Текст книги "Пустынная песня (ЛП)"

Автор книги: Карола Лёвенштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 28 страниц)

Тупая боль разорвала грудь, когда я посмотрела на стул, на котором всегда сидел Адам. Я знала, что эта боль приглушена и скорее всего была бы невыносимой без колючей функии. Но я была сейчас в состояние говорить, есть и спать. Я функционировала и, возможно, всё же ещё смогу помочь Адаму.

Нурия заставила себя ждать, и я пододвинула к себе выпуск «Хроники короны», чтобы скоротать время.

На первой странице сообщалось, что Ладислав Энде заново оборудовал свой офис, и я подумала, разве нет ничего более интересного, что можно было бы рассказать о новом примусе.

Наконец в зал вошла Нурия.

– Ну? – спросила она, когда садилась на стул рядом.

– Расскажи мне, что ты уже выяснила, – потребовала я и посмотрела в её карие, невинные глаза.

– Ты в деле? – серьёзно спросила она. – Я не рассказываю свои секреты каждому. Решай, ты за или против!

Я задумчиво смотрела на неё. Кончено, я тоже действовала бы так же. Нужно быть осторожной в том, с кем делишься информацией, и эта осторожность заставила меня воспринимать Нурию ещё более серьёзно.

– Я в деле, – произнесла я тихо.

– Хорошо, – ответила она. – Тогда идём со мной.

Я встала и последовала за Нурией в вестибюль. Оттуда она вышла во двор замка и пересекла его, пока мы не дошли до внешнего участка. Мы проникли глубже в небольшую рощу, а оттуда пробрались к краю массива, где лежало несколько валунов, прежде чем стена резко уходила вниз.

– Здесь нам никто не помешает, – сказала Нурия, подняла руки и зажгла между нами тёплый огонь.

Я встала перед ним. В спешке я забыла взять с собой куртку, а тем временем уже наступил ноябрь, и температура упала ниже нуля. Было холодно, и, хотя я смогла бы вынести холод, всё же была рада согревающему огню.

– Итак, – начала я. – Расскажи, что знаешь.

– С удовольствием, – серьёзно сказала Нурия. – Но ты должна пообещать мне, что будешь меня поддерживать. Ты не поддашься своим тёмным чувствам утраты и не впадёшь в летаргию, а будешь сражаться до последнего дыхания.

– Хорошо, – нерешительно подтвердила я, быстро подумав, что смогу как-нибудь справиться с чувствами с помощью колючий функии.

– Поклянись! – настаивала Нурия.

– Да. Клянусь, – ответила я, удивляясь настойчивости Нурии. – Теперь рассказывай наконец.

– Итак, – сказала Нурия, сделав глубокий вздох. – Однажды мой сын упал и так неудачно, что сильно повредил себе мозг. Ни магические, ни обычные целители не ожидали, что он выживет. Сейчас его жизнь поддерживается только с помощью магии, и целители посоветовали мне позволить ему спокойно умереть.

– Мне очень жаль, – сказала я.

– Это ужасно. Долгое время я была в каком-то оцепенении, но я бы не смогла смириться с потерей, не испробовав все, что могло бы его спасти. Он все, что у меня есть, ему слишком рано уходить. Поэтому я начала объезжать поселения магов и изучать их истории, и в конце концов наткнулась на одну старую легенду, которая вызвала у меня любопытство.

– Легенда? – осторожно спросила я. Легенды часто были просто преданиями, в которых было не много правды.

– Речь идет об Иерихонской легенде, – медленно сказала Нурия.

– Иерихонской?

Я вопросительно посмотрела на нее.

– Говорят, что Иерихон самая старое поселение в мире. Может быть ты уже слышала об Иерихонской розе?

– Нет, – с сожалением ответила я. Ничего такого я не слышала.

– Это немагическое растение. Иерихонская роза – это скорее символ, чем истина. Немагические граждане называют ее растением воскрешения. Она засыхает, но стоит сбрызнуть ее водой, как она вновь начинает цвести. Не плохой, маленький эффект.

