Текст книги "Как становятся предателями (СИ)"
Автор книги: Изяслав Кацман
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)
Кутна-Набал зачитывает мотивировочную часть. Вохейский акцент почти не мешает воспринимать информацию: лейтенант армейской роты, в заговор вовлечён больше года назад, действовал из идейных соображений, всей душой приняв идеи общества «Истинных дареоев» по возврату к старым традициям кастового строя и исконным папуасским ценностям. Если разобраться, весь традиционализм с ностальгией по добрым стародавним временам у заговорщиков сугубо поверхностные, по сути же они точно так же, как и я, выступают за дальнейшие реформы и модернизацию. Единственное, что бенефициарами от пырг-хрыша должна быть только военная верхушка дареоев, а не все (точнее большинство, потому как проигравшие и под моим руководством образуются в немалом числе) обитатели Пеу.
В общем и целом «Истинные дареои» в случае своей победы намеревались действовать в палеовийском духе, затеяв внешнюю экспансию, для чего и нужна им промышленная модернизация с централизацией государства и созданием слоя грамотных людей. Правда, среди них не было единства по вопросу – в союзе с кем играть в милитаризм. Хватало как сторонников продолжения ориентации на Вохе, так и смены политического вектора в пользу тюленеловов. Потому я был склонен полагать заговор скорее внутренней папуасской инициативой, а не результатом деятельности неких внешних сил, как считал, например, тот же Кутна-Набал.
Начальник Пятого стола меж тем перешёл от предыстории непосредственно к роли Токоре в событиях тех трёх бурных дней, когда поборники кастовости решили сказать своё веское слово: командовал своей ротой и отрядом примкнувших ополченцев-территориалов, пытался арестовать командира своего цаба, к заговору непричастного – неудачно, тот сумел со своим адъютантом и солдатами караула засесть в здании штаба батальона и в течение почти полной «стражи» отбивать атаки путчистов; после этого провала Токоре оставался в расположении части до вечера, а затем, когда верные нам подразделения начали теснить мятежников, отступил во главе подчинённых ему солдат в дареойские кварталы столицы, где участвовал в безнадёжной обороне от наступающих со всех сторон «пану макаки» и «регои-макаки»; сдался в плен на второй день боёв.
Наконец, результирующая часть: подсудимый Токоре сын Тигурегуя виновен в преступлениях по таким-то статьям Раздела три (посягательства на основы государственного устройства) Уложения о преступлениях, предлагается лишить его воинского звания и приговорить к году тюремного заключения и девяти годам «улагу» с правом пересмотра сроков и строгости наказания через пять лет.
Как и следовало ожидать, все пятеро участников высокого трибунала утвердили приговор. Несколько странно, наверное, с точки зрения господствующего на моей родной Земле принципа разделения властей, когда судьбу подсудимых решают те же самые люди, которые и вели расследование их действий. Но, увы, приходилось работать с тем, что есть.
Если собственно уголовный кодекс Пеу-Даринги моими личными стараниями получился приближенным к земным аналогам (как я их сам понимаю), с поправками на местные реалии, заставившие, допустим, ввести раздел о колдовстве или разрешить в ряде случаев судебные поединки (единственного, чего удалось добиться, так это только запрета на дуэли с летальным исходом), то судебная система, как и государственный аппарат в целом, была в процессе становления. Например, судей, независимых и беспристрастных, как таковых не существовало: решения о наказании принимали либо те же самые полицейские или иные силовики, проводившие расследование преступления, либо же местные старосты или общинные сходы. Хотя в Тенуке, Мар-Хоне и в промышленной зоне Кесу-Талу, стихийно начали складываться некие аналоги судов присяжных: из числа уважаемых отцов семейств и справных хозяев местными властями создавались коллегии, насчитывающие от пяти до одиннадцати человек, участники которых и должны были разбираться в виновности или невиновности подсудимых.
