Текст книги "Передряга"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 32 страниц)

– Чёрт! – Мне никогда не нравилось чувствовать себя идиотом. – Может быть, позвонить и отказаться? Раз уж он передёргивает?

– Не получится. – Пётр говорил слегка рассеянно, словно параллельно размышлял еще о чем-то. – Ты сказал „да“. Теперь обратного пути нет. В тех самых узких кругах это называется „высунуть язык“. Согласившись, ты „высунул язык“. Иначе говоря, назвался груздём. Теперь полезай в кузов.

– Та-а-ак, – растерянно протянул я. Подобным наглым образом меня поймали первый рез. И, по моему разумению, часть вины всё-таки лежала на Петре. – Мог бы и предупредить заранее, партнёр.

– Забыл, – лаконично ответил Петр. – У меня полным-полно и своих забот. Впрочем, это не имеет ровным счётом никакого значения. Я, кстати, не знал, что он мафиозо. По голосу – нормальный мужик, Да и у тебя, между прочим, на плечах голова, а не капустный кочан.

Значит, у него полным-полно своих забот, а до мена ему дела нет. Я не в счёт.

– Ну, извини. Извини, что отвлекаю тебя от особо важных дел.

Если бы сарказм убивал, то Пётр рухнул бы как подкошенный, Но он не рухнул, только кивнул.

– Ничего страшного.

– Но может, ты выберешь все-таки пару минут, объяснишь мне, бестолковому, почему я теперь решаю один и где ты пропадал все утро? И почему, кстати, твой номер не отвечал? И какого черта вообще происходит?

– Забыл вчера поставить аккумулятор на подзарядку. – Он вынул из кейса телефон и положил на стол. – Держи. Ты сегодня в офисе, а я в основном в бегах. Возьму пока твой аппарат, а тебе оставлю свой. Зарядится батарея – сможешь пользоваться. Лады?

– Да пожалуйста, – раздраженно ответил я. – Мне плевать на эти телефоны, возьми хоть оба. Я только хочу знать, что происходит?

– Телефон через пару дней верну, – бормотал, не слушая, Пётр. – В Штатах он мне не понадобится, а оформлен все равно на тебя, Хочешь – сдай, не хочешь – оставь себе.

– Послушай, какого…

– Я больше не работаю в фирме, – внезапно оборвал он меня.

– В каком смысле?

– В прямом. – Пётр вытащил из общей стопки пару бумаг, положил на стол. – Выхожу из дела.

– То есть?

– То есть выхожу. Оставляю фирму. Женюсь. Сваливаю из страны. По полной программе.

– Постой, постой… Когда?

– На этой неделе, – ответил Пётр.

– А точнее?

– Вылет из Шереметьева-2, рейс в одиннадцать тридцать утра, в эту пятницу. Я, кстати, уже подыскал покупателя на свое место. Нормальный парень. Толковый. Ему вроде бы все тут понравилось. В течение трёх дней перерегистрируем документы и… у тебя появился новый компаньон. Вот так.

Во время разговора он все время выдвигал ящики стола, что-то искал, что-то перекладывал. Какие-то веши складывал в кейс, какие-то в огромную матерчатую сумку, которую принёс с собой.

– Так это ты с ним приходил сегодня? – насупился я.

– Вот именно. Хотел вас познакомить, да не вышло. Ничего, скоро познакомитесь сами.

Я уже просто лопался от бешенства. Пётр, можно сказать, „подставил“ меня Сергею Борисовичу, сбросил мне на плечи весь груз ответственности, а теперь еще и продает свою долю, даже не посчитав нужным предупредить. В результате получается, как в анекдоте. Я в дерьме, а он в белом фраке. И ему плевать. Ни тени вины.

– Это серьёзно? Я имею в виду нового компаньона.

– Куда уж серьёзней.

– Не нужен мне никакой новый компаньон. Я сам выкуплю твою долю, – решительно предложил я, уже прикидывая в уме, за какой срок мне удастся собрать деньги.

Пётр усмехнулся,

– Этого я и боялся. Не обижайся, но нет.

– Потому нет?

