Текст книги "Хрупкий побег (ЛП)"

Автор книги: Кэтрин Коулс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

29

Шеп

Я не мог пошевелиться. Не мог даже нормально дышать. Напряжение и ярость сдавливали грудь, как удав, выжимая воздух из легких.

Какой же тварью надо быть, чтобы сотворить такое? Это, может, и не было физическим насилием, но в каком-то смысле – гораздо хуже. Фотографии. Видео. Тея в самых уязвимых моментах. И все это – на показ. Для любого.

Она обернулась, будто испугалась ярости в моем голосе. И когда я увидел ее лицо – по-настоящему увидел – меня чуть не сбило с ног. Дело было не только в слезах, бегущих по ее щекам. А в настоящем удивлении. Будто она не ожидала, что я буду злиться на него. Будто… она думала, что я разозлюсь на нее. Что посмотрю иначе.

– Тея, – выдавил я хрипло.

– Все нормально, – прошептала она. – Я пойму, если тебе нужно уйти.

Я не выдержал. Два шага – и она уже в моих объятиях. Я чувствовал, как ее слезы впитываются в мою футболку. Чувствовал, как все ее тело дрожит.

– Последнее, чего бы мне хотелось – уйти.

– Шеп… – ее голос дрожал.

– Это ничуть не меняет моего отношения к тебе. Разве что теперь я понимаю, насколько ты сильнее, чем я думал.

Она всхлипнула.

– Это не твоя вина. Ни на грамм. Ни в чем. – Я прижал ее крепче, будто мог впитать ее боль, все, через что она прошла.

– Я знаю это… большую часть времени. Но потом все переворачивается в голове. Будто я слышу его голос снова и снова. И иногда… я верю ему.

Я провел рукой по ее лицу, чуть приподнял подбородок, заставляя посмотреть на меня:

– Слышишь этот голос? Иди ко мне. Я скажу тебе правду. – Провел большим пальцем по ее щеке. – Добрая. Смелая. Сильная. С юмором. Чертовски умная.

– Шепард… – прошептала она.

– Человек, который примет от моей бабушки картину из страз с фаллосообразными тыквами, лишь бы не обидеть ее.

Она тихо засмеялась сквозь слезы:

– Я повесила ее в теплице. Над столом для пересадки.

Я покачал головой:

– Конечно, повесила. Лолли будет в восторге. – Я замолчал. – Значит, поэтому ты не хотела никого пускать в дом. Потому что он поставил камеры.

Тея медленно кивнула:

– Я не могу перестать представлять, как кто-то другой делает то же самое. Даже если понимаю, что шансов – один на миллион.

И при этом она все равно впустила меня. Позволила остаться. Теперь я понимал, насколько это был настоящий дар.

Тея замолчала. Долго.

– Дело не только в том, что эти фото до сих пор где-то есть. Моя голова… это чертов беспорядок.

Я остановил палец на ее щеке:

– Твой мозг пытается ухватиться за истину. – И чертов Брендан Бозман настолько ее сломал, что она не могла ее разглядеть.

– С тобой бывало, что кто-то врал о тебе так убедительно, что ты сам начинал в это верить?

Пульс стучал в висках, глухо отдаваясь в шее. Да. Я знал, каково это. И во мне до сих пор жило это проклятое убеждение – что я никому не нужен. Меня отдали. Меня бросили.

– Да, – ответил я. Тихо. Почти беззвучно.

Тея смягчилась. Положила ладонь мне на грудь:

– Я не хочу тебя втягивать в это. Ты… слишком хороший. Ты – все, к чему мне не стоит тянуться. Но я не могу себя остановить. Я не могу уйти. Это эгоистично. Мне не следует…

Я не дал ей продолжить. Не позволил этим сомнениям прорваться наружу. Я стер их с воздуха – поцелуем. Приблизился и просто накрыл ее губы своими.

Тея тут же вцепилась в мою футболку, притянула ближе. Ее вкус врезался в меня навсегда – клубника и мятный чай. Больше ничего не хотелось.

