Текст книги "Территория падших (СИ)"
Автор книги: Julia Romes
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 34 страниц)
– Дьявол меня возьми! – прозвучал счастливый голос Джима. – Дайте-ка я запечатлю эту чудную картину.
Тори шокировано приоткрыла рот, уставившись на то, как Джим достаёт из внутреннего кармана кожаной куртки свой смартфон и, словно истинный фотограф, выискивает выгодный ракурс для наиболее качественного фото мёртвого врага.
Ник проследил за ужасом, написанном на лице Виктории. Он поднялся на ноги, и наклонившись около, вероятно, погибшего Бакера, приложил два пальца к сонной артерии на его шее.
Тори опустила взгляд и молила, чтобы Джордж ещё жил. Она категорически отказывалась принимать статус убийцы. Буквально перестав дышать, она проследила за тем, как Ник убирает руку от Джорджа и тянется во внутренний карман своей куртки. Она шире распахнула веки, увидев, как он вынимает из кармана небольшой кинжал с фирменной гравировкой его криминального прозвища – Рассел.
– Что происходит? – едва смогла спросить Тори. – Что ты делаешь? Что с ним? Ник, скажи, что происходит?!
Ник подхватил со стола кухонные салфетки и, вытерев рукоять собственного кинжала, другой рукой вытянул из тела Джорджа нож, который стал орудием убийства.
– Он мёртв, – более, чем спокойно и холодно пояснил Ник. Кажется, он был даже счастлив этому факту. – Я скрываю улики и меняю убийцу для того, чтобы запутать следователей. Нельзя, чтобы тебя допрашивали. Иногда даже самозащита не даёт гаранта невиновности.
Тори тяжело проглотила подступивший к горлу ком. Она мгновение продолжала сидеть, почти не дыша; следом, коснувшись рукой стены, попыталась встать на дрожащие ватные ноги. Глаза, затуманенные пеленой застывших слёз, не давали ясно видеть всё, что делал Ник. Она остановилась рядом и, часто заморгав, прояснила взор.
– Меняешь убийцу? – непонимающе переспросила она, слыша собственный цокот зубов.
– Да, – Ник поднял голову, посмотрев на до смерти запуганную Викки. – Когда тело найдут, все улики будут указывать на меня. То есть, на Рассела, которого власти никак не могут поймать.
Тори перевела взгляд с мёртвого тела, на Ника. Она мгновение молчала, не сразу понимая всё, что ей сейчас говорили. Понадобилось какое-то время, чтобы информация показалось более ясной.
– Ты не должен это делать, Ник! – наконец-то осознавая, что происходит, выпалила она, округлив глаза. – Я не хочу навлечь неприятности на тебя!
Ник едва заметно улыбнулся:
– Поверь, на мне висит столько убийств, что жертвой больше или меньше – не имеет ни малейшего значения в общей картине.
Ник, вероятно, не вовремя понял, что этого не стоило говорить. Викки смотрела на него так, словно душа прямо сейчас покинула её практически безжизненное тело.
– Забудь, – поправил себя он. – Просто расслабься. Мы с Джимом сделаем всё так, что никто не поймёт о твоём участии в деле. Никто ведь не знал, что ты была тут?
Тори облизала пересохшие губы:
– Никто. Разве что таксист, который довёз меня сюда, но об этом ведь никто не знает.
Ник поджал губы, печально взглянув на бледное лицо Викки. Она ожидала объяснений его реакции.
– Вынужден расстроить, принцесса, но таксист – единственный свидетель, и его будет найти очень просто. После допроса на тебя будет легко выйти и обвинить в убийстве.
Тори стояла, замерев, словно каменная статуя. Она непонимающе уставилась на Ника, который кивнул Джиму, и тот понимающе кивнул ему в ответ.
– Это что значит? – со страхом спросила она, уже хорошо зная, что подобные многозначительные взгляды этих двоих ни к чему хорошему не ведут.
– Джим найдёт таксиста, – пояснил Николас, потом поспешил добавить: – И побеседует с ним.
Тори сузила веки, уставившись в тёмные глаза Ника:
– Он убьёт его. Да?