– Потому. Ты не силен в тактическом планировании. Стратегия тебе удается, но тактика в нашем деле не менее важна. Ты же, говоря откровенно, похож на осла. Кто-то постоянно должен идти впереди с морковкой на верёвочке. Тогда, и только тогда, ты двигаешься в нужном направлении. Иначе начинаются шатания из стороны в сторону. Согласен, у тебя здорово получается придумывать „сценарии“, строить схемы, но это ещё не бизнес. Схема сама по себе ничего не стоит. Ее необходимо довести до ума. Как в музыке. Нужно не только придумать мелодию, но и записать ее на бумаге, хорошо аранжировать, подобрать исполнителей. Ты ничего этого не умеешь. В одиночку тебе не выжить. Либо сожрут конкуренты, либо где-нибудь подставишься и нарвёшься в результате на пулю. Знаешь, сколько раз я подчищал твои ошибки?

– Что-то ты раньше об этом не говорил.

– Не считал нужным. Дело сделано, чего болтать, – отрубил Петр. – А вот теперь говорю. Если бы не это, ты бы давно уже перекочевал в мир иной. Иван, наш бизнес куда более опасен, чем тебе кажется. Сегодняшний случай тому подтверждение.

– Чёрт возьми, да это по твоей милости я влез в помойную яму! Если бы ты не „забыл“ предупредить меня, если бы, проводя время со своей… невестой, выкроил бы минутку и набрал номер моего телефона, всё прошло бы иначе! Благодаря тебе меня взяли в оборот, как последнюю дешевку!

Я ожидал услышать от него хотя бы формальное „извнни“. Надо знать Петра. Он не кинулся бы помогать, даже если бы у меня под ногами разверзлась пропасть. Что, по сути, и произошло. На это я не рассчитывал, хотя и надеялся в глубине души. Однако слова извинения были мне необходимы. Прежде всего для того, чтобы не чувствовать себя откровенным дураком. Пётр снова оторвался от бумаг, посмотрел на меня и наконец ответил:

– Ты влип не из-за меня, а из-за себя. И только из-за себя. Можно было потянуть время. Сказать, что без моего личного присутствия не станешь принимать решения. У тебя была куча возможностей, но ты умудрился не сделать ни одного правильного хода. И, что гораздо хуже, сказал то, чего говорить не должен был ни в коем случае.

– Что же?

– „Я согласен“.

Иногда меня поражает умение Петра перекладывать вину с больной головы на здоровую. Причем он делает это настолько грациозно, что в результате вы начинаете сомневаться, кто же из вас на самом деле дурак.

В общем, мне стало понятно, что спорить с ним бесполезно. Как, впрочем, и всегда.

– Ничего, справлюсь как-нибудь, – решительно сказал я.

– Тебе кажется.

– Может быть, ты и прав, но ведь это теперь мои личные проблемы, верно?

Он пожал плечами.

– Как скажешь. В конце концов, это действительно твои проблемы. И твоя башка полетит, если что. Но только не говори потом, что тебя не предупреждали. Пятьсот тысяч.

– Ого! – От неожиданности я даже присел. – Пятьсот? Если не ошибаюсь, раньше ты оценивал свою долю в двести.

– То было раньше. Доля стоит ровно столько, сколько за неё согласны заплатить. Твой конкурент, кстати, готов выложить на пятьдесят тысяч больше, причем наличными и сразу. Тебе, как компаньону, я делаю скидку. – Он кивнул на потолок. – Одно это помещение стоит сейчас пол-„лимона“. Не считая земли плюс аппаратура, обстановка и прочее. Короче, хочешь – бери, не хочешь – нет проблем. Я даже считаю, что так будет лучше.

– Для кого лучше-то?

– Для всех. Для меня, дога тебя. Для ребят. Иначе и сам влетишь, к их под монастырь подведёшь. – Разберусь как-нибудь.

– Смотри. Моё дело – предупредить.

– С чего это вдруг ты, убежденный холостяк, решил жениться?

– Нашлась подходящая кандидатура. – Пётр вдруг улыбнулся. Наверное, его избранница была действительно хороша.

– Познакомишь?

Он секунду смотрел на меня, а затем утвердительно кивнув.

– Ладно. Уговорил. Сегодня вечером заедем к тебе в гости, познакомишься. А пока вернемся к делам. Я. уезжаю в пятницу. Но можешь считать, что меня уже здесь нет. Властвуй. Остались формальности. Моя часть уставного капитала и тому подобное. Свободные деньги у тебя сейчас есть?

– Мне понадобится примерно две недели, чтобы собрать необходимую сумму.

Он задумался, покачан головой.

– Нет, так не пойдет. Я приеду сюда, снова не раньше, чем через год-полтора. Можешь прокрутиться быстрее?

– Вряд ли получится. У меня деньги тоже не в матрасе зашиты, сам понимаешь.

Пётр усмехнулся.

