Текст книги "Медицинский триллер. Компиляция. Книги 1-22 (СИ)"

Автор книги: Кэти Райх

Соавторы: Робин Кук,Кен Макклюр,Кит МакКарти,Майкл Палмер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 78 (всего у книги 318 страниц)

– А поэтому надо обратиться к дантистам, – дошло наконец до Фетр.

– А поэтому надо обратиться к дантистам. – Сорвин кивнул.

– А если он не следил за зубами?

– Тогда придется заняться его имуществом, что крайне ненадежно, так как его очень легко подменить.

Фетр, которая постоянно впитывала новые сведения, не преминула удержать в памяти и это.

– Ты провела обычную проверку? – осведомился Сорвин.

Встревоженный взгляд Фетр говорил сам за себя.

– Базы данных, Фетр, базы данных. В списках Национальной ассоциации автомобилистов он уже значится, а может, окажется и где-нибудь еще. Проверь соц-обеспечение, уголовные сводки и паспортный контроль. А если у него обнаружится криминальное прошлое, то можно считать, что мы набрели на золотую жилу. Тогда у нас хотя бы будет его фотография.

Фетр торопливо записывала все его указания.

– Но в первую очередь надо съездить в больницу, – спохватился Сорвин. – Я хочу получить предварительный отчет о вскрытии как можно быстрее. Желательно сегодня.

– А если он еще не готов?

– Тогда надави на доктора Аддисон. Надеюсь, справишься?

Фетр улыбнулась.

– Ну ладно. А пока ты будешь этим заниматься, я порасспрошу людей из деревни, – продолжил Сорвин. – Может, там кто-нибудь что-то знает о мистере Мойнигане.

Он встал и направился к двери, где висела его куртка.

– Вы так думаете, сэр? – переспросила Фетр, последовав за ним. – Может, он просто проезжал мимо.

Холт, сидевший за одним из четырех столов, сосредоточенно набирал что-то с бешеной скоростью на компьютере. В этот момент наличие у него преждевременной лысины можно было бы объяснить перегревом черепа.

– Не забывай – мы предполагаем, что это убийство, – заметил Сорвин. – А это означает, что прежде всего мы должны обследовать окрестности места происшествия, пока у нас не появятся основания перенести поиски в другое место. Это часть нашей работы.

Они миновали длинный коридор и приемную, где сержант Джексон, склонившись над микрофоном, беседовал с экипажем одной из патрульных машин. Его поза зримо подчеркивала дородность его фигуры.

Выйдя на улицу, где дул холодный пронизывающий ветер, Сорвин остановился и повернулся к Фетр.

– Вчера вечером ты все сделала правильно. Думаю, для тебя это было непросто. Ну, в общем, с почином.

– Спасибо, – с чувством искренней благодарности ответила она.

Сорвин улыбнулся и похлопал ее по плечу.

– А сегодня свободна? Голова не болит? – спросил он.

– Нет, – помотала головой Фетр.

– Прошу прощения.

Было время, когда Сорвин произносил эти слова с застенчивостью, но работа в полиции быстро истребила в нем все тонкие порывы души, по крайней мере, он не испытывал их, общаясь с людьми.

Люди.

Он поклялся защищать их, но они его ненавидели, и он отвечал им взаимностью. Нет, он мог жить с людьми и даже искренне любил некоторых из них, но в целом они вызывали у него чувство неприязни.

Нынешним утром он лишь убедился в своей правоте. Он обошел все окрестные дома, постепенно расширяя круг поисков, пока не добрался до самой деревни Вес-терхэм. А добравшись, сразу направился к единственному имевшемуся в ней пабу.

– Да?

Человек перетаскивал металлические бочки на задворках «Танцующей свиньи». У него были мелкие черты лица, а сам он был настолько худым, что темно-синие джинсы и полосатая рубашка висели на нем, как лохмотья на пугале.

– Вы хозяин?

Мужчина тяжело дышал. На лбу у него блестел пот, на руках были надеты толстые перчатки бирюзового цвета. Он опустился на одну из бочек и окинул взглядом свои владения. Это был настоящий рай для любителей пива: вокруг простиралась поросшая травой лужайка, на которой стояло несколько столов, а в дальнем конце даже виднелась игровая площадка.

– Да, – откликнулся он, поворачиваясь к собеседнику. – А ты кто?

