Текст книги "Передряга"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

За спиной у нее уже вырос плечистый.

– Там где-то музей авиации должен быть, – продолжал допытываться парень.

– Извините, не могу вам помочь.

Внезапно задняя дверца иномарки распахнулась, и из салона выпрыгнул мощный детина с внешностью заправского громилы. Плечистый толкнул Ирину прямо в объятия дружка. Женщина не успела даже сообразить, что происходит. Детина легко втащил ее в салон. Дверца захлопнулась, и иномарка, заурчав двигателем, рванула с места. Плечистый же оглянулся на окна домов, на сияющие яркими огнями витрины киосков и, засунув руки поглубже в карманы плаща, прогулочным шагом двинулся вдоль проспекта.

Ирина рванулась, но громила держал ее крепко.

– Успокойся, цыпа, – ухмыльнулся он. – Не суетись. Целее будешь.

– Не дури. – Сидящий на переднем пассажирском сиденье человек обернулся. Это был довольно симпатичный мужчина лет тридцати пяти с обаятельной улыбкой и грустными темными глазами. – Тебе всё равно не вырваться, пока мы сами тебя не отпустим.

– Кто вы такие? – задыхаясь, спросила Ирина.

– Считай, что тебя пригласили в гости.

Говорящий вновь отвернулся, но зеркальце заднего вида было повёрнуто таким образом, что женщина все время видела его глаза. В тоне мужчины не слышалось враждебности, и это несколько успокаивало.

– Главное, не делай глупостей, и все закончится хорошо.

– Куда вы меня везете? Что вам нужно?

– В гости. – Мужчина вновь улыбнулся вполне дружелюбно. – Как я и говорил. А нужно нам самую малость. Чтобы твои друзья вернули то, что они должны вернуть.

– Я не понимаю.

– И хорошо. Зачем тебе? Много будешь знать – скоро состаришься.

– И помрёшь, – гоготнул детина.

Ирина повернулась к нему. Лицо её стало холодно-бесстрастным.

– Че? – спросил громила. – Да не шугайся. Будешь хорошо себя вести – ничё с тобой не случится. Поразвлечёмся маленько и отпустим. Ещё и денежек на такси дадим. «Зелёных».

Ирина вдруг подалась вперёд, почти прижавшись к амбалу грудью, и впилась ему пальцами в лицо. Судя по всему, метила она в глаза, но бугай успел отпрянуть. Неожидав такой прыти от худенькой женщины, он разжал хватку, заревел:

– Су-ука!

Ирина рванулась, намереваясь выскочить из машины. Ей даже удалось распахнуть дверцу, но пальцы бугая болезненно-сильно сомкнулись на её плече. Второй рукой громила зажимал щеку. Сама не желая того, женщина угодила ему в нервный узел над верхней челюстью. Лицо амбала перекосило от злобы.

– Тварь! – рявкнул он и вдруг коротко и точно ударил Ирину в солнечное сплетение.

Женщина задохнулась от боли и переломилась пополам, закашлялась. Амбал ударил ее еще раз, по голове. Уже не примериваясь, а так, наотмашь, сверху вниз. Она застонала.

– Хватит, хватит, – остановил бугая обаятельный. – Убьёшь ведь.

– Хрен с ней! – Громила зло уставился на всё ещё согнувшуюся Ирину. – Сука, я бы её прям щас замочил.

Обаятельный повернулся к женщине.

– Ну зачем ты так? Я же сказал: «В гости». Ты не знаешь слова «гости»? Посидим, выпьем хорошей водки. Ты пьёшь водку или предпочитаешь что-нибудь послабее? – и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Шашлык вкусный покушаем. Любишь шашлык? Я так и думал. Подождём, пока твои друзья принесут бумаги. И всё. Потом отвезем тебя домой. Это называется «гости».

Голос звучал спокойно, увещевающе, смешиваясь с монотонным бурчанием мотора. Непонятно было, издевается мужчина или это его обычная манера разговора. Ирина выпрямилась, стараясь отдышаться. По лицу ее текли слезы. Мужчина посмотрел в зеркало, обернулся и, достав из кармана платок, принялся вытирать женщине щеки, приговаривая:

– Видишь, ничего страшного. Мы обычные люди. Такие же, как и все остальные. Тебе нечего бояться. Вот если бы ты пригласила меня в гости, я бы не боялся и не убегал. Ты пригласишь меня в гости? Пригласишь? – Женщина кивнула. Теперь она почувствовала за его внешней умиротворенностью нечто другое, не передаваемое обычными словами. Нечто ватно-жуткое, переживаемое только в душных ночных кошмарах. – Вот и хорошо. Мы еще будем друзьями, увидишь. Ты любишь друзей? Я, например, люблю и стараюсь их не огорчать.

