Текст книги "Акт бунта (ЛП)"

Автор книги: Калли Харт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

– Ну? – спрашивает он. – Не собираешься сказать мне удалить снимок?

– А смысл? – Я сопротивляюсь желанию прикрыть грудь руками. Это выставит меня слабой, а я не хочу казаться ему такой. – Эта камера не цифровая. И уверена, что ты не собираешься портить все кадры на пленке, открывая заднюю часть и засвечивая пленку.

Что это за выражение у него на лице? Никогда раньше не видела его у Пакса.

– Удивлен, что ты заметила, – говорит он. – И нет. Я не собираюсь этого делать. Иди, сядь вон на тот комод.

О, боже. Это не то, что я представляла себе, когда решила появиться в Бунт-Хаусе. Однако я заинтригована своей собственной новообретенной храбростью и никак не могу просто уйти отсюда сейчас. Поэтому просто делаю это. Гладкое, полированное дерево приятно холодит мою кожу, когда я приподнимаюсь, чтобы присесть на самый край комода.

Короткий проблеск одобрения мелькает в глазах Пакс. Он ждет, пока я устроюсь на комоде, а затем крадется вперед, словно хищник, охотящийся на свою жертву.

Его спортивные штаны скандально низко сидят на бедрах. Достаточно низко, чтобы я могла сказать, что на парне нет нижнего белья. Но я уже знала об этом, не так ли? И просто притворялась, что не замечаю растущую выпуклость в его штанах, но отрицать это больше нельзя, потому что я вижу очертания его члена. В деталях. Ствол и гребаную головку, и с каждой секундой эрекция становится все больше.

Дерьмо.

Пакс буквально самое горячее существо, которое я когда-либо видела. Его голова выглядит свежевыбритой. Он пахнет дождем и ненастными летними ночами. Черты его лица такие яростно мужественные, скулы гордые, линия подбородка такая острая, что об нее можно порезаться, и я не могу отвести взгляд. Никогда не могла отвести от него взгляд. Моя затяжная одержимость им была и остается моим благословением и моим проклятием. Самый сладкий рай и самый горький ад.

Парень улыбается, его губы многозначительно приоткрываются, и сильная дрожь пробегает по всему моему телу. Почему такая улыбка так опасна? Знает ли он, что может уничтожить целые цивилизации своим безжалостным ртом?

– Ладно, Файер. Раздвинь свои ноги для меня.

– Зачем?

– Затем что у меня в руке фотоаппарат, а ты моя муза. Что в этом такого?

Делал ли он это раньше с другими девушками из академии? Есть ли где-нибудь в ящике стола стопка фотографий других муз, которые с радостью раздвигали перед ним ноги? Я бы спросила, но, честно говоря, не хочу знать ответ на этот вопрос.

– Что ты собираешься делать с этими фотографиями, если я это сделаю? – спрашиваю я.

Пакс определенно выглядит зловеще.

– Разве это имеет значение? Если ты не боишься меня, почему боишься того, что я могу сделать с несколькими фотографиями?

Какой хороший обратный аргумент. Конечно, мне следует бояться того, что он планирует с ними сделать. Я была бы не в своем уме, если бы не беспокоилась. Но перед моими глазами мелькает наихудший сценарий: он расклеивает их по всей школе. Все их видят. Директор Харкорт видит их. Она показывает их моему отцу. Парни из Бунт-Хауса уже вытворяли подобное дерьмо раньше. Вполне возможно, что Пакс сделает миллион копий этих фотографий и расклеит их по всему Маунтин-Лейкс к завтрашнему утру. Но… каким-то образом… мне, блядь, все равно.

Я раздвигаю ноги.

Пакс шипит сквозь стиснутые зубы.

– Иисус, блядь, Христос. – Парень отступает назад, сверля взглядом самую интимную часть моего тела, странный румянец пробегает по его шее, и я чувствую себя невероятно живой. Даже более живой, чем в тот раз, когда очнулась из мертвых и обнаружила, что он тяжело дышит надо мной, весь в моей крови, прямо перед тем, как ушиб мне ребра. – Не двигайся, – рычит он. Подняв камеру, подносит ее к лицу и смотрит в камеру.

