Текст книги "Пустынная песня (ЛП)"

Автор книги: Карола Лёвенштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

– Нет, – испуганно и в тоже время возмущённо сказала я. – Конечно нет никаких доказательств, потому что Ладислав Энде не дал адмиралу продолжить поиск девушек.

Я пододвинула к себе «Хронику короны» и просмотрела статью, но Лиана действительно оказалась права. Я подняла взгляд и огляделась по сторонам, и в этот момент заметила, что многие студенты смотрят на меня, видимо, они тоже только что прочитали ту же статью.

Конечно они знали, что это я в прошлом семестре разоблачила Бальтазара. Многие присутствовали в Акканке, когда Виллибальд Вернер сделал признание, а также видели, как Адам, Сесилия и Дульса вернулись из Антарктики.

– Ладислав Энде не может так поступить. Из-за него вся наша работа пойдёт насмарку. Сесилия умерла, чтобы не дать Бальтазару захватить в стране власть, и теперь Ладислав Энде всё это отрицает? Он сделал даже хуже, пытаясь всё отменить. От нового начала, на которое я так надеялась, ничего не осталось. Мы прогнали одного деспота, чтобы его место занял другой? – я переводила взгляд от одного студента к другому, всё больше из них поднимали головы и глазели на меня.

Потом я посмотрела на Скару и увидела удовлетворённую усмешку на её лице. Самодовольную и счастливую улыбку из-за того, что я утратила свой авторитет.

Возможно, её отец искал виновника в этом плане, козла отпущения, на которого можно всё свалить, и кто, как не я, подходил больше всего? Когда она увидела, что мой взгляд остановился на ней, и я поняла, что она очень довольна сегодняшним заголовком газеты, она подозвала к себе Торина, который стоял возле двери и оттуда следил за безопасностью Скары.

Я увидела страдальческое выражение на его лице, когда он подошёл к Скаре и, видимо, спросил, чего она желает. Скара встала и взяла его под ручку, а Торин, смотря в потолок, покорился.

Я ошеломлённо смотрела им вслед, в то время как во мне воспламенилась невероятная ярость. Это было сильное и благотворное чувство, которое ослабило моё оцепенение. Я сделала глубокий вдох и в этот момент посмотрела на Дульсу, сидящую с бледным лицом за соседним столиком. Она уставилась в газету.

– Нет, – сказала я скорее себе. – Нельзя, чтобы всё это было напрасно. И что она вообще устраивает с Торином?

– Я не допущу этого, – угрожающе сказала Ширли и встала. – Я также напомню Скаре, что Торин должен был стать моим мужем, и она не может просто взять и соблазнить следующего брата Торрел. Теперь она точно связалась не с тем человеком.

– Именно, – сказал Лоренц. – Покажи этой ядовитой гадюке.

– Я на твоей стороне, – решительно сказала Лиана.

– Я не могу принять это просто так, – задумчиво сказала я.

Как я могла так недооценить Скару? Седони права. У меня в этом мире ещё есть дела. И даже если Адам больше не может сражаться рядом со мной, всё же могла продолжить наше дело и сделать всё легче и лучше для других. Вести борьбу с несправедливостью, которая всё ещё преобладала в Объединённом Магическом Союзе.

У меня уже появилась идея, кто сможет мне помочь бороться с этой клеветой. Я энергично встала и последовала за Ширли в вестибюль. Краем глаза, я увидела, как она только что завернула в лекционный зал, где у нас сегодня утром будет лекция у профессора Хенгстенберг. Но я не пошла вслед за ней. Она сама справится со Скарой. Вместо этого, я завернула на нижние этажи. Я долго не навещала Парэлсуса, и всё же у меня внезапно появилось чувство, что я уже давно должна была его выслушать. Если кто и знает, что сейчас происходит в палате сенаторов, то он.

Я быстро спустилась вниз, преодолев множество ступенек, пока, наконец, не добралась до двери медиатеки. Уже много месяцев я не была здесь внизу, МУП я могла использовать из многих других мест в Тенненбоде.

