Текст книги "Пустынная песня (ЛП)"
Автор книги: Карола Лёвенштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)
– Мы напечатаем большой тираж, и у нас будет только одно правило, которое звучит так: у нас можно прочитать только правду и ничего, кроме правды, – сказал Константин Кронворт и развёл в сторону руки, как будто говорил перед большой толпой.
– Браво! – выкрикнул господин Лилиенштейн и тоже вскочил, при этом сорвав со стола стопку книг, которая с грохотом упала на пол. Но его это не остановило, он продолжил аплодировать Константину Кронворту, который довольно улыбался.
В то время, как оба снова сели и принялись горячо обсуждать, какой заголовок украсит первый выпуск «Красного мстителя», я встала и начала поднимать упавшие на пол книги.
Я сложила друг на друга «Историю Объединённого Магического Союза», словарь старого языка и «Сокровища прошлых лет», когда внезапно мне в руки попала маленькая книжка, которую я слишком хорошо знала.
Одно мгновение я озадаченно смотрела на «Сказки из всего мира», которую держала в руках. Это была та книга, из которой читала мне мама незадолго до её исчезновения. Господин Лилиенштейн исследовал её летом на скрытые заклинания, но ничего не нашёл. Я собиралась её забрать, но потом забыла, и с тех пор она оставалась лежать здесь.
Как громом поражённая я встала и уставилась на неё. В это время моя рука автоматически переместилась к золотому, свисающему с цепочки кулону в виде звезды, который мама подарила мне на восемнадцатилетие и который я с тех пор всегда носила. Воспоминание о маме озарило меня, словно неожиданный луч света, который совершенно внезапно падает в комнату. Я снова увидела перед собой её улыбку и вновь почувствовала боль, когда она оставила меня одну и больше никогда не возвращалась.
Я сглотнула, продолжая смотреть на книгу. У неё была невзрачная, зелёная обложка, на которой золотыми буквами было выбито название книги. Я открыла последнюю страницу, где всё ещё едва заметно было написано: история здесь не заканчивается.
Я задумчиво провела пальцами по буквам, которые мама написала много лет назад.
– Нам нужна Сельма, – в этот момент энергично произнёс Константин Кронворт, и я вздрогнула.
Я положила книги на стол, а с книгой сказок в руках снова села за стол рядом с господином Лилиенштейном, который с нетерпением смотрел на меня.
– Для чего я вам нужна? – спросила я.
– Ты нужна нам для первой страницы. Ты была там, когда прилетел дракон, – сказал Константин Кронворт.
– Это верно, но моё правдоподобие в качестве свидетеля в настоящее время более чем сомнительно, – ответила я, открывая и закрывая обложку книги сказок. – Это вы тот, кто обладает силой достичь умов магов. Палата сенаторов не посмеет встать на вашем пути, не после того, как уже провозглашали запрет на вашу публикацию, а люди возмутились.
– Но ты та, у кого есть сообщение, – настаивал Константин Кронворт.
– Но официальное сообщение, то, которое палата сенаторов сейчас хочет вложить мне в уста, заключается в том, что я отпетая лгунья, которой нельзя верить, – я начала беспокойно теребить обложку книги.
– Именно поэтому мы должны перейти в наступление.
– Нет, – сказала я, лихорадочно размышляя, какой бы заголовок был самым подходящим для первой страницы.
– Возможно, будет лучше, если мы найдём людей, которые больше не согласны с тем, что им заткнули рты деньгами. Людей, которые не осмеливаются выступить против системы. Когда они поймут, что кто-то хочет поддержать их и рассказать их историю, они, возможно, всё-таки осмелятся рассказать правду. Моя бабушка, несомненно, ещё точно знает, кто там был. В конце концов, она лечила их ожоги.
– Но нам нужен также официальный вестник, кто-то, на кого можно ровняться, – Константин Кронворт умоляюще смотрел на меня.
– Нет, – ответила я.
Я не была таким человеком и не хотела им становиться. Кроме того, сейчас я не могла выполнить это задание так, как нужно. Ведь было явно, что на данный момент у меня нет сил позволить сделать из себя лицо сопротивления. Мне нужно найти лекарство для Адама. Время истекает.
