Текст книги "Как становятся предателями (СИ)"
Автор книги: Изяслав Кацман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)
Сказать, что прозвучавшее совершенно по-русски название учреждения стало какой-то неожиданностью, нельзя. Информации об Ирсе за последние лет десять собралось не так уж и мало, в том числе и шапки официальных документов и выходные данные книг и учебников, из которых следовало, что говорят на западном материке на каком-то славянском языке, весьма сильно похожем на мой родной.
–И что означает это название? – интересуюсь.
Следует неуклюжая попытка перевода. Пять минут наводящих вопросов и уточнений позволяют выяснить, что у обитателей Заокраиного Запада несколько отличное от привычного мне по Земле представление о том, чем же должен заниматься институт.
Нет, наукой там тоже занимались. И даже, наверное, в основном ей. Но в дополнение к научным исследованиям (причём самым разным – от гидрологии до антропологии) этот «Институт Океана» отвечал за шпионаж за пределами Ирса. У тамошних военных, конечно, была собственная разведка, но она по большей части занималась узкоспециальными вопросами: какая палеовийская часть противостоит тому или иному подразделению скилнских партизан, сколько в ней человек, чем вооружены, каково расположение позиций.
Институт же собирал информацию об экономическом, промышленном и военном потенциале Северного Архипелага и прочих островных, и не только, стран. А также о демографии, политическом устройстве, состоянии умов элиты и рядовых подданных.
Вот и Лимпору, после некоторого отдыха, сопровождающегося непринуждёнными беседами с сотрудниками в штатском о его жизни на родном острове, предложили потрудиться на благо приютившей его страны в качестве «работника полевой антропологической службы». Так, оказывается, ирсийцы именовали своих разведчиков-нелегалов.
О собственно Палеове и колониях тюленеловов икарийцы знали практически всё. После Войны за Западный архипелаг контакты между двумя государствами были возобновлены, пусть и не в прежних масштабах, но и их хватало для вербовки агентов среди подданных Союза или внедрения разведчиков с Ирса. Впрочем, последних, несмотря на относительную простоту переброски (коль мой собеседник без особых проблем проскользнул через тамошний «железный занавес», то и обратная процедура должна проходить с такой же лёгкостью), равно как и наличия целой армии из числа мигрантов и беженцев, знакомых с тамошними реалиями, практически не использовали – достаточно было и подданных Сильномогучих Мужей, причём, зачастую весьма высокопоставленных, готовых сотрудничать из идейных соображений или коммерческого расчёта.
А вот весь остальной мир являлся огромным белым пятном – разве что местами чуть раскрашенным. Ирсийские экспедиции, конечно, за многие десятилетия успели пересечь планету в разных направлениях и даже неоднократно. Информации собрано море. Но это были крупицы в масштабах Ихемы – в лучшем случае охватывались считанные километры вдоль маршрутов. А что там, в стороне, оставалось только догадываться или полагаться на рассказы встречных жителей.
«Понимаешь, Сонаваралингатаки» – говорил Лимпор – «Ирсийцев просто не хватает на весь мир. Они даже свой материк до конца не освоили за неполный век, который прошёл со времени своего появления на Ихеме. Их первые годы была жалкая горстка, оторванная от своего родного мира. Потом, при помощи элу они научились принимать с Шемли новых поселенцев. Но проходить по дороге между мирами могут только люди: ни животные, ни неодушевлённые предметы не переносятся. Потому на разведку мест за пределами Ирса получается выделять не так уж и много сил.
Кроме того, у ирсийцев есть разные мнения насчёт нужности и полезности исследований за пределами их собственных земель. Большинство считает, что следует осваивать и обустраивать материк, а Хшувумушщу предоставить саму себе. Для того, чтобы палеовийцев поставить на место и выкинуть тех с Западного архипелага, они ещё готовы были пошевелиться, но уже до тех же Островов Пути или тем более до Внутриморья им нет особого дела».
