Текст книги "Как становятся предателями (СИ)"
Автор книги: Изяслав Кацман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)
-Этих двух вообще лучше убрать из числа тех, кому направить помощь – авторитетно заявил Шонек, указывая на пару имён сильных мужей из «темулийской» части списка.
–Почему? – задаю резонный вопрос.
«Первый, Ваторерегуй, конечно, противник Урурекутаки, но он сам метит на место правителя Темуле, основывая свои притязания на том, что он праправнук Тимты, основателя властвующего ныне рода, и многие «сильные мужи» готовы Ваторерегуя поддержать, если власть нынешнего таки серьёзно ослабнет. И доведись ему сместить Урурекутаки, Ваторерегуй подчиняться типулу в той мере, в какой нужно тебе, Сонаваралингатаки, не станет.
А второй, Когу – один лучших друзей Ваторерегуя, готовый того поддержать в любом начинании. Без этих двоих остальные «сильные мужи» Темуле будут поддерживать Урурекутаки, либо, если правитель страны погибнет в случившейся из-за неурожая смуте, указанного типулу-таками преемника. Потому они должны или ослабнуть наравне с таки, или сгинуть вслед за ним».
Мне оставалось только в очередной раз удивляться осведомлённости Вестника о внутренних делах папуасских племенных княжеств. Списки по большей части составляли его же ученики, деля элиту родных краёв на лояльных местным таки, оппозиционеров и придерживающихся нейтралитета. По Текоку, Вэйхону Ласунгу, Кесу, Талу и Тинсоку с Бунсаном добавлялись мои собственные соображения и мнения членов Совета Разумных и Солидных Мужей.
Ребятишки всех раскладов не знали, потому могли в чём-то ошибиться. Но старый тенхорабит исправно поправлял огрехи своих подопечных – за сегодняшнее длинное и довольно напряжённое совещание в узком кругу, на котором определялось, кто из туземцев вытянет счастливый билет в лотерее островных политических интриг, уже пятый или шестой раз. Ещё парочку критических замечаний выдал Чиншар-Шудо. Но с ним-то понятно: кому как не капитану-каботажнику, круглый год, если позволяет погода, мотающемуся вдоль берегов Пеу, знать ситуацию по всем приморским деревням. Особенно, учитывая, что второй работой бывшего «берегового пастуха», на показ не выставляемой, как раз и является сбор информации.
По раскладам в Кехете свою лепту внёс Рамикуитаки. Он же и про внутренние дела огов кое-что смог пояснить. Вкупе с рассказанным Чиншаром-Шудо вывод один: предоставить этих дикарей, выглядевших таковыми даже на фоне остальных папуасов, самим себе. Чем меньше их останется, тем лучше – там вообще не на кого опереться в наших централизаторских начинаниях. Вообще, непонятно, почему жители Огока считались верными подданными сидящих в Тенуке типулу, в отличие от рана, сувана и тинса с бунса. Никаких проявлений этого никто мне предъявить не мог: ладно, в виде дани правителям острова не отправляют ни одного клубня баки, ну так и сонаи тоже ничего не платят, но мои сородичи хотя бы в набеги на соседей не ходят, да и молодняк свой исправно отправляют в регои при потомках Пилапи.
Единственно, что в оправдание огам можно сказать – ввиду изолированности территории, соседей они доставали редко, кроме разве что тинса. Но последние до недавних пор находились не под властью типулу, так что периодические нападения на Тинсок можно списать на то, что оги ещё не успели привыкнуть к тому, что теперь Болотный край лояльная центру земля.
Задача, конечно, не самая простая: распределить выгружаемое в Мар-Хоне и Тин-Пау зерно по конкретным общинам, причём учитывая не только степень лояльности местной элиты Тенуку, но и то, насколько близка та или иная деревня к реальному голоду. Кроме того, приходилось брать в расчёт и расстояние, а также возможные проблемы с транспортировкой в случае начала дождей. Пока погода оставалась непривычно сухой: редкие и непродолжительные ливни на фоне в целом безоблачных дней. Но что будет, если количество выпадающих осадков вернётся к норме…. Грядущие картины застрявших в грязи возов с этешем так и стояли перед моими глазами. Но с другой стороны, неизвестно, как пойдёт доставка новых партий продовольствия морем – начнутся обычные для сезона шторма, и накроется навигация медным тазом. Потому приходилось решать сложную логистическую задачу с множеством переменных, которые могут измениться в любой момент
Пока, впрочем, всё шло как по маслу: пять первых кораблей (два с Икутны и три из «Страны чёрных»), экстренно разгрузившись, после небольших ремонтных работ и пополнения запасов продовольствия и воды отплыли за новой партией груза. Ещё четыре судна стоят на разгрузке. Начало довольно оптимистическое: больше десяти процентов зерна уже доставлено, ещё пять шухонов на подходе – по крайней мере, капитаны уже ушедших судов утверждали, что те должны были загрузиться и выйти через полмесяца после них. А пять или шесть кораблей в это время уже принимают на борт зерно в Цхолтуме или Тсонго-Шобе.
