Текст книги "Вентус"

Автор книги: Карл Шредер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 37 страниц)

Высунув голову за дверной косяк, он сразу почувствовал себя беззащитным под холодными взглядами статуй. Во дворе не было слышно ни звука.

Возможно, дуэлянты ходят кругами во тьме всего в нескольких метрах от него… Теперь, оказавшись во дворе, юноша растерялся. Он не знал, что делать. Поднять тревогу? Вроде вполне разумно – однако это наверняка какая-то политическая междоусобица, а если отвлечься от игры Каландрии с переодеванием, Джордан по-прежнему был сыном каменщика и не имел никакого права вмешиваться. Он и так уже привлек к себе всеобщее внимание и вызвал гнев челяди своим обмороком за ужином. А теперь, значит, перебудит весь замок?.. Нетушки! Тем более что двор казался совсем пустым. Может, дуэлянты испугались и убежали – или же один из них сдался?

Кругом было по-прежнему тихо. Холод начал пробирать Джордана до костей. Он стоял, вцепившись в дверной косяк, и дрожал, как осиновый лист. И тут он услышал кашель, а потом тихий стон.

Значит, дуэль и впрямь закончилась, причем не мирным путем. Что теперь? Будить домочадцев? Сбегать к Каландрии и сказать ей, что человек во дворе истекает кровью?

Джордан вышел в ночную тьму и остановился, ожидая, что из-за леса статуй к нему ринется темная фигура. Но все было тихо.

Вновь донесся стон, однако на сей раз удалось определить источник звука. У стены замка скорчился человек, прижимавший обе руки к животу и тяжело, дышавший широко открытым ртом. Шпага валялась рядом в траве.

Джордан подбежал к нему и опустился рядом на колени. Человек отпрянул.

– Не бойтесь! – сказал Джордан. – Я хочу вам помочь.

– Слишком… поздно, – с трудом выдохнул,дуэлянт, высокий и поджарый, с грубым лицом, в ливрее семьи Линдена Боро. К его лбу прилипли влажные черные пряди, – Я… проиграл. Оставь меня.

– Что вы такое говорите? Вам нужна помощь! Иначе вы умрете.

– Знаю. – Между крепко прижатыми к животу пальцами фонтанировала темная жидкость. – Здорово он меня, да?

Раненый скрипнул зубами и попытался взглянуть на свой живот.

– Да, вы проиграли. Но он же не убил вас! У вас есть еще шанс.

Дуэлянт покачал головой.

– Я… не смогу смотреть им в глаза. Слишком унизи… уни-зи… – Ему не хватило дыхания, чтобы выговорить слово целиком.

– Что? – Джордан был в отчаянии от того, что этот человек сейчас умрет у него на глазах. Он сел на корточки, внезапно разозлившись. – Вы не сможете смотреть им в глаза? И это называется храбростью?

Раненый бросил на него свирепый взгляд.

– Меня всегда восхищала храбрость воинов, – торопливо продолжал Джордан. – Умереть, защищая свою честь, – это благородно. Но мне кажется, некоторые хотят умереть потому, что у них не хватает мужества признать поражение, а другие – потому, что боятся смотреть в глаза, друзьям после того, как проиграли. – Джордан скрестил руки и пристально посмотрел на раненого. – Похоже, вы относитесь ко второму типу.

Дуэлянт со стоном упал на спину и крепко зажмурил глаза.

– Я убил бы тебя… – выдохнул он, – если бы мог встать.

– Ну конечно! Тогда не пришлось бы меня слушать. Опять трусость! Ты позволишь мне помочь тебе или нет?

– Иди к черту!

– В чем дело? – Джордан чуть не кричал от отчаяния. – Где все? Где твои друзья? Почему ты так боишься, что тебя вылечат? Что в этом ужасного?

– Законы… дома Боро. – Раненый снова открыл глаза и уставился на звезды и рваные облака. – Дуэли запрещены. Если я позову на помощь… Линден потеряет… потеряет лицо. А может, и больше.

– Я отведу тебя к врачу Линдена. Он тебя прикроет!

– Ему приказано… не лечить дуэлянтов. – Раненого начало неудержимо трясти.