–А правда, что с Семли, родного мира ирсийцев, можно попасть на Ихему, только умерев? – прерываю шпиона, дабы задать давно мучающий меня вопрос.
–Да, так оно и есть – подтверждает тот.
–Получается, что наш мир для них это Мир Духов?
–Нет. Никаких духов – чересчур резко отвечает Лимпор – Это такой же шар, вращающийся вокруг своей звезды. Есть тропинка оттуда сюда, устроенная неизвестным, но весьма могущественным народом. Куда делись создатели этого пути, и каковы были их цели, непонятно. На Ирсе мудрецы об этом много рассуждали, но так и не пришли к какому-то единому мнению. Элу, которые прилетели на межзвездном корабле, смогли нащупать эту тропинку и слегка приоткрыть дорогу. Но их знаний хватило только на то, чтобы переносить тех, кто погиб насильственной смертью на Шемле: был убит, покончил с собой или стал жертвой несчастного случая. Точнее, как мне объяснили, дело даже не в недостатке знаний, а в том, что только на перенос умерших хватает энергии (агент Заокраиного Запада употребил земное слово, используемое палеовийцами и тенхорабитами), доступной людям Ирса. Элу в своих опытах над тропой и расчётах установили, что для переноса человека, не умершего там, или неживого предмета понадобится энергия целой звезды. Таковы ограничения, наложенные создателями тропы. Ещё больше нужно её, чтобы перенести что-либо с Ихемы на Шемлю. Учёные Ирса надеются, что когда-нибудь смогут разгадать все тайны, связанные с тропой, и убрать эти преграды, наладив связь с родным миром в обе стороны – самостоятельно или же с помощью элу, которые рано или поздно прилетят вслед за первым их кораблём.
–Это всё интересно, но давай лучше вернёмся к твоей работе на Ирс – решаю, после недолгого раздумья, оставить пока в покое инопланетян-элу, тропу между Землёй и Ихемой с её таинственными создателями и странными ограничениями на функционирование.
–Я, конечно, согласился – отвечает шпион – Около года заняла подготовка: вместе с куратором сочиняли безупречную историю моей «прошлой жизни», одновременно я обновлял своё знание укрийского и вохейского, а также слушал лекции по всему, связанному с жизнью Внутриморья – в речи агента Заокраиного Запада проскальзывало всё больше палеовийских и ирсийских слов. Если вначале нашей беседы каждая знакомая из прошлой жизни лексема заставляла меня внутренне напрягаться, а изредка даже приходилось, дабы не выдать себя, интересоваться её значением, то теперь я уже махнул на всё рукой: в крайнем случае, буду в глазах Лимпора выглядеть дикарём, который из гордости не переспрашивает, когда слышит что-тонепонятное.
«Для начала мне предстояло поработать на Укрии. Выбрали Тигны. Большой город: свыше шести тысяч полноправных граждан, хозяев семейств, не считая чужеземцев,вольноотпущенников, слуг и рабов. Имел колонии на Северной Тропе. После палеовийского завоевания Островов Пути некоторые жители тигнских владений бежали в метрополию, в том числе и всевозможные полукровки. Так что я не должен был там сильно выделяться. Прибыл туда под видом беглеца от власти тюленеловов. Выдал себя за сына аристократа, погибшего при захвате родного острова» – агент Заокраиного Запада усмехнулся – «В общем, говорил чистую правду. А что я прежде своего появления на Укрии успел пожить в Икарии, так об этом никто и не спрашивал. Мне ни врать не приходилось, ни изображать из себя кого-то.
Год прожил на Укрии, заводил знакомства среди местных благородных мужей, даже нашёл дальнюю родню по отцу. Если честно, самое трудное оказалось привыкнуть к отсутствию привычных с детства вещей, которые ценишь только, когда их потеряешь.
