![](/files/books/160/oblozhka-knigi-zver-182220.jpg)
Текст книги "Зверь"
Автор книги: Иван Сербин
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)
– Хорошо. Я рад, что ты думаешь обо мне. – Валька кивнул, взвел курок и протянул пистолет Ярославу: – Сделай это для меня.
Адвокат растерялся, остановился посреди комнаты, опустил руки.
– Ну что же ты? – почти ласково спросил его Валька. – Ты ведь единственный друг, который не бросил меня в трудную минуту. Пристрели эту сволочь. Давай. Я тебе доверяю.
Ярослав по привычке потер подбородок, но бороды не обнаружил и, кашлянув, добавил:
– Валь…
– Что? Неужели ты не выстрелишь? Ради нашей дружбы? Как же так, Ярослав?
– Валь, я не могу.
– Тогда не мороси. Выйди и подожди на улице. Или в другой комнате. Или где хочешь. Главное, выйди.
Ярослав кивнул и вышел, захлопнув за собой дверь.
– Но учти, – предупредил Валька Гектора. – Если ты попытаешься броситься на меня, я буду вынужден выстрелить.
– Ты знал, что Жнец собирается выкрасть документы этой вашей организации? – спросил Гектор спокойно, чтобы у приятеля не возникло сомнений в его покорности.
– Зачем ему документы? Никаких документов в коттедже не было.
– А что было?
– Матрица «Гекатомбы».
– Что это?
– Программа-преобразователь. Достаточно ввести в нее фразу, изображение или голосовой файл – и она преобразует их в фабулу, а затем встроит в нужную программу так, что фабулу эту будет невозможно обнаружить. Если в компьютере стоит наш процессор «ПРО Си-Эйч-Эс», установка будет выдаваться на экран компьютера и таким образом вводиться в подсознание пользователя. Посредством «Гекатомбы» можно заставить практически любого человека совершать определенные действия. Парнишка, разработавший «Гекатомбу», – настоящий гений. Он использовал старый принцип «двадцать пятого кадра Фишера», но положил его на совершенно иную основу. Эффективность внушения – девяносто два процента из ста. Это невероятно высокий показатель. Все прежние попытки воздействовать на человека подобным образом давали эффективность не более пятнадцати процентов.
– Эту программу мы и должны были похитить? – нахмурился Гектор.
– Вы – нет, – покачал головой Валентин. – Вы, конечно, не должны были красть ничего. Жнец использовал вас, чтобы попасть в Базу Харона незамеченным. Иначе он не смог бы этого сделать. Там слишком серьезная охрана, а Жнец не доверил бы «Гекатомбу» никому. Абсолютная власть – слишком большое искушение даже для преданных людей. Остаются документы «нулевого варианта», но он и с этим справится, я уверен.
– Что это за «нулевой вариант»?
– Полная документация организации. В случае убийства одного или нескольких членов организации остальные обязаны передать ее во все крупные газеты. Там и оригинал, и копии. Документы хранятся в банке «Московский». В специально абонированном сейфе. Они будут отданы, только если оставшиеся в живых члены организации придут за ней все вместе. Таково условие.
– А если убьют всех?
– Специальный клерк отправит запрос о смерти членов организации в органы внутренних дел, и, по получении подтверждения, документы под усиленной охраной будут доставлены в газеты. Если бы остался в живых только я, Гадес, Плутон или Дис, документы тоже отправили бы автоматически. Только сам Аид – между собой мы называли его Великий Моралист, – оставшись в полном одиночестве, сможет получить их на руки.
– Почему?
– Потому что «Московский» – банк Аида. Он там хозяин.
– Кто еще, кроме вас пятерых, знает об этом?
– Никто.
– А Жнец?
– Конечно. И Жнец.
– Странно в таком случае, что он не убил тебя. Ему вполне хватило бы и одного Аида.
– Он и хотел убить. Просто у меня развязался шнурок на туфле, и я остановился перевязать его, а Оксана спустилась к машине. Вероятно, убийца не видел толком, кто вышел, и… словом, я сбежал.
– Как хоть она выглядит, эта матрица?
– Обычный лазерный диск. У самого центра нанесен двенадцатизначный код и ряд специальных символов.
– Сейчас я назову тебе номера машин. – Гектор перечислил номера, названные Жукутом.
