Текст книги "Пепел и проклятый звездой король (ЛП)"

Автор книги: Карисса Бродбент

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

Глава

33

Орайя

Райн долго молчал, когда мы вернулись на городские улицы. Он шел быстро, и я следовала за ним, не понимая, куда мы идем. Он поправил капюшон и смотрел прямо перед собой, не обращая на меня ни малейшего внимания.

Но он и не должен был.

Я почувствовала к нему симпатию. У него почти не осталось человеческой сущности. Я знала, как сильно он ценил те осколки, которые смог сберечь. Как бы он ни пытался притвориться, что все дело в дерьмовом пиве, я знала обратное.

Мне должно быть все равно. Я знала, что мне должно быть все равно. И все же я продолжала идти рядом с ним.

– Прости, – сказал он, наконец, когда мы прошли пару кварталов.

– Ничего страшного.

Это не было пустяком. Не совсем.

– Думаю, я не смогу вернуться туда некоторое время, – сказал он. – Но, по крайней мере… – Он остановился, и я поняла, что мы пришли в тот же пансион, в который он привел меня раньше. Он одарил меня кривой ухмылкой, едва заметной под тенью его капюшона. – По крайней мере, у нас есть другие убежища.

Человек за стойкой снова спал, и я могла бы поклясться, что Райн вздохнул с облегчением. Он провел меня в свою комнату. Комната выглядела так же, как и в прошлый раз, когда мы были здесь, хотя и немного грязнее – здесь было больше бумаг, разбросанных по столу, использованный винный бокал рядом с раковиной, постельное белье немного смято.

Я смотрела на эти простыни дольше, чем хотела.

Райн сел на край кровати и упал на нее спиной, раскинувшись, словно рухнув от усталости. Потом он поймал мой взгляд и усмехнулся.

– Что? – сказал он. – Ты хочешь присоединиться ко мне?

Конечно, это была насмешка. И все же я могла представить себе это так ясно. Как его тело ощущалось подо мной. Как он пах. Каким он был на вкус.

Как он звучал, когда кончал.

Как он обнимал меня, когда я кончала.

Я ненавидела его за то, что он прикасался ко мне так, как тогда, в доме. Все эти нежелательные мысли снова всплыли на поверхность.

– У тебя здесь бывают приятели? – спросила я.

Какого черта?

Почему я вообще об этом спросила?

Я сделала мысленную пометку никогда больше не пить.

Его улыбка стала шире, брови нахмурились.

– Что?

– Неважно.

– Ты спрашиваешь, трахаю ли я других женщин в этой постели?

– Неважно, – проворчала я, отворачиваясь.

Но он поймал мою руку, пальцы мягко переплелись с моими – он не потянул меня, хотя, наши руки просто зависли в воздухе между нами.

– Я женат, – сказал он. – Если ты забыла.

Вопреки самой себе, я почти улыбнулась.

– Сложный брак. Никто бы не осудил тебя за поиск легкого удовольствия.

Что ты делаешь, Орайя?

Он фыркнул.

– Легкое удовольствие. Как будто такое бывает. – Его пальцы немного сжались, притягивая мою ладонь ближе, переплетая мои пальцы со своими, скольжение его грубой кожи по моей посылало неприятную дрожь по другим частям моего тела.

Его глаза не отрывались от моих.

– Мне нравится небольшая драка, – сказал он. – Кроме того, она испортила меня для всех остальных. Хотя это моя собственная гребаная вина. Я знал это с самого начала.

Его капюшон откинулся, темно-рыжие волосы веером рассыпались за ним по покрывалу. Его рубашка, частично расстегнутая, открывала треугольник его рельефной груди и намек на темные волосы. Мышцы его горла двигались, когда он сглатывал, совершенно синхронно с легкой дрожью моего дыхания, словно он чувствовал мое желание и реагировал на него. Он был одинок. Я была одинока. Мы оба оплакивали мир, который, как нам казалось, мы знали.

По крайней мере, на этот раз я была готова признаться себе, что испытываю искушение. Может быть, именно поэтому я была готова поднести кончики пальцев близко к пламени.

– Значит жестокое удовольствие, – сказала я.