– Чёрт! – я посмотрела на книгу сказок. Из-за того, что я была такой несдержанной, я слишком сильно распахнула обложку и переплёт на первой странице порвался. – О, нет, – удручённо произнесла я и положила книгу на стол.
– Константин, – сказал успокаивающе господин Лилиеншейн. – Я знаю, что ты очень сильно уважаешь Сельму за её боевой дух, но я тоже думаю, что будет разумнее найти независимых свидетелей, которых ещё не заметила палата сенаторов. Кроме того, Сельма должна дать согласие на то, чтобы мы могли об этом рассказать. В конце концов, это очень личная история.
– Ммм, – промычал Константин Кронворт, крепко сжав губы.
– А это…, – он взял книгу сказок и рассмотрел ее профессиональным взглядом. – Мы поправим.
– Спасибо, – облегченно сказала я, в то время как господин Лилиенштейн склонился над трещиной и осторожно раздвинул ее двумя пальцами, чтобы посмотреть насколько сильным был нанесенный мной урон.
– Само собой разуме…, – начал господин Лилиенштейн, но вдруг осекся и внимательно посмотрел на книгу сказок. – Это невозможно, – сказал он и щелкнул пальцами, после чего появились пять ярко светящихся шаров.
– Что случилось? – спросила я.
Неужели книгу невозможно восстановить?
Господин Лилиенштейн вдруг поднял взгляд и серьезно посмотрел на меня.
Его глаза блестели, и он внезапно начал от души хохотать.
Не только я в недоумении смотрела на господина Лилиенштейна, Константин Кронворт тоже бросал на него растерянные взгляды.
– Что случилось? – спросила я, когда господин Лилиенштайн наконец успокоился.
– Ах, Сельма, – сказал он, все еще икая от смеха. – Твоя мать была чертовски сообразительна.
– Что вы имеете в виду? – осторожно спросила я, глядя то на господина Лилиенштейна то на книгу сказок.
Глубоко вдохнув, он протянул мне книгу.
– Смотри сама! Я целыми днями искал скрытые заклинания, выискивал самые сложные способы скрывать тайны, а тут это. Иногда мы не замечаем очевидных вещей, которые находятся у нас прямо под носом.
Я осторожно взяла книгу, по-прежнему не до конца понимая, что имеет в виду господин Лилиенштейн.
– Оторви бумагу с обложки! – ободряюще сказал он и тут до меня наконец дошло.
Дрожащими руками и быстро бьющимся сердцем я осторожно срывала приклеенную страницу с обложки. Я заметила, что страница была не полностью приклеена к переплёту, а только края смазаны клеем.
– История действительно продолжается, – сказала я дрожащим голосом, когда обнаружила скрытые буквы.
Я нетерпеливо дёрнула страницу и тогда наконец смогла прочитать, какое сообщение оставила мама. Но слов было не так много, там стояло два имени и французский адрес.
В то время, как я просматривала глазами имена, я внезапно почувствовала ледяной холод, когда поняла, что находится передо мной.
– Жизель и Филипп Дуброй, – хрипло пробормотала я.
Голос был почти беззвучным, а мысли обгоняли одна другую.
– Ты знаешь, что это означает? – спросил господин Лилиенштейн, разглядывая адрес. – Это небольшой городок недалеко от Сибилл. Там живёт много магов. Однако с этими двоими я не знаком. Зачем твоя мама так хорошо спрятала эти имена и адрес?
– Жизель и Филипп были друзьями Катерины и Тони, – сказал господин Кронворт. – Она часто навещали друг друга.
Я с удивлением посмотрела на господина Кронворта, а потом внезапно поняла.
– Я знаю, что это означает, – глухо ответила я. – Теперь я знаю, где родители спрятали моих брата и сестру.
– Что? – удивился господин Лилиенштейн.
– Да, должно быть так и есть, – задумчиво ответила я. – На борту самолёта были мои брат и сестра и двое друзей моих родителей. Все они исчезли и считаются погибшими. Скорее всего, они живут там, не используя свои настоящие имена.
– Сельма, – сочувственно сказал господин Лилиенштейн. – Будь осторожна, прежде чем возлагать надежды на такой след. Этот адрес может значить всё, что угодно, но не обязательно то, что думаешь ты.
