Текст книги "Вентус"

Автор книги: Карл Шредер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

Мария Маунс рассказала Глас о том, что весь Вентус возник из кучки семян наноассемблеров массой менее двадцати килограммов. Поэтому не исключено, что Армигер, который, без сомнения, устроен куда сложнее Ветров, вырастит бога из себя самого.

Челнок мягко пристыковался к борту флагмана. Глас на миг кольнула жалость к кораблю – она-то знала, что значит для звездолета стыковка. Но как только створки двери разъехались в стороны и человек в униформе проскользнул внутрь, минутное наваждение прошло.

Мужчина провел гостью сквозь стальные двери-переборки толщиной с ее рост в узкие отсеки военного корабля. Здесь не было прямых линий или коридоров длиннее десяти метров. Весь флагман был построен из тесных бронированных блоков с независимыми системами жизнеобеспечения. Чтобы уничтожить команду боевого звездолета, его требовалось буквально разнести по кусочкам. Глас была поражена мощью корабля; она не могла представить себя в подобном теле.

Проводник подошел к очередным пневматическим дверям. Те растворились, и до ушей Глас донеслись рассерженные голоса из соседней каюты:

– Ты только посмотри! Дураку понятно, что они готовы их запустить!

– Тебе, возможно, и понятно…

Тембр второго голоса был характерен для носителей искусственного интеллекта. Значит, здесь есть и другие подобные ей существа. Глас вошла внутрь.

Определить размеры каюты было невозможно, поскольку стены пропадали под голографической проекцией Солнечной системы Вентуса. Планеты были утыканы стрелочками, а слева вверху крутился куб с увеличенной панорамой Вентуса и Диадемы. На темном фоне главного дисплея мерцали десятки пятнышек, изображающих корабли. Многие из них летели вслед за Вентусом, оставляя за ним сотканный из тумана шлейф.

Диадема была почти полностью закрыта облаком из тысяч пятнышек.

– А вот и наш эксперт по Диадеме! – сказал кто-то. Глас оглянулась, но за ней никого не было.

Под системным дисплеем парили пятнадцать мужчин и женщин. Около половины были в военной форме и двигались с кошачьей грацией, присущей киборгам. Четверо представляли собой голограммы обобщенных образов людей. На груди у каждого красовался сложный геральдический символ той политической фракции Архипелага, к которой он принадлежал. Это были искусственные разумы, их суждения и желания отражали волю миллионов или миллиардов людей, оставшихся дома. Тем не менее, согласно принципам политики Архипелага, каждый обобщенный образ имел только один голос. Эти существа были не столь могущественны, какими казались с первого взгляда.

Среди присутствовавших людей Глас узнала Марию и Акселя и немедленно подлетела к ним.

– Теперь, когда вы здесь, мы можем задать самые насущные вопросы, – сказал один из киборгов с адмиральскими погонами. – Сколько ваших копий в состоянии произвести Диадема за день? И сколько в целом?

– Я… я не могу ответить на этот вопрос, – растерялась Глас.

– Бросьте! Вы провели там несколько недель. По вашим же собственным словам, вы исходили пешком сотни квадратных километров. Вы были звездолетом, в конце концов. Наверняка вы оценили производственные мощности!

Мария положила руку на плечо Глас и улыбнулась.

– Если ты не знаешь, не гадай. Ничего страшного. Приободрившись немного, Глас сказала:

– Я только мельком видела вакуумные территории. Я притворялась человеком и поэтому большую часть времени провела в главных лабораториях.

– Да, да, мы знаем. Но вы должны были видеть другие системы! Вы проходили мимо них или под ними. Вы должны были видеть транспортировку материалов и роботов. В каких все это масштабах? На что они способны?

– В общем-то я поняла, как много они вкладывают в совершенствование технологий терраформирования. И видела свидетельства других действий. – Глас помолчала, подсчитывая в уме. – Если Ветры бросили все, чем занимались раньше… что в принципе исключено… Но если бы они так сделали, то смогли бы произвести две тысячи моих копий за неделю. Ведь это целая планета, пусть и небольшая.