Наконец, совещание, порядком меня вымотавшее, закончилось: список достойных «гуманитарной помощи» определён, очередность её доставки «на места» вчерне также определена – более точно будем решать уже, исходя из погоды и темпов выгрузки этеша в портах острова.
Казалось, можно отдохнуть. А хрен-то там.
–Сонаваралингатаки, к тебе Айтот Утдай – произносит Кутукори, робко сунув голову в дверной проём.
–Пусти – отвечаю. Вряд ли наш главный радист будет беспокоить меня по пустякам.
Да, ерундой обрывки радиопереговоров тюленелов, которые тенхорабит-палеовиец последние несколько месяцев добросовестно записывает, назвать трудно. Правда, лучше бы он вовсе не приносил свои записи. С другой стороны, чего прятать голову в песок.
Именно начальник радиослужбы первым сообщил: оказывается, потерпевшие неудачу в попытке покарать моих папуасов колониалы не убрались к себе домой на Сагой с Чинулем, а решили попытать счастье на островах Иханары, что лежат к западу от Пеу. И даже преуспели. По крайней мере, на данный момент они уже закрепились на самом южном из больших островов, Венве, умело используя межплеменную рознь среди туземцев – часть местных племён палеовийцы взяли в союзники, а остальных при помощи «друзей» превратили в рабов, которые теперь ударно трудятся на строительстве порта и дорог в стратегические точки острова, попутно снабжая новых хозяев продовольствием.
Позднее это же подтвердил капитан одного из наших шухонов, изредка плавающих к Иханаре для обмена ракушек-тонопу и жемчуга на железные и медные ножи с топорами и прочими изделиями металлообрабатывающих мануфактур. Новости по островам расходились быстро, и Хурак-Чикна услышал довольно много интересных подробностей: от методов, которые палеовийцы применяли для приведения к покорности обитателей (впрочем, здесь ничего нового не обнаружилось) и перечня селений, разорённых в процессе, до того, что на Венве начали завозить плантационных работников и надсмотрщиков над ними откуда-то с Островов Пути.
Утдай из радиопереговоров в свою очередь выяснил, что рабочие принадлежат к какой-то низшей касте, а надсмотрщики – некие привилегированные «тойки», которых тюленеловы использовали для надзора над пашущими на плантациях и управления на низших гражданских должностях и привлекли в качестве рядовых и унтеров во вспомогательные военные подразделения. Ну и заодно эти «тойки» составляли основную массу кустарей-ремесленников и мелких торговцев на некоторых островах Южной гряды.
Как мне пояснил Айтот, руководство тюленеловов в колониях широко применяло принцип «разделяй и властвуй», наделяя различные группы коренного населения разными правами и обязанностями, добавляя к ним переселенцев с других подвластных территорий, ставя их то ниже местных, то выше. В итоге получалась целая иерархическая лестница, в которой одни угнетаемые помогали угнетать и эксплуатировать других угнетаемых, стоящих ещё ниже в созданной тюленеловами «табели о рангах». В общем, примерно как у меня, когда вэйхонские ганеои помогают держать в повиновении тинса-бунса, а среди последних объявленные лояльными и получившие некоторые послабления участвуют в гноблении менее удачливых соплеменников.
До недавнего времени палеовийский тенхорабит пересказывал мне содержимое редких и коротких передач стационарной радиостанции, из которых он только и смог понять, что его соотечественники закрепились на Иханаре, худо-бедно что-то там делают и к ним периодически поступают военные подкрепления и переселенцы. Ну и заодно, что распоряжается на Венве наш старый знакомый надмайор Унас Тичу. Выяснилось последнее чуть ли не случайно – из одного резкого выступления тамошнего командира, видимо в ответ на выволочку от начальства. В нём надмайор довольно красочно, хотя и по-солдатски прямо, выдал, что ему уже все равно: один раз он обделался «с этими дикарями» и уже получил по полной, дальше этой дыры всё равно не пошлют, а снять не снимут, потому как заменить не кем, ибо хрен найдут другого такого же идиота.
