Текст книги "Передряга"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц)

Глава 9

– Эти уроды больше не появлялись?

– Нет. Видать, здорово наложили в штаны после вчерашнего.

Двое мужчин, сидящих в салоне вишнёвой «четвёрки», переглянулись и засмеялись. Первый – элегантный красавец, отдаленно напоминавший Василия Ланового, – сидел за рулем. Второй – коренастый увалень, с бесцветным, словно выдержанным в отбеливателе «Ас» лицом, – устроился рядом. Он казался по-бабьи рыхлым, обрюзгшим, однако впечатление это было обманчивым. У него был неприятный визгливый голое и необычайно пронзительные глаза, остававшиеся серьезными даже тогда, когда тело желеобразно сотрясалось от приступов смеха.

Вишневая «четверка», припаркованная напротив белой, будто седой, «сталинской» восьмиэтажки, все утро стояла в длинной веренице четырехколесных собратьев. Пассажиров не волновало, что охрана вычислит машину. Номера все равно были фальшивыми.

– Видишь еще кого-нибудь? – спросил Рыхлый, поглядывая в зеркальце заднего вида.

– Нет пока. Запоминай. Пост на третьем этаже дома напротив. Второй подъезд. Предположительно наблюдателей двое. В нужном подъезде еще двое. Пока все.

– Запомнил, – кивнул Рыхлый.

– Подъезды и пути отхода?

– Все помню.

– Ты уверен, что эти… «юные следопыты» больше не появлялись? – Киноактёр повернулся к напарнику, вольготно положив руку на спинку сиденья, и принялся исподволь наблюдать за улицей. – Шеф с нас головы снимет.

– Уверен, – ответил спокойно Рыхлый. – Я бы их заметил.

* * *

В то же время на третьем этаже дома напротив один из наблюдателей-охранников поднес к глазам бинокль и сообщил напарнику:

– Записывай. Темно-вишневые «Жигули» четвертой модели. Номер «НЯ XXX М». В салоне двое мужчин. Записал?

– Да, – ответил тот, делая запись в журнале наблюдения. – Строители-то во сколько пришли?

– Десять тридцать четыре, – ответил наблюдатель. У него была превосходная память на лица и цифры.

– Ага. Всё. Позвоню, передам машину ребятам на проверку. Сфотографируешь «тачку»? Или мне заняться?

Вообще-то фотография входила в обязанности именно напарника, однако наблюдатель не стал возражать.

– Займусь. – Он опустил бинокль и. потянувшись к массивному установленному на тяжелом штативе «Никону», добавил с легким налетом осуждения: – Сачок ты, Лёнчик.

Записывающий, накручивая диск телефона, довольно хохотнул:

– Так ведь от работы кони дохнут, старик.

В обязанности этих двоих входило фиксировать всех появляющихся у нужного дома, фотографировать, записывать время прихода и ухода, а затем передавать данные для проверки по каналам МВД и реже ФСБ.

Они выполняли свою работу терпеливо и очень добросовестно.

Глава 10

«Сергей Борисович приехал через полчаса после моего звонка. На сей раз с ним не было многочисленной охраны. Наверное, амбал и клерк остались в машине. В офис вошел только Призрак. Такой же непрошибаемо-невозмутимый, как и прежде.

Телохранитель встал у входной двери и оставался там все время, пока его хозяин осматривал последствия ночного погрома. Я же излагал ему события вчерашнего вечера и сегодняшнего утра.

– Любопытно, – произнес Сергей Борисович, и по его тону легко можно было понять, что он действительно озадачен. – И как по-вашему, кто эти люди?

Мафиозо остановился против меня.

– Понятия не имею, – ответил я. Получилось довольно резко.

Он кивнул и вновь начал расхаживать по офису, переворачивая мусор мыском туфли.

– Вы полагаете, они хотели запугать вас?

– Думаю, да. Иначе убили бы Петра. Да и меня, наверное, тоже.

– Логично. Говорите, разбирают стену?

– Именно так.

Я ждал удобного момента, чтобы попросить о защите.

– Вы выяснили, кто хозяин квартиры?

– У нас была информация, но… Компьютер разбит. Распечатку теперь не найти.

– Пожалуй. – Мафиозо огляделся. – Ладно, я поручу своим людям разобраться с этой проблемой. Однако, – он снова уставился на меня, – вы действительно работаете быстро.

– Это едва не стоило жизни мне и моему бывшему компаньону.