Адмирал кивнул:

– Такую картину мы и наблюдаем. Значит, они используют всю Диадему. Они готовятся к войне.

Присутствующие снова принялись спорить. Аксель нагнулся и показал на облако точек вокруг Диадемы.

– Видишь? Это твои копии. Корабли. Каждую секунду их становится все больше.

Глас изумилась. Маленький спутник Вентуса обладал огромной флотилией кораблей – и все они были ее копиями. И все, если судить по тому, к которому она прикоснулась, могли путешествовать среди звезд.

– Но сколько же их всего? – спросила одна из голограмм. – Получается, что Ветры превратили Диадему в гигантскую фабрику? А с Вентусом они тоже могут это проделать? -

– Самый важный вопрос. Наш специалист по Вентусу говорит, что они не собираются так поступать. – Адмирал указал жестом на Марию. – ИИ ее института тоже так думает.

– Все коллеги Марии схвачены Ветрами, – прошептал Аксель. – Предположительно, их забрали на Диадему. Так что она теперь главный эксперт.

– Это безумие! – сказала Глас. – Как мы можем…

– Мой вопрос к «Гласу пустыни», – прервал ее адмирал. – Вы узнаете какие-нибудь структуры? Были ли они на Диадеме?

Он махнул рукой, и в воздухе возник новый куб. В нем отображался телескопический вид части горизонта Вентуса. В черном небе, словно крылья фантастических мотыльков, висели квадратные солнечные зеркала. Внизу, на ночной стороне Вентуса, виднелся ромб залитой светом земли.

К поверхности земли неподалеку от ромба по спирали спускались прозрачные шлейфы мерцающего света, становившиеся книзу все плотнее и ярче.

– Это Лебеди! – Глас живо вспомнила, как они окружили ее, сокрушили и пожрали ее тело. – Они что-то атакуют?

– Именно это мы и хотели бы знать. Они разрушают или созидают? Они висели вот так на верфи, которую вы видели на Диадеме?

– Нет, тут что-то другое. – Глас сосредоточенно смотрела на освещенную часть планеты, пока не разглядела очертания континента. – Они над Япсией. Совсем недалеко от того места, где я высадила Каландрию и Акселя.

– И, что еще важнее, – сказала голограмма, – в этом районе предположительно находится Армигер.

– До сих пор Лебеди никогда не строили кораблей, – заметил адмирал.

– Им никогда никто не угрожал, – возразила Глас. – Они делают это потому, что мы здесь. Если мы уйдем, они вернутся к терраформированию.

Адмирал поморщился.

– Вы несколько опоздали к началу обсуждения. Мы не уверены в том, что они продолжают заниматься терраформированием. В этом все дело.

Глас повернулась к Акселю. Тот пожал плечами:

– Они думают, что Армигер уже захватил власть над Ветрами. Это многое объясняет. Что же касается происходящего на планете…

– Мы полагаем, что они перестраивают Диадему по его указке, – сказал один из ИИ. – Раз из Диадемы можно было сделать грандиозную фабрику, то из Вентуса и подавно. Хуже того – их можно превратить в один гигантский организм.

– Тридцать три сорок.

– Именно. Ваши друзья не верят. Они настаивают на том, что мы должны сесть на планету для расследования. Но, судя по тем цифрам, что вы сами нам привели, у нас нет времени. Если 3340 вернулся и начал перестраивать Вентус, корабли будут появляться в геометрической прогрессии.

Мария яростно замотала головой.

– Они только защищаются! Они смотрят на вас как на стервятников.

– В таком случае они не готовились бы к побегу из системы. – Голограмма указала на метки, удаляющиеся от Вентуса. – Они хотят смыться и занести семена воскрешения на все планеты, населенные людьми. Тогда мы будем бессильны бороться с 3340.

– Вы спросили Лебедей, что они делают? – поинтересовалась Мария.

– Да. Нам не отвечают. Мы пробовали запустить зонды, но флотилия уничтожала их на лету, не подпуская к планете. Мы не в состоянии узнать, что там происходит.

Адмирал вздохнул:

– Раз мы не можем больше ничего узнать, полагаю, пришло время принять решение. Надеюсь, все согласны, что угроза должна быть ликвидирована немедленно?