Сорвин достал удостоверение и, держа его перед собой, прошел за изгородь. Он не успел приблизиться и на три метра, как сидевший на бочке пробормотал:

– Ах, полиция.

– Вот именно. Полиция, – улыбнулся Сорвин. Оба произнесли это как ругательство. – Инспектор Сорвин. А вас как зовут?

– Чего сорви? – улыбнулся хозяин. – Что это за фамилия?

– Дурацкая.

Оба рассмеялись.

– Не обижайтесь.

– Ваше имя, пожалуйста, – вздохнул Сорвин.

– А в чем дело? – Хозяин паба и прежде вел себя осторожно, а теперь начал и вовсе проявлять подозрительность.

Мало что так бесит полицейских, как упрямство и несговорчивость.

– Дело в том, что я задал вопрос. – Сорвин убрал удостоверение. – Мы раньше не встречались?

– Не думаю, – виновато опустив голову, поспешно ответил хозяин.

– Так как же вас зовут?

– Дауден. Джек Дауден, – вновь подняв голову, ответил его собеседник.

Сорвин не был уверен в том, что ответ стопроцентно правдив, однако решил не задерживать на этом внимание.

– И вы здесь хозяин?

На улице было холодно, и из-за угла паба задувал сильный ветер; может, Даудену и было тепло после физической работы, а вот Сорвин уже начал замерзать.

– Вы не возражаете, если мы зайдем внутрь, мистер Дауден?

Однако Дауден, похоже, возражал, по крайней мере на его лице Сорвин не заметил особой радости.

– Зачем?

– Мне хотелось бы побеседовать с вами.

На вид Даудену было около шестидесяти. У него было классическое барменское брюшко, однако он производил впечатление сильного человека. Он встал и вновь принялся ворочать бочки, избегая пристального взгляда Сорвина, и, лишь расставив их в идеальном порядке, смилостивился и проворчал:

– Ну ладно.

Он повел Сорвина через заднюю дверь в складское помещение, где стояло еще больше бочек; к некоторым из них были подсоединены пластиковые трубки. Пройдя склад насквозь, хозяин и посетитель оказались за стойкой бара. Дауден поднял крышку стойки и пропустил Сорвина в зал.

– Очень уютно.

– Ну и что? – пожал плечами Дауден.

Сорвин сел за один из столиков и жестом позвал хозяина паба.

– Ну так в чем дело? – спросил тот.

– А вы не догадываетесь?

Дауден задумался.

– Не знаю. Продажа алкоголя лицам, не достигшим совершеннолетия? Ну уж точно не лицензия – я ее только что продлил.

Сорвин помолчал.

– А знаете что, Дауден, могу поклясться, мы с вами уже виделись. Вы уверены, что мы не встречались раньше?

– Я наверняка запомнил бы вашу фамилию, – невесело улыбнулся Дауден.

Зато у Сорвина была хорошая память на лица и имена, не говоря уже о том, что он мог на слух распознать ложь.

– Вчера вечером на границе поместья Вестерхэм сгорела машина. Внутри нее был человек. – Сорвин умолк, ожидая реакции на свои слова, однако ее не последовало и лицо Даудена осталось непроницаемым. Пальцы его были покрыты любительскими татуировками.

Тюрьма?

– Это была старая красная «тойота». Вы не видели здесь в округе такую машину?

– Нет.

– Может, какие-нибудь приезжие? Скажем, за последние две недели.

– Нет.

Сорвин не мог отделаться от мысли, что фамилия Дауден о чем-то говорит ему. А может быть, не Дауден, а… что?

– Возможно, кто-нибудь из посетителей рассказывал о приезжих или о том, что видел незнакомую красную машину?

– Нет.

– Что-то от вас не слишком много помощи, мистер Дауден.

Тот пожал плечами.

– Я ничего не видел и ничего не слышал. Поэтому мне нечем вам помочь.

Сорвин попробовал пойти другим путем, хотя бы для того, чтобы выиграть время и разобраться, что же так настораживало его в Даудене.

– Похоже, вы не слишком любите полицию.

– Мне все равно. – Дауден снова пожал плечами.

– И давно вы приобрели этот паб?

– Два, нет, почти три года тому назад.

– А чем занимались до этого?