Она застонала, губы приоткрылись. Я провел языком по ее. Черт, как же чувствовались ее губы… Теплые. Влажные. Нежные до безумия. Та самая хрупкая сила – моя Колючка. Жесткая снаружи, чтобы защитить то, что внутри – мягкое, чувствующее.

Она прижалась ко мне сильнее. Искала. Хотела. Эта близость, это желание – все, чем она была, – разжигало меня. Я уже был тверд в джинсах, и этого было мало.

Тея вдруг рванулась вверх, обвив меня ногами, будто я дерево. Я поймал ее, продолжая целовать, в ней пылало пламя – и во мне, и между нами.

Высоко над нами раздался пронзительный крик птицы. Резкий, почти как выстрел. Тея дернулась, голова отпрянула. По ее лицу прошла волна осознания – сначала шок, потом ужас.

Она быстро соскользнула с меня, руки метнулись к губам:

– Боже, извини. Я не знаю, что…

– Уверен, это я тебя поцеловал, – мягко сказал я.

– Но я… я набросилась на тебя.

Я приподнял бровь:

– Если это была атака, то я доброволец.

– Не смешно. Я на тебя взгромоздилась, как какая-то бешеная мартышка. Вцепилась в губы.

Я не сдержался – рассмеялся:

– И очень надеюсь, что ты сделаешь это снова.

– Шеп, – рявкнула она.

Я шагнул вперед, снова сократив расстояние между нами:

– Колючка. – Я зацепил пальцем петлю ее шорт и подтянул ближе. Вгляделся в ее гипнотизирующие глаза. – Он стыдил тебя за секс?

Ее взгляд упал и ушел в сторону.

Бинго. Мудак.

Я провел пальцем по переднему карману ее шорт:

– Если ты хочешь меня – для меня это будет значить только одно. Что мне чертовски повезло. И что я благодарен. Ладно, два.

Ее светло-зеленые глаза снова нашли мои:

– Ты не думаешь, что это… странно?

– Ни хрена, – отрезал я. – Так же, как и то, что я в восторге от твоей книги. Правда, не уверен, что готов на ролевые игры в килте, но все остальное? Горячо.

Уголок ее губ дернулся:

– Думаю, в килте ты бы смотрелся неплохо.

Я рассмеялся:

– Ради тебя я на многое готов. Но килт – это уже за гранью.

– Зато удобен в доступе…

Господи. Мой член снова начинал вставать. Я притянул Тею к себе, откинул с ее лица прядь волос.

– Хочешь попробовать это со мной?

Дыхание Теи сбилось, но она кивнула.

По телу прошла волна облегчения.

– Отлично. Потому что я тоже этого хочу. Я хочу тебя. Но думаю, нам стоит двигаться медленно.

Я заметил разочарование на ее лице – и, черт подери, мне даже это понравилось.

– Ты прошла через слишком многое. Понадобится время, чтобы вытравить из головы те лживые голоса. Но мы справимся. Один за другим.

– Иногда мне просто хочется быть нормальной. Не чувствовать, будто внутри все перевернуто. Я ведь сбежала… но до сих пор не чувствую себя свободной.

Я никогда в жизни не чувствовал в себе такую ярость, как сейчас. Это было не просто желание – это была жгучая, почти животная потребность уничтожить того, кто довел Тею до такого состояния. Но даже этого было бы недостаточно. Как наказать того, кто отравил чей-то разум, заставил жить в страхе? Я не знал, существует ли вообще адекватная расплата.

– Мы обязательно придем к этому, – прошептал я и легко коснулся ее губ своими. – Ты не одна.

Ее глаза блестели от сдерживаемых слез, а свет закатного солнца превращал зелень ее взгляда в драгоценный камень.

– Я долгое время чувствовала себя одинокой, – сказала она.

Я наклонился и прижался лицом к ее шее:

– Я знаю. Но теперь ты больше не одна.

– Шеп… – прошептала она.

