Текст книги "Пустынная песня (ЛП)"
Автор книги: Карола Лёвенштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)
– Как у него дела?
– Он говорит всё меньше, – с сожалением сказал Лоренц. – Я уже рад, когда он хотя бы меня приветствует.
– Господин Кронворт, – тихо позвала я, положив руку на его.
Он коротко посмотрел на меня, казалось узнал и снова перевёл взгляд на море, словно там было что-то успокаивающее, от чего он не мог оторвать своих глаз.
– Вот видишь, – пожал плечами Лоренц. – Он приходит сюда утром, весь день смотрит на море, а вечером возвращается спать домой.
– Константин, – тихо сказала я в надежде, что он лучше отреагирует на своё имя.
У меня просто была догадка, что это личное обращение скорее достигнет его сердца. И правда, он снова посмотрел на меня. В этот раз казалось, что в его взгляде чуть больше внимания, и я поспешила сразу перейти к делу, прежде чем он снова от меня отвернётся.
– Мне нужна твоя помощь!
– Моя помощь? – протянул он, как будто ему было тяжело представить, что он может быть кому-то полезен.
– Ты помнишь Красного Мстителя? – брови Константина слегка дернулись, и Лоренц ободряюще мне кивнул. – Он боролся за свободу слова и выиграл, – я сделала глубокий вдох и придала своему голосу драматическое звучание. – Красный мститель снова нужен нам, потому что все, за что он боролся сейчас отрицается. Газетам запрещено печатать правду… – я немного помедлила.
– Продолжай! – настоятельно сказал Лоренц, который тоже заметил, что мои слова дошли до Константина Кронворта. Он умоляюще смотрел на меня, чтобы я продолжила говорить.
– Это ерунда, – сказала я, когда меня осенила новая мысль.
– Почему? – спросил Лоренц. – Все же было хорошо, упоминание Красного Мстителя расшевелило его.
– Я не об этом, – ответила я. – В Объединенном Магическом Союзе есть свобода слова, это даже прописано в законе, и тем не менее «Хроника короны» не печатает правду.
– Мы же все знаем, что «Хроника короны» печатает только то, что разрешает палата сенаторов, и с другими журналами дела обстоят также.
Лоренц выжидающе посмотрел на меня.
– Верно, – ответила я. – Но теоретически журналисты могут писать, что захотят, но не делают этого, потому что главный редактор «Хроники короны», наверняка, является старым другом примуса, а патриции дружески хлопают друг друга по плечу. Там царит монархия, а не демократия, о которой написано в текстах законов. Король приказывает своим подданным что писать, и они послушно выполняют приказ.
– Именно так, – пожав плечами, ответил Лоренц. – Но это далеко не новость.
– Дело не в этом, просто я не понимала, что законодательство действительно допускает честную журналистику, а газетчики просто подкуплены либо примусом и сенаторами, либо им угрожают.
Я повернулась к Константину Кронворту, который использовал наш разговор, чтобы снова устремить взгляд на морской пейзаж, обдувающийся сегодня лёгким ветерком, который подстёгивал волны, так что даже вдалеке были видны маленькие, белые морские барашки.
– Константин, – настоятельно произнесла я, прикоснувшись к его руке. Он повернулся ко мне и, казалось, удивился, что я всё ещё сижу за столом. – Что скажешь, если Красный мститель получит свою собственную газету?
– Газету? – спросил Константин Кронворт, как будто не мог понять, зачем ему участвовать в газете.
– Газета, – произнёс в это время Лоренц, задумчиво растинув слово.
– Да, газета, – решительно подтвердила я. – У нас есть талантливый писатель и продавец книг достойный доверия, который несомненно знает, как изготовить газету и распространить её. Мы смогли бы наконец написать правду о драконе, о несчастном случае Адама и о похищенных девушках.
– Сельма, – задумчиво сказал Лоренц. – Это блестящая идея, но…, – он заколебался, а потом серьёзно посмотрел на меня. – Но это вызовет самые большие проблемы, с которыми мы когда-либо сталкивались. Это объявление войны палате сенаторов, а ты теперь уже знаешь насколько бесцеремонен Ладислав Энде в своём стремление к власти. Если ты саботируешь его, он захочет убрать тебя с дороги.