«Зачем я это делаю? – думал он. – Жнец не мог приехать в коттедж. Борька увидел бы „своего“, узнал бы и сказал мне…»
– Аид, Цербер, Перс с Молчуном, личная охрана Аида, остальных не знаю, – ответил Валька. – Наверное, бригада охраны коттеджа. Про Аида я тебе уже говорил. Цербер – начальник службы безопасности. Перс и Молчун… Они выполняют сразу несколько функций. Детективы, убийцы, личная охрана Харона… Был еще один, Эдо, но его убили во время ограбления.
– Ясно. Значит, вы пятеро хотели править миром? – констатировал Гектор.
– Ты с ума сошел. Мы хотели всего лишь гарантировать миру стабильность. Мы не диктаторы, а миротворцы. При помощи «Гекатомбы» можно было прекращать уже начатые войны и предотвращать те, которые еще не успели начаться, заставлять крупные корпорации жертвовать больше денег голодающим в отсталых странах. Можно было бороться с преступностью и извести коррупцию. Клянусь тебе, ни один из нас не помышлял о диктатуре! – запальчиво воскликнул Валька.
– Черт! У меня такое ощущение, словно я читаю роман-утопию! И что же, ты всерьез полагал, будто Жнеца заест совесть, и он под бравурные звуки марша добровольно присоединится к вашей теплой компании? – Гектор незаметно шевелил руками, пытаясь ослабить веревки. – Валька, ты ведь был совсем другим. Как же тебя угораздило вляпаться в такое г…о?
– Ты собрался читать мне мораль? – спросил Валька. – Не надо. Меня все равно убьют. А там, куда я попаду после смерти, и так все объяснят популярно, на пальцах. Знаешь, когда ты дерьмовый клерк с грошовым окладом в дерьмовой организации, перспектив никаких и даже семью завести нельзя, потому что нечем будет кормить жену и детей, начинаешь задумываться о том, стоит ли вообще жить. И вдруг, в тот самый момент, когда ты уже окончательно понял, что жизнь – это огромная яма, до краев наполненная г…ом, вдруг приходит добрый дяденька и дарит тебе десять миллионов. Просто так. А потом еще десять. И еще. И так в течение полугода. К хорошему привыкаешь очень быстро. И после такого благоденствия свалиться снова в нищету? Вряд ли может быть что-нибудь хуже этого. А тебе дают деньги, фирмы, все, чего только можно пожелать, а взамен просят самую малость: пойти туда-то, присоединиться к тем-то и потихоньку «постукивать». И понятно, что, если откажешься ты, они найдут кого-нибудь другого, менее щепетильного. Ты знаешь, я никогда не «стучал», даже в нашей насквозь совдеповской школе, но тут… И ведь все шло как по маслу.
– Ты мог послать этого парня подальше, когда получил желаемое. – Гектор еще активнее зашевелил руками. Кажется, одна из веревок немного поддалась.
– Не мог, – ответил Валентин мрачно. – Во-первых, Жнец – слишком страшный человек. Он убил бы меня, но сделал бы это таким образом, что ад показался бы детским садом. Все мое имущество записано на какого-то там «дядю Васю». Он, понятное дело, тоже работает на Жнеца и имеет свой процент. Так-то вот. Вздумай я дергаться, сразу остался бы без всего. Не знаю, как Жнецу удалось это устроить, но я оказался в организации. Хотя с его-то связями и деньгами… На финансирование проекта требовались колоссальные средства. Лаборатории с новейшим оборудованием, заводы, закупки крупных партий процессоров, зарплата – очень высокая – людям, охрана, строительство коттеджа. Много чего. Аид – а именно он подобрал этого «компьютерного гения» – подумал и принял меня в организацию.
– Что, и коттедж строился специально? – изумился Гектор, на мгновение даже забыв о путах, стягивающих руки.
– Да. Он задумывался как комплекс-хранилище. Поэтому его и назвали «База Харона».
– Кто мог открыть дверь в сейфовую комнату?
– Только сам Харон. Правда, он не знал, что это за матрица. Но Аид две недели назад аннулировал доступ на территорию хранилища для всех. Если только за матрицей не приезжали трое одновременно. Более того, ни один из нас пятерых не знал кодовую комбинацию замка сейфа. Она была известна только Харону. Так что, если Жнец не умеет ходить сквозь стены и сейфовые двери, остается только этот вариант. Думаю, что он купил Харона раньше, а потом просто устроил так, что тот попал в коттедж. Та же история, что и со мной. Жнец – мастер подобных комбинаций.
