Текст книги "Дом на Уотч-Хилл (ЛП)"
Автор книги: Карен Мари Монинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Я ахнула, ошеломлённая этой суммой. Не надо платить по счетам, плюс доход в 60 тысяч долларов?
Это изменит всю мою жизнь!
Если останусь на три полных года, то получу 180 тысяч долларов. Я едва могла это осмыслить. Я могла бы найти работу и копить каждый пенни, договориться с моими кредиторами о долгосрочном графике выплат. Я буду владеть домом! Я никогда не спрашивала себя, кем хочу однажды стать, какое образование в колледже могу выбрать. Эти мысли были слишком болезненными, потому что я знала, что они станут реальностью лишь в том случае, если мама умрёт.
180 тысяч долларов означали, что через три года я смогу поступить в колледж. Или, если поблизости есть университет, возможно, я даже смогу посещать несколько курсов, находясь здесь. С образованием я смогу найти хорошо оплачиваемую работу и в итоге разделаться с долгами, наладить свою жизнь.
Мечты, которые я не позволяла себе развивать, взорвались в моём сознании. Моими увлечениями были выпечка, природа и животные. Я могла бы поступить в кулинарную школу, изучать садоводство или получить образование ветеринара. Если не удастся получить стипендию в магистратуре, я могла бы стать хотя бы специалистом среднего звена и посещать вечерние занятия. Мой мир внезапно и головокружительно переполнился возможностями.
– В конце первого года вы унаследуете один миллион долларов.
Я резко развернулась к нему, и кровь отлила от моего лица. Может, не было никакой жёлтой пластиковой столешницы на кухне.
– В конце второго года вы унаследуете ещё один миллион долларов.
Моё сердце начало гулко стучать, колени внезапно ослабели. Может, на кухне имелась посудомоечная машина, очень хорошая газовая плита с симпатичными красными ручками. Я осторожно прошла обратно к дивану и села.
– А по истечению всех трёх лет? – слабо выдавила я.
– По истечению трёх лет вы унаследуете дом и всё имение, ликвидная часть которого в данный момент оценивается в 147 миллионов долларов.
Я открыла рот и закрыла обратно, безвольно привалившись к спинке дивана, пока эта немыслимая цифра эхом отдавалась в моей голове.
Сто. Сорок. Семь. Миллионов. Ликвидная часть. А неликвидная-то сколько, чёрт возьми?
– Для осмысления неликвидной части потребуется некоторое образование, – сказал он, словно прочитав мои мысли. – Инвестиции в недвижимость весьма сложны.
– Это какая-то шутка? – наконец, шёпотом выдавила я.
– Исключено. Возможно, теперь вы понимаете, почему она была столь безжалостна в ваших поисках.
Я определённо понимала. Если бы я оставляла столько всего наследнице, я бы тоже крала образцы ДНК и получала доступ к приватным медицинским данным. Мне потребовалось несколько долгих секунд, чтобы слабо произнести:
– И вы уверены, что мы родственницы?
– Безоговорочно.
Я встретилась с ним глазами и напряжённо изучала его взгляд, открывая ту внутреннюю часть себя, которая слишком много видела в глазах людей. Я не уловила ни следа фальши. Он искренне верил в то, что говорит. Если в этой ситуации и присутствовал какой-то обман, то мы оба стали его жертвами.
– Джунипер составила альтернативные планы, которыми она была бы довольна в случае, если бы ей не удалось найти живого родственника. Она ни при каких обстоятельствах не завещала бы поместье незнакомцу. Она воспользовалась бы альтернативой.
Я попыталась сказать что-то умное и собранное, но с губ слетело лишь несколько слабых вздохов с лёгким придыханием, а потом:
– Окей. Тогда. Что ж.
Со ста сорока семью миллионами долларов я могу купить кулинарную школу, десяток ветеринарных клиник! Я отчаянно попыталась придумать более существенный, возможно, даже интеллектуальный ответ, и наконец ухватилась за следующий вариант:
– Что вы можете сказать мне о доме? Где он? – если повезёт, это окажется один из тех симпатичных викторианских домов на главной улице.
