![](/files/books/160/oblozhka-knigi-zver-182220.jpg)
Текст книги "Зверь"
Автор книги: Иван Сербин
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 27 страниц)
Арбалетчик скатился по крутой слякотной лестнице, обернулся в последний раз, но лысого убийцу так и не увидел. Свернув направо, он прошел мимо «Метрополя», нырнул в очередной переход и вынырнул уже на противоположной стороне Театрального проспекта.
Руденко не заметил идущего следом молодого парня в серой, с ярким рисунком куртке-толстовке, джинсах, кроссовках и черной шерстяной шапочке. На голове его темнели наушники «уокмена». Шею окольцовывал пухлый воротник, под которым скрывался небольшой мембранный микрофон. В наушниках звучал спокойный мужской голос.
Голос принадлежал Бателли. Убийца сидел за рулем «Москвича-2141», стоявшего у гостиницы «Москва». На заднем сиденье устроился стрелок. Коренастый, вечно небритый, индифферентный тип, носящий прозвище Улёт. На коленях стрелка лежала винтовка – австрийская «Stayer AUG», – оснащенная глушителем и оптическим прицелом. Когда дело касалось одиночных выстрелов на ближней дистанции, на сцене появлялся Улет со своей «Stayer AUG». В стрельбе мало кто мог потягаться с ним.
Бателли этого парня недолюбливал. Он привык работать с Корсаком, свыкся с болтовней напарника. Улет же слыл в группе едва ли не большим молчуном, чем сам Бателли. К тому же, по мнению большинства парней, Улет был коновалом, мясником. Приступая к очередной работе, он не выказывал никаких эмоций. Просто шел и делал. Да и творческим подходом не отличался. В нем напрочь отсутствовал кураж, необходимый профессионалу высокого класса. Улет ни с кем не контачил. Не принимал участия в общих посиделках. Единственным любимым существом для него была винтовка. Сейчас он ласково поглаживал ее ладонью, глядя прямо перед собой. Его безграничное, дегенеративное спокойствие раздражало Бателли. Молчаливость отталкивала.
– Объект у Малого театра, – сообщила рация. – Направляется к ЦУМу.
– Хорошо, – ответил водитель и повернул ключ в замке зажигания.
Машина сделала круг и выскочила на Театральный проспект. Проехав до Лубянки, развернулась и помчалась обратно, к Театральной площади. Здесь «Москвич» свернул на Большую Дмитровку и сбросил скорость. Сейчас убийцы и Руденко двигались по параллельным улицам. Парень в толстовке – в группе его называли Скорпион – неотступно следовал за объектом, сообщая маршрут экипажу машины.
Бателли все ждал, когда стрелок скажет что-нибудь вроде: «Нельзя было его в переходе завалить, что ли?» – но тот молчал. Лысый не выдержал первым. Не оборачиваясь, он поинтересовался:
– Готов? – Улет поймал взгляд Бателли в зеркальце заднего вида и усмехнулся. – Что, язык проглотил? – спросил Бателли не без сарказма.
– Прикуси свой, трепло, – насмешливо ответил тот.
– Это я-то «трепло»? – Стрелок промолчал. – Эй, ответь мне, – не унимался Бателли. – Кого ты назвал треплом, придурок?
– Пошел в ж…у, – лаконично посоветовал Улет.
Он устроился поудобнее, положил голову на спинку сиденья, закрыл глаза и утробно замычал какой-то варварский мотивчик.
– Твою мать! – выругался Бателли.
У него появилось непреодолимое желание остановить машину, достать пистолет и пустить Улету пулю в башку, но он все-таки сдержался. Совершить что-нибудь подобное означало поставить все дело под угрозу срыва и навлечь на себя гнев Жнеца. Подобных промахов Жнец не прощал. А Жнеца Бателли боялся больше чем кого бы то ни было. Больше Бога и Дьявола, больше вечных мук ада. Жнец и был Дьяволом и мог устроить муки ада любому немедленно. Здесь, на этом свете.
– Ладно, разберемся, – пообещал Бателли сухо.
Улет, не открывая глаз, только пожал плечами.
* * *
– Двигайтесь, парни. – Дверца «трешки» распахнулась, и оперативник нырнул на заднее сиденье.