Ник опустил взгляд и был вынужден не отвечать на этот вопрос. Естественно, своим молчанием он лишь подтвердил её предположение.
– Ник, не нужно. Пожалуйста, не причиняй никому вред. Я и так достаточно сделала. Пусть это будет только моя вина. Не хочу, чтобы для сохранения моей свободы был лишён жизни ещё один совершенно невинный человек!
Тори говорила быстро, едва не проглатывая слова, чтобы иметь силы договорить до конца. Она уставилась на Ника и продолжала ожидать его ответа. Ждать пришлось долго, ведь он попросту пропустил её искреннюю мольбу мимо ушей.
– Ник! – выкрикнула панически она, понимая, что он не намерен прислушиваться к ней.
– Отвернись, – спокойно проговорил Николас, искоса взглянув на неё.
Тори тяжело сглотнула и, не послушав, стояла, уставившись на него негодующим растерянным взглядом запуганного ребёнка.
– Виктория, отвернись, иначе, я заставлю тебя это сделать, – его абсолютно спокойные слова казались открытой угрозой.
Тори сочла нужным прислушаться. Она покорно повернулась в другую сторону, услышав только резкий размах и удар. Не контролируя свои действия, она резко повернула голову к Нику и заметила, что теперь в теле Джорджа находился фирменный кинжал Рассела, а на щеке погибшего несколько порезов, которые уже стали «визитной карточкой» для следователей.
Она смотрела на Джорджа, словно плод собственных действий манил взгляд. Никогда раньше ей не приходилось испытывать чувства, подобные тем, что сейчас заполняли всё тело. Убийство человека – то, что оставляет жгучее клеймо на совести, даже при факте самозащиты. И как только Ник не чувствует этой тяжести вины за погубленные жизни?
– Ник, – вмешался Джим, открыв холодильник в поисках чего-то интересного. – Можем обойтись без расследования. Предлагаю расчленить тело Бакера, отрезать руки, ноги и залить кислотой. Голову можно закопать в лесу. Кости отдам своему псу или сварю на них суп с плавлеными сырками.
Тори широко раскрыла веки, не отводя взгляд от Джима, подхватившего одну-единственную шоколадную конфету, которую нашёл на пустующей кухне. Закинув конфету в рот и бросив на пол обёртку, Джим обернулся. Он замер, уставившись на ошарашенное лицо Виктории Далтон и недовольный, прожигающий взгляд Николаса.
– Я забыл, что тут неженки, – неловко улыбнувшись, оправдался Джим. – Простите, мисс Далтон. Я всего лишь шучу. У меня плохо с юмором, как ты уже смогла заметить. Мы с Ником никогда не расчленяем людей! Честное слово! Никогда такого не было! Упаси Боже!
Ник многозначительно кашлянул, прочистив горло, чтобы Джим закрыл рот. Поднявшись на ноги, он спешно остановился перед адски перепуганной Викки, которая, казалось, вовсе забыла, как правильно нужно дышать. Утешительно обхватив её плечи, другой рукой Ник слегка коснулся её подбородка, заставляя поднять стеклянный взгляд.
Засмотревшись в красные заплаканные глаза, Николас пытался найти нужные слова. Он знал, что правильнее будет сказать, ведь понимал её состояние, как никто другой: первое убийство, совершённое им восемь лет назад, тоже было самозащитой. И тогда ему казалось, что лучше бы он позволил себя убить, чем изо дня в день чувствовал столь тяжёлый груз от осознания собственной вины.
– Викки, теперь тебе нужно отдохнуть, и чтобы принять всё, что произошло, необходимо время. Ничего больше – только время, – сказал Ник лишь то, что однажды помогло и ему.
Тори тяжело выдохнула, ощущая, как внутри всё буквально переворачивается от вновь наступившего ужаса, который то стихал, то возвращался с новой силой. Она продолжала смотреть в сострадающие, но уверенные глаза Ника и поражалась тому, как легко ему удаётся совладать с собой и быть настолько хладнокровным. Убийство – это ведь не игра, не то, что возможно исправить. Как он может так просто относиться к этому?