Сначала я посчитала это ерундой, но потом поехала в Иерихон и там начала заниматься изучением прошлого. В идее воскрешения, должна была быть хотя бы крупица правды. Так я и натолкнулась на легенду Иерихона. Роза – слабое отображение этой истины, но она привела меня туда.

– Воскрешение? – спросила я с недоверием и одновременно заинтригованная. – Расскажи мне эту легенду!

– Я узнала ее от одного старого человека, который пожертвовал много лет своей жизни, чтобы найти лекарство для своей жены. Он знал эту легенду наизусть, так часто он ее рассказывал. В ней содержится история возникновения этого эликсира. Тысячи лет назад на земле свободно жили драконы. Среди них особый вид, бессмертные драконы. Они были пугливыми и осторожными. Всё же о них узнал один маг, и в нём пробудилось любопытство. Любое их ранение исцелялось, и они не старели. Он поймал одного из драконов и попытался выяснить, как можно использовать эти качества. Он быстро понял, что секрет драконов скрывается в их крови. Но и кровь имела свои границы. Драконы не были неуязвимыми, хотя их раны заживали быстро, но всё-таки их можно было убить, если вырвать сердце или отрубить голову. Но маг понял, что сможет прожить очень долгую жизнь, если будет обладать этими качествами. Так в нём созрело желание тоже стать бессмертным. Он безжалостно охотился за драконами и отрубал им головы, чтобы добраться до их крови. Но ему требовалось много крови, чтобы создать эффективную эссенцию. Кровь от каждого дракона он сокращал всего лишь до одной капли и так собрал целый флакон ценного вещества, пока не уничтожил всех драконов.

– Уничтожил всех?

– Да, тогда не церемонились, когда речь заходила о собственных интересах, – сказала Нурия.

– Это звучит многообещающе, – сказала я, когда Нурия закончила. – А откуда мы знаем, что эликсир уже давно не израсходован.

– Ниоткуда, – ответила она. – Легенда гласит, что эликсир оставался в руках этой семьи, и каплю использовали только в том случае, когда нужно было спасти жизнь одного из сыновей или дочерей.

– И ты отследила эту семейную историю? – нетерпеливо спросила я, потому что это было то, что сделала бы я.

– Именно так я и сделала. Семья уже давно покинула Иерихон. Некоторые переехали в Европу и оказались здесь, в Шёнефельде, другие отправились в ещё одно поселение, где они были среди своих, речь идёт о поселении Белара.

– Белара? – удивилась я. – Поселение в пустыне?

– Ты его знаешь, это хорошо, – сразу сказала Нурия.

– Я слышала о нём, – ответила я. – Сама я ещё там не была.

– Ничего страшного. Я знаю, что ты хочешь уехать из Шёнефельде, потому что всё здесь напоминает тебе об Адаме, поэтому ты нужна мне в Беларе. Ты будешь искать эликсир там. Я не могу вести интенсивные исследования одновременно во всех местах.

– Да, – сказала я. – Звучит неплохо.

– Ты не можешь исчезнуть полностью, – серьёзно сказала Нурия. – Нам нужно сохранять видимость нормальной жизни, но наряду с лекциями, есть достаточно времени, чтобы вести расследования в другом месте. Я буду отслеживать след здесь в Шёнефельде, а ты отправишься в Белару. А потом мы сможем вместе подытожить, что нашли. Сейчас я работаю в городском архиве и просматриваю старые документы.

– Согласна, – сказала я. – Ты знаешь, как можно быстро попасть в Белару? Путешествовать каждый день после лекций в Африку будет невозможно даже с крыльями.

– Здесь у меня тоже есть решение, – сказала Нурия, и в её глазах появился решительный блеск. – Я долго искала семейные связи между Беларой и Шёнефельде. Если такая связь существует, то как правило, имеется дверь, которая их связывает. Обычно они незаконные. Но для нас это не имеет значения, нам нужно только подобраться к двери.

– Это наверняка можно устроить, я знаю многих людей в Шёнефельде.

– Хорошо, думаю, мы сможем найти дверь в доме Эвелин Гонден, – сказала Нурия.

– У госпожи Гонден есть дверь, ведущая в Белару? – удивилась я.

– Это всего лишь предположение, – пожала плечами Нурия.