– Он в больнице?

– Да. В Склифосовского.

– Его лучше перевезти на безопасную квартиру, – сообщил мафиозо после короткой паузы. – Пока ситуация не прояснится окончательно.

– Боюсь, что у нас уже нет такой квартиры, – ответил я.

Он кивнул.

– Понимаю. Если хотите, я могу отправить пару своих ребят в больницу. На них можно положиться.

– Это было бы неплохо.

– Договорились. – Сергей Борисович улыбнулся, – Теперь о гонораре. – Он кивнул на кейс, до сих пор стоявший у ног Призрака. – В чемоданчике полмиллиона, как и договаривались. – Мафиозо помолчал, а затем добавил: – Если бы вы просто рассказали мне о соседней квартире, я бы данный вариант не принял. Но поскольку стену действительно разбирают… Вы заработали свои деньги.

– Спасибо.

Я не стал пересчитывать. Какой ему смысл меня обманывать?

– Не за что. Теперь что касается наших дальнейших взаимоотношений…

– Мне казалось, наши отношения исчерпываются заказом, – напомнил я.

– Это не совсем так, – возразил Сергей Борисович мягко. – Вы забыли условия договора. Наши отношения продлятся ещё некоторое время. Точнее, до субботы. Ближайшие дни могут выдаться довольно напряжёнными, и, мне кажется, для вас будет лучше где-нибудь переждать, Затаиться. Спрятаться. Однако я должен знать, как с вами связаться, если вы мне срочно понадобитесь.

– В этот момент я окончательно понял, что рассчитывать теперь придется только на себя. Мафиозо на нас плевать. Мы свою работу выполнили, а значит, выпали из круга его интересов. Конечно, он попытается отыскать „взломщиков“. В этом я не усомнился ни на секунду. Но только ради собственной безопасности. Или из чувства мести. Наша дальнейшая судьба его нимало не волновала. А предложение защищать Петра – всего лишь дань вежливости, ему не чуждой.

– Так как же мне с вами связаться? – вновь поинтересовался Сергей Борисович.

Я дал ему код своего пейджера и номер диспетчера».

* * *

– Ну, что я говорил? – буркнул Стас, когда за Сергеем Борисовичем закрылась дверь. – Кто как, а я на дно. Звоните на пейджер.

Иван отсчитал причитающуюся сумму. Гэбист бережно спрятал деньги в бумажник и, усмехнувшись, добавит.

– Совет. Бесплатный. Рвите когти. У Борисыча что-нибудь не заладится – придёт за нашими головами.

– Все правильно, Иван, – серьезно подтвердил Олег. – Так и произойдёт.

– А Пётр?

– Что Пётр?

– Он у Борисыча вроде заложника.

– На фига ему Пётр? Пётр вышел из дела и к нам теперь касательства не имеет.

– Если Борисыч захочет прихватить нас за жабры, то сможет использовать Петра в качестве приманки,

Олег неопределённо шевельнул бровью. Деловито собиравшийся Стас пожал нам руки.

– Пока. Встретимся на той неделе.

– Хотелось бы надеяться, – шумно вздохнул Олег.

* * *

Пятеро мужчин, собравшихся в номере гостиничного комплекса «Измайловский», были настроены очень и очень серьёзно.

Трое из них сидели у низкого журнального столика, четвертый стоял у двери, пятый – у окна.

– Что будем делать? – спросил Рыхлый. – Эти твари обнаружили нашу квартиру, а что, если они и наш план рассекретят?

– Прекрати орать! – рявкнул Киноактер.

– Ничего страшного не произошло, – спокойно добавил стоявший у окна Молчаливый.

– Какого хрена! – тонко взвизгнул Рыхлый. – Тебе хорошо говорить. Ты координатор, отсидишься в сторонке. А вот что делать нам, а?

– То же, что и раньше, – ответил холодно Киноактёр. – Что ты собирался делать раньше? Раньше ты собирался пойти и завалить кучу народу. Ничего не изменилось. Одним человеком больше, одним меньше…

Рыхлый зло усмехнулся, повернулся к третьему – тонколицему серьёзному мужчине.

– Это он мне говорит.

– Не бухги. – Тонколицый подумал. – Мне тоже не нравится, что они обнаружили пролом так быстро, но это ещё не повод впадать в панику. В конце концов, мы предусматривали подобный поворот событий и знаем, как действовать.