– Хорошо только тогда, когда больно, – ответил он.

Я сделала шаг ближе к кровати, так что мои ноги оказались прижаты к матрасу – колено Райна было между ними, почти касаясь вершины моих бедер.

Я чертовски устала. Так устала притворяться.

Даже тогда я притворялась. Притворялась, что не чувствую того, что чувствует он. Голод.

Он медленно сел, и от этого движения его колено выдвинулось вперед. Я могла бы отстраниться, но не сделала этого. Вместо этого я прижалась к нему, частично забравшись к нему на колени – давление его ноги, шероховатость его одежды и моей послали маленькую искру удовольствия по моему позвоночнику.

Я подняла наши переплетенные руки, наклонилась так, чтобы его большой палец был обращен ко мне, и, не успев сообразить, что делаю, опустила на него свой рот.

Его кожа была соленой и чистой. Даже его руки хранили его запах – запах пустыни и тепла. Я провела языком по шершавой подушечке его большого пальца, вызвав у Райна медленный выдох. Я не отрываясь смотрела на него, и он не отводил взгляда, принимая вызов. Он даже не дышал.

Я не был уверена, почему я сделала то, что я сделала дальше. Мое тело просто действовало без меня.

Я укусила.

Он издал удивленное шипение, но в его глазах не было ни боли, ни гнева.

Я позволила большему весу опуститься на его колено, мои бедра сдвинулись.

Горячая, соленая, с железным оттенком жидкость потекла по моему языку.

Кровь Райна была… была… была…

Матерь, это было восхитительно. Даже те несколько капель, что скатились на мой язык, были пьянящими, сладкими, солеными и насыщенными, соблазнительными, как вино и сахар.

Это ошеломило меня, и от нахлынувших чувств у меня закружилась голова. Прежде чем я смогла остановить себя, мой язык снова прижался к его коже, щеки впали.

Другая рука Райна переместилась на мое плечо, затем на горло, затем на лицо, большой палец другой руки теперь поглаживал мою щеку. Мои глаза закрылись, как будто все мое тело хотело полностью сосредоточиться на наслаждении. И все же я знала, что он наблюдает за мной.

Он издал низкий, грубый смешок. Я почувствовала дрожь во всем теле – в сердцевине, позвоночнике. Этот звук вернул меня в этот мир, вырвав из дымки его крови.

Я отпустила его и отпрянула назад. Возможно, я была наполовину вампиром, но мои зубы не были особенно острыми – рана, которую я открыла, была гораздо менее изящной, чем два нежных маленьких шрама, которые он оставил на моем горле, – уродливая зазубренная линия жемчужно-красно-черного цвета.

Мое смущение тоже поднялось на поверхность, застывая, как его кровь.

Что, черт возьми, я только что сделала?

Если Райн и был удивлен или обижен, он этого не показал.

– Ты немного…

Его большой палец прошелся по моей нижней губе, надавив на ее пухлый изгиб. Его улыбка померкла и превратилась в задумчивость, когда он задержался там.

– Ты полна сюрпризов, принцесса, – прошептал он.

Матерь, я больше никогда, никогда не буду пить алкоголь.

Я резко отпустила его руку, и он быстро перебросил ее мне на спину, чтобы я не упала назад, так как я все еще шатко балансировала на его колене, мой вес теперь полностью поддерживался на нем.

– Полегче. Не увлекайся слишком сильно.

– Я не знаю, почему я… я не имела в виду…

Его бровь дернулась от увлечения.

– Это нормально быть любопытной.

– Я не знаю, почему я только что это сделала.

Мое лицо было теплым, что было еще более неловко.

Он пожал плечами.

– Иногда бесполезно сомневаться в наших первобытных инстинктах. Ты наполовину вампир, Орайя. Ты все еще изучаешь, как это на тебя влияет.

Я знала это уже несколько месяцев, и все равно не стало менее обидно, когда я услышала это вслух. Не помогло и то, что Райн выглядел таким… забавным от всего этого.

– Так тебе было… хорошо, я так понимаю? – сказал он.

Я не могла заставить себя сказать вслух, что «хорошо» – недостаточно подходящее слово.

