Текст книги "Передряга"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 32 страниц)

Я распахнул подъездную дверь и побежал по узенькому проулку. Впереди, словно искры бенгальских огней, мелькали машины. Машины, машины, много машин. Грязно-серая „трешка“ была припаркована слева, на углу. Я перешел на шаг и все повторял про себя: „Бежать нельзя“. Наблюдатели „срисуют“ меня, и потом будет сложно объяснить, каким образом мне „посчастливилось“ оказаться в нужное время в нужном месте. Я обычный прохожий, идущий, – быстро, но не бегом, как и принято в огромном мегаполисе, – по своим делам. Именно такое впечатление должно сложиться у наблюдателей.

Когда серая „трешка“ оказалась в двух метрах, я сбавил шаг и приготовился быстро нырнуть на переднее сиденье. Олег увидел меня и заранее приоткрыл дверцу. Хорошо, что поток прохожих был довольно плотным и моя фигура не слишком выделялась.

Поравнявшись с машиной, я резко принял вправо, к бровке тротуара, и забрался в салон.

– Ты почему ушёл? – резко спросил Олег.

– Олег, я понял, как они собираются проникнуть в квартиру! – выпалил я.

– Это, конечно, замечательно. – Он повернулся ко мне и уставился в глаза холодным немигающим взглядом. – Но ты понимаешь, что, пока ты рассиживаешься здесь, „взломщики“ могут войти в дом?

– Олег, скорее всего они уже в доме! – выпалил я. – Уже!

– С чего ты взял?

– Они собираются проникнуть в квартиру через дверь!

– Брось! Там столько охраны, что им и близко не удастся подойти. Я уж не говорю о взломе двери! Ты её видел? А я видел! Броня! И потом, стоит кому-то начать ковыряться в замке – охрана слетится, как мотыль на свет. Перестреляют всех.

– Не перестреляют! Не успеют.

– Почему это?

– Потому что охрана в момент проникновения будет занята другим,

– Чем это другим? „Санта-Барбару“, что ли, усядется смотреть?

– Им придется отражать нападение!

– Иван, опомнись. Говоришь, как бредишь. Какое нападение?

Я изложил ему свои соображения, так внезапно пришедшие мне на ум. Олег внимательно выслушал, подумал, потер подбородок, затем произнес пространно:

– Ну-у-у, допустим. А как, по-твоему, они планируют подойти к квартире?

– Черт их знает! Думаю, они уже где-то внутри дома. Может быть, в соседней квартире, на той же площадке. Но они там, поверь мне.

– Возможно. А возможно, и нет. Все, таз ты мне тут поведал, конечно, красиво и стройно, впечатляюще, но это всего лишь твои домыслы. Никаких доказательств нет. Ты можешь дать гарантию, что не ошибся? Не можешь.

– Олег, поверь мне, так оно и есть.

– Да я-то верю, но кто поверит ещё, кроме меня?

– Может быть, позвонить Сергей Борисычу? Изложить ему ситуацию, объяс…

– Поздно, – перебил меня Олег и указал на отплывающий от тротуара серебристый „Линкольн“. – Видишь эту машину? На ней приехал Сергей Борисович в компании со своим охранником и еще каким-то хлыщом. Пять минут назад они вошли в подъезд. Сейчас, должно быть, уже сидят в квартире. Ты опоздал со своими предположениями, братец. Минут на пять опоздал. Сделка пошла. Теперь тебя никто не станет слушать».

* * *

Охранник из новой смены, дежуривший на площадке первого этажа, лениво повернул голову на звук открывающейся подъездной двери.

Он узнал входящего. Видел несколько раз в своё дежурство. Профессор с шестого этажа. Сутулый седой старик лет семидесяти, Сегодня он выглядел несколько непривычно: закутан в шарф до самого носа, воротник плаща поднят. Пряди седых волос торчат из-под берета. Профессор кашлял и прикрывал рот рукой. Во второй руке он тащил объёмистый старенький портфель довоенного ещё образка. Очень примечательный портфель. Таких не делают уже, должно быть, лет двадцать, а то и больше.