В тот же момент где-то совсем рядом раздался звук шин по гравию. Я резко поднял голову.

– Ты кого-то ждешь?

Тея покачала головой, лицо побледнело.

– Останься здесь, – зарычал я.

Половина меня надеялась, что это сам Брендан, гребаный Бозман. Я бы прикончил его до того, как он успел бы моргнуть.

30

Тея

– Шеп, подожди, – прошипела я, но он и не думал останавливаться. А по тому, как он уверенно обогнул угол дома, становилось ясно: кто бы там ни стоял – ему явно не обрадуется.

Я задержала дыхание и бросилась следом, выдыхая только тогда, когда услышала голос Роудс. Быстро вытерла лицо, убеждаясь, что ни одной слезы не осталось.

– Почему ты так на меня смотришь? Ты же сам – Мистер Анти-Цвет, – заявила она.

– Мистер Анти-Цвет? – переспросил Шеп, в голосе звучало раздражение.

Я обогнула дом как раз вовремя, чтобы увидеть, как Роудс указывает на своего парня:

– Ну да. Терпеть не может ничего, кроме черного и серого. Общается в основном ворчанием и недовольными взглядами.

– Безрассудная, – проворчал Энсон, сделав шаг к ней. Но в этом прозвище явно звучала и ласка.

Роудс закатила глаза:

– Разве я соврала хоть в чем-то?

Он обнял ее и чуть прикусил нижнюю губу:

– Веди себя хорошо, а то будут последствия.

Глаза Роудс сузились:

– А если я хочу этих последствий?

Шеп издал мучительный звук:

– Господи, пусть это прекратится. И вообще, что вы тут делаете? Телефон, может, слышали о таком?

Роудс показала ему язык:

– Мы пришли тебя похитить. Ужин и живая музыка в Sagebrush. Никаких отговорок. Нам всем нужно немного веселья. – Она посмотрела на меня, и в ее взгляде сквозила мольба. – Только не говори «нет». Кай с Фэллон тоже будут.

Я почувствовала, как во мне зашевелилось беспокойство. И тут же Шеп подошел ко мне и обнял за плечи.

– У нас тут были свои планы.

Я приложила ладонь к его животу, ощущая, как под ней напряглись мышцы:

– Все нормально. Мы можем пойти.

Шеп посмотрел на меня сверху вниз:

– Мы не обязаны.

– Я хочу.

Он долго вглядывался в меня, пытаясь понять, правда ли это. Но это была правда. Пришло время. Время жить. Я не боролась за свободу, чтобы потом все равно сидеть в клетке, даже если она без замков. Я не позволю Брендану и дальше держать меня на цепи.

Я обернулась к Роудс и увидела, что ее взгляд прикован к моей руке на животе Шепа. Она улыбалась так, будто я только что сообщила ей, что она выиграла в лотерею.

– Мне нужно минут пятнадцать, чтобы собраться. Хочешь зайти? Можешь покормить котят, пока я привожу себя в порядок.

Роудс резко перевела взгляд на мое лицо и засияла:

– Обожаю все это. Каждую секунду.

– Вот почему ты сейчас улыбаешься, как дикая участница конкурса красоты? – спросил Энсон, явно потрясенный.

– Заткнись, – отрезала Роудс и легонько шлепнула его по животу. – Мой брат счастлив. Моя подруга счастлива. Я счастлива.

Энсон с беспокойством посмотрел на Шепа:

– Можешь, пожалуйста, приглушить градус? Я волнуюсь, что у нее мозг взорвется от такого количества счастья.

Роудс обернулась и ущипнула его в бок. Пока они перешли к привычной перепалке, Шеп наклонился ко мне:

– Ты точно уверена? Они могут посидеть на веранде, а мы потом встретимся с ними в баре.

Я покачала головой:

– С прятками покончено. Осторожной – да, но жить в полсилы я больше не собираюсь.

Глаза Шепа вспыхнули янтарем. Он наклонился, его губы замерли в миллиметре от моих:

– Тогда пойдем жить по-настоящему.

