным видом подтвердила Кили. Затем посмотрела на меня и Шепа. – Супербабушка сказала, что вы с дядей Шепом играете в «стукни сапогом». Это новая игра? Может, и я научусь...

– Лолли! – хором выкрикнули человек пять в огромной комнате, обернувшись на женщину.

Та подняла голову от коктейля, совершенно не смутившись:

– А разве я соврала?

– Господи, – проворчал Трейс. – Мой ребенок будет исключен из первого класса.

– Лето, папа. Меня не могут исключить.

– Профилактическое исключение, – вздохнул он.

Но дочка лишь расплылась в улыбке, словно он повесил ей на небо луну. Потом повернулась ко мне:

– Папа всегда боится, что меня выгонят, но этого ни разу не случилось. Учителя меня обожают.

Я еле сдержала смех:

– Охотно верю.

– Тея, – позвал теплый голос, прерывая разговор, – прости за столь сумбурную встречу. И за мою мать.

– Не смей извиняться за меня, девочка, – отозвалась Лолли.

– Если бы я не извинялась, нас бы уже выгнали из города, – бросила Нора, повернувшись ко мне. – Добро пожаловать в наш хаос.

Теперь я уже рассмеялась. В Норе было что-то такое – легкость, полное принятие происходящего вокруг – что помогло мне расслабиться:

– Спасибо, что пригласили. Я, э… принесла кое-что из своего сада.

Я протянула ей корзину, и тут же накатило сомнение. Это странно? Надо было приносить еду? Вдруг ее это обидит?

Но глаза Норы засияли, а кожа у уголков глаз сморщилась – я сразу поняла: она часто улыбается.

– Не скрою, я едва сдерживалась, чтобы не начать умолять Шепа принести еще твоих вкусняшек. Тот снежный горошек и руккола из прошлой корзины – просто потрясающие. А помидоры? Я все их сама съела.

– Эй, а я тоже люблю помидоры, – сказал Кай, развалившись в кресле с мотоциклетными ботинками на пуфе.

– Сам себе найди, – отрезала Нора.

Кай рассмеялся:

– Значит, они и правда хороши, если ты их от нас прячешь. Готов обменять сеанс татуировки на помидоры. Но только если они сортовые.

– А какие еще бывают? – усмехнулась я.

На лице Кая появилась довольная ухмылка:

– Если бы Шеп тебя не заполучил первым...

– Не заставляй меня врезать тебе и запачкать мамин стул, – проворчал Шеп.

Кай лишь сильнее усмехнулся:

– Забыл, у кого здесь тренировки по ММА?

– Тогда я тебе нос сломаю ладонью, – хрипловатым голосом вмешалась женщина на диване. – Ты же знаешь, что я смогу.

Кай поморщился:

– Когда тебе везет.

– Когда ты расслабляешься. А это происходит все чаще.

Я внимательно посмотрела на нее и поняла, что это, должно быть, Арден. Она была потрясающе красива: темно-каштановые волосы почти до талии, серые глаза с легким фиолетовым оттенком.

Арден перевела взгляд на меня:

– Прости Кая. Он – неандерталец.

– Истинная правда, – пробормотала Фэллон, сидя у стойки с бокалом вина.

Кай не особенно отреагировал на упрек Арден, но тут же нахмурился, услышав подтверждение от Фэллон, посмотрев на нее испытующе.

Арден встала и подошла ко мне:

– Приятно наконец познакомиться. Я – Арден.

– Мне тоже, – ответила я.

Нора обняла Арден за плечи:

– Кто бы мог подумать, что все, что нужно для твоего появления на семейном ужине, – это чтобы Шеп привел новую девушку?

Арден смущенно улыбнулась:

– Сейчас напряженный сезон.

Нора мягко убрала волосы с ее лица – жест, который сразу выдал: она делает это с самого детства:

– Когда у тебя, мини-Ван Гог, не напряженно?

Арден улыбнулась мне:

– Надеюсь, только не дойду до отрезания уха.

Нора сморщила нос:

– Без мрачных разговоров перед ужином.

Меня моментально приняли в круг, и уже через пару минут нервозность испарилась. За длинным столом Колсонов было столько людей, что внимание не задерживалось на мне надолго. А Кили отвлекала всех своими выходками.

На ужин подали стейк и овощное ассорти всех цветов радуги. Картофель грата, от которого мне не терпелось узнать рецепт, и булочки – мягкие, как облачко. На десерт Роудс принесла пирог с арахисовым маслом – не осталось ни крошки.