– Конечно, – ответила я. – Но думаю, выяснить это наверняка, проблем не будет.

– Хорошо, Сельма, это будет твоё первое задание. Ты должна найти эту дверь и доступ в Белару. Когда ты попадёшь туда, я расскажу тебе, что нужно искать. Встретимся здесь снова завтра утром, и ты доложишь мне, чего достигла. У нас мало времени. Ты знаешь, что поставлено на карту.

– Всё, – кивнула я. – Что ты будешь делать, когда найдёшь эликсир? – спросила я, когда Нурия уже собралась уходить.

– Мне будет достаточно одной капли, чтобы спасти сына, и как только у меня будет эта капля, я вернусь домой и буду жить дальше.

Она нежно улыбнулась, и я могла себе представить, как где-то далеко лежит маленький мальчик в слишком большой кровати, с теми же тёмными локонами и теми же тёмными глазами, что у матери, которая хотела перевернуть весь мир, только чтобы спасти своего сына.

Сила Нурии, ее слова и указания давали мне поддержку. Все звучало логично, я продолжу учебу, буду выполнять свои задачи, а оставшееся время посвящу поискам Иерихонского эликсира. Я больше не буду думать о темной дыре, в которую затягивает отчаяние, а буду смотреть вперед.

Я последовала за Нурией, которая энергичным шагом вернулась во двор замка, и мы вместе пошли на лекцию профессора Хенгстенберг.

– Где ты была? – спросила Лиана, когда я села рядом с ней и Ширли.

– Разговаривала с Нурией, – ответила я.

В конце концов, я ведь только что зашла вместе с ней.

– Ага, – сказала Лиана и посмотрела вперед, когда в помещение вошла профессор Хенгстенберг и попросила тишины.

Я ждала, что Лиана заведет разговор об Адаме, но она молчала, и просто смотрела вперед и слушала профессора Хенгстенберг, которая начала рассказывать о подготовке к переходу Объединённого Магического Союза из монархии в демократию.

Казалось, никто не замечал, что произошло на самом деле, и я поняла, что мне нравится такое положение дел. Откинувшись назад, я начала обдумывать, как бы еще сегодня попасть в дом госпожи Гонден.

После обеда я уже знала, как это устроить. Я обнаружила в вестибюле Флавиуса Гондена, который разговаривал с Дульсой о том, что рассматривает возможность поменять специализацию, и может ли она порекомендовать землю у Нёлля. Его белокурые волосы были очень коротко подстрижены, и он, со своими светло-голубыми глазами и веснушками, всегда казался немного наивным.

– Привет, Флавиус, – сказала я, присоединяясь к ним. – Ты действительно хочешь уже сдаться?

– Не у всех всё получается так легко, как у тебя, – сказал он.

– Да ну, у тебя тоже ещё получится, – ободрила я. – Знаешь, я тут размышляла, поможет ли тебе, если я с тобой немного позанимаюсь?

– Определённо, – сказал Флавиус, посмотрев на меня с удивлением. Видимо он не ожидал такого предложения.

– Хорошо, тогда я загляну к вам в Гравийный переулок сегодня после обеда, часа в четыре, и мы повторим все упражнения, которые ты ещё не сдал.

– В Гравийный переулок? – удивился Флавиус.

Я колебалась. Кончено было бы проще, если бы мы встретились здесь, в Тенненбоде, но это не поможет моему делу. Мне нужно было попасть в дом в Гравийном переулке.

– Твоя бабушка ведь всё ещё печёт эти вкусные торты? – спросила я. – Я схожу по ним с ума.

– Ах вот оно что, – сказал он, и в его глазах вспыхнуло понимание. Видимо я была не первой, кому нравилась выпечка госпожи Гонден. Потом он рассмеялся. – Что до меня, можешь съесть хоть десять тортов, только помоги мне. Я предупрежу бабушку, что мы заглянем к ней.

– Спасибо, – я была довольна, и мы вместе с Флавиусом пошли на лекцию профессора Пфафф.

Флавиусу нужно было много наверстывать, я поняла это, когда во время лекции увидела, как сложно ему было сформировать филигранную бабочку. Его животные всё ещё выглядели грубыми и далеко не такими нежными и прозрачными, как представлял себя профессор Пфафф.