– Но зачем моей матери прятать этот адрес, если он не значит ничего важного?
Я встала.
– Ты куда собралась? – удивлённо спросил Константин Кронворт.
– Я хочу посетить это место, Кламартин.
Я взглянула ещё раз на адрес, а потом на часы.
– Сельма, ты не можешь взять и бросить нас сейчас, – растерянно сказал Константин Кронворт, нервно проводя рукой по светлым волосам.
– Я должна это проверить, – сказала я. – Я пройду через дверь в туристическом агентстве госпожи Трудиг к Сибиллам, а оттуда уже будет недалеко.
Меня охватило лёгкое и радостное настроение, как будто внезапно подувший тёплый ветерок посреди зимы, которая длилась уже слишком долго. Я должна была идти, в этом не было никаких сомнений. В эти выходные в Шёнефельде всё равно нечего было делать. Это была прекрасная возможность.
– Сельма, – настойчиво сказал господин Лилиенштейн. – Здесь нужно действовать спокойно, проверить адрес, попробовать выяснить что-нибудь важное о Жизели и Филлипе. У меня есть в Кламартине старый знакомый, я мог бы попросить его, чтобы он разузнал что-нибудь для меня.
– Нет, – решительно ответила я. – Я уже так долго жду, что наконец случится что-то хорошее. Моё терпение закончилось, – я повернулась к лестнице.
– Подожди! – в отчаяние выкрикнул Константин Кронворт.
– Нет, – устало ответила я. – Знаете, сколько силы уходит на то, чтобы вставать каждый день и не терять надежды, что Адама всё-таки ещё можно спасти? – я, чтобы не потерять себя, обхватила плечи руками. – Это борьба, которую мне приходится вести день за днём, час за часом, минута за минутой и секунда за секундой. Я часто думала, что мои брат и сестра будут в безопасности, если я не стану их искать и втягивать в свои проблемы. Но мама спрятала этот адрес в книге, потому что хотела, чтобы я их нашла. Она хотела, чтобы я нашла брата и сестру, и чтобы мы снова стали семьёй.
Константин Кронворт одно мгновение молчал, а господин Лилиенштейн серьёзно на меня смотрел.
– Иди, – наконец тихо произнёс Константин Кронворт. – Мы позаботимся о газете, обещаю, – он заговорщически кивнул.
– Я провожу тебя вниз, – господин Лилиенштейн подошёл ко мне. – По крайней мере, дам тебе карту города, внизу ещё лежит одна.
– Спасибо, – ответила я и уже хотела спуститься по лестнице, когда раздался громкий хлопок.
Я испуганно развернулась и сразу заняла боевую позицию, подняв вверх руки, чтобы можно было стрелять огненными шарами.
В тоже время Константин Кронворт испуганно вскрикнул, а господин Лилиенштейн вздрогнул.
Но, как я теперь с облегчением поняла, на нас никто не нападал.
Парэлсус ворвался в комнату, и так энергично распахнул дверь, что она громко грохнулась о книжную полку.
– Парэлсус, – укоризненно произнёс господин Лилиештейн, бросая на свою мебель обеспокоенные взгляды.
Но пока господин Лилиеншейн подходил к полке, чтобы проверить, не нанесён ли какой ущерб, я не отрывала взгляда от бледного лица Парэлсуса.
– Что случилось? – спросила я.
Должна быть причина для его стремительного появления.
– Я кое-что узнал, – с одышкой сказал он, глаза широко распахнуты, которые за толстыми стёклами очков казались ещё больше.
Теперь и господин Лилиеншейн поднял взгляд и подошёл ближе.
– Есть новости из палаты сенаторов? – спросил он, по его голосу было слышно, что он не ожидает хороших новостей. Парэлсус сразу кивнул.
– Сегодня утром Ладислава Энде официально потребовал от гномов обеспечить волшебникам доступ к ранниуму и выдать заклинание, которое они используют при обработке металла.
– Нет! – произнесла я с обессиленным вздохом.
– Ранниум? – спросил Константин Кроноврт. – Что это?
