Текст книги "Зверь"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

– С каких это пор? – изумился Молчун.

– С таких.

– А в том морге не воняло.

– А в этом воняет, – резче, чем хотелось, ответил Перс. – И вообще, давай закроем тему. Поговорить не о чем больше, что ли? – Он выудил из кармана сотовый телефон, набрал номер. – Алло? Цербер? Это Перс. Мы проверили Диса. Он мертв.

– Хорошо, – ответил тот. – То есть, конечно, ничего хорошего, но факт смерти Диса подтверждает наши подозрения. Ладно. Звонил Аид. Наши ребята взяли одного из похитителей у «Паллады».

– Руденко?

– Конечно. Одинцов, точнее лже-Одинцов, не такой дурак, чтобы вернуться туда по второму разу. Он уже убил там всех, кого было необходимо убить. Надо будет отвезти Руденко фотографию Одинцова на опознание. Не обязательно, конечно, картина ясна и так, но лучше все-таки лишний раз перестраховаться.

– М-да… – промычал Перс. – Лично мне картина пока еще не ясна…

– Похитители работали связкой «Харон – Орк – Одинцов».

– Откуда это известно? – спросил Перс.

– Я был в офисе Орка. Так вот, охранник рассказал, что Одинцов, точнее лже-Одинцов, приходил к Орку за неделю до ограбления. Слишком уж невероятно для простого совпадения.

– Мы тоже там были, – хмуро сообщил Перс. – Правда, про лже-Одинцова не «догнали» спросить, но зато выяснили не менее интересный фактик. Три «Вольво-740» висели на балансе фирмы Орка. Одну из них Орк продал в охранное агентство. Вторая была передана по доверенности в фирму «Паллада». На третьей он катался сам. Мы съездили к этим охранникам, однако офис оказался пуст. Причем смотались эти ребята только-только. Этим утром. Максимум ночью.

– А теперь попробуйте сказать мне, что это тоже совпадение, – усмехнулся Цербер.

– Нет, конечно. Подобных нестыковок слишком много, чтобы говорить о случайностях. Продажа машины охранной фирме – перестраховка. В случае чего Орк сделал бы удивленные глаза и сказал: «Ничего не знаю». Я, мол, не я и машина не моя.

– Ему не пришлось бы этого говорить, – возразил Цербер.

– Почему?

– Потому что есть еще одна деталька: Гектор Одинцов – настоящий Гектор Одинцов – учился с Орком, то есть с Валентином Аркадьевичем Слепцовым, в одном классе. Более того, они были самыми близкими друзьями. Таким образом, все становится на свои места. Теперь все ясно?

– Лже-Одинцов и есть верхушка всей этой пирамиды, – сказал Перс. – Ты это имеешь в виду?

– Совершенно верно. Он специально взял в свою команду Орка. Во-первых, этот тип имел всю информацию о деятельности организации, что называется, из первых рук, во-вторых, он рассчитывал на помощь Орка при получении бумаг и, в-третьих, планировал в конечном итоге подставить либо Орка, либо Одинцова. Именно поэтому он и подбросил в подлесок паспорт, а в квартиру Жукута – записку с номерами телефонов. Выяснив, кто забрал документы по «нулевому варианту», мы бы поверили, будто именно Орк заварил всю эту кашу. Далее, лже-Одинцов ликвидировал бы помощника – подлинного Одинцова наверняка уже нет в живых – и спрятал бы труп понадежнее. Мы бы сбились с ног, разыскивая эту «сладкую парочку», а настоящий злодей тем временем перебил бы нас всех и запустил «Гекатомбу» в работу. Однако Орк заподозрил подвох и тихо слинял, осложнив тем самым жизнь своему «благодетелю».

– Да, – согласился Перс. – Похоже на то. И если бы Трубецкой не протянул пять лишних минут, скорее всего именно тем бы все и закончилось.

– Правильно. Остался пустяк, – спокойно добавил Цербер. – Сейчас мы сделаем вот что. Я заберу фотографию, а вы отвезете ее в коттедж. Пусть Аид представит снимок Руденко, послушаем, что тот скажет. Затем отправьте десяток ребят к «Детскому миру» занять удобные позиции для наблюдения. Ближе к полуночи вы берете Аида, Руденко и еще человек пять-семь и тоже привозите всех к месту встречи. Ну и я сам подъеду часикам к одиннадцати. Огляжусь. Если вдруг заподозрю неладное – дам знать.

