Текст книги "Как становятся предателями (СИ)"
Автор книги: Изяслав Кацман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)
В нынешней же непростой ситуации тотально-государственный характер наиболее передовых секторов экономики Пеу оказался плюсом: если вместо единого промышленного комплекса был бы десяток частных предприятий, то дело уже шло бы к их закрытию и тысячам безработных. А нам сейчас можно более-менее плавно преодолеть кризис, финансово поддерживая незанятых рабочих и постепенно переучивая народ и направляя на новые места.
Так что мне оставалось только благосклонно пожимать плечами, слушая Чирака-Шудая. По итогам недельного «мозгового штурма» «капитанам промышленности» в соавторстве с ребятишками из Шестого стола удалось разработать пусть и весьма схематичный, но всё же, на первый взгляд, вполне жизнеспособный, план. Рабочих, сокращаемых с рудников, предлагалось для начала направить на строительство насыпи для будущей железной дороги, которая должна связать промышленную зону с Новым Портом и столицей, и частично – на сталелитейный завод, где планировалось увеличить выплавку. Занятых на медеплавильном производстве пока трогать не следовало. Так же расширению и модернизации подлежал электротехнический цех мархонских мастерских – практически до отдельного предприятия, которое будет выпускать не маломощные генераторы, как сейчас, а агрегаты для новой ГЭС. Гидроэлектростанция же требовалась для снабжения током запланированной железной дороги, точнее даже двух: от Рудников в Мар-Хон и в столицу, с перспективой продления путей дальше на юг – вплоть до Тинсокского залива. Кроме электрогенераторов, требовались мощные моторы для электровозов. На собственного производства станки двигатели мы уже производили, последний год даже шли разговоры об экспорте, и небольшую партию вохейцам даже продали. Но тут война случилась…. По первым прикидкам, при принятии плана железнодорожного строительства, нынешние мощности медеплавильного производства будут загружены работой на несколько лет вперёд. А от сталелитейного заводика потребуется существенное увеличение выплавки, чтобы обеспечить стройку рельсами и железными конструкциями для пары мостов, которые предстоит соорудить. Причина, по которой решено было переходить сразу к электрической тяге, минуя тепловозы и даже паровозы – проблемы с топливом. Ну нет на Пеу нефти вообще, запасы угля копеечные, а дровами топить – все леса сведём за пятилетку.
Кстати, о топливе: наша металлургия и до войны на три четверти зависела от импорта древесного угля из Тагиры. Потому задаю резонный вопрос: откуда дровишки возьмём? Ответил один из «экономистов» Шестого стола: «Можно и дальше покупать в «Стране чёрных». Мы друг другу войну не объявляли. Если попробуют вохейцы остановить корабль – он везёт товар их союзникам на Пеу. Если палеовийцы – то это корабль их тагирийских союзников». Я смотрю на этого умника: то ли как дитё малое, то ли действительно гений? Но Ваторимуй, «столоначальник номер шесть», полностью поддерживает своего подчинённого: оказывается, последние полгода торговля с тагирийцами всё ещё идёт, пусть и не в прежних масштабах. Иначе наши металлургические заводы встали бы через пару месяцев после начала войны, причём, отнюдь не из-за затоваривания складов. В общем, получается, что в нынешних условиях поставки угля от восточных соседей по-прежнему вполне возможны, пусть и сопряжены с некоторым риском. Впрочем, уровень опасности несильно выше, нежели в мирное время, когда корабли то и дело гибнут в штормах.
«Допустим, тюленеловы не станут мешать нашей торговле с Тагирой. Но что, если вохейцы потребуют от нас прекратить связи с врагом? Или сами тагирийцы запретят торговлю?» – задаю вполне естественный вопрос и тут же выношу вердикт – «Нужно иметь запасы угля на два или три месяца непрерывной работы. Ваторимуй, ты лично отвечаешь за запасы, достаточные для работы как медеплавильного, так и железоделательного заводов. Чирак-Шудай, а ты обязан постоянно оповещать уважаемого Ваторимуя, сколько угля в наличии, чтобы его подчинённые успевали обеспечивать все ваши нужды». Главный металлург и министр экономики дружно пожимают плечами: дескать, приняли к сведенью.