За профессором следовал развязный подросток в кепке-бейсболке, мешковатой джинсовой куртке и широких джинсах. На ногах – грязноватые кроссовки. Красный от напряжения, парнишка держал на руках картонную коробку из-под компактного телевизора. Ступал подросток тяжело, отклоняясь назад и прижимая подбородок к груди. По лицу его катился пот, челюсти активно перемалывали «Орбит».

Консьержка, с уважением относящаяся к интеллигентному, тихому жильцу, посочувствовала:

– Простыли, Ифгень Семенч?

– Софья Лазаревна, голубушка, – невнятно начал тот и тут же закашлялся. – Кха… про… кжа-кха-кха… извините… а-кха… великодушно… кха.

– Простудился, – невнятно пояснил за профессора подросток сипловатым тенорком.

Старик слегка поклонился и потопал вверх по короткой лестнице к лифтовой площадке, на которой, как флюгер на крыше, торчала гороподобная фигура второго «секьюрити». Подросток, кряхтя под весом коробки, поспешил следам.

– Телевизор купили, Ифгень Семенч! – запоздало спросила вслед консьержка.

– Курсовики, на проверку, – не оборачиваясь, ответил подросток.

– Второй охранник открыл дверцу лифта, буркнул:

– Добрый день.

– Здравствуйте… а-кха… голубчик…

Профессор вошёл в кабинку. Подросток втиснулся следом.

«Секьюрити» захлопнул за ними дверцу и, когда кабина, утробно гудя, пошла вверх, достал рацию.

– Двое пассажиров на шестой, в двадцать седьмую, – коротко сказал он.

– Понял тебя. Двое на шестой, в двадцать седьмую квартиру, – отозвался динамик.

– Всё верно. – Охранник опустил передатчик и в ожидании ответного рапорта привалился могучим плечом к стене.

* * *

На четвёртом этаже высокий красавец, немного похожий на киноактера Василия Ланового, поднял голову и проследил за подъемом кабины. Он услышал, как заперхал кашлем профессор, подошел к самой сетке и задрал голову. Лифт поднялся до шестого этажа и остановился. Заскрипели петли, лязгнул, открываясь, замок.

– Сюда… а-кха… голубчик, прошу… а-кха-кха-кха…

В гулком подъезде голоса разносились очень хорошо. Киноактер усмехнулся. Он услышал, как зазвенели ключи, затем хлопнула дверь, и все стихло. Заработал мощный мотор, и кабина вновь пошла вниз. Так полагалось по инструкции. Киноактер легко и практически бесшумно взбежал вверх по лестнице. На площадке шестого этажа он достал из кармана обычный медицинский стетоскоп и, вставив наушники, прижал стальной микрофон к нужной двери. Покашливание и бормотание профессора – «Сюда… а-кха… голубчик… кха-кха… поставьте на стол… а-кха… благодарю…» – доносилось до него настолько отчетливо, словно он стоял в квартире. Что-то загрохотало, и голос подростка торопливо сказал: «Ой, извините, профессор. Я щас подыму…» На что последовал ответ: «Ничего… кха… страшного, го… а-кха… лубчик». Убедившись, что люди вошли именно в двадцать седьмую квартиру, Киноактер спрятал стетоскоп, спустился на четвертый этаж и доложил:

– Всё в порядке. Вошли в двадцать седьмую. Они там что-то опрокинули. Сейчас поднимают.

Охранник на первом этаже, кивнув удовлетворенно, ответил, прижимая микрофон передатчика к самым губам:

– Отлично. Отбой.

Он не знал этих парней. Ему их представили сегодня утром как очередную смену сотрудников службы безопасности охранного агентства. Все, как обычно, никаких отклонений от нормы. Каково было бы его удивление, если бы стало известно, что с сегодняшнего утра посты службы безопасности, расположенные в подъезде, сняты и переданы для охраны собственными силами заказчика. Но ещё больше он изумился бы, если бы узнал, что «бригадир» Володя, стоявший на следующей ступеньке иерархической лестницы после Сергея Борисовича и верного Призрака и лично подбиравший людей для обеспечения безопасности операции, ни о какой смене постов и слыхом не слыхивал.

Однако охранники, дежурившие на первом этаже, ничего этого не знали и не выказывали даже тени волнения. Для них все шло отлично. Спокойно и без суеты. Они были довольны.

* * *

В квартире номер двадцать семь «подросток» отлепился от дверного глазка и удовлетворенно кивнул «профессору».