– Вот именно, – подал безразлично голос четвёртый – Суровый.

Рыхлый проглотил крутящееся на языке ругательство. Суровый выполнял в группе те же функции, что и он. Киллер. Устранитель.

– Это риск, – гавкнул он, словно выматерился. – Наверняка теперь увеличат количество охраны.

– За те деньги, которые тебе платят, не то что пару лишних человек – полк можно завалить, – с прежним безразличием в голосе парировал Суровый.

– Нет, – Тонколицый улыбнулся и покачал головой, – вы оба не правы. Лишние люди – лишние уши. Никто не заинтересован в огласке. Скорее всего они снимут двух-трёх человек с других постов – скажем, из подъезда – и поставят их в квартиру. Но ведь это для тебя не проблема, Шустрик? Если проблема – ты только скажи. Мы быстро найдем человека на твоё место. От двух миллионов долларов мало кто откажется. Сейчас знаешь сколько среди нашего брата безработных? Тем более что и работенка не слишком пыльная.

– Не проблема, – не слишком, впрочем, охотно признал Рыхлый-Шустрик. – Просто я не люблю, когда меня используют как пешку. Эта тварь – наш заказчик – будет сидеть в тени, а мы для него каштаны из огня таскать.

– А кто любит? – не оборачиваясь, пробормотал Молчаливый.

– Но именно за это нам и платят большие деньги, – напомнил Киноактер. – И потом, пешки частенько выходят в дамки.

– О чём ты? – не понял Шустрик.

Киноактёр и Тонколицый переглянулись. Суровый тоже ухмыльнулся. У Молчаливого напряглась спина. Он внимательно прислушивался к разговору.

– Да о том, что инкогнито имеет свои плюсы для обеих сторон. Мы не знаем заказчика, но ведь и он нас не знает тоже. – Тонколицый продолжал улыбаться, только теперь улыбка у него стала неживой, застывшей, как капля воды, превратившаяся в сталактит. – Я думаю, стоимость бумаг должна быть гораздо больше нашего гонорара. Так что мешает нам хорошенько рассмотреть их, прежде чем передать заказчику? А там, кто знает, может быть, выяснится, что нам эти бумаги куда нужнее.

– Ну да? – Шустрик обвел всех присутствующих взглядом – не издеваются ли? Похоже, никто не шутил. – А посредник? Он-то знает, кого нанимал. Заложит как миленький.

Суровый оскалился в неприятной гримасе, должной, очевидно, символизировать усмешку, и подмигнул коллеге.

– Разве это может остановить ловких и умных парней вроде нас?

– Бросьте. – Рыхлый-Шустрик посерьёзнел. Он, может, и был человеком недалеким, но дураком-то его никто бы не назвал. – Парни, на нас накинутся обе стороны.

– Не волнуйся, – спокойно произнес Киноактёр. – У нас мозгов, что ли, нет? За нами никто гоняться не будет.

– Почему?

– Потому что гоняться станут за ребятами из моего любимого «Холодца».

– «Холодка», – поправил Молчаливый, глядя на компаньонов через плечо.

– Не придирайся к словам.

– Мы заставим этих парней побегать, – спокойно заговорил Тонколицый. – Их видели у дома, они спецы по проникновениям. Нужно всего лишь дать правильный толчок тем, кто будет искать. И мы, кстати, – он кивнул на Молчаливого, – уже кое-что предприняли в нужном направлении.

– Можно подбросить их главному в квартиру часть денег, чуток бумаг, и дело сделано, – предложил Киноактёр. – Его живьём сожрут.

– Верно.

– А остальных устранить. – В глазах Шустрика зажёгся недобрый огонь. – Все подумают: это он. Чтобы не делиться.

– Именно. – Тонкояндый одобрительно тряхнул головой. – Его возьмут, попытаются выбить информацию о деньгах и бумагах, но он ничего не скажет. Тем всё и закончится,

– Хороший план, – согласился Суровый. – Мне нравится,

– Значит, на том и порешим. – Киноактер потёр ладонь о ладонь. – Ну, а теперь непосредственно о деле…

Глава 11

Тёмно-бордовый «Шевроле» остановился у подъезда «сталинской» восьмиэтажки. Первым из салона выбрался медведеобразный амбал. За ним – Володя, выполнявший сейчас функции водителя. Третьим был Призрак. Последним – Сергей Борисович.