Юра обернулся:
– Ну что? Какие дела?
– Все нормально. Их трое. В ГУМе их уже ждали. Корсак и Бателли. У обоих в карманах оружие, снабженное пэбээсками. – Оперативник наклонился вперед и посмотрел через лобовое стекло на площадь. – Во-он наш клиент, видишь? В плаще.
– Вижу, – кивнул Юра. – И «хвост» за ним тянется. Парень в толстовке.
– Я заметил. Бателли вышел на площадь и сел в машину. «Москвич-2141». Цвет мокрый асфальт. Номер… В салоне, на заднем сиденье, еще один человек. Опознать не смог, слишком далеко.
– А где Турчин?
– Он пошел за Корсаком. Сказал: при первой же возможности выйдет на связь.
Сергей поморщился. Его коллеги разговаривали о вещах им понятных, абсолютно не учитывая, что среди них двое новичков. Сам-то он парня в толстовке узнал – тот был в числе семерых охранников, подтверждавших алиби Корсака, – а вот Леня раньше его видеть не мог и поэтому крутил вихрастой головой, как голодный птенец. Сергей быстро обрисовал ему ситуацию. Стажер закивал старательно. Понял, мол, босс! Фишку секу!
Женя поднял рацию:
– Всем экипажам, объект движется мимо «Метрополя» к подземному переходу. «Десятому» и «Одиннадцатому» идти следом.
Из такси тут же выбрались двое ребят. Были они похожи на студентов-переростков. Оба волосатые, в джинсах, в китайских пуховиках. Тот, что постарше, с шотландской бородкой, молодой – с жиденькими, как общепитовский кисель, омерзительными усиками. Парочка, весело болтая, зашагала следом за Руденко и Скорпионом. По ходу дела остановились у палатки, купили орешков и двинулись дальше, активно перемалывая челюстями жареный арахис.
– Во жуки, – Женя вновь нажал клавишу «передача». – «Бета», следуйте за объектом по Неглинной, в сторону Пушкинской площади. «Вега», идете по Большой Дмитровке в том же направлении. Как поняли?
– Поняли тебя, «Альфа». Следуем за объектом.
– Ну, что-то будет…
Женя отчего-то засмеялся и потер ладони. Такси, рыкнув мотором, проползло мимо «Метрополя» и свернуло направо. «Москвич», наоборот, ушел влево, к Манежной площади.
– Мы тоже по Дмитровке? – вопросительно глядя на Юру, спросил Женя, словно и не отдавал только что сам приказания коллегам.
– Да, давай. Только слишком близко не прижимайся. Держи дистанцию. – Юра вновь повернулся к «дачнику». – Докладывай дальше.
– Похоже, Корсак и Бателли получили указание устранить этих троих, но не справились. Ребята находчивые оказались, вывернулись. Такое представление устроили – это надо было видеть.
«Трешка» заложила крутой вираж и, взвизгнув тормозами, ушла следом за «Москвичом» налево.
Оперативник в двух словах описал произошедшее в ГУМе. Рассказывал он хорошо, сочно, в лицах, Сергей, слушая, засмеялся. Леня тоже не удержался, закатился звонко, по-детски. Только Юра улыбался еле-еле, самыми уголками губ.
– Ты двоих других хорошо рассмотрел? – спросил он, когда веселье немного улеглось.
– Одного да. Ночью встречу – не ошибусь. Со вторым хуже. Мы стояли на балкончике второго этажа, а этот парень – в честь дождя, что ли, – шляпу напялил. Так что сверху не разобрать было. Поля лицо закрывали.
– Плохо, – сказал Юра и повторил: – Плохо.
– Ничего страшного, – возразил оперативник. – Прихватим этого Руденко – все расскажет. И кто, и как, и где.
– Хорошо бы, – вздохнул Юра, отворачиваясь. – Ну, поехали, – он взял передатчик, – Всем группам. За объектом следует машина: «Москвич-2141» серого цвета, номер… В ней двое преступников. Возможно, оба вооружены. Работаем схему номер три, ребята. Как поняли?
– Поняли, «Альфа», – тут же отозвались оба экипажа. – Схема номер три.
* * *
Значительный позвонил Аиду только на исходе второго часа. В отличие от прошлого раза голос его звучал напряженно и даже немного растерянно.