Затем Чирак продолжил: кроме железнодорожного строительства и сооружения новой и реконструкции старых ГЭС запланирована замена станочного парка и программа по разработке оборудования и материалов, которые доселе импортировались. Правда, насчёт упомянутых самим Сонаваралингой-таки резцов и свёрл он сразу же заявил, что нужны легирующие добавки. И без них, конечно, можно будет делать, но качество в сравнении с палеовийскими будет намного хуже. На мой вопрос, а нельзя ли найти у нас на Пеу нужные ингредиенты, старый вохеец грустно улыбнулся: «Если бы всё было так просто, то разве тратили бы деньги на покупку втридорога у тюленеловов. Но многого на острове просто не найдено, а что нашли, то не оправдывает затрат на добычу».
Ну, я и так знаю, что кроме железа и меди во владениях типулу-таками из металлов доступны только серебро, свинец и цинк, да ещё мышьяк, содержащийся в качестве примеси в медной руде. Всё остальное, если и находили, то только в следовых количествах.
Ладно, придётся довольствоваться тем, чего мои умельцы руками и умники головами смогут намодернизировать наличными ресурсами. По крайней мере, массовое производство медного провода разной толщины Чирак-Шудай обещает точно. А то раньше и его покупали – сперва у палеовийцев, а последние года три и у вохейцев. Впрочем, тут всё упирается в проблему энергетики: в качестве проводника используется рафинированная медь, которая получается с жуткими затратами электричества. По предложенному же плану производство электроэнергии должно вырасти в два с лишним раза только в ближайшие три года, и львиная доля прироста пойдёт на нужды металлургии: цех рафинирования превратим в завод, а сталелитейный участок расширим. А когда внешняя торговля восстановится, то всяко медь с чистотой 99,9, а тем более проволока или провод из неё стоить будут дороже, чем черновой металл. Так что в накладе в любом случае не останемся, а хотя бы частичное импортозамещение всё лучше, чем никакое. Да и вообще, стопроцентная самодостаточность вряд ли возможна, особенно для такой маленькой страны, как Пеу-Даринга.
Ну и не стоит забывать про мой секретный козырь в виде будущего договора о торговле и сотрудничестве с Икарией: уж за голову своего агента господа-товарищи коммунары обязаны будут его заключить. А кредит в виде кучи техники и оборудования, а также обучения папуасов, по этому соглашению я с Заокраиного Запада выколочу – в масштабах Коммуны сущая мелочь то, чего, для Пеу хватит на финансирование полноценной культурной и технологической революции, а не той импровизации с самодеятельностью, которыми приходилось и приходится заниматься до сих пор. А что свёрстанные командой инженеров и экономистов в двухнедельном напряжении всех извилин, бессонных ночах и постоянных спорах, переходящих временами в ругань, планы придётся после установления контакта с Ирсом менять, ничего страшного – ваш покорный слуга за двадцать с лишним лет хрен знает сколько раз вынужден был пересматривать или отменять и более глобальные прожекты. И даже если те же генераторы и турбины для ГЭС или локомотивы покупать дешевле окажется у икарийцев, чем делать самим, то главным нашим экспортным товаром запросто может оказатьсярафинированная медь.
«Хорошо. Всем спасибо» – завершаю заседание – «Работайте. Через одну луну соберёмся вновь. Посмотрим, как идут дела. Тогда уже станет ясно, что получается, а что нет, что нужно изменить, от чего отказаться, а чего добавить».
-Что ты хотел доложить? – спрашиваю Айтота Утдая.
–На Иханаре у наших врагов трудности с боеприпасами и оружием – говорит тот.