– А вам-то что? Я так понял, вас интересует сгоревшая машина.

Сорвин улыбнулся.

– Мне также интересны люди, которые отказываются сотрудничать, мистер Дауден.

Дресслер.

Имя всплыло в памяти словно по волшебству – из ничего, нарушая все законы термодинамики.

– Я сотрудничаю. Просто я ничего не видел, – смущенно ответил Дауден, он же Дресслер. Джим Дресслер – вышибала, сжег себе пальцы участвуя в вооруженном ограблении.

Сорвин расслабился и огляделся по сторонам. «Симпатичный паб», – подумал он, решив, что можно будет зайти сюда с Фетр…

– А знаете, что я сейчас сделаю? – спросил Сорвин, вновь устремив взгляд на хозяина паба.

– Нет, – скованно ответил тот.

– Я пойду и проверю вашу лицензию, – наклоняясь вперед, промолвил Сорвин. – И мы посмотрим, чье имя там значится.

– Что вы имеете в виду?

– Просто я хочу выяснить, какая фамилия там значится – Дауден или Дресслер. – И Сорвин улыбнулся, не спуская глаз со своего собеседника.

– Дресслер?

– Да, Джим Дресслер. Четыре года тюрьмы за участие в вооруженном ограблении. Так что его должны были выпустить около трех лет тому назад. – Сорвин помолчал. – Конечно, может быть, это совпадение, но именно тогда вы приобрели этот паб.

Дресслер не был красавчиком, но теперь его лицо исказилось настолько, что он стал напоминать нераскаявшегося грешника с церковной фрески.

– Да пошел ты, – тихо выругался он.

– Нет, это ты пойдешь, – перестав улыбаться, ответил Сорвин. – Ты прекрасно знал, что осужденные преступники не имеют права на приобретение лицензий. Потому ты и сменил фамилию.

С мгновение Дресслер смотрел на Сорвина с таким видом, словно собирался превратить его физиономию в печеночный паштет, однако затем он откинулся на спинку кресла и глубоко вздохнул.

– Думаю, нет смысла отрицать это.

– И я так думаю.

– Выпьете? За счет заведения, – осведомился Дресслер, вставая.

– Нет, спасибо.

Дресслер подошел к стойке и дрожащими руками налил себе большую порцию виски.

– Ладно. Чего вы хотите? – спросил он, вернувшись за стол.

– Я уже сказал. Сотрудничества. Чтобы вы думали перед тем, как отвечать.

– А что, если я соглашусь? – Виски уже начинало действовать.

Сорвин сделал вид, что не понимает, о чем речь.

– Лучше представим себе, что будет, если вы этого не сделаете. Думаю, пока нам следует думать об этом.

Виски в стакане закончилось.

– Еще раз. Видел ли ты в деревне старую красную «тойоту»?

– Да, – невозмутимо ответил Дресслер. – Появилась здесь дней десять назад.

Сорвин не стал произносить всего, что вертелось у него на языке.

– Сколько человек в ней было?

– Я видел только одного.

– Можете описать его?

– Вблизи я его ни разу не видел, – поморщился Дресслер.

– А сюда он не заходил?

– Нет.

Другого паба в деревне не было, и Сорвин возлагал на этот след особенно большие надежды.

– Неужто вы не можете ничего о нем сказать, мистер Дауден? Или мне следует говорить «Дресслер»?

Бармен издал жалкий смешок и криво ухмыльнулся.

– Пожилой. На вид за шестьдесят. Короткие седые волосы. Щетина.

– Рост?

– Я видел его только за рулем.

– А как он был одет? Неряшливо или, наоборот, с иголочки?

– Насколько я могу судить, неряшливо. Определенно неряшливо.

– И вы никогда не видели его раньше?

– Нет.

Несмотря на свой юный и неискушенный вид, Сорвин уже достаточно проработал в полиции, чтобы знать: враждебно настроенного свидетеля можно прижать лишь с помощью садистских методов. Дресслер был настроен враждебно, поэтому не оставалось ничего другого, как держать его на грани пропасти, постоянно угрожая сбросить его туда. Сорвин вздохнул, улыбнулся и нагнулся ближе к хозяину паба.

– Вы абсолютно уверены в этом, мистер Дресслер? – дружелюбным и доверительным тоном осведомился он.