Не постучав, я осторожно открыла дверь и вошла в медиатеку. Сводчатый потолок здесь был очень высокий. Я прошла мимо огромного, постоянно вибрирующего камня, который был сердцем МУП и попала в заднюю часть огромной медитеки. Всё выглядело как всегда, когда я шагала мимо огромных книжных полок. Я прошла дальше и теперь обнаружила разницу. Там, где комната должна была заканчиваться и находится стена с книжными стеллажами, теперь красовалась большая, металлическая дверь, а рядом контрольный ящичек.

Должно быть это новая лаборатория, пожертвованная в прошлом году палатой сенаторов и вызвавшая у господина Трудиг зависть. Я нажала на ручку, но дверь была заперта. Поэтому я несколько раз громко постучала и с надеждой прислушалась.

Когда замок щёлкнул и дверь распахнулась, я с облегчением выдохнула.

– Сельма? – удивлённо уставился на меня Парэлсус, но его удивление быстро превратилось в радостную улыбку. – Заходи! – он открыл дверь, так чтобы я смогла войти, затем огляделся, проверяя, не следует ли за мной кто-то ещё.

Пока он запирал дверь на несколько замков, я удивлённо осматривалась в новой лаборатории Парэлсуса. Это было современное помещение, большое, со светлыми стенами и полом и большими рабочими поверхностями. Оно, без сомнения, выглядело бы стерильно, если бы Парэлсус не разбросал по всей лаборатории свои вещи: инструменты, образцы горных пород и почв лежали между открытыми книгами, которые выглядели так, будто Парэлсус только что ещё с ними работал. И на всех свободных местах в комнате стояли корнесосы.

– Вы всё ещё опасаетесь, что вас прослушивают? – спросила я, глядя на корнесосы.

Эти растения были единственным способом держать подальше Гройзель-крыс.

– Да, – сказал Парэлсус. – И у меня для этого есть все основания, но сюда не заберётся ни одна Гройзель-крыса, а даже если и заберётся, то ей не удастся выбраться и передать кому-то своё знание.

– Вы хотели поговорить со мной, – сказала я. – А я хотела поговорить с вами. Вы уже видели сегодняшний выпуск «Хроники короны»?

– Мне это не нужно, – горько ответил Парэлсус. – Я уже давно знаю, что планирует Ладислав Энде. Гройзель-крысы – это устаревший метод, я попутно разработал кое-что, чего ещё никто не знает. И самая моя большая радость заключается в том, что палата сенаторов сама финансировала мои исследования, так что теперь я могу шпионить за сенаторами.

– Могу я спросить, что вы разработали?

– Нет. Мне жаль, но об этом никто не знает, и я хочу, чтобы так и осталось, – Парэлсус прошёл к одному из рабочих столов, а я последовала за ним. Он убрал бумаги со стула и предложил мне сесть на освободившееся место. – Но вернёмся к твоему вопросу. Ты наверняка знаешь, почему Ладислава Энде хочет избавиться от адмирала? Это не имеет никакого отношение к тому, что он обязательно хочет докопаться до истины.

– Что ж, – я опустилась на стул и наблюдала, как Парэлсус расчистил ещё один и сел рядом. – Тогда я полагаю дело в том, что адмирал уже сместил одного примуса, и Ладислав Энде хочет избавиться от этой потенциальной опасности своего собственного отстранения от власти. И так как ему требовалось что-то, что лишит адмирала правдоподобия, ему пришла в голову эта смешная идея назвать мою историю выдумкой.

– Всё именно так, – одобрительно сказал Парэлсус. – Он назначает на руководящие должности магов, которые верны ему, а на адмирала смотрит как на существенную опасность. Тебе не следует принимать это на свой счёт. В этих кругах на всё смотрят скорее, как на игру в шахматы, где фигуры в стратегических маневрах передвигают туда-сюда.

– Очень обнадёживает. Но всё же это просто невероятно, что адмирала наказывают, потому что он поступил правильно, – сказала я. – Если вы настолько хорошо осведомлены, тогда, вероятно, также знаете, почему Ладислава Энде всё это делает.