– Возможно, вы заметили его по дороге сюда.
Мои надежды взмыли вверх.
– Он венчает вершину холма Уотч-хилл.
– Это чудовище – мой дом? – примитивный, инстинктивный ответ сорвался с моих губ прежде, чем я успела себя остановить.
«Венчает» – это не то слово, которое я бы выбрала. Я бы сказала «дьявольски нависает», возможно, «хищно водружается», а то и вообще назвала бы его угрозой городу. Единственное место в Дивинити, способное обратить мою кровь в лёд и поселить ужас в моём сердце – это именно тот дом, что мне оставили в наследство.
Ноздри мистера Бальфура раздулись. Его взгляд похолодел, и он сделал несколько размеренных вдохов, после чего натянуто ответил:
– Возможно, вы не слишком присматривались, или освещение было не лучшим. Поместье Кэмерон – самый величественный и гостеприимный дом, что я когда-либо видел. Вы ещё не побывали внутри. Постарайтесь отнестись непредвзято.
Чуть раньше я испытала благодарность за то, что мне не придётся спать там. А теперь он ожидал, что я именно там и буду спать.
Одна.
На протяжении трёх лет.
И всё же я оскорбила дом того, кто был ему очень дорог, а мама хорошо меня воспитала.
– Прошу прощения; не сомневаюсь, что вы правы, должно быть, я не очень хорошо его рассмотрела, – я ещё как сомневалась, но говорить об этом не стоило.
Он натянуто ответил:
– Боюсь, я ошеломил вас, мисс Грей. Возможно, вы предпочли бы сделать перерыв до ужина, выпить бокал вина, расслабиться и немного собраться с мыслями.
Я запоздало поняла прощальную реплику моего водителя.
– Вот почему мистер Грэхем назвал меня мисс Кэмерон. Она была Джунипер Кэмерон из поместья Кэмерон.
– Он не должен был так к вам обращаться. В завещании нет приписки, которая требовала бы от вас смены фамилии. Джунипер надеялась, что вы можете сделать такой выбор, но лишь по вашему собственному желанию. Эвандер – хороший мужчина, который всем сердцем любил Джунипер, и его слова исходили из скорби. Мы скучаем по ней, а вы её родственница. Мы надеемся, что вы решите остаться здесь, но каждый аспект ситуации – это ваш выбор. Вы можете уехать завтра и никогда не оглядываться назад. Вы можете сколько угодно оставаться здесь, пока принимаете решение. Вы можете прожить в доме год, и если под конец этого времени не пожелаете оставаться, уедете с миллионом долларов, а поместье перейдёт к альтернативе.
Миллион долларов. Господи, что я могла бы сделать с этими деньгами. Жить, где захочу, делать что угодно. Быть свободной, лёгкой, невесомой, жизнерадостным пёрышком. Чувствуя себя корыстной, но всё же ощущая необходимость прояснить, я спросила:
– Не будучи обременённой в какой бы то ни было манере?
– Само собой. Всё это прописано в бумагах, которые вы подпишете. Если останетесь на два года, уедете с двумя миллионами.
Я сойду с ума от двух лет ничегонеделания. Мне нужна работа.
Я и не осознавала, что сказала это вслух, пока глаза мистера Бальфура не заискрили вновь, а его тон потеплел.
– Вы одного поля ягоды. Джунипер тоже не терпела ни единого праздного момента, хотя управление поместьем, а также руководство её благотворительными организациями и комитетами служило для неё полноценной работой. И всё же я уверен, что любое заведение в городе с радостью наймёт вас. Я мог бы закинуть удочки, узнать, кто ищет сотрудников, если пожелаете.
– Спасибо, но если не возражаете, я бы хотела сейчас отправиться в отель, – моя голова шла кругом, и мне нужно было побыть одной.
– О, моя дорогая, боюсь, я не… Видите ли, я думал… – мистер Бальфур умолк на полуслове.
– Что я останусь… там, – я не могла заставить себя произнести слова «поместье Кэмерон». От этого всё станет слишком реальным. Жить в этой огромной тенистой цитадели в одиночку? – Насколько велик этот дом?
