Текст книги "Медицинский триллер. Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Кэти Райх

Соавторы: Робин Кук,Кен Макклюр,Кит МакКарти,Майкл Палмер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 99 (всего у книги 318 страниц)

Глава 9

СРЕДА, 22 ЧАСА 15 МИНУТ, 20 МАРТА 1996 ГОДА

Чет оказался на редкость решительным парнем. Он настоял на своем, несмотря на энергичные возражения Джека, – они сегодня ужинают вместе, и баста. В конце концов Степлтону пришлось сдаться, и около восьми часов он на своем велосипеде пересек Центральный парк, чтобы встретиться с Четом у итальянского ресторана на Второй авеню.

После ужина Чет с той же напористостью предложил немного выпить. Джек позволил приятелю расплатиться за ужин и теперь, чувствуя себя в долгу, потащился вслед за Макговерном. Сомнения охватили Джека, когда они уже поднимались по ступеням ко входу в бар. Последние несколько лет Степлтон ложился спать в десять и вставал в пять, сейчас было уже четверть одиннадцатого, и он почувствовал, что после выпитой полбутылки вина его неудержимо клонит ко сну, голова изрядно кружилась.

– Сдается мне, я не готов пить, – заявил Джек.

– Но мы уже пришли, – жалобно проговорил Чет. – Пошли, всего-то раздавим по бутылочке пива.

Отступив на шаг, Джек попытался разглядеть темный фасад – вывески над дверью не было.

– Как называется это райское место? – пробормотал он.

– "Аукцион-хаус", здесь мы и приземлимся, – сказал Чет, открывая дверь.

Джеку интерьер смутно напомнил обстановку материнского дома в Де-Мойне, что в штате Айова. Правда, там не было стойки бара из черного дерева. Обстановка заведения являлась вульгарной карикатурой на викторианский стиль – с карнизов криво свисали длинные шторы, а высокий потолок покрывали жестяные листы с грубой чеканкой, аляповато раскрашенной в пестрые цвета.

– Давай сядем вон там. – Чет указал рукой на маленький столик у окна, выходящего на Восемьдесят девятую улицу.

Джек подчинился. С этого места хорошо просматривался зал, причем Степлтон отметил, что пол сделан из навощенного дубового паркета – не слишком характерная для баров деталь. В заведении находилось около пятидесяти человек – они или стояли у стойки, или сидели на скамейках у стен, все хорошо одеты и по виду интеллигенты. Во всяком случае, Джек не заметил ни одной надетой задом наперед бейсболки. Мужчин было приблизительно столько же, сколько женщин.

Впервые за весь вечер Джеку пришло в голову, что, пожалуй, Чет оказался прав, вытащив его в бар. В таком «нормальном» окружении Степлтону не приходилось бывать уже несколько лет. Может, это и к лучшему, подумалось Джеку, он давно уже стал одиночкой, безропотно несущим свой крест. Интересно, о чем говорят все эти замечательные симпатичные люди, заполнившие зал гулом голосов? Проблема, и очень большая проблема, заключается в том, сможет ли он, Джек Степлтон, на равных общаться с подобной публикой?

Взгляд Джека остановился на Чете, который, примостившись у стойки, заказывал пиво. Нет, он, оказывается, не заказывает пиво, а треплется о чем-то с ухоженной длинноволосой блондинкой в стильном свитере и облегающих джинсах. Рядом с блондинкой Джек увидел стройную женщину в подчеркнуто неброском темном костюме – дама не принимала участия в разговоре и, казалось, была увлечена бокалом вина, который держала в руке.

В глубине души Джек позавидовал открытости приятеля и той легкости, с которой он завязывал знакомства – за обедом Макговерн с той же легкостью рассказывал Джеку свою биографию, упомянув между прочим и о том, что недавно расстался с одной женщиной-педиатром и теперь, «зависнув в воздухе», как он выразился, был готов к новому роману.

Пока Джек глазел на приятеля, тот обернулся в его сторону, и почти одновременно с ним то же самое сделали обе женщины. Все трое весело рассмеялись. Джек покраснел до корней волос – ясно, что троица перемывает ему косточки.