– Я не буду… огорчать… – едва слышно произнесла Ирина.

Она пока ещё не совсем оправилась после ударов громилы.

– Прекрасно. – Мужчина снова улыбнулся. У него была хорошая улыбка. Аленделоновская.

Повернувшись, он опустил стекло и выбросил платок в окно.

* * *

«Телефон затрезвонил часа в три ночи. Ирина должна была бы давно приехать. Я жадно ловил гул лифта, ожидая, что вот сейчас кабина остановится на нашем этаже, лязгнет тяжело сетчатая дверь, а затем по прихожей раскатится веселенькая трель. Лифт упрямо проползал мимо. Трели не было. Ирина так и не появилась. В двенадцать я забеспокоился. К часу начал здорово нервничать. Теперь же находился на грани паники. Олег вновь оказался прав, и это меня напугало. Он, несомненно, знал ТОТ мир лучше меня, неплохо разбирался в его тонкостях, мог заранее спрогнозировать, чего следует ожидать и бояться, откуда придут неприятности и как себя вести, когда они, неприятности, случатся. Сказал „твою женщину украдут“ – украли. Но ещё Олег сказал, что Ирину убьют…

Сейчас он сидел напротив, в стареньком кресле, положив винтовку поперек живота, и наблюдал за мной. Я же расхаживал по комнате из угла в угол. Когда телефон разразился неприятной, режущей трелью, Олег кивнул:

– Возьми трубку. Только спокойно, спокойно, без суеты. Не давай им понять, что ты взволнован. – Я смотрел на телефон словно загипнотизированный. Как будто и не телефон это был вовсе, а бомба замедленного действия, отсчитывающая последние секунды наших жизней. – Переведи дыхание. Так, хорошо. Теперь медленно снимай трубку. Давай.

Я протянул руку, коснулся кончиками пальцев трубки, и на мгновение мне показалось, что она раскалена докрасна.

– Алло!

– Иван Владимирович? – Собеседник, в точности как Сергей Борисович, был спокоен и корректен. Что-то странное происходит с бандитами в последнее время. Или только с их „боссами“? Хотя… это только дундуки орут на дундуков. Вот такая ледяная, безупречная вежливость производит куда более сильное впечатление. – Доброй ночи.

– Ну, доброй, – ответил я с вполне оправданным раздражением человека, которого вытащили из тёплой кровати. – И что дальше.

– Ваша Ирочка у нас в гостях. Она просто чудо.

Человек засмеялся. Не издевательски, а в точности как добряк и умница, сообщающий лучшему другу о крупном выигрыше в лотерею. Сердце мое ухнуло в пропасть. Тело сковало оцепенение.

– Какая Ирочка? – старательно „не понимая“, спросил я.

Олег вдруг зевнул, широко и смачно. Через секунду сам собой распахнулся и мой рот. Олег улыбнулся, кивнул удовлетворенно и показал большой палец.

– Ива-ан Владимирович, не надо. Вроде бы умный, образованный человек, а разыгрываете какой-то дешёвый спектакль. Впрочем, вы режиссер, вам простительно. На первый раз. Так вот, Ирочка погостит у нас, пока вы не вернете наши акции.

– Какие еще акции? – Возмущение получилось у меня вполне натурально. – Слушайте, вам что, делать нечего? Если не перестанете хулиганить, позвоню в милицию.

Я бросил трубку.

– Молодец! – Олег выглядел довольным. – Хорошо говорил. Убедительно. – Телефон затрезвонил снова. – Теперь будь осторожен. Не переигрывай.

– Ну в чём дело? – сорвал я трубку.

– Иван Владимирович, не стройте из себя идиота, – резко произнес звонящий. – Иначе через минуту услышите предсмертный крик вашей подруги.

– Убивайте хоть сию секунду, плевать я хотел на неё.