– Жажда власти, – пожал плечами Парэлсус. – Он слишком долго играл второстепенную роль, а теперь его охватили фантазии, что он всемогущий. Не нужно также забывать о его выраженном комплексе Наполеона. Ты ведь заметила, что он очень маленького роста.

– Да, – задумчиво ответила я. – Не очень обнадеживает, что страной управляет думающий так человек. Вы поэтому хотели со мной поговорить?

– Да, Сельма, в том числе. Я хотел вернуть к жизни наш маленький совет, политическая обстановка становится все жестче, разрушается то, чего мы достигли. Но это не единственная причина. Я также хотел предостеречь тебя.

– От чего предостеречь?

– Я не верю, что дело против Адмирала было заведено только для того, чтобы укрепить политическую позицию Ладислава Энде.

– Вы думаете, за этим кроется нечто большее? – спросила я.

– Да, именно так. Думаю, что это как-то связано с Хеландером Бальтазаром. В данный момент все выглядит так, будто Ладислав Энде работает над тем, чтобы полностью реабилитировать своего старого друга Хеландера Бальтазара. У меня возникло подозрение, что они поддерживают контакт друг с другом, и Бальтазар снова что-то готовит. После всего, что произошло в последние месяцы, именно ты должна ожидать, что Бальтазар захочет окончательно поквитаться с тобой. Я просто хочу, чтобы ты об этом знала.

– У меня уже тоже возникала такая мысль, когда появился дракон Латориос и…, – я медлила, не решаясь сказать о том, что случилось.

– Я уже знаю, парень Торрел, – сказал Парэлсус. – Существует запрет на публикацию этой новости. У нового примуса всё под контролем, он даже заплатил жертвам, получившим ожоги, за их молчание. Во дворе замка в рекордное время навели порядок и всё убрали, а затем продолжили выборы, как будто ничего не случилось. Они хотят относиться к этому, как к богатели, потому что повторные выборы не желательны.

– Это просто невероятно, – возмутилась я.

– Именно, – угрюмо согласился Парэлсус. – Невежество сенаторов безгранично. Но пока патриции находятся у власти, и общество делится на два класса, ничего не изменится. И поэтому мы должны помешать тому, чтобы устранили весь прогресс, которого мы смогли добиться. Нам нужно что-то предпринять и очень скоро, прежде чем Ладислав Энде займёт прочное положение.

– Нам? – спросила я.

С каких пор мы снова стали командой?

– Я топчусь здесь на месте, и один не могу ничего добиться. Поэтому мне нужна твоя помощь. Твои методы убеждения лучше, чем мои.

– Опять двадцать пять, – простонала я. – Разве вы уже недостаточно упрекали меня за это? Да, я шантажировала вас, и да, я была в отчаяние. И я сожалею об этом.

– Ладно уж. Я с этим справился, – сказал Парэлсус, хотя мне так не казалось. – Но мне нужна твоя помощь, чтобы снова пробудить Кронворта. Он просто незаменим среди общественности. Люди любят даже его стихи полные смертельной тоски. Если он начнёт работать над тем, чтобы демократия, стоящая на бумаге, действительно воплощалась в жизнь, тогда люди послушают его.

– Да, послушают, – ответила я. – Но мы уже пару раз попытали наше счастье. Он почти не реагирует.

– Тогда что-нибудь придумай, а также тебе стоит поговорить с Корнеллем. Его ещё можно только застать за тем, как он просматривает какие-то выставочные каталоги, которые ему присылают из всевозможных стран.

– Он ищет атрибуты власти, – ответила я.

– В самом деле, – сказал Парэлсус, и я услышала любопытство в его голосе. – И он их нашёл?

– Я не знаю, – правдиво ответила я. – Последние недели я провела в поисках Иерихонского эликсира.

– Правда? – Парэлсус смотрел на меня так, будто я решила отыскать пасхального зайчика.

– Двадцать лет назад это было в моде, тогда все путешествовали в Белару, но я думал, что это было скорее эзотерическим направлением. Они все сидели в пустыне и пели песни. Устраивали фестивали, и там была целая куча деятелей искусств. Спроси Константина, он тоже принимал в этом участие.

– Ага! – ответила я.