– Что ты чувствовал, когда убил впервые? – спросила она, хотя про себя уже догадывалась. Она почему-то была уверена, что Ника это вовсе не расстраивало.
– То же самое, что и ты сейчас, – на удивление ей, ответил он. – У меня тоже не было выбора. Или убьют меня, или убью я – таковы были условия. Ты ведь знала о камере, в которой меня держал Мануэль. Всё, что произошло там, навсегда оставило след в моей жизни, – Ник сделал паузу. – Первое убийство далось сложно. Потом я понял, что моей вины в этом нет. Я просто спасал свою жизнь. Ты тоже должна понимать это, Викки. У каждого живого существа есть инстинкт самосохранения. Ты не исключение.
Тори вслушивалась в каждое его слово. И только сейчас смогла наконец-то понять, почему Ник изменился до неузнаваемости. Она лишила жизни одного человека, всего лишь пытаясь защитить себя – и уже ощущает, как всё вокруг перевернулось с ног на голову. Ник же убил множество людей, чтобы спастись от смерти. С таким ударом может справиться только самый сильный духом человек. Теперь ей стало яснее, почему он выбрал такой путь и почему стал настолько бесчувственным, не принимая близко к сердцу боль других людей. Преграда, мешающая ей понять Ника, исчезла. Теперь, смотря на него, она видела его совершенно другим, не таким, каким он ей казался ещё вчера.
– Мне так жаль, что с тобой это произошло, – прошептала Тори, лишь представляя ту боль, что он испытывал много лет назад, и то, через что ему довелось пройти.
Ник слегка улыбнулся. Если бы у Тори были силы, она бы ответила ему тем же.
– Если я справился, то тебе тоже это не доставит труда. Такую сильную барышню, как ты, ещё поискать надо, – ухмыльнулся он.
Тори устало выдавила улыбку. Она была благодарна за все слова Ника, ведь только его поддержка помогла выбраться из глубокой ямы саморазрушения. Позвонить ему было самым правильным решением, которое она когда-либо принимала. Теперь же хотелось просто спокойствия. Ничего больше.
– Ник, – прошептала она хриплым голосом. – Можно я поеду домой к сестре? Пожалуйста, позволь мне это. Дай мне побыть вдали от смертей и вдали от убийц. Я, правда, не могу больше жить в мире, где меня окружают только преступники, жертвы, оружие, крики. Мне действительно нужно время. Пожалуйста, дай мне его. Я готова умолять тебя. Правда. Никому не расскажу твою тайну. Готова поклясться всем, что у меня есть. Я больше не могу так. Отпусти меня.
Неприступная стена рухнула, и Виктория сдалась, покорно смирившись с тем, что её жизнью руководит Николас. Переступив через собственную гордыню, она была готова молить о спасении из реалий криминального мира. Ник – тот, кто решает её судьбу. Или вновь запрёт в золотой клетке, или же позволит сделать глоток свежего воздуха, где не слышно выстрелов из пистолета, нет слёз и крови. Это единственное, в чём сейчас она нуждалась не меньше, чем в кислороде.
Ник едва мог сохранять беспристрастность на своём лице. Он с трудом смотрел в проникновенные отчаянные глаза пошатнувшейся духом Викки. Она действительно сломалась. За два дня пережила то, после чего многие другие не хотели бы даже просыпаться по утрам. Её состояние после обнаружения, что Рассел – это тот, кому она доверяла, казалось худшим, что Ник когда-либо мог видеть, но он ошибался. Худшее он видел сейчас. Непокорная Виктория Далтон выглядела, словно запуганная лань, окружённая львами.
Тори с искоркой последней надежды в глазах смотрела на каменное лицо Ника. Вера постепенно угасала, словно пламя догорающей свечи. Ледянистый взгляд Николаса давал понять, что свобода – последнее, о чём ей стоит мечтать.
– Прошу тебя, Ник, позволь мне уйти, – едва могла говорить Виктория, не отводя от него наполненных слезами печальных глаз.