Я уже пробовала кровь Райна – когда мы трахались, и еще раз – во время свадьбы. Даже тогда я была удивлена ее привлекательностью. А потом кровь на вечеринке у Эвелины…

– Я… – Я прочистила горло. – Я попробовала кровь случайно. На балу у Эвелины. И это была…

Вероятно, это была человеческая кровь. Взятая у того, у кого не было выбора. Взятая у того, кто заплатил за это своей жизнью.

Должно быть, мое лицо стало серьезным, потому что лицо Райна тоже стало серьезным.

– Тебе понравилось.

– Я не думала…

– Полувампиры встречаются редко. Все они имеют разные характеристики. Логично, что кровь для тебя будет вкусной. – Его большой палец снова погладил мою щеку легким движением, как будто он делал это не задумываясь. – Это не обязательно должно что-то значить. Это просто реакция твоего тела. Это не значит, что ты поддерживаешь это, или что ты должна его пить.

– У тебя вкус… другой.

На его губах мелькнула мучительная усмешка.

– Мм. Возможно так и есть.

Я даже не знала, какой вопрос задать, или смогу ли я найти правильные слова – хотела ли я вообще услышать это подтверждение вслух.

У тебя был вкус… другой, говорил мне Райн. Я просто подумал, что это из-за того, что я чувствую к тебе.

Словно видя, что я собираю эти кусочки воедино, он пробормотал:

– Это не обязательно должно что-то значить. Просто твое тело так реагирует.

Черт возьми, я поняла, что мое тело должно было отреагировать на Райна, как ни на кого другого. Просто нужно было сделать ситуацию еще более сложной, чем она уже была.

Он убрал руку с моей спины и осмотрел большой палец, все еще окровавленный.

– Но если ты хочешь поэкспериментировать, – сказал он, – мы можем сделать это более эффективными способами, чем этот.

Он слегка приподнял подбородок, демонстрируя свое горло.

Я насмешливо сказала.

– Ты предлагаешь мне свое горло? Это глупо с твоей стороны.

– Может быть. Но у тебя чертовски изысканный рот, и еще лучше язык.

Богиня. Теперь он точно дразнил меня.

– О, да пошел ты, – пробурчала я.

– А вот и она, – усмехнулся он.

Я выдохнула, пытаясь избавиться от тягучего ощущения вкуса Райна и его подавляющей близости. Мне казалось, что его запах теперь покрывает меня, как осадок, прилипший к стеклу.

Я встала, благодарная за то, что между нами появилось хоть какое-то пространство.

– Ты сказал, что нам нужно о чем-то поговорить, – сказала я. – Почему мы здесь?

Его лицо исказилось в гримасе.

– Фу. Ты хочешь поговорить о работе.

Я СИДЕЛА на маленьком обеденном столе в другом конце комнаты, пока Райн говорил. Он непринужденно прислонился к каркасу кровати, каким-то образом эта штука поддерживала его вес, и он умудрялся выглядеть совершенно безучастным ко всему нашему разговору, что я не могла понять, восхищает меня это или раздражает.

– Итак, – сказал он. – Свадьба.

– Так ты собираешься рассказать мне, о чем, собственно, идет речь?

Он одарил меня полуулыбкой.

– Это так очевидно, да?

Я пожала плечами.

– Называй это интуицией.

– Как ты знаешь, у нас есть проблемы. Кроворожденные.

– Независимо от моих приказов, они не ослабевают в своей порочности, – сказал он. – Некоторые районы были полностью опустошены их действиями.

– Хиаджские районы.

– Все они – мое королевство. – Он наклонил голову. – Значит, ты следишь за всем.

Я снова пожала плечами. Это было и мое королевство тоже. Это была моя работа – быть внимательной.

– И мы не приблизились к тому, чтобы найти эту… кровь бога.

Я подумала о кулоне, надежно завернутом и спрятанном в моей запертой спальне. Каким бы загадочным он ни был, он не дал нам никакой информации, сколько бы книг мы ни прочитали и сколько бы заклинаний мы с Мише ни произносили в эту штуку. Мы, к своему стыду, даже не знали, что это такое.

Райн поморщился.