– Ну и ну! – Джордан обернулся и посмотрел на башню, черным силуэтом вздымавшуюся в неспокойное небо. – Значит, твой хирург не станет тебя лечить, потому что ему так приказали – и врач Юрия тоже. Пырнул тебя, очевидно, один из людей Брендана Шейи, так что его хирург уж точно не поможет.

Раненый обреченно кивнул.

– Тебе повезло, что я не принадлежу ни к одной из семей, – продолжал Джордан, – меня никто не лишал права тебе помочь.

– Ты… хирург?

– Нет, но моя госпожа – отличный врач, – наобум ляпнул Джордан.

Раненый попытался сесть.

– Как может… леди… – Дуэлянта била дрожь. – Х-холодно…

– Давай вставай. А там посмотрим.

Джордан осторожно помог раненому подняться на ноги.

Каландрия выругалась на языке, которого Джордан никогда раньше не слышал. Но он не нуждался в переводчике.

– Посмотри на этот кровавый след! – злобно прошипела она. – Как мы его спрячем? А вдруг он умрет? У нас в комнате будет труп!

– Я… не хотел… – прошептал истекающий кровью дуэлянт.

– Ложись! – велела ему Каландрия. Она встала на колени и помешала угли в камине. – У тебя шок. Я разожгу огонь, а потом посмотрим твою рану.

Джордан сидел, крепко прижимая руки к животу раненого. Кровь хлестала во все стороны, как на скотобойне; Джордана больше беспокоили мертвенная бледность дуэлянта и его холодная кожа.

– Не обращай на нее внимания, – сказал он, стараясь отвлечься. – Как тебя зовут?

– А-Август. Конюх.

Была это его фамилия или же профессия, Джордан не понял и уточнять не стал.

– Я – Джордан Масон. А это леди Каландрия Мэй.

– Прекрати, Джордан! Ты изматываешь его!

Каландрия сунула в угли два полена. Искры взлетели вверх, и одно из поленьев загорелось. Джордан уже раньше заметил, что Мэй не очень-то умеет обращаться с огнем – довольно странно для особы, наделенной столькими талантами. К счастью, поленья были сухие и разгорелись без усилий.

– Приведи Акселя, – велела Каландрия. Она вытащила из-под кровати сумку, вывалила содержимое на пол и взяла две металлические трубочки. – А потом смой кровь со ступенек и сам умойся.

Джордан побежал к двери.

Теперь он был рад, что их поселили в башне. Здесь, в удалении от главного здания, можно было передвигаться незаметно. Тем не менее, добежав до нижней галереи, юноша перешел на шаг и через каждые пару метров останавливался, прислушиваясь, не идет ли ночная стража.

Джордан бесшумно ступал босиком по холодному каменному полу. Он шел по коридорам, предназначенным для прислуги; парадные коридоры по-прежнему пугали его, хотя сейчас, по идее, все спят. Юноша остановился у цистерны возле кухни, откуда доносились приглушенные голоса, осторожно наполнил ведро, умылся и понес ведро по узкой лесенке наверх. Если кто-нибудь остановит его, есть сотня правдоподобных объяснений, почему слуга расхаживает с ведром среди ночи.

Добравшись до верхнего этажа, он снова услышал голоса. Задвинув ведро в угол, Джордан лихорадочно оглянулся в поисках убежища и в конце концов спрятался за дверью, ведущей в коридор. Глупо, конечно, но что ему оставалось делать?

Голоса зазвучали громче – мужчина и женщина спокойно беседовали где-то неподалеку. Вернее, совсем близко. Джордан затаил дыхание, ожидая, что вот-вот откроется дверь.

Но дверь не открывалась; очевидно, они стояли с той стороны. Джордан подождал несколько минут, говорившие не двигались. А ему позарез нужно было к Акселю… Все, хватит трусить! Юноша глубоко вздохнул, взял ведро и быстро открыл дверь.

Там никого не было.

А голоса звучали, как и раньше. Джордан поставил ведро на пол и закрыл уши руками. Диалог продолжался – в его голове. – Черт! Только не сейчас!

Переживания сегодняшней ночи сделали его уязвимым, и Армигер снова завладел его мозгом. Теперь Джордан был уверен, что слышит голоса Армигера и Меган.