Никогда раньше я не оказывалась в таком положении; не уверена, что с собой делать. Прятаться кажется хорошим вариантом, но к черту это. Я уже зашла слишком далеко. С таким же успехом могла бы довести это дело до конца. Я смотрю прямо в объектив камеры, отказываясь даже моргать.

– Черт, – шепчет он.

Звук открывающегося и закрывающегося затвора слышен даже сквозь грохот хэви-метала. Парень делает еще три снимка, подходя ближе, а затем приседает, чтобы сделать еще один под более низким углом.

А потом Пакс делает то, что останется в моей памяти до конца гребаных дней: он опускает камеру. Затем подходит ко мне, прямо между моих ног, кладет ладони на мои бедра, скользя ими внутрь, и раздвигает мои ноги настолько, насколько это возможно. Мое сердце бешено колотится, когда тот наклоняет голову, чуть пригибаясь, поджимает губы и выпускает изо рта струйку слюны… которая приземляется прямо на мою киску.

Он удовлетворенно хмыкает, глядя на слюну, которая медленно стекает по моим половым губам, теплая и влажная, и… Святое гребаное дерьмо, что происходит прямо сейчас?

Пакс смотрит на меня из-под полуприкрытых век, внимательно наблюдая за мной, пока скользит рукой вверх, вверх, вверх по внутренней стороне моего бедра, затем прижимает ко мне подушечки среднего и безымянного пальцев, растирая влагу, которую он оставил там, по всей моей плоти.

Святой…

…ад…

О…

…мой…

Бог…

Еще неудовлетворенный своей работой, он раздвигает меня, вдавливая в меня пальцы, втирая свою влагу в мою влагу…

Блядь. До сих пор я даже не осознавала, что промокла насквозь.

А я действительно влажная.

– Похоже, тебе не нужна моя помощь, – хрипло произносит Пакс.

Ошеломленная, совершенно потрясенная происходящим, я могу только покачать головой. Впиваюсь ногтями в край комода, когда парень, злобно ухмыляясь, находит мой клитор и начинает тереть его.

– А-а-а! О боже мой!

Пакс наклоняется еще ниже, изгибаясь надо мной, пока его губы не оказываются в опасной близости от того, чтобы коснуться моих.

– Ты пришла сюда потрахаться, Файер? – шепчет он. – Думаешь, один поцелуй на больничной койке дает тебе право на это?

Затем рукой находит мою. Он направляет ее к своему члену, заставляя меня обхватить его, сомкнув пальцы вокруг его твердой длины.

Испуганный вздох вылетает из моего рта. Я прикасалась к нему на вечеринке, в лесу. Кажется, да. Все, что произошло с той ночи, как в тумане. Однако об этом невозможно забыть. Мои пальцы не нуждаются в дальнейшем поощрении. Я крепче обхватываю его плоть, сильно сжимая, и улавливаю легкую дрожь, которая пробегает по телу парня.

– Тот поцелуй ничего мне не дает, – выдыхаю я. – Но у меня такое чувство, что ты все равно хочешь отдать мне это. – Я впиваюсь в него ногтями сквозь ткань его спортивных штанов, и Пакс обнажает зубы. Однако не убирает мою руку.

– Осторожнее, Файер. Ты хоть представляешь, что делаешь?

Нет. Я понятия не имею, что делаю. Но разберусь в процессе, если понадобится. Я слишком долго ждала этого. И здесь, в спальне Пакса, с его мозолистыми пальцами, исследующими самые интимные части моего тела, умело пробуждающими меня, заставляющими меня ожить… Я действительно чувствую себя живой. И не чувствую, что умираю. Я не хочу умирать, и облегчение, которое испытываю из-за этого, просто безумно.

Я сжимаю сильнее, и Пакс одаривает меня опасно-довольной улыбкой.

– Это твой выход, Чейз. Ты знаешь, где дверь. Если хочешь уйти, отпусти мой член, хватай свое барахло и уходи отсюда прямо сейчас

– Нет.

Он проводит языком по моей верхней губе.

– Нет?

Я качаю головой.

– Нет.

– Тогда ладно.