Но где-то недели три назад интенсивность переговоров резко возросла. Причём основным содержанием их стали препирательства между губернатором Венве и его вышестоящим начальством на Южной тропе. Господин Тичу активно отказывался отправлять солдат обратно на Сагой, откуда они должны следовать на запад, пополняя части, готовящиеся к войне с ирсийцами. В качестве оправдания он приводил недостаточность сил для удержания в повиновении туземцев на острове. Чего надмайору на это говорил неведомый мне большой чин с Островов Пути, оставалось неизвестным: трофейная радиостанция, бывшая в нашем распоряжении, худо-бедно ловила передачи с Иханары, но ответы из центра мощность приёмника с «Далекоплывущего» услышать не позволяла.
А шесть дней назад вдруг всё прекратилось: надмайор за это время только пару раз выходил в эфир, причём больше спрашивал о ситуации на театре военных действий, а на неслышимые Айтоту ответы начальства прореагировал только фразой: «Вот видите, послал бы я своих ребят, их точно так же ирсийцы на корм рыбам отправили бы». На следующий день же выдал в ответ на неизвестного содержания сообщение с Южной гряды: «Теперь все обделались, не только я». К чему это относилось, оставалось только догадываться, но, похоже, дела у тюленеловов обстоят очень хреново.
Глава 6
Глава шестая
В которой герой отдыхает, читая описание чужих проблем.
За окном дождь: шуршит по траве и пальмовым листьям строений, сооружённых «по старинке»; дробно молотит по черепичным крышам «вохейских» зданий. Настроение у меня самое что ни на есть умиротворённое, даже льющаяся который день с неба вода не действует угнетающе, как бывало в прежние годы. Потому что идущие по обычному местному графику ливни означают – не за горами новый урожай корнеплодов, который наполнит хранилища по всему Пеу корзинами баки и коя. И, значит, голодовка останется в прошлом. Папуасы уже вовсю копают сладкие клубни, похожие чем-то на картофель. По-хорошему, кою расти больше месяца, но голод не тётка, и многим приходится есть недорощенные корнеплоды. Ничего, в ближайшие полгода ситуация с выращиванием продовольствия выправится окончательно (если будет на то воля богов и предков-покровителей), и подданным Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками не придётся больше решать текущие проблемы с едой в ущерб будущим урожаям.
Не все, конечно, пережили прошлый трудный год: висящая на стене карта острова, перерисованная с трофейных палеовийских, до сих пор обновляется – красным цветом помечаются районы с убылью населения, зелёным, наоборот, где число проживающих подросло. Серо-голубым отмечены местности, в которых этот показатель не сильно изменился. Впрочем, хватает ещё и белых пятен на склеенном из нескольких десятков небольших листов бумаги прямоугольнике – особенно в правой половине, где восток Пеу. При желании можно сравнить открытую каждому карту со сложенной в несколько раз и сейчас лежащей среди бумаг на столе – на той отмечены деревни и их объединения подлежащие поддержке и такие, которым не полагалось ни грамма помощи. Но особой необходимости в этом нет. Сличал я обе карты пару дней назад, так что ничего сильно не изменилось: практически все территории в зеленой зоне и более семидесяти процентов в серо-голубой совпадают с теми, которые ещё в преддверии голода были признаны заслуживающими спасения. Ну а красными, соответственно, в основном оказались предоставленные самим себе.
Насчёт Бонко статистки, разумеется, нет, и, скорее всего, не будет. Но три шухона зерна, которые я всё же отправил на свою малую родину, разгрузились в Береговом Сонаве, откуда помощь «от самого пану олени» растащили по нижнему Бонко. Совсем немного попало в столицу области, Хау-По, ещё меньше – в Мака-Купо, к Такумалу и его «восточным пану макаки». Ну а Панхи, соперничающему как с союзом сонаев и низинных деревень, так и с моими бывшими соратниками и контролируемым ими Тонкутаки, не досталось вообще ничего. В общем, сама логистика привела к тому, что и на востоке острова «гуманитарный» этеш послужил орудием моей централизаторской политики: не столь избирательно, конечно, как на Западной равнине, но всё равно немного ослабив слишком усилившегося «олени востока».