– В самом деле? – Человек неприятно засмеялся. – Умный ход. Не думал, что вы настолько упрямы. Ладно, попробуем иначе. Если не ошибаюсь, Туча обещал убить вас, если кто-нибудь проникнет в квартиру. Верно?

– Я не знаю, о чем идет разговор. Кто такой Туча и кто, собственно, вы?

– Туча – прозвище покойного Сергея Борисовича. Я – его преемник. Можете звать меня Тимофеем. Вас это устраивает?

– Допустим. Откуда у вас информация о нашей договорённости и об акциях?

– Есть человечек, поделился секретом.

– Что за человечек?

– Да вы его видели. Он приезжал к вам в фирму вместе с Сергей Борисычем. Володя – „советник“.

– Я могу с ним поговорить?

– Не думаю. Он уже уволен. – Собеседник снова засмеялся, но на сей раз смех прозвучал зловеще. – Так вот, ваша договоренность меня не касается. Но Сергей Борисович заплатил за акции деньгами, взятыми из „общака“. Сумма, как вы понимаете, не маленькая. Я обязан вернуть либо деньги, либо акции и наказать тех, кто посягает на нашу собственность. Найдите этих людей, принесите бумаги – сохраните жизнь себе и своей подруге.

– Интересное дело. Ну, бумаги ещё туда-сюда, а как, по-вашему, я найду похитителей?

– Это уж меня не касается. Думайте. Надеюсь, мы друг друга поняли. Выясните насчет акций – звоните. Номер „связного“ телефона вам известен. Да, ещё одна мелочь. Человек вы рисковый, да и работа у вас опасная, всякое может случиться. Так вот, чтобы дело не дошло до беды, мои люди за вами присмотрят. Доброй ночи.

Не дожидаясь моего ответа, он повесил трубку. Олег с любопытством поинтересовался:

– И что?

– Это не „взломщики“.

– Как не „взломщики“? А кто же?

– Преемник покойного Сергей Борисыча. Требует акции и похитителей в придачу. Иначе грозится убить и меня, и Иру. К тому же за нами теперь следят.

– Масштабно мыслит дядечка. Ну да ничего. Объявились мафиозо – объявятся и „взломщики“.

– Как бы они не объявились на моих похоронах, – буркнул я.

После разговора с „преемником“ пылу у меня поубавилось.

– Не волнуйся. – Олег весело подмигнул. – Мы их поймаем раньше».

Глава 18

Всю ночь Олялин просидел в своем кабинете, изучая фотографии и видеозаписи, сверяя увиденное на экране с заметками в журнале наблюдений. Дело осложнялось тем, что для получения полной картины ему приходилось синхронизировать записи сразу двух постов. В конце концов он выжал из них практически все возможное. Если бы сейчас спросили, кто и в какой момент появился у дома, Олялин, пожалуй, ответил бы не задумываясь. Но его интересовали только люди, ВХОДИВШИЕ в дом, а таких было не слишком много. Будни. С самого начала он предположил, что похитители должны были появиться за несколько часов до ограбления. Особое внимание Олялин уделял мужчинам.

В десять минут седьмого он позвонил одному из бывших коллег «по цеху» и попросил выяснить для него подробности вчерашнего взрыва. Не бесплатно, разумеется. В половине восьмого к нему в кабинет постучали.

Олялин выключил видеомагнитофон, повернулся к двери, гаркнул:

– Войдите!

Гость оказался мужчиной в летах, с наружностью, о которой принято говорить: «ничем не примечательная». Пухловатый бородач обычного сложения с обычной походкой. Всё обычное и даже слишком.

– Здравствуй, Миша. – Олялин поднялся и пожал гостю руку.

– Боря, – взмолился тот, – я тебя умоляю, никаких имен, ладно?

– Что-то ты дерганый, – заметил хозяин кабинета.

– Станешь тут… – Миша подсел к столу. Однако устроился не вольготно, а на краешке стула. – Вокруг дела, которым ты интересуешься, такая возня идёт – страшно становится. Всё списывают на мафию, но ты понимаешь…

– Понимаю, – кивнул Олялин. – Большие шишки интересуются.

– Очень большие, дорогой. Очень. – Миша понизил голос. – Пашем как проклятые. Отдыхаем прямо в кабинетах. Начальство каждые полчаса с рапортом наверх бегает. Вот так, дорогой.

– Ладно, расскажи, что вам удалось выяснить.