– Не многовато народу? Переулок узкий. Такую толпу спрятать будет сложно.

– Не многовато, – отрезал Цербер. – Лже-Одинцов наверняка возьмет кого-нибудь для подстраховки. Вряд ли больше пяти человек, поскольку и ему надо их где-то размещать. Нам же необходим как минимум троекратный перевес.

– А чем ты думаешь заняться сейчас? – спросил Перс.

– Хочу съездить к ухажеру девчонки, проверить правдивость легенды Одинцова.

– Зачем? И так все ясно.

– На всякий случай. Прежде чем браться за дело, необходимо все расставить по своим местам. Мы же не в тире. Если уж мне придется стрелять, я хочу быть абсолютно уверен, что стреляю в «злодея».

– Я тоже хотел бы быть в этом уверен, – вздохнул Перс. – Ты где сейчас?

– На Манежке. Подъезжаю к Огарева.

– Мы будем там минут через пятнадцать-двадцать, – ответил Перс.

– Хорошо.

Цербер повесил трубку. Перс сложил свою и сунул в карман.

– Ну, куда едем? – поинтересовался Молчун.

– На Огарева.

– Он нашел «гада»? – осведомился Молчун.

– Да. Нашел, – кивнул Перс.

– И кто он?

– Одинцов, как и предполагалось, – усмехнулся тот – Вернее, лже-Одинцов.

– Мы его поймаем?

– Обязательно, – хмыкнул Перс – Поехали.

* * *

Беркович ждал звонка. Он не волновался. Пока ничего непоправимого не произошло. Если, конечно, не считать побега Орка.

«Смотри ж ты, дурак-дурак, а сообразил, что смерть охотится совсем рядом, – думал Беркович, лениво покуривая и не отрывая взгляда от телефона. – Не подумал Орк об одном, что не по его силенкам тягаться с человеком такого ранга, как Жнец. У Жнеца все завязано. Орк может сколько угодно сидеть в своей норе, но когда-нибудь он будет вынужден высунуть нос. Тут-то его и ухватит судьба. От нее не уйдешь. Ее не обманешь. Она тебя обманет, а ты ее – нет. Орк же не из тех людей, что стоят НАД судьбой. Он – червь. Жалкий земляной червь».

Берковичу припомнился последний разговор со Жнецом. Тот был идеально спокоен и на вопрос, что же теперь делать, равнодушно ответил:

– Действовать. Долго они все равно не протянут. Сутки. Двое. Потом Аид либо застрелится, чтобы документы попали в газеты, либо поедет за ними сам. Еще вчера я поставил бы на первое, но сегодня… Аид боится смерти не меньше любого из нас.

– Но… если он действительно покончит с собой, документы будут переданы в газеты, – изумился спокойствию Жнеца Беркович. – Мы не можем этого допустить.

– А кто сказал, что мы собираемся это допускать? Если Аид все-таки решит покончить с собой, мы немедленно передадим в милицию информацию о том, что Орк жив, а вместо него в машине погибла какая-то шлюха. Банк, прежде чем передать документы в прессу, обязан проверить достоверность информации о смерти всех пятерых членов организации. В милиции же им скажут, что гибель Орка пока не доказана и что имеются сведения, подтверждающие, будто этот кретин все еще жив. Конечно, для нас предпочтительнее получить бумаги, но, если они застрянут на неделю в банке, это не повредит нашим планам. Поверь мне, через неделю мы будем самыми могущественными людьми в этом дерьмовом мире. Все человечество склонится перед нами. Со мной ты въедешь в историю на черном коне. Помни об этом.

Беркович снова затянулся, с удовольствием подумав о том, что ему нравится отведенное для него место верного оруженосца. Он – держатель короны великого монарха, носитель венца Цезаря.

Зуммер телефона замурлыкал мягкой, ласкающей слух трелью. Беркович снял трубку:

– Алло?

– Алло! Это Корсак. У нас оживление. Адвокат только что звонил Орку. Теперь выводит из гаража машину.

– Вы засекли номер?

– Конечно…

– Наш подопечный все еще на месте?

– Да. Адвокат его выключил.

Беркович захохотал:

– Превосходно! Ай да адвокат. Он не только защищать, он и по голове бить большой мастак. Не убил хоть?