– Это я, – представился он.
– Да, слушаю, – сказал Аид. Он напрягся, подался вперед. От тех слов, что сейчас произнесет Значительный, зависело очень многое.
– С этим вашим Жнецом такая странная история…
– Да? – словно подстегивая собеседника, выпалил старик.
– У нас на него практически ничего нет. Никакой конкретной информации. Только слухи, слухи и еще раз слухи.
– Черт. – Аид сник. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Минимума сведений, крох, крупиц, но только не полного отсутствия.
МВД, вопреки утверждениям профанов и горлопанов из бульварных газеток, контора очень и очень крепкая, состоятельная и профессиональная. И если уж у них ничего нет, то дело – дрянь.
– Я подумал было, что вас кто-то вводит в заблуждение, но почитал докладные… – Значительный замешкался, предупредил: – Только учтите, информация эта сугубо для служебного пользования. Строго говоря, она засекречена. Даже я не знал о происходящем, пока не стал копаться. Приблизительно год назад один из наших осведомителей обмолвился о человеке по прозвищу Жнец. Сказано это было приватно, не для рапорта, в беседе с «контролером». Вроде бы кто-то где-то что-то слышал, кому-то шепнул, ну и так далее. Так вот, по словам этого осведомителя, Жнец – настоящий подпольный воротила-психопат. Умный и хитрый. Эдакий Корейко, одержимый манией величия. Вы понимаете?
– Понимаю, – ответил Аид.
– И вот якобы этот «Корейко» решил подгрести под себя весь нелегальный бизнес, а заодно и весь криминал, который только можно придумать. У него своя группа высокопрофессиональных убийц. Он крайне, просто фантастически жесток и абсолютно безжалостен. Малейшая провинность карается смертью. Насаждает нечто вроде итальянской «Омерты», клятвы молчания под страхом смерти. Плюс к тому он вроде бы уже подмял под себя половину легальных предприятий. Но все через подставных лиц, так что не подкопаешься. Словом, жутко таинственная личность, которую никто в глаза не видел. Человек-тень. Постоянно за спиной. Все знает, все слышит. Вроде бы половина высокопоставленных лиц страны кормится с его ладони. Чиновников он скупает оптом, а тех, кто не продается, запугивает. Если и это не помогает – устраняет физически как наглядный пример остальным. Обставляет в основном как несчастные случаи, но, кому надо, тот поймет. Короче, заставляет работать на себя методом кнута и пряника. Жестко. Конечно, большинство выбирают пряник и молчат себе в тряпочку. Похоже на пьяный бред, верно? К слову сказать, происходило все на вечеринке, связанной с отъездом этого самого осведомителя на Украину, к родне. Отпуск, то да се, приняли хорошенько, вот и понесло. Наш сотрудник именно так и подумал. Особенно вникать не стал, мало ли что взбредет в голову подвыпившему. Захотелось набить себе цену, вот и «лепит». А на следующее утречко, на рассвете, протрезвев, этот осведомитель покончил с собой. Удавился в ванной, на крюке для душа. Поймите меня правильно, его никто не убивал. Он повесился сам. Предсмертная записка, все как положено. Короче, чистейшей воды суицид.
– «Омерта»? – сказал, почти прошептал Аид.
– Может быть, – согласился Значительный. – А может, просто похмельная депрессия. Честно говоря, тогда наши спецы подумали о втором. Через некоторое время в криминальном мире произошло некоторое странное затишье, – продолжал Значительный. – Доходила до сыскарей даже какая-то информация о переделе власти, но толком никто ничего понять не мог. Скажите мне, зачем делить уже поделенное?
– Появилось новое лицо, с которым, в силу ряда причин, вынуждены считаться, – ответил Аид.
– Вероятнее всего. Затем по стране – и не только в России, на Украине, в Молдове, в Белоруссии – прокатилась волна заказных убийств. Авторитетов отстреливали, как волков. Сошку помельче вывозили в уединенные местечки и там творили такое – в самом страшном сне не приснится. Записывали все на видеопленку и передавали другим, с лаконичным: «Помни о смерти». Семьи не желающих принять нового хозяина вырезались до третьего колена. Эти парни не жалели никого. Ни женщин, ни детей, ни стариков. Не было родни – убивали близких друзей. Криминалитет давили. И не только убийцы. Под видом усиления борьбы с организованной преступностью власти также развернули настоящий террор. Поговаривают, что в некоторых расправах участвовала местная милиция. А кое-кого так и вовсе замучили прямо в отделениях. Это можно было бы назвать войной, если бы на ум не приходило более подходящее сравнение: избиение. Варфоломеевская ночь. Кто-то демонстрировал свое могущество.