А потом получил приказ отправиться через Вохе и Икутну на Пеу, а затем в тагирийскую «Страну чёрных». Теперь я должен был выдавать себя за укрийца из Тигн, имеющего в предках обитателей Северной Тропы».
Да, смешно вышло: готовили чувака, легенду ему тщательно прорабатывали, но всё оказалось бесполезным против папуасских контрразведчиков: старательных, но мало знающих о подробностях жизни на далёком северном острове. Под подозрение сразу двух спецслужб чужеземец попал именно из-за того, что его внешность несколько не совпадала с представлениями туземцев об укрийцах.
Я бросил взгляд на оконное отверстие под потолком: солнечные лучи уже перестали заглядывать в него. Значит, времени прошло довольно много. Пора и закругляться. Тем более, что ещё предстоит сегодня же вечером обсудить с Шонеком, Тагором и Рами предложение попавшегося шпиона насчёт выкупа.
«Вынужден попрощаться, уважаемый Лимпор» – говорю с видимым сожалением – «У меня, как верного слуги Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками, много дел. Но, думаю, смогу выделить и в дальнейшем некоторое время на общение с тобой. Что до твоего нынешнего положения, то можешь считать себя гостем нашей правительницы. Распоряжения на этот счёт я отдам в ближайшее время. Про выкуп получишь ответ, как только мы с типулу-таками его обсудим». С этими словами встаю из-за стола. Агент Заокраиного Запада отвечает: «Рад знакомству, почтенный Сонаваралингатаки». «Взаимно, уважаемый» – на прощание улыбаюсь «палеовийскому полуукрийцу».
Выйдя из допросной ищу глазами начальника Второго Стола Логури – тот сидит, зарывшись в бумаги, за столом в углу общего кабинета. Вообще, конечно, контрразведка служба весьма небольшая и бедная: три комнаты для работы плюс пара каморок для содержания задержанных.
«Логури» – обращаюсь к нему – «Арестованному Лимпору вернуть все его вещи, кроме оружия. Разрешаю прогулки в сопровождении твоих людей. И вообще, относитесь к нему как … к гостю».
–Слушаюсь, Сонаваралингатаки – пожимает плечами начальник Второго Стола.
–В ближайшие дни его у вас заберут – добавляю – Самолично им буду заниматься.
В ответ вновь пожимание плечами.
Глава 10
Глава десятая
В которой герой занимается тем, что хотелось сделать намного раньше, попутно в очередной раз убеждаясь, что отбросов нет, а есть кадры.
«И так, уважаемый Хогутаки» – одобряюще улыбаюсь своему собеседнику – «Мне удалось убедить типулу-таками, и она готова помочь тебе. Завтра Солнцеликая и Духами Хранимая типулу-таками Раминаганива объявит Кихумую, сыну Помонитаки, именующему себя таки Кехета, своё недовольство по поводу его связей с участниками недавнего мятежа. И выразит пожелание «сильным мужам» земли, приглашённым в Тенук, видеть именно тебя во главе вашей страны. Кехет будет твоим».
Сидящий напротив меня претендент на обещающую стать вакантной должность подобострастно скалит полугнилые зубы. Если честно, нынешний таки Кехета, старший сын прежнего правителя, мне лично намного симпатичнее этого ушлёпка, по недоразумению являющегося двоюродным братом покойного Помонитаки. Да и причастность Кихумуя к подавленному месяц назад путчу весьма сомнительная – сейчас у любого из папуасской элиты если не родные сыновья, то племянники или двоюродные братья уж точно, успели пройти через Обитель Сынов Достойных Отцов и теперь занимают немалые чины в Тенуке. Так что ничего удивительного, если кто-то из них да оказался среди мятежников. Но, увы, в политике нет места личным симпатиям и антипатиям: если есть возможность заменить сильного и самостоятельного таки на слизняка вроде Хогу, думающего только о жратве, выпивке и совокуплении (не делая при этом особого различия между полами), то в интересах централизации Пеу-Даринги это стоит сделать.