В остальных же местностях оставалось только надеяться на то, что постепенно функции судей возьмут на себя чиновники, уполномоченные самой типулу-таками регистрировать частную собственность и многочисленные сделки, связанные с ней и торгово-промышленными делами. Пока таких «носителей королевской благодати», призванных совершать обряды, защищающие, именем правительницы, от «обобществления» имущество папуасских предпринимателей, имелось лишь восемь человек на весь остров. Из них шестеро трудились, буквально без продыху, в самых развитых частях державы, и оставшиеся двое были отправлены в Ласунг и Тинсок, где необходимость в подобных специалистах была не столь острой, но всё же ощутимой. Больше, увы, пока найти подходящих людей не получалось – требовались кадры мало того, что компетентные, так ещё и исключительной для папуасского социума беспристрастности и отсутствия клановости.
Наверное, если бы можно было почтенных «воспринимателей мощи типулу-таками» рекрутировать из числа мигрантов-тенхорабитов или принявших веру Света и Истины туземцев, то, оголив другие направления, институт судей-регистраторов удалось бы создать. Но, увы, я решил не рисковать, и выбирал только тех папуасов, которые сами искренне верили в переходящую на них от Солнцеликой и Духами Хранимой благодать – так оно вернее получаться должно, когда искренне верят в магическую силу оформляемых бумаг не только обращающиеся за защитой своей собственности, но и сами чиновники, эту защиту ставящие, ибо большинство моих подопечных ни фига не лицедеи.
И куда же отправим Токоре? Выбор не очень богат: промышленная зона Талу-Кесу или строительство дороги в сторону Сонава. И скорее всего разжалованного лейтенанта ждёт работа на свежем воздухе предгорий, нежели вредный труд в медеплавильном цехе: во-первых, надо исключить контакты осуждённых мятежников с любыми подданными Союза Палеове, во-вторых, сейчас, когда переговоры со старейшинами огов далеки от завершения, трасса к горам является из дорожных проектов, пожалуй, самым актуальным. Как только сумеем уговорить обитателей Огока разрешить селиться чужакам в пустой части их земель, то с сонавской трассы сразу же переключимся на путь в сторону Бонко. Ну а пока пусть собранные в дорожно-строительных бригадах осужденные работают на благо Пеу-Даринги там, где есть фронт работ. Даже если успеют заменить нормальной дорогой, пригодной для телег, хотя бы половину протяжённости нынешней тропы, соединяющей кехетский административный центр Кулете-Пау с Текокскими воротами Сонава, и то хорошо – всяко путь оттуда на Западную равнину станет немного легче.
Закончилось заседание высокого королевского суда глубоко затемень – гонг на входе во дворец правительницы как раз отбил четвёртую «стражу», когда последний из подсудимых получил свою «десятку» исправительных работ. И вроде бы приговоры были уже предварительно вынесены, а сегодня их только зачитывали, но я лично успел довольно сильно вымотаться. Положительно, юридическое крючкотворство не для меня: так, пожалуй, скоро реально начну ненавидеть проклятых путчистов, из-за которых вынужден кучу времени сперва тратить на разбор поставляемых Вторым и Пятым Столами бумаг, а потом ещё и на сидение в трибунале. А у меня, между прочим, настоящий ирсийский шпион, за которого нужно вытрясти с его работодателей выкуп. Чего затребовать у лимпорова начальства за живого и здорового, и даже немного набравшего вес, подчинённого, придумалось за всеми оперативно-следственными заботами, совсем недавно, теперь же нужно вертящуюся в голове мысль сформулировать, и выяснить у нашего гостя, не слишком ли многого я хочу.