– Предположительно похитителей было девять человек. Работали двумя группами. Вероятные схемы: три – шесть либо пять – четыре. Какая из групп забрала акции – неизвестно. Использовали пять стволов. Всё оружие «чистое». Пятеро похитителей вошли в дом под видом охраны. Двое – как один из жильцов и его гость. Восьмой вывозил груз на мусоровозке. Девятый координировал действия похитителей, прикрывал.

– Профессор и женщина, – констатировал Олялин.

– Подросток, – поправил Миша. – Откуда информация?

– У меня свои источники.

– Очень опасные источники, Боря. Я бы на твоём месте это дело бросил. Слишком важные люди в нём завязаны.

– Мусоровозку нашли?

– Нашли. В двух кварталах от дома. «Пальцев» нет и акций тоже нет. Наши эксперты облазили его сверху донизу. Пару ниточек нашли. Сейчас работают.

– Рассказывай дальше. Удалось установить личности похитителей?

– Одного. Некий Диденко Иван Владимирович, владелец фирмы «Холодок». Он выронил «пушку» на площадке, очевидно, когда убегал. На «щёчках» остались его «пальцы».

– Что за фирма?

– Трудно сказать. Официальная легенда – торгуют холодильниками, но по нашим каналам несколько раз всплывала различная информация… Словом, есть подозрение, что «Холодок» не брезговал вымогательствами и промышленным шпионажем. Вот так, дорогой. Один из сотрудников фирмы убит два дня назад. На второго совершено покушение. Офис разгромлен. Местонахождение остальных пока неизвестно. Двое из них раньше работали у нас.

– Кто? Фамилии можешь назвать?

– Могу, но только, Боря…

– Обещаю, информация никуда не пойдёт.

Гость покачал головой.

– Ездишь ты на мне, Боря, ездишь. Деньги зарабатываешь.

Намёк был не слишком тонок. Олялин достал из кармана тонкую пачку стодолларовых купюр, положил на стол.

– Фамилии?

Миша выудил из кармана лист бумаги с нацарапанными на нем фамилиями, адресами, телефонами и протянул Олялину.

– Держи, мироед. Там все сотрудники. Наших я пометил крестиками.

Олялин подтолкнул к гостю банкноты. Миша с ловкостью фокусника подхватил их и спрятал в карман.

– Ещё что-нибудь есть?

– По показаниям свидетелей, как раз в момент взрыва рядом с местом происшествия находилась группа туристов. Человек двенадцать. У них с собой была видеокамера, так что они засняли все от начала и до конца. Есть мнение, что на пленке могут быть зафиксированы похитители.

– Что за туристы? Иностранцы? Наши?

– Наши. Пацанва какая-то и с ними один взрослый. Бородатый мужчина лет сорока. Примет, конечно, никто не запомнил. Одеваются они сейчас все одинаково. Что провинциалы, что городские. Ребята шерстят гостиницы, проверяют билетные кассы вокзалов и аэропортов. Ищем, дорогой, ищем.

– Всю «контору», что ли, на уши поставили?

– Так я же говорю: народу задействовано – тьма.

– А кто работать остался?

Гость усмехнулся.

– Да никто. Сейчас все брошены на этот теракт. Проводятся массовые облавы, ищут виновных, МВД подключили.

– МВД? С каких это пор «контора» и МВД работают вместе?

– Не вместе. Их тоже близко не подпускают. Так, подай-принеси. Нам, чтобы такую операцию за короткий срок провернуть, понадобилось бы вдвое народу на работу нанять.

– Трупы опознали?

– Человек пять всего. Еще восемь лежат, ждут своей очереди, фрагментами. От кого нога, от кого рука, от кого только палец или ухо. А с остальными даже возиться не стали. Не с чем.

– Есть среди убитых Сергей Борисович Тучков?

– Туча? Лично не опознали, но в этом, как ты понимаешь, ничего удивительного нет. Зато опознали его личного телохранителя. А Тучков-то без этого парня даже в сортир не ходил. Так что можешь быть уверен – Тучков отправился к праотцам.

– А парень двадцати пяти лет, худощавый, рост – метр семьдесят восемь, длинные волосы, собранные в хвостик?

– Не припомню.