Её мольба о свободе пронзила Ника насквозь больнее острого кинжала. Он коснулся ладонью щеки Викки, ощущая пробравшую её дрожь. Посмотрев на одинокую слезу, скатившуюся на его руку, он лишь на мгновение прикрыл веки.
– Ты свободна, – прошептал он.
Как бы он ни хотел держать эту девушку рядом – не мог позволить себе продолжать её муки. Она достаточно настрадалась. Теперь самое время уйти с её пути. Каким бы сложным и невыполнимым не казалось подобное, столь болезненное решение.
Заострив взгляд на её лице, было сложно упустить удивление. Она точно не предполагала, что он может воплотить мечту в реальность. Широко раскрыв веки, Виктория смотрела на Ника, едва ли не впервые заметив в его глазах не прикрытую безразличием грусть.
Прикусив до боли нижнюю губу, Тори пыталась прошептать слова благодарности, но они вместе с подступившим комом застряли в горле, словно она вовсе разучилась говорить и навеки стала немой. После минутной паузы Тори отбросила прочь предрассудки и, подавшись вперёд, резко заключила в объятия Ника, прижимаясь к его груди так сильно, будто бы отпусти она его – упадёт в пропасть.
Ник не сразу ответил на искренний порыв Виктории. Он на мгновение остолбенел, не веря, что она сама сделала этот шаг. Осторожно обхватив её хрупкое тело, он спрятал её в своих объятиях, ощущая, что она больше не дрожала, как прежде. На лице Ника появилась едва заметная тёплая улыбка. Викки лишь пыталась в очередной и, вероятно, последний раз насладиться моментом. Ведь он своими же руками отпустил её. Теперь у неё должна начаться другая жизнь, в которой ему точно не место.
***
Неделю спустя
Оценив новую поставку оружия из Мексики, Ник дал указание своим людям надёжно спрятать ценный товар для новых покупателей. Наклевывалась чертовски хорошая сделка с наркобароном из Испании: этот парень готов был выложить немаленькую сумму за, казалось бы, не особо годный товар.
Всю неделю Николас был сосредоточен на работе в Мортале и на отельной части своей жизни в качестве неуловимого Рассела. Обе сферы его деятельности требовали много времени и усилий. Он в очередной раз напомнил, что история с Викторией Далтон завершилась именно так, как должна была. Только так будет лучше для них двоих. Теперь, без проблем с ней, у него появилось дополнительное время, чтобы акцентировать все силы на своей деятельности.
Он успел посетить солнечный Лос-Анжелес, где встретился со своим товарищем и напарником по работе Домиником Хардманом. Официально заключив сделку между Морталом и Блокадой, Ник вернулся в Майями и выкроил время для изучения документов, которые хранил Мануэль. Практически все сделки, заключенные им, оказались вне закона. Николас предположил, что мог бы умудриться легально проводить некоторую часть работы, чтобы постоянно не находиться под прицелом властей.
И вот, найдя минутку времени в чрезвычайно занятом графике, он согласился выпить с Джимом по стакану виски в «Gravity», пока проходила очередная репетиция. Стараясь скорее допить напиток, Ник желал вновь занять себя работой – только так он не думал о том, что тревожило, а Николас до чёртиков ненавидел это состояние, когда он не контролирует ситуацию и в голову лезут совершенно ненужные мысли!
– Друг мой, ты за неделю решил сделать все дела Мортала, запланированные на год? – спросил Джим, ухмыльнувшись уголками губ.
Ник допил виски, громко поставив пустой стакан на стол, и только кивнул, ничего не отвечая. Повернув голову, он сузил глаза, посмотрев на Джима.
– Как там дела? – спросил загадочно он.
– Там всё хорошо, – ответил Джим. – Около дома дамы твоего сердца постоянно стоит охрана.
– Не называй её так, иначе получишь пулю в голову, Джим.
Джим широко улыбнулся:
– Прости. Забыл, что ты, как герой, поборовший дракона, отпустил свою пленницу – бывшую принцессу Викторию – разгуливать по миру в поисках лучшей жизни и лучшего королевства.
Ник приподнял брови вверх, глядя на своего друга, как на человека, которому пора завязывать с виски.