Юноша застыл в панике, понимая, что сейчас видение завладеет им окончательно. Он застрянет здесь, как раз когда Аксель и Каландрия нуждаются в нем. А потом кто-нибудь наткнется на него, невменяемого и запачканного кровью. Если Август умрет, его сочтут убийцей.

Стоило Джордану подумать об этом, как площадка верхнего этажа начала расплываться перед глазами. Он увидел комнатушку Меган, освещенную одной свечой. Они с Армигером сидели рядом и вели доверительную беседу. С каждой секундой видение становилось все отчетливее.

Джордан вытянул руку и на ощупь вцепился в перила лестницы. Он держался за них обеими руками, как за якорь. Нужно было справиться с паникой, иначе видение не остановишь.

Он сосредоточил внимание на кончике собственного носа и начал глубоко дышать, считая вдохи и выдохи. За несколько следующих минут, стараясь обрести спокойствие, он перепробовал все фокусы, которым научила его Каландрия, – и голоса понемногу стихли. Убедившись, что они исчезли, Джордан отпустил перила. Он снова мог видеть.

Джордан подхватил ведро и пошел прямо к покоям Акселя. Остановившись у двери, задумался: постучать ему или нет? Ведь Аксель мог быть не один. Юноша нагнулся и посмотрел в замочную скважину – так, на всякий случай.

На столе у окна горела свеча. Аксель в широком халате сидел за столом, сложив кончики пальцев вместе. Он тихо говорил с кем-то, хотя его собеседника видно не было.

– …местные, похоже, не слишком благоговеют перед Ветрами, с которыми имеют дело каждый день. Им известно, что морфы и опресни наблюдают за популяцией животных. Люди относятся к морфам так же, как к медведям или лосям: с осторожностью, но без страха. Однако они обожествляют те Ветры, о которых знают меньше всего. Это видно из названий, которые даны геофизическим Ветрам – типа Небесных Крюков или Лебедей Диадемы. Активность высших Ветров не связывают с повседневной жизнь.

Джордан по-прежнему не видел, к кому обращается Аксель. Что ж, делать нечего. Он тихонько постучал в дверь. Аксель немедленно прекратил разговор. Послышались его шаги, затем дверь со скрипом отворилась.

– Какого черта тебе тут надо? Ты знаешь, который час?

– Пойдемте скорее! – сказал Джордан. – Нам нужна ваша помощь.

Аксель открыл было рот, потом закрыл его и пошел одеваться. Он оставил дверь широко распахнутой, и Джордан убедился в том, что в комнате больше никого нет.

То, что Август спал, легко дыша всей грудью, Джордана не удивило. Каландрия сняла с раненого залитые кровью камзол и рубашку и внимательно смотрела на глубокую рану под солнечным сплетением. Поразительно, рана не кровоточила.

– Мне пришлось вживить ему нано, иначе он бы умер, – сказала она без всяких вступлений.

Август был накрыт кучей одеял. В камине уютно трещали поленья.

– Плохо, – отозвался Аксель. Каландрия промолчала.

– А что мне было делать? – возмутился Джордан. – Оставить его умирать?

– Как ты вообще там очутился? – потребовал ответа Аксель.

– Какая разница? Я был там. А он истекал кровью. – Джордан вздернул подбородок.

– Вопрос в том, – сухо заметила Каландрия, – что теперь делать нам. Я имплантировала ему нано только для того, чтобы заживить рану. Надеюсь, все будет нормально, хотя не исключено, что завтра утром он проснется вообще без раны. Это будет нелегко объяснить. Нас могут заподозрить – и снова из-за тебя, Джордан.

– Когда у тебя на глазах умирает человек, трудно думать о чем-то еще – спокойно ответил Джордан.

Аксель с Каландрией переглянулись.

– Ладно. Пока ты, – Аксель указал на Джордана, – будешь его сиделкой, а завтра ночью поможешь мне незаметно вынести его и отвезти в городок. Ясно? Хорошо, что он чувствует себя униженным. То, что дуэли запрещены, нам только на руку. Он не посмеет сразу вернуться сюда – если только, как сказала Каландрия, к завтрашнему утру не поправится совершенно.

– Как такое может быть? – спросил Джордан.

– Наука, – коротко ответил Аксель. – Но не та, которой мы тебя учим.

– Нано, да?