– Ранниум – это металл, из которого изготовлено оружие Чёрной гвардии, – глухо ответила я. – Лишь гномы способны извлекать его из глубин. Они вплетают в него сильное заклинание и только с ним можно уничтожить Морлемов. Объединённый Магический Союз нуждается в этой поставке оружия, потому что наши маги не умеют такое создавать.
– И именно это Ладислав Энде теперь и собирается изменить, – сказал Парэлсус. – Он хочет сделать Объединенный Магический Союз независимым от гномов.
– Но гномы этого не допустят, – ответила я.
Я познакомилась со Снежным гномом и отлично знала, какими упрямыми и гордыми были эти существа. Они не позволят диктовать кому-то, что им делать.
– Они и не собираются. Только что гномы направили в палату сенаторов посла и передали, что больше не будут терпеть постоянных провокаций. Они требуют от Ладислава Энде отказаться от своих претензий. Они дали ему двенадцать часов, чтобы он извинился, в противном случае, они выгонят магов с подземных территорий.
– Что, простите? – в замешательстве спросила я.
Парэлсус медленно кивнул.
– Они затопят Акканку водой, если Ладислава Энде не уступит, – холодно сказал он.
– О, нет! – выдохнул Константин Кронворт, вцепившись, чтобы не упасть, в стол.
Я испуганно смотрела на Парэлсуса. Акканку уничтожат? Это невозможно.
– А что на это ответил Ладислав Энде? – хрипло спросила я.
Я не сомневалась в том, что он сразу же должен исправить свою ужасную ошибку.
– Он вызвал сенаторов на переговоры, и они как раз обсуждают, способна ли Чёрная гвардия противостоять боевой мощи гномов, – сказал Парэлсус.
– Что, простите? – глухо спросила я. Ситуация становилась всё хуже и хуже. Я не могла поверить в то, что только что услышала. – Ладислав Энде собирается развязать войну с гномами?
– Именно это они и собирается сделать, – ответил Парэлсус. – И адмирал был единственным, кто смог бы решить этот конфликт дипломатическим путём, так, чтобы никто не пострадал.
Я сглотнула.
– Но адмирала Ладислав Энде уже убрал с дороги, чтобы тот не мешал ему в его планах. Должно быть, он всё это спланировал заранее, – я коротко колебалась. – Он или кто-то другой, – в конце концов глухо сказала я.
– Эта дипломатическая акция действительно характерна для Бальтазара, – задумчиво сказал господин Лилиенштейн. – Но он нигде не показывался, даже Морлемов нигде не было замечено.
– Мне нужно в Акканку, – решительно сказала я. – Не думаю, что наш примус вовремя проинформирует население об этих событиях. Я должна предупредить Грегора Кёниг и помочь ему, спасти людей и драконов.
– Делай, что должна, – сказал господин Лилиенштейн. Затем повернулся к Константину Кронворту. – А мы оба сейчас организуем срочное издание «Красного мстителя» и проинформируем общественность о махинациях их примуса.
– Красный мститель снова вернулся к жизни? – спросил Парэлсус и сел за большой стол.
– Только в словах и иллюстрациях, – ответил господин Лилиенштейн, но я уже больше не слушала, как он начал объяснять Парэлсусу, что оба планируют сделать.
Я промчалась вниз по лестнице и выбежала на рыночную площадь, так быстро, как меня несли ноги.
Ярость гномов
Тяжело дыша, я добежала до рыночной площади Акканки и задыхаясь, остановилась. Резкая смена погоды – с зимнего Шенефельде до тропической Акканки – подействовала на меня. Мой лоб был покрыт каплями пота. Поспешно сняв зимнюю куртку, я огляделась вокруг.
Почти наступил вечер, и Грегора Кёнига уже не было в драконьих пещерах. Заключительный обход он будет делать позже, перед тем как пойти спать. Но для этого еще было слишком рано.
Чем занимается учитель, ухаживающий за драконами, в свободное время?
В этот момент я услышала стук двери и тихое бормотание. По рыночной площади разнеслись смех и музыка. Сумеречный бар. Конечно, должно быть он там. Быстрым шагом я пошла по вымощенной брусчаткой рыночной площади по направлению к двухэтажному зданию на другом конце.