– Понятно. – Олялин просмотрел список, отданный ему Михаилом. – Значит, так. Я тебе дал пять «штук». Получишь еще втрое, если предупредишь меня о туристах, когда их найдут. Или о личностях похитителей. Только я должен узнать об этом самым первым. Понятно?

– Понятно-то понятно, дорогой. Да только это уж не от меня зависит. Нет, я бы, конечно, с удовольствием. Мне лишние деньги не помешают, но не все в моих силах. – Миша поднялся, задвинул стул. – Побегу. Отлучаться надолго нельзя.

– Беги, – теряя к собеседнику интерес, сказал Олялин, вновь углубляясь в список. Когда гость открыл дверь, он, не прерывая чтения, произнёс громко: – Втрое.

– Я помню, – подтвердил Миша и вышел.

Когда через несколько минут в кабинет вошли сотрудники безопасности банка – «личная гвардия», Олялин поднялся и резко, быстро принялся отдавать команды:

– Ты и ты – группа номер один. Вы двое – группа номер два. Вы – третья группа. Бегом по гостиницам среднего класса. Опросите всех регистраторов. Старайтесь не привлекать к себе излишнего внимания. Ищем группу туристов, предположительно провинциалов либо ленинградцев, приехавших в Москву максимум два-три дня назад. Человек двенадцать ребят, возможно, пара девочек. С ними один взрослый мужчина. Ты, ты и ты – по крупным музеям. ЦДХ, Третьяковка, музей истории Рублёва и так далее. Музей Высоцкого обязательно. Ты – в музей Станиславского. Если были подобные группы, выясните, кто и когда заказывал экскурсию. Был ли автобус. Может быть, кто-нибудь из смотрителей их запомнил, разговоры услышал.

– Почему с театральным уклоном? – поинтересовался высокий парень с непомерно широченными плечами.

– Что это за группа такая: много подростков и один – один! – взрослый? Наверняка тамошняя интеллигенция. Небогатые, на дорогую одежду свидетели обратили бы внимание. Да богатых и не отпустили бы с одним взрослым. Не из области. Из области проще выбраться в Москву – не было бы смысла тащить видеокамеру. Фотоаппарат – да. Камеру – нет. Люди, не испорченные цивилизацией. Романтики. Девяносто против десяти – какой-то местечковый подростковый театр. Куда они пойдут первым делом? Станиславский, Высоцкий, Рублёв, Третьяковка. На столичные театры у них денег нет, конечно. Равно как и на приличные гостиницы. В своём «мотеле» они не сидят. Мотаются по экскурсиям. Нам важно узнать, где они проживают, выяснить, куда поехали на экскурсию сегодня, найти их и перехватить видеозапись прежде, чем это сделает милиция или ФСБ. Тому, кто обнаружит группу, премия – две «штуки» баксов. От меня лично. Тому, кто принесет запись, – три. Вы, – Олялин повернулся к свободным людям, – займетесь вот этими ребятами, – на стол лёг принесенный Михаилом список. – Я хочу знать о них все. Где они сейчас, что делали вчера в течение дня. Подробно. Остальные остаются в качестве мобильных групп. По командам разобьётесь сами. Ты – координатор. Если поиски проведёшь быстро и, главное, результативно, – «штука». – Олялин хлопнул в ладоши. – За работу, парни. У нас очень мало времени.

* * *

– Половина восьмого. Пора.

Тонколицый поднялся, проверил обойму и с резким щелчком загнал её в магазин «узи». Оснащенное глушителем оружие он сунул в специальную наплечную кобуру. Сегодня Тонколицый был одет необычно. Тяжелые ботинки на толстой каучуковой подошве, широкие штаны, однотонная светлая куртка и полосатый свитер навыпуск. Талию перепоясывала массивная сумка-кошель. За плечами – джинсовый рюкзачок. На голове, обручем, цветастый платок. При помощи пены Тонколицый зачесал волосы гладко назад и разделил на отдельные пряди. Глаза скрывают большие солнцезащитные очки. Короткие, едва касающиеся острых скул бачки. Над верхней губой тонкий росчерк щегольских усиков. Лицо и руки благодаря тональному крему приобрели коричневато-жёлтый оттенок. Словом, внешность его претерпела значительные изменения.

– Значит, действуем как договорились. Никаких отступлений.