Кутна-Набал с помощниками собирают папки с делами приговорённых, Кинумирегуй и Рамикуитаки по-быстрому попрощались и уже отправились восвояси. Рами же задерживается возле меня, игриво стреляя глазками и прикасаясь прикрытыми тонкой тканью бёдрами к моей правой ноге. За годы совместной жизни я уже успел её изучить, так что сомнений никаких: повелительница Пеу-Даринги недвусмысленно намекает своему верному Сонаваринге-таки насчёт совместного времяпровождения.
Если честно, как-то даже немного совестно стало. Из-за этих проклятых путчистов тэми уделяю совсем мало времени, а ведь супруга моя – женщина в самом что ни на есть соку: четыре беременности с родами практически никак не сказались ни на фигуре, ни на темпераменте. Добираться до покоев типулу-таками терпежа уже не было, причём не только у меня. Проклятые сотрудники Пятого стола же никак не уходили: оба помощника Кутны-Набала, перепутав какие-то бумаги, теперь принялись их перебирать и раскладывать по нужным папкам. Так что мы с Рами не сговариваясь, ломанули на тот самый балкон, где таками сидела в ожидании начала суда.
Соображать я смог только, когда кровь вновь стала поступать в мозг в прежнем количестве. Мы валялись на полу, освещённые медленно ползущей к горизонту луной. Тэми, довольно вытянувшись, прижималась ко мне.
«Я вчера с Таниу говорила. Про Каноку» – нарушила Рами молчание – «Она просила, передать благодарность за сына. И обещала сделать всё, чтобы тот больше не доставлял нам неприятностей». Нашла, о чём напомнить. Никакого желания вести разговоры о паршивце, который заставил меня поступить вопреки государственным интересам, нет. Потому запечатываю губы Солнцеликой и Духами Хранимой глубоким поцелуем. И понимаю, что кровь опять начинает оттекать от головы в район паха….
Сказать, что ночь была проведена совершенно бесполезно с точки зрения дел государственных, нельзя: я всё же не робот-терминатор, да и Рами не настолько сдвинута на сексе, чтобы только об оном и думать. Так что правительница Пеу-Даринги успела обсудить со своим премьер-министром ряд важных вопросов: от перестановок среди столичных регоев и первых кадровых решений в только что занятом Кехете до строительства дорог в восточном направлении и допустимости расширения палеовийского присутствия в экономике нашего острова. Да и занятия, временами непредсказуемо прерывающие деловой обмен мнениями, хотя и несколько вымотали физически, зато явно способствовали укреплению душевного покоя и комфорта. Моего – точно. Импровизированное совещание завершилось незадолго до рассвета, но, проснувшись ещё до наступления полуденной жары, я, тем не менее, был бодр и полон сил. Чего со мной не случалось уже несколько недель. Да и тэми уковыляла на свою сторону дворца весьма довольная жизнью, несмотря на сонное состояние.
«Я понял тебя, почтенный Кубо-Хитва» – стараюсь придать голосу спокойный, даже ленивый тон – «Уважаемый и почитаемый Старший Брат нашей Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы, Повелитель Четырёх Берегов Тишпшок-Шшивой, да пребудет с ними обоими благословение и милость богов, требует полного удаления из пределов Пеу-Даринги подданных Союза Палеове».
–Да, именно так – важно пожимает плечами текущий вохейский посол.
–Мы услышали тебя – говорю. Тэми согласно приподнимает и тут же опускает плечи и следом коротким взмахом руки в сторону выхода даёт знать, что аудиенция окончена. Представитель могущественного союзника покидает Малый зал, напоследок отвесив пару поклонов.
«Что скажешь, Ралинга?» – раздражённо повернулась ко мне тэми – «Слишком много от нас хотят?»
«Наглецы» – соглашаюсь с ней – «Прекрасно ведь знают, что без палеовийцев мы добывали бы в десять раз меньше меди. Причём самим же вохейцам часть этой меди и идёт».