А поскольку Кехет на Западной равнине самое крупное из племенных княжеств, чьи правители до сих пор сохраняют остатки былой независимости по отношению к текокским типулу, то операция по смене таки сама собой напрашивается.
Аккуратно сложенная Кутукори стопка бумаг: доклады, составленные по итогам кехетской компании офицерами армии, гвардии и специалистами спецслужб. Всего четырнадцать заполненных от руки отчётов за авторством непосредственных участников событий.
Беру самый верхний рапорт из стопки: четыре листа, склеенных левыми уголками клеем на муке, автор майор первого цаба «пану макаки» Ласукапи. Герой войны на материке изложил всё по-военному сухо и строго по делу: исходная диспозиция вверенных его командованию армейского двадцать второго и собственного первого гвардейского батальонов, маршруты движения обоих частей от текокско-кехетской границы к столице области, потери – боевые и небоевые. Первые исчисляются тремя раненными при входе в Кулете-Пау, вторые на порядок больше, включая двух умерших от желудочно-кишечной инфекции, а также погибшего и трех тяжелораненых при случайном подрыве гранаты в результате неосторожного обращения с боеприпасами, остальные же случаи менее трагичные.
Предпоследняя страница повествовала о занятии Кулете-Пау, на последней же шёл подробный разбор ошибок и выявленных проблем. Здесь, на первый взгляд, Ласукапи занимался самобичеванием: ну какие можно выявить недочёты при проведении четырёхдневной армейской операции в совершенно тепличных условиях, при отсутствии сопротивления со стороны потенциального противника, причём, когда планы составлены ещё три года назад и многократно проверены, а все этапы по отдельности детально отработаны на учениях – как батальонного уровня, так и во взаимодействии армии и гвардии со специалистами Второго и Пятого столов. Ведь не «автономные боевые действия» на Иханаре и не полунаёмничество на материке, где тщательно составленные планы летели к Повелителю акул, как только доходило дело до их практического осуществления, и офицерам с солдатами приходилось на ходу импровизировать.
Но это действительно «на первый взгляд». Пожалуй, соглашусь с майором – если уж случилась возможность провести идеальную по «внешним» условиям войсковую операцию, то следует рассматривать её итоги максимально придирчиво, ибо выявленные проблемы и недостатки здесь уж точно не спишешь на непредсказуемые действия противника, а, следовательно, их однозначно требуется искать в низкой выучке или дисциплине рядовых либо же в небрежности или недостатке знаний и навыков у офицеров с унтерами. Ну, или же дело в плохой работе штабистов, оные планы составлявших – то ли что-то не то напланировали, то ли планы сверстали идеальные, вот только требующие таких же идеальных людей. Так что следует устроить подробный «разбор полётов» с участием всего высшего офицерского состава. Впрочем, это позже. Сейчас же следует «ковать деньги, не отходя от кассы».
Потому просматриваю отчёты остальных участников операции, особое внимание уделяя последнему, составленному заместителем начальника Пятого стола старшим писцом Котимуем: из двадцати восьми представителей кехетской правящей верхушки, указанных в «трёхсоставном списке» задержано, при содействии армейцев, и вывезено в Тенук шесть человек из первой части списка, один «исчез в неустановленном направлении»; три упомянутых во второй части «пропали без вести» (то есть, были ликвидированы находящимися под руководством Котимуя специалистами по «деликатным операциям» из силовой группы Пятого стола), четвёртый сумел добраться до самого Хогутаки, коим был принят со всеми возможными почестями (то есть, уничтожить в ближайшее время ускользнувшего от моих «рыцарей плаща и кинжала» «сильного мужа» не удастся); из оставшихся восемнадцати, числившихся наиболее преданными Кихумую-таки, пятеро были схвачены людьми нового правителя, шестеро арестованы и переданы ему моими военными или Пятым столом, двое погибли при сопротивлении, а остальные опять же «исчезли в неустановленном направлении». Причём из одиннадцати, оказавшихся во власти Хогутаки, в момент составления отчёта в живых оставалось только четверо.
