Текст книги "Зверь"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

Увидев Гектора, он махнул рукой: «проходите» и спокойно сказал:

– Володя, что я могу сделать? – И добавил, обращаясь к Гектору: – Проходите, присаживайтесь. Я сейчас закончу.

Кавалерийский наскок не удался. Атака захлебнулась, так и не начавшись. Володя, коротко глянув на Гектора, буркнул хмуро:

– Здрасьте. – И тут же вновь вернулся к «наболевшему»: – У этих «юзеров» в машинах старые платы, на три «ноги». С такими уже года два никто не работает. Это не наши платы, точно. У нас таких не было. И в «маме» кто-то ковырялся. Я им: «В машину лазили?» А они мне: «Нет». В результате у них «писюки глючат», а претензии идут нам.

– Ты сказал им, что они могут сдать машины? Мы вернем деньги.

– Конечно, сказал.

– Ну, а они?

– А у них «денег и так есть». Им больше не надо. Им надо машину.

– Значит, возьми у Саньки «оперативку», поменяй, – приказал очкарик. – И закроем эту тему. Отладишь машину, подумаем насчет расторжения договора. Все. – Он повернулся к Гектору, улыбнулся: – Добрый день. Чем могу быть полезен?

Гектор вдруг испытал странное чувство неловкости. Очкарик смотрел на него столь благожелательно и открыто, что он смутился. А смутившись, разозлился. На себя – за это самое смущение, на очкарика – за его доброжелательность, на лжефээсбэшников, на все.

– Чем можете быть полезны? – переспросил он. – Вы можете, например, подсказать мне, как найти двух ваших сотрудников.

– Позвольте уточнить, каких именно и чем же они провинились? – по-прежнему крайне доброжелательно уточнил очкарик. – Среди наших клиентов я вас не припомню. Должно быть, у вас веские причины для недовольства, раз вы нашли время, чтобы прийти лично.

– Еще какие веские, – усмехнулся криво Гектор. – Еще какие.

– Итак, в чем же дело?

– В том, что…

Он запнулся, сообразив вдруг, что не может сказать очкарику правду. В самом деле, как он должен объяснять причину своего появления? «Мы тут с корешами-подельщиками собрались одну хибарку „ковырнуть“, но ваши сотрудники-наводчики нас крепко подставили»? Так, что ли? А если благожелательный очкарик не в курсе дел? Что, если «фээсбэшники» действовали за его спиной? Как тогда? Не дай Бог, еще милицию вызовет. Только милиции сейчас и не хватало…

– Ну, ну?… – деликатно напомнил о себе клетчато-пиджачный бородач.

– Меня интересуют двое ваших сотрудников, – начал осторожно Гектор.

Он несколькими фразами описал обоих «фээсбэшников». Очкарик слушал внимательно и иногда кивал, совсем как в разговоре с крикливым Володей. Когда же Гектор закончил, бородач улыбнулся и отрицательно покачал головой:

– Весьма сожалею, но боюсь, что ничего не смогу сообщить вам об этих людях. Сотрудников, подходящих под ваше описание, в моей фирме нет.

– Как нет? – изумился Гектор. – Они приходили к вам. В «Палладу». Точнее, это теперь я знаю, что «Паллада» – название фирмы, а тогда считал, что это пароль.

– В здании, помимо основной организации, размещаются еще три фирмы. Одна туристическая и две торговые, – сообщил благожелательно очкарик. – Чтобы войти, достаточно сказать название какой-нибудь одной. Видимо, ваши знакомые разыграли вас, воспользовавшись этим путем. Хотя, честно говоря, не совсем понимаю, зачем им это понадобилось.

– Это не розыгрыш! – возразил запальчиво Гектор. – Дело обстоит очень серьезно.

Очкарик улыбнулся дежурно:

– Вероятно, вы что-то напутали.

– Я ничего не путаю! Мы разговаривали с ними в соседней комнате! – воскликнул Гектор.

– В которой?

– В той, что слева.

Очкарик тихо засмеялся:

– Вот видите. Конечно, путаете. Комната, в которой вы, по вашим словам, беседовали, уже неделю на ремонте.

– Это не так!

– Именно так! – возразил терпеливо очкарик. – Наша головная фирма, арендовавшая эти помещения, договорилась с администрацией о полном ремонте. Начали полторы недели назад и как раз с той комнаты. Желаете взглянуть?