Киноёктер, затянутый в привычный классический костюм, голубую рубашку и галстук, выглядел довольно уверенно, несмотря на то, что именно ему предстояло идти на встречу с посредником и он не мог взять с собой оружия. Молчаливый, одетый в тёмно-серые штаны, такую же куртку и высокие башмаки, передернул затвор, поставил автомат на предохранитель и бросил в небольшую сумку, которую закинул на плечо.

Тонколицый повернулся к Рыхлому.

– Ты помнишь, что должен сделать?

– Да, конечно, – кивнул тот. – Подберу его парней, – он мотнул головой в сторону Киноактёра, – и мы все вместе закупорим «берлогу».

– Отлично. Что делаешь ты? – Тонколицый повернулся к Суровому.

– Смотрю, чтобы эти придурки никуда не смылись.

– Если они все-таки попробуют уйти до приезда подмоги, как ты поступишь?

– Да помню я все, не мальчик, – не без раздражения отмахнулся Суровый.

– Как ты поступишь? – терпеливо повторил Тонколицый.

– Свяжусь по телефону с Шустриком, а потом с вами.

– Правильно. Где мы встречаемся, если что-то пойдёт не так?

– В «Измайлове», – ответил Шустрик.

– В семь вечера, – добавил Суровый.

– Все верно. Ну, – Тонколицый обвел взглядом компанию, – с Богом, ребята. Поехали.

Они спустились во двор, где расселись по машинам. Молчаливый, Киноактёр и Тонколицый в вишнёвую «четвёрку», Суровый и Шустрик, – в светло-серую «трёшку». Киноактёр отсалютовал им через стекло. Машины покатились к выезду со двора и здесь разъехались в разные стороны.

* * *

Посредник оглядел своих людей. Их было семеро. Они расселись по комнате – кто в кресле, кто на кровати, смотрели на посредника внимательно, ловя каждое его слово.

– Схема простая, – спокойно вещал тот. – Коля и Митя – «закрываете» номер; Толик и Сергей – блокируете стоянку с правой стороны; Антон и Сема – с левой. Ты, Веня, останешься со мной. Все помнят свои задачи? Как только я войду в гостиницу, можете начинать. Желательно подойти максимально близко и стрелять наверняка. Ни один из них не должен уйти.

Киллеры закивали. Они все помнят. Никто – так никто.

– Ты думаешь, эти парни приедут все вместе? – поинтересовался Митя.

– Конечно. Полагаю, они не слишком доверяют друг другу. Когда речь идет о таких деньгах, доверять можно только себе самому. Да и то лучше не рисковать. – Вся компания засмеялась. – Проверяем оружие, ребята. И помните, эти парни – волки натасканные. Случится осечка – можете смело записывать себя в покойники. Они сориентируются в ситуации мгновенно. Дадите им время очухаться, взяться за оружие – не досчитаетесь троих, а то и четверых.

Из сумок появились две короткие автоматические винтовки с оптическими прицелами. Убийцы проверяли наполненность магазинов, щелкали затворами, навинчивали на стволы глушители. Каждый из них был уверен в оружии, но проверка никому и никогда не мешала. Как говорится, надеяться – надейся, а сам не плошай.

– Готовы? – Посредник посмотрел на часы. – Двадцать минут девятого. Пошли, пора. Надо занять позиции заранее, пока наши «друзья» не появились.

Они вышли из номера и направились к лифтовой площадке, шагнули в кабину. Внизу, в холле, было шумно. Толчея. Оно и понятно, суббота и воскресенье – базарные дни. В столицу съезжается много самого разного народа. Не каждый может позволить себе «Метрополь», «Савой», «Асторию» и даже «Интурист». С другой стороны, не пойдут же уважающие и уважаемые люди в Дом колхозника? «Минск», «Москва» и «Россия», ввиду неменяющейся близости к центру, оккупированы постояльцами со времен Ноя и до второго пришествия. Тотально. Да и хлопотно там. Власть имущие – плохие соседи, беспокойные. Из-за них крутятся рядом многочисленные представители МВД и ФСБ. То проверку паспортного режима затеют, потому что какому-то депутату не понравилось, как на него в буфете залетный южный гость посмотрел. То облава случится. Доказывай потом, что ты не верблюд и приехал торговать не анашой, а всего лишь безопасными ананасами и киви, выращенными «э… на своем огороде, вот этими руками. А он говорит, что я не работаю, э…»

Потому-то в «Измайлове» всегда много народу. Местечко спокойное. Набеги милиции случаются нечасто. А что еще нужно честному гражданину? На это рассчитывал посредник. На это же рассчитывал и Тонколицый.