Каландрия снова выругалась на своем языке. Аксель рассмеялся.

– Да, нано. Черт побери, Каландрия! Ты сама предложила похитить Джордана, так что не возникай.

Каландрия сверкнула на него глазами – и тут же взяла себя в руки. Казалось, ее ярость испарилась, и она снова была спокойна и собранна, как обычно. Это внезапное спокойствие было в каком-то смысле еще более пугающим, чем вспышка гнева.

– Как мы объясним Августу его чудесное исцеление?

– Вряд ли он мог трезво оценить свое состояние, – сказал Аксель. – Он знает только, что его продырявили шпагой. Если дырка окажется меньше, чем он думал, Август просто помолится Ветрам и возблагодарит их за спасение. Намотаем на него побольше бинтов, а если дырки завтра не будет вовсе, я ее сделаю… С помощью грима, разумеется! Не смотри на меня так.

Каландрия покачала головой. Аксель улыбнулся.

– Ты умеешь планировать, а я – импровизировать. Поэтому мы с тобой ладим.

– Когда ладим, – произнесла она с улыбкой сфинкса.

Джордан сел на кровать, внезапно почувствовав жуткую усталость. В голове у него по-прежнему звучали приглушенные голоса Армигера и Меган. Но это его не волновало. В данный момент он не мог понять, что более реально – спокойный, простой диалог за тысячу километров отсюда или же тот бред, который Каландрия Мэй и Аксель Чан несли в метре от него.

– Джордан!

Он поднял голову.

– Ты смыл со ступенек кровь? – спросила Каландрия. Юноша покачал головой и встал с кровати. Ведро осталось за

Дверью.

– Я помогу, – неожиданно заявил Аксель. – С тобой все в порядке? – спросил он, когда они вышли из спальни и закрыли дверь.

– Да.

– Ты правильно поступил, – сказал Аксель, окунув тряпку в ведро.

– Она, похоже, так не думает.

– Ошибаешься. Просто она злится, когда события выходят из-под контроля.

Джордан вздохнул и принялся оттирать кровь Августа.

– Почему? – спросил он наконец.

– У Каландрии свои проблемы, – спокойно ответил Аксель. – Она никогда не была счастлива. Да и не могла быть. У нее фактически не было детства.

– Как это?

– Когда ее мать посадили в тюрьму, Каландрию забрали военные. И превратили ее в орудие убийства, чтобы она проводила операции, за которые им платили. Она может изменять свое лицо, рост, голос… Я даже не знаю, чего она не может. Она способна прочитать книгу и с первого раза запомнить каждое слово. Или же выучить новый язык за несколько дней. Она, пожалуй, лучший боец на этой планете. И в то же время у нее никогда не было личной жизни. Она сбежала от хозяев – тех, кто ее создали, – и годами использовала свои таланты, чтобы выжить. А потом ввязалась в войну против 3340. Люди пытались уничтожить 3340 извне, а Каландрия нашла более удачный способ. Она убила его изнутри.

– Вы мне рассказывали. Аксель покачал головой:

– Я рассказал тебе упрощенную версию. Как я уже говорил, тридцать три сорок «совершенствовал» людей, превращая их в полубогов. Он наделял их бессмертием, заменяя биологические клетки наномеханизмами. Так, он подверг своим извращенным опытам целую цивилизацию на Хсинге. Но когда человек становился полубогом, тридцать три сорок порабощал его мозг с помощью изощренной вирусной программы. Планета превратилась в ад. У людей не осталось никаких моральных устоев. Они все жаждали стать бессмертными, не задумываясь о том, чем придется за это платить. Казалось, тридцать три сорок непобедим. Но до нас постоянно доходили слухи, что один полубог – всего один! – победил вирус и сбросил иго тридцать три сорок. Каландрия нашла его и узнала секрет. А потом устроила так, что тридцать три сорок занялся ее «усовершенствованием» .

– И как ей это удалось?

Джордан оттирал кровавые пятна одно за другим; Аксель перевернул ведро и вылил воду на ступеньки.

– К утру высохнут, – сказал он, глянув на свои мокрые туфли. – Чтобы 3340 занялся «усовершенствованием», требовалось произвести на него впечатление. Поэтому Каландрия предала нас.

Аксель посмотрел на Джордана и, увидев его изумленное лицо, довольно кивнул.