Музыка гремела из динамиков на сцене – группа зажгла с кавером на Free Fallin'. Танцпол был полон, у бара толпились люди. Обычно такие вечеринки сводили бы меня с ума. Но с рукой Шепа, обвившей мои плечи, я чувствовала себя в полной безопасности. Я снова чувствовала себя собой.

Раньше я обожала ходить на концерты с Никки – в The Echo, Silverlake Lounge или The Greek. Я не была настоящей меломанкой, как она, но мне нравились разные стили музыки и атмосфера толпы. Это было еще одно из тех удовольствий, которые я потеряла… и теперь возвращала.

Как и свой настоящий цвет глаз. На секунду я запаниковала, вспомнив, что забыла надеть цветные линзы, а потом решила и не надену. Я терпеть не могла эти линзы. Глаза чесались, а ухаживать за ними было одно мучение.

Когда я вышла в своем лучшем летнем платье и поношенных светло-розовых ковбойских сапожках, с волосами в свободных локонах, Роудс заулыбалась:

– Обожаю твои глаза.

Шеп же просто смотрел. Его взгляд скользил по мне, как будто он касался меня пальцами. А сам он выглядел не менее сногсшибательно – волосы еще влажные после душа, свежая белая футболка, темные джинсы и ботинки.

Теперь я ощущала мягкий хлопок этой футболки, когда он наклонился к моему уху:

– Хочешь что-нибудь выпить?

Коктейль, наверное, был бы перебором для одного вечера.

– Газировку с лаймом?

Шеп кивнул:

– Будет сделано.

– Я захватила столик! – крикнула Фэллон, махнув нам рукой.

Я впервые встречала приемную сестру и лучшую подругу Роудс, но казалось, будто я уже знала ее по всем историям, что Роудс рассказывала на работе. Сначала она показалась немного замкнутой, но за ужином я увидела ту самую добрую и понимающую девушку, о которой говорила Роудс.

– Отлично, – сказала Роудс, хватая меня за руку и таща к столику.

Я уселась рядом с Фэллон:

– Ты уже заказала?

Она улыбнулась:

– Кай пошел за напитками. Он, похоже, уверен, что меня похитят байкеры по пути от бара до стола.

Уголки моих губ дернулись. Я и сама заметила, как бурый гигант в татуировках был особенно заботлив с Фэллон. Их отношения были… другими. Будто он чувствовал каждое ее движение.

– А тебе что-то взять? – спросила она. – Я могу написать Каю.

– Шеп пошел за моим.

Фэллон мягко улыбнулась:

– Ты делаешь его счастливым.

Это было просто, но от этих слов у меня внутри стало тепло. Правда, сразу за ним пришел и страх.

– Все еще очень ново, – пробормотала я.

Она сжала мою руку:

– Иногда не нужно всей жизни, чтобы увидеть, как человек меняется. Иногда хватает одного искреннего момента.

Горло защипало.

– Он меня меняет. Делает смелее. Помогает тянуться к тому, чего я раньше боялась.

Глаза Фэллон засветились в огнях бара:

– Это прекрасно.

В этот момент рядом с ней появилась татуированная рука и поставила перед ней розовый коктейль.

– Я до сих пор не верю, что ты заставила меня заказать peach crush.

Фэллон едва не поперхнулась от смеха:

– Он настаивает, чтобы сам выбирал мои напитки? Значит, будут настолько девчачьими, насколько возможно.

– Ты ужасна, – проворчал Кай.

– Ты хотел сказать – прекрасна, – парировала она.

Я почувствовала Шепа раньше, чем увидела. Его тепло было особенным, узнаваемым. Его сильная, загорелая рука обняла меня, поставила мою газировку, и он прошептал:

– Все в порядке?

Я кивнула:

– Группа отличная.

Он усмехнулся:

– Не верила, что в нашей глуши может быть хорошая музыка?

Я улыбнулась:

– Сомневалась – звучит слишком резко.