Тот стянул шарф и берет. Затем он содрал с головы седой парик и скинул плащ, под которым обнаружились старые поношенные брюки и толстый свитер. На поясе «профессора», притороченный к широкому строительному ремню, висел небольшой барабан тонкого троса, несколько блоков-«катков», мешочек с дюбелями и строительными патронами. Спина «профессора» распрямилась.

Тем временем «подросток» скинул джинсовое облачение, под которым обнаружился черный комбинезон. Поверх комбинезона на «подростке» были надеты постромки. Что-то вроде кожаного жилета, но с дополнительными ремнями, туго охватывающими поясницу. На плечах, в лямках, два толстых стальных кольца. На каждом – карабин, оснащённый зажимом-стопором.

– Пошли, – неожиданно молодым голосом сказал «профессор» и кивнул в сторону кухни.

Теперь, без парика и шарфа, стало видно, что морщинистая, покрытая старческими пигментными пятнами кожа на лице – фальшивка. Искусная, отлично выполненная латексная маска.

– Жарко, – посетовал «профессор». – Физиономия зудит. Кстати, щёки плохо приклеены.

– Эта олухи всё равно ничего не заметили, – рассеянно ответит «подросток». Он прошел в кухню, выплюнул жвачку в раковину и опустился на корточки возле картонкой коробки.

– Боюсь, как бы не отклеились, когда стану натягивать респиратор.

– Не волнуйся, – заметки подросток, откидывая створки-«крылышки».

В коробке оказались компактный бытовой компрессор, две семилитровые ёмкости, наполненные бесцветной жидкостью и заткнутые чёрными резиновыми пробками, пустая пластиковая бутыль, свёрнутый шланг и пара импортных респираторов. Из портфеля был извлечён пневматический молоток для строительных работ, небольшая колонка, набор столярных инструментов, бухта чёрного провода, блок питания и серебристая нашлёпка магнитного стетоскопа.

* * *

Несмотря на тщательные поиски, им так и не удалось достать ТАКОЙ же портфель, поэтому пришлось выкрасть настоящий. Произошло это сегодня утром в одной из университетских аудитории, где настоящий профессор читал лекции по русской литературе, Взамен был подложен дорогой кожаный кейс. Возмущению хозяина не было предела. Он воспринял пропажу как дурацкий розыгрыш кого-то из молодых коллег – ничего не пропало, содержимое портфеля таинственным образом перекочевало в кейс – и, кипя от гнева, потребован, чтобы к концу лекций портфель вернули на место. Тем более что вечером ему ещё надлежало поехать в милицию, куда его, – надо же, какое совпадение! – вызвали телефонным звонком буквально три часа назад. Что-то там им необходимо уточнить.

«Профессор» подхватил компрессор и рывком вытащил его из коробки. Затем пришла очередь бутылок.

– Займись, – скомандовал он напарнику.

«Подросток» принялся разматывать шланг, соединяя его с подающим вентилем компрессора, накидывать стальные хомутики, укреплять на втором конце тонкий стальной патрубок с толстой резиновой прокладкой.

«Профессор» зарядил пневмомолоток и споро «прибил» к полу роликовый блок. Второй такой же блок он закрепил на стене, чуть выше люка мусоропровода. Затем пришла очередь двух стальных скоб, которые должны были служить опорами для ног. Проделав все это, «профессор» снял с пояса гаечный ключ и принялся ослаблять болты, притягивающие защитный кожух шахты мусоропровода.

Между тем «подросток» закончил возню со шлангом, подсоединил стетоскоп к шнуру, а шнур к колонке. Воткнул блок питания в розетку. На тумблере управления громкостью вспыхнул рубиновый огонёк. Паренёк поднялся. Достав из кожаного футляра на поясе передатчик «Моторола», он пощелкал тумблерами и подкрутил колесико настройки частоты. Затем нажал «вызов».

– «Чип» и «Дейл», для «Рокко». Мы на месте. Всё готово.

Тот, кому предназначалось сообщение, откликнулся немедленно:

– «Рокко», понял вас, ребята. Внизу все спокойно. Можно начинать.

– Слышал? – повернулся «подросток» к «профессору». – Можно начинать.