Его руки оказываются на мне в мгновение ока. Пакс поднимает меня с комода, подхватывает на руки, и моим ногам некуда больше деваться, кроме как обвиться вокруг его талии. Моя грудь прижимаются к его груди, а скользкое влажное тепло между моих ног прижимается к его твердому, как камень, животу.

Мои волосы занавесом спадают ему на лицо, когда парень поднимает меня выше, заключая в объятия, и рычит, откидывая голову назад, чтобы завладеть моим ртом.

– Поцелуй меня так, как будто ты, блядь, это имеешь в виду, – приказывает он. – Поцелуй так сильно, как хочешь, чтобы я трахнул тебя.

Я реагирую. Сейчас, когда парень держит меня, я выше его и опускаю свой рот на его с отчаянной потребностью. Почти четырехлетнее сдерживаемое желание вырывается из меня подобно цунами. Я заставляю его открыть рот и провожу языком по его губам, и Пакс хмыкает, возможно, немного сбитый с толку моим напором. Потом облизываю и пробую его на вкус, целуя так глубоко и отчаянно, что Паксу на самом деле требуется секунда, чтобы сориентироваться.

Когда он это делает, то превращается в лавину. Внезапный прилив. Непреодолимая сила природы, с которой я не могу не считаться. Правой рукой парень зарывается в мои волосы, сжимает пальцы, чтобы собрать в кулак мои густые локоны, и следующее, что я помню, Пакс бросает меня на кровать, на спину, и срывает с себя спортивные штаны. Мои ребра все еще болят, грудь чертовски кричит от грубого обращения, но мне все равно. Я почти не замечаю боли.

Член Пакс высвобождается, гордо стоя, и у меня перехватывает дыхание. Дело не в длине. Не поймите меня неправильно, у него есть солидные шестнадцать сантиметров. Вообще не на что жаловаться. Это из-за его обхвата я с трудом сглатываю. Никогда раньше не видела такого толстого члена. Я никак не могла сомкнуть свою руку вокруг него должным образом. Ради бога, я ни за что не смогу засунуть его в рот. Что, черт возьми, мне с этим делать?

Пакс тяжело дышит; его плечи поднимаются и опускаются, когда парень прислоняется к краю кровати, упираясь бедрами в матрас.

– На четвереньки. Прямо сейчас. Я хочу увидеть твою задницу.

Мои щеки пылают. Жар взрывается у меня в животе, распространяясь вниз между ног и поднимаясь к задней стенке горла. У меня такое чувство, будто я только что самопроизвольно воспламенилась, и в любую секунду кровать может вспыхнуть.

Пакс бросает на меня нетерпеливый взгляд – он не привык ждать того, чего хочет. Однако я никогда просто так не выставляла свою задницу на всеобщее обозрение. Ничто из этого мне не знакомо. Я как рыба, вытащенная из воды, и мне сейчас требуется колоссальное усилие воли, чтобы держать себя в руках. Я медленно переворачиваюсь на живот. Пакс издает гортанный звук признательности, когда я поднимаюсь на колени.

– Такая хорошая, блядь, девочка. Так хочешь сделать меня счастливым. Это очень хорошо.

Тепло разливается по моей груди от его похвалы. Никогда раньше не испытывала ничего подобного. Я хочу больше этой похвалы. Так что дам ему все, что он захочет, если тот добавит в свой голос больше этого успокаивающего одобрения. Я сделаю все, что он мне скажет. Буду унижать себя всеми возможными способами, если он просто…

– Расставь колени так широко, как только сможешь. Я хочу увидеть каждую частичку этой хорошенькой маленькой попки.

Выполняю команду, втягивая нижнюю губу в рот.

– Такая чертовски нуждающаяся, – мурлычет Пакс. Он ласкает изгиб моей задницы ладонью, едва касаясь моей плоти своим прикосновением, и я начинаю дрожать. Не могу остановиться. Чем больше пытаюсь успокоиться, тем сильнее меня трясет.

Неожиданно Пакс обхватывает мои бедра обеими руками, впиваясь пальцами в мою плоть, и я удивленно ахаю.

– Сейчас дом пуст, так что я позволю это. – Его пальцы впиваются глубже. – Однако, если сделаешь это, когда один из парней будет дома, тебе не понравятся последствия. Если ты здесь, и я трахаю тебя, ты молчишь, Чейз. Это понятно?