– Значит, ты говоришь, что лучше оставить всё как есть и ничего не делать? – с горечью спросила я. – Много времени не потребуется, и Ладислав Энде полностью реабилитирует Бальтазара, а тот оккупирует Шёнефельде как официальный гость. Как ты думаешь, каким будет результат суда против адмирала?
– Скорее всего, Теодор Дусс осудит его, – вздохнул Лоренц.
– Именно это он и сделает, и не потому, что адмирал виновен, а потому, что Теодор Дусс, несомненно, хороший друг Ладислава Энде и окажет своему старому дружку-патрицию одолжение. И тогда, по этому случаю, они официально установят, что я якобы соврала, – я смотрела на Лоренца и увидела, что и ему стало ясно, что это значит. – Всё это похоже на вероломный план, за которым может стоять только Бальтазар. Он зол, потому что я из-под носа увела у него грааль патрициев, и он зол, потому что его план с помощью Арпади снова официально появиться в Объединённом Магическом Союзе провалился.
– Скорее всего, они всё свалят на адмирала, потому что он поверил лжесвидетелям, – сказал Лоренц с серьёзным видом.
– А если мне не повезёт, а это можно предвидеть, тогда они, вероятно, всё повесят на меня и выдадут Бальтазару.
– Именно так и думает Бальтазар, в этом я уверен, – мрачно сказал Лоренц. – Совершенный план в его глазах. Но он не знает, что мы его раскусили. Ещё мы можем что-то против него предпринять, – Лоренц заговорщически сверкал глазами.
– Сюрприз в Антарктике был превосходным, – угрюмо ответила я. – Я никогда не ожидала, что с самого начала за всем стоял Бальтазар.
– Да, но в этот раз мы умнее, – вставил Лоренц. – Мы знаем, чего нам от него ждать.
– О, да, – ответила я. – Всё только самое плохое.
– Тебе придётся настроиться ещё на одну битву, – серьёзно сказал Лоренц и наклонился ко мне.
Я посмотрела на него, и из-за его обеспокоенного взгляда у меня по спине пробежали мурашки.
– Я не могу сейчас сражаться, – тихо ответила я. – Мои силы заблокированы, но без эссенции колючей функии я не смогу функционировать. Печаль просто съест меня. Она прожорливый монстр, который потушит во мне любой свет, если я не буду осторожной и последовательно её блокировать. Иногда я была бы благодарна за то, чтобы боль наконец ушла. Она словно тень, которая прилипла ко мне и от которой я не могу убежать. Есть дни, когда я хочу просто сдаться, сесть рядом с Константином и так долго смотреть на море, пока волны не смоют любое воспоминание обо мне. Но я не могу, потому что тогда не будет никого, кто хотя бы попытается спасти Адама, – я посмотрела на Константина. – Кажется, забвение работает, по крайней мере, в его случае. Возможно, он никогда больше не сможет вернуть свою нормальную жизнь, но, по крайней мере, он доволен, а это намного больше, чем в этот момент могу ожидать от жизни я.
В то время, как Лоренц одно мгновение ошеломлённо смотрел на меня и, казалось, размышлял, как утешить, Константин Кронворт внезапно положил свою руку на мою и серьёзно посмотрел на меня своими водянисто-голубыми глазами.
– Это не помогает, – сказал он хриплым голосом и так убедительно, что я вздрогнула. – Я каждый день пытаюсь забыть, что со мной случилось, но не могу. Ты права, это как тень, и не нельзя от неё избавиться, даже когда я ухожу с солнечного света, – он горько рассмеялся. – Просто не существует ничего, что смогло бы помочь мне бороться с печалью.
– Может нам просто нужно продолжать жить с тем, что мы стали бесконечно печальными магами, – ответила я. – Мы уже не те.
– Красный мститель уже больше никогда не появится, у меня не осталось сил бороться дальше.
Константин Кронворт наблюдал, как официант поставил на стол заказанный кофе и ушел.