– В квадратных футах?
Я кивнула.
Он нахмурился.
– Если честно, понятия не имею. Его никогда не выставляли на продажу. Не думаю, что площадь дома когда-либо измерялась.
– Вы знаете, сколько там спален?
Он покачал головой и с нескрываемым разочарованием ответил:
– Мне никогда не устраивали полной экскурсии по всему поместью.
– Двадцать пять, тридцать тысяч квадратных футов?(2322–2787 м2, – прим)
Наш дом в Луизиане имел площадь от силы 1000 квадратных футов(92 м2, – прим). Я называла цифры, которые вообще не могла уложить в голове. Мои попытки угадать его площадь заставляли меня чувствовать себя абсурдно крохотной. Я могла лишь вообразить себе, какой лилипуткой почувствую себя, находясь внутри этого чудовища.
– Вполне возможно, что больше. Пятый этаж маленький. Раньше там были комнаты служанок, но Джунипер запечатала его из-за нарушения структурной целостности. Есть подвал (с изумительным винным погребом, между прочим), который добавляет внушительную площадь, а также обширная оранжерея с экзотическими цветами и деревьями. Джунипер постоянно устраивала вечеринки в поместье, закатывала великолепный ежегодный Хэллоуинский банкет для всего города. Полагаю, вы найдёте в доме фотографии этого и многих других празднеств. Она нанимала профессионального фотографа для подобных мероприятий.
– Она жила там в одиночестве?
Старушка ста с лишним лет в жутком старом особняке? Если она могла так жить, то и я смогу. Хотя я предпочла бы не быть там одна.
– Да, хотя в поздние годы с ней проживала сиделка.
– Если я решу остаться, может ли кто-то жить со мной?
– Боюсь, что нет. Гости допускаются, но в первые три года – никаких постоянных жителей.
– Какие-то ограничения насчёт гостей?
– Посещения в течение дня – по вашему усмотрению. Вы можете пригласить одного гостя с ночёвкой, на два уикэнда в месяц, начиная с шести вечера пятницы и до шести вечера воскресенья.
– Мне это кажется пугающе контролирующим, – не говоря уж о том, что странным.
– Джунипер была весьма жёсткой в том, что касалось передачи её имения. Я не соглашался с ней насчёт пункта о гостях. Спустя какое-то время – скажем, шесть месяцев – я не буду наблюдать за приходом и уходом ваших компаньонов, если вы не будете нарушать данное условие столь вопиющим образом, что игнорировать это будет сложно. Через три года эти условия уже не будут применяться; поместье станет вашим, и вы сможете поступать как пожелаете. Дневной персонал обслуживает особняк. У нас есть несколько изумительных местных шеф-поваров, если вы пожелаете сохранить услуги по приготовлению пищи. Есть также горничные, плотники, рабочие в бассейне, садовники и прочие. Мы наполнили кладовку продуктами, а Леннокс взяла на себя смелость и поместила в холодильник несколько запеканок, которые осталось лишь разогреть, а также ассортимент продуктов первой необходимости. Дом чист, готов для проживания и ждёт вас. Если и когда вы пожелаете, моя жена – моя лучшая половина, мы поженились после окончания школы, и она просто чудо, раз терпит меня так долго – была бы очень рада познакомиться с вами, показать вам город. Леннокс всех знает, и она может помочь вам освоиться в Дивинити.
Какое-то время мы сидели молча, пока я безуспешно пыталась уложить в голове хоть что-то из сказанного им.
– Вы совершенно точно уверены, что я родственница Джунипер Кэмерон? – сказала я наконец. Я не могла избавиться от ощущения, что это какой-то розыгрыш, но в то же время не видела, какую выгоду кто-то может из этого почерпнуть.
– Джунипер была уверена, и это всё, что имеет значение. Документы составлены и ждут вашей подписи. Как только вы подпишете, переход имения в ваши руки будет неизбежным в случае выполнения всех условий.
