Текст книги "Дом на Уотч-Хилл (ЛП)"

Автор книги: Карен Мари Монинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Затем он снова опустил свою прекрасную тёмную голову, и я смотрела, шокированная и возбуждённая, как он возвращается к своему занятию.

Эсте захлопнула дверь и развернулась, прислонившись к ней, тяжело дыша и прижимая ладонь к груди.

– Подожди, он…

– Тихо, – она резко отвернулась от двери. – В туалет, затем убираемся отсюда к чёртовой матери! Мы не говорим об этом, пока не окажемся дома, в уединённой обстановке, – гаркнула она через плечо.

Тупо кивнув, я пошла следом.

***

– Я всегда думала, что если увижу, как вампир пьёт чью-то кровь, то испытаю отвращение, – сказала Эсте, усевшись рядом со мной на кровать и скрещивая ноги. – Всё оказалось совсем не так.

– Девлин вампир? Его клыки были настоящими? – взорвалась я, взбивая подушки, чтобы подсунуть их себе за спину. Этот мужчина изначально был горяч как сам Аид, а теперь сделался ещё более интригующим для меня. Вампир? Серьёзно? Они существовали!

– Определённо настоящие. Ты когда-нибудь прикасалась к нему?

– Нет!

– Я не имею в виду секс с ним. Я имею в виду, прикасалась ли ты к нему вообще хоть как-то. Он был ледяным или тёплым? Это важно.

Я пожимала его руку, танцевала с ним, целовала его, чувствовала жар его ладони, прожигающий шёлк моей кофточки на пояснице. Хотела почувствовать намного, намного больше.

– Определённо тёплый. Но у него никогда раньше не было клыков. Я бы заметила.

Она напряжённо смотрела на меня.

– Как именно ты к нему прикасалась?

– Я пожала его руку в вечер, когда мы встретились впервые, – сказала я, и даже для моих ушей это прозвучало слегка оборонительно.

Она издала хрюкающий смешок.

– О, детка, ты это сделала. Да кто бы устоял? Далеко зашли?

– Я только целовала его, и только один раз.

– Ну, прислушайся к моему совету и больше этого не делай, – сказала она, посерьёзнев. – Этот мужчина – тёплый вампир. Их клыки заметны лишь тогда, когда они кормятся или, если они очень старые и могущественные, когда они испытывают агрессию или возбуждение.

– Тёплый вампир? – эхом повторила я. Гримуар упоминал холодных вампиров, и я гадала, означало ли это, что есть и тёплые. Видимо, есть.

– А ты думала, что ведьмы – это единственные паранормальные создания, которые существуют в реальности? Мифы, легенды, истории – все они содержат в себе некоторую степень правды. Особенно те, что можно найти в любой культуре, в любой стране.

– Значит, – медленно произнесла я, – есть и холодные вампиры?

– Холодный вампир мёртвый, но немёртвый – совершенно иное существо, с совершенно иным происхождением. Однако тебе стоит знать, что они склонны обитать вблизи могущественных ведьмовских сообществ. Они служат лакеями в обмен на шанс попробовать ведьминой крови, которая способна питать их гораздо дольше, чем Бледнокровные. Тёплый вампир – это полностью живая ведьма, которая регулярно пила кровь более могущественных ведьм, чтобы продлить свою жизнь. Через какое-то время употребление крови становится необходимым для поддержания их бессмертия. Холодный вампир не умрёт, если его лишить крови. Он или она уже мертвы. Просто они будут адски страдать. Но ведьма, являющаяся тёплым вампиром, умрёт, если не будет регулярно пить.

– То есть, Девлин тоже ведьмак.

Она кивнула.

– Я никогда прежде не видела тёплого вампа. Только слышала истории. Если они есть в Индиане, что ж… я искренне сомневаюсь, что нечто столь экзотическое будет торчать в ЖМ.

В Жопе Мира, то есть, в глухомани, как мы называли Франкфорт и практически любой другой город на Среднем Западе.

– И? – подтолкнула я.