Все считали поиск абсолютно безнадёжной затеей, и я больше не могла слышать эту историю.

– Это неважно, насколько я помню, никто ничего не нашёл.

– Правильно, до сих пор эликсир никто не нашёл, – угрюмо подтвердила я. – А над чем вы сейчас работаете? Смогли усовершенствовать МУП, так как желает палата сенаторов?

– Нет, – ответил Парэлсус. – Я не собираюсь давать палате сенаторов в руки инструмент, чтобы ещё больше укрепить власть примуса. Я всегда говорил, что работаю над тем, чтобы подорвать влияние палаты сенаторов, и это никогда не изменится. Сейчас я занимаюсь кое-чем другим.

– И что же это? – с любопытством спросила я.

– Не так важно, – быстро сказал он.

– Хорошо, тогда, по крайней мере, расскажите, как так случилось, что вас понизили из патриция в плебеи.

– Это тоже не так важно, – быстро ответил он, заговорщически глядя на меня. – Важно только, чтобы ты не кому не рассказывала о том, что это вообще случилось, а также, чтобы ты снова подтолкнула в нужном направление Корнелля и Константина.

– Значит, это важно, – протянула я.

Я думала, что он будет теперь честен со мной. Но он лишь хотел использовать меня, как шахматную фигуру.

– Я всегда думала, моя бабушка ошибается, потому что думает, что вы виноваты в судьбе, выпавшей на долю моей мамы, – протянула я и встала. – Но теперь я подозреваю, что вы использовали мою мать, чтобы исправить свой социальный статус и теперь планируете сделать тоже самое со мной. Если вы не можете быть патрицием, тогда и другим тоже нельзя. Найдите себе кого-то другого, кто поможет вам, – я вызывающе посмотрела на Парэлсуса.

– Сельма, – умоляюще произнёс Парэлсус, когда я встала и медленно пошла к двери. – Всё не так.

Я ещё раз повернулась и пронзительно посмотрела на Парэлсуса.

– Будьте честны со мной! – серьёзно сказала я. – Я, по отношению к вам, всегда была честной.

– Ну хорошо, – простонал Парэлсус. – Вернись! Я сам в этом виноват, доверялся не тем людям. Я был тогда влюблён, и из-за того, что влюбился, позволил уговорить себя совершить великую глупость.

– Какую глупость? – осторожно спросила я.

– Очень большую, о которой я глубоко сожалею. Я был влюблен в Альку Бальтазар, но вот она совершенно не интересовалась мной. Я всегда думал дело в том, что она должна была стать следующей королевой, и уже была обещана другому. Но после объявления об отмене монархии я подумал, что у меня есть шанс завоевать ее. Так как она больше не должна была стать будущей королевой страны, мы оказались ровней. Она была обычным патрицием, как и я. Я ухаживал за ней, посылал цветы, навещал и дарил подарки.

– Вы были влюблены в Альку Бальтазар? – спросила я, не веря своим ушам.

– Да, был. Но Алька не любила меня. И вместо того, чтобы сказать мне об этом, она попросила о большом одолжении. Причем так ловко сформулировала его, что я поверил, что она выйдет за меня замуж, если я окажу ей эту услугу.

– И что вы должны были сделать для Альки? – напряженно спросила я. Я не сводила глаз с Парэльсуса, который то и дело нервно проводил рукой по волосам.

– Алька попросила меня совершить покушение на нового примуса.

– Что, простите? – Я в ужасе уставилась на Парэльсуса. – Это были вы?

– Да, – смущенно признался он. – Было глупо с моей стороны. Поначалу я сказал нет. Но ей все равно как-то удалось обвести меня вокруг пальца. Да и ее рассказы о том, что все эти новые явления вокруг демократии были неправильным решением, звучали тогда вполне логично. Она объяснила, что мне просто нужно убрать нового примуса с дороги, а она позаботится о том, чтобы отменили решения и снова ввели монархию, и тогда мы будем счастливы вместе.

– Она бы никогда не вышла за вас замуж, – потрясенно сказала я. – Ей наверняка уже при рождении выбрали мужа, и она бы никогда не посмела воспротивиться этому.