Я вновь погрузилась в молчание. Часть меня требовала, чтобы я вскочила, схватила бумаги и подписала их немедленно, пока такая изумительная возможность не ускользнула от меня. Другая часть говорила мне бежать со всех ног и притвориться, будто этого вообще не случалось. Наследство, как и город, казалось слишком хорошим, чтобы быть правдой. Жизнь не складывалась так для женщин Грей. Я понимала тяготы, бегство, жертвы и преждевременные, болезненные прощания. Я понимала потребность не привязываться к чему-либо, не пускать корни, снова и снова стирать себя. С трудом выживать. А не жизнь в роскоши, постоянное проживание на одном месте, людей, заботящихся обо всех моих потребностях, и такое количество денег, которое я и за сто жизней не потрачу.
Мистер Бальфур мягко произнёс:
– Мисс Грей, я вас не знаю, но у меня складывается ощущение, что ваша жизнь была непростой, и вам может быть сложно поверить, что хорошие вещи происходят с хорошими людьми. Жизнь не всегда тяжела. Что вам терять? Попробуйте. Посмотрите дом. Возможно, вам понравится здесь, в Дивинити. Мы с вами, может, и не родственники, но Джунипер была для нас семьёй, а значит, вы тоже семья. Добро пожаловать. Мы надеемся, что вы примете решение сделать наш город вашим домом.
Горе, которое я не позволила себе выпустить прошлой ночью, нарастало давлением в моей груди. Маме понравился бы Дивинити. Если бы Джунипер Кэмерон нашла нас раньше, у нас были бы деньги на лучшее лечение, у меня было бы больше свободного времени с мамой, и её вообще не было бы в нашем доме, когда он сгорел. Она бы до сих пор оставалась со мной.
Боже, прекратится ли когда-нибудь эта боль? Или же в моём сердце навеки будет дыра, оставленная мамой?
– Вы не могли бы подвезти меня вверх на холм?
Он просиял, и его глаза сверкнули.
– Я надеялся, что вы об этом попросите. Мне лишь в радость. Вид на город с холма Уотч-хилл в сумерках просто неземной. Мы можем встретиться завтра и подробнее обсудить условия, или же вы можете взять несколько дней паузы, чтобы расслабиться и всё обдумать. Бассейн готов, и вам не нужно переживать о комарах. На холме тянет постоянный бриз, который достаточно их отпугивает, плюс садовники посадили предостаточно цветов-репеллентов. Болота – это уже другая история. Непременно покройте себя спреем, если отправитесь туда. Возможно, несколько ночей, даже неделя в очаровательном доме Джунипер изменят ваше мнение.
Я сомневалась, что мне нужно менять мнение. Миллион долларов за год, два миллиона за два года, плюс шестьдесят тысяч в год; если я буду работать, чтобы оплачивать еду и разного рода расходы, это даст мне дополнительные 120 тысяч долларов вдобавок к тому, что я сэкономлю. Я могла оплатить все счета за мамино лечение, и всё равно останется целое состояние.
Три года? Я не могла уложить в голове необходимость таких долгосрочных обязательств или их исход: сто сорок семь миллионов долларов, владение поместьем Кэмерон и какой-то там неликвидной недвижимостью.
Однако я была уверена, что каким бы ни было моё первое впечатление от Уотч-хилла, за миллион долларов я смогу прожить год на пороге самого ада.
Конечно, в то время я понятия не имела, что именно это мне и предстоит.
Глава 5
Узкая дорога змеилась вверх по крутой поверхности холма Уотч-хилл, виляя серпантинными поворотами и вновь пересекая саму себя. Пусть меня называли агрессивным водителем, мистер Бальфур вёл Мерседес Родстер к вершине на скорости, которая устрашала даже меня. Раз или два я была уверена, что мы сорвёмся на слепом изгибе дороги и полетим с края утёса, но он превосходно справлялся с деликатным креном каждого поворота, с точностью прибавлял скорость и редко её сбрасывал.
– Особняк, который вам предстоит унаследовать, – с гордостью говорил мне мистер Бальфур, пока мы преодолевали подъём, – стоит на 572 акрах земли. Большая их часть – девственные леса с выдающимися живыми дубами, которые растут уже столетиями. Дуб Сильван – старейший, от 300 до 400 лет, его ветви раскидываются более чем на 600 метров.