Все, кроме Акселя и Марии, закивали. Глас пришла в ужас.

– Значит, из-за того, что я сказала… вы решили убить всех живущих на планете?

– Не волнуйтесь, вы здесь ни при чем, – заявил генерал. Глас зависла в оцепенении. Она даже не почувствовала руку

Акселя на плече, пока тот легонько не потряс ее.

Через несколько мгновений они выплыли из каюты. Аксель начал ругаться последними словами. Глас услышала, как Мария потрясенно твердит: «Они не посмеют! Не посмеют!»

– Посмеют, – тихо сказал Аксель. – Люди там, внизу, ничего для них не значат. Их всего несколько миллионов; в Архипелаге каждую секунду умирает столько же.

– Да Ветры попросту сражаются с Армигером! Только как нам это доказать? Если бы хоть один из наших кораблей прорвался через кордон и передал…

Глас мысленно воссоздала голографическую картину, которую они видели в зале совещаний; она помнила позицию и траекторию каждого корабля, и она знала кое-что еще, о чем не сказала адмиралу. Глас побывала в нервной системе одного из кораблей Ветров; она знала их тактику, частоты их переговоров и позывные.

Она вздохнула. «Так нечестно!» – мелькнула горькая мысль. Ей хотелось, чтобы ее первый самостоятельный поступок отражал ее новую, человеческую, сторону. Однако когда Глас произнесла эти слова, она впервые за все время своего существования почувствовала, что действует сама и для себя:

– Но у вас есть корабль. Я.

Армигер с Галой стояли на плато у подножия прибрежных гор и смотрели на долину, расстилающуюся внизу. Была ночь – вернее, ночь была за ними. Равнину впереди заливал дневной свет.

– Как же бороться против такой силищи? – прошептала Гала.

Отсюда был виден весь освещенный квадрат. Они стояли недалеко от его западной грани, но он медленно полз им навстречу. На самом верху огромного светящегося воздушного куба мерцали, отливая серебром, бродячие луны.

– Смотри! – показал Армигер.

Там, куда он указывал, на восточной грани, нависло облако пыли.

– Что это?

– Марширующая армия. Похоже, парламент все еще ищет тебя.

Голос у него был спокойный – даже бесстрастный. После смерти Меган Армигер выглядел несколько отрешенным, однако воля его осталась по-прежнему железной. Гала боялась, что, если она проявит хоть минутную слабость – если Армигер хоть на мгновение усомнится в ее выдержке, – он ее попросту бросит. И не потому, что ему на нее наплевать. Армигер был так сосредоточен на своей цели, что настоящий момент не имел для него никакого значения!

Заметив это в нем, Гала похолодела. Она сама была такой, причем не день или неделю. Пока они ехали верхом, Гала проводила долгие часы наедине с собой, вспоминая свою юность после смерти матери и впервые глядя на себя со стороны, словно слушая о чьем-то трагическом прошлом. И то, что открывал объективный взгляд, ей совсем не нравилось.

Они все скакали и скакали по зеленой степи с небольшими рощицами, час за часом, до тех пор пока от нестерпимой боли в спине и бедрах Гала не обмякла в седле. Она была уверена, что упадет, если лошадь сделает еще хоть шаг. За время их одиссеи равнина как-то незаметно осталась позади. Теперь от Врат Титанов их отделял всего день пути.

Гала обернулась. Над кромкой плато, где они разбили лагерь, качались кроны деревьев, а в отраженном от равнины свете сияли розовато-лиловые кружева, которые она сначала приняла за тучи. Впереди вздымалась громадная гора с двумя белоснежными пиками, разделенными глубоким ущельем. Горы пониже уменьшались к югу, становясь все ниже и круглее.

Эта сдвоенная гора была знакома Гале; как-то она слушала здесь рокот подземных опресней, работавших во всю мощь. Ей и в голову прийти не могло, что она увидит Врата Титанов в свете дня, созданного Ветрами.

– Мы в ловушке, – сказала она обреченно. Армигер небрежно махнул на светящуюся равнину.