– Но если мы не будем бороться, – внушал ему Лоренц, – кто тогда это сделает? Вы правда хотите сдаться. Как раз сейчас, вы оба, именно это и делаете, и я не в силах на вас смотреть.
Я с удивлением посмотрела на Лоренца. Подожди-ка! Я ведь пришла, чтобы растормошить Констатина Кронворта, а сейчас сама сидела и хандрила вместе с ним.
– Ты прав, – испугавшись этой мысли сказала я и сделала большой глоток кофе.
Константин Кронворт вновь повернулся к морю, теперь, когда я перестала погружаться вместе с ним в мрачные мысли.
– Я лучше пойду, а то останусь сидеть здесь до конца дней, глядя на море. Я не должна попасть в ловушку Бальзатара. Иначе можно будет забыть про поиски эликсира.
– Думаю, нам всем нужно как-то взбодриться, чтобы отвлечься от грустных мыслей, – задумчиво сказал Лоренц.
– Возможно, – ответила я и встала. – Но, если увижу Скару в нарядах от Гизеллы Верпочи, просто не выдержу.
– Я знаю, – вздохнув, ответил Лоренц и тоже встал. – Скара напрочь испортила мне этого дизайнера.
– Тогда давайте сделаем еще что-нибудь сумасбродное, – восторженно сказал Лоренц. – Нам надо куда-нибудь сходить, развеяться, хотя бы один день.
– Даже не знаю, – вздохнула я. – Сегодня у нас последний день перед рождественскими каникулами. После водной лекции, мне нужно в Белару. Седони хочет провести со мной еще один урок, а затем я собиралась заглянуть к господину Лилиенштейну. Может у него есть идея, как мы сможем создать газету, которая лишит Ладислава Энде возможности действовать. – Мы прошли через дверь и оказались в пыльной мансарде, откуда и пришли.
– Ну хорошо, если ты так занята, тогда ничего не получится, – с сожалением сказал Лоренц. – По крайней мере, пообещай мне, что на каникулах заглянешь к драконам, тебе это всегда шло на пользу.
Обещаю, – сказала я.
Это действительно была хорошая идея, креативные выдумки Лоренца часто бывали как нельзя кстати.
Но на большее я была сейчас не способна. Теперь, когда поняла, что за всеми последними политическими изменениями, мог стоять только один человек.
Успехи
На следующие выходные все студенты уехали, чтобы провести рождественские каникулы дома. Корнелля Лилиенштейн я тоже не смогла встретить. Он закрыл свой разум и согласно вывески, висящей на двери его книжного магазина, уехал на выходные по важным личным делам. Я уже знала, куда он отправился, наверное, он был в пути, чтобы подробно исследовать какой-нибудь антиквариат.
В Шёнефельде стало спокойно и тихо. Рамону и Ленноксу пришлось сопровождать Скару в Берлин, где она жила с родителями. Только Торин остался здесь, и подозрительно часто навещал Ширли. Я не раз встречала его на рыночной площади, когда он выходил из коммуналки, а я как раз неслась либо к драконьим пещерам в Акканке, либо назад, в пустынный город Белару.
Он всегда останавливался и недолго со мной болтал. Спрашивал, не обнаружила ли я чего-нибудь нового и не нужна ли мне его помощь, но я всегда с благодарностью отказывалась. Сейчас я предпочитала, чтобы у меня было много работы. Если я не была в Беларе, чтобы искать Иерихонский эликсир, тогда в Акканке, чтобы помогать Грегору Кёниг заботится о драконах.
Он был рад моей помощи, потому что с тех пор, как в прошлом году запретил профессору Нёллю выдавать в качестве штрафной работы чистику драконьих стоил, ему приходилось справляться с работой одному. Я часто ему помогла, и мне это нравилось, потому что явно чувствовала, что спокойное фырканье драконов идёт мне на пользу. Я проводила много время с маленькой Сесилией, которая между тем из отдельной пещеры переехала к другим драконам. Она быстро выросла и теперь поглощала огромные порции.
Пока я почти каждый день вывозила на тачке драконий навоз, Грегор Кёниг рассказал мне, насколько он доволен её развитием и что едва может дождаться, когда она начнёт предпринимать свои первые попытки летать.