Я женщина, не склонная глазеть с раскрытым ртом; во всяком случае, до сегодняшнего дня. Самый крупный дворик при доме, что был у нас с мамой, имел площадь пол-акра, и мы использовали каждый дюйм, засаживая всё кукурузой и тыквой, консервируя бобы и огурцы. Почти 600 акров площади казались для меня целым городом. Я могла потеряться на собственном «газоне».
Не замечая мой шок, он продолжал:
– Как только вы устроитесь на месте, мы можем обсудить детали инвестиций Джунипер, её опасения в бизнесе, основанный ей траст. Само имение требует немалого осмысления. Особняк занимает западную часть холма. Старое кладбище, Уотч-Энд, к востоку. Уотч-Марш – это 120 акров диких болот к северу, а Уотч-Баррен – это скопление пещер к югу – будьте осторожны и дайте кому-нибудь знать, если отправитесь туда на разведку. Не заходите слишком далеко за кладбище, иначе окажетесь в Боттомсе с Литтлхоллоузами, что никогда не бывает приятным опытом, – он поморщился. – Мы склонны избегать того района. Тот город – и называть его городом в принципе излишняя щедрость – столь же тёмный и неотёсанный, сколько Дивинити яркий и гостеприимный.
– Литтлхоллоузы? – эхом переспросила я.
– Семья, которой жители Дивинити склонны сторониться. Их обычаи – не наши обычаи.
Пока мы проезжали через замысловатые ворота, открывавшиеся брелком, который он передал мне после использования, я с удивлением обнаружила, что двор за готической оградой весьма гостеприимен, с мощёной круговой подъездной дорожкой, которая огибала замшелый трёхуровневый фонтан, окружённый цветами.
Я вышла из машины и подошла к забору, убрав волосы от лица и скрутив их в узел, ибо на вершине Уотч-хилла действительно дул бодрящий бриз. Схватившись за железные прутья, я посмотрела между ними, и у меня перехватило дух от живописной протяжённости крохотного и опрятного Дивинити внизу. Как я и воображала ранее, дом восседал над городом как грозный страж: смотровой холм Уотч-хилл, наблюдавший за каждой деталью.
Проложенные с математической точностью улицы тянулись чёткими параллелями, разделяясь на аккуратные кварталы. В центре города была главная улица Коммонс, по которой я уже проезжала ранее. Шпили четырёх церквей возвышались к небу, такие острые и тёмные на фоне сумерек, и в окнах бесчисленных домов мерцал свет. Всё было очаровательно и идиллически, как раз такой город, где человек захотел бы воспитывать детей и наслаждаться хорошей тихой жизнью. «Преступности как таковой нет», говорил мистер Грэхем.
Я поворачивалась сказать мистеру Бальфуру, что вид был именно таким поразительным, как он утверждал, но тут что-то сорвалось с неба, опустившись на меня, ударив по голове и оцарапав плечо. Я вскинула руки в попытках защититься, пригнулась и всем телом встряхнулась, но не смогла избавиться от нападавшего, так что сжала руку в кулак и вслепую ударила.
– Мисс Грей, это Руфус! – вскрикнул мистер Бальфур. – Он вам не навредит. Не причиняйте ему боль. Успокойтесь немедленно!
Когда мне говорили «успокоиться немедленно», обычно это производило на меня прямо противоположный эффект, но я замерла, согнувшись пополам и кулаками защищая лицо с двух сторон, пока существо неловко ворочалось на моём плече и ворчало.
– Что такое Руфус?
– Филин. Руфус был питомцем Джунипер.
Я медленно выдохнула, беря себя в руки, затем выпрямилась. Когда я встала, хищник надёжно примостился на моём правом плече, и я повернула голову, чтобы осмотреть его. Филин напряжённо изучал меня одним свирепым кроваво-красным глазом. У него было откровенно демоническое лицо, его чёрные перьевые ушки трепетали на ветру. «Ну конечно же, – сухо подумала я, – с чего вдруг я ожидала, что питомец этой старухи окажется менее устрашающим, чем её дом?»