– Людей нам бояться нечего. Они не смогут подобраться к Вратам, разве только на лунах. А что до Ветров, то превращение ночи в день – дешевый трюк.

– Дешевый? А ты так можешь?

– Здесь – нет. Но когда ты на орбите, это пара пустяков. Он вновь приставил к глазам ладонь, заслоняя их от света.

– Армигер!

Казалось, он ее не замечает. Гала тронула его за руку.

– Зачем мы сюда приехали?

Он не ответил, и она продолжила:

– Мы скакали целыми днями, практически не обменявшись ни словом. Должна признаться, первое время я просто убегала – убегала от всех и всего. Но, честно говоря, я совершенно разбита. На мне живого места нет, все болит. Если ты не объяснишь толком, куда и зачем мы идем, я просто лягу здесь и буду лежать, пока эти твари меня не найдут. По его лицу скользнула легкая улыбка.

– Мне сложно говорить об этом. Не из-за эмоций, нет… из-за 3340. Именно он сделал так, что мне не хочется это обсуждать. Ты понимаешь, что такое психологическая обработка?

– И ты спрашиваешь об этом королеву Галу? – с иронией усмехнулась она.

– Он провел психологическую обработку, запретив мне об этом говорить. Но я больше не работаю на 3340… – Армигер быстро глянул на нее, словно поразившись чему-то – или испугавшись.

«Интересно!» – подумала Гала.

– На кого же ты теперь работаешь? – спросила она тихо.

– Не спеши. Ты спросила, зачем мы здесь. Смотри! – Взмахом руки Армигер указал на острые клыки Врат Титанов. – Еще до встречи с Джорданом Масоном я думал, что это место может быть ключевым. Вся физическая энергия западной оконечности континента сосредоточена в местных горах. Здесь у опресней силовые станции и опреснительные установки. Это их интерфейс с Ветрами океана, тоже невероятно мощными. Здесь пересекаются сотни подземных сверхскоростных трасс. В глубинах гор хранятся гигантские базы данных и склады генетических кодов. Ты, наверное, даже и не догадывалась об этом, когда была тут, поскольку все это спрятано очень глубоко.

Она покачала головой:

– Как-то раз местный жрец взял меня на прогулку по окрестностям и привел к краю пропасти. Оттуда дул горячий ветер, а в глубине постоянно что-то грохотало. Мне было очень неуютно, и больше я туда не возвращалась.

– И тем не менее это опресни разговаривали с тобой. Они пытались до тебя достучаться. По словам Масона, они хотят служить человечеству и враждуют с ними. – Армигер показал на блуждающие луны. – Мы заключим союз. Врата Титанов – крепость, и нам с тобой придется пережить вторую осаду, моя королева.

Гала, внезапно озябнув, обхватила себя руками.

– Не называй меня так. Я подвела своих подданных. – Злая и удрученная, она повернулась и зашагала к лагерю. Обе лошади, видневшиеся в отблесках костра, смотрели в ее сторону. – И что же ты будешь делать с миром, когда возьмешь над ним власть? – крикнула она Армигеру через плечо. – Думаешь, у тебя получится то, что мне не удалось?

– Я могу больше, чем ты. Ветры мне подчинятся. Те, кого Масон называет Посредничеством, будут нашими первыми новообращенными.

Он шел за ней и, когда она села у костра, уселся рядом.

– Я больше не безумная королева Гала. Я просто безумная… Но мое безумие – ничто по сравнению с твоим, если ты собираешься прибрать Ветры к рукам и перетянуть их на свою сторону. Ты ведь этого добиваешься?

– В общем, да.

– Так почему же ты этого не сделал? Где твоя армия? Ты говорил, что Джордан держал последний ключ к разгадке, которого тебе не хватало. Но если ты теперь знаешь все, что нужно, почему ты не велишь небесам расступиться, а морям – стать сушей?

Армигер опустил глаза.

– Это не так просто.

– Ну-ну. Мужчины всегда так говорят, когда хотят сказать: «Я боюсь».

– Мне не хватает еще одного ключа, – признал он. – Я должен его вычислить. Но когда я его узнаю…

– Да? Что будет, когда ты его узнаешь? Ты все время умалчиваешь об этом, Армигер. Что именно ты собираешься делать?