Мафкозо, подняв голову, осмотрел фасад здания, отыскивая окна нужной квартиры. Наглухо задернутые шторы. Никаких признаков наблюдения.

– Эти парни не слишком осторожны, – пробормотан он.

Сергей Борисович направился к подъезду. Амбал и Призрак шагани впереди. Володя замыкал процессию. Во дворе красовался заполненный доверху мусорный бак. Мафиозо подошел ближе, опустился на корточки, хмыкнул. На тёмно-зелёном боку отчётливо выделялись блекло-рыжие крупицы кирпичной пыли.

После солнечной улицы подъезд казался, темным. Горела на столе у консьержки тусклая лампа, свет которой рассеивался, не достигая неимоверно высокого потолка. Хорошо ещё, что солнце било в подъезд сквозь дверные стёкла.

Сергей Борисович запнулся на первой же ступеньке, и амбал услужливо подхватил его под руку.

– Вы к кому? – встрепенулась консьержка.

Мафиозо посмотрел на неё, ответил спокойно:

– В шестьдесят третью.

– А-а-а, – понимающе закивала женщина. – В ту, где ремонт?

– Да-да.

– Вчера тоже приходили.

– Я знаю. – Сергей Борисович поднялся на лифтовую площадку.

Кабина была старомодно громоздкой, деревянной, с хлопающей сетчатой дверью. Однако в целом выглядела очень опрятно. Никаких надписей и рисунков на стенах.

Лифт поднял группу на третий этаж. Здесь амбал и Володя достали из-под пиджаков пистолеты. Призрак встал позади Сергея Борисовича. Тот нажал кнопку звонка. За дверью послышалась приглушенная трель, напоминающая ржач сумасшедшей лошади. Тишина, Еще одна трель. Результат оказался прежним. Сергей Борисович отошел в сторону, кивнул Володе:

– Открывай.

Тот достал из пиджака набор отмычек, принялся подбирать нужную. Тихо щелкнул замок, дверь распахнулась. Амбал с невероятной для его телосложения ловкостью проскользнул в квартиру. Володя последовал за ним.

Сергей Борисович и Призрак остались стоять на площадке. Через минуту амбал появился на пороге, сообщил разочарованно:

– Папа, тут пусто. Сорвались, суки.

Мафиозо вошел в квартиру и прошествовал в комнату. На дальней стене, примыкающей к соседней квартире, большой ковёр. Нигде ни следа «ремонта».

– Наверное, подстилали пленку, – тихо произнёс Призрак.

– Я понял. – Мафиозо, не оборачиваясь, скомандовал: – Ковёр со стены, живо.

Амбал поспешно ухватился за край ковра, потянул. Тот неожиданно легко поддался, практически обвалился на пол.

– Та-ак, – протянул Сергей Борисович.

Информация, представленная Иваном, оказалась точна. За ковром действительно обнаружился пролом примерно полтора на два. Вокруг – темный слой копоти и «кудряшки» сгоревших обоев.

Несколько секунд мафиозо созерцал разобранную стену, затем повернулся к Володе, распорядился:

– Оставь здесь пару ребят.

– Папа, ты же говорил, что нельзя набирать много народу, – напомнил тот.

– Я помню, что говорил, – раздраженно заметил Сергей Борисович. – Снимешь двоих с постов в подъезде. Тех, что на соседних этажах. И пошли людей проверить все квартиры, прилегающие к «нашей». Сверху и снизу.

– Но мы уже…

– Пошли людей! – вдруг яростно прошипел мафиозо.

– Хорошо, папа. Как скажешь.

Сергей Борисович повернулся к Призраку, спросил задумчиво, словно говорил для себя:

– Почему они ушли? Ещё только час. Работа не окончена.

Тот пожал плечами, ответил спокойно:

– Скорее всего их кто-то предупредил.

– Я тоже так думаю. И это не наши. О квартире никто, кроме меня и вас, не знал. Остается «Холодок». – Он подумал, затем посмотрел на подручных. – Володя, я хочу знать, где находятся сейчас эти люди. Займись.

– Хорошо, папа, – кивнул тот.

– Ты, – повернулся он к амбалу, – посмотри за дверью.

– Понял.

– Идите, – Сергей Борисович проводил взглядом Володю и амбала, затем покосился на Призрака и, едва разжимая губы, произнес: – Проследи за ними. Если что-нибудь заподозришь, сразу доложи мне.