– Это не филин. Я видела разных сов, сипух, полярных сов, виргинских филинов. Они не выглядят так.
– Руфус – стигийский ушастый филин. Это уникальный подвид, и при определённом освещении их глаза могут выглядеть алыми. Вы обнаружите, что при дневном свете его глаза на самом деле тёплого жёлто-оранжевого оттенка – не то чтобы он часто открывал их днём.
Хищник повернул голову в этой жутковатой совиной манере, чтобы оценить меня сначала одним пугающе кровавым глазом, потом вторым, затем наклонился клюнуть меня в голову.
– Ой! – это не столько причинило боль, сколько застало врасплох, но филин, отпугнутый моим криком, оттолкнулся от моего плеча и взлетел на развилку дуба поблизости, где он сел, ероша перышки и тихонько ухая. Я бросила на мистера Бальфура мрачный взгляд. – В следующий раз предупредите меня.
Он поднял руки в жесте извинения.
– Если бы я предвидел, что Руфус может слететь и примоститься на вашем плече, я бы определённо предупредил вас, но я никогда прежде не видел, чтобы он приближался к незнакомцу.
– Он живёт в доме? От меня ожидается, что я буду пускать его внутрь по ночам?
– Нет. Днём он сидит на насесте в оранжерее. Девлин, должно быть, выпустил его на вечер. Он вернётся к рассвету.
– Девлин или филин?
– Руфус. Он знает, что надо ждать в нише снаружи, пока его кто-нибудь не впустит. Подойдёт любое время, в которое вы просыпаетесь. Он ночное животное, прилетает и улетает в сумерках, – он помедлил, затем добавил с некоторым раздражением: – Во многом сродни Девлину.
Вместе с чудовищным домом я унаследовала чудовищного филина.
– Кто такой Девлин?
Выражение отвращения было быстро замаскировано за тем, что, как я подозревала, было его улыбкой для зала суда, сплошь зубы и ничего большего.
– Он выполняет плотницкие работы в поместье и часто просто… бывает поблизости, словно считает себя связанным с данным имением. Это не так. Он здесь к вашим услугам, – добавил он, бросив на меня резкий взгляд. – И он работает лишь с внешней частью дома. Если захотите выполнить какие-то работы по интерьеру, позвоните мне. Он не работает внутри, – затем его взгляд потеплел, и он засуетился. – Надеюсь, Руфус не отпугнёт вас от нас, моя дорогая. Вы должны хотя бы увидеть дом.
– Ни капельки. Я просто устала. День был долгим.
– Идёмте. Я провожу вас внутрь, – просиял он.
– Нет необходимости. Я зайду, перекушу и отправлюсь в постель. Уверена, утром я почувствую себя лучше, – моё желание остаться одной и обдумать эту немыслимую ситуацию лишь немного превосходило (и я имею в виду на чрезвычайную малость, на самую чуточку) ужас от мысли о том, чтобы в одиночку войти в тёмный, зловещий дом. С тех пор, как я узнала о своём мнимом наследстве, ни один непрошеный флэшбек о сексе с Келланом не врезался в мой мозг; настолько я была ошеломлена.
– Я устрою вам подобающую экскурсию, – настаивал он. – Я знаю особняк и могу показать вам, как всё устроено. Дом, ландшафт и бассейн контролируются осветительной системой Lutron, предлагающей разнообразие тем, но панели управления немного сложноваты.
– Спасибо, но я попробую разобраться завтра и позвоню вам, если будут вопросы, – я была так ошеломлена, что начинала погружаться в онемение. Даже моя драконица поникла в безмолвном ступоре.
Черты его лица напряглись от моего отказа, и он пару секунд поколебался, прежде чем сказать:
– Конечно же, мисс Грей. Простите. Я дал вам немало поводов для раздумий вслед за такой трагичной потерей, и моя дорогая, должно быть, вы ошеломлены и измождены, хотите уединения. Непременно попробуйте куриную запеканку в горшочке от Леннокс, с хлебцами вприкуску, прежде чем ложиться в постель. Это хорошая старомодная домашняя еда. Вы также найдёте противень креветок в сыре и свиные отбивные, а если захотите пожарить яйца и порезать томаты, то получится полноценный южный завтрак. Леннокс оставила в морозильной камере куски торта «красный бархат», если вам захочется сладкого. 45 секунд в микроволновке, и глазурь из сливочного сыра оттаивает до идеальной консистенции. Тогда до завтра, – он передал мне ключи от дома, сел в машину, быстро проехал по круговой подъездной дорожке и с рёвом унёсся вниз по холму в Дивинити.