– Обычно они сами по себе весьма могущественны, но жаждут более великой силы. Употребление крови более могущественных ведьм не только продлевает их жизнь, но и увеличивает количество магии в их крови. Предположительно некоторые способны изменять свой облик, и по слухам, они обладают возможностью становиться невидимыми, как старейшие из холодных вампиров. Они охраняют свои секреты так же тщательно, как и серый дом. Усиление магии, которое они получают, не передаётся их потомкам и принадлежит лишь им, пока они продолжают пить. В древней истории бывали тёмные времена, когда Королевских ведьм похищали и выпивали до смерти. Теперь подобный поступок приведёт к истреблению всей родословной в отместку. Если этого не сделает оскорблённый Королевский дом, тогда за них это сделает серый дом. Никто не хочет навлечь на себя серый гнев, даже вампиры. Боже, это было сексуально или как?

Весьма пугающе сексуально. Я никогда не была фанаткой вампиров. Как и Эсте, я думала, что посчитаю их способ пропитания кровавым и отвратительным, и как это вообще могло быть сексуальным? Но в случае с Девлином, кровь на его губах, примитивный, полный похоти взгляд его глаз, мускулистое полуголое тело, руки, обнимающие бледнокожую женщину – всё это было тревожно интимным, эротичным, неожиданно сильно возбуждающим, и женщина явно чертовски наслаждалась процессом. Я гадала, каково это – быть голой в объятиях Девлина, пока он пьёт мою кровь. Как много он возьмёт? Как много ему нужно, чтобы выживать, и как часто? Несколько капель или… «Воу, Зо, – пожурила я себя, – приди в себя и сдай назад».

– А можно ли как-то понять, что ведьма является ещё и вампиром?

Эсте покачала головой.

– Но Девлин светлый ведьмак, верно? – настаивала я. О чёрт, я определённо заинтригована.

Она бросила на меня суровый взгляд.

– Я знаю это выражение в твоих глазах, детка, и говорю тебе – не ходи туда. Тёплые вампиры иные. Правила остальных из нас прогибаются под них. И откуда мне знать? Я чувствую силу Девлина, а не его родословную. Но я бы предположила, что раз он здесь, в Дивинити, так близко к бывшему матриарху, то он светлый ведьмак. Я знаю, что он захочет твоей крови. Ты новая наследница. Он попытается соблазнить тебя, если ещё не пробовал, – сказала она, пытливо выгибая бровь. – Джунипер, возможно, кормила его. Я не представляю, зачем ещё этот великолепный мужчина задерживался поблизости.

Что ж, это разочаровывало. Он хотел моей крови, а не меня. Он жаждал силы и долголетия, которые она даровала, а не меня. Я ещё не уложила в голове существование ведьм, а теперь надо было разбираться ещё и с вампирами.

– Это не означает, что ты его не привлекаешь, – поспешно добавила Эсте. – Я уверена, что привлекаешь. Ну то есть, разве может быть иначе? В тебе есть всё, детка. Но он захочет твоей крови. Про это есть в записной книжке, Зо. На самом деле, это в первой её части, потому что мы с мамой знали, что ты будешь добычей для тёплых вампиров. Прочти, когда я уеду. Пообещай, что ты сядешь и изучишь эту записную книжку.

– Обещаю, – сказала я, внезапно почувствовав усталость. Не физически, но мысленное и эмоциональное измождение. И слишком сильное опьянение. – Как ты поняла, что Девлин ведьмак? Я имею в виду, что это выдаёт?

Мне нужно было знать, кто в этом городе ведьма, а кто нет. Относились ли к ним Алтея и её овощной ковен? Если человек мог применять глубокое зрение, означало ли это, что это ведьма или ведьмак? Получается, несколько дней назад на меня наседала не просто группа озлобленных женщин, а группа озлобленных ведьм? Мне недоставало самых базовых навыков, и я совершенно не разбиралась в этом.

– Это одна из многих вещей, которым тебя должны были научить в детстве. Мы можем чувствовать друг друга. Любовники, которых ты выбирала. Почему ты выбирала именно их?

– Я улавливала от них ощущение чего-то… большего. Я не могла объяснить это даже себе. Я просто знала, когда находила это.