– За что ты такой идиот?! – едва слышно прошептал Ник, устало приложив ладонь ко лбу.
– Я послан тебе небесами, друг мой.
Ник взял свой телефон, увидев, как засветился экран от входящего сообщения. Открывая послание с неизвестного номера, Ник замер, насупившись.
«Приезжай ко мне! Срочно! Виктория», – единственное, что было написано в сообщении, которое взбудоражило уставшего Ника лучше любого энергетика.
Ничего не объясняя, он поднялся и, направляясь к выходу, на всякий случай предупредил Джима, чтобы тот послал к дому Викки нескольких людей. На его практике сообщения от знакомых с неизвестного номера ни к чему хорошему не приводят. И это заставило его ускорить свой шаг едва ли не до бега. Что если Викки в опасности? Но будь это так – охрана, которую он приставил к её дому, уже давно сообщила бы о чём-то неладном.
Несколько раз набирая её номер, он слышал только информацию о том, что абонент находится вне зоны действия сети. На лету запрыгивая в машину, Ник не медлил ни секунды: его не тревожил ни красный свет светофора, ни переходящие дорогу пешеходы. Николас испытывал разгорающееся раздражение, сигналя всем чрезвычайно медленным водителям, которые будто бы специально в такой день договорились ползти по дороге, словно улитки!
Путь от клуба к дому Виктории занимал не меньше получаса. Он добрался едва ли не за десять минут.
Остановившись, Ник обернулся, заметив машину, принадлежащую Морталу. Двое его людей сидели в салоне, мирно выполняя поставленную перед ними задачу. Умерив пыл, Ник понял, что, скорее всего, погорячился, предполагая сразу что-то весьма нехорошее.
Выйдя из машины, он неспешно направился к небольшому старенькому домику. К двери дома, неся в руках тяжёлые пакеты с продуктами, приближалась хрупкая девушка с каштановыми длинными волосами.
Насупив брови, Ник ускорил шаг, приближаясь к девушке, которая со спины была похожа на Викторию. Если бы он не изучил походку Викки, подумал бы, что это она.
– Гвинет, – сказал он, остановившись рядом с ней.
Гвинет повернула голову к гостю в их квартале и, широко раскрыв глаза, в ужасе бросила пакеты с продуктами на землю. Она сделала шаг назад, едва не выходя на проезжую часть – лишь бы быть вдали от своего мучителя, который совсем недавно совершил худшее, что она переживала когда-либо. Никогда она не испытывала большего страха, чем в тот день, когда лишилась одной конечности лишь благодаря прихоти дьявола, находившегося сейчас перед ней.
– Спокойно, – говорил Николас, не подходя к ней ближе. – Я пришёл к твоей сестре. У неё всё нормально?
– Сэр, прошу вас, не причиняйте нам вред, – её голос предательски вздрогнул, наглядно демонстрируя адский испуг.
– И не собирался. Мне просто нужно поговорить с твоей сестрой. Можешь позвать её?
– Пожалуйста, не могли бы вы не втягивать меня в ваши с ней отношения? Она вас не боится, но я знаю, что вы ужасный человек.
Ник начинал закипать. Да, он знает о своей ужасной натуре, о том, каким его видят другие люди, и хватит об этом напоминать! Викки чётко и ясно написала в сообщении, что хочет видеть его. Говорила о срочности! Видимо, ему не стоит ожидать, пока её до смерти перепуганная сестра соизволит сообщить о его приходе. Нужно просто войти в дом, и плевать на Бенджамина с его жёнушкой.
Николас сделал шаг назад и хотел было развернуться к дому, но его внимание привлёк звук приближающегося автомобиля, который мчался с бешеной скоростью. Окно машины открылось наполовину, когда она проезжала мимо дома семейства Далтон. Из отверстия показалось дуло пистолета.
Ник знал, что это должно было случиться: враги, которым не нравилось его правление в Мортале, настигли прямо сейчас. Не успевая вытащить из кобуры пистолет, он, остановившись, замер.
Три громких выстрела принизили угнетающую тишину. Время буквально остановилось. Николас опустил взгляд и не сразу понял, что целью был вовсе не он.