–А точнее?
–Наш «друг» господин генерал колонны Унас Тичу уже несколько дней в переговорах с Южной грядой ругается из-за задержки новых партий патронов и снарядов. Что оттуда ему сообщают, как обычно, можно только догадываться. Но, по некоторым словам господина генерала можно понять, что в метрополии массовые забастовки. Я только не понял, в портах, на военных заводах или везде сразу. Он орал последний раз: неужели нельзя солдат направить, чтобы те стреляли бунтовщиков и предателей.
–Про наш цаб ничего не слышно?
–Именно про наших военных ничего. Но сообщения о нападениях на солдат Союза Палеове на севере архипелага в последние дни участились.
Месяца полтора назад я, не выдержав «бомбёжки» просьбами со стороны союзников и рапортами от своих офицеров, приказал сформировать сводный полубатальон в составе двухсот человек для отправки к западным соседям. От более масштабного контингента по итогам командно-штабной игры с участием всех заинтересованных лиц отказались даже самые радикальные милитаристы с поборниками подлинного величия Пеу-Даринги: тщательный разбор наших возможностей и того, что им может противопоставить противник, убедил распоследних шапкозакидателей в реальности переброски только небольшими группами в надежде, что тюленеловы не заметят хотя бы часть кораблей.
Добровольцев поучаствовать в экспедиции вызвалось в три раза больше предполагаемого штата экспедиционного отряда, даже многие вохейцы выразили желание отправиться повоевать. В итоге набрали двести тридцать солдат и офицеров. После пары недель на боевое слаживание их несколькими рейсами разными маршрутами отправили на Тисету, самый северный из больших островов Иханары. Чисто теоретически, они как раз дней десять тому назад должны были достичь недоусмирённого палеовийцами архипелага, связаться с уже находящимися среди непокорённых туземцев нашими военными и приступить к работе. Потому увеличение числа атак на противника вполне может быть их рук делом.
Так что проблемы с боеприпасами у людей господина губернатора весьма кстати – слишком много патронов, разумеется, наш экспедиционный отряд взять не мог, да и переправлять их, даже если забыть про ограниченность наших запасов, в дальнейшем тоже получится весьма нерегулярно. Особенно, когда тюленеловы «просекут» насчёт источника участившихся неприятностей. Уж наладить-то постоянное патрулирование берегов северной части Иханарского архипелага у них сил хватит. Так что я с самого начала оценивал перспективы посланных добровольцев весьма скептически. Теперь же у моих орлов хоть какие-то шансы появились: сбросить палеовийцев море три сотни бойцов, даже при поддержке местных, конечно, не сбросят, но нервы помотают им изрядно.
«Давай донесение с Тисеты» – говорю Кутукори. Мой секретарь протягивает надорванный конверт из плотной бумаги с парой печатей купеческого «братства Хамурегуя, Шубак-Набала и прочих». В целях конспирации послания от командующего «ограниченным контингентом» майора Варукапи шли за именем Вотоке, представляющего данное «кумпанство» на Иханаре. Беру стопку листов и внимательно просматриваю: «Уважаемые братья, пишет брат Вотоке…. За прошедшие пятнадцать дней общались с тремя десятками местных добрых мужей (то есть, бойцы Варукапи и действующие в координации с ними туземные отряды имели тридцать столкновений с палеовийцами и коллаборационистами), приобрели болеешестидесяти отборных сосновых брёвен и почти сотня стволов иных пород (то есть, уничтожено шесть десятков солдат тюленеловов и сотня их местных пособников), в обмен пришлось отдать семнадцать топоров (потери среди подчинённых майора составили семнадцать человек) и пятьдесят дешёвых ножей (погибло пятьдесят туземных союзников)…. Запасы бус и ожерелий для даров местным сильным мужам совсем маленькие (боеприпасов мало, да и оружие нужно)».