– А когда ты впервые встретила меня?

– Я почувствовала, будто ты первая, кроме моей мамы, кто ощущался по-настоящему правильно и имел для меня смысл.

– Вот именно. Это мы и чувствуем. Ты почувствовала это, когда встретила Девлина?

Я припоминала шок узнавания, знакомости, когда я пожала его руку. Я также в изобилии чувствовала это в Криолло, а значит, ресторан и правда был заполнен ведьмами и ведьмаками. Ждавшими прибытия наследницы? Неужели так много ведьм уже знали, кто я такая, что я приеду и когда? В тот вечер я была ходячей мишенью? Что, если бы я выбрала не Келлана, а какого-то другого ведьмака? Мог ли кто-то попытаться убить меня? Я задрожала. Сколько же раз за последнее время я, сама того не подозревая, едва-едва разминулась со Смертью?

– Да. То есть, это нечто деликатное?

– Нет, как только ты настроишь свой радар на это. Ты доходишь до такой степени, когда можешь войти в толпу из тысячи человек и сразу понять, что среди них есть три ведьмы. Найти их – это другое дело. Нужно сосредоточиться и сузить круг поиска. Как и со всем остальным в ремесле, требуется практика. На эту тему в записной книжке тоже есть заметки. Прости, но меня очень злит то, что твоя мама не научила тебя этому в детстве. Мама и папа воспитывали меня обращать внимание на всё странное, что я чувствовала, объясняли это по мере моего взросления, учили простирать и взращивать мою силу. Тебе многое предстоит наверстать.

Меня это тоже злило. Но с другой стороны, в последнее время меня всё злило. Я хотела запротестовать и сказать, что Эсте не могла уехать утром. Мне нужно, чтобы она меня обучила. Но с правилами Джунипер насчёт гостей у неё не было варианта просто пожить в поместье.

– Я вернусь на следующих выходных, – сказала она, прочитав мои мысли по лицу.

– Ты не можешь, – кисло сказала я и объяснила условия наследования.

– Мне это не нравится, Зо. Они контролируют тебя, изолируют.

– У меня складывается ощущение, что мы будем заново обсуждать эти требования. Похоже, они по какой-то причине нуждаются во мне.

– По какой-то причине? Детка, этот город – лёгкая добыча, пока их не охраняет Королевская ведьма.

– В смысле лёгкая добыча? От кого их надо охранять?

– От любой другой магической родословной, которая захочет их заполучить. Не только здесь, но и по всему миру. В любой культуре есть те, кто практикует путь. Девять домов, о которых мы говорили – это только в данной стране.

– Я не понимаю. Зачем другой родословной хотеть заполучить Дивинити?

Она тяжело вздохнула.

– Ох, Зо, нам нужно поговорить о социальной структуре ведьмовского мира. Сила – это их афродизиак.

– Даже для светлых ведьм?

– Даже для них. Ты поймёшь, что большинство ведьм, которые крепко связаны с сообществом, которые участвуют в нём, жаждут заполучить позиции и влияние, так же жаждут силы и стремятся к успеху, как и Бледнокровные. Некоторые из самых гнусных охот на ведьм и казней в истории проводились самими ведьмами. Мама и папа отделились в молодом возрасте, воспитывали меня вдали от этого. Многие ведьмы уходят жить в одиночку, отказываются от защиты ковена ради уединённой жизни без драмы. Некоторые даже отворачиваются от самого ремесла.

– Как думаешь, сколько ведьм в этом городе? Ты сказала, что можешь почувствовать их всех, входя в комнату.

– Комната – это не то же самое, что город. Я чувствую здесь колоссальную силу, но не могу даже предположить. В клубе сегодня вечером, не считая телохранителей…

– Они тоже ведьмаки? – воскликнула я. Неудивительно, что я испытывала такую магнетическую тягу ко всем ним.

Кивнув, она продолжила:

– Было ещё семь ведьм. Горячий ямайский бармен, женщина в руках Девлина, и трое на балконе. Двух других я не приметила. Город по большей части состоит из Бледнокровных, как мы их называем, и их наверняка старательно выбирали, заманивали сюда предложением работы или возможностями инвестиций. Кто-то – наверное, городской комитет – выбирает семьи, которые кажутся им пригодными для проживания здесь. Это ключевой принцип в спланированном сообществе.