Прикусываю губу, задерживаю дыхание и быстро киваю. Я могу быть тихой, как церковная мышь. Он даже не услышит, как я дышу. В моей голове я не спокойна. Нахожусь максимально далеко от этого. Я торжествую, ликую, практически кричу, потому что то, что он только что сказал, подразумевает, что это не будет разовым событием. Звучит так, будто Пакс хочет, чтобы между нами было больше взаимодействий, и это музыка для моих ушей.

Парень дергает меня за бедра, притягивая к себе. Его живот прижимается к задней части моих бедер, головка его эрегированного члена зажата между нашими телами, плотно прижимается к моей киске, и я, черт возьми, почти теряю всякий контроль. Я хочу прижаться к нему, потереться о него, двигая бедрами, но слишком ошеломлена накалом ситуации, чтобы делать что-то, кроме как дрожать.

Я подпрыгиваю, когда снова чувствую влагу между ног. Бросаю взгляд через плечо, только чтобы увидеть, как он проводит руками по моим ягодицам, раздвигая их еще шире, снова глядя на меня из-под этих нахмуренных темных бровей. Его глаза – два мерцающих серебряных огня, полных злобы, когда парень наклоняет голову и снова плюет. Я стараюсь не шевелиться, когда он отводит правую руку назад и начинает тереть меня подушечкой большого пальца, размазывая свою слюну по всей моей заднице, и вниз, по моему клитору. Я почти падаю на кровать, не в силах удержаться, когда он скользит большим пальцем внутрь меня и медленно начинает трахать меня им.

– Ты принимаешь противозачаточные, Чейз?

Я пытаюсь сглотнуть, но не могу.

– Н-не сейчас. – Я согласилась принимать их после того, как мама прочитала несколько электронных писем, которые я отправила другу в Калифорнию, – электронные письма, в которых содержался очень пикантный контент о том самом мужчине, который сейчас стоит рядом со мной. Однако вскоре после этого я бросила. Казалось, в этом не было необходимости.

Пакс ничего не говорит. Однако отпускает меня и обходит кровать к одной из маленьких тумбочек. Быстро открывает верхний ящик, достает маленький пакетик из фольги и разрывает его зубами.

Он даже не смотрит на себя вниз, когда надевает презерватив на свою эрекцию уверенными, плавными движениями человека, который много практиковался в этом конкретном деле. Закончив, Пакс берет меня за подбородок одной рукой, хватка крепкая, почти болезненная, и откидывает мою голову назад, так что мне приходится смотреть на него снизу вверх.

– Если я скажу тебе что-то сделать, ты сделаешь это? – спрашивает он.

– Да. – Без колебаний. Мне не нужно даже думать об этом.

Пакс, кажется, доволен. Скорее, я думаю, что именно так он выглядит, когда доволен.

– Когда я говорю тебе двигаться, ты двигаешься. Когда говорю оставаться на месте, ты остаешься на месте. И когда скажу кончить, Чейз, тебе лучше, черт возьми, сделать это, иначе будут последствия.

Какие последствия? Каким пыткам он подвергнет меня, если я не подчинюсь? Часть моего мозга, отвечающая за самосохранение, хочет, чтобы я прояснила это, но я полна решимости держать рот на замке из страха, что скажу какую-нибудь глупость, и парень не доведет это до конца. Мне это нужно. Он нужен мне, и я не собираюсь делать ничего, что могло бы поставить под угрозу то, что должно произойти.

– Сейчас я собираюсь трахнуть тебя. Ты согласна? – рычит он.

Черт возьми. Этот вопрос. Чертовски сексуально, что он спрашивает, но я не думаю, что он пытается быть политкорректным. Он спрашивает, потому что хочет, чтобы я поняла, во что ввязываюсь, и дает мне еще один шанс отступить, пока все не стало диким.

Я киваю.

– Скажи словами, – приказывает он.

– Да. Я согласна.

Пакс быстро скользит рукой к моему затылку. Он держит меня в своей хватке, двигаясь так, чтобы снова оказаться у меня между ног. Мое сердце колотится, адреналин наполняет мой организм так быстро, что я даже не могу дышать.

Никакой прелюдии. Без предупреждения. Пакс погружается в меня одним мощным толчком, не проявляя милосердия.