В общем, ничего неожиданного: ребята продолжают заниматься тем, ради чего их и послали, страдая из-за нехватки боеприпасов. У тюленеловов, впрочем, проблем со снабжением не меньше – беспорядки в метрополии подавили, но по непонятной мне причине поставки на Иханару в полном объёме так и не восстановились. И не только туда: палеовийские войска на Островах Пути тоже вынуждены экономить патроны со снарядами. Причём настолько, что вохейцы начали изживать свой страх перед полугегемонами Земноморья и устроили несколько морских сражений.
Результаты боестолкновений были разными, но в общем и целом итог получился в пользу моряков Тишпшок-Шшвивоя. Более того, подданные Повелителя Четырёх ухитрились даже устроить пару успешных десантных операций. Заняли, правда второразрядные острова, но всё же…. Если так дело и дальше пойдёт, получится, что я оказался на правильной стороне.
Что там дальше? Ага, отчёт Чирака-Шудая по проделанной за два месяца работе: генераторы и турбины для ГЭС изготавливают согласно планам; сооружение плотины несколько отстаёт от графика; строительство цехов нового завода по производству электропровода и кабеля почти завершено; оборудование для него частично проходит испытания, частично ещё делается; проблемы с чистотой меди электротехнического качества решаются, хотя не так быстро, как хотелось бы. В общем, как всегда: планы нарушаются и пересматриваются на ходу; процесс, хотя и со скрипом, но идёт. Я, если честно, ожидал, что всё будет медленней и печальней.
А вот с серебряного рудника вести не радуют: добыча драгметалла продолжает снижаться. Похоже, лежащую на поверхности и в самых верхних слоях грунта руду уже всю выбрали, а извлечение из более глубоких горизонтов сразу же оборачивается резким увеличением трудозатрат. Надо дать задание Чираку-Шудаю – пусть посчитает баланс расходов и стоимости получаемого серебра со свинцом, и выдаст заключение о рентабельности дальнейшей разработки месторождения. Может быть, уже пришла пора сворачивать проект. По большому счёту, объём прибыли с продажи медной руды и чернового металла уже давно перекрывает оный от штамповки эквивалентов вохейских чинвов. А если на экспорт гнать рафинированную медь и электропроводку, то тем более. Так что много от ликвидации этого направления не потеряем. На крайний случай, оставим добычу аргентума для технических нужд – если не париться с чеканкой монеты, собственное серебро должно выходить дешевле импортного. В крайнем случае, если игра не будет стоить свеч, можно отдать всё на откуп частникам – да тем же местным тенхорабитам хотя бы.
Следующая бумага: отчёт писца столичной полиции, ответственного за надзор над Темануем Молодым, о времяпровождении и контактах поднадзорного объекта. «Исправно служит помощником командира Сто четвёрого ополченческого цаба…. Среди сослуживцев и подчинённых пользуется уважением…. Аттестация со стороны летинату Тонуке самая положительная…. В свободное время читает книги о военном искусстве, истории и описания стран и народов…. Вне службы общается в основном с тэкое Каноку и тэми Комадаривой…. Связей с лицами из списка подозреваемых в принадлежности или сочувствии «Истинным дареоям» не выявлено…. Антигосударственных высказываний в частных беседах не допускает, при попытках агента «Огу» завести разговор об участии поднадзорного в мятеже, раздражается, отделываясь общими фразами о собственной наивности. По личному мнению агента «Огу» – не похоже, что скрывает свои истинные мысли или намерения, а скорее действительно осознаёт свои ошибки….» В общем – идеальный портрет помилованного и деятельно раскаявшегося бунтовщика. Хотелось бы верить….
И интересно, о чём таком Темануй общается с Каноку и Комадаривой? Надеюсь, не планы по свержению Солнцеликой и Духами Хранимой и захвату власти наследником строят? А то после участия моего первенца в деятельности «Истинных дареоев» я ничему бы уже не удивился. Хрен знает, что в головах у «племени молодого незнакомого».