Чет оторвался от стойки и направился вальяжной походкой к столику. Джек в это время мучительно размышлял, не стоит ли ему побыстрее сбежать из бара, – Степлтон уже понял, что сейчас начнется.

– Эй, дружище, – заговорщически прошептал Чет, умышленно встав между Джеком и женщинами, – видишь тех двух курочек у стойки? Хороши, правда? Обе просто сногсшибательны и, знаешь что, страстно хотят с тобой познакомиться.

– Чет, это, конечно, забавно, но... – начал было Джек.

– Перестань, – прикрикнул на приятеля Чет. – Не порти мне все дело. Моя – вон та, в свитере.

Осознав, что сопротивление обойдется ему дороже, чем капитуляция, Джек сдался на милость победителя и поплелся к стойке вслед за Четом. Макговерн представил друга женщинам.

Джеку моментально стало ясно, что нашел Чет в Колин: они были одного поля ягоды – весельчаки, не лезущие за словом в карман. Своим мрачным видом Тереза только подчеркивала это сходство. Представившись, она окинула Джека невидящим взглядом светло-голубых глаз и, отвернувшись к стойке, снова занялась своим бокалом.

Чет и Колин принялись оживленно болтать. Джек, тупо глядя в затылок Терезе, мрачно размышлял, какого черта он, собственно, здесь делает. Ему давно пора в кровать, а вместо этого приходится общаться с такой же букой, как он сам.

– Чет, – произнес Джек через несколько минут, – это пустая трата времени.

Тереза резко обернулась.

– Пустая трата времени? Для кого? – зло спросила она.

– Для меня, – ответил Джек. Он с удивлением воззрился на худощавую, но с полными, чувственными губами женщину. Джек был поражен ее горячностью.

– Что тогда говорить обо мне? – продолжала наступать Тереза. – Вы думаете, я испытываю удовольствие от приставаний вышедших на охоту мужчин?

– Секундочку! – возмутился начавший закипать Джек. – Не льстите себе – я не собирался выходить ни на какую охоту, а если бы вышел, то, смею вас уверить, мне бы и в голову не пришло приударить...

– Эй, Джек, – окликнул друга Чет, – остынь!

– И ты тоже, Тереза, – вмешалась Колин. – Расслабься, мы пришли сюда порадоваться жизни.

– Я не сказал этой леди ни слова, а она начала на меня наскакивать, – пустился в объяснения Джек.

– Не надо было ничего говорить, и так все ясно, – огрызнулась Тереза.

– Ребята, успокойтесь. – Чет встал между противниками, но смотрел только на Джека. – Мы выбрались в бар пообщаться с себе подобными человеческими существами.

– Общайтесь, а мне, кажется, пора домой, – заявила Тереза.

– Нет, ты останешься здесь, – отчеканила Колин. Она беспомощно, ища поддержки, повернулась к Чету: – Поймите, она натянута, как фортепьянная струна, и поэтому я уговорила ее пойти развлечься. Иначе она скоро сгорит на работе.

– То же самое я могу сказать о Джеке, – не остался в долгу Чет. – У него точно такие же антисоциальные тенденции.

Чет и Колин продолжали мило беседовать в том же духе, словно рядом не было ни Джека, ни Терезы, – но они стояли тут же, гордо отвернувшись друг от друга, одновременно чувствуя, что попали в глупейшее положение.

Выпив по глотку и отставив стаканы, Чет и Колин продолжали с жаром обсуждать чудачества своих друзей.

– Личная жизнь Джека сводится к проживанию черт знает в каких трущобах и игре в баскетбол с убийцами, – пожаловался на приятеля Чет.

– У него по крайней мере есть хоть какая-то личная жизнь, – посетовала Колин, – а бедняжка Тереза живет в обществе восьмидесятилетних стариков и пропадает на работе. Воскресную прогулку ей заменяет поход к мусорному контейнеру.

Чет и Колин от души рассмеялись и начали обсуждать последний виденный ими обоими бродвейский спектакль.

Сжимая в руках свои стаканы, словно это были эфесы шпаг, Тереза и Джек обменялись нерешительными быстрыми взглядами.