Он задумчиво смотрел на звезды.

– Ветры – это квазибиологические существа. Каждая составляющая их механа ничтожно мала, не больше человеческой клетки, в каждой есть микрокомпьютер – мыслящая машина – и коммуникационное устройство. Механы общаются со своими собратьями с помощью огромного количества кодов. Код заверяется следующим, более высоким уровнем системы, начиная от самых маленьких частичек и кончая опреснями и Лебедями Диадемы. Ветры опознают друг друга, сравнивая цифровые подписи на кодах. Если код не подписан вышестоящим Ветром, то он недействителен. Но этот вышестоящий не может выдавать коды без согласия более высоких ступеней, и так до конца иерархической лестницы. Общение Ветров большей частью состоит из обмена новыми кодами на подсознательном уровне. Командовать Ветрами невозможно, если ты не говоришь на их языке, а для этого необходимо, чтобы твоя подпись на сообщениях была действительна. С тех пор как я прибыл сюда, я постоянно искал способ получить полномочия или подделать их подписи. Джордан Масон каким-то образом поднялся на высокую ступень иерархической лестницы в глазах Ветров. Не самую, но все-таки очень высокую. Я скопировал его имплантаты, и по идее, мои сообщения должны быть неотличимы от его. Но они не идентичны. Ветрам удается различать наши сигналы. Только как? Именно это я и пытаюсь понять.

– И правда поразительно, – сказала Гала. – Но ты не ответил на мой вопрос. Что ты будешь делать, когда получишь полномочия?

Армигер замялся.

– Ты можешь переделать мир? Превратить день в ночь, тяжелое в легкое, черное в белое? Что ты можешь?

– Я не в силах изменить гравитацию, – ответил он с легкой улыбкой. – Но могу изменить атмосферу или убрать ее вообще. Я могу высушить моря, если захочу. Могу превратить ландшафт планеты практически во что угодно.

– Ты можешь освободить моих людей от горя и нищеты? Он пожал плечами:

– Это как раз проще всего.

– Ты сделаешь это?

Армигер снова замялся, поставил тарелку с супом на землю.

– А стоит ли? – спросил он. – Только не торопись, подумай сперва.

– Я устала от политических ответов на подобные вопросы, – промолвила Гала. – И от философских тоже. Я знаю только, что мне голодно, холодно и страшно – и в этом смысле я наконец стала такой же, как большинство моих подданных. Там нет ни единого человека, – она показала на окрестности, – который не сказал бы: «Спаси меня от холода, тьмы и зверей снаружи и внутри».

– Это все, чего ты хочешь для них?

Гала повернулась к Армигеру. Он сидел, свесив руки меж колен. Его лицо ничего не выражало.

– Ты мог бы это сделать, – прошептала Гала. Он не ответил.

– Но в таком случае… Самый главный вопрос в том, чего хочешь ты сам?

Армигер долго молчал.

– Я думаю, все зависит от того, кто я такой.

– Бог 3340, о котором ты говорил… Что он хотел сделать с Вентусом?

– Вентус был для него всего лишь источником сырья, причем не слишком эффективным. Ветры тратят массу энергии на поддержание искусственной экологии – ненужная трата, как считал 3340. Первым делом он заставил бы меня отключить систему терраформирования.

– Отключить? Что это значит? Я имею в виду – что это значит для нас?

– Воздух со временем станет ядовитым; реки пересохнут, океаны насытятся тяжелыми металлами. Некоторые виды жизни, такие как плесень или бактерии, начнут буйно размножаться, другие вымрут. В конце концов здесь не останется ничего живого, поскольку 3340 хотел, чтобы механы превратили всю поверхность Вентуса в одну гигантскую машину – божественный аппарат.

– Зачем?

– Вентусу надлежало служить стартовой точкой для нападения на Архипелаг. Если бы 3340 захватил хотя бы десятую часть Архипелага, то стал бы непобедимым. Со временем он поглотил бы всю галактику.

– Но 3340 мертв.

– Да.

– И ты не станешь губить мою планету? Армигер бесстрастно посмотрел ей в глаза.

– Не стану.