В конце концов, бабочку он ему простил, но настоял на остальных упражнениях, дополнительно к докладу, который мы должны были подготовить к пятнице и модели лягушки, которую мы тренировались делать на этой недели.

После того, как профессор Пфафф наконец нас отпустил, я сложила вещи и спокойно направилась в Шёнефельде. Я не спешила, прошла неторопливо в Гравийный переулок. Там остановилась перед внушительным зданием, в котором жила семья Гонден. Большой и с любовью ухоженный сад окружал двухэтажный, элегантный особняк, который со своими колоннами, фигурами из песчаника и разбросанными лесенками, производил впечатления роскошной усадьбы.

Я позвонила, и Флавиус открыл мне с сияющим лицом.

– Как хорошо, что ты пришла, Сельма, – сказал он и впустил меня. – Мои дедушка и бабушка очень рады снова с тобой повидаться. Бабушка весь день пекла.

– Жду с нетерпением, – сказала я и последовала за Флавиусом в один из больших салонов, где он уже начал формировать лягушку.

Я села на небольшой, элегантный диван, разглядывая комок, который лишь отдалённо напоминал лягушку. Потом я начала объяснять Флавиусу, что ему сначала нужно улучшить свою концентрацию при помощи дыхательных упражнений, затем представить в уме образец, и уж только потом начинать создавать лягушку из воды.

Мы достигли хороших результатов, в то время, как госпожа Гонден кормила нас разными тортами, и мне медленно, но верно становилось плохо. Флавиус правда быстро делал успехи, так что ранним вечером ему действительно удалось создать свою первую, красивой формы лягушку.

– Очень хорошо, – сказала я. – Теперь ещё только обращай больше внимания на детали, – я указала на картинку лягушки, лежащей перед нами на столе. – Вот, над глазами нужно ещё поработать и сделать их более точными, и точно также можешь действовать и с другими животными, не важно, бабочка это или птичка.

– Ты не представляешь, как я тебе благодарен, – сказал Флавиус теперь уже в пятый раз, с изумлением глядя на свою лягушку.

– Нет проблем, – ответила я. – Твои бабушка и дедушка уже пригласили меня на ужин. Ты мог бы показать мне свой дом, пока мы ждём. Время ещё немного есть, – я встала и нетерпеливо посмотрела на Флавиуса.

– Конечно, – ответил он, и начал показывать первый этаж.

Я осматривала каждую комнату, пыталась заглянуть в каждую дверь, которую видела. Но ни на первом, ни на втором этаже, ни на чердаке не нашла никакой двери в Африку. Под предлогом, что сильно интересуюсь архитектурой, я настояла на том, чтобы спуститься в подвал и осмотреть подземелье.

Я думала, что мы уже приблизились к цели, но оказалось, что некоторые двери были заперты, и прежде чем Флавиус успел принести ключ, его бабушка позвала нас на ужин, так что нам пришлось перенести осмотр.

– Очень вкусно, – сказала я, поедая мясной рулет и фасоль. – Спасибо за приглашение.

Госпожа Гонден улыбнулась и положила мне на тарелку еще один ломтик мясного рулета.

– Очень мило с твоей стороны, что ты помогаешь Флавиусу. Мы действительно думали, что ему подойдет специализация, которую ведёт профессор Пфафф.

– Нет проблем, – ответила я. – Кроме того, у вас очень красивый дом. Уже только поэтому я готова вас навещать.

– Для нас ты всегда желанный гость, – сказала госпожа Гонден. – Так же, как твоя бабушка, она тоже часто у нас бывает.

– Да и надеюсь, что лечение помогает.

Я вспомнила, что бабушка недавно была здесь и что у госпожи Гонден часто были проблемы со здоровьем. Я внимательно посмотрела на нее. У нее было круглое лицо, но из-за седых, кудрявых волос она казалась еще полнее. Госпожа Гонден явно любила тортики со сливочным кремом, это было заметно не только по лицу.

– Да, – протянула она. – Мне уже намного лучше, я действительно очень благодарна твоей бабушке.