Убийцы пробились через толпу к дверям и здесь разделились. Четверо направились к дверям, посредник и трое плечистых ребят – к стойке администратора. Правда, остановились они, не доходя. Стояли, наблюдая за товарищами, не замечая, что за ними, в свою очередь, тоже наблюдают. Высокий легкомысленно одетый мужчина. По виду из-за загара, тонких усиков и баков – похожий на испанца.

Тонколицый, расположившийся в кресле, метрах в десяти от убийц, держал в руке сотовый телефон, но, несмотря на гомон, говорил довольно тихо. Так, что его плохо слышали даже сидящие рядом. Во второй руке он держал ручку и по ходу дела «заполнял» гостиничную анкету.

– Выходят. Четверо, – почему-то на английском языке бубнил «испанец». – Видишь их?

– Ага, вижу, – откликнулся собеседник. – По-моему, собираются блокировать стоянку. Точно. Заказчик намеревается нас убрать.

– Очевидно, мы нужнее ему мертвыми, чем живыми. А ты думал, будет иначе?

– Надеялся. Вот и верь честным людям после этого, – вздохнул сидящий за рулем пикапа Молчаливый, прижимая к глазам бинокль. – Мы «сняли» их «тачки».

– Хорошо.

– Внутри много народу?

– Трое и посредник. У каждого, конечно, по «стволу» за пазухой.

– Справишься?

– Думаю, да.

– Смотри, поосторожнее там.

– Вам тоже удачи. Отбой.

Тонколицый сложил телефон, сунул в карман и, повернувшись к сидящему рядом пожилому южанину, спросил с непередаваемым акцентом:

– Скажьитье, пожалюста, я прафилна написат сдиес?

* * *

Лифт остановился на шестом, а затем на девятом этаже. Дело осложнялось тем, что, помимо посредника и трех убийц, в кабину вошли две женщины. Тонколицый аккуратно сложил анкету, подхватил рюкзак и поднялся. Беспечно насвистывая, он вошел в освободившуюся кабинку и нажал кнопку девятого этажа.

* * *

На стоянке в салонах двух «девяток» с затененными стеклами Антон и Толик примеривались к винтовкам. Через оптические прицелы они разглядывали машины, выверяя сектор обстрела.

Сема, сидящий за рулем одной из машин, повернулся к Антону, спросил не без любопытства:

– Достанешь?

– Без проблем, – ответил тот.

Линия огня была очень удачной. Незанятыми оставались лишь два места, и каждое из них простреливалось практически полностью. Исполнителям придется припарковаться на одном из них. «Цели», сидящие в салоне, будут как на ладони.

– Пустяковая работа. Для начинающих, – добавил Антон.

* * *

Тонколицый вышел из кабины лифта и, широко, белозубо улыбаясь, направился к столику коридорной.

– Страстфуйтье.

– Здравствуйте, – улыбнулась ему в ответ девушка. – Чем могу помочь?

– Долшны пыли прийти дфе шеншин. Мой кароший снакомый. Они ест?

– Две женщины?

– Си. Щас екать лифт. Я фидеть. Ние успеть докнат.

– Да. Они только что поднялись. Проживают в девятьсот сорок втором номере. По коридору направо.

– Грациес. – Тонколицый посмотрел в потолок, словно вспоминая, а затем, улыбнувшись ещё шире, радостно произнес по слогам: – Спа-си-по.

– Пожалуйста, – улыбнулась девушка.

Тонколицый прошел к нужному номеру, постучал. Из-за двери донеслось раскатистое, уверенное:

– Шо надо?

Створка приоткрылась. Тонколицый улыбнулся. Они самые, родимые, провинциальные покорительницы столицы. Здрась…

– Исфинитие. Я очипся.

– Да ничо. – Хозяйка номера с любопытством разглядывала гостя. Симпатичный. – Мир, дружба, а? – припомнила она интернациональный лексикон времён «холодной войны».

– Си. Мьир. Трюнша. Очипся. Исфинитие.

– Пока. Заходи, если шо.

– Грациес.

Тонколицый вернулся к столу коридорной, развел руками.