– Сейчас…

Тот справился с последним болтом, ухватился за ручку мусороприемника и снял кожух. В открывшемся прямоугольном отверстии загудел ветер. Потянуло протухшими овощами, кислятиной.

«Подросток» поморщился. «Профессор»– сунул голову в шахту, посветил себе фонариком, крякнул.

– М-да. Не лифтовая шахта, конечно.

– Ничего.

«Профессор» снял с пояса трос, пропустил один его конец через оба блока и закрепил в карабинах на плечах «подростка». Конец шланга он вставил в специальный зажим-«прищёпку» на поясе напарника. На пряжку-магнит подвесил стетоскоп. «Подросток» настроил рацию на нужную волну, надел наушник, придвинул лапку микрофона к самым губам и натянул поверх респиратор.

– Проверка связи, – пробормотал он.

«Профессор», доставший свой передатчик, кивнул удовлетворенно:

– Хорошо. Учти, внутри говорить только шепотом.

– Я помню, – ответил «подросток».

Из-за толстого стекла его голос звучал глухо, невнятно. Поверх респиратора он нацепил каску с фонарем, подхватил накидной гаечный ключ, головка которого крепилась на длинной гибкой ноге, и протиснулся в узкое отверстие мусорной шахты.

– Там болты уже ослаблены, – напутствовал напарника «профессор». – Так что особенно напрягаться не придется. Постарайся делать минимум движений.

– Хорошо. – «Подросток» улыбнулся. – Не переживай. Все закончится нормально.

– Надеюсь.

Чёрная фигура исчезла в темноте. «Профессор» тяжело опустился на пол, уперся ступнями в скобы-стремена и, отжав стопор барабана, начал понемногу стравливать трос.

«Подросток» пока молчал. Спуск давался с трудом. Мусорная шахта была чрезвычайно узка. И, хотя небольшое пространство для маневра всё-таки было, «подросток» не хотел шуметь понапрасну. Поэтому-то, забираясь в шахту, он сразу принял «рабочее» положение: правая рука опущена вниз, левая согнута в локте и прижата к груди. Все необходимые инструменты на ремне справа. Респиратор фильтровал воздух, но не мог полностью избавить от запаха тухнущих на стенках трубы остатков пищи. Однако в гнили имелся и своеобразный плюс. Осклизлая тухлятина служила превосходной «смазкой», и тело «подростка» проходило там, где обязательно застряло бы, будь труба идеально вычищена.

– Пятый этаж, – услышал «профессор» в наушнике голос напарника. – Осторожнее, как бы не зацепиться.

Мусоросборник, вспомнил он. Края немного выступают. Цена удобства.

«Подросток» опускался все ниже и ниже. На четвертом этаже в кухне разговаривали. Слов было не разобрать, но голоса доносились отчетливо.

– Третий этаж, – прошептал он, когда перед его лицом оказалась очередная пластина заглушки.

Наверху «профессор» заблокировал ход барабана и откинулся на спину. Он удерживал напарника своим весом. И если поначалу это казалось делом довольно легким, то через час-другой у него начнет ломить спину, а через три он проклянет все на свете. «Профессор» это знал. С неудобствами приходилось мириться ради успеха дела. Можно было закрепить барабан и на полу, но в таком деле важна каждая мелочь. Если сложится ситуация, при которой его напарник не сможет говорить, то придется обмениваться сигналами, дергая за трос. Барабан этого не почувствует, а его, «профессора», ноющая спина – вполне. Иногда приходится поступаться комфортом ради дела.

Повиснув в вонючей мгле, «подросток» опустил голову так, чтобы свет фонаря упал на крепеж заглушки. Болты должны быть ослаблены. Так это или нет, ему и предстоит выяснить. Правой рукой «подросток» нащупал мембрану стетоскопа и, отлепив ее от пряжки, прижал к заглушке. Тремя этажами выше «профессор» увеличил громкость колонки. Электронный стетоскоп – отличная штука, превосходно улавливающая голоса даже через стены полуметровой толщины. Здесь же все оказалось проще. Заглушка служила своеобразным резонатором, усиливающим звук. Динамик исправно выдавал разговоры гостей и «хозяев» квартиры. Те расположились в большой комнате. Иногда возникали другие голоса – охранников. Судя по всему, некоторые из них устроились в прихожей. Кухня, похоже, была «чиста».