– Я тоже это понял, – с горечью ответил Парэльсус. – Покушение не удалось, меня быстро поймали. Я вынужден был отсидеть 5 лет в Хаебраме и был понижен до статуса плебея. Когда я освободился, Алька уже давно была замужем и родила детей. Она отрицала, что когда-либо знала меня близко.

– Вы были в Хаебраме? – нерешительно спросила я.

Парэлсус побледнел, а его лицо в мучительном воспоминании скривилось в страдальческую маску.

– Это был ад, я как будто провёл вечность в бесконечных муках, – он с трудом сглотнул и нервно посмотрел на свои пальцы. – Это было мне уроком на всю жизнь, никогда больше не влюбляться в женщину и не доверять ей. Я пытался жить как плебей, и ненавижу это. Я ненавижу, что меня лишили прав и всегда относятся как к магу второго класса. Я ненавижу несправедливость системы и борюсь с ней. Но я не могу делать это публично. Палата сенаторов следит за мной. Вот и всё.

Парэлсус сложил руки на груди, вызывающе глядя на меня, как будто ожидал, что я сейчас уйду и никогда не вернусь.

Я немного поразмышляла о его истории. Он совершил ошибку, очень глупую ошибку. Но он расплатился и извлёк из этого случая урок. Я не имела права осуждать его за это ещё раз. Кроме того, на его лице читался страх перед Хаебрамом.

Я ободряюще улыбнулась.

– И вы ещё месяцами жалуетесь на то, что я заставила вас дать мне небольшую информацию.

– Так что теперь? – нетерпеливо спросил Парэлсус, который, казалось, не понимает шуток о своём прошлом.

– Да, я попытаюсь мобилизовать наш совет, – пообещала я. – Вы ещё только должны сказать, что весь день делаете в этой лаборатории.

– Думаю, на сегодня достаточно признаний, – недовольно сказал Парэлсус. – И никому не рассказывай об этом. Я не горжусь тем, что натворил, – он встал и открыл мне дверь.

– Обещаю, – сказала я и вышла из лаборатории Парэлсуса.

Скара на прицеле

Я опоздала на пол часа на лекцию профессора Хенгстенберг, но пришла ещё как раз вовремя, чтобы увидеть, как Скара залившись краской, сидит на своём месте. Она бросала на Ширли, сидящую недалеко от неё, смертельные взгляды, в то время, как профессор Хенгстенберг выстроилась перед ней и громко и ясно объясняла, что и дочь примуса – особенно дочь примуса – должна уделять первоочередное внимание своему академическому образованию и что она никогда больше не хочет слышать, как та угрожает насилием сокурснице.

Я осторожно прокралась мимо Торина, который стоял у двери и старался оставаться серьёзным, но его уголки губ всё-таки предательски дрожали. Что же сделала Ширли? По крайней мере, она должна была задеть уязвимое место Скары, если та публично ей пригрозила. Ширли хорошо понимала, как устроена Скара.

Я опустилась рядом с Лоренцем и Лианой, которые, к счастью, сидели в последнем ряду и тих хихикали.

– Что я пропустила? – спросила я, задвигая сумку под стул.

– Это было просто невероятно, – сказал Лоренц и хихикая, набрал в лёгкие воздуха. – Скара позволила Торину отнести свою сумку на место, а потом Ширли просто подошла к Скаре и заявила, чтобы та убрала свои руки от её жениха, – Лоренц снова засмеялся, а в его глазах теперь заблестели слёзы, в то время, как профессор Хенгстенберг предложила Скаре проработать сегодня ещё раз основы нашей правовой системы, если та что-то не поняла.

– А затем Скара ужасно рассердилась и начала ругаться и орать, как она только смеет, и тогда Ширли просто подошла к Торину и поцеловала его.

– Поцеловала? – удивилась я.

Я правильно поняла?

– Именно. И как поцеловала! Страстно, необузданно, прямо как в фильме. Невероятно, – Лоренц покачал головой.

– Это действительно было как в фильме, – согласилась Лиана. – Торин сразу подыграл, рванул её в свои объятья, как будто уже в течение нескольких месяцев чах по ней, а потом они целую вечность целовались, а Скара по-настоящему взбесилась.