– Я, наверное, сошел с ума. Сую твою дурную башку под топор и радуюсь. Ну да черт с тобой! Сейчас поедём к нотариусу. Я официально передам тебе все дела, генеральную доверенность на помещение и активы фирмы. Ты дашь расписку, что заплатишь деньги в течение двух с половиной недель моему доверенному лицу. Как мы разберёмся с ним – дело наше. Тебя оно не касается. С завтрашнего дня ж здесь не появляюсь. Теперь ты – „босс“, тебе: и карты в руки…

„Вот так и рушатся жизненные планы, – подумал я. – Именно так. Когда меньше всего к этому подготовлен. Что мне теперь делать? Работать, как и раньше? Легко сказать“.

– Ну что? – Пётр разложил бумаги по стопкам, кое-что сунул в папку. – Не передумал ещё?

– Нет, – ответил я с эдаким легким пафосом, ощущая стыд за собственную дурную гордость, мешающую мне дать задний ход. – Не передумал.

– Смотри. Тогда поехали к нотариусу.

Мы вышли в „торговый зал“. За холодильниками сидел Валера и тарахтел на компьютере. Танюшка читала женский романчик. Упоенно так читала, переживая. На лице ее застыло восхищенно-мученическое выражение. Что ей до нас, когда такие страсти бушует… Олег, Димыч и Стас уже уехали.

Пётр остановился у стола Танюшки а многозначительно кашлянул. Секретарша тут же спрятала книгу ж уставилась на шефа преданно-коровьим взглядом.

– Танечка, если нам позвонят, скажите, чтобы перезвонили позже.

– Хорошо, – растаяла девушка.

– В случае крайней необходимости переадресуйте звонок на личный номер Ивана Владимировича, – добавил он.

– Я передам. – Танюшка улыбнулась.

– Иван Владимирович вернётся часа через два, – предупредил Пётр.

– Ладно.

Наплевать ей было, когда я вернусь. Скорее, скорее за засаленную книжицу. Чем там все закончится?»

Глава 5

Частная нотариальная контора располагалась на улице Фадеева, во дворах. То ли потому, что контора была частной, то ли потому, что у широких слоёв населения резко упала потребность в подобного рода услугах, но посетителей здесь практически не оказалось. Вся процедура оформления заняла чуть больше получаса. Точнее, ровно тридцать пять минут. Пока Иван и Пётр попивали кофеёк, миловидная девушка-нотариус распечатала необходимые документы, зарегистрировала их в журнале, поставила печати. Через полчаса Иван стал законным и единоличным владельцем торгово-посреднической фирмы «Холодок». Правда, настроение от этого у него не улучшилось.

Расписка была написана уже в машине. Согласно этой расписке Иван обязался в течение двадцати дней отдать пятьсот тысяч долларов некоему Виктору Константиновичу Трофимову. Что и заверил собственноручной подписью.

– Поздравляю. – Пётр аккуратно сложил расписку, разгладил углы и спрятал бумагу в карман. – Постарайся не втягивать с деньгами.

– Две недели. – Казалось, Иван целиком занят своими мыслями.

– Отлично. – Пётр набросал несколько строк в дорожном блокноте. – Вот здесь адрес и телефон. Когда соберешь деньги – позвони. Виктора я предупрежу.

– Ладно.

– Тебя подбросить?

– До метро, – согласился Иван. – Ты, кстати, серьёзно говорил насчёт гостей?

– Насчёт каких гостей?

Пётр уже выруливал со двора.

– Ну, что вы вечером заедете вместе со своей дамой сердца?

– Разумеется. Ещё как серьёзно.

– Это я просто так. Уточнил.

– Я понял.

– Что пьет твоя дама?

– Шампанское.

– Хорошо.

«Девятка» летела по Садовому кольцу к «Маяковке». У метро Пётр притормозил.

– Удачи, – кивнул он, подумал и добавил: – В качестве подарка два совета. Первый: скажи ребятам, чтобы не светились у дома зря. Второй: не верь этому Сергею Борисовичу на слово. Он жестокий и хитрый.

При упоминании о полуденном визитере Иван снова помрачнел.

– С чего это ты взял? – поинтересовался он, словно Сергей Борисович не имел к нему непосредственного отношения.

– Да с того. Будь он другим, не стал бы главарем. – Пётр не смотрел на бывшего компаньона. Через лобовое стекло он изучал поток ползущих по Тверской машин. – Следи за каждым своим словом и постоянно будь настороже. Пока все не закончится и еще полгода. Если ему понадобится тебя пристукнуть как свидетеля – пристукнет и не поморщится. Понял?