Зазвучали первые аккорды You Shook Me All Night Long, и Роудс мгновенно соскочила со стула:

– Пошли танцевать!

Я рассмеялась:

– Такая фанатка AC/DC?

– Это классика! – возразила она.

– Врет. Она просто любит танцевать, – буркнул Энсон.

Роудс закатила глаза:

– Он все равно не будет танцевать со мной. – Она повернулась ко мне и схватила за руку: – Пожалуйста?

– Роудс, – предостерег Шеп.

Но я уже встала со стула и потянула за собой Фэллон:

– Пошли.

Роудс радостно пискнула и потащила нас на танцпол. И впервые за долгие годы я просто отпустила все. Я не думала о Брендане, о фотографиях, о миллионах тревожных мыслей. Я чувствовала… свободу.

Мы танцевали под рок, кантри и даже под парочку поп-хитов. Вскоре я собрала волосы в пучок, потому что они липли к шее.

К какому-то моменту к Фэллон подошел парень, приобнял ее за талию. Она резко отпрянула, отмахнулась. Он извинился и начал отступать, но явно недостаточно быстро – потому что Кай уже прорвался сквозь толпу с лицом, полным ярости. Парень побледнел до мелового цвета. Фэллон потянула Кая за футболку, и вскоре они уже яростно спорили, а пьяный ухажер исчез в толпе.

Роудс закатила глаза:

– Сейчас они покричат друг на друга. Хочешь выпить?

– С Фэллон все нормально?

– Да, – отмахнулась она. – Она просто злится, когда Кай перегибает с опекой.

Я все же оглянулась. Кай возвышался над миниатюрной Фэллон. Но она, несмотря на свою застенчивость, совсем не боялась – смело тыкала в него пальцем. Интересно.

– Что будешь? – крикнула Роудс.

– Просто воды.

Пока она наклонялась к бару, чтобы сделать заказ, кто-то схватил меня за руку и резко дернул. Я едва не упала, но успела удержаться на ногах и столкнулась лицом к лицу с одним из последних, кого я хотела видеть.

Расс Уилер.

Глаза у него были мутные, он скользнул взглядом по моему телу и задержался на вырезе платья.

– Тея. А ты ничего так приоделась.

Мне захотелось скрестить руки на груди. Я попыталась выдернуть руку, но он только сжал ее сильнее – так, что я взвизгнула от боли.

Глаза Расса вспыхнули, он облизнул губы:

– Ты там на танцполе такое шоу устроила… А может, перенесем вечеринку в более приватное место?

Меня затошнило. Я рванулась:

– Отпусти.

– Не ломайся. Ты же сама напрашиваешься. Я сделаю тебе хорошо, детка.

Тошнота усилилась:

– Я сказала, отпусти, – рявкнула я, толкнув его в грудь свободной рукой.

– Не строй из себя невинную, – прошипел он. – Ты там вертелась, как последняя шлюха. Хотела, чтобы каждый мужик тут на тебя пялился? А теперь включаешь неприступную?

Он потянулся ко мне – но не успел. За моей спиной поднялась волна ярости.

– Убери от нее руки. Сейчас же, – прорычал Шеп.

Расс ухмыльнулся:

– Она твоя? Так научи ее вести себя прилично. А то шлюха себя ведет, как…

Он не договорил.

Шеп ударил его в нос с такой силой, что я услышала хруст даже сквозь музыку. Расс рухнул на пол, завывая:

– Ты с ума сошел?! – но говорил он гнусаво, будто простужен.

– Если ты еще раз заговоришь с ней или даже посмотришь в ее сторону, я сломаю тебе не только нос, – прошипел Шеп.

Расс вскочил:

– Думаешь, можешь меня запугать, ублюдок? Ты, малыш из коробки…

Шеп бросился на него.

31

Шеп

Перед глазами все застлало красным, когда я шагнул вперед, готовясь врезать ублюдку напротив. Но кто-то схватил меня за рубашку сзади, как раз в тот момент, когда Кай встал между нами и сильно оттолкнул Расса.