Боли нет, но я напрягаюсь от неожиданности того, что он внутри меня – его огромный размер, заполняющий меня, занимающий так много места, его жар и твердость требуют каждого кусочка моего внимания. Пакс, должно быть, чувствует, как я напрягаюсь. Он шлепает меня по заднице так сильно, что я вскрикиваю, а затем грубо хватает меня за бедро, слегка встряхивая.

– Расслабься, – приказывает он. – Дыши, черт возьми. Ведешь себя так, словно это твой первый раз.

Затем он делает паузу. Делает резкий вдох.

– Подожди. Лучше бы это не был твой первый гребаный раз.

Я качаю головой.

– Чейз. Скажи мне, что тебя трахали раньше, – рычит он.

– Да. Я не девственница.

– И ты хочешь, чтобы я трахнул тебя сейчас. Верно?

– Да! Пожалуйста. Пожалуйста…

Пакс рычит в глубине своего горла, медленно выскальзывая из меня.

– Тогда ладно. Расслабься. Убеди меня, что мы на одной волне.

– Я в порядке, клянусь, я в порядке. Пожалуйста. Пожалуйста, не останавливайся. – Я заставляю мышцы ног и плеч расслабиться. Разжимаю челюсти. Долгий, глубокий вдох помогает мне успокоить мой учащенный пульс. Мои усилия возымели желаемый эффект, потому что Пакс сделал долгий глубокий выдох через нос и начал двигаться.

И, черт возьми, это приятно.

Сначала он входит в меня медленно, но каждый толчок все равно глубокий и сильный; он вгоняет себя в меня по самое основание, пока не может идти дальше, и я чувствую, как тот движется внутри меня, покачивая бедрами, прижимаясь ко мне. Его руки на моей заднице и моих бедрах… а затем на моей груди, когда парень наклоняется надо мной, стоя на коленях на краю кровати, и протягивает руку, чтобы размять мою плоть, вызывая адское привыкание. Вот прогрессирование моей зависимости, следующий шаг, мой первый настоящий вкус. У меня чертовы неприятности.

Мой мозг взрывается, когда Пакс утыкается лицом в изгиб моей шеи и сильно кусает меня за плечо. Боль – это бальзам, который заглушает все остальные ноющие, раненые части меня. Все мое существо сосредоточено на небольшом участке моего тела, где его зубы почти разрывают мою кожу, и я горю.

– Черт, Чейз. Ты чертовски тугая. Чувствуешься чертовски невероятно, – пыхтит он. Его горячее дыхание обжигает мне ухо, посылая водопад ощущений вниз по задней части моей шеи, покалывая ягодицы и вниз по задней поверхности бедер.

Внутри меня начинает нарастать стена давления. Это так… о Боже, это так хорошо. Я отталкиваюсь от него, поворачивая бедра, позволяя голове опуститься, в то время как Пакс набирает скорость, погружаясь в меня все быстрее и быстрее.

– Так хорошо? – рычит он.

– Да. Черт, да. – Я с трудом выговариваю слова.

– А сейчас? – Он проводит рукой по моему боку, затем просовывает ее мне между ног, находя и быстро работая с моим клитором, и моя голова, черт возьми, чуть не взрывается от соприкосновения.

Парень прекрасно знает, что делает. Он точно знает, как прикоснуться ко мне, подтолкнуть меня к краю. Мне почти не нужно никакого поощрения, прежде чем я чувствую, что падаю…

– Хорошая девочка. Моя хорошая маленькая шлюшка. Кончай сейчас. Кончай прямо на мой член. Дай мне то, что я хочу. Ш-ш-ш. Вот так. Хорошая девочка.

Он напевает мне на ухо, пока трахает, и я беспомощна. Все, что могу сделать, это выгибаться и извиваться под его членом и его рукой, пока разрываюсь на куски. Никогда раньше не чувствовала себя так. Мои оргазмы всегда были постыдными, ужасными вещами, от которых я пыталась убежать. Однако этот совсем не такой. Эта кульминация прекрасна и ошеломляюща, и сдаться ей – это облегчение. Как будто груз, за который я цеплялась, наконец-то свалился с моих плеч после того, как был привязан к спине в течение многих лет.