– Чет сказал, что вы доктор. Это действительно так? – спросила Тереза. Тон ее значительно смягчился.

Джек объяснил, кто такой судебно-медицинский патологоанатом. Услышав, что враги заговорили, Чет счел нужным вмешаться:

– Мы сейчас имеем честь и удовольствие пребывать в обществе самого лучшего и самого блестящего патологоанатома нашего управления. На днях, а именно сегодня утром, Джек прославился поставленным им диагнозом и стал героем дня. Несмотря на рогатки своих противников, он сумел поставить и отстоять диагноз чумы.

– Чумы? Здесь, в Нью-Йорке? – не на шутку встревожилась Колин.

– В Манхэттенском центральном госпитале, – ответил Чет.

– Боже мой! – воскликнула Тереза. – Однажды я лежала в этом госпитале. Чума – это ведь большая редкость, правда?

– Очень большая, – заговорил Джек. – В Соединенных Штатах каждый год регистрируется несколько случаев, но обычно они наблюдаются в какой-нибудь западной глухомани и летом.

– Она очень заразна? – спросила Колин.

– Чума может быть очень заразной, – ответил Джек. – Особенно легочная форма, а как раз она-то и была у моего больного.

– А вы не могли от него заразиться? – Обе женщины инстинктивно отпрянули от Джека.

– Нет, – ответил он. – Даже если бы мы заразились, то не представляли бы опасности для окружающих до развития воспаления легких. Так что можете от нас не шарахаться.

Несколько смутившись, Колин и Тереза вернулись к стойке бара.

– Каковы шансы, что в городе возникнет эпидемия? – спросила Тереза.

– Если бактериями чумы заражены популяции грызунов в Нью-Йорке, особенно крысы, и если этих грызунов много, то в городских гетто возможны проблемы, – начал объяснять Степлтон. – Но скорее всего очаг ограничен и не будет расширяться. Последняя настоящая вспышка чумы в Штатах произошла в тысяча девятьсот девятнадцатом году. Тогда было зарегистрировано двенадцать случаев. А ведь случилось это в доантибиотическую эру. Так что не думаю, что разразится настоящая эпидемия, тем более что Манхэттенский госпиталь очень серьезно отнесся к данному случаю.

– Я полагаю, вы сообщили в газеты о случае чумы? – серьезно проговорила Тереза.

– Только не я, – отозвался Джек. – Это не мое дело.

– Разве вам не кажется, что общественность должна быть подготовлена? – не отставала Тереза.

– Нет, мне так не кажется. Средства массовой информации раздуют из этого случая настоящую сенсацию, и все станет только хуже. Одно лишь слово «чума» способно вызвать панику, а что может быть страшнее и бесполезнее?

– Может быть, и так, – нехотя согласилась Тереза. – Но все же я убеждена, что люди будут лучше себя чувствовать, если смогут сознательно избежать контакта с чумой. Значит, их надо предупредить.

– Это чисто академический спор, – закончил дискуссию Джек. – Репортеры, будьте уверены, пронюхают обо всем. Держу пари, что уже в сегодняшних новостях...

– Давайте сменим пластинку, – перебил друга Чет. – Пусть лучше подруги расскажут о себе. Интересно, чем вы занимаетесь?

– Мы – художественные директора в одной довольно крупной рекламной компании, – ответила Колин. – Во всяком случае, я – художественный директор, а Тереза у нас теперь большая шишка – она руководитель творческой группы.

– Это впечатляет! – восхитился Чет.

– Может быть, прозвучит странно, но мы сейчас тоже косвенно связаны с медициной, – добавила Колин.

– Что вы имеете в виду под связью с медициной? – насторожился Джек.

– Один из наших крупнейших заказчиков – Национальный совет по здравоохранению, – вступила в разговор Тереза.

– Все это достойно сожаления, – произнес Джек. Замечание прозвучало довольно сухо.

– Вы недовольны, что мы работаем с советом?

– Возможно, – хмуро проронил Джек.

– Можно спросить почему?

– Я вообще против рекламы в медицине, – ответил Джек. – Особенно когда рекламируются такие монстры от здравоохранения.

– Почему? – удивилась Тереза.