– Нет. Нет, кажется, что нет. К тому же, как ты знаешь, мне пришлось вернуться в Сивринаж из-за мятежа нескольких ришанских дворян.

Он попытался скрыть свое раздражение, даже нечто более глубокое, чем раздражение и не смог. Я наблюдала за ним с морщинкой между бровями.

– Они действительно ненавидят тебя.

Он усмехнулся.

– Конечно, ненавидят. Многие из этих персон были друзьями Некулая, и они видели меня…

Знал ли он, что всегда подбирал слова, когда говорил о тех днях? Его глаза скользнули в сторону, уставившись в пол.

– Они никогда не собирались принимать меня в качестве короля, – сказал он. – Пока что это только некоторые из менее влиятельных, но меня действительно беспокоит один из них, который слишком долго молчит. Саймон Вазарус.

Я узнала это имя.

– Ты убил его брата, в ту первую встречу.

– Тот самый. – Взгляд Райна метнулся в сторону. Выражение его лица было слишком знакомым. Ему не нужно было прямо говорить мне, кем был для него тот дворянин. Я поняла.

– Он придет на свадьбу, – продолжил Райн, и этот тон тоже сказал мне все, что я хотела знать. Он не просто ненавидел этого дворянина – он боялся его.

– Зачем?

– Потому что у него армия больше, чем у меня, и я должен быть с ним вежлив, пока я не найду лучшее решение. – Его губы скривились, отвращение было ощутимо в его голосе.

Лучшее решение. Я. Конечно.

– Кровь бога, – сказала я.

Он испустил длинный вздох и подошел к столу. Он прижал ладони к дереву и склонился над ним на долгий миг, как будто глубоко задумавшись.

– Я пригласил Дом Тени на это мероприятие, – сказал он.

Мои брови взметнулись вверх. Я видела королевских Тенерожденных особ несколько раз. Их редко приглашали на мероприятия Ночнорожденных, но это было неслыханно. Райн был новым королем. Логично, что он будет поддерживать дипломатические связи такого рода – и что Тенерожденные будут заинтересованы в том, чтобы удовлетворить любопытство.

– Король Тенерожденных ненавидит Дом Крови так же, как и мы, – сказал он. – Он не хочет, чтобы Кроворожденные захватили Дом Ночи и приблизились к его границам. Тенерожденные, возможно, самый тихий из всех Домов, но они тоже грозные воины. А их магия разума… – Он пожал плечами, словно говоря: А что еще остается? – Они могущественны. Я лично установил связь с Королем Тенерожденных. Он пришлет одного из своих сыновей. Если я смогу потянуть за нужные ниточки, представить нужный образ, то смогу добиться союза с ними.

Это трудно. Настоящие союзы между Домами были редкостью. Вампиры были независимыми и корыстными существами. Но с другой стороны, если что-то и могло побудить к союзу между Домами Тени и Ночи, так это агрессия со стороны Дома Крови.

– Это будет сложное политическое маневрирование, – сказала я.

Райн криво усмехнулся.

– Уж мне ли не знать. Но Кейрис прав. Свадьба – это возможность представить образ. И я знаю, какой силой это обладает.

Это, я знала, было правдой.

– Мне нужна помощь извне. Нужен образ сильного альянса. Ришанцы… – Он покачал головой, сжимая челюсть. – Старых дворян не убедит ничто, кроме демонстрации силы. Мне нужно показать им, что я так же могущественен, как был Некулай.

– Что Кейрис думает об этом плане?

– Он знает, что я пригласил Дом Тени, но не знает зачем. Никто не знает.

Я удивленно моргнула от такого откровения и от того, что он готов поделиться этим со мной.

– Почему?

Он не сразу ответил.

– Ришанские мятежники, – сказал он, наконец, – знали больше, чем следовало. Мелочи. Ничего серьезного. Это косвенные улики. Но я умею доверять своей интуиции.

Я нахмурила брови, когда меня осенило осознание.

– Ты думаешь, что среди своих у тебя есть предатель.

Он бросил на меня взгляд, который, как я знала, означал подтверждение.

– Ты знаешь, кто это? – спросила я.