Дресслер внимательно посмотрел на Сорвина, а затем перевел взгляд на свой стакан, однако виски там уже закончилось. Когда он вновь поднял голову, у него было такое выражение лица, которое Шекспир, окажись он рядом, назвал бы «душераздирающим».

– Да, – ответил он и натужно замолчал, словно пытаясь произвести на свет какое-то чудовище. – Но я знаю, что раньше он жил здесь.

– Правда? Когда? – У Сорвина перехватило дыхание.

Однако на этот вопрос Дресслер не мог ответить.

– И все же вы знаете, что он жил здесь раньше. Откуда?

– Мне сказали.

Сорвин поймал себя на том, что начинает испытывать к хозяину «Танцующей свиньи» легкую симпатию, однако ощущение это было мимолетным.

– Ладно. Значит, вы хотите так, – промолвил он. – Наверное, это хорошая работа. Не понимаю, почему вы хотите ее бросить.

Дресслер не спускал с него глаз, и с его языка уже готов был сорваться вопрос «почему?», но он передумал.

– Один из постоянных посетителей. Парень по имени Майкл Блум.

Сорвин записал имя.

– И где я могу найти мистера Блума?

– На заправке. Она принадлежит ему.

Сорвин улыбнулся.

– Спасибо, – поднимаясь, промолвил он. – Пойду загляну на заправку.

– А что вы собираетесь делать? – окликнул его Дресслер, когда он уже двинулся к выходу.

– С чем? – обернулся Сорвин.

– Ну, с этим. С лицензией.

Сорвин посмотрел на него с выражением искреннего недоумения и улыбнулся:

– Ничего, мистер Дауден.

На лице Дресслера, только что напряженном и встревоженном, появилось выражение благодарности или, по крайней мере, то ее подобие, которое могло передать его физиономия.

– О, хорошо. Спасибо, спасибо…

Сорвин уже вышел за порог, но внезапно остановился и обернулся.

– Зато я скажу вам, чего я не собираюсь делать. Я не собираюсь забывать фамилию Дресслер.

Он еще раз улыбнулся и двинулся прочь.

Сорвин остановил машину в пятьдесяти метрах от бензоколонки и связался с Джексоном. Тот откликнулся лишь через пять минут. Сорвин улыбнулся, включил двигатель и проехал последние пятьдесят метров, отделявшие его от заправки.

Станция оказалась старой и обветшавшей, две колонки не работали, а объявления, извещавшие об этом, были замусолены и трепыхались на ветру. Рядом с небольшой мастерской, которую окружали пучки засохших цветов, были сложены старые газеты и мешки с углем и растопкой. Сорвин припарковался у одного из насосов и вошел внутрь.

Внутри пахло раскаленным жиром, так как на прилавке стояла печь, в которой были разложены коричневые рогалики с сосисками и пирожки с мясом и яблоками – все это выглядело столь же просроченным и пожухлым, как и цветы под окном. За прилавком стоял опрятно одетый мужчина пенсионного возраста.

– Чем могу служить, сэр? – улыбнулся он при виде Сорвина.

Сорвин не стал утруждать себя официальным представлением.

– Надеюсь, вы сможете мне помочь, – улыбнулся он в ответ. – Я ищу Майкла Блума. Мне сказали, что он работает здесь.

Сорвин был готов к тому, что улыбка собеседника померкнет, а отношение его изменится, однако этого не произошло.

– По-моему, он в бунгало, сэр, – откликнулся его собеседник. – Он придет сюда только после полудня.

Сорвин повернулся и окинул взглядом уродливое бунгало, сложенное из красного кирпича, на которое ему указывал старик. Оно располагалось с противоположной стороны прямоугольного и безликого двора.

– Он там живет?

Старик кивнул с таким простодушием, что Сорвину стало стыдно за свои расспросы.

– Он мой хозяин.

– А вы давно здесь работаете?

– Всего неделю. Я работаю по несколько часов в день, чтобы получить надбавку к пенсии.

– Приятно было познакомиться, – промолвил Сорвин, направляясь к выходу. – И удачи, – искренне добавил он.

Он постучал в дверь, отметив про себя, что садик перед бунгало запущен, а краска на наличниках окон облезла. Ему никто не ответил. Сорвин постучал еще раз, уже более властно, и тем не менее прошло почти пять минут, прежде чем дверь распахнулась.