– Проваливай к черту, Уилер, – прорычал Кай. – Шеп сдержался. Я – нет.

– Его шлюха начала, – заскулил Расс.

Лицо Теи побледнело от этих слов, и волна ярости накрыла меня снова. Я рванулся вперед.

– Блядь, – выругался Энсон. – Помогите немного?

Кай обернулся, в глазах у него вспыхнуло. Он оттолкнул меня:

– Не стоит. Он того не стоит.

Но я не мог остановиться. Тее и так уже хватило боли. Я не позволю, чтобы это повторилось.

– Господи, – пробормотал Энсон, пытаясь меня удержать. – Ты что, на стероидах сидишь?

Чья-то мягкая ладонь коснулась моей щеки.

– Шепард.

Голос Теи был не громким, но я все равно услышал его сквозь весь шум – в нем была дымчатая нежность, обвивавшая меня, как объятие.

В ее глазах блестели слезы.

– Пожалуйста, не надо.

Я сразу обмяк. Энсон с Каем это почувствовали и отпустили, хотя остались начеку. Я шагнул к Тее, скользнул ладонями по ее телу:

– Ты в порядке? Он тебя не задел?

Позади нас Расс орал, пока вышибала тащил его к выходу.

– Все хорошо. Просто... неожиданно. Вот и все.

Но это было неправдой. Ее тело дрожало. Я прижал ее к себе:

– Пошли. Надо выбираться отсюда.

– Господи, Тея, – произнесла Роудс, подбегая к нам. – Прости. Я его не видела. Я разговаривала с барменом, а потом кто-то закричал…

– С ней все нормально, – сказал Энсон и аккуратно потянул Тею за руку. – Но нам точно пора уходить.

Фэллон бросила на меня обеспокоенный взгляд:

– Может, вызвать Трейса? Тея должна подать заявление. Это же нападение.

Тея резко вскинула голову:

– Нет! Никакой полиции. Я просто... я просто хочу домой.

Блядь.

Она не хотела звать копов, потому что не хотела, чтобы остался след.

Я с трудом сдерживал дыхание, обняв ее за плечи:

– Никакой полиции. – Я метнул предупреждающий взгляд на Фэллон. Она хотела помочь, верила, что закон – это защита. Но это не всегда так.

– Пошли, – буркнул Кай, обняв Фэллон за плечи. – Я отвезу тебя домой. Даже куплю тебе молочный коктейль по дороге.

С тех пор как он переехал к нам в шестнадцать, она была единственной, к кому он открыто проявлял нежность. Может, потому что ее мягкое сочувствие сумело пробиться сквозь его броню. Иногда мне казалось, что они вообще могут общаться без слов. Вот как сейчас – Фэллон взглянула на него с вызовом, а потом что-то в ней изменилось, и она просто кивнула.

Я облегченно выдохнул. Фэллон была способна устроить настоящий крестовый поход и сама отправиться в участок, чтобы все задокументировать, если решит, что так надо.

Я крепче прижал Тею к себе и направился к выходу. Прямо перед дверью нас перехватила Мара, вся в тревоге:

– Господи, Шеп, ты в порядке?

– Все нормально. – Но голос у меня дрогнул, и ложь сразу стала очевидной. Костяшки пальцев пульсировали, кожа была содрана – видимо, я все-таки задел зубы Расса.

– Тебе надо в больницу? Сделать рентген? – настаивала Мара.

– Все нормально, Мара. Мне просто нужно домой.

Она на секунду взглянула на Тею, потом сглотнула:

– Конечно. Понимаю.

Чувство вины не пришло. Гнев по-прежнему кипел во мне, и все, чего я хотел, – увезти Тею подальше и убедиться, что с ней все в порядке.

Энсон придержал дверь, и мы вышли в прохладный ночной воздух. Как только мы ступили на улицу, появился вышибала. Джон, крепкий парень лет на пять моложе меня, родом из Спэрроу-Фоллс, покачал головой.