– Желаю, – твердо заявил Гектор. – Действительно. Давайте посмотрим, и вы убедитесь в том, что я говорю правду. Там нет и следа ремонта.

– А я разве обвинял вас во лжи? – спросил клетчато-пиджачный, выбираясь из-за стола. – Мне просто кажется, что вы ошиблись.

Он оказался худым, длинным и несуразным, как столярный раскладной метр. Шагал бородач смешно, от колена. Руки постоянно держал в карманах брюк, локти странно торчали назад. Открыв крохотный сейфик, он вытащил из него стальное кольцо, на котором сиротливо болтались два ключа.

– Ну, пойдемте? – предложил очкарик и указал на дверь: – Прошу.

Они вышли в просторный холл, обогнули заваленный бумагами шкаф, остановились у соседней двери. Бородач поковырял ключом в замочной скважине, отпер, заглянул в комнату, словно сомневаясь, а вдруг там и правда что-то не то, затем с довольным видом шагнул в сторону:

– Ну-с, смотрите.

Гектор вошел и… застыл на пороге. Ему показалось, что он сходит с ума.

Несомненно, это была та самая комната. Только в ней не оказалось ни знакомого стола, ни стульев, ни фотокарты, ничего из того, что видел Гектор раньше. Посреди комнаты возвышалась стремянка, в углу валялось кучей замызганное тряпье – то ли спецодежда, то ли барахло на ветошь, – единственный колченогий стул застелен газетой. Под стремянкой стояло ведро, в котором отмокала гроздь малярных кистей. Оконные стекла забрызганы побелкой. Но Гектора поразило не это. Мебель можно вынести, чтобы заляпать окна, много времени не нужно. Стены! Вот что было главным. Ярко-голубые, свежепокрашенные масляной краской стены. В прошлый раз они были зелеными. Можно допустить, что бригада маляров и сумела бы сотворить такое за полночи. Ударно. Но то, что масляная краска – а краска была именно масляная – не успела бы высохнуть, сомнению не подлежало. И никакого запаха!

– Это невозможно, – прошептал Гектор. – Я точно знаю, что был в этой комнате не далее как вчера вечером. Но стены были зелеными.

– Они не могли быть зелеными, – мягко возразил очкарик. Таким тоном обычно разговаривают с буйнопомешанными. – Их покрасили в самом начале ремонта. Я сам видел.

– А раньше они были какого цвета? – спросил Гектор, все еще на что-то надеясь.

– Раньше? Они и раньше были голубыми, – ответил бородач. – Просто их решили подновить.

– Ясно. Спасибо.

Гектор, не прощаясь, вышел из комнаты и направился к лестнице. Он уже прошел половину лестничного пролета, как вдруг сообразил: милиционер помнил и его, и лжефээсбэшников. Значит, он все-таки не сошел с ума. Это не психопатия, как предполагал очкарик. Просто человек, организовавший всю эту аферу, умел каким-то образом менять цвет стен. Каким именно, Гектор не знал, но незнание еще не является признаком сумасшествия. Развернувшись, он снова побежал наверх.

Очкарик уже устраивался за столом, придвигая стопку пестрых журналов. Увидев стоящего в дверях взволнованного Гектора, он слегка занервничал. Лицо его вытянулось.

– Что-то не так? – спросил бородач осторожно.

– Как называется ваша фирма? – вопросом на вопрос ответил Гектор. – Та, которая арендовала помещение?

– «Хаос», – ответил очкарик. – А что такое?

– «Хаос», – выдохнул Гектор. – Ну конечно, «Хаос»! Кретин, как же я раньше не догадался!

– А в чем дело? – продолжал допытываться очкарик.

– Да нет, ни в чем. Просто странное название для компании.

– Нормальное, – пожал плечами бородач. – Из хаоса, между прочим, произошел мир.

– Я знаю, – усмехнулся недобро Гектор. – Мне об этом уже говорили недавно. А директора фирмы, конечно, зовут Валентин Аркадьевич Слепцов?

– Совершенно верно, – подтвердил собеседник. – Откуда вам это известно?

– Я – телепат, – буркнул Гектор. – Всего доброго.

– И вам всего хорошего, – недоуменно пробормотал ему в спину очкарик.

Гектор скатился на первый этаж, кивнул дежурному капитану. Тот на секунду проснулся, буркнул невнятно:

– Поговорили?

– Вдосталь, – ответил Гектор, выбегая на улицу.