– Она выдала все подполье, которое Хронос и Архипелаг организовали на планете. Нас арестовали и бросили в тюрьму… на съедение тем, кто занимался сбором информации для 3340. Каландрия добилась своего. Бог заметил ее и мгновенно превратил в полубога. Она стала суррогатом биологического существа, способным менять форму, делить свои мысли на автономные блоки, создавать себе новые органы чувств… Мне говорили, что это необратимый процесс. Ты не становишься в результате настоящим богом, но и человеческого в тебе ничего не остается. И разумеется, он заразил ее мыслительным вирусом.

Джордан забыл про мокрые ступеньки.

– Значит, ее план не удался? Аксель сухо усмехнулся.

– Наш союзник бог Хронос напал на 3340, однако его флот был разбит. Каландрия устремилась в самый эпицентр сражения. Там она освободилась от вируса и облетела все войско 3340, показывая другим полубогам, как это сделать. Весь флот 3340 внезапно обратился против него. Оба войска загнали бога на гору на Хсинге, и Каландрия с Хроносом убили его.

Джордан покачал головой. Все это походило на миф, рассказанный самым обыденным тоном.

– Должно быть, это было сильным потрясением для нее. – Джордан поежился, пытаясь представить, каково добровольно согласиться стать таким, как Армигер. – Но вы говорили, что она снова стала человеком?

– Она освободилась от всех сверхъестественных способностей. Велела своим нано совершить самоубийство и превратиться в нормальные человеческие клетки. Она сделала это публично, чтобы показать жителям Хсинга, что быть человеком лучше, чем быть богом. – Аксель покачал головой. – Я бы на ее месте остался бессмертным.

– Почему она это сделала? Аксель пожал плечами:

– Как я уже говорил, у нее были свои демоны – в метафорическом смысле. Мне кажется, они преследовали ее даже в божественном состоянии. Каландрия сумела как-то совладать с ними, лишь снова став человеком. Подробностей я не знаю. Кстати, я не встречал людей, более фанатичных в смысле морали. Она считала, что так будет правильно. Ты произвел на нее глубокое впечатление тем, что спас Августа. Каландрия и сама не позволила бы ему умереть, что бы она ни говорила. Она просто не понимает, что в глубине души она такая же, как все мы. И я не знаю, друг мой, как исцелить эту рану.

11

На сей раз Джордана пробудили крики стаи гусей, летевших на юг. Он вылез из кровати и подошел к окну. Каландрия уже встала – или же не ложилась вовсе.

Приближалась зима. В имении пахло дымком от горящих дров, а утренний холод напомнил Джордану, как он просыпался дома под усыпанным снегом одеялом. Он хватал свою одежду, твердую и оледенелую, совал ее под одеяло и тут же начинал дрожать всем телом. Но лучше было согреть ее в постели, чем надевать промерзшие тряпки в холодной комнате. Потом Джордан быстро спускался вниз по лестнице с ночным горшком в руках, который нес осторожно, как лампу, выносил содержимое за дверь. После чего завтракал и принимался за повседневные дела.

Сонная зима… При мысли, что его жизнь никогда уже не будет такой, как раньше, Джордана кольнула острая боль. Он оперся головой на кулаки и уставился в небо.

Его размышления прервал звук, доносившийся от камина, где они положили Августа. Раненый проснулся и недоуменно глядел в потолок.

Когда Джордан подошел к нему, Август неуверенным голосом сказал:

– Мне не больно.

– Станет больно, если не будешь лежать спокойно, – предупредил Джордан, как велел ему Аксель.

– Я пить хочу.

Джордан кивнул и пошел к столу за водой. Он поднес чашку к губам Августа, тот отпил пару глотков.

– Где мы?

– В башне. Сегодня ночью мы перевезем тебя в город. Там придешь в себя, не попадаясь на глаза Боро.

Август задумался.

– А мне позволят вернуться? Дуэли-то запрещены.

– Дуэли – да. А самооборона… Ты можешь заявить, что на тебя напали, когда ты вышел помочиться. – Джордан пожал плечами. – Что-нибудь придумаем.

Август на секунду закрыл глаза.

– Спасибо, – сказал он. – Я твой должник.