– Нет. Как раз грузит на заднее сиденье.

– Ладно, действуйте по плану. Если почувствуете неладное – адвоката устраните. И помните, подопечного не трогать ни в коем случае. Приказ Жнеца. Ты лично отвечаешь за него. Если с этим парнем что-либо случится, Жнец будет очень недоволен.

– Хорошо, босс. Я понял.

– Все, действуйте.

Беркович не успел еще положить трубку, а телефон уже зазвонил снова:

– Это Бателли. Я все сделал. Улет погиб.

Беркович нахмурился. Гибель Скорпиона подразумевалась при разработке операции. Невозможно же провернуть махинацию подобного масштаба и обойтись совершенно без жертв. Часть малозначимых фигурок приходится сталкивать с доски. Но вот Улет… Стрелка жаль. Он мог бы принести еще немало пользы. Ладно, чего уж теперь…

– Немедленно приезжай сюда. У Жнеца для тебя есть особое задание.

* * *

«Трешка» с сумасшедшей скоростью неслась по Садовому кольцу к Павелецкому вокзалу. Следом мчалась «Волга». Вечерело. На мир плавно, словно паря, опускалась темнота. Город, разом потерявший королевское очарование, как в старость погружался в серо-синие тона. Зажигались окна домов, фонари и фары машин. Электрический свет растекался по улицам, разгоняя унылую неизбежность ночи. Над горизонтом еще розовела узенькая полоска – скоротечное напоминание о растворяющемся в небытие дне. Нежно льнули к стеклам влажные тополиные листья, и первые робкие капли дождя разбивались о темный асфальт.

– Ну что, други? – спросил Юра, задумчиво рассматривая через лобовое стекло чернильное густое небо. – Времени у нас нет. Показания капитана я вам зачитал. Думайте, други, думайте и высказывайте имеющиеся соображения.

В салоне повисло напряженное молчание. Первым его нарушил сам Юра:

– Мне лично картина видится в следующем ракурсе. Директора завалил один из грабителей. Он же забрал и документы в коттедже. А парочка – тут ты, Сережа, прав – работает на хозяев этого богоугодного заведения. Иначе им не имело смысла оставлять в живых подстреленного парнишку-свидетеля, так? Так. Значит, они работают не на Жнеца. Это ясно, как день. Какой же из всего вышесказанного можно сделать вывод?

– Хозяева коттеджа не знают, что Жнец среди них, – сказал Сергей.

– Как же в таком случае ему звонил Беркович? – поинтересовался Женя. – Он же не мог сказать: «А позовите-ка мне Жнеца к телефончику, пожалуйста», правда? А подлинное имя ему неизвестно. В этом я не сомневаюсь.

– Слушайте, а с чего вы вообще взяли, что после задержания Берковича в агентство звонил именно Жнец? – спросил вдруг Леня.

– Больше в течение двух часов им вообще никто не звонил, – ответил Юра. – Однако через два часа Беркович уже гулял на свободе. В ход пошли такие связи, что нам пришлось его выпустить, сладко улыбаясь.

– Ладно. Но почему вы решили, что это именно Жнец, а не еще один контактер?

– Он назвался.

– А если это была перестраховка? – азартно предположил Леня. – Допустим, Жнец почувствовал подвох и поручил верному человеку позвонить в агентство.

– Верному человеку? – усмехнулся Женя. – Он не показывает своего лица никому. У него нет «верных» или «неверных». Жнец – не Аллах. Есть люди, которые работают на него, и есть другие люди. Других он убивает.

– Да неважно же, какие у него отношения с этим человеком, – подался вперед Леня. – Важно, что он очень осторожен. Я, может быть, стажер, салага, но у меня хватило ума понять: Жнец не только очень хитрый, он еще и очень осторожный. Такой человек не стал бы звонить в агентство лично, исходя из того, что задержание Берковича вполне может оказаться ловушкой. Трюк-то плевый был, скажем честно. Ну хоть убейте меня, я в это не поверю.

– А что? Возможно, именно так мы и поступим, – захохотал Женя.

Шутка получилась дурацкая. Мрачная. Леня насупился, замолчал, и водитель сразу же примирительно добавил:

– Ну извини, извини. Ляпнул не подумавши.