От ночного умиротворения и следа не осталось: на фоне очередного обострения отношений между тюленеловами и Внутриморьем вохейский посол озвучил правительнице чуть ли не ультиматум с требованием прервать все контакты между Пеу и Палеове. Сам-то Тишпшок-Шшивой свою торговлю с полугегемоном сворачивать не спешит, вместо этого заставляя вводить эмбарго союзников и вассалов.
Причём это желание нагадить обитателям Северного архипелага оборачивается прежде всего против нас: всякая шщукабская мелочь вроде Тоута или Тирата с тюленеловами практически не торгует, кабиршанцы и так на фоне непрекращающихся войн своих вассалов с тагирийскими перестали продавать олово и медь союзным Империи палеовийцам.
Вообще, новости приходят всё более тревожные: вохейцы за последние годы наклепали современного, по меркам бронзового века, оружия, настроили кораблей по типу «Далекоплывущих», более-менее обучили, благодаря понаехавшим с Западного архипелага инструкторам, офицеров и рядовых. И теперь жаждут отомстить проклятым тюленеловам. А те, немного оклемавшись от устроенной ирсийцами порки, настроены потерянное на Западе возместить на Востоке. Так что Земноморье уверенно идёт к войне.
Причём палеовийцы после разгрома поумерили былую спесь, перестали переть буром, и даже начали искать союзников. Вон с тагирийцами сумели договориться, благо делить островному «киту» и континентальному «слону» нечего. И теперь вооружают и обучают армию «Страны чёрных». Как понимаю – из расчёта, что та навалится на Кабиршу, пока сами тюленеловы будут разбираться с Вохе, Укрией, Тузтом и более мелкими царствами Внутриморья.
Губернатор Иханары через своих представителей уже намекал насчёт присоединения к этому союзу и Пеу. Но Солнцеликая и Духами Хранимая с моей подачи упорно игнорировала все поползновения палеовийцев. Точно также безуспешны оставались все попытки не очень многочисленных поклонников Северного архипелага среди военных и чиновников убедить правительницу, что дружба с тюленеловами выгоднее, чем с вохейцами.
Если честно, я лично бы предпочёл бы остаться в стороне от грядущего кровавого пиршества. Ну, так ведь мои папуасы не дадут же отсидеться в нейтралах. Если среди «капитанов» промышленности и торговли, находились ещё те, кто полагал, что лучше посмотреть на будущую войну со стороны, то армия и флот целиком состояли из милитаристов. Причём большинство склонялось к выполнению союзнических обязательств по отношению к Вохе. Сие совсем неудивительно, учитывая, что в «тренировочных» боевых действиях моим воякам приходится сталкиваться с тюленеловами – либо прямо, как на Иханаре, либо косвенно, как на материке. Вот и рассматривали их априори в качестве главного противника. Так что моё стремление обеспечить боевой опыт вооружённым силам обернулось против меня же.
Вообще, хреново видеть, как мир уверенно катится к войне, которая обещает захлестнуть почти всё Земноморье. И даже на правильную сторону, коль не удаётся уклониться от грядущего веселья, встать не получается. Лично я трезво оцениваю ситуацию, и понимаю, что Палеове, несмотря на поражение и устроенный государствами Западного архипелага репарационный грабёж, всё равно сильнее коалиции восточных царств – и это не учитывая присоединившейся Тагиры. Причём в первую очередь сила эта даже не в сохраняющемся промышленном превосходстве тюленеловов, а в том, что у них уже второе поколение живёт в индустриализирующемся обществе, в отличие от вохейцев, которые только делают первые шаги в этом направлении. Учесть хотя бы то быстрое восстановление экономики, которое палеовийцы показали после разгрома и вывоза оборудования многих заводов. И столь же быстрое строительство нового военного флота – пусть в основном всё те же «Далекоплывущие», зато в немалом количестве.