– Брось. – Джордан снова сел на деревянный пол. – Зачем ты вообще полез в драку?

– Андре, человек Шейи, вел себя подозрительно, – вздохнул Август. – По-моему, он хотел что-то украсть. В общем, я вызвал его, и он принял вызов. Наверное, мне надо было поднять тревогу, но… Линден объявил комендантский час, а я его нарушил. Мне все равно пришлось бы объясняться. А ты? Что ты делал во дворе?

Джордан показал на окно:

– Вы меня разбудили.

– Извини, – с иронией усмехнулся Август. – Нам казалось, что мы ведем себя так тихо…

– Драться на дуэли – глупо, – нахмурился Джордан.

– Знаю. – Август был теперь абсолютно серьезен. – Моего старшего брата убили на дуэли.

– Так зачем же ты полез в драку? Август задумчиво уставился в потолок.

– С возрастом легче рисковать жизнью. Мне кажется, женщины начинают понимать это, когда рожают детей. Они внезапно чувствуют, что готовы отдать жизнь за своего ребенка, и это их не удручает. У мужчин все иначе, но… мы таким образом демонстрируем преданность. В какой-то момент, когда действительно становишься взрослым, ты должен осознать, что есть нечто важнее тебя самого. Иначе ты станешь презренным подонком и умрешь в муках. Понимаешь?

– Не знаю, – неуверенно пробормотал Джордан.

– Если увидеть перспективу, можно посмотреть на свою смерть со стороны. Хотя когда умираешь на самом деле, это как-то не выходит. – Он нахмурился. – Я испугался, черт подери! Испугался…

– Тебе надо поспать, – сказал Джордан.

– Нет, я не хочу. Мне нравится чувствовать себя живым… Лицо его сморщилось, словно он собирался заплакать. Джордан в полном замешательстве встал и снова сел на пол.

– Как глупо! Глупо, глупо! – обругал себя Август. – Между моим хозяином и Шейей назревает междоусобица. Я нужен Линдену – а я так его подвел!

– Юрий вынес решение в пользу твоего хозяина, – сказал Джордан.

– Да, но все знают, что Шейя так просто не смирится. Если королева проиграет войну, он потеряет все. Его единственной надеждой было укрыться за титулом Боро. Мы не знаем, что он предпримет, однако он должен действовать быстро. Юрий витает в облаках, если думает, что Шейя примет его решение.

– Но что он может сделать? – удивился Джордан.

– Понятия не имею, – буркнул Август. – Этот негодяй дьявольски умен. Сейчас он, наверное, празднует мою смерть. Одним защитником у Линдена меньше.

– Линдену надо уехать отсюда.

– И оставить Шейю наедине с семьей Юрия? Нет. Мы останемся.

Звякнул ключ. Дверь отворилась, и Аксель просунул голову в проем.

– Она здесь?

– Нет.

– Ладно.

Дверь захлопнулась. Джордан вздохнул.

– Давай-ка ты отдыхай, – сказал он Августу. – Мне надо заниматься.

Аксель нашел Каландрию на крыше замка. Он так и думал, что застанет ее там – оттуда ей было легче связываться с кораблем. «Глас пустыни» находился на высокой орбите, ожидая приказа расправиться с Армигером, и Каландрия каждый день поднималась на крышу, чтобы послушать пульсирующие сигналы маяка. Казалось, она хотела убедиться в присутствии корабля на орбите. Эта невинная слабость была настолько нехарактерна для нее, что люди, которые знали Каландрию хуже, просто не смогли бы в это поверить.

– Как дела? – спросил Аксель, усевшись рядом с ней.

– Нормально… Однако все сильно осложнилось. Я надеялась, что мы сумеем справиться с задачей, никак не воздействовав на местную культуру. Увы, ничего не вышло.

– Эти люди привыкли к чудесам. Чудеса здесь – обычное явление природы. Посмотри! – Аксель показал на восток, где высоко в небе висел бледный полумесяц бродячей луны. Другая луна крохотной точкой светилась над южным горизонтом. – Мы не делаем ничего сверхъестественного с точки зрения местного населения.

– Не нравится мне все это, – отозвалась Каландрия. – Особенно после вчерашнего. Рана у Августа почти зажила. Это уже чудо. «Глас пустыни» уничтожит Армигера – будет второе чудо.