Едва я открыла дверь, чтобы зайти в бар, как из-за угла вышла молодая девушка. Она была небольшого роста, хрупкая, с нежной, белой кожей и темными локонами, заплетенными в косу.
– Нурия? – удивленно воскликнула я, когда узнала ее. – Я искала тебя всю неделю. Ты живешь здесь?
– Да, – протянула она и я отчетливо почувствовала, что она не хочет об этом говорить.
Сумеречный бар был не лучшим местом, и я удивилась, что она вообще остановилась здесь. Ведь ее семья вроде бы богата. Тогда почему она не живёт наверху, в Теннебоде, во одной из гостевых комнат, где в прошлом году, в соответствии со своим положением, поселился и Энакин.
– Извини, что я не давала о себе знать на этой неделе, но мне было очень плохо, и я все время провела в постели.
– Как жаль, – ответила я. – Кажется, сейчас все болеют гриппом. Если тебе нужна смесь каких-нибудь трав, чтобы улучшить состояние, можешь заглянуть к моей бабушке.
– Не нужно, мне уже лучше, – быстро ответила Нурия, хотя при ближайшем рассмотрении я увидела у нее темные круги под глазами, которые говорили об обратном. – Хорошо, что мы встретились, я как раз собиралась к тебе. – Нурия выжидающе посмотрела на меня. – У нас истекает время, я нашла еще несколько новых мест, где ты можешь продолжить поиски в Беларе. Впереди выходные, и у тебя достаточно времени, так что можешь начать сразу. – Она подняла вверх бумагу с изображением плана Белары.
– Сейчас я не могу. Прости, Нурия, – сказала я. – Существует гораздо более срочная проблема, – я шепотом коротко рассказала ей о том, что узнала от Парэлсуса. – Поэтому мне нужно поговорить с Грегором Кёниг, чтобы вовремя предупредить жителей об этой опасности. Мы должны спасти драконов. Кстати, ты могла бы нам помочь. Возможно, Акканку придется эвакуировать.
Нурия смотрела на меня каким-то странным взглядом, и я четко почувствовала, что она рассердилась.
– Расскажи все Грегору Кёниг, – в конце концов сказала она. – Он сможет все уладить. А ты отправляйся в Белару!
– Я не могу сейчас исчезнуть, – решительно запротестовала я, пытаясь побороть нарастающие угрызения совести, которые вызвали у меня слова Нурии. – Я же не могу бросить драконов и в это время рыться где-то в песке, – теперь и я почувствовала негодование. – Нет практически никаких шансов, что я в скором времени найду эликсир, а вот вероятность того, что гномы не шутят, довольно высока, и даже если мы сумеем избежать беды, то потом мне нужно во Францию. Мне кажется, я наконец нашла своего брата и сестру.
– Брата и сестру? – переспросила Нурия и в ее глазах вспыхнул интерес. – Я могу помочь тебе в этом, – предложила она. – Дай мне адрес, и я все сделаю.
– Нет, – решительно ответила я. С чего вдруг у Нурии возникла эта странная идея? – Я хочу сама искать своих родственников.
– Ты что мне не доверяешь? – с упреком спросила Нурия. – Я хочу тебе помочь. Ты должна проверить новые места в Беларе. Ты же знаешь, Адам долго не проживет.
Я поражённо вздрогнула.
– Я доверяю тебе и знаю, что ты хочешь спасти сына, – в конце концов, тихо сказала я. Боль снова вскипела и перемешалась с гневом из-за поведения Нурии. – Однако вопрос относительно моих брата и сестры затрагивает только меня, а что касается эликсира: мы уже так долго безуспешно искали, что несколько часов раньше или позже не будут иметь значения. Я не могу оставить Акканку на произвол судьбы, потому что именно это собирается сделать наш новый примус. Завтра утром всё решится, и тогда я отправлюсь на поиски брата и сестры. И только когда и там всё точно узнаю, поеду в Белару, чтобы продолжить искать в песке проклятый эликсир.
Лицо Нурии резко изменилось. Оно превратилось в разгневанную маску, какую я никогда ещё раньше у неё не видела.
– Нет, – рассерженно сказала она, сжимая руки в кулаки. – Ты немедленно пойдёшь в Белару и продолжишь поиски.