Проводилась сия «операция» в несколько этапов, но достаточно быстро. Жнец захватывал регион за регионом, волной. Последние уже даже не могли сопротивляться. Да и не хотели особенно, зная, чем это закончилось для остальных. – Значительный перевел дух, подумал и продолжил: – Схема выглядела так. Агенты Жнеца находили в группировке какого-нибудь головастого парнишку, стоящего где-то на второй или третьей ступеньке иерархической лестницы и имеющего достаточно сильный голос, и делали ему предложение, «от которого невозможно отказаться». Мол, а не хотел бы ты, друг ситный, сам стать паханом? Тот, понятное дело, соглашался. Лучше уж быть паханом, чем покойником. Тем более что взамен от него ничего и не требовалось. Пять процентов от дохода, разве это сумма? Предлагалась же полная официальная защита. В случае любых конфликтных ситуаций все заминается миром. Никаких покушений. Ни со стороны других групп, ни со стороны завистников из своих. Ну чем не рай? Затем вдруг все авторитеты, стоящие выше данного парнишечки, начинали скоропостижно умирать. Кто от пули, кто в петле, кто еще от чего. Кого случайно в отделении затоптали. Короче, становился наш паренек «главным». Оглядывался, и оказывалось, что, докуда хватает глаз, все работают так же, как и он. Все под одним и тем же хозяином. Жизнь в зонах стала – как на курорте. Все блага грузовиками через проходную завозились. И водка, и травка, и кое-что посерьезнее. И сидел наш «юниор», хвост не поднимал, поскольку и жаловаться-то особенно было не на что. Жизнь менялась в лучшую сторону. А если и думал поднять, то не успевал даже плюнуть в сторону Жнеца, а ему уже несли головы жены, детей, родителей, родителей жены, ну и так далее. И только потом голову снимали с него самого, а новому «назначенцу» наглядно демонстрировали, к чему приводит ослушание. И власти были довольны. Раскрываемость подпрыгнула процентов на пятьдесят. Преступление еще не успело совершиться, а они стукнули-звякнули-брякнули по условному телефончику кому надо – и через два часа им и преступник, и необходимые доказательства, и показания свидетелей, и собственноручное, и все, что только можно пожелать. Малина, одним словом. Чиновники сидят у него на окладе, который втрое превышает основной, по месту работы. Словом, за пару лет в жизни страны плавно произошли очень значительные перемены.
– И что, его никто не пытался убить? – поинтересовался Аид, барабаня пальцами по столу.
– Как убить тень? Несколько раз другие группы хватали его агентов. В течение суток Жнец умудрялся их освободить.
– Каким образом?
– Все тем же. В основном использовал систему с заложниками. Увозил семьи троих или четверых авторитетов из группы и выдвигал условие: либо его человека освобождают, либо он станет каждый час убивать по заложнику. Как правило, после первой жертвы «солдата» отпускали. По слухам, требование не было выполнено только дважды. Один его боевик погиб под пытками, но молчал до самой смерти. Жнец отыскал всех похитителей, но не стал убивать, а изуродовал так, что их даже людьми теперь назвать нельзя. Обрубки в инвалидных колясках. Без рук, без ног, со сломанными позвоночниками, слепые, глухие и с вырезанными языками. И совершенно никому не нужные. Семья же погибшего ежемесячно получает большую сумму и ни в чем не нуждается. Вдова на хорошем месте работает, сын в престижной школе учится.