«Записывай» – говорю Кутукори – «Начальнику Четвёртого стола дать распоряжение своим подчинённым выяснить, о чём именно беседуют Темануй с тэкое и тэми. Делать это строго в тайне, привлекать только проверенных людей».
А это что за хрень…. Кто это у нас такой внимательный? Ага, первый заместитель командира особой церемониально-караульной сотни «пану макаки» старший летинату Рохоки – фактически же начальник дворцовой охраны. «Особая церемониально-караульная» делилась у нас на примерно равные по численности части: спецподразделение, немалое число бойцов которого сейчас работает на Иханаре, и на собственно охрану, в свою очередь разделявшуюся на тех, кто красиво марширует и монументально стоит возле ворот дворца типулу-таками, и менее заметных и внушительных, но занимающихся реальным обеспечением безопасности правительницы с семейством, а заодно и прочих важных государственных лиц. Вот как раз за всю эту рутину, не находящуюся на виду папуасов, любящих поглазеть на смену караулов возле резиденции властительницы Пеу, и отвечал Рохоки.
Впрочем, офицер не только внимательный, но и инициативный…. И довольно храбрый. О мотивации его же можно только догадываться. Разумеется, всех силовиков, начиная от только выпущенных с военного «факультета» Обители кандидатов в офицеры и выше, я знаю в лицо, но надо будет побеседовать со столь серьёзно относящимся к своим служебным обязанностям гвардейцем.
Читаю доклад на второй раз. И как мне реагировать? Никак, наверное. А письмо лучше уничтожить – дабы у чрезмерно серьёзно относящегося к своей службе старшего летинату не было в дальнейшем неприятностей.
Так, дальше…. «Письма трудящихся». В смысле – жалобы, предложения и прочее от частных лиц. Практически на автопилоте просматриваю послания от подданных типулу-таками, тут же передаю их секретарю, сопровождая устными резолюциями: «Оставить без рассмотрения… передать начальнику столичной стражи для разбирательства… пусть Тагор разберётся с этим незаслуженно непринятым в Обитель отпрыском…». Ага, опять очередной непризнанный непосредственным начальством автор гениального проекта… Лениво и без особого интереса пробегаю глазами по старательно выведенным строчкам. При виде тщательно прописанных значков адаптированного к особенностям папуасского языка вохейского «народного» письма, почему-то кажется, что у автора проблемы с почерком, и при занесении своих мыслей на бумагу он старался как мог. А ведь в этом что-то есть…. Как зовут написавшего сей прожект младшего писца – Мутонуй, кажется?
Предлагал данный скромный чиновник министерства внутренних дел ни много ни мало систему всеобщего учёта населения, для чего, по его идее, требовалось присваивать каждому по достижении определённого возраста номер, который вносится в полицейскую картотеку. А уже там будут содержаться данные о человеке: имя, дата и место рождения, описание внешности и всё остальное, годящееся для идентификации. Причём номер не просто присваивается, а вытатуировывается на груди или плече.
Передаю письмо Кутукори: «Составь распоряжение начальнику Четвёртого стола, дабы он прислал младшего писца Мутонуя ко мне в обычные часы приёма. В ближайшие дни». Мой неизменный помощник смотрит несколько удивлённо: дескать, чего же такого особенного придумал какой-то мелкий клерк, что самого Сонаваралингу-таки заинтересовало.
Идея неплохая. Правда, стоит немного дополнить: две первые цифры личного номера будут означать провинцию, в которой человек появился на свет (ну или где нанесли татуировку), следующие три или четыре – населённый пункт (опять же – откуда родом или где проживал в момент нанесения номера), а дальше уже пойдут собственно личные данные. Хорошо бы, конечно, ещё и число, месяц, год рождения для большей точности набивать. Но тогда слишком уж длинный ряд цифр получится. Впрочем, если ограничиться двумя последними цифрами года и месяцем появления на свет, то может и не так длинно получиться. Да и с населёнными пунктами можно сильно не заморачиваться, присваивая близкорасположенным деревням один номер – тогда для обозначения места «клеймения» гарантировано хватит двух знаков.