– Но почему не организовать город исключительно из ведьм? – спросила я, нахмурившись.

– Ведьм на свете меньше, чем Бледнокровных, и численность даёт силу. Люди без магии многое могут предложить. Они приносят верность, преданность, защищать обычаи жизни, которую они ценят – и я полагаю, жизнь здесь весьма идиллическая.

– Но зачем тогда, – медленно произнесла я, – моей матери сбегать отсюда? Зачем забирать меня из такого места?

Если уж на то пошло, кто мой отец, и как он вписывался в общую картину? Действительно ли за нами гнался мой отец, или это был кто-то другой?

Эсте поколебалась несколько секунд, затем сказала:

– Прошлым вечером я, возможно, неверно выразилась. Может, она бежала не от этого города. Есть и другой вариант, – она погрузилась в молчание, нахмурившись. Наконец, она сказала: – Я должна это озвучить, потому что завтра я уезжаю. А ты должна понимать все варианты, чтобы быть настороже.

– Что это за неприглядная вещь, которую ты не хочешь мне говорить?

– Возможно, ты вообще не Кэмерон.

– Что? – воскликнула я. – Ты уверена, что я Королевская ведьма?

– До твоего пробуждения я не могла полностью тебя чувствовать, но ты определённо Королевская. Как и твоя мать. Однако, как я и сказала, я никак не могла знать (и любая другая ведьма тоже не знает), из какого ты дома. Мы чувствуем твою силу, но не можем сказать, светлая она, тёмная или серая. Только тот факт, что ты Королевская. Тебя выдаёт просто количество магии, исходящее от тебя после пробуждения.

– Если я не была пробуждена, как Джунипер могла понять, что я Королевская?

– Любая ведьма, которую она послала охотиться за тобой, почувствовала бы силу твоей матери и поняла, что её ребёнок – Королевская ведьма.

– Но зачем Джунипер привозить меня сюда, если я не Кэмерон?

– Этот город – приз. Состояние Джунипер ошеломляет. Она оставила королевство, покоящееся на лаврах колоссального богатства вместе с безумно могущественным ковеном для охраны любой Королевской ведьмы, которая его заполучит. Если она долго искала наследницу Кэмеронов и не могла найти, но знала, что умрёт через считанные недели или месяцы, она бы сделала что угодно, чтобы обеспечить будущее Дивинити. Любая Королевская ведьма смогла бы его удержать. Возможно, ей просто удалось найти ведьму неопределённого происхождения, которую можно выдать за Кэмерон, и готова была принять тебя, чтобы защитить работу всей её жизни, сделав ставку на то, что такое поразительное «наследие» плюс строгие условия, направляющие тебя в твои ранние годы, пробудят в тебе лучшее. И что если даже ты не Кэмерон, то со временем станешь именно такой Кэмерон, в которой нуждается Дивинити.

– Я думала, ты сказала, что другие ведьмы не могут найти город. Тогда откуда такая угроза?

– Королевские могут, – сказала она, поморщившись. – Вести о смерти Джунипер распространились быстро. Мы дома услышали об этом через несколько часов. Как только другие дома узнали, что её наследие не защищено, оно стало завидной добычей. Любой Королевский дом может налететь, устроить брутальную демонстрацию силы, и после надлежащей жестокости Дивинити присягнёт новому дому. Подобный город без Джунипер – это добыча. Вот почему мистеру Бальфуру нужно было привезти тебя сюда и быстро пробудить. Я гарантирую, что другие дома направили в пределы Дивинити своих самых могущественных ведьм в считанные часы от смерти Джунипер. Все ждали, когда она скончается. Ей было более ста лет, и факт отсутствия у неё наследницы был широко известен. Даже если все ведьмы этого города объединятся, они не смогут защитить город от Королевской ведьмы и её Высококровного ковена.