В этот миг дверь в Сумрачный бар снова распахнулась, и между нами протиснулась женщина со светлыми волосами. Смех и музыка раздались в этот странный момент, и я была рада, что нас прервали. В голове промелькнула мысль, что в противном случае, Нурия сделала бы что-то необдуманное, к чему её подтолкнули гнев и бессилие. Внезапно она показалась мне совершенно незнакомой, и всё же я поняла, как отчаянно она, должно быть, любит сына, если отреагировала так бурно на то, что я хотела прервать поиски.
– Мы ещё найдём эликсир, – успокоила я, забирая план, который Нурия всё ещё судорожно сжимала в руке. – А пока можешь сама отправиться в Белару и начать поиски, я последую за тобой сразу, как только смогу.
Сказав это, я оставила Нурию и скользнула в Сумрачный бар. Странное поведение Нурии всё ещё липло ко мне, как неприятный запах, от которого я не могла так быстро избавиться. Но я пыталась больше о ней не думать, когда пробиралась сквозь полный бар к самому прилавку, где увидела сидящего за стаканчиком водки из колючей актиностелы Грегора Кёниг. К моему удивлению, рядом с ним сидела профессор Эспендорм и как раз над чем-то, что рассказывал ей Грегор Кёниг, смеялась.
Я какое-то время колебалась, но моё дело нельзя было отложить. Я подошла к Грегору Кёниг сзади и осторожно коснулась его плеча.
– Сельма, – радостно воскликнул он, когда повернулся и узнал меня. – Садись к нам!
Я с принуждённой улыбкой кивнула профессору Эспендорм. Было не похоже, что она в восторге от того, чтобы выпить со мной водку из колючей актиностелы, не говоря уже о том, что я застала её здесь с Грегором Кёниг.
– Спасибо, но для этого нет времени. Я должна поговорить с вами по срочному делу. Произошло кое-что ужасное, кое-что, о чём вам обязательно нужно узнать, – я говорила тихо, чтобы нас никто не услышал, но было неизбежно, что профессор Эспендорм поняла мои слова.
– Скорее всего, всё не так ужасно, – улыбнулся Грегор Кёниг. – Давай рассказывай!
– Да, расскажи нам, что случилось, – с поразительной настойчивостью попросила теперь также профессор Эспендорм.
Я одно мгновение смотрела на неё, размышляя, следует ли включить её в этот разговор. Но, в конце концов, она тоже ответственна за Акканку и драконов и должна знать, что натворил Ладислав Энде.
Я наклонилась вперёд, просовывая голову между Грегором Кёниг и профессором Эспендорм.
– Ладислав Энде требует от гномов доступ к ранниуму и раскрыть их волшебство в изготовлении оружия, – тихо прошептала я. – Гномы разозлились, требуют извинений и предъявили ультиматум. Если Ладислав Энде не сдастся, они затопят Акканку менее чем через двенадцать часов. Нам нужно предупредить жителей и вовремя перевести драконов в безопасное место.
– Откуда ты это знаешь? – прошептала профессор Эспендорм, пронзительно глядя на меня.
Я на мгновение задумалась, но у меня не было ничего, что под критичным взглядом профессора Эспендорм, могло бы рассматриваться в качестве доказательства.
– Это не имеет значения, – тихо ответила я. – Но я подумала, что вы должны об этом узнать, и узнать вовремя, потому что боюсь, что Ладислав Энде не воспримет эту угрозу всерьёз и попытается о ней умолчать, точно так же, как это было с драконом Латориос. Но если гномы действительно настроены серьёзно, тогда будет не только одна жертва. Насколько я знаю, здесь внизу живёт очень много магов.
– Почти две тысячи, – задумчиво произнесла профессор Эспендорм.
Но, казалось, она отнеслась серьёзно к моим словам, да и на лице Грегора Кёниг появилась осторожность.
– Если это действительно правда, то завтра утром произойдёт неописуемая катастрофа, – прошептал он. – Лучше обсудить это в другом месте, – он подозвал жестом трактирщика и заплатил за выпивку, затем вытолкал меня и профессора Эспендорм из Сумрачного бара на рыночную площадь Акканки.