Призрак молчал, внимательно глядя на Сергея Борисовича. Он хотел напомнить, что в его обязанности не входит следить за кем бы то ни было. Его наняли совсем для другого. Но телохранитель знал своего босса лучше, чем любой из друзей. Он видел Сергея Борисовича и в моменты «деловых встреч», и когда тот, оставаясь «один», сбрасывал маску «крутого». Мафиозо привык к Призраку, как привыкают к собственной тени. Сейчас Сергей Борисович был таким, каким охранник видел его крайне редко. Казалось, что из спины мафиозо извлекли стальной несгибаемый хребет, а вместо него вставили велосипедную цепь. Вокруг его глаз резко обозначились морщины. Линия губ также потеряла обычную жесткость, стала дряблой, расплывчатой. Однако голос Сергея Борисовича остался прежним, мягким, с таящимися где-то в глубине стальными нотами. Крепко сжав телохранителю запястье, мафиозо чуть от-страненно сказал:

– Ты единственный человек, которому я могу доверять. Остальные спят и видят, как бы сожрать меня и самим занять мое место. Если бы «взломщики» оказались в квартире, я бы не просил об этой услуге. Но боюсь, дело обстоит хуже, чем мне казалось. Я уважаю тебя и ту работу, которую ты выполняешь, однако сейчас у меня нет иного выхода. Считай это личным одолжением.

По едва заметным паузам между словами можно было понять, насколько тяжело дается Сергею Борисовичу эта просьба.

– Ладно. – Призрак кивнул, хотя и с неохотой.

– Я у тебя в долгу, – улыбнулся сухо мафиозо.

Он не любил одолжений. Вспоминал слова героя одного фильма: «Одолжения убьют тебя быстрее пули». Но сейчас ему приходилось одалживаться. Ведь от этого могла зависеть его жизнь.

«Это последнее, что я делаю, – подумал Сергей Борисович. – Перед Богом клянусь, последнее. Всё. Устал. Нужно уходить. Обессилевший хищник – не хищник. Он – добыча. Жертва».

В его мире всё менялось с нереальной, калейдоскопической скоростью. Короли за несколько часов опускались до пешек, а пешки вырастали в ферзей.

«Уходить. Уходить, пока не нашёлся кто-то очень молодой и очень решительный», – размышлял Сергей Борисович, пока они спускались к машине. Настолько решительный, что отважится нажать на курок, поставив жирную кровавую точку в его карьере. В карьере и в жизни. У него практически не осталось сил для драки. Жизненных сил много, да. Но для драки одних сил маловато. Необходима жажда жизни. Кипящая, как кровь, наполняющая душу бурлящим воинственным кличем, а мышцы силой. А еще нужна непоколебимая вера в собственное бессмертие, звериная интуиция и беспредельная, тупая жестокость. Жажды жизни в нём уже нет. И остальных качеств нет тоже. Куда тут тягаться с молодыми. Зато у него есть гора грехов за душой и жажда покоя. А покой стоит дорого. Покой нынче в дефиците. Проходя мимо, Сергей Борисович кивнул консьержке, вышел на улицу и остановился, задрав голову вверх. Амбал думал, что шеф разглядывает окна, а Сергей Борисович смотрел на небо. Высокое, солнечное, абсолютно не похожее на то, под которым он жил всю жизнь.

Глава 12

«Вечер, как и весь день, был сумасшедшим. Первым наведался Димка. Вошел, стянул туфли, сунул ноги в тапочки и пошлепал в комнату, на ходу раскрывая свой облезлый отечественный „дипломат“.

– Старик, – вещал он громко, – я всех осмотрел, старик. Твоя хата последняя.

– Хочешь пива? – вяло полюбопытствовал я.

– Это всегда пожалуйста, – ответил он, расхаживая по комнате с коробочкой сканера в одной руке и какой-то железной штуковиной в другой. – А ты чего такой хмурый? Хандра напала? Сделай гимнастику йогов. Позу „лотоса“ умеешь? Не умеешь? Могу научить. Садишься на пятую точку и складываешь ноги, так, знаешь, вроде по-турецки, но только не по-турецки, а ступни на бёдра. Спину выпрямляешь, руки на колени и сидишь себе, созерцаешь. Пять минут так релаксируешь – и ты уже другой человек.