После ужина мы все помогали убирать со стола, но Нора мягко выставила всех из кухни, оставив только меня. У меня тут же подкосился желудок, но она улыбнулась виновато:

– Эгоизм, знаю. Все хотят с тобой поближе познакомиться, но Шеп – мой малыш, и я считаю, что заслужила первенство.

Я сгребала остатки еды в ее компостное ведро, стараясь вновь не поддаться нервам:

– Он очень тебя любит.

Это было очевидно. В том, как Шеп обращался с мамой, была нежность. И еще – благодарность.

Нора посмотрела в окно, на своих детей, собравшихся на заднем дворе и смеющихся над шоу, которое устраивала Кили:

– Он хороший человек.

– Лучший, – тихо сказала я, передавая ей тарелку для ополаскивания.

Она двигалась по кухне так, словно могла закрыть глаза и всё равно не промахнуться.

– Но он слишком многое берет на себя.

Я замолчала, отскребая остатки с очередной тарелки.

– Думаю, часть его всегда будет пытаться доказать свою ценность, – проговорила я наконец. Пальцы сжались на посуде, решая, говорить ли то, что вертелось в голове. Но я вспомнила всё, чему учил меня Шеп. Особенно – что я не выбралась, чтобы теперь не жить.

– Мы все носим в себе груз прошлого. Трудности нас меняют. Иногда оставляют шрамы. Но не все из этого – плохо. Они растят в нас сочувствие, понимание и умение заботиться о других. Шеп заботится о людях вокруг больше, чем кто-либо, кого я знала. Ему просто иногда нужно напоминать, что не нужно быть идеальным, чтобы его любили.

Я застыла, услышав последние слова, вылетевшие у меня изо рта. Я не собиралась их говорить, но отрицать их было бессмысленно – это была правда.

Руки Норы замерли в мыльной пене. Она повернулась ко мне:

– Ты его любишь?

Я с трудом сглотнула:

– Да. – Глубоко выдохнула. – Твой сын напомнил мне, что в этом мире все еще есть хорошие мужчины. В момент, когда мне отчаянно нужно было это напоминание. Он сделал меня смелее. Заставил тянуться к вещам, о которых я думала, что больше никогда не смогу их иметь.

В глазах Норы заблестели слезы:

– Тея...

– Ты вырастила удивительного сына.

Нора бросила тарелку в раковину и в одно мгновение оказалась рядом, заключив меня в крепкие объятия и не отпуская:

– Я вижу, как он изменился за этот месяц. В нем появилась легкость, которой давно не было. Это ты. Ты сделала его смелым в ответ. Смелым, чтобы поверить: он уже достаточно хорош, просто такой, какой есть.

У меня запекло в горле, а глаза наполнились слезами:

– Он больше чем «достаточно». Он – все.

Нора отстранилась, смахивая слезы, уже скатившиеся по щекам:

– И ты тоже, красавица моя. Это так ясно видно. Твоя доброта, забота, сила. Я не знаю, что с тобой случилось, но мне больно оттого, что это произошло.

– Это только заставляет меня еще сильнее ценить то, что у меня есть сейчас.

Нора всхлипнула:

– Я хочу, чтобы у тебя было все. И если тебе когда-нибудь понадобится кто-то, кто выслушает, обнимет или просто похлопочет вокруг тебя – я всегда рядом.

Теперь и мои слезы потекли. От ее доброты. От того, что она предложила мне то, чего у меня никогда по-настоящему не было:

– Спасибо, – прошептала я. – Это значит для меня больше, чем ты можешь представить.

– Все в порядке? – раздался глубокий голос Шепа, разрезая тишину кухни.

Мы с Норой подпрыгнули от неожиданности, а потом тут же расхохотались.

Нора вытерла лицо и отмахнулась от сына:

– Все хорошо. Просто разговор по душам с нашей девочкой.

Шеп тут же подошел ко мне, его большое тело обвило меня заботой, а большие пальцы нежно смахнули слезы с моих щек:

– Ты плачешь.

Я покачала головой:

– Я счастлива.

Он нахмурился, будто не до конца верил моим словам.

Я обхватила его за талию и крепко прижалась:

– Счастлива, – повторила я. – И это благодаря тебе.

Шероховатые руки Шепа обхватили мое лицо:

– Это ты подарила себе счастье. А я просто счастлив быть частью этой мозаики.