– Мистер Бальфур сказал, что Джунипер выбрала альтернативный вариант. Чета Александров – Высококровные, но не Королевские. Как они могли надеяться удержать город?

Она пожала плечами.

– Последнее средство? Отчаянные меры в отчаянные времена; возможно, чтобы выиграть время и продолжить охоту на какую-нибудь Королевскую ведьму. Но это чрезвычайно важно: ты обязана не говорить никому здесь, что ты можешь не быть Кэмерон.

– Почему нет? Они ведь в любом случае будут благодарны за защиту?

Она покачала головой.

– И да, и нет. Зависит от того, из какого ты дома. Твоя мать была готова обречь тебя на жалкое подобие жизни. От чего она пыталась сбежать, раз была готова пойти на такие радикальные меры? Что она пыталась предотвратить, подавляя тебя?

– Я не понимаю.

– Зо, твоя мать могла быть из тёмного дома. Бежать от этого самого дома. Пытаться спасти тебя от него.

Я немного помолчала, затем сказала:

– Но само собой, Джунипер не привела бы в Дивинити тёмную ведьму.

– Никто из нас не может сказать, является ли твоя сила светлой или тёмной, или даже серой, хотя я всерьёз сомневаюсь, что твоя мать выбрала бы такую фамилию, будь ты серой. Грей – почти такая же распространённая фамилия, как Браун или Уайт. (Эти фамилии дословно переводятся как «коричневый» и «белый», – прим). Найдя тебя, Джунипер могла посчитать, что стоит рискнуть, ведь с вероятностью 50 % ты могла оказаться светлой. Возможно, она даже надеялась, что если ты была тёмной, то поскольку тебя не пробуждали, то время в Дивинити усилит в тебе свет. Рождение в семье тёмных ведьм не гарантирует, что ты выберешь идти по этому пути. Это твой выбор. Даже ведьма смерти может сделать выбор идти по светлому пути.

– То есть, – медленно произнесла я, – я не только ведьма, я ещё и могу оказаться плохой ведьмой?

Её слова про то, что будь я серой… Она сомневалась, что моя мать «выбрала бы такую фамилию». Само собой, даже моя фамилия не была по-настоящему моей. Мы всю нашу жизнь бежали и прятались.

– Всё – выбор, – с напором сказала Эсте. – Ты выбираешь. Никто не выбирает за тебя. Мы не то, чем мы рождаемся. Мы – это не наша сила. Мы – то, что мы выбираем с ней делать.

Несколько минут мы сидели молча. Всю свою жизнь я жаждала ответов, и теперь, когда я наконец-то их получала, они оказались не такими приятными, как я себе воображала.

– Я не говорю, что ты не Кэмерон, – сказала Эсте. – Это вполне может оказаться правдой. Но ты должна оставаться открытой для всех вариантов, пока не найдёшь доказательства того, кто ты. Потому что если ты тёмная ведьма, ты будешь склонна… ну, тяготеть к этому. Особенно если тебя никто не обучает. И я очень надеюсь, что они скоро это начнут. И ещё тот факт, что ты пробудилась, но твоя сила не была официально присягнута какому-либо дому. Это тоже оставляет тебя открытой для любого пути. Не дай Бог ты прольёшь кровь до того, как дашь клятву.

– В смысле убью кого-то? – не то чтобы я испытывала какую-либо тягу сделать это (не считая убийцы мамы), но я хотела понять, к чему она ведёт.

– Боже, нет, этого тоже не делай!

– А что случится, если сделаю?

Она задрожала.

– Просто не делай, Зо. Нечаянно или как-то ещё. Если кто-то нападёт на тебя, не давай отпор, даже не защищай себя. Беги, пока не дашь клятву.

– Почему?

– Тёмные дома будут вести агрессивную борьбу за тебя, а для них это означает нечто агрессивно манящее. Они профессионально умеют давить на кнопки, заставлять думать, что ты хочешь того, что они предлагают, что сила и красота их ночи всегда затмит наш день. Но хуже того, серый дом может заявить на тебя права, вне зависимости от твоего истинного происхождения.

– В смысле, «заявить права»? Я могу отказать, верно?