Второй «солдат» не выдержал пыток и что-то рассказал. Что – никому не известно. Авторитеты передали свидетельство в УВД, совместно с «заказом» и предавшим бойцом, который дрожал от страха и умолял его спрятать. В течение суток показания бойца благополучно затерялись. Затем, в течение еще двух суток, Жнец убил всех членов группы, их родных и близких. А предатель «удавился» в камере-одиночке. Следствие, правда, умолчало о том, что у него странным образом оказались отрезанными язык, уши и нос, а на груди кровью было выведено: «Молчание – золото». Остальные получили урок: что бы ни случилось – молчи. Молчание дает тебе шанс на спасение. Открывая рот, ты не укорачиваешь страдания, а, наоборот, продлеваешь их. И уж если ты заговорил, страдать придется не только тебе, но и всем твоим близким.
Говорят, что еще трижды авторитеты нанимали убийц экстра-класса, чтобы те нашли Жнеца и расправились с ним. Результат, как вы понимаете, был нулевым. Убийц находили едва ли не нарезанными на кусочки, а заказчики ни с того ни с сего исчезали. Об их дальнейшей судьбе ходит много слухов. Но… это только легенды, больше похожие на вымысел, чем на реальные факты. Передел власти действительно состоялся, но никаких доказательств того, кто это сделал, нет. Что мы имеем? Перераспределение власти? Такое случается время от времени и без всяких Жнецов. Кто-то погиб, исчез, кого-то изуродовали. Так ведь быть «братком» не то же самое, что артистом балета, хотя и там можно ноги переломать. Что же осталось? Да ничего. Только звучное прозвище. Жнец.
– И вы ничего не пытались выяснить? – с сомнением спросил Аид. – Вас не заинтересовали эти, с позволения сказать, слухи?
– Заинтересовали, – ответил Значительный. – Мы предприняли собственное расследование. Ничего не нашли. Никаких зацепок, завязок, выходов. Одному из наших людей удалось подобраться к Жнецу. Не вплотную, конечно, но достаточно близко.
– И что же?
– Труп этого оперативника нашли в Москве-реке весной. – Значительный вздохнул: – Но такое тоже случалось раньше. К сожалению, все мы смертны, независимо от места работы и должности. С другой стороны, говорят же: половина всех чиновников кормится с ладони Жнеца. Он всегда и обо всем узнает первым. Мы задействовали самые разные структуры, подключили половину агентурной сети, но фактов, бесспорно доказывающих существование Жнеца, так и не получили. Хотя не получили и фактов, это существование отрицающих. Понимаете, основная сложность заключается в том, что никто не знает, какой приказ отдает Жнец, а какой – местный командир. Приходят-то они по одним и тем же каналам. Короче говоря, половина наших аналитиков считает, что его не существует в природе. Якобы Жнец – миф. Пугало. Страшило. Им пользуются все кому не лень. Понимаете? Какой-то умный парень выдумал его, чтобы нажать на кого-то из своих знакомых, нажал – и пошла писать губерния. Похожие прецеденты уже бывали. Даже в моей практике. Вторая половина экспертов уверена, что Жнец – реальное лицо, просто отменно законспирированное. И то, и другое недоказуемо. Пока. На том дело и кончилось. Расследование прекратили.
– А ты-то сам как полагаешь? – спросил Аид. – Жнец существует?
Значительный замолчал, подумал, шумно выдохнул и ответил, не очень, впрочем, решительно:
– Черт его знает. Сомнительно, чтобы один человек сумел провернуть такое. Захапать власть в принципе можно, а вот удержать ее… Для этого вторым Лениным надо быть. Так что нет, скорее всего нет. – Еще помолчал и добавил: – Но если уж он есть, то это самый хитрый, самый жестокий и самый опасный сукин сын из всех, о которых мне когда-либо приходилось слышать.
* * *
Гектор добрался до офиса Вальки Слепцова меньше чем за полчаса. Дверь, ведущая на этаж, была приоткрыта, но из-за нее не доносилось шума. Напротив, создавалось ощущение, что угодил в настоящее царство немых. Если кто-то и разговаривал, то приглушенно-стеснительно, вполголоса. За столом охраны маячила квадратная фигура дежурного. Того самого «любителя спорта», что признал Гектора в прошлый раз. Заметив вошедшего, он кивнул вяло, давая понять, что узнал и теперь можно пройти попрощаться «с кабинетом, где провел последние дни дорогой и всеми нами горячо любимый». Ну и так далее.
Гектор, пробормотав: «Добрый день», сунулся было в коридор, но замешкался, повернулся к охраннику:
– А как он погиб, если, конечно, не секрет?