– Хотела бы я тебе верить.

Армигер удивился. Впервые за долгое время на его лице отразилось хоть какое-то чувство.

– Почему ты не веришь мне? – наконец спросил он.

– Потому что ты очень, очень зол, и я боюсь, что сам ты этого не знаешь.

Эта фраза заставила его задуматься.

– Не понимаю, о чем ты.

– Она мертва, Армигер… Ты ведь не умеешь горевать? На сей раз он немного скривился.

– Я иногда забываю, что у тебя нет в этом никакого опыта. – Гала грустно улыбнулась. – У меня тоже не было в первый раз; к такому никто не готов. Поэтому у нас остаются шрамы, и мои не глубже, чем у других людей. Если я хочу почтить память Меган, мне нужно усвоить преподанный ею урок. Ее оскорбило то, что я… расклеилась после нашего побега. Я думала, Меган не в состоянии понять мои чувства. Теперь до меня дошло: она знала, что я так думаю, и ее это обижало. В конце концов, она потеряла мужа, но не сдалась. Тогда мне казалось, что Меган недооценивает мою боль. Я думала, она хочет, чтобы я поскорее все забыла. После смерти матери я так и сделала – постаралась забыть. Прошло много лет, прежде чем я поняла, как ошибалась тогда. И Меган вовсе не этого хотела от меня. Она хотела, чтобы я жила с этой болью – и тем не менее не сдавалась.

– Я не такой, как вы, – сказал Армигер, не углубляясь в объяснения.

– Ты ведешь себя точно так же, как мы, – заметила Гала.

Армигер не отвечал.

– Чем раньше ты смиришься с этим, тем лучше. Ты должен принять эту боль, причем как можно скорее.

Он щурился на нее сквозь дым костра.

– Почему?

– Потому что, если ты так могуществен, как говоришь, твоя злость может уничтожить мою планету.

– Злиться способна только моя человеческая часть.

– Извини, генерал, но именно человеческая часть заставляет тебя делать то, что ты делаешь.

Он неожиданно вскочил и отошел на несколько метров.

– Послушай меня! – приободрившись, продолжала Гала. – Если ты уважаешь Меган, ты должен последовать ее примеру.

– И что я должен сделать?

Голос Армигера звучал безразлично, как если бы он думал о чем-то другом. Гала еле сдержала улыбку.

– Впустить их в себя – всю боль, скорбь и злость. Ты должен их почувствовать. Иначе они будут манипулировать тобой, хочешь ты того или нет.

Он что-то пробормотал. Гала в точности не расслышала, но ей почудилось, что он сказал: «Боюсь, как бы мной не начал манипулировать кое-кто другой».

Гала чувствовала себя бесконечно усталой. Ее собственное горе было достаточно свежим, у нее не осталось сил бороться с горем Армигера. Она легла на подстилку и уставилась на те несколько звездочек, которые можно было разглядеть на сумрачном небе.

– Мне страшно, – донесся ее собственный голос. Она знала, что боится не за себя.

– Джордан Масон! – сказал Армигер. – Я хочу, чтобы ты нашел меня сейчас.

Гала перевернулась на бок, глядя мимо костра. Армигер стоял раскинув руки в стороны. На кончиках пальцев у него мерцали лучики света. Они отрывались от пальцев, превращаясь в клубки, похожие на перекати-поле. Земля глухо зарокотала.

– Что ты делаешь?

– Я строю более сильное тело – больше органов чувств, дополнительные руки и глаза. Ветры или их слуги могут напасть на нас в любой момент. Нам нужна охрана. Я ее создаю.

Гала, задрожав, снова легла. С чем она сейчас разговаривала? С человеком? Нет… Единственный человек на этом холме – она. С таким же успехом можно говорить с камнями.

Она закрыла глаза, чтобы ничего больше сегодня не видеть и не слышать.

41

– Сэр!

Голос Хести донесся издали. Он был из далекого прошлого, этот голос, из времени надежд, которых Лавин уже не понимал. Настоящее представляло собой вечное страдание, и кончиться оно могло только после смерти. Ничего, кроме душевной боли, значения не имело.