– Во-первых, единственная функция рекламы – увеличение доходов за счет увеличения числа клиентов. Все рекламные ролики – это не что иное, как преувеличение, полуправда и раздувание поверхностных благоприятных качеств того или иного товара. Все это не имеет ни малейшего отношения к истинному качеству здравоохранения и не способствует его улучшению. Во-вторых, рекламные кампании стоят бешеных денег, а это уже преступление, так как меньше денег остается на лечение данного, конкретного пациента.

– Вы закончили? – спросила Тереза.

– Если подумать, то я смогу привести еще не один довод, – ответил Джек.

– Я решительно с вами не согласна, – в тон Джеку, с такой же убежденностью начала возражать Тереза. – Я думаю, что любая реклама, высвечивая различия, создает соревновательную среду, которая в конечном счете идет на пользу потребителю.

– Это пустое умствование, – отмахнулся Джек.

– Объявляется тайм-аут, друзья мои. – Чет снова встал между спорщиками. – Вы оба вновь выходите из-под контроля. Давайте же наконец сменим тему. Почему бы не поговорить о сексе или, к примеру, о религии?

Колин весело рассмеялась и игриво шлепнула Чета по плечу.

– Я же серьезно, – запротестовал Чет, невольно рассмеявшись вслед за Колин. – Давайте поговорим о религии – теперь в барах принято исповедоваться на ночь глядя. Пусть каждый расскажет о своей вере – начнем с меня...

Следующие полчаса они действительно говорили о религии, и Джек с Терезой на время забыли о своей пикировке, от души наслаждаясь остроумием Чета.

В половине двенадцатого Джек взглянул на часы и не поверил своим глазам – неужели уже так поздно?

– Прошу меня простить, – сказал он, прерывая оживленный разговор, – но мне пора идти. Мне предстоит довольно долгая велосипедная прогулка.

– Велосипедная? – переспросила Тереза. – Вы что, ездите по городу на велосипеде?

– Он вообще потенциальный самоубийца, – заявил Чет.

– Где же вы живете? – поинтересовалась Тереза.

– Чуть подальше Вест-Сайда, – ответил Джек.

– Спросите его, что значит «чуть», – расхрабрился Чет.

– Ну правда, скажите где? – не унималась Тереза.

– Я живу на Сто шестой улице, – признался Джек, – если уж быть совсем точным.

– Но это же Гарлем! – ужаснулась Колин.

– Я же говорю, что он самоубийца, – произнес Чет.

– Только не говорите, что хотите в этот час проехать на велосипеде через Центральный парк, – сказала Тереза.

– Ничего страшного, – возразил Джек, – я очень быстро езжу.

– Не понимаю, зачем самому нарываться на неприятности, – пробурчала Тереза. Наклонившись, она подняла с пола стоявший у ее ног кейс. – У меня, правда, нет велосипеда, но я с нетерпением жду встречи со своей постелью.

– Подождите секунду, друзья мои! – воскликнул Чет. – Мы с Колин решили взять инициативу в свои руки, правда, Колин? – Он развязно положил руку на плечо женщине.

– Правда, – ответила Колин в знак согласия.

– Мы решили, – продолжал Чете напускной строгостью, – что вы, двое отшельников, не уйдете сегодня домой до тех пор, пока не согласитесь завтра поужинать с нами.

Колин огорченно покачала головой и выскользнула из-под руки Чета.

– Думаю, что из этого ничего не получится, – сказала она, – у нас на работе совершенно немыслимые сроки, нам придется задержаться допоздна.

– И где мы сможем поужинать? – спросила вдруг Тереза.

Колин бросила на подругу взгляд, полный изумления.

– Здесь недалеко, за углом, у Элейн, – ответил Чет, – что-нибудь около восьми часов. Возможно, нам удастся увидеть там парочку знаменитостей.

– Думаю, что я не смогу... – начал было Джек.

– Твои возражения меня совершенно не интересуют, – прервал друга Чет. – Поиграешь в мячик в следующий раз, а завтра ты ужинаешь с нами.

Джек слишком устал, чтобы возражать, он покорно пожал плечами – ну что с вами поделаешь...