– Боюсь, я тоже малость осложнил ситуацию, – грустно промолвил Аксель.

– Как это? Что еще случилось?

Аксель надул щеки и с шумом выдохнул воздух.

– На сей раз я ни во что не вмешивался, клянусь. Просто вышел в сад погулять. Ты же знаешь: мне лучше думается на ходу. Конечно же, там и сям в кустах, как обычно, сидели заговорщики, но это ерунда. Короче, иду я себе по тропинке – и кого, как ты думаешь, я вижу? Снова этого типа!

– Туркарета?

– Собственной персоной. – Аксель закатил глаза кверху. – Короче, он окликает меня, словно свою собачонку… – Аксель похлопал рукой по бедру, точно приказывая собаке сидеть, – …и заявляет: «Мне надо с вами поговорить. Приходите ко мне сегодня в восемь».

– Поговорить? – нахмурилась Каландрия.

– Да. – Аксель пожал плечами. Похоже, их легенда лопнула. – В общем, я согласился.

– Он заставляет нас открыть карты, – пробормотала Каландрия.

– Так что же нам делать? Я пообещал ему, что приду.

– Правильно сделал, но сейчас нам раскрываться нельзя. Я хотела провести здесь еще день или два, чтобы выследить Армигера, однако… – Каландрия решительно покачала головой. – Пожалуй, нам достаточно.

– Ты знаешь, где он?

– Километрах в ста от япсианской границы. Почти прямо к югу. Но самое главное: по-моему, я догадываюсь, куда он направляется.

– К королеве? Каландрия кивнула.

– Похоже, его интересует эта война. Если он сумеет спасти королеву Галу, то приберет Япсию к рукам. Раньше я думала, что сражение, в которое вмешались Ветры, было просто пробой сил. Но не исключено, что он и впрямь хотел завоевать королевство. Быть может, ему нужно гораздо больше людей, чтобы понять, где ахиллесова пята Ветров. – Она пожала плечами. – Конечно, это всего лишь догадки.

Аксель ухмыльнулся во весь рот.

– Значит, мы делаем ноги, Туркарет посылает за нами вдогонку королевскую стражу, а мы бежим прямиком на линию фронта.

– В принципе, да, – еле заметно улыбнулась Каландрия. – Вопрос в том, что нам делать с Джорданом.

– Не бросать же, – сказал Аксель.

– Взять его с собой мы тоже не можем. И не только потому, что он будет для нас обузой. Мы с тобой готовы к опасности, а он – нет.

– Значит, мы возьмем с собой Августа! – заявил Аксель.

– Ни в коем случае. Мы и так уже вовлекли в это слишком много народу.

Аксель быстро поднял руки вверх:

– Перестань ныть! Это их планета. Нельзя обращаться с ними как с детьми! Если некоторые из них узнают, что происходит на самом деле, – что ужасного?

– Не в этом дело. Мы просто накличем на свою голову лишние проблемы, которые помешают решению главной задачи. А она заключается в том, чтобы как можно скорее разделаться с Армигером и убраться отсюда.

– Ты способна думать о чем-либо, кроме работы?.. Эти люди не перестанут существовать, когда мы уберемся отсюда! Мы похитили Джордана. Что с ним будет, когда мы отпустим его на все четыре стороны?

Каландрия бросила на него сердитый взгляд.

– Ты не одна играешь в эту игру! Мы прилетели сюда не только для того, чтобы уничтожить Армигера. Нужно вести себя порядочно. Что плохого в том, если мы узнаем здешних жителей поближе и поможем им? А они, в свою очередь, помогут нам? Мне нравится Джордан. Он правильно поступил ночью; когда он возмужает, то станет настоящим человеком, на которого можно положиться.

– Как я вижу, – холодно произнесла Каландрия, – ты уже взвесил все «за» и «против». Значит, мое мнение не в счет?

Аксель вцепился в свои черные волосы.

– В счет! И мнение Джордана – тоже! И Августа! Мы не просто убийцы, понимаешь? Почему ты не хочешь узнать их поближе? А может, они тебе понравятся? Может быть, – он рассмеялся, – вы с Августом составите отличную пару! Что тут плохого?

Каландрия пошла прочь и откинула обшитую свинцом крышку люка.