Я ничего не понял. Кого созерцаешь, куда ноги… И если через пять минут это буду уже вроде бы и не я, а какой-то другой человек, то на фига мне все это нужно? Уцепился за подлокотники кресла, как утопающий за спасательный круг, и полез, полез вверх, к кислороду, кухне и пиву. Настроение у меня, честно говоря, было омерзительное. Во всяком случае, экспериментировать с позой „лотоса“, равно как и с любыми другими позами, я не собирался.

Пошлёпал в кухню, шелестя драными тапочками по линолеуму. Открыл холодильник, достал бутылку Димке и бутылку себе, сковырнул пробки. Борисычевские баксы лежали грудой на кухонном столе вперемешку с отменными помидорами, мягкими огурцами и чахлой зеленью. Думал я салат сообразить, но руки так и не дошли. После пива, что ли? Прикинув в уме, нетвердо сграбастал пять пачек и поплёлся в комнату. Честно говоря, плевать мне к этому моменту было и на подслушивающие устройства, и на Борисыча, и на деньги, и вообще на всё. Нагрузился я основательно и пребывал в дешевой мрачной эйфории из разряда: „а-ну-идяге-ка-гады-сюда-никого-не-боюсь-и-морды-вам-всем-пхас-набью“, Гады упрямо не приходили, а пиво тем временем заканчивалось, и от этого настроение портилось катастрофически. Можно было бы, конечно, сходить в палатку за добавкой, но идти на улицу не хотелось даже больше, чем трезветь.

Отхлёбывая пиво, я вплыл в комнату, совсем как челн в известной песне про Стеньку Разина. Швырнул деньги на диван, словно княжну за борт, и рухнул в кресло. Протянул Димке бутылку.

– Нашёл чего-нибудь?

– Чисто. И у ребят чисто. И у тебя тоже чисто. Правда, я в остальных местах еще не смотрел, – сказал он ж приземлился рядышком на диван. Точнее, на деньги,

– Между прочим, у тебя под задницей, пятьдесят тысяч долларов, – сообщил я лениво.

– Здорово, – отреагировал Димыч и глотнул из горлышка.

– Дальше можешь не стараться. Если у ребят ничего не нашёл, то и у меня не найдёшь. „Жучки“ либо слишком хорошо спрятаны, либо их нет вовсе. В моём несчастном совмещенном санузле можешь не рыться. Конечно, – пробило меня на пошлый юмор, – может, им и интересно послушать, как я… того-этого, но не настолько, чтобы ставить „жучок“ в сортир. – Димыч заржал довольно и глотнул ещё пива. – Кстати, деньги – твой гонорар за работу. Забирай и уматывай.

– Куда? – поинтересовался он.

– Откуда мне знать? Хоть к чертовой бабушке. Меня это не волнует. Как сказал наш любимый Стасик, мы теперь каждый сам за себя. Он, между прочим, уже отчалил.

Скажу вам честно: вот это-то „сам за себя“ меня и грызло. И ещё как. Хуже, чем приблудная собака обглоданную кость.

– Я думал, мы одна команда, – неожиданно серьёзно произнёс Димыч, почему-то глядя в бутылку.

Тут в моем затуманенном пивом мозгу и всплыло: „Истина в вине“. Пётр сказал сегодня утром. Вообще это еще до него один мудрый старик говорил, но сегодня – он. А вспомнилось мне это потому, что понял: г…о я, а не руководитель. Правильно всё Петька сказал. И сам вляпался, и ребят под монастырь подвёл. При нём бы не разбежались небось. Выпутывались бы вместе, а тут…

* * *

Что? Да я и не плачусь. Просто подпёрло под горло как-то вдруг.

* * *

– Я тоже думал, – ответил я, но в бутылку заглядывать не стал. Истина-то в вине, а не в пиве.

Димыч приподнялся, сгреб деньги, посмотрел на них, словно никогда долларов в руках не держал, и хмыкнул неопределенно:

– М-да. И что теперь?

– Прячься. Беги и прячься. Может быть, не найдут.

– А ты как? – спросил он.

– А я не побегу. Пока. Вдруг искать никто и не будет? Чего суетиться-то раньше времени?

Это во мне хмель дурной заговорил. Я вообще стараюсь без нужды на рожон не лезть, но тут алкоголь в крови взыграл. Тварь я дрожащая или право имею, а? Глупо, конечно. Не хватало еще подбочениться, грудь выпятить и заорать на всю ивановскую: „Всех победю!“ Однако разозлился я прилично. Честно.

– Ну и я тогда не побегу, – заявил решительно Дима и отпил пивка.