Итого: четыре цифры для места, четыре для даты рождения. По той статистике, которой я располагаю, в год на Пеу рождается меньше двадцати тысяч детей. Если раскидать это число на пять сотен «сельсоветов» и двенадцать месяцев, получается неполная пара десятков подлежащих учёту граждан в каждой административной единице. И это, если отвлечься от младенческой смертности – некоторые меры, продвигаемые с моей подачи, конечно, позволяют сейчас доживать до взрослого возраста куда большему проценту папуасов, но всё равно, из семи-восьми детей, рождаемых в течение жизни средней туземкой, до двенадцати лет, в которые автор проекта предлагает проводить «паспортизацию», дотягивали, хорошо, если половина. Так что трех цифр должно хватить с очень большим избытком.
Тут некстати вспомнилось, что подобное, кажется, немцы в концлагерях практиковали. Интересно, как, в связи с этим, к предложенному новшеству отнесутся ирсийские коммунары со своим гуманизмом и прочими общечеловеческими ценностями? Проблем с заключением договора о всестороннем сотрудничестве не возникло бы.
Глава 17
Глава семнадцатая
В которой герой воочию общается тем, с кем он ранее был знаком только заочно, а также лишается весьма ценных кадров.
Палеовийская эскадра стояла на одном месте, почти в середине Мархонского залива, в недосягаемости нашей береговой артиллерии. И мне оставалось только в очередной раз материть про себя расчеты батарей, которые должны были если не остановить врага, то хотя бы попытаться это сделать, и уж точно предупредить о его появлении. Но как и в случае с прошлогодним налётом, прошляпили. Впрочем, куда больше грядущих кар проштрафившимся сухопутным морякам сейчас меня занимало странное поведение тюленеловов. Вместо того, чтобы воспользоваться проколом моих пушкарей (артиллеристами после такого позора их язык называть не поворачивается), стоят себе спокойно на якорях: два «средних» транспортника, «Далекоплывущий» и, если я ничего не путаю, ракетный катер.
Айтот Утдай, вызванный по моему распоряжению из своего радиоцентра, категорически заявил: «Не могли они готовить нападение. Не могли. Не до этого было: последние дни в переговорах с Южной Тропой только о беспорядках в метрополии речь и шла. Что там точно происходит, не ясно, но очень серьёзное что-то». После чего присоединился к вашему покорному слуге, озадаченно разглядывая корабли в бухте. Попросив у меня бинокль, принялся высматривать невесть что на палубах.
«Шлюпку спускают» – сообщил палеовиец через несколько минут – «К Новому Порту идёт». Интересно…. Они что, парламентёров выслали? Надеюсь, у командира тамошнего гарнизона хватит соображения не стрелять по одиночной лодке.
«Приказ начальнику Нового Порта» – диктую Кутукори – «По лодке не стрелять, считать, что в ней переговорщики. Принять, выслушать. О требованиях и предложениях немедленно сообщить мне». Секретарь быстро набрасывает крупными буквами на листе бумаги текст, я ставлю подпись-иероглиф и вручаю сероватый прямоугольник с синей вязью слов мальчишке-посыльному, одному из ватаги, сопровождающей Сонаваралингу-таки по всему городу, со словами: «На световой пост. Передать срочно в Новый Порт».
Теперь остаётся только ждать. Шлюпке до берега почти час ползти, моя телеграмма должна дойти по линии оптической связи быстрее: «отморгать» сигнал пятиминутное дело, а промежуточных станций между Цитаделью и портом после последней оптимизации сети с модернизацией оборудования всего четыре.
–У вас же на флоте есть сигнальные флажки на разные случаи жизни? – спрашиваю Айтота Утдая, который так и остался торчать на смотровой площадке.