В это время вишневая «девятка» свернула на улицу Дурова. Проехав мимо Дома моды Зайцева и длинного бетонного забора, Молчун припарковался в нескольких метрах от посольства Мозамбика. Дежурный у ворот посольства лениво глянул на «девятку» и так же лениво отвернулся. Плевать ему было и на машину, и на ее пассажиров.

– Глянь, – спокойно улыбнулся Молчун, глуша двигатель. – Хоть бы бровью повел, зараза. Лет пятнадцать назад к нам за такую парковку уже подошли бы. Кто, мол? С какой целью? А теперь? Да хоть к штатникам в ворота въезжай, начхать всем с высокой колокольни. Кроме разве что «морских пехотинцев» или кто уж там их посольство охраняет.

Они выбрались из машины. Перс достал из кармана блокнот, сверился с записью.

– Вот этот дом и есть. – Он кивнул на краснокирпичное двухэтажное здание. – Пошли?

Парочка перебежала через улицу в нескольких метрах перед неспешно тянущимся трамваем.

– Сюда, похоже, – Молчун кивнул на здоровые железные ворота.

В этот момент из двора вышел высокий мужчина лет тридцати восьми. Был он крайне возбужден, поглядывал встревоженно по сторонам, будто опасаясь, что сейчас его стукнут по голове.

– Точно, здесь! – уверенно констатировал Молчун и кивнул в спину удаляющемуся мужчине. – Ты зацепил физиономию? Как будто за ним вся милиция Москвы гоняется. Сразу видно – один из них.

– Пойдем, пойдем, – поторопил напарника Перс.

Во дворе он достал из кармана пистолет и проверил обойму. Они, морщась, обошли помойку, залежи мусора и направились к двери. Перс сплюнул сквозь зубы, продемонстрировав свое отношение к захламленному дворику, и вошел в здание. Сонный милиционер отреагировал на незнакомых соответственно. Всхрапнул, потянулся, звучно хрустя суставами, зевнул и поинтересовался:

– К кому?

– Фирма «Паллада». – Перс заинтересованно огляделся. – Есть тут у вас такая?

Держался он с толикой легкого пренебрежения, свойственного начальству средней руки, уже знающему себе цену. В твердой, разумеется, валюте. Ни крикливости, присущей начинающим, ни откровенного снисхождения, отличающего «старожилов» нелегкой начальственной деятельности. Только едва различимый флер заинтересованности инспектирующего. Понимающий заметит, поймет и оценит подобающе.

Постовой заметил, понял и оценил. А то, что не признал в лицо, так это ведь понятно и простительно. Сейчас начальства – завались! Выше крыши. На каждого рядового гражданина по два начальника. Нет, по четыре. Вытянулся в струнку, козырнул, как и подобает. На сонном лице мгновенно обозначилась печать глубокой задумчивости и озабоченности судьбами миллионов трудящихся.

– Телевизор, значит, на посту смотрим, братец? – полюбопытствовал Перс, заглядывая в длинный коридор. – И как наши? Выигрывают?

– Так точно, выигрывают, – отрапортовал постовой, косясь на экран, где как раз пошла реклама «О.В.» – Оʼкей.

– Это хорошо. А там у нас что? – «Инспектор» кивнул на коридор.

– Ну так… Туристическое бюро и магазин. Торгует пылесосами, – доложился постовой, подумал и уточнил: – Моющими.

– Ясно, – покивал Перс и, повернувшись к напарнику, спросил: – У вас, кажется, вопросы имеются?

Молчун залебезил с почтением, улыбаясь приторно:

– К фирме «Паллада». Я вам докладывал. Постоянно получаем жалобы от сотрудников госучреждения. Ходят какие-то подозрительные люди, ну и так далее…

– А? – Перс повернулся к капитану. – Что скажешь, братец? Ходят? Подозрительные-то?

– Никак нет, – ответил тот. – Никаких подозрительных. А в «Палладе» так вообще тишина. Нормальные ребята, то ли физики, то ли химики какие. Туристы или магазинщики… – он кивнул в сторону коридора, – иногда отмечают чего-нибудь, так и подзадержатся немного. Музыку бывает включают. Но без дебошей. А в остальном все как положено.

– А вот сейчас вышел? – продолжал допытываться Молчун. – Очень подозрительный тип. Из «Паллады» небось, а?

– А-а, – понимающе протянул капитан. – Эти… Ну так они неделю тут всего и были. По вечерам собирались, разговаривали. Но тоже без драк, без пьянства.