– Ты его в лицо не знаешь, это я понял. Но как-то же вы должны были общаться, – поинтересовался Гектор.
– Нет, – подтвердил Валька. – Я разговаривал только с его контактером. Фамилия этого человека – Беркович. Но ты можешь вычислить Жнеца. Он был среди вас и теперь должен убить всех, кто знает его в лицо. Тот, кто останется последним, и окажется Жнецом.
– Нас уже осталось всего двое: я и еще один парень.
– Если Жнец не ты, – пробормотал Валька, – а в этом я уже почти не сомневаюсь, значит – это твой выживший напарник.
– А как насчет моей дочери? Если он похитил Лидку, то где она может быть сейчас? – требовательно спросил Гектор. – Ты ведь немного знаешь Жнеца…
– Жнец тут ни при чем. Просто здравый смысл. Мне очень жаль… – произнес Валька. – Мне, правда, очень жаль.
– Ты хочешь сказать, что он убил Лидку?
Гектор почувствовал, как его сердце сжимается в тугой комок и покрывается ледяной коркой. Он не мог вздохнуть. В голове сам собой образовался тяжелый шипастый шар, который начал вращаться с бешеной скоростью, терзая мозг, разрывая сознание на крохотные тряпичные кусочки. Мир треснул и распался на тысячи зеркальных осколков. А шар все вращался, дробя его, стирая воспоминания, разрушая образы, оставляя после себя лишь пустоту, в которой не было ничего, кроме одной-единственной капельки крови. Лидкиной крови.
Но Гектор не завыл, не застонал, не повалился на пол. Он так и остался сидеть. Даже не заплакал. Просто в нем вдруг родился другой человек. Холодный, расчетливый, взирающий на происходящее словно со стороны. Ни о чем уже не жалеющий и ничего не боящийся. Человек без прошлого и будущего.
– Твоя дочь нужна Жнецу только как гарантия, что ты никуда не денешься, – продолжал Валька. – Не убежишь, не уедешь.
– Но тогда он не стал бы ее убивать! – с жутким, абсолютным спокойствием сказал Гектор. – Она заложница!
– Для Жнеца ее присутствие не играет роли. Важен сам факт, что твоя дочь похищена. Ты никуда не денешься, пока не отыщешь ее. Но, если тебе станет известно, что Лида мертва, ты тем более никуда не денешься. Правильно?
– Правильно, – согласился Гектор.
– Так зачем ему с ней возиться? Живой заложник представляет потенциальную угрозу, а Жнец не любит подобных ситуаций. Пожалуй, смерть твоей дочери ему более выгодна, чем ее жизнь. И он убивает без колебаний, поверь мне.
Валька встал, прошелся по комнате:
– Я не знаю, что и делать. С одной стороны, если я хочу выжить, мне придется тебя убить.
– Зачем? – спокойно спросил Гектор. Он понял, что освободиться уже не успеет. Ему нужно еще как минимум пять минут. Важно потянуть время.
– А вдруг Ярослав прав, и ты просто морочишь мне голову?
– А вдруг нет?
– Ну, я столько уже натворил, что один грех не испортит моей репутации на Страшном суде, – устало сказал Валька, взводя курок пистолета. – Черт, я не хочу тебя убивать.
– Так и не убивай, раз не хочешь, – предложил Гектор. Они беседовали так, словно речь шла не о человеческой жизни, а о том, есть им кашу или лучше отправить ее в помойное ведро.
– Да не могу, старик. Пойми меня правильно. Ну не могу. – Валька остановился напротив Гектора и поднял оружие. – Но я хочу, чтобы ты знал: это не личное. Просто у меня нет другого выхода.
В эту секунду дверь, ведущая в комнату, отворилась. На пороге стоял адвокат. Выглядел он более чем странно. Застывший стеклянный взгляд, неестественно прямая спина, свободно повисшие вдоль тела руки. Несколько секунд Ярослав стоял абсолютно неподвижно, затем вдруг покачнулся и повалился, как туго перевязанный сноп, лицом вперед. На спине адвоката темнело бурое пятно, с каждой секундой становившееся все шире.