– А ведь возможно, что наш стажер прав, – вдруг протянул Юра. – Допустим, я – Жнец. И допустим, у меня не один, а несколько контактеров. Один работает, остальные же сидят, нигде не светятся и вообще никак себя не проявляют. Если вдруг я начинаю сомневаться в одном, то мне не приходится перестраивать всю организацию. Вроде пчелиных сот. Достаточно просто убрать предателя, а на его место поставить следующего человека, у которого совершенно другие связники, своя система передачи приказов и получения информации. Небольшая реорганизация, а следователям приходится начинать все по новой.

– Так ведь и я о том же! – горячо воскликнул Леня.

– Если мне надо проверить вызывающего сомнения контактера, я не звоню сам, а поручаю это одному из сменщиков. Тот набирает номер, называется Жнецом и выясняет все, что меня интересует, или передает указания, а я сижу и наблюдаю. Если менты заявятся, значит, мой первый контактер скурвился или сгорел. Звонивший же наверняка сумеет отвертеться, потому как доказательств против него никаких. Он вообще чист как младенец, а значит, любой, даже начинающий адвокат без всяких взяток отмажет его на суде. «Новичок» понимает, что срок ему не грозит, а значит, и опасаться нечего. С другой стороны, он сразу выдвигается на первые роли.

– Вот именно! – тоном Наполеона, взявшего Москву, возопил Леня.

Юра повернулся, серьезно посмотрел на Леню и без тени насмешки сообщил:

– Парень, ты – гений. Надо бы взять тебя под свою опеку.

– Тогда все произошедшее за сегодня отлично укладывается в схему, – подал голос Сергей, до сих пор внимательно слушавший разговор. – Допустим, от своего информатора – от того же Слепцова-Орка, например, или от Рычко-Аида, или от Долгова-Харона – Жнец узнает, что в сейфе коттеджа хранится что-то очень ценное.

– Что, например? – повернулся Женя. – Три бутылки хорошего коньяка?

– За дорогой смотри, – сморщился Юра. – Поубиваешь еще нас всех…

– Смотрю, смотрю… Сказал же этот… Руденко: документы.

– Это ему сказали, что в сейфе документы, – возразил Сергей. – А кто знает, что там было на самом деле?

– Жнец знает.

Юра вдруг сдернул с рычагов телефонную трубку. Набирая номер, он бормотал себе под нос:

– Самое главное в современной жизни – хорошая связь. А это что, связь? Г…о это, а не связь. Алло? Диспетчерская? «Ромашка». Мне нужны сводки всех убийств и несчастных случаев за вчерашнюю ночь и сегодняшний день. Так… Так… Угу…

Женя усмехнулся:

– Все, взял след.

«Трешка» притормозила и свернула к Павелецкому вокзалу.

Юра продолжал слушать отчет, иногда кивая:

– Ну-ка, ну-ка, вот об этом поподробнее. Во сколько?… Ага… А причина смерти?

У будки продажи экскурсионных билетов тоскливо мерз Вася Турчин. Заметив «трешку» и такси, он оживился и потрусил навстречу. Женя припарковал машину у тротуара, давая напарнику возможность забраться в салон. Тот плюхнулся на заднее сиденье, отдуваясь и бормоча:

– Озяб, е-ка-лэ-мэ-нэ… Холодает. Надо позвонить в Гидрометцентр, предупредить, они ведь не знают еще, поди.

Леня улыбнулся. Сергей спокойно смотрел на оперативника, а тот на ничего не замечающего вокруг себя Юру. Субординация. Что бы ни говорил Юра, а новички так и остались в команде чужаками. Вася подождал, надеясь, что на его появление обратят внимание, а не дождавшись, наклонился к Сергею, спросил полушепотом, не глядя:

– Чего это с ним?

– След взял, – так же тихо и в нос ответил Сергей.

– Ну-у-у? – удивился Вася. – Здорово. И большой след?

– Огромный.

– Тогда помолчу, а то убежит.

– Кто?

– Дичь.

Вася действительно замолчал и не проронил ни слова до тех пор, пока Юра не закончил разговор. Когда старший повесил трубку, он шумно выдохнул и с явным облегчением заявил:

– Ну, думал, не доживу… У меня новости!

– У меня тоже, – прервал его Юра. – Четверо из пяти коттеджных хозяев были убиты либо умерли в результате несчастных случаев в течение последней ночи и этого утра. Как вам такая новость?