Понимаю, если бы в коалицию против тюленелововудалось бы втянуть Запад – тогда их шансы на победу были бы близки к нулю. Но даже Федерация Западного Архипелага, довольно рыхлое объединение бывших палеовийских колоний, где мало кто испытывает к недавним хозяевам тёплые чувства, предупреждает о нейтралитете. Что ужговорить об Ирсе. В советниках у вохейцев ведь не посланцы своих государства, а те, кто у себя на Скилне или Тойне не нашёл применения в мирной жизни.
Всё это, не раз уже обдуманное, промелькнуло в голове за считанные секунды.
«И каков будет наш ответ моему уважаемому и почитаемому старшему брату?» – спросила Рами, с иронией выделив наименование вохейского монарха, каким она обязана того величать в официальных разговорах – «Сказать, что они слишком многого от нас требуют?»
«Примерно так и ответим. Ну и напомним, что немалое количество добываемой благодаря помощи тюленеловов меди получает твой Старший Брат» – соглашаюсь с супругой – «В должных выражениях и со всей почтительностью это напишут парни из Первого Стола». Как-то само собой получилось, что именно отвечающее за дворцовые церемонии ведомство стало вести и официальную переписку с иноземными державами. Хотя вроде бы логичнее было бы повесить её на Второй Стол.
Мне же почему-то вспомнился анекдот про начинающего дипломата, только что из МГИМО, которому начальник делает замечание по поводу ноты протеста на недружественные действия какого-то государства: «‘в рот’ пишется раздельно».
Глава 11
Глава одиннадцатая
В которой герой называет свою цену за голову шпиона и ведёт с ним беседы о загадочной стране Ирс.
Лимпор закончил читать последнюю, третью, страницу с условиями своего выкупа. Похоже, Сонаваралингатаки сумел в очередной раз изрядно удивить агента Заокраиного запада. Растерянность он прячет за своей обычной, полной обаяния, улыбкой, но я за полтора месяца общения с ирсийским шпионом уже неплохо изучил его.
–Признаться, готов был ко всему. Но такого я даже не ожидал – наконец, выдаёт псевдоукриец.
–А чего же ожидал почтенный Лимпор? – действительно интересно, как тот мою скромную персону воспринимает, и до чего я, по его мнению, могу додуматься в своём стремлении к пырг-хрышу на подведомственной территории.
–Ну, что тонбе Сонаваралингатаки не опустится до такой глупости, как золото с серебром, никаких сомнений не было – мой «гость» вежливо оскалился – И даже оружие ты вряд ли потребовал бы.
Насчёт оружия Лимпор прав на все сто процентов, возможно, даже не подозревая об этом: трофейной палеовийской стрелковки, попавшей к нам с Западного архипелага через вохейцев, в данный момент хватает на два гвардейских цаба с лишним. И к ним миномётов с крупнокалиберными пулёмётами. Дульнозарядных кремневых ружей из царских арсеналов обменяли на медь столько, что вооружить можно добрый десяток батальонов линейной пехоты. Учитывая, что по более-менее реалистичным мобилизационным планам, которые не подразумевают вражеской оккупации и угробленной экономики, в случае угрозы войны наши ВС развёртываются до трёх цабов «пану макаки» и девяти – «регои-макаки», то имеющегося оружия как раз хватает. И ещё остаётся, с учётом собственного производства, больше тысячи «фузей» для ополченцев.
С оружием у Пеу-Даринги в данный момент настолько хорошо, что четыре года назад наш ВПК вообще прекратил клепать кремнёвки, сосредоточившись на ремонте и модернизации уже имеющихся, а также на разработке и опытном производстве винтовок под палеовийский патронный стандарт, ставший на Ихеме международным.
Ну, и выпуск боеприпасов ребята Турвака-Шутмы отлаживают. В своё время целая комиссия из числа ответственных за те или иные направления промышленности, усиленная согласившимися сотрудничать пленными тюленеловами, долго решала, какое оборудование в обмен на наши товары выторговывать из «нарепарированого» скилнцами на Северном архипелаге и сбагренного ими вохейцам. Задачу я поставил довольно чёткую: приоритет уделить производству или хотя бы переоснащению патронов – что толку в винтовках с автоматами, если стрелять из них нечем. Успехи на этом поприще пока, правда, весьма скромные: часть отстрелянных гильз, отбраковывая вручную, удавалось использовать для новых патронов, но собственного изготовления капсюли получались весьма ненадёжные.