– Правда? – сказал в этот момент Флавиус. – Когда она приходит, то чаще всего сидит в комнате, что в задней части кухни и часами не выходит оттуда.

– Флавиус, – строго сказала госпожа Гонден.

– Но ведь так и есть, – ответил он.

– Не стоит обижать нашу гостью только потому, что ты не знаешь, что к чему. Прости, Сельма.

Госпожа Гонден одарила меня извиняющейся улыбкой.

– Все в порядке, – удивленно ответила я. – Честно говоря, мне тоже интересно, что бабушка здесь у вас делает.

– Откровенно говоря, не знаю, – сказала госпожа Гонден. – Я часто болею, а твоя бабушка очень мне помогает, поэтому вот уже много лет я не отказываю ей в просьбе провести несколько часов в этой комнате, но чем именно она там занимается, я не знаю. Это просто маленькая комнатка, кладовка.

– Можно я на нее посмотрю? – спросила я.

– Конечно, мы всё равно уже закончили ужинать, – сказала госпожа Гонден и встала.

Я последовала за ней в большую кухню, в задней части которой действительно находилась дверь. Пока мы приближались к этой двери, я быстро закрыла глаза и сосредоточилась. Если бы здесь была магия, то я, собственно, должна была бы её почувствовать, но здесь ничего не было. В этот момент я вспомнила, что мои магические способности уменьшились из-за колючей функии, и я больше не могу полагаться на это восприятие.

Госпожа Гонден открыла дверь, и я нетерпеливо заглянула во внутрь. Но вместо города в пустыне, который ожидала за ней увидеть, я смотрела на маленькую комнатку с полками, уставленными разными консервами.

– Здесь моя бабушка проводит много часов? – удивилась я, разглядывая ряд банок, в которых была домашняя ливерная колбаса.

– Да, – извиняющимся тоном ответила госпожа Гонден.

Казалось, ей очень неудобно, что она не может мне объяснить в чём дело.

– Может есть какое-то заклинание? – задумчиво сказала я.

– Я никогда не слышала, чтобы она произносила заклинание, когда заходила сюда, – возразила госпожа Гонден.

– Действительно странно, – сказала я и бросила в комнату ещё один взгляд.

Что-то здесь было спрятано, и мне не хотелось уходить, ведь я точно знала, что почти нашла решение.

– Да, но должна быть причина. Хотя мне и любопытно, но я также уважаю то, что твоя бабушка не хочет об этом говорить. Она могущественная целительница, и есть много вещей, которые она делает и которые я не понимаю.

Госпожа Гонден улыбнулась и проводила меня назад, в столовую, где я попрощалась с Флавиусом. Мне так хотелось ещё остаться и спокойно обследовать дверь, но вежливость требовала, чтобы я заканчивала с визитом.

Я неохотно позволила Флавиусу проводить меня к выходу и уже взялась за дверную ручку.

Задумчиво разглядывая маленького дракона, что украшал ручку, я уже хотела закрыть за собой дверь, когда у меня внезапно появилась идея.

– Подожди! – сказала я и снова обернулась, распахивая дверь. – Хочу кое-что быстро проверить, – сказала я и, протиснувшись мимо Флавиуса, вернулась в дом.

Я пробежала в кухню мимо удивлённой госпожи Гонден, которая как раз убирала в посудомоечную машинку кастрюли и бросилась к маленькой задней комнате. Я взялась за дверную ручку, открыла дверь и зашла. Потом закрыла её за собой и внезапно оказалась в темноте.

Одно мгновение я разочарованно стояла, но внезапно вся комната засветилась золотистым светом и начала изменяться. Полочки исчезли и вместо них перед моими глазами появились глиняные стены.

– Ха, – сказала я, уверенная в победе, но в этот момент снова стало темно.

Я зажгла световой шар и очень медленно открыла дверь, перед которой стояла. Я понятия не имела, что меня ожидает за ней и могла только надеяться, что действительно попала в Белару.

Но в тоже время я задавалась вопросом, что потеряла моя бабушка в этом городе. Она никогда не упоминала, что у неё есть здесь какие-то дела. Но теперь я вспомнила, как часто она говорила, что ей нужно навестить госпожу Гонден, и у меня постепенно начали зарождаться сомнения, что бабушка всегда приходила сюда только из-за расстроенного желудка госпожи Гонден.