Странно, он вроде бы всего одну бутылку опорожнить успел, а тоже на подвиги потянуло.

– Как хочешь.

– А Олег где?

– Дома, наверное. Где же ему еще быть.

– Он тоже не бежит?

– Нет. Олежку нашего, сам знаешь, как ежа, голой задницей не напугаешь.

– Понятно. – Димыч заметно приободрился. Похоже, он всё ещё верил в „свою команду“. – Валерка в больнице?

– Сюда едет, К Петру Борисыч своих костоломов приставил.

– Угу. – Димка мотнул головой, докончил бутылку и деловито поинтересовался: – Еще пиво есть? Я, пожалуй, у тебя ночевать останусь.

Он не слишком стеснительный парень, наш Димыч. Хотя, может, это и к лучшему. Вдвоём веселее. И, сказать по правде, не так боязно.

– Оставайся, – радушно согласился я. – За пивом сбегаешь.

– Запросто, – вскинулся он радостно. – Рубли есть?

– Баксов завались, а с рублями туго.

– А-а-а, и хрен с ними! – весело завопил Димыч. – Стольник разменяю. Я сення богатый.

Прикончили две последние бутылки и начали собираться. Полчаса искали авоську, потому как пришли к единодушному мнению, что у пакета непременно оборвутся ручки. Авоськи – разухабистая шутка юморной советской масспромышленности – давно перевелись как вид. Но в нас уже жила непоколебимо-пролетарская уверенность, что где-то в неисследованных недрах моей квартиры чудом должна была уцелеть хотя бы одна. Мы рылись ожесточенно в шкафах и даже заглянули под диван. Авоську не нашли. Зато нашли громадную сумку, в которой я таскал с рынка картофель. Она оказалась грязной. Пришлось Димычу идти с пакетом.

Вытащив из пачки стодолларовых купюр одну, он протопал к двери и снял с вешалки мой плащ.

– Бутылки по карманам распихаю, – пояснил деловито. – Пакет целее будет.

– Надевай, – не вполне трезво согласился я.

Димыч натянул плащ, сделал мне ручкой и скрылся за дверью».

* * *

Иван несколько минут стоял у двери, раздумывая, не совершили ли они ошибку? Может быть, стоило пойти вместе? На всякий случай. По идее, Сергей Боисович уже должен был навестить квартиру, в которой работали «взломщики». Стоило держаться настороже. На тот случай, если кому-нибудь из них удалось ускользнуть. Хотя… Иван сомневался, что, попав в объятия такого удава, как, Сергей Борисович, особенно если он настроен враждебно, имеешь хоть один шанс из сотни вырваться живым.

– Ладно! – гаркнул Иван на всю квартиру и пошёл в комнату.

Плюхнувшись в кресло, он посмотрел на разбросанные по дивану пачки денег. Они богачи. Настоящие богачи.

Или прав был мрачный Стас? Хватаем мешки – вокзал поехал. Может, стоило Бы пока «за бугор»? С такими-то деньжищами.

Апатично затрезвонил телефон. Сквозь пивную маслянистую пленку, окутавшую мозг, его трели докатывались до сознания медленно и мощно, словно подземные толчки. Иван протянул руку, снял трубку.

– М-да?

– Иван Владимирович. – Это был мафиозо. Голос его звучал озабоченно. – Мы осмотрели указанную вами квартиру.

– Так. И что?

– Стену действительно разбирали. Они уже принялись за шестой ряд.

– За седьмой, – поправил я.

– За шестой.

– Димка говорил, что шестой ряд снят полностью и начат седьмой. Я ему верю. Аппаратура не лжёт.

– А я верю тому, что вижу.

В трубке повисла тяжелая пауза.

– Ладно. Шестой так шестой, – нарушил молчание Иван. – Хотя Димка вроде говорил… Ну, да Бог с ним. «Строителей» вы прихватили?

– В квартире никого не оказалось. Я оставил своих людей, но «взломщики» не появились. – Он помолчал. – Вы понимаете, что это означает?

– Чёрт побери, вы еще спрашиваете! – Злость наконец нашла выход. – Вы еще спрашиваете! Кто-то предупредил их!

– Вот именно.

– Что «вот именно»? – заорал Иван, – Это один из ваших людей!

– Поясните.

Иван попытался собрать мысли воедино, но после пива получилось не очень хорошо.

– Они требовали, чтобы я не рассказывал вам о разобранной стене.

– Дальше.