Перед баром стояла группа фавнов, которые осмелились спуститься вниз, теперь, когда драконы были в своих пещерах и больше не выйдут.
Грегор Кёниг провел нас мимо них и два дома дальше открыл дверь в маленький, бежевый домик.
– Здесь мы можем поговорить спокойно, – сказал он, когда закрыл за нами скромную дверь и распределил по чашам парочку световых шаров. Затем он задёрнул занавески на окнах, а я огляделась по сторонам. Дом Грегора Кёниг был обставлен простой, деревянной мебелью. Стены покрашены белым цветом и на каждом свободном участке весили фотографии драконов. С правой стороны находилась небольшая кухня, лестница вела на верхний этаж, а в остальной части комнаты доминировал широкий, кожаный диван, на который Грегор Кёниг теперь указал, чтобы мы располагались.
– Мы должны предупредить жителей, – сказала я, когда Грегор Кёниг придвинул стул и сел.
– Я не могу эвакуировать Акканку на основании слухов, – задумчиво сказала профессор Эспендорм. – Все планы эвакуации, которые у нас есть, основаны на том, что для эвакуации нужна подтвержденная угроза безопасности. То есть настоящая опасность. Пока её нет, у меня связаны руки.
– Но я не думаю, что Ладислав Энде даст официальное предупреждение, – забеспокоилась я. – Он не производит впечатления предусмотрительного государственного деятеля.
– Он непочтительный политик. Уже летом мы получили указание, что нам разрешается преподавать только в Тенненбоде. Нам пришлось осквернить место нашей памяти, и лишь теперь я понимаю, что это было только началом. Теперь адмирал отстранён от власти, а примус Энде между тем сомневается даже в том, действительно ли девушек похитил Бальтазар. Это просто фарс.
– Так и есть, – кивнул Грегор Кёниг. – И ты в этом совершенно уверена?
– Абсолютно, – ответила я. – Сенаторы в настоящее момент собрались вместе и обсуждают, что делать с угрозой гномов. Возможно, им ещё хватит духа на публичное заявление и в лучшем случае они сдадутся. Но, честно говоря, я в это не верю.
– Мне нужно официальное предупреждение, – решительно сказала профессор Эспендорм и снова встала.
– Но официального уведомления нет, – ответила я. – Его я вам, к сожалению, дать не могу.
– Что ж, тогда у меня связаны руки, – ответила профессор Эспендорм.
– Фридерике, – настойчиво сказал Грегор Кёниг. – Вряд ли Сельма стала бы рассказывать такую историю, только чтобы поважничать.
– Я этого не говорила, – ответила профессор Эспендорм, щёки которой залились румянцем из-за личного обращения Грегора Кёниг. – Но всё ещё в силе то, что подозрение без доказательств – это ни что иное, как глупые сплетни и лучше оставить их несказанными.
– Но, если ждать официального предупреждения, тогда будет слишком поздно, – сказала я и запаниковала. Железные принципы профессора Эспендорм стояли на пути быстрой спасательной операции. Я умоляюще посмотрела на неё. – Пожалуйста, я знаю, что мои слова не имеют твёрдой основы. И, если всё было лишь ложной тревогой, тогда мне ужасно жаль, что я испортила вам вечер. Но если это действительно правда, тогда мы сможем спасти жизни множества магов, и жизни драконов. Вы знаете Ладислава Энде и можете судить, насколько ситуация серьёзна.
Профессор Эспендорм задумчиво на меня посмотрела.
– Ну хорошо, – она сделала глубокий вдох. – Я поеду в Берлин и лично отправлюсь в палату сенаторов. Тогда и увидим, насколько вы правы. А вы оба оставайтесь здесь и будьте сегодня ночью на стороже, чтобы можно было в любое время начать эвакуацию. У вас ведь есть контакт с братьями Торрел? – профессор Эспендорм посмотрела на меня теперь с лукавой улыбкой. – Возможно, когда нужно будет действовать быстро, будет на так плохо, если они совершенно случайно уже окажутся здесь внизу.
Я кивнула, радуясь, что она приняла моё предупреждение всерьёз.
– Я дам вам знать, как только у меня появятся новости, и очень надеюсь, что ваш источник окажется надёжным.