Я нетерпеливо открыла дверь сильнее, и свет моего светового шара последовал за мной. К маленькому чулану присоединялась ещё одна облицованная глиной комната, только эта была уютно застелена коврами.

– Привет, – произнёс бдительный женский голос. – Жоржетта?

– Не пугайтесь, – осторожно сказала я. – Я Сельма Каспари, Жоржетта моя бабушка. Извините, что я вас беспокою, – я заглянула в комнату и увидела темноволосую женщину примерно пятидесятилетнего возраста, которая сидела в углу на стуле.

Свои длинные волосы она заплела в тугую косу, а стройные ноги элегантно скрестила. На её коленях сидела на удивление большая, песочного цвета кошка. Она испугалась, когда я внезапно появилась и сбежала через окно. Видимо женщина смотрела в окно, которое теперь быстро закрыла изнутри ставнями, после того, как в нём исчезла кошка.

– Я в Беларе? – спросила я, с надеждой глядя на неё.

– Да, Сельма Каспари, в Беларе, – приветливо ответила она, и мне понравилась теплота в её голосе. – Жоржетта уже так много о тебе рассказывала. Мне кажется, будто я хорошо тебя знаю, хотя мы ещё никогда не встречались друг с другом.

– А вы кто такая? – спросила я и подошла ближе.

Женщина задумчиво сложила губы в трубочку.

– Не знаю, хорошая ли это идея, если я скажу тебе кто я, без какого-либо объяснения.

– Звучит довольно сложно, – ответила я. – Просто скажите, а потом всё ещё можно будет объяснить.

– Ну хорошо, раз ты всё равно уже здесь.

Она вздохнула и долго смотрела на меня. Казалось, она размышляет, действительно ли ей стоит рассказывать. Я уже хотела вновь побудить её просто назвать своё имя. Кем она может быть, чтобы так сильно удивить меня? Она ещё раз улыбнулась, потом пожала плечами и сказала:

– Меня зовут… Седони… Седони Бальтазар.

Нервный срыв

Я молча смотрела на элегантную, стройную женщину передо мной, в то время как мысли в голове перегоняли одна другую.

Седони Бальтазар – сестра Хеландера Бальтазара. Много лет назад она служила в храме, в котором хранилась хроника Акаши. Но оттуда её выгнали, и она больше не могла рассказать матери Хеландера Бальтазара, кто будет следующей магической партнёршей Хеландера. Поэтому тот без разбора начал похищать девушек, чтобы наугад найти свою следующую магическую партнёршу. Если бы Седони не выгнали, потому что её тело не настолько чистое, как якобы должно было быть, тогда всё было бы иначе.

Я не знала, что сказать, поэтому выпалила первое, что пришло в голову:

– Хронику Акаши можно читать, даже если тело больше не чистое. Это правило – просто ерунда.

Седони рассмеялась.

– Я знаю, – сказала она, подзывая меня к себе. – У меня никогда не было контакта с мужчиной. Но не могли же святые девы сказать общественности, что они исключили меня, потому что заметили, что моя мать использует меня в своих целях, в качестве осведомительницы. Алка Бальтазар влиятельное лицо в Объединённом Магическом Союзе. Она родом из королевской семьи, такого человека не оскорбляют публично или даже разоблачают.

– Да, конечно, но вместо неё разоблачили вас, и ваша же собственная мать вас отвергла, – вставила я.

– Зови меня Седони, – попросила она, потом в её глазах появилась печаль. – Моя мать действительно отвергла меня, но только потому, что полагала, будто я настолько глупа, что даже не могу передать простую информацию, чтобы этого никто не заметил.

– Мне действительно очень жаль насчёт твоей семьи, Седони, – с сожалением сказала я.

– Ради бога, нет, – смутилась Седони. – Это я должна простить у тебя прощение за свою семью. Всё то горе, что они причинили тебе, тебе и твоей маме. Это всё из-за семьи Бальтазар, из-за моей матери и моего брата. Иногда я думаю, вот бы иметь побольше смелости, чтобы восстать против них, а не только всю жизнь прятаться.