Из кончика рта Гвинет медленно стекла тонкая полоска тёмной крови; веки широко раскрылись, затем из стеклянных глаз стала медленно утекать жизнь. Три выстрела на поражение, и девушка шумно упала на колени, после чего рухнула на асфальт всем телом. Ник вовсе не выглядел ошарашенным после непредсказуемого инцидента. Опуская взгляд на жертву преступления, он здраво понимал, что произошло и почему целью наёмных убийц стала именно она – совершенно невинная девушка, не имеющая никаких врагов за своей спиной.
Ник подошёл ближе и, присев на корточки, проверил пульс. Гвинет Далтон мертва, без какого-либо шанса. До боли сжимая челюсть, Ник перевёл взгляд на автомобиль Мортала: его люди выскочили из машины, стреляя в ответ по колёсам промчавшего вестника смерти.
От свистящих звуков выстрелов все прохожие разбегались кто куда – лишь бы спрятаться от нашествия пришедшего в их квартал.
Николас проследил за людьми, которые разбегались в разные стороны, словно мурашки. Он опустил взгляд на Гвинет и, сжимая руки в кулаки, прекрасно понимал, что жертвой должна была быть вовсе не эта девушка. Цель – Виктория Далтон. Её попросту перепутали с сестрой, ведь та была до невозможности схожа с ней. И если ликвидировать цель в этот раз не получилось, они попробуют ещё. Несомненно.
========== Глава 23 ==========
Сложно ставить точку там, где всё ещё видно продолжение. Виктория убедилась в этом сразу после того, как, попрощавшись с Ником, вернулась в отцовский дом. Отрываясь от жизни, омрачённой кровавыми потоками, она надеялась на спасение вне преступной среды. Казалось, стоит только сделать шаг вперёд – и мир снова заиграет яркими красками, в которых не будет места чёрному цвету. Вот-вот, казалось, с плеч спадёт тяжкий груз вины за совершённый поступок, и всё изменится. Должно измениться.
Именно так представляла Тори кардинальные перемены в своей жизни. Считала, что стоит ей только отдалиться от Николаса Моргана, возглавляющего жестокость – всё поменяется в лучшую сторону.
Так и было в первый день после возвращения домой. Виктория настраивала себя исключительно на позитивный лад. Собрала всю себя, разорванную на части, и приняла важное решение – начать жизнь с нуля. Казалось, отсчёт пошёл, но жизнь, начатая сначала, так и осталась на той же позиции. Мир почему-то не стал играть яркими красками, и даже чёрный казался ещё чернее, чем всегда.
Каждый день оборачивался сплошным мучением. Ничего не вносило светлых лучей в погружённую во тьму «новую жизнь». Ничто не радовало: ни примирение с сестрой, ни на удивление спокойное общение с отцом.
А ведь жизнь, вроде бы, налажена и вернулась в начальную точку, откуда и началась история, связанная с Николасом Морганом, Мануэлем, Джорджем, «Gravity», Шерил, Морталом и даже Расселом. Теперь все эти ужасы остались в прошлом. И почему только Виктория испытывает такую грусть, медленно пускающую корни в её тело и разум?
С каждым новым днём становилось только хуже. Мрачное помешательство загоняло в депрессию с такой сумасшедшей силой, что жизнь превратилась в пустое существование. Тори рассмеялась бы в лицо тому человеку, который в прошлом сказал бы, что она станет скучать по дням, проведённым в клетке убийцы. Назвала бы этого человека истинным ненормальным. Но, как бы она не отрицала, теперь абсолютно всё вокруг потеряло смысл, а причиной стал лишь её выбор. Выбор, который казался единственным спасением, а оказался ранящим и убийственным, без шанса на выживание.
Хватило одного дня, чтобы Тори смогла понять, каким глупым оказалось её решение попрощаться с Ником. Не было места на земле, которое могло бы заменить его желанные объятия. Теперь казалась неважной его криминальная слава. Признавая себя эгоистичной, Тори переступила черту предрассудков и наконец-то приняла безумную, ненормальную любовь к человеку, которого стоило бы только остерегаться и обходить стороной. Видимо, Ник был прав: она такая же сумасшедшая, как и он.