Так что в боеприпасах для гвардии приходилось надеяться только на вохейцев, уже наладивших производство патронов самых ходовых калибров. Потому игры интернационального по происхождению молодняка в оружейных конструкторов меня волновали мало. Куда больше интересно «производство средств производства», то есть развитие собственного станочного парка, с помощью которого в перспективе можно будет делать что угодно – хотя бы те же линии по снаряжению патронов и снарядов. Вот на эти цели совершенно не жалко ни серебра с сонавского рудника, ни денег, которые приносит торговля медной рудой, металлическим ширпотребом и паровыми машинами. Причём я с одинаковой лёгкостью визирую траты и на покупку специальных сплавов или деталей с узлами, которые папуасская промышленность ещё не освоила, и на приглашение вохейских или палеовийских специалистов либо на обучение и стажировку наших мастеровых заграницей. Увы, с поиском квалифицированных кадров и зарубежными поездками своих как-то не очень – грамотных инженеров и мастеров все стараются у себя держать, да и чужаков пускать к своим секретам никто не любит.
-Вот только не знаю, как уважаемый Сонаваралингатаки представляет себе процедуру моего выкупа – Последнее слово Лимпор выделил особо.
–Мы готовы к тому, что переговоры могут затянуться – успокаиваю его – Что до твоего положения, то можешь с сего дня считать себя послом Ирса при дворе Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы.
Беседа сегодняшняя протекает на пустой – никого кроме нас двоих за низким «вохейским» столиком – террасе второго этажа, выходящей во внутренний двор дворца правительницы Пеу-Даринги.
–Но только я не имею никаких полномочий. И вообще, у меня даже гражданства Республики нет – вполне резонно добавляетнаш почётный пленник, между делом отхлёбывая холодного ягодного отвара, поставленного только что на стол служанкой.
–Значит, сойдёмся на том, что ты просто посланник, прибывший на Пеу для ведения предварительных переговоров об условиях, на которых наши страны установят дипломатические и торговые отношения. Предложения Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы ты только что прочитал. Каков будет, по твоему мнению, ответ ирсийских властей?
–Вопрос торговли для Ирса в первую очередь вопрос выгоды – отвечает Лимпор, задумчиво вертя в руках скрученный в трубочку текстом «Предложений Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Пеу-Даринги Раминаганивы Верховному Исполнительному Комитету Республики Коммун Ирса по обмену посольствами и установлению торговых отношений между нашими странами» – Пеу слишком далеко от Западного материка. И вашей стране по большому счёту нечего предложить для торговли. А тем из ирсийцев, кто готов помогать из иных соображений, хватает сейчас Западной Федерации.
–С помощью палеовийцев мы увеличили добычу медной руды за последние пять лет более чем в десять раз. Небольшие, по ирсийским меркам, вложения позволят добывать ещё больше. А получив от Ирса большие рыболовные суда, мы можем таким же образом нарастить вылов рыбы. Если доставлять в Ирс наши товары слишком дорого из-за расстояния, можно отправлять их во Внутриморье, «Страну чёрных» или на Западный архипелаг. Ирс же будет поставлять на Пеу машщини, а получать за них плату от вохейцев, кабиршанцев или скилнцев.
–А что Ирсу могут дать страны Внутриморья?
–Золото и серебро им же нужно для изготовления некоторых машщини? – отвечаю вопросом на вопрос – Груз дорогой, перевозка даже на такие далёкие расстояния может оправдать цену.
–Наверное – соглашается Лимпор.