– Понял. Как это ловко у тебя получается!

– Что именно?

– Настроение поднимать.

Пётр усмехнулся:

– А ты как хотел?

– Я вообще никак не хотел бы.

Пётр, не отпуская тормоза, слегка нажал на акселератор. Двигатель взревел.

– Не нужно было мне соглашаться на твое предложение, – пробормотал он скорее для себя, чем для приятеля, – Ты ведь влипнешь, дурак. Влипнешь.

Это было сказано абсолютно уверенно и в то же время слегка отстранение. Таким тоном обычно выдают предсказания. Подтекст в них всегда один и тот же, и прочитывается он на удивление легко: «В сущности, ты уже покойник, дружище. Мне очень жаль, но я ничего не могу изменить». Такому тону веришь сразу и накрепко. У Ивана по спине вдруг пробежал холодок. Мрачное «пророчество» показалось ему уже сбывшимся. Оно дышало в спину, словно гончий пёс.

– Спасибо за совет. Я пойду. До вечера, – кивнул Иван.

– Бывай. Часикам к девяти мы у тебя.

– Не поздновато?

– Нормально. Ты раньше не освободишься. Не надейся. Эх, – он махнул рукой, – ладно. Так уж и быть. По старой дружбе сделаю тебе одно одолжение.

– Какое?

– Вот вечером и узнаешь. И дверцей посильнее хлопни. Заедает, зараза.

Иван послушно хлопнул дверцей. От души, пушечно. Хорошо отлаженный «девяткинский» движок взревел, я, истошно взвизгнув тормозными колодками, машина шустро нырнула в просвет между бордовым «Вольво» и синей «пятёркой».

Иван ещё несколько секунд смотрел вслед «девятке». Вот он и остался один. Мир окрашивался в серые тона уныния. Где-то в подкорке копилось омерзительное чувство беспомощности. Как у комагозника, которому после года беспамятства предстоит вновь учиться ходить. Грызло изнутри, словно огромный червь. Если на дороге будет поджидать, ловушка, то он не пройдет по счастливой случайности мимо, а восторженно влетит точнёхонько в неё. Я никто не предупредит, никто не скажет: «Стоя, туг, похоже, подвох». Впрочем…

Вопреки приличиям, Иван ожесточенно сплюнул на асфальт и пробормотал себе под нос:

– Какого дьявола, в самом деле?

Трясясь в душном вагоне метро, Иван мысленно проговаривал длиннющий монолог, убеждая себя, что ничего страшного в его нынешнем положении нет. Более того, оно не так уж и плохо. Задание Сергея Борисовияа не обещало больших сложностей, а деньги за, работу платят вполне приличные. Так чего нюни распускать?

* * *

«Я не люблю общественный транспорт в часы пик. Мне не нравится, когда чей-то тяжёлый „дипломата“ бьёт по голени, когда толкают локтём в спину, когда кто-то, ожесточенно сопя, ввинчивается в сантиметровый зазор между мной и соседом, при этом костеря нас обоих, на чём свет стоит. В общественном транспорте принцип „человек человеку – друг“ становится очевиден даже да я слепых и клинических идиотов. Друг, брат и волк, хотя и звучит гордо.

Однако сегодня поездка мне понравилось. Толкотня напомнила о том, что я ещё жив. Что всё в порядке и в мире, помимо вещей неприятных, есть еще куча маленьких удовольствий, делающих монотонные будни вполне переносимыми. Энергия толпы заряжает. Захотелось выпить холодного пива и съесть вяленой воблы. Что я и осуществил незамедлительно. Рядом с метро купил у дородной бабульки рыбину, – „астраханская, с икоркой, милай“, – в ближайшей палатке – вару „Балтики“, – „свежее, свежее“, – позвонил в офис, сказал, что буду минут через сорок, и благополучно предался чревоугодию. Дождь поунякся. Моросило слегка, но мне, мокрому, это было что слону – комариный укус. И стоим я себе в подворотенке, попивал, пивко, грыз с аппетитом сухую, до невозможности соленую рыбу и глазел на прохожих, совершающих козлиные, фантастические по красоте ж изощрённости прыжки через гигантскую лужу, перекрывшую единственную дорогу к метро. Хорошее это занятие – наблюдать. Умиротворяющее.