От карты рука невольно тянется к толстому тому в обложке из какого-то синтетического материала. «Краткое изложение хода войны между Ирсом и Палеове, а также событий, ей предшествующих». На вохейском. К сожалению – «высоким» письмом, в котором я разбираюсь, мягко говоря, не очень. Так что Тагору с Шонеком пришлось тратить время для перевода сего документа на папуасский. Ну а в программу обучения воспитанников «Обители Сынов Достойных Отцов» было внесено изучение не только «народного» варианта вохейского слогового алфавита, но и его древней разновидности. Не сильно надеюсь на поголовное освоение всеми учащимися двух с лишним тысяч наиболее ходовых иероглифов, но если хотя бы пара выучеников с каждого потока будет разбираться в главном дипломатическом языке Внутриморья, и то хорошо.
Венчает обложку при этом пятиконечная звезда, вокруг которой латиницей выполнена ранее не встречавшаяся надпись: «RESPUBLIKA IKARIYA». Те же самые новые слова я обнаружил и в стандартной «шапке», обязательной для всех бумаг ирсийского происхождения, будь то сопроводительное письмо посольства или учебник папуасского языка, выпущенный в загадочных «Шбитых Бизонах» – в скобках после традиционного «RESPUBLIKA IRS». Тенхорабитским агентам было, разумеется, дано поручение разузнать, что за «Икария» такая.
Ну, то, что обитатели Заокраиного Запада между собой так обозначают свою страну или государство, это понятно. Земное происхождение слова тоже сомнению не подлежит. И первая ассоциация, которая в моей голове возникла, тоже была однозначной. Ну что ещё может прийти на ум человеку, до семнадцати лет жившему в стране под названием СССР, где на уроках обществоведения в мозги учеников вдалбливали про «три источника и три составляющих научного социализма». Разумеется, книга какого-то социалиста-утописта, про эту самую «Икарию».
Был уже разгар перестроечного «веселья», содержимое советских учебников никто из десяти– или одиннадцатиклассников всерьёз не воспринимал, но наш историк-обществовед, дядька старой, «коммунистической» закалки, до последнего заставлял зубрить целые абзацы «Обществоведения» и пересказывать у доски. Портить аттестат мне лично не хотелось. Вот и запомнились всякие Сен-Симоны, Фурье и Оуэны. Теперь, правда, уже и не припомню, кто из них троих про ту «Икарию» написал.[1]
Ну да ладно, какой именно утопист сочинил так и непрочитанную мною книжку, дело десятое. Тем более, что коммунистами на Заокраином Западе вроде бы не пахнет: палеовийцы поголовно трындели о «торгашах», которые больше о собственной выгоде думают, нежели о том, чтобы облагодетельствовать диковатых соседей, в том числе и без их согласия. У меня скорее ассоциации с современными европейскими демократиями возникают: капитализм с человеческим лицом, гражданские права и свободы, взаимовыгодная торговля с соседями.
Тем более что название «Икария» может происходить и напрямую от персонажа греческого мифа, который на Солнце захотел полететь. А уж, отчего жители Заокраиного Запада вздумали так назвать своё государство, объяснений может быть выше крыши. Вот почему обитатели Ирса ранее не использовали «внутреннее» название при внешних контактах, довольно странно. Хотя, вполне возможно, мне оно просто не попадалось на глаза – не так уж и много я видел оттуда бумаг.
Из краткой выжимки, составленной Вестником, следовало, что, вся политика, проводимая Сильномогучими Мужами с момента образования Союза Палеове, являлась по сути медленной, но верной дорогой к той взбучке, которую ирсийцы-икарийцы при посильной помощи «чегевар» с Западного Архипелага устроили тюленеловам совсем недавно.
В первой части труда, предоставляемого всем желающим посольством Заокраиного Запада, излагалась предыстория конфликта: хронология захвата палеовийцами островных царств, соседствующих с Ирсом; отношения завоевателей к покорённому населению, первые восстания против чужеземного господства; контакты лидеров повстанцев, пока ещё малочисленных, с Западным материком; медленное изменение отношения к «чегеварам» со стороны официальных властей Икарии.