«Я уже дал распоряжение письмоводителям Второго и Шестого Столов готовить предложения касательно торговли: как непосредственно между Пеу и Ирсом, так и при посредничестве иных стран». И о программах обучения инженеров и рабочих – как приглашёнными специалистами на месте, так на Заокраином Западе – тоже не забыл в своём поручении работникам внешнеполитического и промышленного ведомств. О чём тут же сообщаю псевдоукрийцу.
Видимо запас удивления у того уже был исчерпан, потому он всего лишь несколько задумчиво спросил, выдержав паузу: «Тонбе Сонаваралингатаки не опасается вызванного ирсийским влиянием брожения умов и происходящих от него нестроений, схожих с теми, что имели место на Западном пределе и в Палеове?»
–Хороший вопрос – отвечаю – Я много думал об этом. Не боюсь. Умы жителей Пеу и так всё время правления типулу-таками Раминаганивы постоянно смущаются исходящими от чужеземцев веяниями. Сомневаюсь, что мысли, которые люди Ирса могут принести сюда, окажутся для душ дареоев разрушительнее, нежели проповеди тенхорабитов, вохейское торгашество или видимая военная мощь палеовийцев, прельщающая иных.
–Я бы так не сказал – возразил Лимпор – Первый Вестник Света и Истины, конечно, кое-что почерпнул у ирсийцев в части братства всех людей. Но вохейцы и палеовийцы несут совсем иные мысли и примеры поступков, нежели Коммуна – шпион одно из слов, которыми обитатели Заокраиного Запада обозначали свою страну, выговаривал довольно своеобразно, но мне уже доводилось слышать его в наших разговорах, так что переспрашивать не пришлось.
–А здесь главное не что именно идёт и откуда, а то, что с Ирса приходит столь же необычное и непривычное для людей Пеу, как и из Внутриморья или с Тюленьих островов – пробую довести свои мысли до собеседника – Из разных стран идут разные веяния, но в любом случае, подданные Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганивы с ними ранее не сталкивались.
Ответа я не дождался, потому возвращаюсь к идее установления дипломатических и торговых отношений между Ирсом и Пеу-Дарингой: «Если власти Ко-му-ни не заинтересуются моим предложением, можно ли надеяться на то, что кто-то из её подданных захотят с нами иметь дела в частном порядке? Со Скилном же долго работала только эта ваша Ассоциация помощи? А государство присоединилось к помощи и торговле позже».
–Здесь вот какое дело – несколько неуверенно начал Лимпор – В Коммуне государство, в общем-то, и состоит из подобных ассоциаций. Та, что была создана для помощи народам Западного предела, довольно крупная по числу участников, но есть множество таких, в которых состоит больше людей. Есть объединения совсем маленькие – из нескольких человек, есть огромные, в которых состоит чуть ли не каждый взрослый житель. Причем один человек может состоять хоть в сотне ассоциаций. Институт исследования Океана, по сути, такая же ассоциация.
–Погоди – пробую переварить вываленную на меня информацию – А как все эти ассоциации ухитряются договариваться? Кто-то же должен каким-то образом учитывать и примирять их интересы, если они не совпадают или противоположны? Есть же правительство и какие-то представители правительства на местах?
–Власть на Ирсе образуется снизу вверх – начал объяснять псевдоукриец.
–Это как? Нижестоящие указывают вышестоящим, что тем делать? – кажется, я окончательно запутался – Или у них, как в иных городах Укрии и Тузта, всё решают собрания народа? Только мне трудно представить такое собрание, способное что-то решить, на огромную страну….
–Мне трудно объяснить – честно признаётся шпион – В вохейском некоторых слов нет.
Разговор наш протекал на смеси вохейского, палеовийского и языка Пеу. Но Лимпор до сих пор не очень хорошо владел папуасским, у меня же оставляли желать лучшего навыки разговорной речи тюленеловов. «Да и хрен с конспирацией» – отчаянно пронеслось в голове.