Кроме того, он неоднократно упоминал, какое сильное он чувствует облегчение, что город Шёнефельде избрала героем года Ладислава Энде, и что с его плеч было снято это неприятное бремя. Реконструкция Глиняного переулка была намного более впечатляющей, чем его подвиг на Волчьем озере прошлым летом. Также незыблемая жизнерадостность Грегора Кёниг заразила меня, и пока я находилась в Акканке, поверхностно чувствовала себя комфортно и уютно.
Но я не могла всегда там оставаться. И, чтобы не возвращаться в Каменный переулок, я спешила через дом Гонденов прямо в Белару.
Моя суетливая спешка была лишь стратегией, только чтобы не появилось свободное время и мне не пришлось задумываться над тем, что надвигается Рождество, а после Рождества последует Новый год.
Но я позволила себе проявить эту слабость, потому что новогодние праздники будут самым тяжким испытанием, которое мне доводилось переживать до сих пор. В новогоднюю ночь, два года назад, Адам и я так крепко связали наши судьбы, что я никогда не ожидала, что это связь оборвётся. Каждый новогодний фейерверк напомнит мне о том, что все мои мечты и надежды на общее, счастливое будущее лопнули точно также, как это уже давно случилось с моим прошлым. На острове настоящего я была окружена мрачными временами.
Рождество я провела вместе с бабушкой и Седони в Беларе. Ширли, Лиана и Лоренц праздновали вместе с Этьеном в Глиняном переулке 13 и пригласили меня провести праздники с ними. Но я просто не смогла бы выдержать там так долго. Встретить Рождество в Беларе было хорошим компромиссом. Тепло, солнце и такое чужое окружение принесли мне пользу, а щебет маленьких птичек, сопровождающих меня при каждом шаге, успокаивал.
Кроме того, мне удалось осмотреть ещё один пустой дом в то время, как бабушка и Седони обсуждали, как продвинуть вперёд моё обучение на духовного странника. В это время я терпеливо капала в подвале моего актуального объекта. И то, что со лба тёк пот, а вечером я утомлённая от работы могла опуститься на постель, было хорошим чувством.
Седони на террасе своего маленького глиняного дома соорудила мне постель, и таким образом мой взгляд каждую ночь терялся в сверкающих звёздах, прежде чем я от усталости погружалась в тёмный сон.
В канун Нового года в Белару наконец пришли Лоренц и Этьен, и, к моему удивлению, их сопровождали Торин и Ширли. Мы вместе вышли на террасу, где я рядом с моим матрасом положила на пол несколько одеял и подушек. Мы ели и пили, и вместе смотрели на усеянное звёздами небо и говорили о неважных вещах. На небе была полная луна и давала достаточно света.
– Вы теперь вместе? – наконец спросила я Торина и Ширли, что в этот момент было слишком уж очевидно.
– Да, вместе, – сказал Торин и по-хозяйски обнял рукой Ширли.
В его взгляде читалось бурное желание, и я сглотнула, когда Ширли ответила на взгляд Торина с тем же глубоким чувством, и оба поцеловались.
– Ха, – сказал Лоренц, уверенный в себе. – И при этом ты никогда не хотела влюбляться, тем более в Торина.
Ширли немного помялась.
– Признаюсь, я так не планировала. Я действительно немного недооценила ситуацию.
– Значит ты наконец признаёшь, что, в конце концов, поняла силу истинной любви? – спросил Лоренц с театральным жестом.
– Не переусердствуй, – прорычала Ширли, а Лоренц поморщился.
– Ладно, – успокоил Торин. – Мы все знаем, что любовь нельзя запланировать, но я рад, что сегодня вечером нахожусь здесь. Дома не смог бы выдержать ни минуты.
– Как он? – спросила я.
У меня даже получилось выговорить предложение не колеблясь.
– Без изменений, Сельма, без изменений, – прошептал Торин и выпрямился. – Изменилась только мама. Она злится, и выплескивает свою злость на каждого, кто рядом с ней. Мой отец как можно чаще покидает дом и остается в нашем филиале в Штатах. Мне жаль Эльзу, она помогает как может, но если мама продолжит вымещать на ней злость, то и она скоро уволится.