– Ты прячешься в Беларе от своей семьи?

– На самом деле, от моей собственной семьи меня прячет твоя бабушка. Когда мне пришлось покинуть храм, и моя мать не приняла меня обратно, я не знала, куда пойти. Элеонора Донна была тогда служанкой у семьи Бальтазар. Она видела, как я стою перед закрытой дверью и не знаю, что делать. Она сжалилось надо мной и послала меня к твоей бабушке. Твоя бабушка не колеблясь помогла мне укрыться здесь. Но моя мать просто хотела унизить меня и наказать. Она не думала, что кто-то проявит ко мне сострадание. Она потребовала, чтобы я вернулась домой, а если не вернусь, то поплачусь жизнью.

– Она тебе угрожала? – испуганно спросила я.

Седони кивнула.

– Она хотела, чтобы я вернулась и поддерживала брата в его политических амбициях. Вышла замуж за мужчину, которого она для меня выберет. Стечение обстоятельств было благоприятным, чтобы посодействовать быстрому политическому подъёму Хеландера.

– Но ты не захотела возвращаться, – констатировала я.

– Нет, – решительно сказала Седони. – Я не могла вернуться, чтобы снова попасть под её ярмо и вести жизнь, в которой всё вращается только вокруг того, чтобы осуществить заданные ей цели.

– А что за цели преследует твоя мать? – спросила я.

– Ты знала, что моя мать после смерти Бернадетты фон Некельсхайм должна была наследовать корону?

– Да, – сказала я.

Господин Лилиенштейн рассказывал мне об этом.

– В ожидание этого события она выросла, – огорчённо сказала Седони. – С момента её рождения её готовили к тому, чтобы стать следующей королевой Объединённого Магического Союза. Она получила образование в политике и истории, выучила законы и структуры администрации. Все мысли, которые у неё когда-либо появлялись, были направлены на то, чтобы стать хорошей королевой.

– А потом всё совершенно изменилось, – задумчиво сказала я.

– Именно, потом Бернадетта фон Некельсхайм решила, что монархию следует отменить. Жизненная роль, которую должна была играть моя мать, рухнула. Но она не сдалась. Её миссия как была, так и осталась: она хочет привести семью Бальтазар к власти, и не сдастся, пока не достигнет своей цели.

– И это причина всех страданий? – спросила я.

– Мне так жаль, что моя мать причинила тебе всё это горе.

– Мне всё больше кажется, что она сама тоже всего лишь жертва, – сказала я.

– Нет, – решительно сказала Седони. – Это не оправдывает того, что она делает. Хеландеру не нужно было следовать воли матери. Не должно было всё зайти настолько далеко. Но она внушительная и сильная женщина. Ей нельзя просто так в чём-то отказать, она уж позаботится о том, чтобы все в её окружении плясали по её дудку.

– Но ей сейчас должно быть около семидесяти лет. Когда-то и ее время закончится, – сказала я.

– Да, и до тех пор я буду жить в Беларе под действием чар твоей бабушки. – Мой брат и мама не могут войти в город, так же, как и Морлемы. Я жива благодаря твоей бабушке.

Я медленно кивнула. По крайней мере, присутствие Седони объясняло, почему Морлемов видели здесь, в Беларе.

– Почему бабушка никогда не рассказывала мне о тебе? – спросила я.

Седони улыбнулась.

– Не знаю, наверное, у нее есть свои причины. Я доверяю твоей бабушке свою жизнь и не спрашиваю, почему она не посвятила тебя в некоторые тайны, – сказала Седони. – Что вообще привело тебя сюда?

– Я искала доступ в Белару, – медленно сказала я. – Я узнала об одном лекарстве, которое могло бы спасти Адама, – сказала я. – Иерихонский эликсир. Он предположительно спрятан в Беларе.

Седони сначала удивилась, а затем серьезно посмотрела на меня.

– Я знаю о том, что произошло с Адамом. Мы с твоей бабушкой пытались вернуть его душу и привязать ее обратно к телу, но было уже поздно.

Я с болью вздрогнула и на мгновение закрыла глаза. Боль пронзила защитную оболочку вокруг моего сердца.