Гектор помертвел. Жнец нашел их, хотя Валька и утверждал обратное. Могущественный, невидимый, всезнающий. Он был где-то здесь, в доме. Сам или его люди, какая разница?
Валька обернулся и тоже застыл, словно пораженный молнией. Он смотрел на труп адвоката, и пистолет в его пальцах ходил ходуном.
– Черт! – В голосе Вальки не было ничего, кроме безграничного ужаса. – Черт! Это Жнец! Это Жнец!!!
В коридоре заскрипела половица. И Валька сразу же нажал на курок. Это было настоящим безумием. В таком состоянии он не смог бы попасть даже в стоящего рядом слона.
– Прекрати стрелять! – закричал Гектор.
– А? – Валька обернулся.
Лицо его было перекошено ужасом и паникой. В глазах клубилась золотистая дымка сумасшествия. Гектор понял, что однокашник уже не способен держать себя в руках. Ужас оказался сильнее и, словно дикий пес, сожрал человеческий разум.
– Это ты! – вдруг заорал Валька. – Это все ты! Все из-за тебя! Ублюдок! Тварь! Это ты!!!
На губах однокашника пузырилась пена. Он и впрямь стал похож на бешеную собаку. Таким в его «Я» был пресловутый «мистер Хайд».
– Это ты!
Гектор понял, что шансов на спасение у него очень немного. Он не боялся «сумасшедшего мистера Хайда», вылупившегося из Вальки. Люди Жнеца – вот кто тревожил его гораздо больше. Хладнокровные профессионалы, умеющие обращаться с оружием. В планы Гектора вовсе, не входило умирать, лежа на полу, перемотанным веревкой, как черкизовский сервелат. И дело вовсе не в страхе смерти, просто ему еще надо было свести кое с кем личные счеты.
Он резко подтянул колени, оттолкнулся от стены и одним рывком вскочил на ноги. Эх, хорошо, что хоть изредка показывал великовозрастным распущенным оболтусам, как выполняются физические упражнения на турничке, коне и прочих снарядах. Не расплылся, как большинство коллег по «цеху». Поддерживал себя в более-менее приличной форме, чтобы Лидке не стыдно было с ним в театр выйти или на пляж летом.
Валька оскалился, сгорбился как-то нехорошо, по-шакальи, отступил на шаг. По совершенно белому его лицу обильно тек пот. Валька торопливо слизывал соленые капли, и в эти моменты сходство с животным становилось особенно сильным. Гектор пригнулся и отчаянно ринулся вперед. Он толкнул «мистера Хайда» плечом в грудь. Тот выкатил глаза, взмахнул руками, пытаясь ухватиться за воздух, и снова нажал на курок. Гектор отскочил в сторону и рванулся к двери. Перепрыгнув через труп адвоката, он вылетел в коридор и огляделся. Планировочка почти как у Ярослава, лишь небольшая разница в деталях.
Гектор свернул вправо, за угол, так и есть, лестница на второй этаж. Хорошо. Он взлетел по широким ступеням и быстро пошел по коридору, наваливаясь на двери плечом, открывая их, высматривая что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия. На ходу он двигал все еще связанными руками, пытаясь ослабить веревку. Сбросить хотя бы одну петлю. Всего одну. Гектор открыл очередную дверь и… застыл как вкопанный. На широкой кровати россыпью лежали охотничьи патроны. Много. Больше чем много. Гора патронов. Патронное Эльдорадо. Клондайк. Сверху покоился бронежилет, здесь же резиновая дубинка, два здоровенных «золингеновских» ножа, электрошокер и два «винчестера».
– Вот это да, – пробормотал Гектор. – Вы хорошо подготовились к осаде, ребята.
Внизу Валька продолжал выкрикивать какие-то жуткие угрозы вроде: «Только суньтесь, гады, я вас всех…» Гектор быстро подошел к постели, присел и, нащупав один из ножей, попытался перерезать веревки. У киногероев это получалось быстро и ловко. У него не получилось никак. Нож упорно проворачивался либо вываливался из рук, запястья ныли и не желали сгибаться, веревки уходили из-под лезвия – словом, получалось все, кроме дела.