Таким и предстал перед взором Танюшки. Умиротворенным, пахнущим улицей и воблой, с маслянисто поблескивающими после пива глазами. Грешен. „Балтика“ пробудила во мне куда более низменные алкогольные желания. Душа взалкала водки. Желательно хорошей и немедленно. Иногда на меня накатывает. Некоторые объясняют это тягай к раскрепощению творческих сторон личности. Я – врождённой предрасположенностью к алкоголизму.

Чувствую себя героем, ибо нашей силы отложить возлияние до вечера.

– Вам звонили, – с легким осуждением в голосе сообщила Танюшка.

Её второй кавалер был подвержен длительным запоям, и теперь она одинаково ненавидит всех выпивающих, независимо от дозы. Правда, с нами до открытого бунта не доходило. Начальство Танюшка уважает. Петра немного больше. Меня соответственно немного меньше.

– Кто?

– Дима, с Олегом. Они добрались до квартиры. Хотели отметиться, что у них все в порядке. Я все им передала и все записала.

– Что передала?

– Ну, о вашем звонке.

– Ага, хорошо. Умница. – О звонке, так о звонке. – Ещё кто-нибудь звонил?

– Какой-то мужчина. Спросили Петра Алексеевича. Я предложила, чтобы перезвонили на ваш сотовый номер, но они сказали, что лучше позвонят позже, когда вернётся Пётр Алексеевич.

– Умница, – пробормотал я, пролетел в ритме вальса через фойе и рывком распахнул дверь кабинета. Пиво сняло напряжение наполовину прожитого дня, захотелось сделать какую-нибудь глупость. Впрочем… на сегодня, пожалуй, достаточно.

В ногах бушевал ветер, толкая моё промокше-подмёрзшее тело вперёд. Провальсировав к столу, я рухнул в кресло. Очень захотелось спать, но это-то точно было лишнее. Не мог я позволить себе начинать первый самостоятельно-хозяйский день со сна в кабинете.

Деловито вошел Валера, держа в руках длинный лист компьютерной распечатки.

– Вот, – сообщил он гордо, протягивая листы мне.

– Спасибо. – Я туповато посмотрел на распечатку. – Что это?

– Список жильцов дома. Квартиры идут по порядку, разобраться несложно.

– Шустро…

В списке было много любопытного. Фамилия, имя, отчество, возраст, метраж квартиры. Всё это могло пригодиться.

– Да у них там защита совсем детская. Первый класс, первая четверть. Баловство! – Валерка махнул рукой. – Пойду трудиться дальше. На благо народа, так сказать.

– Иди, иди, – поддержал я, изучая список.

Тэ-экс, посмотрим, посмотрим. Что можно отсюда выкачать? Нужная нам квартира. Прописана одинокая пенсионерка. Понятно, ей одной в трёхкомнатной тесновато. Странно, что до „божьего одуванчика“ пока ещё не добралась толпа хищных маклеров и налоговая инспекция. Кто у нас живет „над“? Семья. Три человека. Муж, жена, ребёнок. А „под“? Пятеро. Ничуть не легче. Квартира справа? Какой номер-то?

Я пытался вычислить номер квартиры справа, но получалось медленно и со скрипом. Мысли упрямо сползали к запотевшей хрустальной рюмочке. Огурчик маринованный болгарский на вилочке. Маленький, хрустящий, из холодильничка. Тьфу, чтоб тебя! Номер, номер, номер. Рюмка. Номер. Вот, вроде нашел. Ага. Мужчина какой-то. Возраст: сорок два. Квартира однокомнатная. Надо будет проверить. Хрюкнул старенький селектор,

– Иван Владимирович, – прохрипел он изменённым практически до полной неузнаваемости голосом Танюшки. – Это снова тот мужчина.

Я снял трубку.

– Алло!

– Пётр? – спросили на том конце трубки. Интересно, с чего Танюшка взяла, что это мужчина? Голос у говорящего был тихий, почти шёпот. Такой невесомо-безликий. Сказать наверняка, что это мужчина, я, например, не решился бы. – Алло, это Пётр?

– Допустим. – Подобный ответ прозвучал лучше, нежели долгие объяснения о том, куда, собственно, делся Пётр и почему он делся именно туда. К тому же мне было легче. В обличье Петра я мог быть резким и бескомпромиссным. Одним словом, таким, каким я сам не смогу быть никогда. – Мы можем вам чем-нибудь помочь?