– Почему секрет? – внезапно оживился охранник.
Гектор понял вдруг, что плевать этому «шкафу трехстворчатому» на погибшего Вальку, скучно ему до смерти, а что «мордой хлопочет», так это по долгу службы. Впрочем, он, Гектор, тоже переживал скоропостижную гибель приятеля без особой грусти. Особенно после того, что поведал ему бородатый очкарик в «Палладе».
– Взорвали его, – сообщил «любитель спорта». – Прям в «вольвухе» и взорвали. У дома. Охрана за ним заехала, спустились вниз, сели в тачку, ну и… Такие дела, короче… – закончил он варварским тоном. – Тачка эта невезучая, ему все говорили, – принялся развивать тему охранник.
– Почему? – поинтересовался для приличия Гектор.
– Ну, в аварию успел влететь, и вообще… То с движком чего-то, то колеса порезали. Беда, короче, а не тачка. Он на ней и недели, наверное, не накатал.
– А опознание уже проводили?
– Какое опознание, – махнул широченной ладонью «спортсмен». – Там, кроме груды металлолома, и не осталось ничего. Я-то, правда, сам не видел, но ребята сказали. Подъезд раскурочило, машину – в клочья, от людей одни только брызги и разлетелись. Говорят, там почти два кила тротила было.
– Значит, труп никто не видел? – удовлетворенно констатировал Гектор.
– Апостол Петр, может быть, – блеснул эрудицией охранник. – А ведь сегодня я должен был за Валентином ехать. Башка вот с самого утра разболелась, остался в офисе дежурить. Вместо меня другой парень поехал. Не повезло.
– Кому?
– Чего? А-а, ну ему, конечно.
Гектор механически кивнул:
– А машину где на ночь оставляют?
– На платной стоянке, недалеко от дома Валентина Аркадьевича. Но там «без мазы». Охранник сказал, что к машине никто не приближался. Врет, конечно, падло. Эти платные стоянки – те еще конторы, я вам скажу.
– Вот и Валька подумал о том же, – пробормотал себе под нос Гектор.
– Что? – не расслышал «спортсмен».
– Ничего. Это я так, о своем.
– Колонется, куда денется, – пообещал охранник. – Наша «крыша» к нему уже ездила. Раньше ментов, между прочим. Они дознаются, кто это сделал.
«Ничего нового смотритель стоянки вашей „крыше“ не скажет, – хотелось разочаровать „спортсмена“ Гектору. – Абсолютно ничего. Потому что ничего не видел. Бомбу подложили в багажник не ночью, а гораздо раньше. Скорее всего вечером. И взорвали как-нибудь хитро, при помощи дистанционного управления, например. Скажем так, машина подруливает к подъезду, дверца открывается – охранники собираются выходить. В эту секунду человек, наблюдающий за ней из окна, нажимает на кнопку. Взрыв! Тела изуродованы так, что мать родная не узнает. Огонь, обломки по всему двору. Позже он сделать этого не мог. Охрана не села бы в машину без него. С другой стороны, утро, время людное, кто-нибудь мог видеть, что эти гориллы широкоплечие даже из машины вылезти не успели? Неужели Валька пошел на такой риск?»
– А в какое время это произошло? – спросил он.
– В шесть, – ответил охранник.
– Так рано? – изумился Гектор.
– Ну да. Валентин сегодня собирался ехать в соседнюю область. Там что-то такое намечалось с телефонизацией района… И администрация области вроде бы собиралась передать подряд нашей фирме. А вообще-то, я точно не знаю. Но, по-моему, что-то такое. Это лучше у Ярослава спросить.
– У Ярослава?
– Ну да. Юриста нашего Ярослав зовут.
– Ах, да, – вспомнил Гектор. – Точно. Бородатый такой.
– Был бородатый, – засмеялся «спортсмен», уже совершенно забывший о былой скорби. – Пару дней назад заехал, в костюмчике, без бороды. Такой крутой…
– Слушай, – оживленно забормотал Гектор, – мне ведь как раз этот юрист и нужен. Мы тут с ним встречались в прошлый раз, он мне помочь обещал. Ты не дашь мне адресок или телефончик там?