– Работай, – прошептал он.

«Подросток» снял с пояса накидной ключ. Гибкое «жало» покачивалось из стороны в сторону. Левой рукой «подросток» поймал его и насадил на гайку. «Попробуем, – подумал он. – Если крепеж не ослаблен или ослаблен недостаточно, может, ничего и не получится». Сжав посильнее рукоять ключа, «подросток» повернул ее, и штат легко сдвинулся с места. Отлично.

Рукоять вращалась, и винты один за другим исчезали в темноте провала.

* * *

«Часам к семи у меня дико разболелась спина. Точнее, ныть она начала гораздо раньше, но сейчас стало совсем худо. Очень хотелось присесть. Но вы представляете себе человека, сидящего на полу подъезда? Милиция примчится минут через десять после того, как меня кто-нибудь заметит. Я зевнул, прикрывая рот ладонью, и с завистью подумал об Олеге. Сидит себе в машине целый день, слушает музыку. Хорошо ему, и тепло и уютно. Оставалось утешаться тем, что ждать недолго. Максимум три часа, а вернее всего, меньше.

Сырость пробирала до костей, пришлось поднять воротник плаща и периодически дуть на замерзающие пальцы. Осень ещё, а холодина – как зимой. Размеренный стук „бабы“ эхом отдавался в висках. Интересно, у этих строителей что, рабочий день ненормированный? Или у нас КЗоТ отменили? Всю ночь они собрались стучать, что ли?

Развлечения ради я стал наблюдать за окнами дома напротив. Где-то там, за занавесками, скрываются наблюдатели Сергея Борисовича. Где они? В какой-то момент мне показалось, что я заметил, как слегка колыхнулась штора… Или это был обман зрения? Нет, точно. Снова движение. Ясно. Не очень хорошо вы прячетесь, голубчики. На месте „взломщиков“ я бы вас быстро вычислил.

В этот момент из-за поворота на улицу вкатился ярко-рыжий „МАЗ“ с белой полосой через весь кузов. Мусоровозка. Грузовик остановился у противоположного тротуара и слегка сдал назад. Почти к самому повороту. Там и остановился.

Что-то в нем было не так. Поначалу я даже не понял что. Просто в груди возникло странное ощущение, очень редко испытываемое мною раньше. Сигнал тревоги. Не опасности, а именно тревоги. Что не так? Что? Человек в кабине? Нет. Лица водителя я не видел, поскольку опустившееся довольно низко солнце било в глаза. Хотя и без солнца не разглядел бы. Из-за стекла и большого расстояния. Фигуру тем более. Машина? С ней тоже вроде бы все в порядке. Что же тогда?

И тут я повял! Он один в кабине! Это же не Америка, где мусорщики катаются на кузове! Должен быть второй человек, но его нет. Зачем тогда машина? Приехал поужинать? Возможно. Но, если так, почему не выходит из машины?

Выйди! Выйди же на улицу, дай мне тебя рассмотреть как следует! Но водитель продолжая сидеть как ни в чем не бывало.

Я уже не сомневался, что передо мной один из „взломщиков“. И даже понял, зачем им грузовик. Они сообразили: выходить из подъезда с похищенным – значит, подвергать себя и – что не менее важно! – добычу неоправданному риску. Тогда „взломщики“ решили сбросить „товар“ в мусоропровод. Здесь его подберет „мусорщик“ и спокойно уедет. А остальные члены группы с пустыми руками спокойно выйдут из подъезда, заберутся в машину и – поминай как звали! Без добычи их брать не имеет смысла! Очень предусмотрительно. Даже если милиция появится слишком быстро, „мусорщик“ спокойно сможет закончить свою работу и убраться восвояси. Опять же встал он грамотно. Поворот, как и место стоянки, располагался в „слепой“ зоне, недоступной взглядам наблюдателей Сергея Борисовича. Значит, описания похитителя они дать не смогут.

Что же делать? Я был на грани паники. Мне дико захотелось выскочить из подъезда, подбежать к грузовику и вытащить этого парня на улицу – позыв совершенно безрассудный, начисто лишенный рационального зерна. Во-первых, „взломщик“ психологически был готов убить, а я – нет. Во-вторых, как вы уже поняли, мое телосложение весьма далеко от богатырского. Разные дзюдо и карате никогда не входили в список моих любимых видов спорта, а играть в шашки, шахматы и преферанс водитель мусоровоза наверняка откажется. Значит, вырубить этого парня мне вряд ли удастся. Что же остается?