– Итак, решено? – спросил Чет. Все согласно кивнули.

На улице женщины сели в такси. Они предложили Чету поехать с ними, но тот отказался, сославшись на то, что живет по соседству.

– Вы не хотите оставить здесь на ночь велосипед? – спросила Тереза у Джека, снимавшего с цепи своего «мустанга».

– Ни в коем случае. – Джек вскочил в седло и помахал рукой компании.

Тереза дала адрес таксисту, и машина, свернув налево, поехала по Второй авеню на юг. Колин, помахав Чету, повернулась к своей начальнице.

– Вот это сюрприз, – произнесла Колин. – Представляешь – встретить в баре двух приличных мужчин. Нет, все-таки подобное случается, когда меньше всего на это рассчитываешь.

– Да, они хорошие парни, – согласилась Тереза, – и, кажется, действительно пришли в бар не в поисках «клубнички». Слава Богу, что они не говорили о спорте и о цене акций – кажется, в этом городе на спорте и акциях помешаны все мужчины.

– Самое смешное, что моя мать всегда хотела, чтобы я встретила и полюбила врача, – радостно улыбнулась Колин.

– Мне кажется, что они не очень-то типичные врачи, – возразила Тереза. – Особенно Джек. У него какое-то странное отношение к жизни. Мне думается, что он тяжело переживает какую-то трагедию и сильно на ней зациклился. Как ты думаешь – мотаться по городу на велосипеде?!

– Это как раз гораздо легче того, чем они заняты на работе. Ты можешь себе представить – целый день копаться в покойниках?

– Не знаю, – задумчиво ответила Тереза, – думаю, что ненамного приятнее иметь дело с банками и налоговой инспекцией.

– Признаться, ты меня здорово удивила, когда согласилась поужинать завтра в их компании, – сказала, помолчав, Колин. – Особенно если учесть нашу катастрофу с Национальным советом.

– Именно поэтому-то я и согласилась, – возразила Тереза. Она заговорщически улыбнулась подруге. – Мне хочется поговорить с Джеком Степлтоном. Хочешь – верь, хочешь – но мне кажется, что он подал мне грандиозную идею относительно новой рекламной кампании Национального совета! Интересно, какова будет его реакция, если он об этом узнает? С его филистерским отношением к рекламе... Нет, Джека определенно хватит удар.

– Что же это за идея? – заинтересовалась Колин.

– Она касается чумы, – ответила Тереза. – Единственным серьезным соперником Национального совета является «Америкэр». Для успеха нашей кампании достаточно будет упомянуть в рекламе о случаях чумы в госпитале, принадлежащем компании «Америкэр». Испугавшись, народ бросится в объятия Национального совета.

У Колин вытянулось лицо.

– Мы не можем использовать чуму в рекламных целях, – возразила она.

– Черт возьми, я не собираюсь использовать ее прямолинейно, – заверила Тереза. – В рекламе просто надо подчеркнуть, что госпиталь Национального совета располагается в новом и чистом здании. Мнение о госпитале «Америкэр» сложится само собой и в общественном сознании неизбежно станет ассоциироваться с чумой. Я прекрасно знаю, как выглядит Центральный манхэттенский госпиталь – приходилось там лежать. Здание, конечно, реконструировано, но все равно это старая больница. Госпиталь Национального совета в данном случае выступает антитезой. Представляешь себе ролик – люди едят с пола в госпитале Национального совета, и в их сознание внедряется мысль о том, что там царят порядок и чистота. Людям всегда будет импонировать уверенность, что их госпиталь новый и чистый, особенно в свете всех последних разговоров о бактериях, устойчивых к действию антибиотиков.

– Мне нравится такая идея, – загорелась Колин. – Если этот способ не поможет поднять акции Национального совета, то ему уже ничто не поможет.

– Я даже придумала удачную строчку текста, – продолжала Тереза. – «Вы можете доверять только нам: корень слова „здравоохранение“ – здоровье».

– Прекрасно, я просто в восторге! – воскликнула Колин. – Завтра прямо с утра начнем вкалывать!

Такси подъехало к дому Терезы. Прежде чем уйти, она наклонилась к Колин.