Взгляд Эсте сделался замкнутым.

– Просто не проливай крови, Зо. Мы не говорим о сером доме. Если говорить о них, они имеют неприятную манеру пристраиваться бочком и наблюдать, и ты редко знаешь, что они делают это, пока не становится слишком поздно.

– В каком плане слишком поздно?

– Ведьмы имеют дурную привычку исчезать, когда появляются серые. Часто исчезает слишком много ведьм. Целые ковены. И их больше никто уже не видит.

– Но они просто ведьмы, верно? Такие же, как другие ведьмы?

Она вздохнула.

– Сложно сказать. Я не могу назвать тебе ни одного имени ведьмы из серого Королевского дома. Понятия не имею, матриарх у них или патриарх, король их возглавляет или королева. Они всегда поддерживают такой порядок. Но довольно на эту тему, – резко сказала она. – Они бездна; если ты посмотришь в эту бездну, они посмотрят в ответ. Они не такие, как остальные из нас. Их цели иные. Они служат совершенно иному кодексу. Они нечто совершенно иное. Молись великой Кайлех, чтобы ты никогда не столкнулась с кем-то из них.

Глава 16

В три часа ночи воскресенья – через тридцать минут после того, как Эсте отправилась в постель, чтобы поспать несколько часов перед отъездом в аэропорт – я стояла на третьем этаже поместья Кэмерон, в чернильном, обугленном северо-западном коридоре и спорила сама с собой.

Здесь дом был тёмным как полное лунное затмение и леденяще зловещим. Само собой, существовало более хорошее время, чтобы сделать это. У меня оставалось менее сорока восьми часов до момента, когда я смогу открыть письмо Джунипер со всеми ответами (и лучше бы в нём содержались все ответы, чёрт возьми), и я заглотила достаточно готических романов, чтобы знать, что монстры выходят по ночам, а не посреди дня, и в тёмных домах происходили плохие вещи, когда героини прошлого блаженно шли на странный звук или странный свет, так о чём я думала?

О том, что я не могла выбросить тот треклятый гримуар из головы, гадая, что ещё может предложить книга, если я попрошу.

Эсте за то недолгое время, что он провела здесь, обременила меня таким количеством информации, что можно было подумать, что я не стану активно искать ещё больше сведений. Я даже не рассказала ей, что пожар, спаливший наш дом, устроили намеренно, не поведала о мнимой попытке покушения на мою жизнь, о теле в амбаре или об исторической хижине и необъяснимой книге. Я была слишком занята попытками впитать всю информацию, которую она кидала в меня, и потому я не делилась своими новостями.

Но если честно, под всем этим маячила глубинная, непоколебимая настороженность, которая и связала мне язык. Я планировала рассказать Эсте всё до малейшей детали, когда она приедет, чтобы узнать её мнение. Я думала, что мы будем вместе изучать опасности моей новой жизни. Потом я обнаружила, что она знала, кем я была всю мою жизнь, и не говорила мне, и недоверие пустило корни в моём сердце. Я не могла отбросить чувство, что мне нужно узнать ещё что-то важное, что-то критичное. Моя лучшая подруга, которой я доверяла слепо и всецело, никогда не говорила мне, что я ведьма; что ещё она может утаивать? В данный момент я не доверяла никому и ничему, кроме самой себя. Возможно, даже тому, что Джунипер может раскрыть в своём письме. Да и как я могла доверять, узнав, что мои самые близкие люди врали мне всю мою жизнь? Разве незнакомцы не будут врать с ещё большей готовностью?

Возможно, книга знала что-то о моей матери. Эта мысль могла показаться абсурдной, но книга же писала сама себя, и это выходило далеко за пределы абсурда, так что абсурд вообще уже не применялся. Возможно, она содержала в себе родословную всех ведьм и могла сказать мне, кто я, или хотя бы предложить хорошую зацепку.

«Беги», – приказала книга. Но зачем? Изначально она, похоже, пыталась помочь мне понять, кто я. Затем противоборствующие силы сражались за контроль над её страницами и право общаться. Отчаянно желая узнать больше от любого из этих рассказчиков (которые почему-то казались мне более беспристрастными, чем люди вокруг), я просто была достаточно обезболена алкоголем и движима вскипающей злостью, чтобы чувствовать себя раздражённо беспечной, почти неукротимой.