– Сколько народу знало о том, что наша встреча всё-таки состоялась? Вы, трос ваших громил, я, Олег и Стас, Димка уехал раньше, он не знал наверняка, позвоним мы или решим лечь на дно. Валерка бал в больнице. Пётр вообще не в счёт. После встречи мы разъехались примерно через… – Иван напрягся, пытаясь верно оценить временной промежуток, – через полчаса. К этому времени «взломщики» обычно уже работали вовсю. Но никто из наших к телефону не подходил. Остаётесь вы и эти «гориллы». Информатор – один из ваших парней. К тому же откуда «взломщикам» известно, где будет проходить встреча? А ведь на то, чтобы сделать такую нишу при помощи газовой горелки, требуется как минимум две недели! Как минимум! Вы нас подставили. Ясно вам? Подставили!

– Это ваша проблема, – холодно отрезал Сергей Борисович. – Я заплатил очень большие деньги. И ты, и твои люди могли бы уехать куда-нибудь, на Канары, или на Мальорку, или к черту на рога и отсидеться там, пока всё не закончится. И не ори на меня, сука, иначе я сверну тебе шею раньше, чем это сделает кто-нибудь другой. – Иван перевел дыхание. Это была не пустая угроза. Люди, подобные Сергею Борисовичу, словами не разбрасываются. – Ты водку там лакаешь, что ли?

– Пиво.

– Слушай меня. Если хочешь выжить, забудь об алкоголе, понял? Тебя, му…ло, сейчас можно взять голыми руками.

– Ты хочешь ещё что-то сказать или остался, чтобы прочитать мне лекцию о циррозе?

На секунду в трубке повисла тишина, а затем мафиозо рассмеялся.

– Ты прав. Жить или умереть – личное дело каждого. Я действительно хочу кое-что спросить у тебя.

– Валяй, спрашивай.

Сергей Борисович как-то очень легко перешел на «ты». Иван тоже не считал нужным расшаркиваться. Этот человек был должен им больше, чем они ему. Гораздо, гораздо больше.

– Скажи мне, как мои люди могли предупредить «взломщиков» о состоявшейся встрече, если они всё время были у меня на виду и никто из них не брал трубку в руки?

– Откуда мне знать? – ответил Иван. В голове его со скрипом закрутились шестеренки. Он облизнул пересохшие губы.

– Кому вообще известно об этой квартире?

– Мне, охране, «гостям», – таково было условие встречи, – вам. Все, больше никому.

– А маклеру?

– Не было никакого маклера. Я снял квартиру сам. Лично.

– Как?

– Да очень просто. Пришёл к старушке жиличке и предложил большие деньги. Она не стала отказываться.

«Да, этого и следовало ожидать, – подумал Иван. – Как он сказал? Если я чего-то хочу, то обязательно это получаю. Может быть, не совсем точно, но верно по сути. Тогда… кто же эти „взломщики“? Не мысли же они читают?»

– И никто из твоих охранников никуда не звонил до самого визита в квартиру?

– Нет.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Мистика, – пробормотал Иван в трубку.

– И я о том же, – подтвердил Сергей Борисович.

– Но я не верю в ясновидение и прочие штуки.

– Я тоже.

– Должно быть какое-то рациональное объяснение.

– Уверен, что оно есть. – Сергей Борисович помолчал, затем добавил спокойно: – Я всего лишь хотел предупредить тебя насчёт осторожности.

– Вы меняете квартиру?

– Нет.

– Напрасно…

– Не думаю. Здесь мы уже наладили охрану, обнаружили «взломщиков», проверили все прилегающие квартиры. На новом месте придется все начинать с самого начала. У нас нет времени.

– Нет времени на что?

– Это тебя не касается. Просто держись настороже, и всё. Заметишь что-нибудь неладное – немедленно звони мне.

– Хорошо. – Иван вздохнул. – Если что-нибудь замечу – позвоню.

– Отлично. Удачи.

– И тебе.

– Совет: не пей больше. Иначе не успеешь оглянуться, как отправишься на тот свет.

– Ладно.

– Всё. Пока.

В трубке запищали короткие гудки. «Телефонный марафон, – подумал Иван. – Кто-то в нем выигрывает, но явно не я». Итак, с чем же они оказались на середине дистанции? С мешком страха за плечами. С чем ещё? С глыбой непонимания в руках. Откуда «взломщики» узнали о квартире? Что вообще, черт возьми, происходит?