– Спасибо, что вытащила меня сегодня в свет. Это была превосходная во всех отношениях идея.

– Не за что, – зардевшись, ответила Колин и вскинула кверху большой палец.

Глава 10

ЧЕТВЕРГ, 7 ЧАСОВ 25 МИНУТ, 21 МАРТА 1996 ГОДА

Будучи человеком достаточно педантичным, Джек, как правило, появлялся на работе в одно и то же время, но в это утро он опоздал на целых десять минут. Виной было легкое похмелье, с которым он проснулся. Он очень давно не пил алкоголя и успел забыть, как тяжко переносит пробуждение после выпивки. В результате Джеку пришлось несколько дольше, чем обычно, простоять под душем, да и ехал он на работу не с такой головокружительной, как всегда, скоростью.

Пересекая Первую авеню, Джек с изумлением увидел картину, которую раньше ему не приходилось наблюдать. Напротив здания Управления судебно-медицинской экспертизы, ощетинившись антеннами, стоял автобус телевидения.

Слегка изменив привычный маршрут, Джек объехал автобус. Внутри никого не было. У входа в здание толпилась группа репортеров.

Любопытствуя, что бы это могло значить, Джек торопливо въехал на стоянку, поставил велосипед на привычное место и поспешил в диспетчерскую.

Как и всегда, Лори и Винни были уже на местах. Джек приветствовал коллег, но не остановился, а проследовал дальше, в вестибюль. Там было полно людей – яблоку упасть негде. Такого в их управлении еще не наблюдалось.

Джек вернулся в диспетчерскую.

– Черт подери, что здесь происходит? – поинтересовался он у Лори.

– Уж кто-кто, а вы должны знать лучше всех, – ответила женщина, не подняв головы от стола – она была занята составлением плана сегодняшних вскрытий. – Это столпотворение из-за эпидемии чумы!

– Эпидемии? – переспросил пораженный Джек. – Что, есть еще случаи?

– Вы ничего не слышали? – в свою очередь удивилась Лори. – Вы сегодня утром смотрели телевизор?

– У меня нет телевизора, – признался Джек. – В нашем районе иметь телевизор – значит нарваться на неприятности.

– Короче, за ночь к нам поступили еще две жертвы болезни, – пояснила Лори. – У одного пациента точно чума, во всяком случае, диагноз весьма и весьма вероятен – в госпитале провели тест с флюоресцирующими антителами, и он оказался положительным. В другом случае есть лишь подозрение на чуму – клинические данные говорят именно о ней, хотя тест с антителами оказался отрицательным. Кроме того, в госпитале находятся несколько лихорадящих больных, которых пришлось изолировать.

– И все это происходит в Центральном манхэттенском госпитале? – на всякий случай поинтересовался Джек.

– Вы угадали, – ответила Лори.

– Из этих больных кто-нибудь контактировал с Нодельманом? – задал Джек следующий вопрос.

– У меня пока не было времени это узнать, – ответила Лори. – Вам очень интересно? Если да, то эти случаи получите вы.

– Я на это и рассчитывал, – сказал Джек. – У кого из них диагноз чумы выставлен предположительно?

– У Катрин Мюллер, – ответила Лори. Она протянула Джеку папку с историей болезни.

Присев на краешек стола, за которым работала Лори, Джек раскрыл папку. Пролистав страницы, он углубился в чтение данных опроса и клинического обследования. Из истории болезни Джек узнал, что женщину доставили в отделение неотложной помощи Манхэттенского госпиталя в шестнадцать часов с подозрением на молниеносно текущую чуму. Скончалась больная через девять часов после поступления, несмотря на массивную антибиотикотерапию.

Джек поинтересовался, где работала женщина. Так, ничего удивительного, место работы – Центральный манхэттенский госпиталь. Можно допустить, что был прямой контакт с Нодельманом. К сожалению, в истории болезни не указывалось, в каком именно отделении работала покойная. «Катрин Мюллер была либо медицинской сестрой, либо лаборанткой», – подумал Джек.