Итого…. Из наиболее влиятельных сторонников отстранённого от власти кехетского таки половина убита, четырёх, скорее всего, ожидает та же участь, ещё пятеро где-то прячутся, кого-то из них, возможно, достанут желающие выслужиться перед нашим ставленником. Причём никто не может сказать, что их кровь лежит на Солнцеликой и Духами Хранимой или Сонаваралинге-таки – не зря все инструкции, выданные командовавшим в ходе операции офицерам, предписывали по возможности избегать кровопролития в отношении людей Кихумуя-таки, а ограничиваться их задержанием и передачей новой власти.
Из самых толковых и деятельных кехетцев, на которых новый правитель мог бы опереться, выжил только один. Скорее всего, в ближайшее же время вокруг Хогутаки соберётся немалая толпа желающих «порулить», и среди них по закону больших чисел найдутся и нормальные управленцы. Но погоды такие делать не будут: основную массу местных кадров в окружении нашего ставленника составят всякие лизоблюды и приспособленцы. А костяк вновь создаваемого государственного аппарата в самом восточном из княжеств Западной равнины составят либо кехетские по происхождению воспитанники Обители Сынов Достойных Отцов, либо простолюдины из других областей острова. Первые займут руководящие места, вторые образуют среднее управленческое звено. Ну а вывезенные в столицу граждане послужат Пеу-Даринге за пределами своей малой родины.
Откинувшись в кресле, любуюсь на висящую на стене кабинета карту Пеу с раскрашенными в контрастные цвета племенными княжествами. Для наглядности, по идее, нужно одной краской залить практически весь запад острова, кроме «аппендикса», состоящего из Сунуле и Темуле – последних областей, где местным таки ещё оставлены прежние, времён Пилапи Молодого и Великого, права и вольности вассалов текокских типулу. Остальная Западная Равнина с окрестностями уже включена в состав с каждым годом укрепляющейся державы – может быть не так надёжно, как мне хотелось бы, но, в любом случае, никому из былых правителей не снилась нынешняя степень контроля над половиной территории и двумя третями населения Пеу.
По большому счёту, теперь на очереди Бонко – Темуле с Сунуле, окружённые лояльными Тенуку землями и связанные с соседями регулярной торговлей да обслуживанием транзита из тенхорабитского анклава на запад и обратно, никуда не денутся. А, учитывая, что тамошний элитарный молодняк массово отправляется в Обитель Сынов Достойных Отцов, полное подчинение этой глуши – исключительно вопрос времени.
Сонав же, по традиции поставляющий в столицу крепких парней, ранее служивших регоями при типулу, а ныне пополняющих ряды гвардии «пану макаки», и так достаточно привязан к центру. А после устранения или сглаживания взрывами нескольких мешающих скал и выступов на дороге из долины Со на Западную равнинусвязь с древней родиной верховных правителей острова стала куда легче – чем сразу же принялись пользоваться торговцы «снизу», наводнившие сонайские деревни металлическими изделиями и прочей продукцией ремесленных мастерских и мануфактур. Обратно же коробейники тащили богатую медную руду, которую по большей части сдавали на принадлежащие типулу-таками плавильные предприятия. Сущие крохи сырья, правда, меняли на еду в приграничных с Сонавом селениях Кехета и Тесу, где нашлись умельцы, выплавляющие не очень изящные, но вполне добротные ножи, топоры и нехитрые украшения с использованием местного древесного угля. Я смотрел на эту стихийную самодеятельность сквозь пальцы: масштабы на фоне крупнотоннажного производства в Талу и Кесу совершенно смешные, так что и опасения за сохранность местных лесов, пережигаемых на топливо, не было, да и конкуренцию принадлежавшим типулу-таками предприятиям тамошние кустари составляли чисто символическую. Зато польза в виде приобщения народа к металлургии и продукции оной налицо. А когда и в эти глухие окраины дотянутся нормальные дороги, то туда придут и мануфактурные товары, вытесняя изделия местных ремесленников. А массовый спрос на металлические ножи и прочее у кехетцев и тесу к тому времени уже разовьётся.