Здесь эволюция была довольно интересной. Сначала полное отстранение от творящегося в островном мире и даже уголовное преследование собственных граждан, помогавших повстанцам по личной инициативе. И только постепенно власти Ирса отменили сначала запреты на участие частных лиц в «гуманитарной деятельности», а затем приняли несколько поправок в собственный уголовный кодекс, благодаря которым участие в боевых действиях против палеовийцев в составе «вооружённый формирований, ведущих борьбу за освобождение народов от иноземной оккупации» перестало быть преступлением. Если оно «не сопровождалось преступлениями против мирных граждан».
При этом официальная Икария продолжала торговать и «мирно сосуществовать» с Палеове, а помощью «национально-освободительному движению» занималась некая «Ассоциация помощи порабощённым народам» – организация сугубо добровольная, созданная по личной инициативе граждан, озабоченных судьбами обитателей Западного архипелага, стенающих под пятой тюленеловов. Таких озабоченных насчитывалось год назад более двух миллионов человек. Когда я увидел цифру, то задумался: много это или мало. Население Ирса, согласно трофейным справочникам с «Далекоплывущего», исчислялось десятками миллионов. Впрочем, после ознакомления с деятельностью «Ассоциации...» вопрос отпал сам собой. Оказывается, эти два миллиона с лишним не просто формально числились, а все поголовно участвовали в «непосредственной практической деятельности» – одни доставали медикаменты, продовольствие, военное снаряжение, другие перевозили всё это в «освобождённые зоны» на островах, третьи работали в тех же «освобождённых зонах», четвёртые воевали в отрядах «национально-освободительных фронтов». Степень участия, конечно была очень разной: кто-то работал на постоянной основе, а кто-то тратил на помощь «порабощённым народам» несколько часов месяц.
Как я понял, перелом в общественном мнении Икарии произошёл после высадки на Скилне пёстрой компании во главе с троюродным дядей последнего скилнского царя Синулагуном и создания первой «освобождённой зоны». В отряде царского родича хватало кроме ирсийцев и давних мигрантов-островитян из числа реформаторов-неудачников также и «свежих» беженцев от палеовийских «милостей». Ну а на месте к ним стали стекаться озлобленные на новых хозяев крестьяне и рабочие с плантаций. Причём наплыв желающих поквитаться с тюленеловами и накал ненависти были таковы, что посланные колониальными властями армейские части, разумеется, устроили не имеющим боевого опыта революционерам и сочувствующим кровавую баню, но осталось немало тех, кто уцелел и сумел уйти в горы – вот из этих спасшихся и получивших боевое крещение и стали формироваться отряды Фронта Национально Освобождения Скилна, набиравшиеся боевого опыта, и постепенно очищающие внутренние районы острова от чужеземных захватчиков.
К тому времени, когда «освобождённые зоны» на юго-востоке Скилна слились в немалых размеров пятно (на карте в «Кратком изложении...» закрашенное красным цветом), «Ассоциация помощи порабощённым народам» уже превратилась из небольшой группы энтузиастов в разветвлённую организацию, способную как продавить постепенную отмену запрета на гуманитарную помощь островитянам, так и организовать производство всего потребного и создать систему транспортировки грузов и специалистов для Свободного Скилна.
Ещё одним поворотным моментом в деятельности друзей островных «чегевар» стало так называемое дело «Ремера-Иванова». Граждане, давшие делу название, похитили со складов резерва некоей «восьмой территориальной бригады», в которой и служили, более тысячи автоматов, два миллиона патронов к ним, сорок миномётов и двадцать гранатомётов с зарядами – чтобы передать оружие скилнским повстанцам. Далеко увезти уворованное, правда, не удалось. Иванов с Ремером, а также их помощники, общим числом двадцать человек, были задержаны. Суд же над ними ожидаемо превратился в пропагандистскую акцию за снятие всех запретов и ограничений на помощь «угнетённым народам».
В итоге главные обвиняемые получили полгода тюрьмы (которые уже отсидели, пока шло разбирательство) и были уволены из армии. Остальные же (в том числе и солдаты, непосредственно охранявшие склады) вообще отделались условными сроками. А власти вынуждены были провести референдум относительно отношения к «национально-освободительной борьбе». По итогам которого большинство населения Ирса высказалось за право частных лиц помогать оной «любыми способами, которые не ущемляют права граждан Икарии, не участвующих в данной деятельности, и не подрывающими основы политического и экономического строя Икарии». В том числе «Ассоциация помощи порабощённым народам» получила право закупать оружие и военное снаряжение у производящих его предприятий – под контролем государственных органов, следящих «за целевым использованием заказанного». Произошло данное судьбоносное событие семь лет назад.