– По вечерам? И всю неделю, говоришь? А вчера? – насторожился Перс. – Вчера они были?

– Вечером, – кивнул постовой. – Часов в двенадцать только ушли. Обычно-то они часикам к десяти, к полодиннадцатого расходились, а вчера задержались. Так ведь последний день… Мне их главный так и сказал. Последний день, говорит.

– А что, братец, не было ли среди них… – Перс описал Жукута, Беленького и Ильина.

– Верно, – отчего-то улыбнулся капитан. – Были. Так это ваши, да?

– Да уж, – многозначительно буркнул Молчун. – Это «наши», точно.

– А сколько, говоришь, их всего было?

– Так раз ваши, вы ж знаете, наверное, – удивился такой неосведомленности постовой.

– Это я твою наблюдательность проверяю, братец, – нашелся Перс.

– Так старший, помощник его, да остальных шестеро. Всего, стало быть, восемь выходит.

Молчун хмыкнул. Перс стрельнул в него предупреждающим взглядом и, улыбнувшись милиционеру, достал из кармана фотографии:

– Посмотри, никого не узнаешь?

– Вот этот точно был. – Милиционер ткнул в карточку Руденко. – Этого, – он взял следующую фотографию, поднес к самому лицу, присмотрелся, – нет, не было. А этот… – Капитан покрутил в пальцах пожелтевший снимок Трубецкого. – Не. Таких молодых тоже не было. Точно. А этот, – он вновь вернулся к снимку Руденко, – был.

– Ну, а если этого состарить лет на десять? – продолжал настаивать Перс, подсовывая бдительному стражу порядка карточку слепого. – Мысленно.

– Мысленно-то? – присмурнел капитан. Очевидно, даже намек на подобное действо казался ему оскорбительным. Однако с начальством не поспоришь. Постовой откровенно нехотя взял старую, плотную фотографию, по которой, задевая лицо Трубецкого, уже бежала узкая трещинка, присмотрелся, хмурясь, потряс головой: – Даже и не знаю. Вроде бы он, а вроде бы и нет. Кто его разберет.

– Понятно. – Перс убрал фотографии в карман пиджака.

– А третьего, стало быть, точно не было?

– Нет, третьего не было.

– Так где, говоришь, «Паллада» располагается? – Выслушав казарменно-четкие пояснения, кивнул: – Вот мы, значит, сейчас поднимемся наверх, а ты нам пока описание старших составь. Подробное, во всех деталях. Уяснил?

– Так точно, – капитан улыбнулся с облегчением. Составить описание – это да. Понятно, четко, ясно. Не то что все эти новомодности. «Мысленно», «лет на десять»… Нашли мыслителя тоже. Родены.

– Ну, а раз уяснил – действуй.

Пара начала неторопливо подниматься на второй этаж. Как только постового скрыл лестничный марш, Молчун подался вперед и жарко зашептал:

– Понял? Все-таки шестеро. Я-то думал, что один телефон кого-нибудь из этих… убитых в Базе. И Трубецкого он не узнал. И Одинцова, сказал, среди грабителей не было.

– Не ори, – остановил его Перс. – Мог бы и раньше сообразить. А не мог, так спросил бы у меня. Я бы подсказал. Слепой-то в кадр не попал. Скорее всего его оставили где-нибудь у дороги, в качестве слухача. Это и ежу понятно. А вот с Одинцовым ситуация складывается очень интересная.

Пара прошла через холл и остановилась у двери с табличкой «Паллада».

– Надо выяснить, кто работал вместо этого Одинцова, – констатировал Перс. – Остальных мы знаем в лицо. Давай прикинем. Два трупа в счет не идут. Жукут мертв. Надеюсь, ты не допускаешь мысли, что похититель украл матрицу и на радостях покончил жизнь самоубийством? Нет? Молодец. Я тоже. Остаются трое. Трубецкой – слепой, как ни крути. В медицинской карте черным по белому написано. Фотографии и газетные вырезки. А что капитан его не узнал, так между двадцатью тремя и тридцатью шестью годами все-таки есть разница. Но на всякий случай надо отвезти кого-нибудь в морг на опознание. Родных или соседей, короче, кто под руку попадется. Фотография Руденко у нас тоже имеется. Он не из нашей пятерки. Что получается? А получается, что тот, кто работал «под Одинцова», и есть похититель. Иначе никак.