Читая подобранные экспертом данные, Степлтон не мог не восхититься работой Джейнис Егер. После их телефонного разговора Джейнис добавила к анамнезу данные о путешествиях, домашних животных и гостях. В случае с Катрин Мюллер все они оказались отрицательными.

– Так, а где у нас подозрение на чуму? – поинтересовался Джек.

Лори протянула ему следующую папку.

Удивлению его не было предела – больная не только не работала в Манхэттенском госпитале, она наверняка не знала о существовании Нодельмана. Имя покойной – Сьюзен Хард. Так же как и Нодельман, она была пациенткой госпиталя, но лежала не в терапии, а в акушерско-гинекологическом отделении после кесарева сечения. Джек был сбит с толку.

Из документа выяснилось, что после двадцатичетырехчасового пребывания в госпитале Сьюзен Хард начала жаловаться на головную боль, боли в мышцах, сильную слабость и нарастающий кашель. Эти симптомы появились через восемнадцать часов после операции кесарева сечения, в ходе которой миссис Хард произвела на свет здорового ребенка. Восемь часов спустя Сьюзен Хард была мертва.

Из чистого любопытства Джек поинтересовался местожительством Сьюзен. Нодельман жил в Бронксе, но миссис Хард едва ли когда-нибудь там бывала – она жила на Манхэттене, явно не в этническом гетто.

Из описания Егер стало ясно, что всю беременность Сьюзен просидела дома и никуда не ездила. Из животных в доме Хардов жил только старый, но вполне здоровый пудель. Что касается визитеров, то в доме побывали деловые партнеры мужа миссис Хард, приехавшие из Индии за три недели до посещения Хардов. Все гости были здоровы.

– Джейнис Егер еще здесь? – спросил Джек у Лори.

– Пятнадцать минут назад она точно еще была здесь. Джек нашел Джейнис на том же месте, где и в прошлое утро.

– Вы самоотверженный служака, – с порога окликнул ее Степлтон.

Джейнис оторвалась от работы, глаза ее покраснели от усталости.

– Сегодня было так много смертей – я совершенно зашилась. Скажите, я правильно провела опрос, касающийся случаев инфекции?

– Абсолютно правильно, – похвалил ее Джек. – Опрос произвел на меня очень хорошее впечатление. Но я хочу задать вам еще парочку вопросов.

– Давайте, – вздохнула Джейнис.

– Скажите, далеко ли от терапевтического отделения находится акушерско-гинекологическое?

– Они находятся рядом – на седьмом этаже.

– Вы шутите! – воскликнул Джек.

– Это так важно? – спросила Джейнис.

– Не имею об этом ни малейшего представления, – честно признался Джек. – Скажите, может ли больная из акушерского отделения случайно забрести в терапию?

– Вы ставите меня в тупик, – покраснела Джейнис. – Этого я не знаю, но думаю, что вряд ли.

– Я тоже так думаю, – вслух произнес Джек, а про себя подумал: «Но если это невозможно, то каким образом миссис Хард умудрилась подцепить заразу?» Было что-то ненормальное во всей этой эпидемии. В голове даже мелькнула шальная мысль о стаях крыс, живущих в вентиляционной системе седьмого этажа.

– У вас есть еще вопросы? – нетерпеливо спросила Джейнис. – Я хочу поскорее убраться отсюда, а мне еще надо закончить последнюю историю болезни.

– Есть еще один вопрос, – сказал Джек. – Вы указали, что Катрин Мюллер была сотрудницей Манхэттенского госпиталя, но не уточнили, в каком отделении она работала. Кто она была – сестра или лаборантка?

Порывшись в своих ночных записях, Джейнис отыскала листок с данными о Мюллер. Просмотрев записи, она взглянула на Джека.

– Она не была ни сестрой, ни лаборанткой. Катрин Мюллер работала в отделе централизованного снабжения.

– Вот так, – разочарованно протянул Степлтон.

– Очень жаль, – произнесла Джейнис, – но мне сообщили именно это.

– Я вас нив чем не обвиняю. – Джек безнадежно махнул рукой. – Просто мне очень хочется, чтобы во всем этом просматривалась хоть какая-то логика. Каким образом может женщина, работающая в отделе снабжения, контактировать с больным, находящимся на седьмом этаже? Где расположен отдел снабжения?