Вооружившись двумя фонариками и светильником на батарейках, который я повесила на плечо, я сотворила достаточно яркий нимб света, чтобы испытывать обоснованную уверенность, что не впаду в полную панику, когда войду в чернильный коридор.

Но Боже, ночью поместье было почти угнетающе огромным! В темноте легко было вообразить, что дом, как сказала Эсте, простирается бесконечно. Что если я уйду слишком далеко или не буду уделять строгого внимания, то могу забрести в какие-то неведомые ведьмовские земли, из которых нельзя просто вернуться той же дорогой, и это будет стоить мне крови или частицы души. Серьёзно, тут была башня без входа, дверь в кабинете Джунипер, которая не открывалась, потайные панели в стенах, соединяющие части дома; поместье Кэмерон было далеко от предсказуемости.

А я была ведьмой. Насколько же это немыслимо?

Медля и набираясь решимости, я представляла себе чудовищную крепость снаружи, вспоминала своё инстинктивное впечатление о ней в день, когда увидела это место впервые, и рассмеялась вслух при мысли о том, что здесь и сейчас, посреди ночи я, с недавних пор неукротимая Зо Грей, стояла в чернейшей из дыр, собиралась войти в ещё более чернильную, сильно повреждённую пожаром, самую ужасающую часть дома.

Наглости мне в последнее время хватало, надо отдать должное. Либо же я страдала от опасного дефицита мозговых клеток.

Тогда я осознала, что смех перед битвой – это комплект брони. Настрой скис, я расправила плечи и уверенно пошагала к входу в пропитанный дымом ледяной коридор и тут же испугалась внезапному сгущению тьмы вокруг меня, загустению самого воздуха, словно начало коридора противилось моему входу. Мне пришлось протолкнуться внутрь, пробиться, и я едва не упала головой вперёд, когда зловещее сопротивление загадочным образом прекратилось.

Моя уверенность быстро угасала. Чем дальше я шла, тем более ледяным и странно узким становился коридор, он начинал ощущаться странно перекошенным, опасно отклонялся от формы квадрата. Задрожав, я чувствовала себя так, будто стены сдвинулись сокрушительно близко, пол уходил под углом. Раз или два я останавливалась, чтобы вытянуть руки в стороны и измерить ширину, обнаруживая, что коридор не изменился; изменилось лишь моё восприятие его. Каким-то образом дом заставлял меня испытывать клаустрофобию, чувствовать себя выбитой из равновесия, когда для этого не было причин. Спустя время я обернулась назад, но вообще ничего не могла увидеть. Позади не было даже слабейшего проблеска света. Как будто я стояла лицом к сплошной чёрной стене. Я на мгновение подумала вернуться в свою комнату, но вид позади каким-то образом казался более устрашающим, чем вид впереди, так что я продолжила идти.

И идти. Я понятия не имела, как коридор вообще мог тянуться так далеко, но северо-западное крыло, похоже, страдало от какой-то пространственной аномалии, которая не повлияла на остальное поместье. Несколько раз, проходя мимо бесчисленного множества закрытых дверей, я могла бы поклясться, что слышала… шуршащее скольжение.

И всё же я не чувствовала смертельной угрозы и вполне могла представить, что, возможно, в этом заброшенном крыле обосновались крысы, которые и создавали такие звуки. Поскольку моя жизнь в любом случае была такой сюрреалистичной, я отказывалась отвлекаться от своей миссии. В конце концов, двери оставались закрытыми. Ничего ужасающего не выбредало и не вырывалось из них, а я не собиралась поворачивать дверную ручку, чтобы заглянуть в одну из этих комнат. Думаю, часть меня практически надеялась, что что-то выскочит и нападёт на меня, чтобы в моей жизни наконец-то появилась осязаемая, опознаваемая угроза, которой можно противостоять.

Наконец, я дошла до бледно-серого камня башни. Я находилась в узком тёмном коридоре, шла как будто час, и наконец, добралась до двери хижины.