–Есть. Мы их и на вашем флоте ввели – отвечает тюленелов-тенхорабит.
–А почему тогда твои сородичи не могут передать нам сейчас, чего хотят?
–Дак откуда же им знать, что мы флажковые сигналы используем? – резонно отвечает Айтот.
И не поспоришь. Хотя чего там спецслужбам Северного архипелага известно про Пеу вообще и вооружённые силы в частности, можно только догадываться: исключать палеовийских шпионов или просто болтунов, сливающих важную информацию противнику, я бы не стал. Тот же «Хлонве Столяр» вполне себе спокойно работает до сих пор, и ведь каким-то образом сумел передать кое-какие сведения своему начальству на Иханару. А помимо него и другие могут быть. Да и среди официально находившихся до начала войны подданных Сильномогучих Мужей агенты всех четырёх известных мне разведок присутствовали. Ну и «штатские» обязаны сотрудничать с родной «гэбней». И кто из них чего сумел узнать, что из этого доложил куда следует, и что из кучи разнородных донесений в той или иной спецслужбе сочли заслуживающим внимания, известно только обитающим в архивах мышам.
Время тянулось неторопливо и как-то вязко. В отличие от предыдущих «визитов» палеовийских военных кораблей, сегодня не испытываю особой тревоги. Причём интуиция здесь совершённо не причём. Скорее уж информация. По тем выжимкам из радиоперехватов, что Утдай раз в несколько дней кладёт мне на стол, дела на самом Северном архипелаге творились не очень хорошие. Ну и в колониях, видимо тоже хреново. В общем, похоже, тюленеловы прибыли на переговоры. Чего им надо, станет ясно через несколько часов, но не удивлюсь, если предложат сепаратный мир между иханарскими властями и Пеу: брожения и беспорядки, видать, по всем владениям Союза, и господину «генералу колонны» сейчас важнее разобраться с врагом внутренним, нежели с внешним. Правда, непонятно, зачем чуть ли не половиной имеющегося в их распоряжении флота явились. Почему предпочли прибыть на переговоры, не прозондировав предварительно почву через агентуру, хотя бы того же Хлонве, это-то понятно – подобное прощупывание заняло бы слишком много времени, а события несутся вскачь, если судить по той панике, которая сквозит в разговорах между Иханарой и Южной Тропой.
Шлюпка преодолела, пожалуй, уже девять десятых пути от транспортника, с которого её спустили, до пирсов, когда прибежал парнишка-посыльный с ответом коменданта Нового Порта: «Приказ понял. Переговорщиков встречу». Ну, теперь точно можно расслабиться: стрельбу мои орлы открыть не должны, а насчёт тюленеловов я и так был спокоен – если бы они хотели, то уже устроили бы тарарам. Остаётся только ждать. Всё же интересно, с чем же посланцы господина Унаса Тичу пожаловали? Конечно, ничто не мешало и самолично отправиться на встречу с палеовийскими эмиссарами, но нужно хранить достоинство второго лица в государстве. Так что пускай сами в Цитадель добираются – им же нужно, а не мне.
Вот лодка пристаёт к пирсу. Сколько человек сходят на берег, и каким образом делают это, уже не разглядеть. Скорее всего, им скинули верёвочную лестницу. Не рассчитан причал на такие мелкие скорлупки. Для всяких баркасов, шлюпок и вохейских шухонов, как и в прежние времена, доступны песчаные пляжи Старого Порта и частные пристани на Алуме. Отнимаю от лица бинокль – больше смотреть не на что, теперь подождём телеграммы, с чем же пожаловали западные соседи. Думаю, в течение ближайшего часа комендант порта отрапортует. Как раз пообедать успею.