– Наверное, по-прежнему во всем виновата я, по крайней мере, в ее глазах, – вздохнула я.
– Это так, – серьезно сказал Торин. – Но сейчас Ладислав Энде для нее как бельмо на глазу. Она потребовала от него, чтобы Адаму оказывали подобающие почести. В конце концов, он пожертвовал собой ради Ладислава Энде. Но он не реагирует на ее требования, и мне кажется, это вопрос времени, когда мама взорвется. Тогда в этот момент лучше не находится рядом с ней.
– Я бы хотела его увидеть, – напрямую сказала я, но тут же испугалась своих слов. – Я не теряю надежды отыскать эликсир, но, если у меня не получится, я бы хотела еще раз увидеть его, прежде чем… – я сглотнула, на глаза выступили слезы. – … прежде чем все закончится, – в конце концов, устало сказала я.
– Сельма, – настоятельно произнёс Торин. – Мимо моей матери не пройдёшь. Она сама лично тебя задушит, если поймает в нашем доме, и я не шучу. Она злиться, и, если ты приблизишься к ней, она выпустит на тебе весь свой гнев, а твои силы сейчас – просто шутка. Ты даже не сможешь защититься.
– Это того стоит, – сказала я.
– Тебе жить надоело, – ответил Торин, а я только кивнула.
Что мне сказать ему о том, как я себя сейчас чувствовала. Возможно, он понимал это до некоторой степени, в конце концов, Адам его брат. Но по-настоящему не мог осознать, что у меня на душе.
– Я бы тоже этого захотел, – сказал Лоренц. – На твоём месте чувствовал бы себя точно также.
Он бросил на Этьена любящий взгляд, и я сглотнула, когда поняла, что оказалась сегодня исключительно среди счастливых парочек. Пока мы говорили о профессорах, специализациях и о том, как нам помочь Константину Кронворту, я весь вечер даже этого не замечала.
– Да, – ответила я и посмотрела на часы.
Была почти полночь, и внезапно я захотела остаться одна. Я чувствовала себя с боку припёку из-за испытываемого одиночества и боли. Я не хотела увлечь их за собой в отчаяние, но и не желала дольше смотреть на их счастье.
Под предлогом, что мне нужно размять ноги, я встала и ушла из дома Седони. Я медленно шла по тёмным переулкам. В Беларе было тихо и пусто, многие жители уехали на Новый год в места, которые обещали больше развлечений. Я слышала смех Ширли и Лоренца, эхом отдающейся от крыш домов, звук непринуждённой радости, которому я в этот момент завидовала.
Да, я тоже хотела снова стать счастливой, отбросить тяжёлую ношу печали и снова радоваться. Но без Адама я никогда не стану по-настоящему радостной и счастливой. Я шла всё дальше и дальше, пока не вышла за стены города и не оказалась в пустыне. Мне навстречу повеял холодный ветер, и, когда я стояла одна в темноте, мне стало немного холодно.
Ветер стал слабее, но всё ещё продувал дюны, на которых лежал бледный свет полной луны, с тихим шелестящим звуком. Я решительно подумала об Адаме и попыталась открыть сердце. Все воспоминания о нём снова наполнили мой разум: как мы познакомились, будучи ещё детьми, как он стал моим лучшим другом и духовной поддержкой во все тяжёлые времена в прошлом и как мы выбрали друг друга, хотя всё было против нас.
Я попыталась вспомнить звук его голоса, его гордость, горящий взгляд глубоких, синих глаз, тёплое покалывание в животе, которое всегда появлялось, когда он находился близко. Я пыталась вспомнить всё, потому что чувствовала, что мои воспоминания начинают блекнуть, а я не могла и не хотела отпускать его, даже если это также означало, что мне придётся жить с болью его отсутствия. Я долго стояла в пустыне и слушала пустой шёпот ветра. Когда я наконец вернулась к дому Седони, уже начало светать, и я почти не могла поверить в то, что действительно пережила Новый год.
Дни после Нового года были трудными, и я обрадовалась, когда каникулы закончились, и в Тенненбоде снова началась повседневная жизнь.