Внезапно на первом этаже загрохотали выстрелы. Затем наступила тишина. Гектор плюнул на нож и ожесточенно задергал руками, выбирая петлю послабее. Вроде правая. Вроде? Точно, правая! Он потянул руку из пут, оставляя на веревке клочья кожи и кровавые пятна. Мало-помалу кисть выскальзывала из петли.
И вдруг внизу закричали. Это был жуткий, нечеловеческий крик, полный страдания и боли. Казалось, он длится бесконечно. Человек не выл, а тянул на одной ноте: «А-а-а-а…» На секунду Гектор замер, а затем рванулся изо всех сил. Кисть наконец выскользнула из петли. Он был свободен. Сбросив веревку, Гектор подхватил ружье и, передернув затвор, шагнул к окну. Так и есть. Машина у ворот. То ли «девятка», то ли «Москвич», не разобрать. На переднем сиденье кто-то курит. Огонек мерцал размеренно, то разгораясь, то вновь угасая, превращаясь в хлопья пепла.
Гектор поднял «винчестер» и прицелился. Из пистолета, любого, он бы попал играючи, но к ружьям нужен другой подход.
– Вам повезло, парни, что я не «стендовик», – пробормотал он себе под нос. – А то бы вы у меня как вороны в разные стороны поразлетались.
Задержав дыхание, Гектор плавно потянул спусковой крючок. Отдача была настолько сильной, что плечо заныло, словно в нем взорвалась граната. От грохота заложило уши. Оконное стекло вылетело мелкими брызгами. Сигаретный огонек вдруг резко провалился влево вниз и исчез.
«Попал, стало быть, – подумал Гектор. – Хорошо. В следующий раз трижды подумаете, прежде чем сунуться».
Передернув затвор, он быстро шагнул к двери, распахнул ее ударом ноги и осторожно выглянул в коридор. Никого. Шаг, другой. Вроде бы шаги на лестнице, торопливые, удаляющиеся. На всякий случай Гектор опустился на колено и прижался плечом к стене. Приглушенно взревел двигатель, и машина начала быстро удаляться. Прошло полминуты, и дом погрузился в тишину.
– Валентин? – крикнул Гектор.
Тишина. Никакой реакции.
– Валька, ты жив?
Тихо. Убийцы уехали? Почему? Побоялись? Не рассчитывали на сопротивление? Похоже на то. Думали, наверное, что при одной только мысли о Жнеце все должны просто падать в обморок. Ну, это уж кукиш, ребята.
Держа оружие на изготовку, Гектор медленно спустился по лестнице на первый этаж. Никого. Ноги Ярослава торчат из дверного проема. Рядом уже натекла кровавая лужа. Черная и густая. Поскрипывала распахнутая настежь входная дверь. Пусто, тихо, страшно. В коридоре на стене три пулевые дыры. Гектор осторожно заглянул в комнату. Валька лежал у стола и мертво смотрел в потолок. Галстук съехал, рубашка пропиталась кровью. «ПМ» валялся в двух шагах. Гектор остановился в смятении. Он не знал, что ему предпринять в первую очередь. Понятно, что убийцы не рассчитывали застать в доме, кроме адвоката и Вальки, кого-то еще. А застав, растерялись. Тем более после ответного выстрела. Они, конечно, решили не рисковать. Гектор все равно их не видел и опознать не сможет. Хорошо, что удалось уйти наверх. Иначе его тоже убили бы.