На выглянувшей заспанной физиономии виднелись следы продолжительных возлияний. Одежда на человеке была измятой.

– Мистер Блум? Майкл Блум? – с некоторым изумлением осведомился Сорвин.

Владелец бунгало мигнул, но ничего не ответил.

Алкоголь? Наркотики? Или то и другое вместе?

– Мистер Блум, не могли бы мы побеседовать? Пожалуйста.

Он уже потянулся за удостоверением, лежавшим в нагрудном кармане, когда его визави внезапно ожил. Заметив что-то за спиной Сорвина, он, не говоря ни слова, оттолкнул его в сторону и кинулся босиком по заросшей сорняками дорожке. Сорвин обернулся и увидел, что Блум движется прямо к заправке.

– Эй ты! Проваливай! – кричал он.

Это было обращено к бедно одетому типу с ярко-красным продуктовым мешком, который шаркающей походкой пересекал двор. Если он и услышал обращенный к нему призыв, то ничем этого не показал.

– Сколько раз тебе говорить?! Проваливай и больше здесь не появляйся!

Добежав до своей жертвы, мистер Блум толкнул ее в спину, и малый упал на гудроновое покрытие стоянки. Сорвин поднял взгляд на серое облачное небо и кинулся их разнимать. Когда он подбежал, Блум стоял над сжавшейся фигурой и пинал ее босой пяткой.

– Поднимайся, негодяй! Поднимайся и проваливай отсюда!

Сорвин протянул руку, чтобы удержать его, и Блум обернулся так стремительно, словно его ударило током. Лицо его было искажено яростью, и он как будто забыл, что уже видел Сорвина.

– Отвали! – рявкнул он, еле сдерживаясь, чтобы не ударить.

– Эй, спокойно! Полиция, – поднимая руки, ответил Сорвин.

Блум открыл рот и слегка втянул голову. Лежавший на земле человек застонал.

– Кто это?

Блум пожал плечами, словно давая понять, что не знает, однако выглядело это неубедительно. Сорвин присел на корточки и положил руку на спину лежавшему человеку. Тот дернулся, пытаясь увернуться.

– Все в порядке. Я помогу вам.

Пострадавший замер и немного расслабился. Сорвин почувствовал характерный запах, который едва ли был принесен ветром с близлежащих полей, более того, он даже пожалел, что этот ветер дует недостаточно сильно. Он обернулся и посмотрел на Блума, который медленно смещался в сторону, переминаясь с ноги на ногу на холодной земле и, вероятно, уже жалея о своем скоропалительном решении отказаться от обуви.

– Куда это вы собрались? – поинтересовался Сорвин.

Блум пожал плечами.

– Стойте на месте.

Блум обхватил себя руками за плечи, поскольку его била дрожь, но остановился. Подвергшийся его нападению встал на четвереньки и сделался наконец похож на человека, а не на ежа-переростка. Впрочем, распространяемая им вонь не стала от этого менее интенсивной. Сорвин набрал в легкие побольше воздуха, преодолел желание спрятать руки в карманы и помог пострадавшему, который оказался глубоким стариком, подняться на ноги. Это потребовало немалых усилий, но в конце концов результат был достигнут.

Старик был грязным и неухоженным, его длинные седые волосы свисали до плеч, а обветренное, с синими прожилками лицо заросло бородой; глаза были темными и водянистыми, пожелтевшие от никотина пальцы сжимали продуктовую сумку с такой силой, что, казалось, расцепить их было невозможно.

– С вами все в порядке?

К счастью, ответа не последовало. Старик опустил голову и тут же двинулся прочь.

– Прошу прощения! Сэр! – Но с таким же успехом Сорвин мог бы обращаться к неприятному аромату, удалявшемуся вместе с его носителем. Он потер руки, словно пытаясь стряхнуть с них грязь, и еще раз окликнул старика, однако столь же безуспешно. Сорвин повернулся к Блуму, который кисло улыбался.

– Не волнуйтесь. Он того не стоит, – промолвил Блум, отвечая на невысказанный вопрос.

– Зато заслужил, чтобы его пинали ногами?

– Ну…

– Кто это?

– Бродяга. Болтается в округе. А посетителям это не нравится.

Как и тебе.

– А где он живет?

– Черт его знает.