– А-а-а! О боже мой. Пакс! Пакс, я кончаю!

– Хорошая девочка. Сильнее. – Внезапно его рука сжимается вокруг моего горла, и он перекрывает мне доступ воздуха. – Кончай сильнее для меня, Чейз. Смочи мой член.

Он получает то, что хочет. Прилив влаги ощущается как освобождение, как ключ поворачивается в замке и дверь распахивается. Что-то разворачивается внутри меня и ускользает. Пакс одобрительно мурлычет мне на ухо. Вместо того чтобы замедлиться теперь, когда я кончила, парень ускоряет темп. Он выпрямляется, снова хватает меня за бедра и начинает толкаться быстрее и быстрее, сильнее и сильнее, и я чувствую, как оргазм возобновляется, всплывает на поверхность, снова возникает из ниоткуда.

– О, черт! Пакс! Ты… я собираюсь… О, черт!

Я кончаю снова. Еще сильнее. Вторичный кульминационный момент – это бомба, взрывающаяся в моей голове. Прежде чем успеваю оправиться от взрыва ощущений, который только что одновременно взорвался у меня между ног и в голове, Пакс переворачивает меня на спину. Он хватает меня за бедра и тащит к самому краю кровати.

Одним быстрым, быстрым движением он срывает презерватив со своего члена и обхватывает рукой свою бушующую эрекцию, агрессивно поглаживая себя. Его глаза горят, челюсти сжаты, ноздри раздуваются. Я бросаю один взгляд на него во всей его грубой, дикой красоте и чуть не кончаю в третий раз.

– Открой рот, Чейз. – Его слова отрывисты, выдавливаются сквозь стиснутые зубы.

Я открываю рот.

– Высунь язык.

Я подчиняюсь.

– Дальше. Настолько, насколько это возможно.

Я делаю.

– Хорошо. – Он смотрит мне в глаза и не отводит взгляда. Я смотрю на него в ответ, решив засвидетельствовать момент, когда он кончит. Когда парень это делает, я завороженно наблюдаю за ним. Его веки закрываются, рот приоткрывается, и мир, черт возьми, перестает вращаться. Пакс взрывается, и его сперма извергается на кончик моего языка, на подбородок, на шею…

Я ожидаю привкуса мускуса, соли и отвращения, но у него почти нет вкуса вообще. Я лежу очень тихо, тяжело дыша через нос, пока Пакс зажимает нижнюю губу зубами и пальцами растирает свою сперму по всему моему языку и губам.

– Блядь, Файер. – Его голос такой хриплый. Он, кажется, очарован видом меня, окрашенной его спермой. Я чувствую, как она стекает по моей шее, скапливается в углублении горла. – Закрой рот, – хрипло произносит он. – Глотай, блядь.

Я проглатываю, и на его лице появляется выражение глубочайшего удовлетворения. Он снова держит меня за подбородок, изучая меня.

– Вот так, красотка. Тебе нравится моя сперма?

Киваю. Я бы заговорила, но он держит меня так крепко, что его пальцы впиваются в мои щеки, заставляя мой рот открыться, и я физически не могу этого сделать.

– Хорошо. В следующий раз я кончу в твою киску. Если появишься здесь снова, тебе лучше быть на противозачаточных, – процедил он сквозь зубы. – Я больше не буду трахать тебя в одной из этих штук.

Он отпускает меня и садится на корточки, наблюдая за тем, во что меня превратил.

– Ты хочешь, чтобы я вернулась? – тихо спрашиваю я. Стараюсь не казаться обеспокоенной тем фактом, что лежу на его кровати, голая, все еще гудящая от оргазмов, которые он вырвал из меня.

Взгляд Пакс становится жестким.

– Для меня это не имеет значения. До тех пор пока будешь делать в точности то, что тебе говорят, я буду выебывать из тебя все дерьмо, сколько тебе заблагорассудится. Но как только захочешь поговорить об этом… – Его глаза сужаются. – В ту секунду, когда поднимешь эту тему за пределами этой спальни, мы, блядь, закончили. Это понятно?

– Да.

– Тогда все в порядке. Можешь привести себя в порядок в ванной комнате дальше по коридору, когда будешь уходить.