На сей раз я остановилась, чтобы изучить вырезанные символы, запомнить и найти их позднее.

Затем я толкнула дверь, посветила фонариком высоко вверх и вниз, оценивая опутанную паутиной кухню. Обнаружив, что в ней ничего не изменилось, я решительно пошагала через неё к аптеке/библиотеке, не глядя ни влево, ни вправо.

Древний гримуар лежал открытым на пьедестале, источая слабое зеленоватое свечение.

– Здравствуй, – сказала я, чувствуя себя глупо, но что-то здесь было разумным, и я подумала, что не помешает поприветствовать это.

Когда я шагнула вперёд, предложение само проступило на странице.

«Приветствую, та, что с тайной и магией в её крови. Зачем ты пришла?»

– У меня есть вопросы.

«Что ты?»

– Я… – я умолкла, готовая сказать «ведьма», и инстинктивно переключилась на: – Кайлех.

«Да».

– Ты знаешь, кто я?

«Ты только что мне сказала. Помимо этого, всё – выбор».

– Я имею в виду, какой дом – светлый или тёмный?

«Всё – выбор».

– Я Кэмерон?

Слова оставались на прежнем месте. Ничего нового не было написано. Я ещё тремя разными способами задавала вопросы о своём наследии, но слова просто оставались.

Наконец, я раздражённо потребовала:

– Кем была моя мать? Каким было настоящее имя Джоанны Грей?

Внезапно страницы заполнились словами, и подойдя ближе, я начала читать.

Существует бесчисленное множество неверных представлений о связывании силы ведьмы. Это можно сделать, но это несёт в себе чрезвычайно высокую силу. Если ведьма связывает силу другой ведьмы – гнусный поступок, совершаемый лишь в тяжелейших обстоятельствах – обе умрут. На эту пару быстро обрушится несчастный случай, и их кончина будет ужасающей и болезненной. Часто ведьма лишает себя жизни, лишь бы не пассивно поддаваться той кошмарной судьбе, что уготовила ей вселенная.

Если тринадцать ведьм работают сообща, чтобы связать силу ведьмы, умирает лишь связанная ведьма, но каждая из тринадцати вскоре пострадает от вопиющих травм и потерь. Разделённая на тринадцать кусков пирога, расплата становится более удобоваримым десертом правосудия, но заставить тринадцать ведьм согласиться в чём-либо практически невозможно: ингредиенты простого зелья, округлость полной луны, даже цвет совершенно чёрной кошки может привести к распалённым дебатам.

«Значит, – подумала я, хрюкнув, – ведьмы точно такие же, как и все остальные – категоричные и склонные к спорам».

Ведьма может подавить силу другой ведьмы, даже не дать ей пробудиться, но если это будет продолжаться на протяжении длительного времени, это также приведёт к смерти угнетательницы. Использование силы для подавления чужой силы вытягивать жизнь из тела, отчего ведьма заболевает множеством неизлечимых болезней, и если ведьма Высококровная Королевская, это может занять десятки лет, но смерть придёт, а до тех пор жизнь её будет трагична и полна недугов.

Подавляемая ведьма тоже будет страдать; в лучшем случае как свеча без пламени, способная лишь на поверхностную страсть, на подсознательном уровне раздражающе осознающая, что он или она – лишь тень того, чем им суждено быть; в худшем случае их здравомыслие надламывается, заставляя их оборвать существование, которое они не в силах выносить.

Запись обрывалась на этом месте. По моей спине пробежал холодок, и я тупо уставилась перед собой. Перечитала ещё раз.

Моя мать постоянно болела, потому что подавляла меня.

Этот процесс высасывал из неё жизнь.

Моя мать знала, почему она постоянно болела. Она выбрала это.

Я была причиной, по которой моя мать умирала. И если бы она не сгорела, я бы стала причиной, по которой она умерла.

Она готова была умереть, чтобы не дать мне быть ведьмой – по крайней мере, пока она была жива. Почему? Какой прок скрывать от меня мою силу до её смерти? В этом не было никакого смысла.