– Да запросто. – «Спортсмен» повернулся к соседнему столу, на котором громоздился компьютер. – Сейчас поглядим. – Он неумело принялся набирать команды, тыча в клавиши узловатым пальцем и приговаривая: – Сейчас… сейчас… – Отыскав нужную директорию, браво защелкал клавишей «мышки». Гектор ждал. Выражение гордого идиотизма, свойственного новичкам, постепенно сползало с широкого лица «спортсмена», уступая место хмурой озабоченности. – Нету, – наконец сообщил он. – Затерли, видать.
– Кто затер?
– Да откуда ж мне знать? – простодушно удивился охранник. – Из наших кто-нибудь. Случайно небось.
– Значит, нету? – уточнил Гектор.
– Нету, – подтвердил «спортсмен» и тут же, без всякого перехода, добавил: – Вообще-то, сейчас еще посмотрю.
Он полез в стол, долго рылся в пыльных, пахнущих канцелярией и временем ящиках и наконец выудил пухлый потрепанный фолиант с дерматиновой жесткой обложкой и серыми от долгого употребления страницами.
– Вот, – вновь обрел прежний гордый вид охранник. – «Колдун». В нем, наверное, есть. Мордва завел.
– Кто?
– Мордва. Костька Мордвин. Он никак с компьютером освоиться не мог, вот и завел «колдуна». А че, нормально. Иногда вот электричество вырубится, чего тогда делать? А так, р-р-раз, в «колдуна» залез – и все. И телефончики тебе, и адреса. Сейчас посмотрю. Ага, вот. Записывайте.
* * *
Георгий Георгиевич проживал на самой окраине, в районе Преображенки. Дом – узкая, как ресторанная котлета, и такая же старая двенадцатиэтажка, покрытая грязно-серыми потеками дождя, – стоял глубоко во дворах, среди осклизлых «нищих» тополей. Подъезд – острая смесь катакомб и ночлежки – производил весьма удручающее впечатление. Сырой, с виноградными гроздьями плесени на стенах и загаженными лестницами. Лифт оказался под стать. Узенькая «канареечная клетка», в которую не то что диван, торшер и то не войдет. Перс и Молчун протиснулись в кабинку, дружно выдохнув. В углу темнела лужа. То ли собака не дотерпела, то ли хозяин не добежал. Перс брезгливо поморщился, прокомментировал вслух:
– Клоповник, прости Господи. Как они в таком ср…ни-ке живут?
Молчун от ответа воздержался, поскольку был занят. Дышал ртом. На нужном этаже он пулей вылетел из лифта и уж тогда сообщил все, что думает о доме, местном РЭУ и жильцах в частности.
– Я бы на их месте начальника домоуправления пристрелил, – мрачно заметил он, нажимая кнопку звонка.
За дверью послышались шаги, затем крохотный зрачок глазка заслонила чья-то тень, и наконец настороженный женский голос спросил:
– Кто?
– В кожаном пальто, – ответил одними губами Молчун и тут же расплылся в приветливой акульей улыбке. – Откройте, пожалуйста. Мы из уголовного розыска.
– Из уголовного розыска? – еще более опасливо переспросила женщина.
– Совершенно верно, – заявил Перс, глядя на дверь честными глазами. – У Георгия Георгиевича неприятности, и мы хотели бы побеседовать с членами его семьи.
– С Жорой? А что с ним?
– Видите ли, э-э-э… может быть, вы все-таки откроете? Не хотелось бы кричать на всю площадку. Соседи могут услышать.
– А документы у вас есть?
– Разумеется.
– Много и разные, – шепотом добавил Перс.
Зазвенела цепочка, клацнул замок. Опасливо так клацнул, нехотя.
Дверь приоткрылась, и в узкой щели появилось напуганное, но вполне миловидное лицо. Перс и Молчун увидели привлекательную девушку-переростка лет девятнадцати. Халатик и шлепанцы делали ее похожей на проспавшую занятия школьницу.
– Ага, – почему-то сказал Перс.
– Покажите документы, – потребовала «школьница».
– Пожалуйста. – Молчун выудил из кармана пиджака удостоверение, такое же фальшивое, как и его улыбка.
Несколько секунд девушка сличала фотографию с оригиналом, затем посмотрела на Перса:
– А ваше?
– Я – стажер. Мне еще не положено, – без тени смущения заявил тот. – Удостоверение выдают после официального зачисления.