Теперь он днями напролет лежал не шевелясь под балдахином. Официальная версия гласила, что в постель генерала уложило головокружение, но правда была куда проще. Сердце Лавина умерло, и он не хотел больше жить.

– Сэр!

Лавин с трудом повернул голову.

– Как вы себя чувствуете, сэр?

Смешной вопрос! Лавин хотел закрыть глаза и погрузиться в свое горе, но, к его удивлению, Хести сел рядом, поджав под себя ноги, и прошептал:

– Вы нужны нам, сэр!

Лавин впервые вгляделся в него пристальнее. Лицо полковника вытянулось от забот, волосы были растрепаны. Казалось, он не спал несколько суток. Впрочем, в данных обстоятельствах это было неудивительно.

– Что… – Лавина изумил его собственный голос, хриплый и еле слышный. – Что случилось?

Хести шумно вздохнул.

– Мы получили весточку из дома. Похоже, Ветры наступают повсюду. В небе полно Лебедей и Небесных Крюков, некоторые города закрывают свои ворота, поскольку морфы утаскивают путешественников прямо с дорог. Реки пересохли. Какое-то безумие! Здешние жрецы в панике. Ветры… Ветры оказались совсем не такими, как они думали.

К величайшему удивлению Лавина, Хести вздрогнул всем телом.

– Они используют нас, сэр, а потом убьют. Я в этом уверен. И не я один, хотя полевые командиры придерживаются иного мнения. Они верят Ветрам, и, что еще важнее, многие из них тайно симпатизируют Гале. Гораздо больше, чем мы думали. Ходят слухи, что Ветры рассердились на нас из-за того, что она погибла. В общем, рядовые считают, что мы выступили в крестовый поход под предводительством Ветров. На самом деле мы идем навстречу своей смерти, и многие уже об этом догадались.

– Да. – Лавин сглотнул. – Да, ты прав.

В мозгах у него внезапно прояснилось. Он мысленно представил себе всю картину событий. Лавин не знал только одного – кто вызвал гнев Ветров, каким-то образом связанный с Вратами Титанов?

И довело армию до такой жизни его собственное пренебрежение в том числе. Гала была совершенно права во всем, что говорила. Ему надлежало сражаться на ее стороне. А он вместо этого поставил весь мир на грань катастрофы.

Хести удрученно посидел еще немного. Лавин смотрел на него, думая обо всех людях, которые воевали под его началом. Бывало, что некоторых он посылал на верную гибель. Они верили ему – тысячи человек по-прежнему ему верили.

Быть может, он заслуживал смерти, но они – нет.

Лавин умудрился приподняться, опершись на локоть.

– Дай мне воды.

Когда Хести принес воду, Лавин жадно выпил ее, неожиданно осознав, что он мог бы просто умереть от жажды. Самоубийство посредством отказа от воды.

Он ненавидел Хести за то, что тот напомнил ему о долге.

– Ветры уничтожат нас, когда мы поможем им достичь цели… Значит, надо выяснить, в чем заключается их цель.

– Они не разговаривают со мной, – сказал Хести. – Басты считают вас единственным командиром. В ваше отсутствие они отдают приказы сами.

Лавин был ошеломлен. Он полагал, что, пока он болеет, армией будут командовать, причем командовать хорошо. Ему даже в голову не приходило, что Ветры возьмут власть в свои руки.

– Я… я поговорю с ними.

Хести посмотрел на него, не скрывая надежды.

– Узнать, когда они собираются избавиться от нас, – лишь первая часть задачи, полковник. Когда этот миг настанет, мы должны действовать. А может, даже раньше. Надо сбежать от них.

– Но как? – Хести обвел жестом помещение в доказательство вездесущего присутствия Ветров.

– Басты – не проблема, мы можем застрелить их. Лебеди страшнее, но я не думаю, что на поверхности планеты они всесильны. А Небесные Крюки… На что они способны, я не представляю.

– Я знал, что вы не оставите нас в беде, сэр, – улыбнулся Хести.

Лавин застонал.

– Приведи инженеров. Мне нужно кое-что сделать, а времени очень мало.

Хести с невесть откуда взявшейся энергией вспрыгнул на ноги и отдал честь.