И снова он не ответил. Но мой мозг уже заработал. Внутренний круг Райна был так мал. Кейрис и Кетура… он должен полностью доверять им, ведь он оставил Мише на их попечение в ее самом уязвимом положении, что было высшим проявлением его доверия. И Мише, конечно же, никогда бы не предала Райна.

Остался…

– Вейл, – сказала я. – Ты думаешь, что это Вейл.

Вейл был дворянином. Вейл знал Райна двести лет назад, когда тот был всего лишь рабом Некулая. Вейл видел Райна в его самом слабом состоянии. В обществе вампиров было трудно подняться после такого.

Райн ничего не сказал. Но я снова увидела подтверждение, которое он не произнес вслух.

– Что для этого нужно? – сказала я. – Убедить Дом Тени заключить с тобой союз? Они не захотят дать тебе такую власть. Этого не хватит, чтобы выступить против Дома Крови и твоих собственных маленьких предателей.

– Они не будут экономить. Не тогда, когда речь идет о том, чтобы поставить Кроворожденных на место. И если мне удастся завоевать уважение других Домов, этого будет достаточно, чтобы заставить замолчать моих недоброжелателей. – Его бровь дернулась. – И заслужить уважение хиаджей, возможно, с твоей помощью.

Я усмехнулась.

– Ты просто мечтатель.

– Я не смог бы зайти так далеко, если бы не был им.

Он смотрел на меня определенным взглядом, который я сразу же узнала, словно он оценивал меня на предмет чего-то. Это напомнило мне Кеджари и выражение его лица перед тем, как он попросил меня стать его союзником.

Мои глаза сузились.

Он издал короткий смешок.

– И к чему это выражение лица? Что я сделал?

– Когда ты так смотришь на меня, я знаю, что нужно держаться от тебя подальше.

Он коснулся своей груди.

– Ох. Вообще-то, ты очень обрадуешься тому, что я скажу дальше.

– Не сомневаюсь.

– Давай назовем это вызовом. – Он остановился в нескольких шагах от меня, улыбка натянула уголок его рта. – Дело вот в чем, принцесса. Как только я получу поддержку Дома Тени, странные побочные проекты Септимуса перестанут иметь значение. А значит, ты мне больше не понадобишься.

Я удивленно моргнула. Я не была уверена, что слышу то, о чем думаю.

– Мы справимся со свадебным мероприятием, – сказал он. – Ты поможешь мне представить образ могущественного ришанского завоевателя. Я заручусь поддержкой Дома Теней. И если я это сделаю, то ты будешь свободна.

Свободна.

Это слово застряло в моем сознании, как сок в шестеренках механизма.

Я просто уставилась на него.

Я никогда не была за границами Дома Ночи. Черт, до того, как меньше года назад, я даже не выходила за пределы Сивринажа, по крайней мере, в те времена, которые я могла вспомнить. Моя жизнь всегда была заключена в моей комнате, в моем хрупком человеческом теле, в правилах и ожиданиях Винсента, в… в том, что было между мной и Райном.

Я слышала об этом. Животные, которых так долго держали в неволе, что они даже не знали, что делать с открытой дверью.

– Хиаджи – такие же мои подданные, как и ришанцы, и люди, – мягко сказал Райн. – Я буду обращаться с ними справедливо. Надеюсь, я показал тебе, что буду так поступать.

Как бы мне ни было неприятно признаваться себе в этом, но это так.

– Это место отняло у тебя все, Орайя. Даже то, что не имело права просить, когда ты была слишком юна, чтобы дать это. Ты молода. Ты красива. Ты могущественна. Ты можешь делать все, что захочешь. Ты можешь построить любую жизнь, о которой мечтаешь. – Я подняла взгляд от стола, чтобы встретиться с его взглядом. – Ты заслуживаешь счастья.

Счастье.

Эта мысль была смехотворна. Я даже не знала, что такое счастье.

– А что, если ты отпустишь меня, а я развернусь и начну свою собственную войну против тебя?

Он засмеялся.

– Вполне возможно.

Более чем обоснованно. Это было бы единственным вариантом действий, которого от меня ожидают те, кто следует за мной.