Но во время праздников мало что изменилось. Уже во время завтрака Скара сидела, хихикая, со своими подружками за одним из круглых столов и лопала мюсли, в то время как Рамон ждал возле дверей своего выхода, чтобы отнести сумку Скары на лекцию.
Торин рассказал мне, что Рамон ненавидел это, но Леннокс пообещал ему новой мотоцикл, если тот примет участие в этом спектакле. Торин рассмеялся и сказал, что Леннокс просто хочет уйти с линии огня, потому что уже смекнул, что ему угрожает та же участь, если Рамон выйдет из строя телохранителей.
– Скажи, Дульса, – сказала за завтраком Ширли, наблюдая через край газеты за Скарой, которая как раз хихикая перебросила через плечо свои каштановые волосы и подмигнула Рамону, как будто обоих связывали глубокие и близкие узы дружбы. – Есть какие-то новости?
– Не особо, – жуя ответила Дульса, и подняла взгляд с газеты. – Они объявляют о соревнованиях драконов. Ладислав Энде хочет, наконец, осчастливить Объединённый Магический Союз, а именно, дату соревнования назначили уже на май, но этого стоило ожидать. Грегор Кёниг ведь недавно обмолвился, что соревнования уже скоро.
– Ага, – сказала Ширли, и выглядела так, будто её совсем не интересуют соревнования драконов.
– Тебе ведь нравиться Рамон, верно?
– Эм, – Дульса покраснела и удивлённо подняла взгляд с газеты. – Верно, но не думаю, что я действительно ему интересна.
– Ах ерунда, – сказала энергично Ширли. – Ты ему нравишься, и кроме того, пришло время снова спустить Скару с небес на землю.
– Нет, – испугалась Дульса, которая догадывалась, какой план придумала для неё Ширли.
– Почему нет? – спросила Ширли.
– Это нереально, – попыталась урезонить её Дульса.
– Почему нет? – допытывалась Ширли. – Я навела справки и выяснила, что ты хоть и ведешь себя всегда как плебейка, но на самом деле ты патриций. У тебя есть все права пойти туда и поцеловать Рамона.
– Ты тоже патриций, – вздохнул Лоренц. – Я окружен дворянами. Боже ты мой.
Я удивленно взглянула на нее.
– Ты патриций? Правда?
– Да, она патриций, – энергично ответила Ширли. – Тебя не удивило, почему во время выборов у нее в руках не было папки с зажимом?
– Верно, – задумчиво сказала я.
Я не обратила на это внимание.
– Ширли! – укоризненно сказала Дульса, подняв взгляд. – Хватит уже. Мне не нравится об этом распространяться. Мы не богатая семья, и, честно говоря, никто в нашей семье ничего не хочет знать обо всех этих глупостях, которые устраивают патриции. Я не хочу посещать балы, не хочу, чтобы мне что-то дарили, только потому, что я, к счастью, родилась с серебренной ложкой во рту. Моя мать всегда придавала значение скромности и тому, чтобы мы росли нормально, и я ей за это благодарна. Я сама стала бы себя ненавидеть, если бы была такой, как Скара.
– К счастью, у тебя есть мать, которая вырастила из тебя разумного человека, но Скаре с этим не повезло. Она испорченная и далёкая от реальной действительности истеричка. Пришло время показать ей границы и заставить понять, что она не может делать всё, что пожелает, – Ширли вызывающе смотрела на Дульсу. – Впрочем, это не слишком большая жертва. Тебе нравится Рамон, а ты нравишься ему.
– Только потому, что между тобой и Торином вспыхнула любовь, это необязательно потенцированный рецепт и для меня, к тому же, это не мой стиль.
Дульса недовольно сложила газету и задумчиво переводила взгляд то на Скару, то на Ширли, туда-сюда. Я точно видела, как Ширли прикусила губу, чтобы не напирать на Дульсу. Это ничего не даст, Ширли тоже это поняла.