– Твой персональный номер не отвечает, пришлось звонить по общему. Слушай внимательно, Пётр, – ответил голос. В нём вдруг прорезалась зловещая развязность. – Сегодня днём этот твой придурок компаньон подрядился сделать одну работенку. Так вот, я хочу, чтобы вы немедленно отказались от неё. Ты понял? Прямо сейчас позвони и откажись. Не устраивай напрягов. Ни мне, ни себе, ни своим людям. Ты хорошо понял?

– Кто говорит? – спросил я, быстро трезвея.

– Совет: сделай то, что говорят, и всё закончится хорошо, – добавил голос. – В противном случае пеняй на себя.

На том конце линии запищали гудки.

Я очумело покрутил головой. Не приснилось ли? Может, закемарил в кресле и… Нет. Вот он я, сижу, хлопаю глазами, сжимая в руке телефонную трубку. Звонок меня ошарашил. Во-первых, потому, что, будучи достаточно взрослым и разумным человеком, я понимаю: для угроз должны быть веские причины. Во-вторых, неясно, при чём здесь Пётр. Он ведь не имеет никакого отношения к сегодняшнему визиту Сергея Борисовича.

Я потряс головой. Ещё раз. Незнакомцу известно, что с мафиозо договаривался именно я, но он не знает, что Пётр вышел из дела. Кроме того, ему неизвестно, что телефон Пётра остался в офисе. У звонившего хороший источник информации. Но, видимо, недостаточно хороший. И этот источник информации либо среди людей Сергея Борисовича, либо среди… хотел сказать „наших“, но вдруг понял, что уже не „наших“, а „моих“ сотрудников. В равной степени вероятно, поскольку об „отставке“ Петра, как, кстати, ж об обмене телефонами не знал никто, кроме меня и Петра. Что же такое мы делаем, из-за чего нам практически в открытую угрожают? Кто угрожает? Что это за люди?

„В принципе чего-то подобного можно было ожидать, – подумал я, набирая номер собственного сотового телефона, – Когда соприкасаешься с такими людьми, как Сергей Борисович, вполне оправданно ожидать перемен. И далеко не всегда они оказываются к лучшему. Чаще как раз наоборот“.

Пётр откликнулся моментально.

– Да? – раскатился в трубке его сладко-вальяжный голос „без пяти минут, американца“. – Слушаю вас.

– Петь, это Иван, – представился я. – У меня дурные новости.

– Уже? – изумился он. – Быстро, однако, ты „доплыл“.

– Да это не а, Это ты „доплыл“.

– Я???

– Ну да.

Я рассказал ему о телефонном звонке. Пётр помолчал, переваривая сообщение, затем поинтересовался:

– И что ты намерен делать?

По голосу его невозможно было понять, о чём он думает. Одно несомненно: „экскомпаньону“ стало совсем не весело, хота и присутствие дуга он не потеряв.

– Не знаю, – откровенно признался я. – Честно. Может, и правда, позвонить Сергею Борнсычу?

– У тебя есть его номер? – спроста Пётр.

– Нет. Только посредника.

– Впрочем, это не имеет значения. Он бы всё равно не принял отказа.

– Мы можем приостановить работу.

– Борисыч тебя растерзает. И ладно бы только тебя, дуралея, ты я так человек пропащий, а вот ребята вляпаются ни за что ни про что. Они-то здесь ни при чём. – Он помолчал секунду. – Димка, Стас и Олег уже вернулись?

– Нет ещё.

– Жаль.

– Чего жаль-то?

– Из-за чего поднялся шум? – терпеливо объяснил Пётр. – Из-за этой новой работы. Почему? Что-то, в этой квартире такое есть, из-за чего некто позвонил и начал нам угрожать. Что-то, что может всплыть до ходу работы.

– Уверен?

– А ты нет? Полагаешь, это школьника так развлекаются?

– Ну, не школьники, конечно. Может быть, кто-то из конкурентов хочет перехвалить выгодный заказ?

– Ты дурак, если так думаешь, – коротко прокомментировал он моё предположение.

– Почему?

– Если эти „конкуренты“ достаточно умны, чтобы отследить наш контакт с Борисычем, то они должны понимать: мафиозо почему-то нужны именно мы и никто другой. При таком раскладе целесообразней перехватывать клиента до контракта, а не после, – Пётр помолчал, подумал. – В любом случае меня все это не радует. Приедут ребята, расспроси их поточнее насчёт квартиры, а вечером расскажешь. Идёт?

– Конечно, – ответил я. – Разумеется, идёт.

С Борисычем заключал соглашение я, а шишки падают на Петра. Всё оказалось иначе, чем ожидалось».