Я посмотрела сквозь тяжёлые занавеси луизианского мха, трепещущего на ветру, в мрачные глубины дуба. Два глаза смотрели на меня в ответ – цвета киновари, круглые, не моргающие и отражающие свет фонарей позади меня, которые включились в момент нашего прибытия.
– Прости за это, Руфус. Ты застал меня врасплох, – пробормотала я. Я любила животных и всегда хотела завести питомца, но мы так часто переезжали, и у меня оставалось так мало времени после учёбы и работы, так что этот вариант всегда исключался. – Держись поблизости. Мне не помешает друг.
Филин дважды моргнул, издал громкий звук клак-клак-клак и рванулся вверх, воспарив над верхушками деревьев и скрывшись в мрачном небе.
Приготовившись, я повернулась лицом к другому зверю на Уотч-хилл.
К Дому.
Его жуткая аура усиливалась вблизи, и (напрасно мистер Бальфур расхваливал красоту и очарование особняка Джунипер Кэмерон) здесь крепость ничуть не казалась более гостеприимной, чем издалека. Башенки были ушами на лице столь же тёмном и демоническом, как у филина; окна – злобные, бледные глаза; двойные двери – пасть с клыками, которые могут переломить меня пополам, если мне хватит глупости, чтобы попытаться войти.
Он возвышался надо мной, устремляясь к небу оттенками обсидиана на кобальтовом фоне, и я испытала внезапное предчувствие того, какой незначительной я почувствую себя, бродя внутри в одиночестве. Я решила, что постоянно буду оставлять свет включённым, и если у особняка возникнет проблема со счетами за коммунальные услуги, возможно, они пересмотрят моё желание завести соседа по дому.
Я подумала о деталях, которые мистер Бальфур сообщил мне по дороге сюда. Изначальная хижина, построенная более трёхсот лет назад, была сохранена в доме именно там, где она стояла раньше. Особняк несколько раз достраивали, ремонтировали и расширяли в конце 1800-х, потом снова расширили и обновили в 1920-х. Экстерьер обновили, первый этаж капитально отремонтировали пять лет назад вместе с большей частью второго этажа, но в 97 лет Джунипер не хватало выносливости и терпения продолжать, так что большая часть дома оставалась в том же состоянии, что и более ста лет назад, не считая весьма дорогостоящего монтажа системы центрального отопления. Он предупредил меня, что есть «немного обугленные участки» в связи с быстро нейтрализованным пожаром, а некоторые места отчаянно нуждались в ремонте; нескольких миллионов хватит, сказал он мне, и поместье само покроет расходы, если я решу провести эти работы в свои изначальные три года.
– Несколько миллионов, – прошептала я, стоя и глядя на дом. Он так небрежно упомянул сумму, будто это жалкие гроши. Наверное, окупаемость инвестиций в 147 миллионов долларов может доходить до такой суммы ежегодно, и поэтому это не оставит большой дыры в бюджете.
Фонари освещали дорожку до широких изогнутых ступеней, обрамлённых огромными дубами, сочащимися серебристым мхом, а на вершине этих ступеней тенистое крыльцо тянулось на север и юг, за элегантными перилами из кованого железа, увешанными вистерией. Двойные двери имели в себе витражный переплёт и такие же боковые окна с двух сторон. Над разнообразной плетёной мебелью с голубого потолка свисал мягко работающий вентилятор, создававший на крыльце приятный ветерок. Если бы ещё дом не был таким зловещим.