– Очипся. Это по-рюсски… Опостал. Ся.

– Обознался, – поправила девушка, улыбаясь.

Она с самого начала так и подумала. Что может быть общего у этого «фирмача» с двумя хабалками?

– Си.

Тонколицый вызвал лифт, повздыхал для виду. Когда двери открылись, вошел в кабину и нажал кнопку с цифрой «семь». Дальше придется спускаться по лестнице. Не стоит раньше времени светиться перед коридорной.

* * *

Шустрик подобрал ребят Киноактера у метро «Краснопресненская». Их оказалось семеро. Компанейские парни, общительные, но с легким налетом пренебрежительности, свойственной «профи». Они умели отнимать жизни, и эта «работа» не вызывала у них нравственных мучений. В плане убийства все семеро были на голову выше простых обывателей. Это давало им внутреннее право смотреть на рядовых граждан немного свысока. Приехали на двух машинах. Стояли поодаль, болтали. Рыхлый подошел к компании, остановился, поглядывая из-под бровей, позвал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Александр!

Один из парней обернулся, шагнул навстречу, но руки не протянул:

– Ты Шустрик?

– Для кого Шустрик, а для кого и Геннадий Ефимыч.

– Ну хорошо, Геннадий Ефимыч. Бабки с тобой?

– А ты работу сделал, что о бабках спрашиваешь?

Александр усмехнулся, прищурился:

– Деловой, да?

– Вроде тебя. – Рыхлому они не понравились. Слишком молоды, а значит – беспринципны. Он не любил беспринципных. – Так мы едем? Или ты целый день намерен болтать?

– Ладно, – согласился Александр, решив что-то для себя. – Показывай дорогу.

Вся компания расселась по машинам.

* * *

Андрей и Павел выбрались из служебной машины у площади Маяковского, остановились на пересечении Садового кольца и Тверской. Андрей, прищурившись, посмотрел на стены домов, спросил:

– Далеко?

– Нет. Всего квартал.

– В какую сторону?

– Налево. – Они зашагали к Белорусскому вокзалу. – Во-он, видишь на той стороне дом? Восьмиэтажка, вокруг окон копоть.

– Вижу, – ответил Андрей. – Сильно рвануло?

– Нормально. В квартире всегда сильно получается. Хорошо ещё, дом «сталинский». В современном, блочном, весь подъезд бы просел. А тут всего две квартиры.

Они перешли Тверскую по подземному переходу в двадцати метрах от нужного двора. У арки стоял милицейский пост. Два сержанта, видать, только что окончивших школу милиции.

– Привет, коллеги, – поздоровался Павел, демонстрируя удостоверение.

Сержанты уставились на него.

– Здравия желаю, товарищ старший лейтенант, – буркнул один.

– Как служба?

– А-а-а! – Один из постовых безнадежно махнул рукой.

– Что так?

Говоря, Павел разглядывал интересующие его окна. Ни одного стекла. Остаток обгоревшей занавески колышет ветер. Тряпки какие-то на деревьях болтаются.

– Фээсбэшники забодали уже, – с готовностью посетовал сержант. – Мотаются туда-сюда всё время.

– Пройти можно? – Андрей показал свои «корочки», кивнул в сторону подъезда.

– Да пройти-то можно. – Постовые почему-то переглянулись. – До подъезда.

– Почему до подъезда?

– А там «костюмы» дежурят. Дальше первого этажа никого без паспорта с пропиской не пускают.

– Вон что! – Павел вытянул губы трубочкой, покрутил ими вправо-влево, хмыкнул. – А в чем дело, не сказали?

– Не. Приехал какой-то полковник из управления, – поделился постовой, – сказал, что имеется распоряжение министра. Дело передается в ведение «конторы».

– Интере-есно, интересно. Вы давно здесь стоите?

– Со вчера. В девять сменят.

– Скорей бы, – вздохнул второй. – Опухли уже.

– А кто первым на место происшествия вчера прибыл, не в курсе случайно?

– Почему не в курсе? В курсе. Сначала наряд ППС приехал, потом ребята из отделения примчались. «Скорые», «пожарки», саперы. А уж минут через двадцать только спецы из Антитеррористического центра подкатили. Ну тут и началось. Опера «конторские», чины всякие. Наших сразу в оцепление поставили и больше в квартиру, – ну ту, где взрыв был, – не пускали.