– А если это не он?

– Тогда, значит, в коттедже был кто-то еще. Других версий нет.

– Знаешь, что я думаю? – задумчиво спросил Молчун.

– Ну? Поделись?

– Я думаю: «Как все-таки здорово, что не я дежурил с Хароном этой ночью».

Перс прищелкнул языком:

– Неплохо, наверное. По-своему. – Он деликатно постучал и, не дожидаясь ответа, открыл дверь. – Вот так так!..

Восклицание вырвалось у Перса совершенно непроизвольно. Молчун, вытянув по-гусиному шею, из-за плеча напарника заглянул в кабинет.

Бородатый очкарик сидел, навалившись всем телом на спинку стула. Голова безжизненно свисала набок, остекленевшие глаза мертво разглядывали стопку пестрых журналов на столе. Стена за его спиной забрызгана кровью. Равно как и клетчатый пиджак. В груди и на переносице директора «Паллады» чернели пулевые дыры.

Разом посерьезневший Перс быстро вошел в комнату и, присев на корточки, заглянул под стол. Линолеум все еще был чист. Первая капля набухла на среднем пальце очкарика, округлилась и с едва слышным шлепком упала вниз.

– Его застрелили несколько минут назад, – констатировал Перс. – С близкого расстояния. Две пули: в сердце и в голову. Парень, сделавший это, – профессионал.

– Наш знакомец?

– Ну, а кто же еще? – Перс поднялся. – Догони его. И задержи. Станет упираться – прострели оба колена и уходи. Потом отыщем в больнице или в милиции. Никуда он не денется. Давай. А я пока пороюсь тут.

Молчун потрусил к лестнице. Перс быстро осмотрел комнату, заглянул в ящики стола, приоткрыл дверцу сейфа. Пусто. Странно. Он наклонился к трупу, ловко обшарил карманы. Никаких документов. Эти ребята в «Палладе» пропагандируют анархию, что ли? Ключи. Два, на толстом стальном обруче. Занятно.

Из правого бокового кармана пиджака Перс извлек сложенный вчетверо лист, развернул. Доверенность на вождение машины! Вот это здорово. На Георгия Георгиевича Сиро. Забавная фамилия. Сиро. Разберемся. Он сложил доверенность и сунул в карман. В это время в дверь постучали. Перс резко развернулся на сто восемьдесят градусов. В руке его, словно по волшебству, появился пистолет с глушителем.

– Георгий, – в комнату вошел болезненного вида парень с кипой бумаг в руках. – Слушай, с этими проце… – Он поднял взгляд и окаменел, приоткрыв рот.

– Заходи, – Перс качнул стволом пистолета. – И давай обойдемся без криков, хорошо?

Болезненный побледнел еще больше.

– Вы… – Парень посмотрел на мертвого Георгия. – Это сделали вы?

– Нет, – покачал головой Перс. – Но это не имеет значения. Рассказывай.

– Что рассказывать? – растерялся тот.

– Все. И побыстрее, у нас очень мало времени. Чем занимается ваша фирма?

– Компьютерной техникой. Мы собираем и отлаживаем компьютеры.

– Это – «крыша». А основное занятие? Только, чур, говорить правду. – Перс взвел курок пистолета. – Хорошенько подумай, прежде чем отвечать. Давай.

– Только компьютерами, клянусь вам.

Перса ответ не удовлетворил.

– Ладно. Не хотел по-плохому, по-хорошему будет хуже. Я сейчас прострелю тебе колено, – сообщил он деловито. – Если, конечно, раньше ты не скажешь мне правду. Жду пять секунд. Раз, два, три…

– Это и есть правда!

– Четыре…

– Мы занимаемся только компьютерами!

– Пять.

Пистолет фыркнул, выплюнув коротенький язычок огня. Болезненный с воем повалился на пол. Колено его превратилось в месиво из плоти и раздробленных костей. Он поджал ногу к груди и обхватил ее руками.

– Если ты сейчас же не замолчишь, я буду вынужден тебя пристрелить, – спокойно сказал Перс.

Раненый диким усилием воли проглотил крик.

– Итак, повторяю вопрос: чем занимается ваша фирма?

– Ком… компьютерами… – простонал парень.

– Ладно, поставим вопрос иначе. Кто сегодня ездил на вашей машине?

– Ка… какой машине?

– На темно-синей «Вольво»? Хорошенько подумай, прежде чем отвечать.