Что до Огока и Ванка, то эти не очень большие племенные земли, не имеющие единых правителей, можно оставить и на «закуску», подобно Темуле и Сунуле, после окончательного решения бонкийского вопроса. Впрочем, торопиться и с моей официальной родиной не стоит – сначала следует дождаться, пока созреют экономические предпосылки для успешных военно-политических действий. Пока что сделаны только первые шаги, которые, впрочем, сразу же дали результаты: улучшение дороги из Сонава на Западную равнину практически свело к нулю обмен медной рудой и готовым металлом между горцами и бонкийцами – куда проще и выгоднее стало отправлять сырьё на запад, чем на юг, то же самое касалось и товаров «снизу»; а развитие каботажного плавания вдоль берегов Пеу привело к тому, что продукция мархонских металлообрабатывающих мануфактур серьёзно потеснила изделия мастерской Атакануя, да и та теперь больше занималась переработкой слитков, привозимых с запада, нежели выплавкой собственной меди. В общем, то, о чём я задумался впервые больше десяти лет назад, осуществилось. Причём мне даже не пришлось ничего самому предпринимать, всё произошло само собой.
С воспитанием в нужном духе бонкийской элиты, в рамках подготовки «пятой колонны», к сожалению, получалось не очень – своих отпрысков в Обитель Сынов Достойных Отцов тамошние «сильные мужи», конечно, изредка посылали, но большая часть выпускников предпочитали оставаться на западе острова, а не возвращаться домой.
Ну и ладно, всё равно устанавливать полный контроль над Бонко планирую не раньше, чем будет проложена полноценная дорога через Нижний Огок до самого Хау-По. Причём не просто проложена, но и земли вдоль неё заселены. Пока же трасса ушла всего на девять километров к востоку от берегов Малой Алуме из нужных сорока пяти или пятидесяти. А деревня там стоит всего одна – ровно на кехетско-огокской границе. Заселённая всяким сбродом, приговорённым к высылке из столицы и Мар-Хона. Дальше же колонизацию пока приостановили. Но, надеюсь, что в следующем году наконец-то сумею уговорить общины огов разрешить чужакам селиться на этих совершенно неиспользуемых хозяевами землях. А как только согласие обитателей Огока получим, так сразу же организуем переселение нескольких сотен тинса и бунса – там как раз на фоне расширяющегося использования быков для пахоты начинает образовываться избыточное население. Ну, избыточное – с точки зрения экономической эффективности. До настоящего перенаселения в Болотном крае ещё далеко, просто в условиях, когда больше половины земли пашется, а не перекапывается вручную, держать на той площади прежнее количество занятых в земледелии папуасов несколько расточительно. Сами-то они себя чувствуют в массе своей вполне комфортно – в условиях разветвлённых родственных связей у туземцев и общинной собственности на землю увеличение продуктивности сельского хозяйства более-менее равномерно, за вычетом изымаемого в пользу государства прибавочного продукта, распространялось на всех жителей. Но мне нужно, чтобы они не балду пинали, а работали хотя бы по восемь часов в день. Как будет проходить это переселение – добровольцами, которым в качестве морковки посулят перевод из ганеоев в «платящие дань дареои», или же ссылаемыми очередными бунтовщиками либо участниками межрелигиозных конфликтов – время покажет. И как раз примерно в районе, где обрывается сейчас трасса, и поставим первую такую переселенческую деревню – чтобы уже, используя её как базу, дальше тянуть путь на восток.