Сорвин кинул на Блума неуверенный взгляд. Бедняга, несомненно, был бродягой, но вряд ли он заслуживал столь жестокого обращения.

Однако на время Сорвин решил отвлечься от этих размышлений.

– Ну ладно. Давайте пройдем в дом.

Они направились к бунгало, при этом Блум уже настолько замерз, что двигался почти бегом. Изнутри постройка оказалась не более привлекательной, чем снаружи. Сорвин с трудом отыскал свободное место среди стопок старых бульварных газет, порножурналов, банок из-под пива и пустых коробок.

Блум в поисках сигарет рылся в кармане куртки, висевшей на спинке кресла, на котором стоял ящик с инструментами.

– Миленькое местечко, – иронически заметил Сорвин.

– Благодарю, – ответил Блум, выпуская облако серо-голубоватого дыма и делая вид, что не заметил сарказма собеседника. – Так что вам надо?

– Я – инспектор Сорвин, занимаюсь расследованием гибели человека, сгоревшего в машине неподалеку отсюда.

– Ах, это…

Сорвин заметил, как расслабился его собеседник, по-видимому предполагавший, что полиция может наведаться к нему и по более серьезным поводам.

– У нас есть основания полагать, что вы можете знать этого человека.

– Я? Вряд ли, – с явным удивлением ответил Блум.

– Его фамилия Мойниган.

Фамилия произвела на владельца бунгало сильное впечатление.

– Билл? Вы шутите!

Сорвин ответил, что шутить не собирался. Блум нашел свободное место напротив него, сел и глубоко затянулся, задумчиво качая головой.

– Быть того не может, – медленно произнес он. – Не верю.

– Мы еще не выяснили этого окончательно, но в данный момент разрабатываем эту версию.

– О господи! – Блум снова затянулся. – А что там произошло?

– Я жду результатов вскрытия, – осторожно ответил Сорвин, – а пока пытаюсь собрать какие-нибудь сведения о нем. За этим-то я и пришел к вам.

Он не стал намекать на то, что, если держаться версии об убийстве, Блум был на данный момент главным подозреваемым.

– А что вы хотите знать?

– Давно вы знакомы с Уильямом Мойниганом?

– Сто лет.

– Сто лет? – удивленно переспросил Сорвин. – А мы считали, что он совсем недавно переехал сюда из Лестера.

– Да, но раньше он жил здесь, а потом уехал.

– Давно?

Блум наморщился.

– Не помню. Лет семь-восемь тому назад.

– А потом ни с того ни с сего снова объявился здесь?

– Да.

Сорвину послышалось что-то странное в этом ответе.

– И он не говорил, зачем приехал?

– Нет.

Этот ответ тоже прозвучал как-то фальшиво. Сорвин решил зайти с другого конца.

– А где он жил до отъезда?

– В коттедже на территории поместья.

Вот оно!

– Он там работал?

Блум кивнул.

– Что делал?

– Да все. Рубил сухостой, делал изгороди, чистил дорожки.

– Значит, Малькольм Грошонг был с ним знаком?

Блум рассмеялся.

– Еще бы! Мойниган практически был его заместителем.

Сорвин почувствовал, как в душе у него начинает теплиться интерес к этой истории, и внезапно подумал, что мистер Грошонг заслуживает самого пристального внимания.

– А почему он уехал?

Блум докурил сигарету и уже достал следующую.

– Какая-то размолвка. Он никогда мне не рассказывал.

– И тем не менее он снова вернулся после всех этих лет, – переварив полученные сведения, заметил Сорвин.

– Да.

– Он общался с Малькольмом Грошонгом? Может, он хотел снова вернуть свою прежнюю работу?

– Не знаю. – Блум пожал плечами.

– А что он говорил?

– Что-то о каких-то незаконченных делах, – с видом полного неведения ответил хозяин бунгало.

С Грошонгом?

– А в каком именно коттедже он жил?

– Кажется, в коттедже ветеринара, – подумав, откликнулся Блум. – На Мелбери-роуд. Теперь его уже нет. На его месте Хикманы возвели какие-то мастерские. Что-то вроде художественных промыслов.

– Так когда вы его видели в последний раз?

– Дня два тому назад, – сказал Блум, ухмыльнувшись и вновь пожав плечами. – В Мелбери. Он там останавливался.