Затем Дульса взяла в руку чашку с чаем и медленно его выпила, в то время как её взгляд теперь метался между Скарой и Рамоном. Даже если с Дульсой произошло за последние недели удивительное превращение, и она стала более уверенной в себе и вовсе уже не была невзрачной женщиной, теперь я увидела, что глубоко внутри она всё ещё испытывает робость и идея подойти к мужчине и просто так с ним заговорить, была для неё не вариантом, не говоря уже о том, чтобы поцеловать его как в фильме. Так, как это представляла себе Ширли.
В этот момент Рамон перевёл взгляд на нас, скользнул по нашему столу и нашим лицам и на некаторе время остановился на Дульсе. Его высокая и крепкая фигура, обтянутая кожей и с той же загадочной аурой, какая была присуща всем братьям Торрел, не слишком вписывалась в окружение студентов.
Скара внезапно щёлкнула пальцами и энергичным жестом подозвала к себе Рамона. Не только я заметила страдальческое выражение в его карих глазах. Я с надеждой посмотрела на Дульсу и внезапно увидела сияние в её глазах, решительный блеск, которого прежде не было.
– Ты права, – наконец решительно сказала она, и я увидела, как исчезло её застенчивое «я», словно туман на ветру и там заняло место нечто другое – воинственная и стойкая черта.
Она поставила чашку на стол, когда Рамон в тоже время медленно направился к Скаре. Затем встала и неспеша пошла прогулочным шагом в середину восточного зала, так что примерно в двух метрах от стола Скары преградила Рамноу дорогу. Это выглядело как бы случайно, словно она направлялась к небольшому буфету у окон, чтобы взять себе ещё одного скрипыша.
К счастью, она находилась не так далеко от нас, поэтому мы ещё хорошо могли её слышать.
– Привет, Рамон, – сказала Дульса, подняв на него взгляд.
На лице Рамона расцвела улыбка, в то время как у Скары запылали щёки. Она сразу догадалась, почему Дульса стоит там, и бросила на Ширли сердитый взгляд, на который та нахально ухмыльнулась.
– Рамон, немедленно подойди сюда и возьми мою сумку, – зашипела она и вскочила на ноги.
Эгони, Дорина и Алекса испуганно уставились на Скару, они даже не заметили, что разворачивается новый конфликт.
– Мне очень жаль, Скара, – сказала громко и ясно Дульса. – Но Рамон должен сейчас выйти со мной во двор замка. Во время бега сегодня утром я заметила что-то подозрительное, и ему обязательно нужно на это взглянуть. Так как сейчас больше недоступен ни один воин Чёрной гвардии, то ему придётся заняться этим делом. Ведь он здесь именно поэтому, не так ли? – она невинно посмотрела на Скару. – Ради твоей и нашей безопасности, верно?
Лицо Скары стало неестественно красным, и только тот факт, что в этот момент в восточный зал вошли профессора и поприветствовав всех студентов, быстро прошли мимо Скары, Дульсы и Рамона к своему столу возле окна, не дал Скаре взорваться.
– Если было что-то подозрительное, то я сразу должен это проверить, – сказал Рамон своим глубоким голосом, таким образом решив вопрос. – Твою сумку может понести одна из твоих подружек.
Сказав это, он развернулся и толкая перед собой Дульсу, оба вышли из обеденного зала.
Скара кипела от ярости, ей лишь с огромным трудом удавалось держать себя в руках. Она снова села на своё место, где Дорина, Эгони и Алекса сразу же принялись её успокаивать.
– Вот видишь, – сказал Лоренц и ухмыльнулся Ширли. – Ты тоже могла бы решить проблему вот так. Дульса справилась со стилем.
– Мой эффект был намного лучше, – ответила Ширли, но всё же удовлетворённо улыбнулась. – Эта была отличная идея. Теперь только нужно будет всегда выпроваживать Рамона на улицу, как только Скара начнёт перебарщивать. Это сведёт её с ума.
– А капля камень точит, – захихикал Лоренц и встал. – Пошли, ребята, сегодня нужно спускаться до самой Акканки.
– Ты же можешь полететь, – ответила я. – Это намного быстрее, и у тебя теперь есть в кармане официальные лётные права.
– Ммм, – протянул Лоренц. – Я не слишком люблю летать, ты ведь знаешь. Или ты видела, чтобы я после экзамена порхал здесь где-нибудь?