Опустив винтовку, Гектор вошел в комнату. В первую очередь ему нужно обзавестись транспортом и желательно более компактным оружием. Сгодился бы и Валькин «Макаров», но где взять патроны? Может быть, в столе есть запасная обойма? Сидели-то они здесь… Гектор принялся выдвигать ящики стола, время от времени поднимая голову и прислушиваясь: не идет ли кто? Не слышно ли воя сирен? Однако было тихо. Первый ящик. Какие-то бумаги, скотч, тоненькая пачка долларов. В основном сотенных купюр. На них Гектор не обратил внимания. Зачем ему деньги? Деньги больше не имеют ценности. Всю эту пачку он отдал бы за обойму – да что там за обойму, – за один-единственный патрон к «пээму». Больше и не понадобится. Всего один выстрел. В первом ящике патронов не оказалось. Второй – снова бумаги. Стопка фотографий. Гектор вынул их и бросил на стол. Глянцевые прямоугольники рассыпались пестрым ковром. И тут Гектор заметил… Ну-ка, ну-ка…
Он снова сгреб снимки в стопку. Симпатичная, эффектная девица лет двадцати двух улыбается, глядя в объектив. Наверняка Валькина Оксана. Нет, не то. Она же, но с собакой во дворе, у дома. С Валькой в обнимку, в Парке культуры и отдыха. Дальше. Вот! Гектор выдернул снимок. Та же девица, а рядом с ней… Слава Руденко собственной персоной. Стоит, приобняв девушку за плечи, и смеется. Гектор торопливо перевернул карточку и прочел на обороте: «Сестренке Ксюшке от брата Славика с любовью». С любовью, значит? От братца Славика? Понятно теперь, каким образом созрела вся эта комбинация. Спортсмены, Валька, сестренка Ксюша, Гектор и Лидка… Черт! Гектор едва не хлопнул себя по лбу. Ну конечно! Гомер пытался его предупредить, сказав: «Я слышал шаги убийцы…» У слепого просто не хватило сил произнести фамилию! И если крупица сомнения еще тлела в груди Гектора, то теперь погасла и она. Руденко и Жнец – одно и то же лицо.
Гектор прикрыл глаза. Он вдруг отчетливо увидел, как…
…Когда наконец погас свет, Жнец усмехнулся. До сих пор общий план не расходился с его собственным. Но вот теперь пришла пора действовать по своему усмотрению.
– Кто-то кричал или мне показалось? – спросил он Жукута.
– Модест, похоже, – кивнул тот сосредоточенно.
– Я посмотрю? Может быть, ему требуется помощь?
– Давай, – легко согласился борец. – Если что, шуми.
– Ладно.
Арбалетчик быстро зашагал к коттеджу. Дверь была приоткрыта, но в холле стояла такая темень – хоть глаз коли. Впрочем, именно на это Жнец и рассчитывал. Он сунул руку под дождевик и достал пистолет. Мощный «глок», оснащенный глушителем. Держа оружие на изготовку, Руденко проскользнул в узкую щель.
– Смотри не пальни мне в пузо! – как раз крикнул Беленький и повернул голову, прислушиваясь.
«Ты не того боишься», – захотелось сказать Жнецу, однако он лишь улыбнулся.
Когда пловец почувствовал присутствие еще одного человека и обернулся, Руденко уже стоял у него за спиной. Беленький вздрогнул от неожиданности и отступил на шаг, поднимая пневмопистолет. В следующее мгновение он узнал арбалетчика и рассмеялся с облегчением:
– Фу-у-у ты, напугал, черт… Я-то, было дело, подумал…
Жнец нажал на курок. Модест даже не успел ничего сообразить. Он умер практически мгновенно, хотя тело какую-то долю секунды еще держалось на ногах.
– И не ошибся, – прошептал, улыбаясь, Жнец, наклонился и, ухватив убитого за воротник плаща, поволок в глубину дома.
Ему не приходилось вспоминать план коттеджа. Сколько раз он уже ходил по нему в своих мечтах. Бессчетное количество. Сотни, тысячи. Каждый вечер Жнец вновь и вновь проделывал путь, в конце которого его ждала самая крупная награда из всех, которые когда-либо существовали на Земле. Он знал, где находится сейфовое хранилище, и знал, что сейчас в этом самом хранилище обреченный старикан, носящий громкое прозвище Харон, убивает собственного охранника.
В очередной комнате Жнец остановился. Он не знал точно, где сейчас находится Ильин, а времени на поиски у него не было.
– Антон, – громким сдавленным шепотом позвал Жнец. – Антон! У Модеста неприятности! Ты где, Антон?
– Да здесь, – послышалось совсем рядом. – Не ори ты так. Услышит еще этот, мать его, Харон.
Руденко улыбнулся и двинулся на голос.
– Что за неприятности? – спросил Ильин, когда темная фигура возникла на пороге.
Руденко нажал на курок. Гимнаст всхлипнул и повалился на пол, словно туго перевязанный сноп сена.
– Ему что-то в глаз попало.
Быстро усадив оба трупа у стены, Руденко прижал их тяжелой дверью и направился к хранилищу.