– У меня не хуже, – обиженно заявил Вася. – Слепого убили два с половиной часа назад.

– Трубецкого? – деловито спросил Юра. – Это я знаю. Его уже в сводку внесли.

– Во-во, его самого. Так этого парня и звали.

– Личность убийцы не удалось установить?

– Трудно сказать. Думаю, недельки за три-четыре я смогу дать список примерно пяти тысяч пассажиров, находившихся в момент убийства в здании вокзала или около. Выберешь подходящую кандидатуру.

– Вася, – терпеливо сказал Юра, – все присутствующие знают: у тебя потрясающее чувство юмора, но нельзя ли обойтись без шуток? По крайней мере в данный момент?

– Да пожалуйста, пожалуйста, – надулся Вася. – Не установили. Я потерял Корсака еще в вестибюле метро. Пока метался, бегал, искал, то да се…

– А покороче? – попросил Юра.

– Словом, нашел я его уже на платформе. Он как раз сажал в вагон ту девицу, с которой слепой ушел из ГУМа. Простояли мы у вагона минут двадцать, пока поезд не тронулся. Потом Корсак пошел к выходу, сел на стоянке в такси и был таков. Я тоже попробовал было тачку схватить, так ведь мне за всю свою многострадальную жизнь такой суммы не заработать, сколько они за одну только посадку берут.

– Предъявили бы удостоверение, – хмыкнул Леня.

– Ага, – загоготал Вася. – Чтобы меня убили здесь? Нет уж, братец, спасибо. – Он просмеялся, вытер глаза и продолжил: – Хотел связаться с вами, да рация, как назло, не работала. Тут ведь кругом высоковольтные линии. Так вот, стою я на стоянке такси и вдруг вижу: идет этот парень, которого мы в ГУМе видели.

– Одинцов, – констатировал Юра.

– Ну это уж я не знаю. Фамилию уточнять не стал. Зачем она мне? Подумаешь, поцеловались разок…

– Вася, – взмолился Юра. – Я тебя прошу…

– Ладно, ладно, больше не буду. Так вот, идет этот парень, спокойно так, будто гуляет. Я стою, наблюдаю, а он топает к метро. Эмоций ни в одном глазу. Только кепуранчик пониже на глаза надвинул, словно не хотел, чтобы на него обратили внимание. Вот я и подумал: а чего это он такой спокойный? И куда это слепой подевался? А если Корсак хотел их убить, то почему не дождался? Посадил, глан дело, девчонку на поезд – и в такси. И этот, в кепуранчике, спокойный такой…

– Вася, время, – напомнил Юра.

– Пошел я тогда по вокзалу, слепого искать.

– Нашел? – пресекая развернутое повествование о долгих мытарствах, выпалил Женя.

– Местные ребята его раньше меня нашли. На путях. С тремя пулевыми дырами в груди. Ну, понятное дело, я сразу опрашивать свидетелей. Там неподалеку бригада ковырялась.

– «Ковыря-алась», – передразнил рассказчика Женя. – В носу, что ли?

– В путях. Так вот, они-то мне и рассказали. Мол, работали. Ничего такого не заметили. Ни тебе драки, ни пальбы-стрельбы, ничего. А буквально через минуту глянули: мужик у забора лежит, и рядом с ним стоит еще один. Тот самый, в кепчике.

– Слушай, – не без раздражения заметил Юра, – завязывай с этими своими «кепчиками-кепуранчиками». Говори толком.

– Ну, Одинцов этот, или как там его. Постоял рядом, повернулся и пошел. Работяги-то особенно не стали дергаться. Мало ли, может, пьяный забрел или еще чего. Потом появился другой тип. Высокий, в плаще. Но без кепки. Присел на корточки рядом со слепым, посидел минуты три и ушел, а потом милиция понаехала, «Скорая», все дела.

– Ну выстрела-то они не слышали, это понятно, – задумчиво сказал Женя. – Тепловозы постоянно туда-сюда шастают, составы. Грохот такой, что иерихонские трубы заревут – и то не услышишь. Да и пушка наверняка с глушителем была.

– Точно, – подтвердил Вася. – Австрийский «глок». Калибр: девять миллиметров.

– А ты откуда знаешь? – поинтересовался Юра.