– А мама твоя дома? – В этот момент Молчун был похож на Серого волка, выпытывающего у доверчивой кретинки в красной шапочке короткую дорогу к дому бабушки.
– Мама? – не поняла «школьница».
– Ну да. Жена Георгия Георгиевича, – на всякий случай уточнил тот.
– Я и есть жена Георгия Георгиевича, – сухо отрезала девушка.
– Серьезно? – вполне искренне изумился Молчун. Он хотел спросить: «А сколько же тебе лет, деточка?» – но передумал. Мумии вон по три тысячи лет лежат и ничего, как новенькие.
– Что с Жорой? – поинтересовалась «школьница» жестко.
Перс и Молчун переглянулись. Вообще-то собеседница не производила впечатления любительницы нервных приступов, но кто знает…
– Видите ли, на Георгия Георгиевича сегодня утром было совершено покушение, – сказал Молчун, наблюдая за реакцией «школьницы».
– На Жору? – Девушка заметно побледнела, однако в прострацию не впала и в обморок не грохнулась. – Вы, по-моему, что-то путаете. Кому понадобилось совершать на него покушение?
– Вот это мы и хотим узнать, – живо подхватил Перс. – Кому? Может быть, вы нам расскажете что-то интересное?
«Школьница» подумала несколько секунд, затем решительно сбросила цепочку:
– Входите.
Они вошли. Сняли в прихожей обувь. Перс почувствовал себя полным идиотом. Плащ, костюм, пистолет с глушителем и тапки-вьетнамки. Умереть можно. Прошли в гостиную. Нормальная такая оказалась гостиная, вполне обычная. Стенка «Декор», кресла. Телевизор, правда, дорогой, хороший, но это, по нынешним временам, не показатель. А в остальном и не скажешь, что у хозяина свое дело.
– Но Жора жив? С ним все в порядке? – спросила женщина в спину гостям.
– Да-да, – ответил Перс, неловко поглядывая через плечо. – Не беспокойтесь.
– Что за покушение?
Хозяйка остановилась у двери, ведущей в соседнюю комнату, кивнула на кресла. Присаживайтесь, мол. Молчун присел, а Перс остался стоять. Во-первых, проще вытащить оружие, если что, а во-вторых, субординация не позволяла. Стажер все-таки.
– Что за покушение? Что случилось? – повторила женщина категоричнее. – Можете не бояться, я не нервная и не сердечница.
Молчун хмыкнул:
– Никак не пойму, кто с кого показания снимает.
– Тебя же спрашивают, ответь человеку, – улыбнулся Перс.
– Покушение произошло сегодня утром. Георгий Георгиевич и еще один сотрудник были ранены. Сейчас, вероятно, они уже в больнице. В связи с этим у нас имеется к вам ряд вопросов. – Молчун подумал, затем уточнил: – Вы вообще-то в курсе дел мужа?
– Достаточно, – ответила «школьница». – Спрашивайте.
– Вопрос первый… – Молчун кашлянул и поинтересовался: – Сколько вам все-таки лет?
– Какое это имеет значение? – не без раздражения спросила девушка. – Вы работаете в МУРе или в брачном агентстве?
– Простите за бестактность, – пробормотал Перс.
– Двадцать девять.
– Здорово, – хмыкнул Молчун.
– Спасибо, – без тени улыбки ответила «школьница».
– Не за что. Пойдем дальше. С какими фирмами ваш муж поддерживал партнерские отношения?
– Фирма «Хаос», – не задумываясь, ответила девушка и тут же пояснила: – Только они здесь ни при чем. Вы зря потратите время.
– Почему? – быстро спросил Перс.
– Дело в том, что «Палладу» Жора открыл не сам. Ему позвонил институтский приятель и предложил место директора. Жора согласился. Ему это было интересно. Он получал удовольствие от работы. Самое смешное, что, кроме морального удовлетворения, фирма ничего не давала. На данном этапе, во всяком случае. Вся прибыль вновь запускалась в оборот. Жора обещал, что поднимет «Палладу», сделает ее одной из самых крупных фирм по сборке и отладке компьютеров. Так что директорату «Хаоса» не имело смысла устраивать на моего мужа какие-либо покушения.