«Мать его, Харон» сидел на узкой девической койке, нервно комкая уголок одеяла тонкими белыми пальцами. Увидев Жнеца, он с облегчением вздохнул:
– Слава Богу… Слава Богу… Я думал, что вы не придете…
– Почему? – быстро спросил Жнец, щупая пульс убитого охранника.
– Не знаю. С самого утра какое-то дурное предчувствие…
Руденко выпрямился, кивнул на еще не успевший остыть труп Эдо, похвалил:
– Хорошая работа.
– Я думал, что не смогу… сделать это, – признался Харон. – Мне было так страшно… Так страшно…
– Где диск?
– Вот, пожалуйста… – Харон полез в карман и достал золотистую тарелочку, переливающуюся в ярком свете электрического фонаря всеми цветами радуги. По центру диска шли черные цифры и кодовая аббревиатура.
– Отлично. – Жнец взял диск и сунул в карман. – Пистолет, – протянул он руку снова.
– Пистолет? Но… – Харон замешкался, понимая, что, отдав оружие, он лишит себя последней защиты.
– Скорее, – потребовал Жнец, оглядываясь на дверь. – У нас совсем нет времени.
– Да, конечно. Пожалуйста.
Даже под страхом смерти Харон не посмел ослушаться Жнеца, человека, наводившего ужас на всех, абсолютно на всех, знавших о нем даже только понаслышке.
– Спасибо, – усмехнулся Жнец, принимая пистолет.
– Но вы помните?… – робко спросил Харон. – Вы обещали…
– Я все помню.
Жнец спустил курок. Разве в таком деле могла идти речь о сантиментах? Да и кого жалеть? Убогого старика, легкие которого изъедены раковыми клетками, как старый дом – термитами, и которому жить осталось от силы полгода? Бросьте. Жалость – совершенно никчемное качество.
Харона отбросило на кровать. Жнец повернулся и выбежал из хранилища. Остались сущие пустяки. Одинцов, Жукут и Трубецкой. Впрочем, даже если Трубецкого и не удастся отыскать в лесу – Бог с ним. Найти его не составит труда. А вот труп Жукута придется увозить…
Жнец, натягивая на ходу респиратор, скатился по ступеням в подвал и направился к контрольному посту. Он слышал шум – Гектор старательно курочил запасной генератор. Трупы, трупы, везде трупы. Охранники, грабители. Каприз судьбы: и те, и другие, сами того не подозревая, отдали свои жизни за то, чтобы он, Жнец, повелевал миром. Не многие могут с гордостью сказать на Высшем суде: «Я помог кесарю прийти к власти!» Руденко вскинул пистолет. «Слишком много дыма, – подумал он. – Плохо. За два шага ничего не видно».
Арбалетчик остановился у двери, здраво рассудив, что пусть лучше жертва наткнется на него, чем наоборот. Так, во всяком случае, он застрахован от неприятных неожиданностей.
Через несколько секунд за темно-серебристой дымкой обозначилась человеческая фигура. Или ему показалось? Жнец повернул голову и посмотрел в сторону, захватывая нужный участок боковым зрением. Так и есть. Одинцов. Гектор продвигался едва ли не ощупью. Внезапно он остановился и как-то напряженно вытянул шею, всматриваясь, а затем осторожно попятился и… наступил на полу дождевика.
Руденко выстрелил, почти не целясь. Ему показалось, что он попал, ибо что-что, а стрелять-то ему доводилось много и часто, но… Одинцов не упал и даже, напротив, припустил с еще большей прытью. Руденко метнулся следом, нажимая на курок. Он разгадал замысел Гектора и торопился пристрелить жертву, пока та не растворилась в дыму или не спряталась за дверью генераторной. Одинцова это не спасло бы, будь в руках Жнеца автомат, но пистолетная пуля не возьмет толстую сталь, нечего и пытаться.
Руденко подоспел как раз в тот момент, когда створка с лязгом захлопнулась… Чертыхнувшись, он бросился к консоли, подхватил валяющийся на полу изувеченный «помповик» и, вернувшись к двери, что было сил ударил по рычагу. Тот даже не шелохнулся.
– Черт, – невнятно выругался он. – Черт!!!
Ладно, диск у него. А с Гектором, Жукутом и Трубецким он разберется потом.
Руденко торопливо направился к выходу, поднялся по лестнице и стянул противогаз. Пистолет он тоже предусмотрительно спрятал под дождевиком. Теперь оставалось только ждать.