Да очень просто. Последовать совету Олега. Стоять и смотреть. Не высовываться, не нарываться на скандал. Наблюдать. Я и наблюдал».

* * *

Время текло невероятно медленно. «Подросток», неподвижно зависший в шахте мусоропровода, скучал. Стараясь производить как можно меньше шума, он повернул руку и взглянул на циферблат часов. Половина девятого. Он висел в шахте уже больше семи часов. Не так уж и мало, учитывая, что ему практически не удавалось двигаться. Ныла спина и шея. Ломило охваченную ремнем поясницу. «Подросток» покрутил головой.

На пятом этаже с противным скрипом открыли мусоропровод. Через несколько секунд по каске «подростка» забарабанила картофельная шелуха, зашуршала бумага, что-то еще, не имеющее запаха, зато имеющее вес.

«Ладно хоть не бутылки», – подумал «подросток».

В этот момент в наушнике прозвучало тихое:

– Готовимся. Они начали.

* * *

– Готовность номер один, парни, – проскрипела рация. – У вас есть ещё примерно полчаса.

– Ясно.

Киноактер спустился на площадку третьего этажа. Стоявшие здесь Шустрик и Тонколицый вопросительно уставились на него.

– Полчаса, – сказал им Киноактер. – Мы войдём через полчаса,

– А почему не сейчас? – нервно поинтересовался Рыхлый.

– То тебя идти не заставишь, – ухмыльнулся Киноактёр, – то в бой рвешься, как лошадь Будённого. Охолони. Сказано – полчаса, значит – полчаса.

Подошёл Суровый, остановился на лестнице, достал из-под пятнистой куртки короткий «узи» с глушителем, передернул затвор. Вопросительно взглянул на Киноактера. Тот кивнул:

– Через полчаса.

– Отлично.

* * *

В шахте «подросток» надавил на крепежный болт. Тот тяжело, словно нехотя, вышел из паза. Через образовавшуюся щель ударил луч яркого света. «Подросток» вставил в отверстие стальную насадку, венчающую резиновый шланг.

– Готово, – сказал он едва различимым шепотом.

* * *

«Профессор» сел, дотянулся до компрессора, нажал кнопку «пуск». Упруго набирая обороты, загудел двигатель. Воздух со свистом втягивался в насос, прогревался в двигателе и под давлением подавался в шланг. Один конец шланга был заранее опущен в пластиковую емкость, заполненную прозрачной жидкостью – сжиженным эфиром. Под действием температуры и воздушного потока эфир испарялся, проходил по второму шлангу и выдувался тремя этажами ниже через стальную насадку в кухню нужной квартиры.

* * *

Какая-то часть газообразного эфира, несмотря на резиновый уплотнитель, все равно вытекала в шахту, однако сразу же утягивалась сквозняком вниз. Да и респиратор защищал «подростка» от действия дурманящего газа.

* * *

Когда болт со стуком покатился по полу, охранник, стоявший в коридоре у входной двери, настороженно повернул голову, спросил у напарника:

– Слыхал?

– Вроде упало чё-то, – пожал плечами тот, наблюдая за закрытой дверью гостиной.

– Пойду посмотрю, – через секунду сказал первый.

– Да брось.

– Пойду, – упрямо стоял на своем охранник.

– Ну иди, если скучно. – Второй поудобнее перехватил автомат.

Первый прошел по длинному коридору, жадно ловя любой звук со стороны кухни. Ничего необычного. За окном приглушенно шумят машины. Мощный поток, слышно даже здесь. Бубнят за спиной собравшиеся в гостиной люди. Охранник вошел в кухню и огляделся. Он почти сразу заметил болт. Тот выкатился на самую середину кухни. Покрытый темной смазкой, он выделялся на фоне светло-коричневой половой доски.

Охранник повернул голову. Вот откуда выпад болт. Крепеж заглушки мусоропровода. А что это торчит из дыры? Охранник шагнул вперед, наклонился… В следующую секунду мощная струя эфира ударила ему прямо в лицо.