– Это была чистая страсть, – восторгался Лоренц, который приходил постепенно в себя. – Никогда бы не подумал, что Ширли проявит столько актёрского мастерства. Я в восторге. Они отлично смотрятся вместе.

– Могу себе представить, что Скаре не понравилось, что её так разоблачили, – сказала я.

– Но всё же пришло время, чтобы кто-то положил конец её террору и вернул в реальность.

– Определённо, – согласилась Лиана, в то время, как профессор Хенгстенберг прошла к пульту и пересортировала материал лекции.

На самом деле, она спонтанно изменила тему специально для Скары. Она начала говорить о правовых основах Объединённого Магического Союза, всё время поглядывая в её сторону и задавала ей вопросы по только что услышанному. Особенно, когда представляла уголовное право, она коротко объяснила важные параграфы, которые устанавливали наказание за убийство, насилие и кражу. В конце концов, Скаре пришлось прочитать параграф 235, который за телесное увечье предусматривал заключение в Хаебраме до десяти лет.

– Отец Скары нарушает действующее законодательство, – сказала я, когда мы выходили из зала после лекции.

Профессор Хенгстенберг также представила нам основные права, а они в Объединённом Магическом Союзе включали в себя свободу слова, свободу печати и свободу собраний.

– Возможно, – ответил Лоренц. – Но он нарушает его неофициально, это скорее образовавшаяся за многие годы культура отрицания. И поэтому ты ничего не сможешь против него предпринять. Кстати, у меня сейчас окно. Удачи с Пошером!

– Да, спасибо, – задумчиво ответила я. – Насчёт выявления нарушений закона, нужно устроить это как-то более искусно, – задумчиво сказала я Лиане, но не смогла проследить мысль до конца, потому что в этот момент мимо меня промчались Ширли и Торин в лекционный зал профессора Пошера.

Я удивилась, потому что у Ширли сейчас тоже было окно. В конце концов, она уже была на специализации профессора Пошера и наверняка не нуждалась в лекциях по базовым урокам. Но когда я увидела, что за ней на некотором расстояние следует Скара, я догадалась, что означает её усердие. У меня отвисла челюсть, когда я увидела, как Ширли крепко обняла Торина за талию. Они то и дело останавливались и погружались в интимный поцелуй, блокируя Скаре дорогу.

В это время, Торин послушно нёс сумку Скары в лекционный зал. Я поспешила догнать их, потому что не хотела пропустить это шоу. Скара сделала рывок вперёд и перегнала Торина и Ширли.

Покраснев, как рак, она, в конце концов, села за свой стол, в то время как Ширли и Торин медленно прошли к ней. Торин поставил её сумку на стол, а потом Ширли вернула его в свои объятья и опять начала целовать. Торин крепко прижал Ширли к себе, разлохматил ей причёску своими руками, в то время как остальные в лекционном зале захлопали в ладоши. Казалось, они совершенно забыли, что меня избрали новым врагом нации, и я присоединилась к аплодисментам. В это время Скара, казалось, вот-вот взорвётся.

– Достаточно, – наконец выкрикнула она, когда Торин взял ногу Ширли и обернул её вокруг своей талии. – Проваливайте! Убирайтесь с глаз моих, немедленно!

Торин медленно отпустил Ширли и посмотрел на Скару сладострастным взглядом.

– Значит на данный момент вам больше не нужна личная охрана?

– Проваливайте! – прошипела Скара, стараясь изо всех сил сдерживаться.

Мера наказания за телесные повреждения, вероятно, всё ещё звучала в её ушах.

– Как пожелаете, барышня Энде, – сказал он, потянув Ширли за собой.

– С ума сойти, – одновременно произнесли Лиана и Дульса, которые теперь стояли рядом со мной.

– Действительно впечатляет, – сказала я, в то время, как Торин и Ширли прошли мимо и заговорщически подмигнули.

– Да, – сказала Лиана. – Ширли обладает шестым чувством в том, как можно больно задеть маленьких избалованных девочек.