–Ты хорошо знаешь ирсийский язык? – уточняю у собеседника.
–Ну, почти всё понимаю и устно, и письменно, хотя сам говорю с ошибками.
–Что я сейчас тебе говорю, понятно? – спрашиваю на русском. Вроде бы получилось нормально, учитывая, сколько лет на родном языке ничего, кроме матов и ругательств не произносил.
Лимпор смотрит ошарашено.
–Д-да… – даже заикаться, бедный, начал.
–Да, это мой родной язык – охотно поясняю своему собеседнику по-русски – Но к Ирсу я не имею никакого отношения. Просто прими как данность. Я сам не знаю, каким образом оказался на Пеу. Оказался, и всё.
–А ведь я мог бы и догадаться – справившись с первым шоком, сказал агент Заокраиного Запада – Для дикаря ты, тонбе Сонаваралингатаки, понимал слишком много из того, что я говорил. Но я как-то не обращал на эту странность внимания, относя на твою природную сообразительность. И как к тебе теперь обращаться?
–Называй меня по-прежнему Сонаваралингатаки – отвечаю – Так проще будет. Я уже давно привык к своему нынешнему имени.
–Хорошо – мой собеседник ухмыляется – Забавно: два человека называют друг друга не настоящими именами, отлично зная об этом.
–Вернёмся к устройству общества Ирса – предлагаю нашему «гостю» – Как они сами называют свой строй? Капитализм, рынок, социализм, демократия?
–Коммунизм – получаю в ответ.
Теперь настала моя очередь «зависнуть».
–Какой коммунизм? – переспрашиваю и, вспомнив советскую ещё школу, добавляю – От каждого по способностям, каждому по потребностям?
–Нет. Это будет при развитом коммунизме – машинально, как мне показалось, возражает Лимпор – А пока, «от каждого по способностям, каждому по труду».
–Так это не коммунизм, а социализм? – пробую донести до собеседника очевидную для меня мысль.
–Ирсийцы называют свой строй низшей ступенью коммунизма.
–Почему?
–Наверное, потому что считают его коммунизмом – ага, «сепулька – смотри сепулькарий, сепулькарий – смотри сепулька».
–Хорошо – решаю прекратить терминологический спор – Пусть будет коммунизм. Как организовано правление на Ирсе? Правит партия?
–У них этих партий десятки, насколько я могу судить – отвечает Лимпор несколько недоумённо.
–И все коммунистические? – спрашиваю на автомате, а сам думаю: «Хрень какая-то».
–Не знаю, я этой стороной жизни Ирса не очень интересовался. В основном общался с людьми, связанными с Институтом Батца. Несколько партий, которые на Съезды Представителей Коммун своих членов отправляют, в названии слово «коммунистическая» или «коммунисты» имеют. Но не могу ручаться за все.
–Ладно – не очень знаком Лимпор с внутренней политикой Западного материка, ну и пусть – Правительство как выбирают или назначают?
–У них оно называется Верховным Исполнительным Комитетом при Общеирсийском Съезде Уполномоченных Представителей Коммун. Съезд его и назначает.
–Съезд это парламент?
–Можно и так сказать. Хотя считается, что от парламента он принципиально отличается. Парламент прямо избирают. А на общий Съезд посылают своих представителей Съезды очагов верхнего уровня или соответствующих им коммун. Это вроде провинций Вохе или земель племён на Пеу. Съезды коммун верхнего уровня же состоят из делегатов от Съездов очагов второго или третьего уровня. И только в очагах первого уровня Советы может избирать население. Но и то не по месту жительства, а внутри ассоциаций.
–То есть, получается ступенчатая система выборов – после переваривания информации уточняю я – Граждане выбирают Советы ассоциаций, а те уже выбирают вышестоящие Советы. А они в свою очередь – те Советы, что ещё выше?