Он мог бы предотвратить ограбление, если бы «профессор» включил компрессор чуть раньше. Охранник почувствовал бы характерный сладковатый запах еще в коридоре. Однако отравление было практически моментальным. В голове телохранителя помутилось. Пол плавно поплыл вправо и вверх. Охранник попытался позвать на помощь, но из горла вырвался лишь слабый хрип. Судорожно сжав автомат, телохранитель попытался нажать на курок. Палец слабо дернулся. Размякшие, безвольные мышцы отказывались повиноваться. Глаза охранника сами собой закрылись, а через долю секунды он уже лежал на полу, похрапывая и причмокивая во сне губами.

Эфир быстро заполнял свободное пространство. Пяти литров сжиженного газа в свободном состоянии хватило бы на то, чтобы усыпить и стадо слонов, однако похитители решили не рисковать. Когда первая бутыль опустела, «профессор» сменил ее на вторую. Компрессор исправно качал воздух. Пахло разогретым маслом.

На третьем этаже напарник уже уснувшего охранника почувствовал непривычный запах и озадаченно закрутил головой. Он был куда менее сообразительным и гораздо более молодым парнем. Ему ни разу не приходилось иметь дело с эфиром. Через секунду охранник почувствовал, как его охватывает странное чувство вялости. Что-то вроде приятного паралича. Ему не хотелось двигаться. Золотистая дымка окутала мозг. «Наверное, надо присесть, – подумал парень. – Станет получше». Он тяжело опустился на пол, привалился спиной к двери. Ещё через секунду охранник спал, приоткрыв рот и по-детски пуская слюни на подковообразный подбородок.

Тем временем эфир быстро заполнил кухню, коридор, прихожую, туалет, ванную. Межкомнатные двери были подогнаны идеально, и сладковатый газ едва просачивался в узкие щели между створками и косяком.

В гостиной Сергей Борисович рассеянно записал на пустой визитной карточке свою часть кода, протянул очередному продавцу и поднялся:

– Я оставлю вас на минуту…

Он пошел к двери, и вездесущий Призрак последовал за «боссом». На пороге мафиозо ещё раз оглянулся, затем озадаченно втянул носом воздух и – уже по инерции – потянул обе створки. Это был опрометчивый поступок. Тяжёлая волна невероятно густого, концентрированного эфира ворвалась в комнату. Приторно сладкий газ моментально заполнил доступное пространство.

Один из телохранителей рванул из наплечной кобуры пистолет, намереваясь выстрелом разбить окно, но застыл словно вкопанный, пошатнулся и рухнул грудью на стол. Оружие, выпавшее из разжавшихся пальцев, ударилось о паркет. У людей оставалось меньше секунды, чтобы что-то предпринять. Телохранители реагировали быстрее хозяев, но и им не хватило времени.

Через десять секунд все присутствующие спали. Кто растянувшись на полу, кто прямо в кресле. Сергей Борисович лежал в дверях. Призрак – рядом с хозяином.

* * *

– Всё, можешь идти, – услышал «подросток»– голос «профессора».

– Ты уверен, что они спят?

– Абсолютно. Ни одного звука. Иди.

«Подросток» упёрся спиной в заднюю стенку шахты, а предплечьями в заглушки и нажал что было силы. Стальная пластина с коробкой мусороприемника поддавалась с трудом. Сперва образовалась небольшая щель. «Подросток», захрипев от напряжения, нажал сильнее. В темноту посыпались пласты тухлого мусора. Заглушка сдвинулась еще на несколько сантиметров.

– Постарайся быстрее, – напомнил «профессор».

«Подросток» знал это. Воздух мощным потоком втягивался в шахту мусоропровода. Минут через десять концентрация эфира в квартире станет совсем незначительной. Еще через пять отравленный воздух утечет полностью. У охранников с нервной системой все в порядке. Кое-кто из «горилл» придет в себя. Правда, это произойдет не раньше чем через полчаса, но по плану и «подросток», и «профессор» должны уже быть на безопасном расстоянии от квартиры.

Толчок. Заглушка уступила еще сантиметр. Слишком медленно. Застонав от напряжения, «подросток» подтянул ноги, уперся в сталь коленями и нажал. Болты наконец выскочили из пазов, и полуметровая пластина тяжело грохнулась на пол.