– Так гильзы же нашли. И дело это на транспортниках повисло. Я пока тут толокся, вас дожидаючись, столько разного успел разузнать.

– Что еще?

– Ссадина у трупа в районе виска. Ударился небось, когда падал.

– Или ударили? – спросил Леня.

– Да говорю же, не били его, – четко, почти по слогам, сообщил Вася, поворачиваясь к стажеру. – Рабочие драку заметили бы. Этот, в кепке, его и завалил. Больше там никого не было. Он первый. Одинцов ваш разлюбезный.

– Смотри-ка, – странно спокойным тоном проговорил Юра, – здесь Одинцов, в «Палладе» тоже Одинцов. И тут и там – свидетели. Одних свидетелей убирает – других плодит. Зачем?

– А чего ему бояться? – едко усмехнулся Женя. – Этот гад все просчитал. Да, его видели и здесь, и там, но хоть кто-нибудь, хоть одним глазком видел, как он нажимал на курок? Нет. Работяги видели, как УПАЛ Трубецкой? Тоже нет. Одинцов, это если мы его еще поймаем, наверняка заявит, что, когда он подошел, слепой был мертв. А капитану этому, из «Паллады», и вовсе в лицо плюнет. Скажет: «Ты сам, гнида, директора дорогого и пришил. А когда я уходил, он все еще жив был, хоть и болен тяжело». Влез в чужой коттедж? А где заявление потерпевшего? Где список украденных вещей? На каком основании его вообще задержали? Отпечатки пальцев, снятые внутри коттеджа, есть? Нет? Какие, собственно, к нему претензии? И этого сказать не можете? Всего доброго, товарищи следователи. Приходите завтра. Или послезавтра. А лучше вообще не приходите. Так он и скажет. Бояться ему, как видите, нечего.

– А люди, которых он убивает, знают что-то такое, из-за чего ему абсолютно необходимо их убрать, – предположил Вася. – Даже под угрозой засветки. Например, они могли знать, что лежало в сейфе.

– Откуда?

– От верблюда. Откуда мне знать, откуда?

– По поводу сейфа, – произнес вдруг Юра. – Там были не документы.

– Есть факты? – придвинулся ближе Вася.

Сергей, Леня и Женя дружно посмотрели на старшего.

– Есть. – Юра закурил, посмотрел на часы. – Что такое документы? Тут два варианта. Первый: компромат. Для чего воруют компромат? Только для шантажа, и ни для чего более. И то лишь в том случае, если объект шантажа боится огласки. Но в нашей стране напугать кого-нибудь компроматом, даже очень крупного калибра, невероятно сложно. Опять-таки компромат сразу на пятерых? Сомнительно. Чтобы пять фигур подобного масштаба наступили в одну и ту же кучу? Не-ет, парни. Они не настолько глупы. И кто, скажите мне, будет хранить у себя компромат НА СЕБЯ же?

– Да, сомнительно, – согласился Сергей. – Но если это не компромат, то что же тогда?

– Вариант второй, – спокойно продолжал Юра. – Документы на предъявителя, похитив которые Жнец становится владельцем всего имущества, ранее принадлежавшего этим пятерым. Суммы солидные, согласитесь.

– Не годится, – отрицательно покачал головой Женя. – Такие документы в подлинниках существуют только на бумаге. Да и зачем этим пятерым понадобилось бы подписывать подобные соглашения? Они что, родственники? Сватья-братья? Нет. Отписать таким акулам свое имущество все равно что самому пустить себе пулю в лоб. Так и так больше двух дней не проживешь. Не полные же они кретины, в конце-то концов.

– А компьютерная революция действительно произошла? – спросил вдруг Сергей.

Все разом повернулись к нему.

* * *

Ему даже не стали завязывать глаза. На вопрос одного из похитителей: «Глаза-то ему, может, завязать?» – водитель, здоровенный детина, упирающийся коротко стриженным затылком в потолок «Рено», буркнул:

– Не стоит. Он все равно уже никому ничего на расскажет.

Арбалетчик придерживался иного мнения, но вслух говорить об этом не стал. Зачем? Пристрелят еще прямо здесь. Руденко не сомневался в том, куда его везут. В коттедж, конечно, куда же еще. И наверняка будут бить. И наверняка бить больно. Он попробовал пошевелиться и тут же получил увесистый тычок под ребра.