– Никто, – подвывая, выпалил раненый.

– Слушай, не стоит меня злить. Я ведь могу прострелить тебе и второе колено, – с ноткой укоризны сообщил Перс, взводя курок.

– Да говорю вам, никто! – в ужасе завопил парень. – Она стоит с самого утра! Спросите кого хотите. С нее ночью колеса сняли!

– Не кричи. Я не глухой, – усмехнулся Перс. – А ты не врешь?

– Клянусь вам! – корчась, простонал раненый.

– Смотри, если врешь, я вернусь и прострелю тебе не только колени, но и локти.

– Я говорю правду!!!

– Тогда тебе не о чем волноваться. С кем вы работаете?

– С частными лицами, с организациями…

– Кто ваши партнеры?

– Это только Георгий знал, – парень закусил от боли губу. – Но он никому не говорил…

– Почему?

– Считал, что организационные проблемы – головная боль руководителя.

– Резонно. Кто вел бухгалтерию?

– Он сам и вел…

– Его домашний адрес и телефон. Вспоминай быстро. – Раненый назвал адрес и телефон. – Хорошо, – похвалил Перс. – Где стоит «Вольво»?

– У банка. Георгий думал, что там она в безопасности…

– Он что, не ездил на ней домой?

– Нет. Говорил, что не настолько богат, чтобы тратиться на себя лично. – Парень неловко повернулся, сморщился, заскулил тихо.

Перс спрятал пистолет в наплечную кобуру, кивнул:

– Вызови «Скорую». Спросят, кто стрелял, говори – не успел разглядеть. Понял?

– Понял, – ответил тот.

– Умница! – Перс поднял ключи. – От чего эти ключи?

– От этой комнаты. И от… соседней. Там ремонт делают.

– Ясно. Спасибо за содержательную беседу. Да, вот еще что. Я тебя запру. Приедет «Скорая» – кричи. И, смотри, не затягивай с этим делом. Можешь без ноги остаться.

Раненый закивал торопливо, давая понять, что он уже согласен.

Перс вышел, прикрыл дверь и запер ее на замок. Парень не сможет поднять тревогу раньше, чем он успеет спокойно уйти. Спустившись на первый этаж, он ободряюще улыбнулся постовому, поинтересовался:

– Описание набросал?

– Так точно, – расплылся тот в ответ.

– Молодец, – похвалил Перс. – Ну-ка, посмотрим. – Взяв лист, испещренный мелкими, как крысиные зубки, буковками, пробежал написанное глазами, кивнул уважительно: – Дельно. Ладно, почитаю позже.

Он сунул описание в карман, где уже лежала доверенность, и направился было к двери, но, вспомнив что-то, остановился и, вновь повернувшись к капитану, поинтересовался:

– Скажи-ка, братец, а сколько человек приходило в «Палладу» за последние четверть часа?

– Так никто не приходил, – почти не раздумывая, ответил тот. – Вы да еще этот, – постовой кивнул на карман, – который в списке.

– А больше, значит, никого? – уточнил Перс.

– Никого, – подтвердил постовой.

– А этот, который приходил, он из старших или из команды?

– Так из команды же! – удивился еще большей неосведомленности постовой.

– Ага. Хорошо. Сообщу твоему начальству, чтобы поощрило. Ну, бывай, братец.

– До свидания.

Перс вышел на улицу и тут же ускорил шаг. Он миновал ворота и свернул налево, к банковской стоянке.

Как только за ним захлопнулась дверь, человек, стоявший на втором этаже и внимательно слушавший разговор, повернулся и бесшумно зашагал по коридору в другое крыло. Там он спустился по лестнице и оказался у магазинчика, торгующего пылесосами. Неторопливо, напевая модный мотивчик, человек совершил еще одно путешествие по коридору и, на секунду замешкавшись, кивнул церемонно постовому:

– Всего доброго.

– До свидания, – рассеянно ответил капитан покупателю. Он был занят своими мыслями.

Постовой вел бы себя совершенно иначе, если бы знал, что под дорогим пальто у высокого, атлетически сложенного незнакомца спрятан девятимиллиметровый «глок» с глушителем.

Строго говоря, стоянки-то и не было. Машины просто парковались рядком, перегораживая тротуар и треть проезжей части. Прохожие чертыхались и лезли в лужи, чтобы миновать сверкающую импортно-хвастливую колонну. Молчун топтался рядом с темно-синей «Вольво». Заметив Перса, кивнул:

– Видал?