– Я в квартире, – бормотнул «подросток» в микрофон.

– Поторапливайся. Уже семь минут.

– Я знаю.

«Подросток» отстегнул карабины от постромок и быстро направился к гостиной. Он точно знал, где и что искать. Акции все еще лежали на столе. Часть – рядом со спящим «крысинохвостым» юношей, часть – рядом с продавцами. Кое-что рассыпалось по полу. «Подросток» огляделся. Подобрав пистолет одного из охранников, положил на стол. Чтобы был под рукой. На всякий случай. Откинув клапаны накладных карманов, он извлек четыре аккуратно сложенных болоньевых сумки-баула.

Однако первым делом «подросток» обшарил карманы продавцов и выудил из них карточки с кодами. Продавцов было тринадцать, карточек – двадцать шесть. Сделка практически подошла к концу. На столе стоял включенный ноутбук. На экране мигал курсор. «Подэосток» склонился над компьютером. Ага, запрос уже набран. Великолепно. Подобные сюрпризы относятся к категории больших удач. Подарков судьбы. Он торопливо переписал электронный «адрес». Теперь им известны и название банка, и номера счетов, и коды. Впрочем, первое и второе они узнали бы и так, только чуть позже. Но… Своё лучше забирать сразу. Половина работы сделана. Подняв ноутбук, похититель грохнул его об пол и ударил каблуком по жалобно клацнувшей крышке. Пластиковый корпус компьютера раскололся. Отлично, отлично.

Расстегнув сумки, «подросток» принялся складывать в них акции. Сперва те, что на столе. Толстые стопки одна за другой исчезали в баулах. Первые три заполнились достаточно быстро. С четвертым пришлось повозиться. Собирая акции с пола, «подросток» прислушивался к монотонному счету «профессора». Тот засекал время. По плану на все отводилось пятнадцать минут. Прошло уже больше двенадцати. «Подросток» торопливо, комкая, хватал акции и засовывал их в баул.

– Тринадцать с половиной минут, – сообщил «профессор». – Уходи.

– Подожди, ещё не всё.

– Уходи! – рявкнул тот. – Нет времени.

«Подросток» огляделся. Часть бумаг пестрым ковром устилала пол. Но «профессор» прав. Если бы они лежали стопкой, а так… Чтобы подобрать все, уйдет слишком много времени.

– Четырнадцать минут, – нервно напомнил «профессор». – Бросай всё и уходи.

«Подросток» подхватил баулы и, согнувшись, волоком потащил их к мусоропроводу. Оказавшись на кухне, он поднатужился, перевалил первую сумку через край и спихнул вниз.

– «Рокко», это «Дейл». Принимай «посылку», – сталкивая второй баул в темноту, пробормотал «подросток».

– «Дейл», понял тебя. Первую посылку получил. Вторую… – В наушнике послышался звук приглушенного удара и сдавленный возглас: – Ха-к! Чёрт! Ты осторожнее бросай. Меня накрыло.

– Отправляю третью. – «Подросток» улыбнулся. – Можно?

– Валяй, кидай. Ловлю.

Третья сумка исчезла в шахте.

* * *

– Готовы?

Киноактер, сжимая в одной руке автомат, второй достал из кармана плоский пенал передатчика, положил большой палец на красную кнопку и оглянулся.

Тонколицый стоял у самой двери со связкой ключей в руках. Суровый и Шустрик чуть в стороне, держа «узи» на изготовку.

– Готовы!

– Раз, – на улице глухо ухала чугунная «баба», и её удары точно совпадали с ритмом счета. – Два, три!

Палец вдавил кнопку в корпус. Долей секунды позже запрятанная между вторым и третьим слоями кирпичей солидная порция аммонита, снабженная радиодетонатором, превратилась в облако раскаленной плазмы. Охрана, дежурившая в соседней квартире, ничего не успела понять. Висящий на стене ковер вздыбился и моментально вспыхнул. Из пролома брызнули осколки кирпича. Взрывная волна прокатилась по комнате, превратив обоих «секьюрити» в хорошо отбитые куски мяса. Тела охранников стали подобны желе, в них не осталось ни одной целой кости. Из ушей текла кровь – страшным давлением «секьюрити» разорвало барабанные перепонки. Плазма сожгла им лица, руки, одежду.