– Не дергайся, – посоветовал «дружелюбный» басок слева.

Впрочем, тычок стоил сделанного арбалетчиком умозаключения: руки его по-прежнему свободны, и, судя по всему, связывать его никто не собирается. Похитители были либо слишком самонадеянны, либо…

Машина летела по почти пустому шоссе. Яркий свет фар пожирал туман и по-детски моросящий дождик. Шансов на побег – никаких, это арбалетчик понял тоже. Даже если бы ему удалось вытолкнуть из салона охрану, плотно зажавшую его каменными локотками, выпрыгивать на такой скорости самому – равносильно верной смерти, а он еще надеялся пожить. И даже если бы ему удалось все: вытолкнуть, выпасть самому и остаться при этом целым – куда бежать? Руденко даже примерно не представлял себе, где находится, а вот жлобы эти широкоплечие явно представляли, и очень хорошо, а значит, настигли бы беглеца в два счета.

Арбалетчик понимал, что скрытый микрофон вряд ли способен послать сигнал на сколь-нибудь значительное расстояние, и поэтому не особенно рассчитывал на помощь незнакомых друзей, один раз уже спасших ему жизнь. Но, с другой стороны, если бы похитители твердо вознамерились его убить, то не потащили бы в такую даль. Застрелили бы прямо там, у «Паллады», и не стали бы нагружать себя лишними проблемами. Значит, им что-то от него нужно. А нужность подразумевает жизнь. Хотя бы в течение какого-то времени. Пусть и не слишком продолжительного.

Он откинулся на сиденье и прикрыл глаза.

– Смотри-ка, – изумился водитель, поглядывавший на «пассажира» в зеркальце. – Дрыхнет! – Он даже обернулся, чтобы еще раз воочию убедиться. – Точно, дрыхнет! – Громила засмеялся. – Мо-ло-дец, мужик, уважаю.

«Шел бы ты в задницу со своим уважением», – подумал Руденко, но промолчал. Мало-помалу он действительно успокоился. «Сразу не убьют, а там поглядим, – думал арбалетчик. – Хотя бы узнаю, чего они от меня хотят».

Минут через двадцать «Рено» лихо свернул с шоссе на подъездную дорогу. За окном замелькали огоньки – фонари, окна коттеджей. Все это арбалетчик уже видел не далее как прошлой ночью. Они подъезжали к конечной точке путешествия. У Руденко заныло в низу живота, как перед жестокой уличной дракой, в которой не до первой крови, а до конца. До смерти.

«Рено» тряхнуло на колдобине – машина медленно и осторожно одолела поворот. «Вот здесь сидел в засаде Борька Жукут, – подумал арбалетчик. – А тут стоял „рафик“. Вон там прятался Гомер».

Перед воротами машина остановилась. Видеокамера развернулась, уставилась, замерла, словно удивляясь: кто это в такой поздний час?

Массивные ворота с глухим урчанием покатились в сторону.

– Приехали, выгружайся, – буркнул один из охранников, чувствительно толкая арбалетчика в бок.

Руденко открыл глаза.

– Ты очень невежлив, – пробормотал, не желая задеть, просто чтобы услышать звук собственного голоса и почувствовать себя на этом свете.

– Чего? – вдруг вскинулся охранник. В руке его, словно по волшебству, появился пистолет, и громила, не теряя зря драгоценного времени, резко, не размахиваясь, ударил пленника рукоятью по голове. – Невежлив? Да я тебя, падло, по стене сейчас размажу.

Руденко покачнулся. Удар был хороший. Сильный, от души. С волос на шею потекли горячие бурые капли. Несмотря на дурной позыв – рухнуть на колени, а потом и вовсе грохнуться лицом в грязь, – арбалетчик заставил себя выпрямиться и даже усмехнуться.

– Так-таки и размажешь? Серьезно? – В эту секунду Руденко немного пожалел о том, что он не Гомер. Вложил бы этому мускулистому дегенерату немного ума.

– Серьезно! – рявкнул детина, сгребая Руденко в охапку.

– Ну ты полегче с ним, – посоветовал второй «молодец». – Он нужен живым. Цербер за этого парня с нас башку снимет.

Детина хотел еще что-то сказать, даже открыл рот, но в последний момент передумал и, отвесив арбалетчику пинка, прошипел:

– Пошел, тварь. Я с тобой потом разберусь.