Тот обогнул стальной, с серебристым отливом «Мерседес» и остановился. «Вольво» действительно стояла на четырех кирпичах. Колеса у нее отсутствовали. Но левое заднее крыло было помято, как и у той машины, что они видели у подъезда Жукута.

– Это не та машина, – сообщил Молчун напарнику. – Я проверил днище. Сухое, как лист.

– Знаю, – кивнул Перс. – Ты вот лучше скажи, где этот парень?

– Хрен его знает, – пожал плечами Молчун. – Как в воду канул. Я выбежал, а его нет. Ни у метро, нигде. Машина наверняка ждала.

– Поехали отсюда, – серьезно сказал Перс. – Через десять минут здесь будет столпотворение.

– Ты уже что-то просек, да? – поинтересовался партнер, пока они торопливо шли к «девятке». – Просек?

– Просек, – ответил Перс. – Несколько минут назад мы с тобой имели честь лицезреть лже-Одинцова. Он тоже не из нашей пятерки. Остался последний вариант: в момент ограбления помимо основной группы в коттедже находился кто-то еще. Кто-то, кто открыл дверь, сейф и забрал матрицу.

– Допустим. И что дальше?

– А дальше съездим к этому Георгию Георгиевичу, поговорим с домочадцами. Там видно будет.

Они забрались в машину, запустили двигатель. «Девятка» покатила в сторону «Олимпийского». Машина не успела проехать и сотни метров, когда с улицы Дурова на Гиляровского, завывая сиреной, свернул милицейский «рафик». Микроавтобус остановился прямо возле ворот. Из него выскочили несколько человек в штатском и двое в форме.

– Для моего подопечного что-то рановато, – протянул Перс, поглядывая в зеркальце заднего вида. – Не иначе как сам убийца вызвал. Молодец, мужик. Головастый. Если бы мы приехали на четверть часа позже, нам бы не дали даже в здание войти.

– Думаешь, это он? – усомнился Молчун.

– Он, он. Никаких сомнений.

– На хрена ему милицию-то вызывать?

– Два варианта, – объяснил Перс. – Скорее всего он заметил нас и рассчитывал, что милиция «повяжет убийц», то бишь, опять же, нас, прямо на «месте преступления». Много – не много, а часика четыре пришлось бы на Петровке проторчать. Он бы за это время успел за собой «прибрать». Мы бы вышли… а все «хвосты» уже обрублены. Ну, а если и не заметил, то просто подстраховался. На всякий пожарный. Этот Георгий Георгиевич – единственная ниточка, которая могла навести на след похитителя. Не зря же убийца все финансовые бумаги прихватил. Что-то в них, значит, было. Какая-то зацепочка. Да и опознать этот Георгий Георгиевич кого-нибудь мог.

– Не он, так капитан опознал бы, – хмыкнул Молчун. – Делов-то.

Перс внимательно посмотрел на него, усмехнулся:

– Знаешь, ты бы лучше пошел пострелял, а? Скажи честно, тебе бы в голову пришло, что грабители собирались здесь, в «Палладе»? А? Молчишь? А молчишь потому, что ответить нечего. Капитан сам случайно проболтался. Не столкнись мы с этим парнем в дверях, ни тебе, ни мне и в голову не пришло бы поинтересоваться: «А не тут ли эти ребятки теплое гнездышко себе свили?» Вероятность такого совпадения – фиг целых и столько же примерно десятых. Зачем же рисковать, еще одного жмурика на душу брать? Ты прав в одном: сама по себе «Паллада» никакой роли не играла. Их использовали в качестве прикрытия, щита. Это – подстава. Есть вторая машина. С такой же вмятиной и с такими же номерами. Очень удобно. Даже если и увидят, кто запомнит, какие именно вмятины-царапины на крыле? Никто. Они, кстати, наверняка вовсе и не одинаковые. Просто такие мелочи в памяти, как правило, не откладываются. Очкарика использовали втемную, пока в этом была насущная необходимость, а как только дело выгорело – прикончили как ненужного свидетеля. А теперь скажи, какие выводы ты делаешь из всего вышесказанного?

Молчун, крутя баранку, призадумался, пожал плечами.

– Какие, какие… разные. Хитер этот сукин сын, вот что я скажу.

– Ну, это само собой. А еще?