– Я тоже предпочитаю ходить пешком, – сказала Лиана и встала. – Мне не нравиться летать в узком туннеле, слишком опасно.
– Ну хорошо, – согласилась Ширли, откидывая назад прядь чёрных волос, потом с нетерпением посмотрела на меня.
– Я вас догоню, – сказала я. – Мне ещё нужно кое-что сделать.
Ширли кивнула и присоединилась к Лоренцу и Лиане. Сегодня утром я хотела встретиться с Нурией, чтобы обменяться новой информацией.
Я не пыталась смотреть специально в сторону Скары, когда брала свою куртку и сумку и покидала комнату. Но было неизбежно то, что я услышала шипящие проклятья и увидела сердитые жесты, с которыми, казалось, даже не могли справиться её близкие подруги. Я быстро прошла через вестибюль и выскользнула через тяжёлую дверь во двор замка.
Был январь, и в последние дни выпало много снега. Группа фавнов находилась во дворе и очищала дорожки, в то время как снег не прекращал падать. Я натянула на голову капюшон, зажала сумку под мышкой и поспешила по утоптанному снегу через двор. Потом направилась в небольшую рощу. На деревьях громоздился снег, словно облепленные белым руки, ветки выступали в серое небо. Я поздно заметила Нурию, которая закутавшись в светлое пальто, стояла на краю массива.
– Доброе утро, – поприветствовала я, когда подошла ближе.
– Ну наконец, – задрожала Нурия. Её тёмные волосы выглядывали из-под капюшона пальто, а в них застревали снежинки. – Расскажи, что ты успела сделать за каникулы.
– Я осмотрела два дома, – сказала я, вытаскивая папку из сумки и показала Нурии на карте, где я работала во время каникул.
– Только два дома, – явно разочарованно сказала Нурия. – Сельма, время уходит.
– Я знаю, – серьёзно ответила я, удивляясь её упрёку. – Но у меня были ещё другие обязанности. Разве ты не говорила, что важно, чтобы с виду всё казалось нормальным.
– Были каникулы, – ответила Нурия. – У тебя не было других обязанностей, ты просто находилась в Акканке с драконами.
– Что ты сказала? – удивилась я, в то же время испугавшись её упрёка.
– Извини, – сразу пошла на попятную Нурия, от которой не ускользнуло, что меня удивила её бурная реакция и совсем мне не понравилась. – Последние две недели были не простыми, я плохо себя чувствовала. Было Рождество, а я снова не смогла провести праздник с моим сыном.
– Понимаю, – быстро сказала я. Теперь мне конечно стало ясно, почему она так спешит. Значит во время праздников ей было так же плохо, как и мне. – Осталось всего четыре дома, – быстро ответила я, указывая на последние дома в маленьком переулке западной части Белары. – Скоро я их доделаю.
– Спасибо, – мягко сказала Нурия, её гнев исчез.
Я заметила, что она выглядит устало и измучено.
– Я знаю, что это тяжело, – сказала я. – Во время праздников я тоже плохо себя чувствовала. Я поспешу закончить с работой. Но что, если я и там ничего не найду?
– Но он должен быть там, – решительно сказала Нурия. – Мой поиск в Шёнефельде сейчас проходит не особо удачно. Мне почти кажется, что ты на верном пути, а я нет.
– Тогда давай продолжим искать вместе в Беларе, – предложила я. – Я буду там снова сегодня после обеда.
Но Нурия сразу отмахнулась.
– Я приеду в Белару, но не сейчас. У меня есть ещё один след, и пока я не могу от него отказаться, Сельма, – она говорила серьёзно, а её глаза решительно сверкали. – Я боюсь пропустить что-то важное, а я не могу позволить себе ошибок, понимаешь?
– Конечно, – сразу ответила я.
– Я приеду в Белару, как только смогу без сомнения исключить, что в Шёнефельде ничего не найти. Ты закончи работу, а там посмотрим, что делать дальше. Желаю удачи!
– Я тебе тоже, – ответила я.
Нурия помахала на прощание, и пока я ещё убирала папку в сумку, она в снегопаде уже спешила к замку.