– Глупо с твоей стороны отпускать меня.

– Некоторые говорят, что с моей стороны было глупо вообще оставлять тебя в живых. Наверное, я действительно глупый.

Я уставилась на него, нахмурив брови, сжав челюсть, разбирая его непринужденно приятное выражение лица, как будто я могла понять смысл этого, содрав каждый слой его кожи.

– Я не понимаю, – сказала я, наконец.

Это было единственное, что я могла придумать что сказать, и это было постыдно правдиво.

– Подумай об этом. Посмотрим, куда заведет тебя твое порочное воображение. – Он наклонился ближе, и я не могла быть уверена, но, возможно, мне привиделась легкая грусть в его глазах, скрытая под морщинками его забавной улыбки. – Свобода, Орайя. Ты должна была иметь ее всю свою жизнь, но лучше поздно, чем никогда.

Глава

34

Орайя

Свобода.

Слова Райна еще долго звучали в моей голове после нашей встречи и в последующие дни. Они следовали за каждой моей мыслью, пока я занималась своими обычными делами – тренировками, ходьбой, едой, чтением. Райн держался подальше от меня в течение следующих недель, вероятно, потому что он, как и почти все остальные, был занят организацией этой нелепой свадьбы.

Замок Ночнорожденных был охвачен хаотичной энергией, десятки слуг бегали вокруг, чтобы убрать оставшиеся свидетельства беспорядочного переворота и заменить их грандиозными символами ришанской власти – подходящими для кровожадного, могущественного короля одной из самых кровожадных, могущественных империй в мире.

За день до свадьбы я в одиночестве бродила по пустынным залам замка. Было жутко тихо после почти постоянного шквала активности в последние две недели. Накануне свадьбы работа была закончена. Все сидели в комнатах.

Я наслаждалась тишиной этих часов.

Я забредала в различные библиотеки, гостиные, залы заседаний, кабинеты. Туда, куда меня никогда не пускали, когда это место было моим домом. Все они были пусты – пока я не завернула за угол в одну из библиотек, тускло освещенную слабым солнечным светом под бархатными шторами, и остановилась.

Я тут же отступила, но ровный голос сказал:

– Тебе не нужно уходить.

– Извини, – сказал я. – Не хотела мешать.

Запах дыма сигарилл витал в такой маленькой комнате. Винсент был бы потрясен тем, что он пропитал страницы этих книг.

Септимус одарил меня приятной улыбкой. Свет горел, освещая его силуэт, отчего его платиновые волосы казались прямо-таки золотыми.

– Вовсе ты не мешаешь. – Он жестом указал на другое кресло. – Нам давно не удавалось наверстать упущенное. Присоединяйся ко мне.

Я не двинулась с места, и он усмехнулся.

– Я не кусаюсь, голубка. Обещаю.

Я боялась не столько укуса Септимуса. На самом деле, дни, когда зубы были моим самым большим беспокойством, теперь казались немного причудливыми.

Его одежда была растрепана, рубашка расстегнута настолько, что открывала намек на темные волосы на его груди. Его глаза казались более золотыми, чем обычно, больше нитей янтаря в серебре, хотя, возможно, это было просто отражение огня и тьмы, которая их окружала.

– Ты выглядишь уставшим, – сказала я.

– Ты нравишься Райну, потому что так умеешь льстить? – Он снова жестом указал на кресло. – Садись. Насладись тишиной, пока не наступило завтра и это место не превратилось в адское пекло пафосных дворян.

Мне не хотелось соглашаться с Септимусом, но… уф.

Тем не менее, именно мое любопытство больше, чем что-либо другое, заставило меня пересечь комнату. И, ладно, может быть, это была небольшая тяга к смертным удовольствиям, которая заставила меня согласиться, когда он предложил мне сигариллу. Однако я погасила спичку, и сама зажгла сигариллу от маленькой искорки Ночного пламени.

Его брови слегка приподнялись.

– Впечатляет.

– Ты смотрел, как я сражаюсь в Кеджари, и зажигание сигариллы – это то, что тебя впечатляет?

– Иногда маленькие вещи важнее больших.