– Простите за него, – пробормотал он, взглянув на Тею. – Мэм, могу вызвать шерифа, если захотите подать заявление. Но знайте, его сюда больше не пустят. Он в черном списке.

Тея слабо улыбнулась:

– Спасибо. Со мной все в порядке. Правда.

– Хорошо. Но в следующий раз, когда придете, напитки за счет заведения. Мы не терпим такого в нашем баре.

Тея чуть расслабилась в моих объятиях:

– Я ценю это. Спасибо, что не оставили без внимания.

Джон кивнул, хлопнул меня по плечу и ушел обратно.

– В следующий раз я ему яйца отобью, – буркнула Роудс, направляясь к нашей машине.

Энсон покачал головой, идя за ней:

– Придется мне завтра вытаскивать ее из тюрьмы?

– Очень может быть, – пропела Фэллон.

– Но оно того стоит, – проворчала Роудс.

Мы все притормозили, добравшись до машин.

Роудс пристально посмотрела на Тею:

– Хочешь, чтобы мы поехали с вами? Я бы заварила тебе чай...

Энсон обнял ее за плечи и сжал:

– Шеп с ней, Безрассудная.

Но Роудс все равно ждала ответа Теи.

– Все в порядке. Я уже не боюсь, теперь просто злюсь.

Фэллон мягко улыбнулась:

– Злость – это уже лучше.

Уголки губ Теи дрогнули:

– Согласна.

Кай посмотрел на меня вопросительно:

– Ты как? Подстраховать?

Я понял, о чем он. Он отвез бы Фэллон домой, а потом поехал бы со мной, если бы я решил, что Рассу нужен более жесткий урок. Вот что значит братство. Даже с учетом его прошлого, он бы пошел – потому что всегда прикрывал меня.

– Не сегодня, – ответил я. Вдруг почувствовал себя выжатым до последней капли. Рука болела.

Кай кивнул:

– Только скажи слово.

Я кивнул в ответ ему и Фэллон.

– Напиши с утра, скажи, как рука. Если нужно, я справлюсь сам, – сказал Энсон.

– Спасибо, брат.

Он с Роудс сели в его грузовик, а я повел Тею к своей машине. Отпустил ее, чтобы открыть дверь. Она молча забралась внутрь, не шелохнувшись, пока я обходил капот и садился за руль.

– Тебе можно за руль? – тихо спросила Тея.

– За вечер я выпил только два пива – за ужином и потом в баре.

Она повернулась ко мне и провела пальцами по разбитым костяшкам:

– Я про руку.

Я машинально сжал ее и сразу поморщился. Боль вспыхнула, по коже размазалась кровь.

– Прости.

Я бросил на нее взгляд:

– Это не твоя вина.

– Я знаю. – В голосе Теи была такая уверенность, что гнев внутри меня немного стих. Она провела пальцами по тыльной стороне моей ладони. – Но все равно жаль.

– Выпью ибупрофен, и завтра буду как новенький.

Тея кивнула, но в ее лице было сомнение, когда я завел двигатель и направился к ее дому. Всю дорогу мы молчали, каждый погружен в свои мысли. Как только я припарковался у ее дома, она тут же выскочила из машины и ждала меня снаружи.

– Пошли. Нужно приложить лед к твоей руке.

– Не обязательно, – возразил я.

Тея вскинула голову, и из ее растрепанного пучка выпали пряди:

– Ты всегда заботишься о всех вокруг. Может, хоть раз позволишь позаботиться о себе?

Я посмотрел на Тею. Она всегда видела больше, чем остальные.

– Ладно.

– Вот и хорошо. – Она взяла меня за здоровую руку и потянула к дому. Подойдя к двери, достала ключи и отперла тяжелый замок. С каждым поворотом металла я вспоминал, насколько она мне доверяет, впуская в свое пространство. В свой уголок. В свое спасение.