Да, папуасы уже не те…. Портит их прогресс. Торопятся. Вестовой с оптического телеграфа прибежал, когда я травяной отвар ещё не допил. Ага, как и ожидалось, тюленеловы прибыли для ведения переговоров, причём требуют самого Сонаваралингу-таки. Ну раз требуют…. «Доставить их в Цитадель. Как можно быстрее» – приказываю – «Так и сообщить». Заметив, что Кутукори собрался писать текст, останавливаю жестом своего секретаря и говорю гонцу: «Надеюсь, это запомнишь?». Тот торопливо пожал плечами и рванул к вышке.
От Нового Порта до моей мархонской резиденции несколько часов пути – это если прямиком через залив. Или полдня – если давать крюк по суше. Причём если гнать изо всех сил. Но что-то сомневаюсь, чтобы уполномоченные вести переговоры лица станут бежать сломя голову – ни по чину, ни по возрасту им не положено. Интересно, морем на виду палеовийских кораблей комендант рискнёт отправить посольство? Мне-то понятно, что опасности никакой нет, но как там старина Торогу рассуждает, не знаю. Хотя, какой бы маршрут он не выбрал, в любом случае, несколько часов прождать придётся.
Стою и рассматриваю тройку эмиссаров с Иханары: главный, седой дядька глубоко за пятьдесят по сложению между «плотный» и «полный», его спутники, один длинный, по возрасту не сильно моложе, но курчавые волосы почти не тронуты сединой, другой больше похож на только что выпустившегося из военного училища. Видок имеют они довольно помятый, что не удивительно, учитывая способ передвижения, который для палеовийской делегации выбрал Торогу. Надо будет попозже у него выяснить, это он так над нашими заклятыми друзьями поиздеваться решил или просто проявил служебное рвение в целях скорейшей доставки важных персон? Но идея посадить рвущихся на переговоры тюленеловов на телегу, запряженную парой ослов, и погнать её на максимальной скорости, в качестве подготовительного мероприятия, на мой взгляд, весьма остроумна, если принять во внимание, что на Пеу дороги неасфальтированые, а повозки не отличаются излишним комфортом (ваш покорный слуга, например, после пары поездок на гужевом транспорте счёл, что пешком как-то сподручнее). Круче, пожалуй получилось, если бы Торогу «дорогих гостей» ещё слабительным напоил в дорогу. Хотя и так неплохо получилось.
Впрочем, военные Союза Палеове ребята крепкие, потому глава делегации, откашлявшись, рубанул пару фраз. Самый молодой перевёл на язык Пеу: «Мы бы хотели увидеть господина Сонаваралингу-таки, Глаза, Уши и Десницу Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы». Пробую хотя бы примерно сообразить насчёт чинов стоящих передо мной: количество звёзд на погонах и знаки различия в вооружённых силах ихемского полугегемона на Пеу известны и сведены в справочник «для служебного пользования», но мне леньих заучивать, когда это обязан знать любой выпускник в чине лейтенанта и каждый более-менее толковый унтер. Дядька в возрасте, скорее всего, имеет звание от «старшего капитана» до «надмайора». Вряд ли иханарский губернатор стал бы посылать на переговоры мелкую сошку. Долговязый, наверное, простой, то есть «младший», капитан. Ну а толмач – лейтенант. В крайнем случае – уже добавивший к званию слово «старший».
«Сонаваралингатаки это я» – отвечаю, отвлекшись от своих размышлений. Переводчик, обернувшись вполоборота к старшим коллегам, прочирикал на палеовийском.
–Генерал колонны Унас Тичу – чётко, по-военному прикладывая руку к фуражке, произнёс главный из троицы.
–Надмайор Кнаг Цукну – представился долговязый.
–Лейтенант Танчик Ыхаль – козырнул молодой.
Да, такого я не ожидал. Жду продолжения, бросая изредка взгляд на губернатора Иханары: как-никак давний заочный знакомый. Если честно, представлял его несколько по-иному – вроде стереотипного английского джентльмена-колонизатора, только с более тёмной кожей. А передо мною обычный вояка, слегка пожёванный жизнью, этакий «слуга царю, отец солдатам».