– Мы уходим сегодня ночью – с Джорданом, – сказала она.

Аксель посмотрел, как захлопнулся люк, и выругался. Каландрия ничего не поняла.

Армигер разогнулся и смахнул пот со лба. Он целый день старался привести в порядок огород Меган, который растоптал ночью.

– Замечательно.

Армигер обернулся. Меган с улыбкой прислонилась к высокому пню, отмечавшему конец огорода.

– Но мне редко доводилось видеть таких грязных мужчин!

– Я же говорил тебе, что все поправлю. Она рассмеялась.

– Растения нельзя «поправить», Армигер. Хотя со временем ты можешь стать хорошим огородником. Так что попрактикуйся.

Армигер откинул волосы. Меган выглядела счастливой, и ему не хотелось ее огорчать. Тем не менее…

– Я не могу остаться, – сказал он. Лицо женщины погрустнело.

– Почему? Неужели ты вернешься в свою проклятую армию?

– Это другая армия и другая война. – Армигер передернул плечами. – Я хочу поговорить с королевой Галой. Похоже, она одна на этой захолустной планете знает, кто такие Ветры. Ей одной на Вентусе являются видения. И естественно, ее за это убьют. Поэтому мне немедленно нужно попасть к ней.

– Ты знаком с королевой? – спросила Меган, скрестив руки под грудью.

– Нет. Я никогда ее не видел.

Меган смотрела, как Армигер осторожно пробирается между грядками. Он не сказал, что любит королеву. Однако собирался ради нее оставить Меган.

Армигер направился к лачуге, ожидая, что Меган последует за ним. Он поправился неестественно быстро; теперь никто не сказал бы, что недавно этот человек был на пороге смерти. Лицо его светилось здоровьем, и двигался он с кошачьей грацией, которой Меган невольно любовалась. Все это не удивляло Меган; он был морфом или каким-то похожим духом и потому обладал сверхъестественными способностями. А вот его душевная рана не зажила. Он ходил и ел, словно во сне, а их разговоры по-прежнему были краткими и неловкими. Есть такие мужчины, которые упрямо не желают признаваться в собственной слабости; чем больше они страдают, тем глубже загоняют свои страдания внутрь; но все это рано или поздно сказывается – преждевременная старость, морщины изнурения и ярости…

Меган знала, что мужчина, не способный исцелить свою боль, часто отдает всю энергию на исцеление чужой боли. Такое безжалостное отношение к самому себе было для Меган воплощением высшей степени благородства и глупости, на какую способны мужчины, и люди такого типа притягивали ее как магнит. Ее Мэтг тоже был таким. Она верила, что только женщина в силах облегчить невыносимое бремя, которое эти мужчины взваливали себе на плечи.

Значит, Армигер уходит. Что ж, она пойдет с ним, хотя он об этом еще не знает.

– У меня есть деньги – хватит, чтобы купить пару лошадей. Верховых лошадей я имею в виду.

– Мне нужен только один конь, – сказал Армигер.

Мужчины порой такие бестолковые!.. Меган еле заметно улыбнулась. Он с легкостью шагал по густой траве, и мускулы его двигались так синхронно, как это бывает у мужчин и лошадей.

– Я не пущу тебя в дом, пока ты не вымоешься, – игриво сказала Меган.

– Долго тебе придется ждать, – усмехнулся в ответ Армигер. – В твоем маленьком колодце воды наберется на пригоршню. Или ты хочешь мыть меня до ночи?

– Это было бы восхитительно. Но я придумала кое-что другое. Когда они подошли к хибарке, Армигер изумленно рассмеялся.

– И долго ты таскала сюда воду?

Она набрала целую ванну, пока он возился в огороде.

– Я подумала, что тебе не помешает помыться, – сказала Меган, смахнув грязь с его спины. – Поэтому я начала, как только ты ушел.

– Мне и правда не помешает помыться.

Он рассеянно начал снимать рубашку. Увидев, что он собирается снять штаны, Меган изумленно округлила глаза.

До сих пор Армигер мылся только в присутствии других мужчин – офицеров и призывников, на берегу реки или в лагере. Он не сразу заметил, что Меган умолкла. До него дошло, что он, быть может, шокировал ее, только когда он уже разделся и залез в ванну.