Как только мы вошли, нас встретил Лось – со своими странными мяуканьями. Он лёгкой поступью пошел по коридору, удивительно тихо для такого здоровяка, и стал тереться о ноги Теи, громко жалуясь.

– Клянусь, он орет на тебя, – пробормотал я, проходя на кухню.

– Конечно, орет. Он не привык, что я ухожу по вечерам. – Она кивнула на маленький кухонный стол. – Садись.

В ее голосе прозвучали такие нотки, что уголки моих губ дернулись.

– Слушаюсь, мэм.

Тея покачала головой и пошла к холодильнику. Я смотрел, как она достает что-то оттуда, не особо вникая – просто наблюдая, как ее легкое платье колышется при каждом движении.

– Ты в порядке? – Этот вопрос ей сегодня задавали уже не раз. Но мне самому нужно было его произнести – надеясь услышать правду.

Тея застыла, потом повернулась ко мне. Оперлась на столешницу и выдохнула:

– Сначала мне было страшно. Потом – стыдно.

Я подался вперед, собираясь сказать, что ей не за что себя винить.

Но она подняла ладонь, останавливая меня:

– А потом поняла, что стыд – это еще одна ложь. Очередной яд, поселившийся у меня в голове. Платье и танцы с друзьями не делают то, что он сделал, нормальным. Расс – козел с искаженным восприятием реальности.

Она подняла имбирный лимонад и бутылку с таблетками в одной руке, а в другой – пакет со льдом и полотенце.

– Я не жалею, что ты его ударил. Иногда такой тип, как он, только это и понимает. – Тея взяла мою здоровую руку и насыпала в ладонь три таблетки. – Но мне жаль, что ты пострадал.

Она обработала содранную кожу перекисью, потом, хотя это и не было нужно, нанесла мазь. Завернула лед в полотенце и аккуратно приложила к разбитым костяшкам.

Я поднял взгляд и встретился с ее светло-зелеными глазами:

– Ты не злишься на меня?

Она подошла ближе, встала между моих ног и провела пальцами по моим волосам:

– Ты заставил его отпустить меня. С чего бы мне злиться?

– Я устроил сцену. – Вот об этом я и жалел. Тея не нуждалась в лишнем внимании. Она пыталась оставаться в тени.

– Он уже устроил сцену до тебя.

– У меня чуть сердце не остановилось, когда я увидел, как он хватает тебя. До чего бы я мог дойти в тот момент – самому страшно подумать.

Лоб Теи нахмурился, на нем прорезались тонкие складки. Ее пальцы скользнули к моей шее:

– Со мной все хорошо.

Я положил ладонь ей на бедро, просто чтобы убедиться, что это правда. Мои пальцы ласкали ее кожу, гладкую и теплую. Я зацепил край платья, чуть приподняв ткань, и большим пальцем стал чертить круги.

– Шеп, – прошептала она, голос стал низким.

– Это помогает. Просто чувствовать, что ты рядом. Это говорит моему мозгу, что с тобой правда всё хорошо.

Тея придвинулась еще ближе. Ее ноги уперлись во внутреннюю часть моих бедер, грудь почти касалась меня. Такая близость сводила с ума. Она подняла руку к моему лицу, провела пальцами по щетине:

– Может, и мне это нужно.

Черт.

– Тея... – голос сорвался. – Сегодня – не лучшая идея.

Ее глаза на миг потухли.

Я крепче сжал ее бедро:

– Не потому что я не хочу. Господи, я хочу. Просто в голове бардак.

Глаза Теи снова вспыхнули, стали ярче и глубже. Я видел, как внутри нее что-то борется. Потом она наклонилась, ее губы едва коснулись моих.

– Спокойной ночи, Шеп.

Черт подери.

Она отпустила меня и отступила назад, не отводя взгляда:

– Скажи, что тебе тяжело не пойти дальше.

Судя по тому, как болело внизу живота, да, мне было пиздец как тяжело.

– Больше, чем ты можешь представить.

Ее губы изогнулись:

– Вот и хорошо.