– Это точно, – ответила я, когда мы искали свободные места. – Но боюсь, что Скара не оставит это просто так. Ты её знаешь, она будет стремиться отомстить, и теперь она стала достаточно могущественной, чтобы действительно навредить нам.

– Пожалуйста займите места, – поприветствовал нас в этот момент профессор Пошер. – Сегодня мы займёмся новой темой, после того, как на прошлой неделе закончили с сильными ветровыми течениями. А именно, речь пойдёт о том, как мы можем отделить друг от друга разные слои воздуха. Пожалуйста найдите в МУП, в моих лекционных материалах, главу по теме воздушные слои и прочитайте введение.

В то время, как все положили руки на маленький, серый ящичек на столе, профессор Пошер вышел вперёд и начал подготавливать термическую диаграмму.

Я тоже положила руку на ящичек и тут же погрузилась в области знания МУПа, в поисках лекционного материала профессора Пошера.

– Это будет непросто, – вздохнула Лиана, когда мы прочитали введение к тёплым и холодным слоям воздуха, к влажным и сухим ветрам.

– Точно, – подтвердила я, когда профессор Пошер принялся объяснять, как можно использовать разные потоки воздуха, чтобы оказать воздействие на погоду, создать тучи, чтобы, например, обезопасить официальные маршруты полётов.

После лекции мы сложили вещи и уже собирались пойти в южный зал на обед, когда я увидела, что в комнату внезапно вошёл Рамон и с не особым энтузиазмом на лице направился к Скаре.

– Этого не может быть, – озадаченно сказала я. – Она просто велела прийти следующему брату Торрел.

– Что? – Лиана испуганно обернулась, и мы как раз увидели, как Скара с дружественной улыбкой подаёт ему свою сумку.

Потом она взяла Рамона под ручку и позволила ему вывести себя в коридор.

– За ними! – сказала Дульса, от которой конечно же ничего не ускользнуло.

Мы последовали за обоими в холл, а затем в южный зал. Там мы подошли к нашему столу, где уже сидели Ширли и Торин, так же недоуменно смотревшие на Скару и Рамона.

– Этого не может быть, – сказала Ширли, когда мы сели, а Рамон передал Скаре сумку и занял позицию у двери.

– Говорю тебе, Скара – это просто нечто, – сказал Торин, его карие глаза злобно блеснули. – Еще никто и никогда не использовал Черную Гвардию в качестве телохранителей ради своего тщеславия. Нет никакой опасности, угроз или объявления войны, и все равно нас заставляют таскаться за ней. Это наглость.

– Почему вы это терпите? – спросила я.

– Сельма, – настойчиво и тихо сказал Торин, чтобы нас не услышали за соседним столиком.

– Все изменилось, адмирала сняли с должности, а Ладислав Энде лично перенял командование Черной Гвардии. Он назначил одного из своих наивных лакеев, чтобы тот выполнял ежедневную работу, а мы только и делаем, что сопровождаем семью Энде из одного места в другое. Мы воевали за эту страну, Адам даже пожертвовал собой ради этого идиота, а в знак благодарности мы должны носить сумочку Скары, – Торин закатал рукава своей темной рубашки, и я увидела, что его руки усеяны татуировками драконов. Он сжал кулаки, и драконы как будто задвигались. – Никто не говорит о драконе Латориос. Из соображений безопасности, мы, да и вообще все, должны хранить молчание по этому поводу. Это просто фарс.

– Ты прав, – горько сказала я. – Мы наконец должны что-то предпринять, и я даже знаю, кто может нам помочь.

– Сельма, пожалуйста, не делай необдуманных шагов, – сказал Торин. – Сейчас опасная ситуация.

Я неизбежно вздрогнула, когда Торин заговорил со мной так же, как говорил всегда Адам и удивлённо на него посмотрела. Казалось, будто внезапно повеяло теплом из совершенно неожиданного направления. Меня смутило то, что я почувствовала любящую заботу, которую обычно всегда получала от Адама, и в то же время мне было нестерпимо больно, словно эхо моих чувств усилилось в груди. Я изо всех сил старалась сохранить хладнокровие, только чтобы не дать сейчас отчаянию взять над собой верх.