– Кажется, на одном этаже с оперблоком, – ответила Джейнис. – Это на третьем этаже.

– Отлично, благодарю вас, – галантно произнес Джек. – А теперь бегите домой и ложитесь спать.

– Я так и поступлю, – согласилась Джейнис.

Обескураженный Джек направился обратно в диспетчерскую. Во всем происходящем не было никакого смысла. Обычно не представляло никакого труда проследить развитие того или иного инфекционного заболевания в семье или в населенном пункте. Обязательно был первичный очаг, из которого болезнь распространялась либо путем прямого контакта, либо переносчиками – например, насекомыми. Никакой тайны. С этой злополучной вспышкой чумы все не так. Единственным объединяющим фактором в данной эпидемии было то, что все случаи имели место в Манхэттенском госпитале.

С отсутствующим видом Джек кивнул сержанту Мерфи, который только что занял свое место в комнатке охраны. Улыбчивый ирландец радостно помахал в ответ рукой.

Джек замедлил шаг. В случае со Сьюзен Хард было одно противоречие – она заболела спустя сутки после поступления в госпиталь, а инкубационный период легочной чумы составляет как минимум двое суток. Значит, заразилась она по меньшей мере за один день до госпитализации. Джек вернулся в кабинет Джейнис Егер.

– Еще один вопрос, – прямо с порога выпалил Степлтон. – Не посещала ли Сьюзен Хард госпиталь до поступления?

– Ее муж сказал, что нет, – ответила Джейнис. – Я специально задавала этот вопрос. Как выяснилось, она вообще ненавидела больницы и согласилась на госпитализацию только в самый последний момент.

Джек кивнул в знак благодарности.

– Спасибо, – проронил он, придя в еще большее недоумение.

Возвращаясь в предсекционную, Джек продолжал напряженно думать. Полученная информация опрокидывала все привычные представления и заставляла предположить, что источники вспышки возникли одновременно в нескольких разных местах. Это было невероятно. Другая возможность – необычайно короткий, меньше двадцати четырех часов, инкубационный период. Это означало, что и Сьюзен Хард, и Дональд Нодельман, и Катрин Мюллер пали жертвой нозокомиальной инфекции. Вся проблема заключается в том, что для такого варианта требуется огромная доза инфекционного агента, что также выглядело не слишком правдоподобно. Сколько же для этого должно было скопиться в вентиляционных трубах одновременно кашляющих больных крыс?

В предсекционной Джек вытащил из рук Винни спортивный выпуск «Дейли ньюс» и увлек упиравшегося санитара в раздевалку.

– Что вы всегда приходите в такую рань? – заныл Винни. – У вас что, совсем нет личной жизни?

Джек ткнул в грудь Винни папку с историей Катрин Мюллер.

– Помнишь поговорку: «Кто рано встает, тому Бог дает»?

– О Господи, – буркнул Винни. Взяв из рук Джека папку, он раскрыл ее. – Мы начнем с этой женщины? – спросил он.

– Будем продвигаться от известного к неизвестному, – ответил Степлтон. – У этой умершей тест с флюоресцентными антителами к чумному антигену оказался положи тельным, так что поплотнее застегни свой скафандр.

Через пятнадцать минут Джек приступил к вскрытию. Много времени отнял наружный осмотр тела – Джек старательно искал следы укусов насекомых. Это была не слишком простая задача, так как все тело сорокачетырехлетней Катрин Мюллер, страдавшей ожирением, оказалось сплошь покрытым родинками, бородавками и пятнами. Укусов Джек не нашел, хотя несколько повреждений показались ему подозрительными, и он для верности их сфотографировал.

– На этом трупе нет гангрены, – заявил Винни.

– Пурпуры тоже нет, – отозвался Джек.

К тому моменту, когда Джек приступил к исследованию внутренних органов, стали собираться другие сотрудники. Работа закипела и за соседними столами. Прозвучало несколько язвительных замечаний касательно того, что Джек Степлтон стал выдающимся экспертом по чуме, но Джек пропустил подначки мимо ушей, слишком уж он был поглощен своим занятием.