Дни шли один за другим, а Виктория с каждой минутой увядала, словно цветок, долго простоявший без воды. И она бы никогда не подумала, что что-то может ещё больше омрачить её и без того натянутое существование. Вероятно, ошибалась, надеясь, что худшее уже позади. В этом Виктория Далтон убедилась, бросая сырую землю на гроб сестры, который работники кладбища медленно спустили в глубокую яму. Яму, ставшую вечным укрытием для Гвинет, печально погибшей при неизвестных обстоятельствах.
Тори держала голову опущенной. На её щеках больше не было застывших потоков слёз: она разучилась плакать. Эмоции стихли, словно после шторма навсегда застыл штиль бесконечного горя. Горя, в пучинах которого она тонула и навечно залегла на самое дно.
Прикрыв на мгновение веки, Виктория отдалённо слышала истерический плач Кэрол, умирающей от боли потери своего ребёнка. Где-то слышались сочувственные возгласы. Траурные голоса могли бы пробирать до дрожи, но Тори ничего не чувствовала – душу вывернуло наизнанку уже давно. Гибель Гвинет стала лишь последней каплей.
Виктория подняла усталые веки, взглянув покрасневшими глазами на священника, который, казалось, обращался именно к ней.
– Вы хотите что-то сказать перед тем, как земля упокоит вашу сестру? – спросил он в очередной раз.
Тори почувствовала, как взгляды всех присутствующих прильнули к ней. Она оценила всех и только помотала головой, молчаливо отказавшись от своего слова.
Вновь опустив голову, Тори обхватила плечи руками: стало очень холодно. Ей было, что сказать сестре, но это точно не то, что должны слышать все. Вновь взглянув на гроб, в котором покоилась Гвинет, Тори мысленно проговорила то, чего нельзя было выразить вслух:
«Прости, Гвинет. Прости, что не уберегла тебя. Прости, что втянула тебя в тот мир, который в итоге погубил тебя. Прости, что позволила тебе пережить ужас. Прости за то, что сделали с тобой люди, от которых я и сама пыталась сбежать. Я благодарна, что ты оказалась настолько светлым человеком, что приняла меня после всего, что произошло по моей вине. Несмотря на всё, ты простила меня. И теперь тебя нет. Это моя вина. Мне жаль. Я бы отдала свою жизнь за твою, если бы только могла вернуть время назад. Если бы только могла…»
Прикрывая веки, Тори ощутила ком в горле, ставший преградой для того, чтобы наполнить лёгкие воздухом. Тяжело выдохнув, она подняла голову и, распахнув глаза, уставилась в одну точку, не в силах наблюдать за тем, как белый гроб Гвинет присыпают сырой чёрной землей.
Вздрогнув от пробирающего до дрожи визга Кэрол, Тори широко раскрыла глаза, уставившись на женщину. С глазами, полными тоски и отчаяния, Кэрол кинулась на Викторию, словно безумный зверь на свою жертву, сразу после того, как на могилу Гвинет Далтон бросили последнюю горстку земли. Ухватив девушку за плечи, она несколько раз встряхнула её, яростно проклиная.
Тори и не пыталась вырываться из рук обезумевшей от пронзающей насквозь боли потери. Женщина была права в своих обвинениях: не будь Виктории – Гвинет не стала бы жертвой преступления; не вернись Виктория домой – Гвинет, возможно, не убили бы. Она бы продолжала свою жизнь, нашла бы своё счастье и наслаждалась бы каждым подаренным моментом в окружении людей, которых любила, и которые любили её.
Виктория не замечала ужаснувшихся взглядов всех присутствующий на прощании с юной погибшей девушкой – она смотрела лишь в горестные сумасшедшие глаза женщины и молчала, не ощущая ничего, кроме собственной всепоглощающей вины.
Тори едва могла вникнуть в реальность происходящего. Всё казалось сном или потоком ненормальной фантазии, ведь не может жизнь быть сплошной чёрной полосой? Отец, играющий с её жизнью; Ник, который оказался Расселом; Джордж, ставший её первой жертвой в следствии самозащиты; Гвинет, погибшая по непонятным обстоятельствам… Что дальше? Что может быть хуже? Что?