Впрочем, неизвестно ещё, что случится раньше – дорога с нанизанными на неё селениями дотянется до берегов Боо, или же освоенные тенхорабитами земли на севере Сонава соприкоснутся с владениями «олени востока». Последние годы обитатели Вохе-По, среди которых собственно выходцев из Внутриморья уже только половина, довольно бодро ведут экспансию в сторону земель рана: как вдоль склонов вулкана Со к свинцово-серебряному руднику, так и по морскому берегу. Селятся в тех краях размашисто, хуторами на две-три семьи, цепляясь за каждый мало-мальски серьёзный источник воды – возле текущих с горы ручейков, пробуривая многометровые скважины до найденных методом тыка водяных пластов, на побережье сооружая солнечные опреснители, попутно вырабатывающие соль. И повсюду, где только можно, ставятся глиняные цистерны и роются пруды, куда собирается дождевая вода с десятков или даже сотен окрестных гектаров. Ну и, разумеется, не забывают строить закрытые водоводы. Мне только и остаётся в ходе редких своих визитов наблюдать, как с каждым годом постепенно покрываются зеленью садов и полей этеша всё новые площади – в радиусе добрых пяти или шести километров от Ухрат-Ума уже и не найдёшь сплошного куска пустынной земли больше десятка пиу.
Но ещё быстрее, чем тенхорабиты и присоединившиеся движутся на юг, на север перебираются рана: уже две их деревни с сотнями обитателей каждая выросли у подножья Со, посёлок образовался при серебряном руднике, и даже в главном селении Людей Света и Истины появился целый квартал беглецов от «милостей» Такумала. Процедура по интеграции таких переселенцев у жителей Вохе-По стандартная: выделяют пару-тройку пиу земли на едока, дают семенной материал этеша и корнеплодов, немного сельхозинвентаря, пашут быками участок, дают время на посадку, помогают со строительством жилья, а потом новосёлам предстоит до первого своего урожая на новом месте отрабатывать потраченное на них либо на руднике, либо на ремонте или строительстве ирригационных сооружений. Кормят тенхорабиты при этом от пуза и взрослых, и детей. Ну а дальше уже рана самим выбирать: или мотыжить выделенные куски земли, отдавая десятину на общинные нужды, или же работать «на серебре» да ремонте запруд, правда,теперь за солидное по папуасским меркам вознаграждение, намного превышающее в «корнеплодном эквиваленте» то, что можно получить, ковыряясь на своём огороде.
«Олени востока», разумеется, бегство данников совсем не радовало. Но старейшины в Ухрат-Уме его посланников с требованиями вернуть «подлецов и мятежников» вежливо слали к Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками, под чьей властью тенхорабиты находятся. А Рами же устами Сонаваралинги-таки в свою очередь советовала не драть с «новых ганеоев» по три шкуры, тогда, дескать, рана и не будут утекать на север. Мне-то давать подобные рекомендации легко. Вот только Такумалу следовать им затруднительно, мягко говоря – внутрибонкийские расклады требовали содержания внушительной дружины, на прокорм которой и уходило без остатка всё изъятое и у суне, и у рана с сувана. Уменьшить же поборы значило сократить содержание воинов. Что сразу же обернулось бы недовольством – собравшиеся в Мака-Купо головорезы или начали бы разбегаться, или бы нашли более щедрого к участникам славного братства «пану макаки» предводителя. Мой бывший подчинённый мог бы попытаться решить проблему, устранив два других центра силы – коалицию старейшин Нижнего Бонко с береговыми сонаями и старину Панхи. Но здесь он неожиданно столкнулся с тем, что его соперники за гегемонию над берегами Боо за последние годы неплохо вооружились благодаря поставкам относительно дешёвого металлического оружия из мархонских мастерских.