– Конкретно, где и когда?

Блум глубоко вздохнул.

– В «Короне» два дня назад.

Сорвин не стал подвергать это сомнению и вместо этого спросил:

– А он не говорил вам, где живет?

Он и не надеялся на положительный ответ, тем приятнее было его услышать.

– На Уилсон-стрит. Он мне показывал.

– Номер дома?

– Кажется, четырнадцать. Дом с синей дверью. Отвратительная отделка.

Сорвин внезапно ощутил невероятный душевный подъем; да, он все еще бултыхался в трясине сомнений, однако она мельчала с каждой минутой.

– А вы не знаете, у Мойнигана есть какие-нибудь родственники?

– Кажется, где-то есть сестра. Хотя лично я никогда ее не видел, – не слишком уверенно добавил Блум.

– Может, она живет в Лестере?

Но этого Блум не знал.

– Он не носил никаких украшений? Серьги, перстни, пирсинг?

– Не видел, – с удивленным видом ответил Блум. Отрицательных ответов с каждой минутой становилось все больше.

– А машина у него была красного цвета?

– Да, – улыбнулся Блум. – Развалюха. Сто лет на ней ездил.

Сорвин снова насторожился.

– Сто лет? То есть вы хотите сказать, что он ездил на ней и тогда, когда жил здесь?

– Да. Над ним все потешались. Она уже тогда была развалюхой. И как только ему удалось проездить на ней так долго?

И тем не менее Грошонг не узнал ее…

– Спасибо, мистер Блум, вы мне очень помогли, – вставая, промолвил Сорвин.

– Не за что.

– И все же, если я еще раз увижу, что вы обращаетесь с кем-нибудь так, как с тем беднягой, вы и моргнуть не успеете, как окажетесь за решеткой, – улыбнулся он. – За нанесение телесных повреждений.

Блум помрачнел, и Сорвин заметил, как у него начали сжиматься кулаки.

– Я бы на вашем месте воздержался, – заметил он, выждал несколько мгновений и покинул бунгало. Он не оглядываясь пересек двор, спиной чувствуя, как Блум провожает его взглядом.

Дойдя до мастерской, Сорвин остановился и решил купить газету.

– Вы полицейский? – спросил у него старик, когда тот протянул ему деньги.

– Ну и что?

– Я видел, как вы вмешались, когда он пинал Альберта.

– Да, я его остановил. Того человека зовут Альберт? Похоже, мистер Блум его не слишком-то жалует.

– Он его на дух не выносит. Набрасывается на него при всяком удобном случае.

Сорвин улыбнулся.

– Ничего, я уже поставил ему на вид, так что теперь он подумает, прежде чем бросаться на кого-нибудь с кулаками.

– Сомневаюсь, – ответил старик, передавая ему сдачу. – Он мечтает о том, чтобы Альберт сдох, и неоднократно говорил об этом.

– Почему? Что ему сделал этот бедняга, что он его так ненавидит?

– Альберт – его отец. И Блум предполагает, что он убил его мать.

Мелбери был маленьким, плотно застроенным городком. Он не являлся туристической курортной достопримечательностью, где люди фотографируются на память, и все же в нем было что-то завораживающее, некий намек на историческое прошлое, которого у него на самом деле не имелось. В нем было множество извилистых улочек, домов с дубовыми балками, чайных и сувенирных лавок; на окраине виднелись холмы и древняя церковь. В городке был даже свой собственный поразительно раскованный и общительный глашатай. В это время года улочки и магазинчики пустовали, но нетрудно было догадаться, что весной и летом здесь не протолкнуться от приезжих. Общую атмосферу нарушали лишь строительные конторы, риелторы и работавшие допоздна магазины – они напоминали приезжим о том, что это все тот же ужасный современный мир, а не фантазия Джейн Остин.

Елена и Айзенменгер час с небольшим побродили по городу, посетили все достопримечательности, а потом зашли в чистенькую чайную перекусить. Пища оказалась вполне сносной, хотя Айзенменгер не мог избавиться от воспоминаний о лекциях по микробиологии, на которых преподаватель объяснял им, что ядовитым бактериям невыгодно придавать пище неприятный вкус.