– Ты думала, что я за тобой не наблюдаю? – мягко продолжил Торин. Казалось, он прекрасно понимает, что я чувствую или прочитал мои эмоции по растерянному лицу. – Мне очень жаль, как моя мать обошлась с тобой. Правда. Но это была ситуация…, – он мгновение колебался, и я тоже вспомнила тот момент в процедурном кабинете бабушки… – которую было сложно вынести всем. Мы все были на нервах, не только ты, – он пристально посмотрел на меня. – Чёрт побери, в конце концов, он мой брат, – руки Торина сжались в кулаки. – В Беларе ты в безопасности, я знаю, что там делаешь. И я от чистого сердца надеюсь, что ты добьёшься успеха в своих поисках. Время истекает, но надежда ещё есть, что ты сможешь спасти Адама. Я присмотрю за девушкой Адама, не имеет значения, будет ли он жить или останется в царстве мёртвых. Он сделал бы тоже самое для меня.

– Спасибо, Торин, – хрипло сказала я. – Я всего лишь хочу посетить виллу дель Маре, а там мне не угрожает никакая опасность. Я собираюсь поговорить с Кронвортом, попытаюсь вновь разбудить его. Парэлсус попросил меня об этом, он хочет вернуть к жизни совет и предпринять какие-нибудь шаги против Ладислава Энде. Он думает, что за отстранением адмирала кроется Бальтазар.

– Бальтазар? – переспросил Торин и задумчиво посмотрел на меня. – Это возможно. Тем больше ты должна следить за тем, чтобы не выходить за пределы областей, защищённых заклинанием.

– Я буду внимательной, – быстро сказала я, в тоже время растерявшись из-за его заботливой реакции.

– Хорошо. Если Адам всё же придёт в сознание, я не хочу объяснять ему, что не заботился о тебе.

Торин кивнул, и я всё ещё словно в оцепенении встала и вышла из южного зала.

Я быстрым шагом направилась к мансарде и через потайную дверь в пыльной комнате на виллу дель Маре. Я закрыла глаза, когда проходила через магический переход, где меня слегка встряхнуло и, в конце концов, почувствовала тёплый солнечный свет на лице.

До Рождества осталось ещё пару дней, и всё же здесь дул тёплый ветерок. Я огляделась в поисках Константина Кронворта и обнаружила его на его любимом месте возле балюстрады, откуда можно было спокойно наблюдать за морем. Благодаря тёплому ветерку я уже не чувствовала себя такой стеснённой. Я не знала, что Торин приглядывает за мной. А может меня просто слишком отвлекали собственные мысли, чтобы это заметить.

Но в этом была логика. Адам сделал бы тоже самое для Торина, если бы его поразила такая судьба. А благодаря заботе Торина я, чем больше об этом думала, странным образом чувствовала себя лучше. Меня утешала мысль, что он рядом, и я могу рассчитывать на него, как всегда могла рассчитывать на Адама. Это было не такое сильное чувство, но оно немного заполнило пустоту и позволило дышать свободнее. Я снова сосредоточилась на Константине Кронворте, а когда подошла ближе увидела, что он не один.

– Привет Лоренц, – поздоровалась я, подсаживаясь к нему и Константину Кронворту за стол.

– Сельма, – удивился Лоренц, поднимая солнцезащитные очки на свои каштановые, тщательно уложенные волосы. – Ты уже давно здесь не была.

– Да, это верно, – ответила я. – Ты пропустил потрясающую вставку Скары. После того, как Торин оказался занятым, она сразу же пригласила следующего брата Торрел. Теперь её сумку позволено носить Рамону.

– Скоро она переберёт всех, – вздохнул Лоренц и подозвал жестом официанта, чтобы я могла заказать кофе.

– Да, это действительно жутко.

Я посмотрела на Константина Кронворта, который, казалось, даже не заметил, что я села за его стол. Его русые волосы были убраны на бок, и он неподвижным взглядом смотрел на море. Я заметила, что он похудел, его животик исчез, загорелая кожа резко обтягивала скулы. На нём была одета простая одежда, и от гламура, который когда-то окружал его, ничего не осталось.