Примерно тогда же в Ирсе-Икарии взяли верх сторонники полного запрета на торговлю с Палеове. Впрочем, подошли к этому вопросу ирсийцы весьма вдумчиво: методично расширяя у себя производство тех товаров, которые закупались у тюленеловов, в той же степени снижая их ввоз с Северного архипелага. Ну и, разумеется, по мере сокращения импорта из Палеове, уменьшали экспорт своих товаров туда.
Цифры, упомянутые в книге, я просмотрел с интересом, в рамках получения хоть какой-то информации об экономике Заокраиного Запада. Например – триста восемьдесят тысяч тонн рыбы и морепродуктов («в пересчёте на сырой вес»), поставляемых тюленеловами, составляли примерно десять процентов всего ирсийского потребления. А вот на сорок тысяч тонн палеовийской баранины приходились мизерные три десятых процента съедаемого обитателями западного материка мяса.
Я попробовал прикинуть душевое потребление икарийцами рыбы с мясом: население Ирса, согласно палеовийскому справочнику десятилетней давности, было семьдесят миллионов. Если динамика прироста числа жителей Заокраиного Запада осталась прежней, теперь их должно быть… под сто миллионов. Интересно, каким образом они ухитряются так резво размножаться? Страна вроде бы весьма развитая а, значит, рождаемость должна у них быть низкой. Разве что принять на веру слова пленных тюленеловов про немалую иммиграцию из родного для ирсийцев мира. Но рассказы офицеров колониальных войск попахивали какой-то мистикой: дескать, чтобы попасть «сюда», ирсийцам нужно умереть «там». Подробностей торчащие в своих гарнизонах вояки не знали – в официальной пропаганде Северного архипелага данный вопрос по не вполне понятной причине никак не затрагивался, и ограждаемым от контактов с Ирсом подданным Сильномогучих Мужей приходилось довольствоваться только слухами, вероятнее всего, сильно искажёнными. Впрочем, обстоятельства моего собственного появления на Ихеме заставляют думать, что во всей этой мути с воскрешениями есть доля правды. Правда, оставалось непонятным – почему тогда лично я очутился у ставших для меня родными папуасов, а не на Заокраином Западе.
Поскольку судить да рядить можно до бесконечности, возвращаюсь к рациону ирсийцев. Для ровного счёта пусть будет их сто миллионов. Тогда каждый съедает в год по тридцать семь килограмм рыбы и сто тридцать кило мяса. А что, неплохо – в день, если сложить всё вместе, почти полкило выходит. Причём на всех – от грудных младенцев до стариков с вегетарианцами. Тот же самый трофейный справочник гордо сообщает о том, что в Союзе Палеове «в двадцать первом году Единения» потребление «мяса и рыбы» на душу населения достигло целых шестидесяти пяти килограмм. Умалчивая, однако, сколько приходится в этих «шестидесяти пяти килограммах» на каждую позицию, равно как и то, сколько мяса с рыбой едят обитатели палеовийских колоний, откуда, насколько я понял, в метрополию поставляется немалая доля продовольствия. Ну и такой интересный вопрос – какая доля производимого вывозилась до недавнего времени в Ирс. Ну, можно грубо прикинуть – палеовийцев десять лет назад было миллиона четыре, если все эти «души» умножить на полагающееся им мясорыбное довольствие, получаем двести шестьдесят тысяч тонн. А к западным соседям шло в полтора раза больше. В общем, экспорт не такой уж и «голодный» – никто из пленных тюленеловов не упоминал о смертях знакомых или родственников от недоедания, хотя на то, что до армии приходилось вместо мяса налегать на рыбу, жаловались из опрошенных рядовых многие. Ага, а сейчас, в условиях прекращения торговли, палеовийские бедняки и даже представители среднего класса, наверное, вообще смотреть на селедку с треской не могут без тошноты….
Ирсийцы кстати, не поленились указать и источники замещения морепродуктов: сто пятьдесят тысяч тонн с Гигурута (то есть истинных Тюленьих островов), сорок – со Свободного Скилна (с перспективой увеличения до ста – ста двадцати тысяч тонн), остальное собственное производство. Вопрос вызывала, правда, способность находящихся в состоянии войны и полублокады «освобождённых зон» обеспечить безопасное рыболовство. Но нашлось разъяснение: оказывается, скилнские рыбаки будут работать в территориальных водах Гигурута и Ирса, где и сдавать товар покупателям. А то, что они оставят себе, доставят до «острова свободы» на икарийских кораблях.