Виктория очнулась, будто бы пробудившись от глубокого сна. Ощутив резкий толчок в плечо, от которого она едва устояла, посмотрела на того, кто оказался перед ней. Теперь это была не Кэрол – сильный толчок был от отца. Она подняла удивлённые глаза на Бенджамина, изучая животную злость в его взгляде. Он буквально прожигал её насквозь, не позволяя даже моргнуть. Внимательно глядя на его оскалившееся лицо, Тори чувствовала, как с каждой новой секундой начинает терять свою стойкость. Под давлением его взгляда она хотела поскорее спрятаться, словно маленький запуганный зверёк, которому нужна защита от нападок окружающих.
– Я не хочу видеть тебя, Виктория. Не хочу, чтобы ты носила мою фамилию. Убирайся. Не появляйся мне на глаза, – проговорил сквозь зубы Бенджамин.
Он сжал кулаки, ведь дочь продолжала стоять и смотреть на него большими перепуганными глазами.
– Убирайся! – выкрикнул он, и его вовсе не смущало сакральное место, на котором они находились. – Убирайся! Слышала меня, девчонка? Вон!
Тори сделала шаг назад, как только Бен подтвердил свои слова очередным грубым толчком.
Коснувшись рукой своего плеча, ноющего от резкой боли, Тори медленно обернулась и направилась вперёд, вовсе не понимая, куда идёт: не осталось места, куда она могла бы вернуться. Словно весь мир ополчился против неё одной. Ощущая себя рассеянной, беззащитной, потерянной, Тори продолжала идти всё дальше и дальше от кладбища, где только что похоронили её сестру. Пройдя не меньше часа по пустынной дороге, на которой машины проезжали не чаще, чем несколько раз в день, Тори на мгновение остановилась.
Она подняла голову, закрыла глаза и несколько раз сделала глубокий вдох и долгий выдох, пытаясь сосредоточиться, чтобы хотя бы суметь подумать о том, что будет дальше. Мысли спутались, словно клубок ниток. Ясный ум затмила пелена печали, казавшаяся беспросветной. Не находя душевного равновесия, Тори прикрыла лицо ладонями. Сейчас она отдала бы всё, лишь бы поменяться местами с Гвинет; отдала бы ей свою жизнь, не задумываясь. Хотя, вряд ли, Гвинет хотела бы такую жизнь. Никто не хотел бы. Тори и сама не хотела жить своей жизнью.
Услышав вдали шум приближающегося транспорта, Тори, опустив голову, уверенно прошла к центру дороги. Остановившись и зажмурив веки, она вслушивалась в звук, который становился всё громче и громче… Всё ближе и ближе.
Мысленно присоединившись к Гвинет, Тори не понимала, почему шум стих. Открыв полные отчаяния глаза, она посмотрела прямо перед собой. Содрогнувшись всем телом, Тори увидела автобус, который остановился в нескольких футах от неё. Водитель открыл окно и выкрикнул несколько фраз, которые явно выражали сумасшествие девушки, смевшей выйти на центр дороги.
Взглянув на сенсорную табличку около водителя, Тори поняла, что автобус направляется в Таллахасси. Очнувшись от суицидальных помыслов, она махнула водителю рукой и попросила открыть дверь.
Войдя в салон автобуса, Тори думала, что все смотрят на неё, как на больную, сбежавшую из психиатрической больницы – водитель уж точно одарил её подобным взглядом, когда она расплачивалась с ним за проезд. Спешно спрятавшись на сидении около окна, она уткнулась носом в стекло. Больше не замечая напрасно проходящего времени, Тори уставилась на пролетающие мимо деревья и населённые пункты. Она готова была отдать последние деньги, лишь бы улететь на другой конец земли. Говорят, что лучшее средство от депрессии – сменить обстановку, но она не знала, возможно ли в её случае что-то поменять в лучшую сторону. Казалось, что не поможет даже, если она переедет на Марс.