Кроме того, в Береговом Сонаве появился свой кузнец, умеющий плавить железо из болотной руды, и уже успевший обзавестись учениками и подмастерьями. Сей мастер, разумеется, не сам собой завёлся, а благодаря стараниям орлят из Второго Стола, провернувших целую спецоперацию, увенчавшуюся тем, что бедолаге Вотому пришлось бежать из Тин-Пау на первом попавшемся корабле. Которым «случайно» оказался фошхет Чиншара-Шудо, столь же «случайно» шедший на восток острова. Действительно случайным оказалось только попадание кузнеца в сонайское Текеме, а не в Бон-Хо, как планировалось. Впрочем, и бронзовые топоры с мечами, а также металл в слитках или прутках старине Панхи и прочим сепаратистам местного розлива также доставались не просто так – огам и ванка, живущим ближе к нам, на душу населения перепадало «почему-то» несравненно меньше, чем бонкийцам.
Размышления стратегического характера были грубо прерваны Кутукори, напомнившим, что сегодня, с началом третьей «стражи», состоится судебное заседание по первой группе мятежников. Сухо благодарю своего секретаря и отрываюсь от кресла – предстоит проделать путь от моего рабочего кабинета в переднюю часть дворца.
Обычно в этом зале проходят Большие приёмы, коих типулу-таками устраивает три или четыре за год. Форма сего мероприятия стандартная: по заранее согласованным спискам удостоившиеся высокой чести лицезреть Солнцеликую и Духами Хранимую запускаются в помещение с установленным троном и сидениями для ближайших советников. Когда соберутся все приглашённые, выходит Рами с членами Совета Солидных и Разумных Мужей. Присутствие всех почтенных советников не обязательно – хотя и желательно. По команде распорядителя-церемониймейстера гости подходят к правительнице.
А вот дальше всё протекает в весьма свободной форме: одного типулу-таками может наградить или выразить своё благоволение, другому высказать монаршую немилость или «пожелание» насчёт недопустимости тех или иных поступков, третьему сообщить о каком-нибудь поручении или назначении на должность. Иные же приглашаются для озвучивания лично повелительнице своих просьб или жалоб – как правило, касающихся общественных дел.
Сегодняшнее мероприятие в чём-то сродни Большому приёму, правда приглашённым как-то мало радости от внимания Солнцеликой и Духами Хранимой.
Я оказался последним из занявших своё место членов трибунала, ну, кроме Рами, конечно: выработанный за последнее десятилетие придворный этикет требовал, чтобы правительница появлялась на заседаниях и приёмах последней. Что вполне логично – нечего владычице Пеу ждать кого-либо из своих подданных.
Сажусь справа от рабочего кресло-трона типулу-таками. По другую руку от Солнцеликой и Духами Хранимой расположились Кинумирегуй и Рамикуитаки. Рядом со мной же сидит, вытянув до сих пор окончательно не долеченную ногу, начальник Пятого Стола Кутна-Набал.
Рами прошествовала на своё место почти сразу же после меня – благо я только что прошёл в зал заседаний через открытую галерею, где тэми сидела со своей женской свитой. В принципе, ничто, кроме требований церемониала не мешало нам выйти в зал приёмов и вместе.
Секретарь, прошлогодний выпускник «школы помощников» при Обители Сынов Достойных Отцов, объявляет первого подсудимого: «Токоре сын Тигурегуя!» Пара гвардейцев вводит названного мятежника. Заглядываю в подготовленный для почтенных заседателей «экстракт» из «судебного дела номер 051-02». Делаю это, впрочем, сугубо машинально: материалы на подсудимых «второго порядка», то есть среднего звена – ротных и взводных командиров, выведших подразделения по сигналу из штаба «Истинных дареоев», поддержавших мятеж офицеров ополчения, руководителей групп поддержки из числа штатских и прочих – мною уже просмотрены. И сроки каждому из заговорщиков уже предварительно определены. Это с самой верхушкой тайного общества ещё предстоит поработать, дабы окончательно разобраться во всех нюансах взаимоотношений внутри сего аристократического сборища и нащупать ниточки, ведущие наружу – к не участвовавшим в событиях активно «сильным мужам» и в представительства иноземных держав.