– А еще… – Молчун снова задумался. Неожиданно лицо его ожило. – Он «сворачивается»! Твою мать, точно! Он «сворачивается»! Этот урод уже знает, как достать документы, и уверен в том, что все получится. Потому-то и убирает помощников. Всех! Они ему больше не нужны. Этот парень чужими руками стирает собственные следы!

– Умница, – похвалил Перс. – Можешь ведь, когда захочешь. Скорее всего он намерен убрать всех, кто участвовал в деле. Сперва тех, что помельче, потом выше и выше, и так до тех пор, пока не останется вообще никого. Понимаешь?

– Ага, понимаю, – закивал необычайно оживленно Молчун. – Мы должны опередить его. Найти кого-нибудь из этих ребят прежде, чем он перестреляет всех.

– Верно. Потому-то мы и едем к покойному Георгию Георгиевичу домой. – Перс усмехнулся. – У нас все еще неплохие шансы, братец.

* * *

Руденко вышел из ГУМа и быстро зашагал к переходу, то и дело оглядываясь через плечо. Лысый держался чуть поодаль, шагах в пяти, выбирая момент для выстрела. Арбалетчик понимал это и старался лавировать в толпе, держаться так, чтобы между ним и убийцей все время кто-то был. Он полагал, что лысый не станет стрелять, не имея стопроцентной гарантии попадания. Все просто. Выстрел так или иначе породит сперва недоумение, а затем и панику. Пальба на улице, да еще в многочисленной толпе, – штука очень серьезная, даже по нынешним сумасшедшим временам. Начнется кутерьма, а лысый, как и его напарник, не станет рисковать понапрасну. У них ведь наверняка конкретное задание: убить того-то и того-то, а вовсе не кого попало. Значит, лысый постарается подобраться поближе. Вот этого и нельзя допускать.

Руденко ускорил шаг. Бателли сделал то же самое. Он плотно сжимал рукоять пистолета, прищуривался, оценивая возможность выстрела. Ближе к метро, у подземных магазинчиков, толпа совершала круговорот. Народу здесь было основательно много. Выпрашивали мелочь старушки с голодными собачьими глазами, готовые каждую секунду вцепиться друг в друга «за место» с отчаянием и злобой бультерьеров; «прикинутая» развязно пацанва младшего пионерского возраста гужевалась у «Денди»; те, которые постарше, ерундой не занимались, потягивали пивко и на просительное: «Сыночек, помоги на хлебушек», отвечали с залихватской молодецкой удалью: «Отва-али». Шустрили бомжи, скучали, поеживаясь на густом, словно мед, сквозняке, продавщицы витрин-киосков: народ хоть и шел, но покупать не торопился, приценивался. Прохаживался неспешно, помахивая дубинкой, одинокий милиционер. Гонял «чужих» и не обращал внимания на «здешних». Вне толпы суровый бог, способный покарать любого в своем «беспросветном» царстве.

Руденко торопливо оглянулся. Это был его шанс. Сдать лысого в милицию с «пушкой» в кармане – все равно что пристрелить. Он поискал глазами розовую, покрытую детским пушком лысину и… не нашел. Арбалетчик нахмурился. Куда же делся убийца? Неужели ушел? С чего бы? Странно, странно. Заметил милиционера? Наверняка. Это неплохо. Не сильно-то он, Руденко, расстроился. Плохо было другое: ситуация изменилась разом и кардинально. Неужели лысый самым натуральным образом потерял его? Не верится. Они не просчитали подобного варианта? Или не предусмотрели, что жертвы попытаются бежать? Конечно, и просчитали, и предусмотрели. В чем же тогда дело?

Арбалетчик неторопливо пошел вперед, к площади Революции. Он застывал у витрин, рассматривая толпу за спиной, оборачивался резко, вызывая возмущенный ропот у идущих следом, заходил в магазинчики и наблюдал за дверьми. Тщетно. Убийца исчез. Самое худшее в неизвестности то, что не знаешь, чего ждать. Руденко не знал и от этого нервничал. Он был растерян. На руках не осталось ни малейшей зацепки. Арбалетчик совершенно не знал, что делать, как действовать, куда пойти и что предпринять. Номера машин? Фук. Дым. Он так и не успел их узнать. А больше у него ничего и не было. Кроме, разумеется, назначенного места и времени встречи. Полночь, у «Детского мира». Так они договаривались сегодня утром, в лесу. Но до полуночи далеко. А к этому времени неплохо бы иметь какие-нибудь результаты и, самое главное, остаться в живых.