Он засунул спички обратно в карман. Я наблюдала за движением его рук. Наблюдала за дрожанием мизинца и безымянного пальца на левой руке. Сейчас это постоянно происходило.

Проклятие Кроворожденных. Это был его признак? Симптомы варьировались. Некоторые были почти универсальными – красные глаза, черно-алые вены под тонкой кожей. Безумие, конечно же, в самом конце. Все знали, что Кроворожденные превращаются не более чем в звероподобных демонов, пребывающих в вечном состоянии неистовой жажды крови, не способных думать или испытывать эмоции. Но даже об этом часто говорили шепотом. Кроворожденные хорошо защищались и скрывали всё необходимое. Они хорошо скрывали свои слабости.

– Приятно видеть, как ты бродишь сама по себе, – сказал он. – Вышла из клетки, хотя бы раз.

– Я не в клетке.

– Может быть, не сейчас. Но ты была в клетке. Жаль. Райн – единственный здесь, кто понимает, что он в тебе нашел. Винсент точно бы не распознал этого.

Странно, как много в моем собственном мысленном повествовании в последнее время было гнева по поводу поведения Винсента, но даже малейший комментарий против него от кого-то другого, заставлял меня стиснуть зубы.

– Я хочу задать тебе откровенный вопрос, – сказала я, и Септимус выглядел немного восхищенным.

– Я люблю откровенные вопросы.

– Почему ты здесь? Почему ты помогаешь Райну?

Он выдохнул дым через ноздри.

– Я говорил тебе, какова моя цель.

– Кровь бога. – Я позволила словам пропитаться сарказмом.

– О, сколько яда. Да, голубка. Кровь бога.

– И что ты сможешь сделать при помощи крови бога? Похвастаться своей силой перед всеми остальными Домами? Ради этого ты рискнешь повздорить с богами?

При этих словах он рассмеялся и звук был похож на звук змеи, пробирающейся сквозь кустарник.

– Скажи мне, Орайя, – сказал он, – каково это – расти смертной в мире бессмертных?

– Осторожно, – шипела я.

– Тебя это задело. – Он наклонился вперед, глаза сверкали янтарем в свете камина. – Не стоит. Я уважаю страх. Только глупцы не уважают.

Я усмехнулась, делая затяжку сигариллы, наслаждаясь ее жжением в ноздрях.

Бровь Септимуса дернулась.

– Ты мне не веришь?

– Я не уверена, что ты веришь себе.

Он усмехнулся, его взгляд скользнул к огню.

– Я бы хотел рассказать тебе одну историю.

– Историю.

– Занимательная, обещаю. Полная всех самых мрачных удовольствий.

Вопреки самой себе, мне было любопытно. Он нахмурил брови, приняв мое молчание за молчаливое согласие.

– Давным-давно, – начал он, – существовало королевство руин и пепла. Когда-то, очень давно, это королевство было прекрасным. Но потом, около двух тысяч лет назад, жители этого великого королевства разозлили свою богиню, и… в общем, это не та печальная история, которую я расскажу тебе сегодня.

Ухмылка исчезла с его губ. В свете камина, отражавшемся от резких граней его лица, более впалым, чем несколько месяцев назад, он напоминал статую.

– Нет, – сказал он. – Я расскажу тебе сказку о принце из Дома Крови.

О. О себе. Понятно.

– Королевство Дома Крови страдает уже два тысячелетия, его жители обречены на раннюю смерть, которая не приносит им чести, – продолжил он. – Кроворожденные – гордый народ. Они не позволяют посторонним видеть самые уродливые части себя. Но поверь мне, когда я говорю тебе, что смерть Кроворожденных от проклятия – это уродливая смерть. В то время как два других королевства вампиров процветали, создавая империи на основе дарованного им богиней бессмертия, это королевство пробивало себе дорогу когтями, попав в ловушку бесконечного цикла жизни и вечной смерти. Они лишь выживали, но не более того.

Я сделала еще одну затяжку своей сигариллы. Сигара Септимуса осталась нетронутой, болтаясь между кончиками его пальцев.