Я двинулась вперёд отрывистыми шагами, стуча каблуками по дымчато-серым и кремовым камням брусчатки, поднялась по ступеням и уже наполовину миновала крыльцо до двери, когда проблеск движения справа сорвал испуганный вскрик с моих губ. Я резко развернулась, готовясь к очередной атаке Руфуса.
– Полегче, мисс Грей, – пробормотал мужчина, подходя и протягивая руку в знак приветствия. – Я не хотел вас испугать. Я Девлин Блэкстоун.
Я не увидела его в тени. Без рубашки, блестящий от влаги и восхитительно мускулистый, он имел низкий голос с лёгким следом акцента – не совсем шотландского, не совсем британского, а смеси разного, как у Эсте, словно он тоже в раннем возрасте был в окружении множества диалектов. Несколько секунд я просто пялилась без слов. Около тридцати, плюс-минус несколько лет, он был высоким и широкоплечим, с гибким и тем не менее мощным телосложением, которое можно обрести не в спортзале, а за тяжёлым трудом в поле или на стройке. Его руки были покрыты рукавами татуировок, а пониже пресса с шестью кубиками висела футболка, заткнутая уголком за пояс джинсов. Его волосы были тёмными как уголь и приглаженными, будто он недавно плавал. Его лицо определённо было мужественным, но также красивым, почти иномирным в своём симметричном совершенстве. Что-то в его глазах, помимо их необычного цвета – насыщенный жжёный янтарь, соединявший виски с медью и поцелуем солнца – обладало свойством, которое я находила не менее поразительным. Мама называла такие глаза глазами старой души.
Он одарил меня улыбкой, от которой у меня едва не подогнулись пальчики на ногах.
– Я привык пользоваться бассейном по вечерам, но поскольку теперь он ваш, я пресеку эту привычку. Если вы пожелаете. Я надеюсь продолжить, если вы не возражаете.
Я ещё не решила, планировала ли я остаться; я не могла воспринимать это место или бассейн как свои, и инстинктивно мне хотелось поступить вежливо, сказать, что ему не нужно отказываться от этой вольности. Однако его джинсы не были мокрыми, я нигде не видела сушащихся плавок, и меньше всего мне нужен мужчина, плавающий голышом за окном моей спальни – особенно в свете моих нестабильных эмоций. Интересно, вдруг 103-летняя женщина смотрела на него престарелыми глазами, и вопреки слабости тела в её венах горело желание, если мы вообще продолжаем так долго цепляться за похоть.
– Спасибо.
Когда наши ладони встретились, наши взгляды сцепились, и между нами что-то пронеслось. Почти осязаемый заряд, подобный шоку узнавания, знакомости. И всё же я никогда прежде его не видела.
– Это означает, что я могу продолжать плавать или не могу?
Он был таким чертовски красивым, что я могла представить, как женщины всю его жизнь давали ему любые вольности, какие он пожелал, и поэтому мне стало легче не давать ему ничего.
– Это означает никакого плавания, – твёрдо сказала я.
Вопреки разочарованию в его взгляде, он склонил голову и сказал:
– Как пожелаете. Мистер Бальфур сказал мне, что вы сегодня приедете. Я подозревал, что дом может вас ошеломить.
– Немного.
– Многие поначалу ошеломлены. Немало надо переварить. А потом влюбляешься по уши так, что и дикими лошадями не оттащишь, – он заметил выражение моего лица и рассмеялся. – Я про дом, а не про себя.
– Но полагаю, многие женщины влюбляются, – сухо сказала я. – В вас.
Улыбнувшись, он добавил в речь густой шотландский акцент.
– Аа, девушки и правда питают ко мне лёгкую слабость, мисс Грей, тут врать не стану. Это бремя, которое я стараюсь нести достойно.
Я рассмеялась.
– Вы из Шотландии?
– Провёл там приличное количество времени. Женщины падки на шотландский акцент, особенно в последнее время, а акценты мне легко даются.
– Итак, мистер Бальфур был официальным встречающим комитетом, а вы – неофициальный.
– Что-то вроде того. Отдыхайте сегодня спокойно, не берите тревоги в голову. Я буду рядом, если понадоблюсь вам.
– Вы же не имеете в виду всю ночь.
– Именно это я имею в виду.