– Какой ты любезный, – не удержался от ерничества Руденко, но тем не менее пошел. Куда ж деваться-то?

Двор был освещен не хуже, чем день назад, а может быть, и лучше. И везде, везде стояли вооруженные люди. Курсировали вдоль ограждения мощные, как бульдозеры, «гориллы» в штатском. У дома и у ворот застыли «пятнистые» крепыши с «мосбергами». Только вот сигнализация была выключена.

Руденко передали с рук на руки внутренней охране. На прощание детина наградил пленника многообещающим взглядом, а тот в ответ высунул язык. Детина задышал часто и зло, как бык на корриде. Казалось, еще немного – и он начнет рыть землю подошвой туфли.

Арбалетчик, сопровождаемый почетным эскортом, прошел к крыльцу. Здесь один из «горилл» достал из кармана пластиковый ключ и открыл магнитный замок. Они вошли в дом. Произошла еще одна смена караула, правда, лиц Руденко уже не зафиксировал. Слишком уж были похожи его стражи.

– Следуйте за мной, пожалуйста, – голосом, лишенным какой-либо эмоциональной окраски, сказал новый старший. – И пожалуйста, постарайтесь не делать лишних движений.

– Хорошо-хорошо, – пробормотал Руденко, нарочито внимательно рассматривая залитый кровью плащ. – Ребята, у вас здесь химчистка есть?

Старший посмотрел на него внимательно, но ничего не ответил, только повторил:

– Следуйте, пожалуйста, за мной.

– Да пожалуйста.

Они потопали через вереницу комнат, и арбалетчик снова окунулся в воспоминания. Направо, налево… Ага, вон и заветная дверь, а за ней два трупа. Старик и молодой. Оба с оружием в руках. Рядом с дверью парочка суровых ребят, каждый размером с башенный кран. А что это у нас в ладошках? Не пистолетики ли? Ну, ясно. Кто ж там такой, за этой дверью? Кого здесь охраняют теперь, когда Харон мертв?

Вопреки ожиданиям арбалетчика, его провели не в хранилище, а втолкнули в соседнюю комнату. Стальная плита глухо рокотнула за спиной. С гулом повернулись засовы. Тяжелые языки вошли в блокировочные пазы.

Арбалетчик огляделся. Комнату можно было бы считать идеально пустой, если бы не дешевый пластиковый стул и небольшой столик, на котором громоздился включенный черно-белый монитор.

– Садитесь, – вдруг послышался в комнате твердый, хотя и чуть дребезжащий голос.

Руденко огляделся. Ага, камера под потолком. Ну да, он же видел их ночью. Камеры. Везде камеры. За ним наблюдали, должно быть, с того самого момента, как машина остановилась у ворот.

– Спасибо, – громко ответил арбалетчик, стараясь, чтобы голос его звучал пристойно-бодро.

Впрочем, собеседника это вряд ли могло обмануть. После пистолетного «подношения» детины Руденко немного покачивало, а в желудке плескался горячий сгусток. Наверное, ему и правда лучше присесть, если он не хочет заблевать всю комнату.

Он медленно, тщательно скрывая слабость в ногах, подошел к стулу и попытался элегантно опуститься, но ничего не вышло. И шатало его – всем морякам на зависть, и плюхнулся он вовсе не изящно, а как куль с этим самым…

– Располагайтесь поудобнее. Чувствуйте себя как дома.

– Вот уж чего не хотел бы, так это чтобы у меня был такой дом, – пробурчал арбалетчик.

– Я имел в виду совершенно другое.

– Я понял, что вы имели в виду.

– Давайте познакомимся, – предложил голос. – Здесь меня называют Аидом.

– Не знаю, как называют меня здесь остальные, – ответил Руденко, – наверное, Большой Задницей, а вот дебил во дворе соригинальничал и назвал «падло». Выбирайте, что вам больше по душе.

– Мне по душе ваше настоящее имя, – спокойно ответил голос. – Вячеслав Андреевич Руденко.

– А ваше настоящее имя?

– Зачем оно вам?

– А зачем вам мое? Вы – Аид. Тогда я, наверное, Орфей.

– Хорошо. Орфей так Орфей. Это даже символично.

– Ага. Только, в отличие от мифологического Орфея, я не уверен, что мне удастся выйти отсюда живым.