– Есть, сэр!

Лавин полежал еще немного, глядя на холстину вверху. В голове у него была пустота. Наконец он со стоном встал с кровати.

Вынырнув из-под балдахина, он услышал низкие раскаты, похожие на нескончаемый гром. Люди кричали и показывали пальцами, а все басты бежали к большой двери в нижней части луны. Лавин посмотрел наверх.

Сквозь мозаичную шкуру блуждающей луны струился ослепительный свет, затмивший само солнце. Сияние было таким ярким, что через секунду Лавину пришлось отвести глаза. И это сияние двигалось, пересекая небо с юга на север.

Солдаты на плацу пока держали строй, так что Лавину без труда удалось дойти до площадки, где собрались басты и несколько отбившихся от строя людей. Дверь была скошена градусов на пятнадцать под углом к площадке. Отсюда было видно только серебряное небо и далеко, до головокружения далеко внизу – земля. Лавин мельком глянул на мелькавшие внизу сосны и уставился на вращающиеся горы, видневшиеся в верхней части двери.

Он увидел крохотное голубоватое солнце, клонившееся к закату и явно замедлявшее свой бег. От него во все стороны разбегались тени, и Лавин почему-то был уверен, что громовые раскаты исходили тоже от него.

Маленькое солнышко зашло на горную гряду, осветив верхушки деревьев. Через несколько секунд свет погас. Громыхание продвинулось чуть дальше, постепенно замирая и отдаваясь лишь случайными раскатами, подхваченными эхом.

Опять чудеса. Лавин с отвращением потряс головой и пошел принимать команду над своими людьми.

– Что это было?

Тамсин, моргая, смотрела на пятнышко, оставшееся там, где село крохотное солнце.

– Посредничество!

В последние дни Джордану приходилось полагаться на геофизические Ветры как на своих советников. Если раньше ему казалось, что он зря ломает голову над проблемами, которых все равно не поймет, то теперь, когда у него возникал вопрос, он спрашивал. И Посредничество часто отвечало.

– Это был звездолет из флотилии Диадемы, – сказал Ка. – Хотя там ему находиться не следовало. Флотилию послали осваивать галактику.

– Флотилию? Галактику?

Все это явилось для Джордана полной неожиданностью. Очевидно, он задавал не те вопросы.

Они с Тамсин только что достигли долины, лежащей под Вратами Титанов. Они регулярно меняли лошадей и поэтому добрались сюда быстрее, чем Джордан предполагал. Звериный эскорт сопровождал их, растянувшись на километр вперед и назад, высматривая морфов и более опасных существ, которых, по словам Посредничества, Лебеди выбрасывали в разных местах. Джордан был готов к встрече с посланными за ним блуждающими лунами, поэтому немало удивился, когда авангард гигантских сфер начал садиться за горную гряду за ними. Посредничество доложило, что луны высаживают армию – людей и коней; Джордан не сомневался в том, что это армия парламента. Но зачем она здесь? Чтобы удостовериться в гибели Галы – или же теперь парламентское войско подчиняется Ветрам? Посредничество не давало ответа.

Небесные Крюки, похоже, побаивались впрямую приближаться к Вратам Титанов. Оставшиеся в небе луны зависли на высоте в несколько километров. Они могли оттуда заметить Джордана и его спутницу, однако не подавали никаких признаков жизни.

Армигер с королевой поднялись на середину лестницы, зигзагом ведущей к Вратам Титанов. На склонах серых пиков высоко-высоко виднелись крошечные здания. Судя по словам Тамсин, это монастырь, который Гала посещала раньше много раз. Именно там генерал Армигер с королевой намеревались остановиться.

У Джордана были другие планы. Он знал, что Врата похожи на улей, изобилующий проходами и помещениями, которые использовали Ветры. Там было много входов, но Армигер с Галой ни к одному из них еще не подошли. Джордан приказал ближайшим входам открыться, надеясь, что они увидят отверстие и смогут войти в него. И велел Посредничеству прислать им с гор проводника, однако Ветры, способные общаться, жили внутри горной гряды; чтобы добраться до поверхности, им нужно было время.