Внезапно ожила рация:
– Это Гектор! Я в подвале! В генераторной! На меня напали! Здесь кто-то есть! Слава, на помощь!
– Мы идем! – мгновенно откликнулся динамик голосом Жукута.
Жнец чертыхнулся. Если бы Гектор просто позвал на помощь, не упоминая о покушении, еще был бы шанс все исправить, но сообщение слышали не только он и Жукут, а еще и Трубецкой. Теперь Гомер не даст подобраться к нему. Дьявол! Ладно, придется менять план на ходу. Это плохо, но ничего не поделаешь.
Через несколько секунд борец вбежал в дом и остановился, увидев Руденко.
– Что? – спросил он.
– Не знаю. Тут творится какая-то чертовщина. Зову Модеста и Антона – они не откликаются. Теперь вот Гектор…
– Пошли посмотрим, – позвал Жукут. – Может, и правда что-нибудь произошло…
– Пошли, – согласился Руденко. – Противогаз не забудь надеть. Там все еще газа полно.
Они спустились в подвал…
Черт побери, получается, что арбалетчик попросту водил их за нос. Гектор отшвырнул фотографию и снова принялся рыться в ящиках. Он вытаскивал вещи, документы, какие-то справки, ключи, еще ключи, скрепки, разное барахло, но ни пистолета, ни запасной обоймы так и не нашел. Спокойно, только спокойно. У него еще есть время. Сейчас всего лишь пятнадцать минут одиннадцатого. Не стоит спешить. Поспешишь, как известно… Да и приезжать раньше времени не стоит. Во-первых, можно налететь на пулю, а во-вторых, если Жнец увидит, что последняя жертва на месте, он просто не выйдет, выстрелит из укрытия, а Гектору необходимо успеть сделать это первым. У Вальки и Ярослава должны быть ключи от машин. Надо посмотреть.
Гектор склонился над трупом адвоката, поднял полу пальто и… увидел пистолет. Австрийский «глок-19». Отличное оружие. Прицельная дальность и кучность потрясающие. Убойная сила опять же очень хорошая. Вытащив обойму, проверил наличие патронов. Тринадцать из семнадцати. Отлично. Ему хватило бы и одного. Но тринадцать, разумеется, лучше. Впрочем, само по себе число плохое. Гектор выщелкнул один патрон и снова загнал обойму в магазин. Так-то лучше. Он готов действовать. Теперь необходимо найти ключи от машины.
Обшарив карманы адвокатского пальто, Гектор обнаружил наконец то, что искал. Все. Можно идти.
Он быстро направился к двери.
* * *
– Посмотрите на эту фотографию, – предложил голос.
В комнату вошел здоровый флегматик в штатском, индифферентно перемалывающий челюстями «buble gum». В руке он держал небольших размеров карточку. Тяжело протопав к сидящему на неудобном стуле, окровавленному «гостю», флегматик протянул снимок и остановился рядом, барабанно, по-гусарски выпятив бочкообразную грудь.
Арбалетчик взял снимок, внимательно осмотрел, перевернул, в надежде обнаружить какую-нибудь надпись, способную прояснить ситуацию, но так ничего и не увидел. Пожав плечами, вернул фотографию «горилле».
– Кто же это может быть такой фотогеничный? Где-то я уже видел этого парня.
– Где? – быстро спросил старик. – Это очень важно! Вспоминайте.
– Дайте-ка подумать, – попросил Руденко. Он действительно наморщил лоб и забормотал: – Где же я его видел? У Зинки? Нет. К ней такие не ходят… Хм… А где же? О! Вспомнил! – Руденко торжествующе поднял палец. – Точно! Вспомнил, где я его видел!
– Где?
– В фильме!
– В каком фильме? – растерялся собеседник.
– Про Терминатора. Он там робота-убийцу играл. Шварценеггер его фамилия! Там, знаете, из будущего посылают такого зверюгу-робота…
– Прекратите паясничать! – Старик едва сдержался, чтобы не закричать. – В вашем положении должно быть не до шуток.
– Я что, ошибся? – без тени иронии спросил Руденко. – Тогда вы правы. Не до шуток. Раз память сбоит, значит, уже не до шуток. Это верно. Хотя, с другой стороны, когда память отказывает, самое веселье и начинается.