Исчерпав все удовольствия, которые мог предложить им Мелбери, Елена и Айзенменгер решили вернуться в замок и воспользоваться предложением Терезы совершить экскурсию по территории поместья. Дорога заняла у них не больше четверти часа, и когда они въехали во двор, то увидели, что там только что остановилась машина Малькольма Грошонга.

– Мне сказали, что вы хотите осмотреть поместье, – окликнул он их, когда они выходили из машины. Судя по его тону, эта затея его не слишком привлекала.

– Если вы заняты…

– Нет, – ответил он с видом ребенка, уличенного в совершении чего-то недозволенного.

Айзенменгер бросил взгляд на Елену, но она смотрела на Грошонга.

– Спасибо, это так любезно с вашей стороны, – сказала она.

Грошонг издал странный звук – что-то среднее между вздохом и кряхтением – и указал на свою машину.

– Поедем в «лендровере». Эта не годится, – добавил он, указывая на «ауди», которой так гордился Айзенменгер, развернулся и пошел обратно к машине, не обращая внимания на негодующее выражение лица Джона. Зато Елену это почему-то очень позабавило.

Она уселась на переднее сиденье, а Айзенменгер устроился сзади. Грошонг завел двигатель, включил передачу и рывком двинулся с места, так что из-под колес полетел гравий, а пассажиры вжались в видавшую виды обшивку сидений. Машина быстро разогналась до пятьдесят миль в час, и Елена, обернувшись, подмигнула Айзенменгеру, сидевшему с застывшей, словно забальзамированной улыбкой на губах.

– Сколько вы уже здесь работаете? Лет двадцать? – спросила она у Грошонга.

– В мае будет двадцать восемь.

– Видишь, Джон, – снова повернулась она к Айзенменгеру. – Никто не сможет так хорошо показать нам поместье, как мистер Грошонг.

Айзенменгер молча улыбнулся. Лицо Грошонга было по-прежнему сосредоточенным, хотя он уже не так сильно давил на акселератор и вся его поза стала менее напряженной. Айзенменгеру оставалось лишь поражаться способности Елены усмирять дикарей.

Они миновали парковку для туристов, свернули направо и выехали на дорогу, с правой стороны которой поднималась высокая каменная стена. Слева виднелись разбросанные здесь и там коттеджи, площадка для крикета и поля, поросшие кустарником. Затем они въехали в деревню, и мимо промелькнули треугольный пруд, обрамленный гудроновыми дорожками, церковь, паб «Танцующая свинья» и несколько живописных домиков.

В полумиле от деревни в каменной стене были проделаны ворота, запертые на замок. Грошонг остановил машину, вышел из нее и достал из кармана большую связку ключей. Ему потребовалось несколько минут, чтобы найти среди них тот, который был нужен, и еще несколько, чтобы вставить его в замочную скважину. Затем он открыл створки ворот, вернулся в машину и въехал внутрь.

– Закрыть? – спросила Елена, и Грошонг кинул на нее изумленный взгляд, словно ему и в голову не приходило, что кому-то захочется помочь ему.

– Спасибо.

Когда Елена вернулась в машину, Грошонг двинулся вперед по грязной дороге, пролегавшей сквозь густой лес и покрытой полузамерзшими лужами. Несмотря на рытвины и ухабы, Грошонг вскоре вновь набрал прежнюю скорость, и пассажиров начало периодически подбрасывать на сиденьях; это сопровождалось ревом двигателя, скрипом амортизаторов и скрежетом и дребезжанием подвески. Когда Елена оглянулась снова, то увидела, что Айзенменгер сидит бледный, вцепившись в спинку ее кресла.

Дорога пошла вверх. По обеим сторонам ее высились деревья, и полуденное солнце отбрасывало на нее тусклые косые лучи, а дальше она и вовсе терялась в сумраке леса. Ветви кустов и папоротники хлестали по крыльям машины.

Однако через двадцать минут дорога выровнялась, а лес поредел. Они свернули налево, Грошонг неожиданно сбросил скорость, резко взял вправо и затормозил. Машина замерла на берегу огромного озера.

– Вы должны это помнить, – промолвил Грошонг.

– Озеро Вестерхэм.

– Да. – И в первый раз за день, а вернее, впервые с момента их приезда в поместье на лице Грошонга появилось довольное и умиротворенное выражение, и Айзенменгер понял почему.

– Не могу поверить!

– Я понимаю, насколько вы потрясены…