Профессор Эспендорм подошла к двери.
– Он надёжен, – ответила я.
Я знала, что требую от неё большого доверия.
– Хорошо, тогда остаёмся на связи.
Грегор Кёниг кивнул профессору Эспендорм, когда она выходила из дома, затем снова тщательно закрыл дверь.
– Нам потребуются спальные мешки и продовольствие, – сказал он и начал собирать вещи. – Будет лучше, если мы останемся в драконьих пещерах. Там у нас хороший обзор, и мы сможем быстро действовать.
Я говорила не много, потому что чувствовала, как сильно напряжён Грегор Кёниг. Акканка была его родиной и жизнью. То, что город, жители, драконы и вообще все растения и животные здесь внизу были в опасности, тревожило его ещё намного сильнее, чем меня.
Наконец мы направились к драконьим пещерам и разбили там лагерь.
Примерно два часа спустя прибыли Торин, Рамон и Леннокс. Я послала им сообщение, и, хотя они ругались, что я испортила им вечер пятницы на основании неопределённого источника, но будучи воинами Чёрной гвардии они не сбросили эту проблему со счетов.
Они вошли в драконью пещеру в кожаном обмундировании и с оружием.
– Спасибо, что пришли, – сказала я. – Профессор Эспендорм только что прибыла в Берлин и теперь пытается что-то выяснить в палате сенаторов.
– Сейчас восемь вечера, – сказал Рамон. – Все бюрократы уже давно закончили работать и сидят в опере.
– Хорошо бы, если так, – сказал неприветливо Грегор Кёниг. – Профессора Эспендорм впустили, так что там ещё далёко от закрытия. Дело принимает всё более зловещий оборот.
– С парочкой гномов мы как-нибудь справимся, – ухмыльнулся Рамон и ударил Торина по плечу.
Грегор Кёниг глубоко вздохнул и пошёл наполнять водой корыта драконов.
– Не надейся, что они дали нам свое самое лучшее оружие, – серьезно ответил Торин, да и Леннокс не стал улыбаться.
– Что случилось? – разочарованно спросил Рамон, когда братья не отреагировали на его шутку.
– После этой истории с драконом Латориос от Ладислава Энде всего можно ожидать, – мрачно ответил Торин. – Адмирал знал бы, что делать.
– Адмирал такого бы даже не допустил, – гневно ответил Леннокс. – Он бы выкинул Ладислава Энде с должности из-за подстрекательства к войне. Даже наши родители молчат, как от них и требуют.
– Ладислав Энде совершенно точно знал, что так и будет, – ответила я. – Поэтому он вовремя убрал Адмирала, чтобы тот не мешался под ногами. Почему ваши родители не пожалуются, у них есть на это право!
– Они патриции, – пожал плечами Рамон, раскладывая одеяло и ложась на него. – По своим не бьют. Дульса одна из немногих патрициев, кого не волнует собственное происхождение. Обычно все чуть не лопаются от гордости и поздравляют друг друга за то, что у них такое благородное происхождение.
– Дульса? – недоверчиво спросил Леннокс. – Вы теперь встречаетесь, или что?
Рамон широко улыбнулся Ленноксу и довольно кивнул. – Она хорошая девушка, – сказал он.
– Ты предатель, – прошипел Леннокс. – Ты прекрасно знаешь, что теперь выкинет Скара. Про мотоцикл можешь забыть.
– Ты с ней справишься, – сказал Рамон всё ещё довольно улыбаясь. – Теперь, когда Торин и я выбыли из игры, она неизбежно будет приставать к тебе.
Леннокс гневно зарычал, и его рычание вспугнуло драконов. Сесилия испуганно фыркнула, а Аврора загородила её собой.
– Я не позволю командовать собой, словно кастрированной белкой, – сердито сказал он.
– Успокойся! – сказала я и подошла к Ариэлю, который нетерпеливо разглядывал Леннокса. – У нас сейчас более насущные проблемы.
Затем я погладила шею Ариэля и его большую морду, и он начал успокаивающе ворчать. Он подтолкнул меня головой, побуждая продолжать. Ритмичный звук ворчания успокоил меня, и я чесала ему шею, в то время как моя голова начала опустошаться.