– Мне жаль, – смущенно сказала Седони.

– Ты знаешь легенду об эликсире? – спросила я, сосредоточившись на фактах.

Боль не должна отвлекать меня.

– Конечно, – ревностно сказала Седони. – Многие её знают. Даже мой брат уже много лет назад хотел непременно его заполучить. Моя мать заставила меня расспросить об эликсире хронику Акаши. Она была одержима, хотела добраться до всего, что хоть как-то может помочь Хеландеру обрести власть или укрепить её. По словам хроники, элексир должен находится в Беларе, но никто точно не знает, где. До тебя его искали уже многие другие маги, и тоже ничего не нашли. Даже Хеландер не смог.

– Бальтазар был здесь и искал эликсир? – удивилась я.

История становилась всё интереснее.

– Да, тогда я была ещё в храме, и как только передала матери, что эликсир должен быть здесь, в Беларе, он перевернул каждый камень в округе. Теперь я уже больше не верю в то, что кто-то ещё сможет его найти. Может он спрятан в какой-то стене, в пещере под городом, а может последняя капля прилипла к песчинке и его уже вечность переносит ветром туда-сюда по пустыне.

– Да, может быть, – задумчиво ответила я, и в этот момент вспомнила, что госпожа Гонден стоит сейчас в своей кухне и, наверное, уже беспокоиться, потому что я бесследно исчезла.

– А эта дверь вообще безопасная? – спросила я Седони, возвращаясь к маленькой комнатке.

– Твоя бабушка уверила меня, что только она способна использовать эту дверь. Однажды я сама попыталась пройти через неё, но для меня это было невозможно. Только когда она вместе со мной заходит в комнату, я могу последовать за ней.

– Я во многом похожа на бабушку, – сказала я. – Сейчас мне нужно идти, но если ты не против, то я скоро вернусь. Я знаю, что вероятность найти Иерихонский эликсир очень мала, но этот эликсир мой последний шанс, чтобы ещё как-то предотвратить судьбу Адама.

– Тебе всегда рады в моём доме, – сказала Седони, кивая.

Я вошла в маленькую каморку и закрыла за собой дверь. Всего несколько секунд я стояла в темноте, потом маленькая комнатка засветилась золотистым светом и снова изменилась. Мгновение спустя я смотрела на пыльную банку консервированной смородины.

Я быстро вышла из кладовки, надеясь, что прошло не слишком много времени. Кухня госпожи Гонден между тем сверкала чистотой. Она сама стояла с чашкой чая в руке возле окна и тихо разговаривала с моей бабушкой.

Когда я открывала дверь, та тихо скрипнула, и обе резко повернулись в мою сторону, как будто уже поджидали меня.

Госпожа Гонден бросилась ко мне.

– С тобой всё в порядке? Я позвала твою бабушку, когда ты внезапно исчезла без следа. Я не знала, угрожает ли тебе опасность или нет.

– Я в норме, – сказала я, обращаясь к госпоже Гонден. – Извините, что вам пришлось из-за меня волноваться.

Затем я нетерпеливо посмотрела на бабушку и почему-то ожидала, что она сделает мне выговор, потому что я снова подвергла себя опасности. Рефлекс из прошлого.

Но, к моему удивлению, она только внимательно меня изучила и, в конце концов, кивнув, сказала:

– Да, я смогла успокоить госпожу Гонден, что за этой дверью тебе ничто не угрожает. Но я, в любом случае, как раз возвращалась домой, после того как закончила кое-какие дела. Поэтому подумала, что мы сможем пройти часть пути вместе.

– С радостью, – сказала я, прекрасно понимая, что это вежливый способ говорящий, что нужно поговорить.

Я ещё раз попрощалась с госпожой Гонден и мы с бабушкой покинули дом.

Когда мы вышли на улицу, начался лёгкий снегопад. Крошечные, нежные снежинки плавно опускались на землю и застревали у нас в волосах. Какое-то время мы молча шли вдоль Гравийного переулка, а потом завернули на Каштановую аллею, которая вела к рыночной площади.

– Есть только одна причина, которая могла привести тебя в Белару, – в конце концов вздохнула бабушка. – Ты слышала об Иерихонском эликсире.