– Но, – сказал он, – некоторое время назад король влюбился. Возлюбленная короля была молода и оптимистична. Несмотря на беды своего королевства, она верила, что все может измениться. Король… он не был романтиком. Это нелегкая задача, править пылью разваливающейся нации. Он был сильным, но сила не могла остановить смерть его народа, увядание его королевства или плевки других вампиров в его лицо. – Кривая, лишенная юмора улыбка искривила его губы. – Но любовь – сильный наркотик. Но недостаточно сильный, чтобы убедить его. Недостаточно сильный, чтобы сделать его оптимистом, каким была его молодая жена. Но достаточно сильный, чтобы заставить его подумать об опасном слове: «Может быть».

– Итак, король женился на своей возлюбленной, и вскоре после этого она родила ребенка. Именно в это время, как это часто бывает в королевских семьях, король и королева посетили провидицу.

Я слегка наклонилась вперед, мне стало любопытно. Я слышала, что Дом Крови часто нанимает провидцев, но не очень много о том, о чем они часто узнают от них.

– Но проницательность провидцев, как ты, возможно, знаешь, может быть немного… неоднозначной. Хотя по традиции высокородные женщины Дома Крови посещают провидцев, результаты этих визитов обычно туманны, поражают самолюбие, ибо это предсказания великого мастерства, верности или ума, и все в таком духе. Так что, возможно, именно этого ожидали король и королева, когда посетили провидицу той ночью. Вместо этого они получили пророчество.

Я усмехнулась. Я не смогла сдержаться. Септимус рассмеялся и поднял ладонь.

– Я знаю. У них не очень хорошая репутация. Но эта провидица заслуживает доверия – хотя ее предсказания были несколько туманными, они никогда не были неправдивыми. Когда она завершила свой ритуал, она была потрясена. Она сказала им, что их сын либо спасет Дом Крови, либо положит ему конец. Король был встревожен этой новостью, но королева была в восторге. Она почти не слышала предостережений, только надежду на будущее. Ее сыну было суждено спасти их королевство.

Я уставилась на него ровным взглядом.

– И вот, мы сидим здесь, чтобы ты поведал мне рассказ о том, что ты предназначен спасти Кроворожденных.

Уголок его рта искривился.

– Ты не умеешь наслаждаться поворотами и развязками хорошей истории, голубка. – Он прочистил горло и продолжил. – Прошли месяцы, и вскоре у Дома Крови появился новый маленький принц. Король и королева обожали своего сына. Они осыпали его всем, что только может пожелать ребенок.

Я неловко поерзала в своем кресле. Это было практически неслыханно, чтобы родители-вампиры относились к своим детям с явной любовью. Я видела, как Кроворожденные буквально разделывали своих противников в бою. Мысль о том, что их лидеры могут быть так нежно ласковы… это было чуждо мне.

– Шли годы, и мальчик рос верным, сильным, умным, проницательным. Его обучали искусствам магии, войны, сражений, учтивым манерам. Он был… самым лучшим из нас.

Септимус не отрывал взгляда от огня. Выражение его лица было трудно прочитать – скорбное, гневное, ласковое, все одновременно.

Меня осенило: он говорил не о себе.

– Прошли десятилетия, и вскоре принц Кроворожденных был готов принять роль избранного богом героя Дома Крови. Поэтому он взял своего лучшего генерала и лучших людей и отправился на задание – найти Ниаксию, доказать верность своего народа и вернуть ее любовь к Дому Крови.

– В конце концов, он нашел землю богов. И он и его воины прошли несколько испытаний, чтобы заслужить расположение Ниаксии, хотя они стоили ему многих жизней. А потом он преодолел самые коварные горы богов, чтобы в последний раз найти свою богиню, попросить у нее прощения за грехи своих пра-пра-пра-прадедов, поклясться ей в верности и освободить Дом Крови от проклятия.

Лицо Септимуса стало более холодным и жестоким, улыбка на его губах выглядела так, словно была выколота изо льда. Он наклонился ближе, остатки его последней затяжки полыхнули мне в лицо вместе с его следующими словами.

– И знаешь ли ты, голубка, что тогда сделала эта жалкая сука?

Он не ждал ответа. Не дышал. Не моргал.

– Она посмеялась над ним, – сказал он. – А потом она его убила.