Остальные цифры, касающиеся палеовийского экспорта – сотни тысяч тонн стали в чушках и прокате, миллионы тонн железорудного концентрата, гигантские объёмы нефти и газа, аммиака, азотной кислоты и селитры – я тоже изучал внимательно, пытаясь определить собственное производство и потребление всего этого на Заокраином Западе. Величины выходили солидными, но много это или мало, понять было трудно: ясно, что полкило мяса-рыбы в день немало даже по меркам самых богатых земных стран, но ирсийские полторы тонны железа на человека или палеовийские четыре центнера мне ничего не говорили. Так что гадание о смысле всего этого обилия цифр шло весьма вяло.
А вот кое-какие иные моменты, упомянутые вскользь, наоборот, будоражили воображение. Например, некие «воздушные фабрики», продукцией которых частично заменялись палеовийские нефть с газом. Подобное словосочетание должно скорее ассоциироваться с какими-то предприятиями по наработке атмосферы – скажем, на лишённой оной планете, в рамках её терраформирования. Но в упомянутом контексте речь шла, походу, о связывании определённых компонентов воздуха для получения… вот чего только. Впрочем, коль замещают в экономике они добычу углеводородов, то и получаться на этих «фабриках» должны те же самые углеводороды. Но то ли я успел за долгие годы пребывания среди папуасов забыть химию, то ли технологии мне не знакомые. В общем, моя память категорически буксовала. Нет, теоретически я мог представить, что ирсийцы освоили нечто вроде промышленного фотосинтеза, и, черпая из воздуха углекислый газ, получают сахара, но как их переработать хотя бы в метан без лишнего геморроя, это уже за гранью моих представлений о химии и технологии.
Неделю назад, при первом ознакомлении с эти местом пересказа, не выдержав, я затребовал для консультации Чирака-Шудая. Тот просветил: да, есть способ перевода углекислого газа и воды в органику, катализаторы – сложные комплексы, требующие весьма развитой химии, ирсийцы получили технологию от инопланетян-«элу». В учебниках, имеющихся у моего главного по промышленной части, процессу отведена всего пара страниц – со схемами установок и уравнениями реакций. Если верить скупым уравнениям, там много чего можно получать – не только глюкозу, как при фотосинтезе, но и другие несложные органические соединения, типа метана и его гомологов. Ну и упомянуто, что «элу» запустили несколько «воздушных фабрик», которые поначалу практически полностью перекрывали потребности Ирса в топливе и химическом сырье. Но позднее, когда население западного материка возросло, всё равно пришлось обращаться к углю и нефти с газом. А в дальнейшем эти фабрики начали постепенно выходить из строя – как я понял, главная проблема была в катализаторах, синтез которых икарийцы в то время не потянули.
Допрошенные палеовийские офицеры же утверждали, что некоторое время тому назад учёные Заокраиного Запада сумели решить проблему с капризными комплексами, и на Ирсе реанимировали две из четырёх «воздушных фабрик», ещё подлежащих восстановлению, а также намеревались строить новые. И вроде бы даже начали их вводить в работу. Сильномогучие Мужи вели переговоры о приобретении технологии, но тут как раз дело пошло к обострению отношений и икарийскому эмбарго.
Столь же основательной, как и перестройка экономики с заменой палеовийских товаров собственными, была подготовка жителей Западного материка к войне: наработка боеприпасов (автоматов, пулемётов и пушек с танками у ирсийцев, как я понял, и так хватало), строительство новых военных кораблей – двух авианосцев, в дополнение к имеющемуся ранее единственному, и кораблей сопровождения к ним. Причём авианосцы были не чета имеющимся у тюленеловов недоразумениям, несущим не более десятка чего-то на уровне взлетающих с воды и туда же садящихся «кукурузников» на поплавках (перед взлётом самолёты приходилось с помощью специального оборудования опускать с палубы на воду, а потом так же принимать обратно). Икарийские корабли на картинках походили на привычные мне земные авианосцы. Если на палубе первого из них, построенного достаточно давно, размещалось всего два десятка истребителей, то новые несли сразу по сорок крылатых машин.
