Текст книги "Передряга"

Автор книги: Иван Сербин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 32 страниц)

– Заметил кровь под «виселицей»?

– Ну и что? – спросил опер, опускаясь на корточки. – Кровь как кровь. А что много, так ведь потерпевшему же башку разбили. Чего ты хотел-то?

Андрей продолжал изучать пол, затем перешел к стулу, осмотрел сиденье, спинку, ножки. Наконец выпрямился и отряхнул руки.

– Убийц было двое, – категорично заявил он.

– Почему? – Казалось, оперативник с размаху налетел на стену. – Почему двое?

– Если бы вешал один, то сиденье стула было бы залито кровью, а оно чистое. Значит, один держал тело, пока второй прилаживал петлю.

– А если убийца сперва надел ему на шею верёвку, а потом просто подтянул?

– Странгуляционный след был бы более широким, – ответил Андрей, не переставая озираться. – На шее остались бы кровоподтеки, царапины. Но их нет. Вывод: тело подняли, накинули петлю, а затем отпустили. Дальше. Удар по голове был очень сильным – затылочная кость раздроблена практически полностью. При таком ударе пострадавший должен был упасть вперёд и удариться лицом об обломки. Остались бы следы, а их тоже нет. Значит, либо его во время падения подхватили, либо убили не здесь. Ну и последнее: следы крови. Смотри. – Андрей указал на пятна, покрывающие обломки. – Видишь? Судя по каплям, пострадавшего ударили вот здесь, а затем подтащили к месту повешения. Все как ты и говорил. Но капли довольно крупные, а при таком ударе неизбежно должны остаться мелкие брызги. Убийца вымазался бы в крови с головы до ног. Остались бы следы, но и их нет! Что скажешь?

Оперативник скривился. Он смотрел на Андрея, и в глазах у него закипала злость.

– Скажу, чтобы ты не выпендривался. С тобой как с человеком говорят, объясняют ситуацию, а ты выёживаешься. Здесь вообще не твой участок. Я мог бы тебя на место происшествия и не водить без указания прокурора. Чья это «тачка» у входа, мы и без тебя установим. Не хочешь нормально сотрудничать – флаг тебе в руки. Сиди кукуй. Пусть начальство тебе пистон вставляет.

– Ты не понял? – нахмурился Андрей. – Убийц было как минимум двое. Один набросил жертве на голову пакет и, пока пострадавший пытался его снять, второй нанёс удар. Первый подхватил падающее тело. Они не хотели забрызгаться кровью, понимаешь? Эти двое принесли пострадавшего сюда, подняли, сунули голову в петлю, затем аккуратно сняли пакет и тут же отпустили тело. Потом залили все вокруг кровью, чтобы мы решили, будто никакого пакета не было, и спокойно ушли. Далее. Они не были уверены насчёт отпечатков и на всякий случай протерли салон полностью. Человек же, оставивший свои отпечатки, пришёл позже. Он узнал машину, возможно, заглянул в салон, а затем пощупал капот, чтобы выяснить, насколько остыл двигатель. Понял наконец?

– Ну и что? – зло спросил опер. – Чего ты хочешь от меня-то? Чтобы я тебя похвалил? Молодец. Доволен? Можем ехать за твоим подозреваемым?

– Да он-то скорее всего здесь ни при чём, – тоже завелся Андрей. – Парня элементарно подставляют. И машину здесь бросили для того, чтобы мы решили, будто это его рук дело. И плёнку мне подкинули затем же.

– Какую пленку? – не понял оперативник.

Андрей в двух словах рассказал ему о покушении и о пленке.

– Если бы на ней была запись убийства – одно дело. А так… «подстава». Четкая.

– Блин! – выругался серьезно опер. – Ну ты и олух! Да с такими уликами… Тут ведь и мотив готовый. Ну, допустим, допустим, «работнул» он этого фраера, пострадавшего, не один, а с подельником. Но ведь это же ничего существенно не меняет. Наоборот, надо побыстрее хватать этого ублюдка и «крутить» на предмет сообщника. И кстати, если твой подозреваемый просто нашёл труп, то почему не остался, а убежал? И откуда взялись его «пальчики» на веревке, на балке, на стуле, а? Скажешь, снимал тело? Ах, какой заботливый дядя! Опять же если он тут вовсе ни при чём, то почему до сих пор не заявил об угоне машины, а? Говорю тебе, ты усложняешь. А отпечаток на капоте… может, они машину ремонтировали. Давай захомутаем твоего подозреваемого, пока он не свинтил в какую-нибудь заграницу. На Украину или ещё куда. Возьмем его, а там и разберёмся, он это или не он, кто, зачем, почему и откуда. Отвечаю, этот гад у меня за день расколется.

– Да уж, у тебя расколется, конечно, – пробормотал Андрей. – Я тебе верю.

– Между прочим, – неожиданно успокоился опер, – с чего ты взял, что этой плёнкой тебя наводили именно на убийство?

– Ну как… – Андрей запнулся.

А действительно, с чего? С того, что пленка попала к нему именно сегодня утром? Так ведь это вполне может оказаться банальным совпадением. Или не совпадением? Может, одно плавно вытекло из другого? Прав опер?

– Ты знаешь, когда весь этот бардак учинили, а? Может, и не сегодня, а вчера. Смотри, – продолжал тем временем коллега. – Допустим, один из сотрудников – вот этот самый потерпевший – после покушения на своего начальника решает сам, тайно, заняться расследованием. Он ставит видеокамеры и подключает к ним магнитофон. Придя же утром на работу и обнаружив бардак, просматривает кассету. Что на ней, мы знаем. Совладелец предприятия собственноручно бомбит свой офис. Зачем? Да ежу понятно. Чтобы отвести от себя подозрения в покушении на убийство компаньона. Тогда потерпевший решает отнести пленку в милицию, но проговаривается о записи кому-то из коллег. А коллега – твоему подозреваемому. Может, из лучших побуждений, но скорее это был тот самый соучастник. Подозреваемый – парень не дурак – решает запись отнять, а ненужного свидетеля убрать. Под каким-то предлогом они с подельником заманивают потерпевшего в некое уединенное местечко – к себе домой, например, – где и просят отдать им пленку. Но потерпевший-то пленку уже отправил и полезен в этом деле быть не может. Тогда подозреваемый приходит в ярость – ещё бы, такое дело рушится, – хватает какую-то железяку – и тяп сотрудничку по башке. Вот тебе, кстати, причина отсутствия брызг крови. Тот – мордой в диван. Ни синяков, ни царапин. Затем убийцы берут первую попавшуюся машину, вот эту самую «девятку», – благо, во дворе стоит, тело далеко тащить не надо, – бросают в нее бесчувственного потерпевшего и привозят сюда. А может, уже и мертвого, кстати. Дома задушили, а тут только инсценировали повешение. Вот так. Бояться им нечего. Ночь, все спят. Никто ничего не видел. Свидетелей нет, а на нет и суда нет. Скажешь, не может быть? Да одно это помещение сейчас пол-«лимона» «зеленых» стоит. Так что подозреваемому твоему есть за что убиваться. – Он победно посмотрел на Андрея. – Вот и выходит, что рассуждения твои заумные – фигня на палочке.

– А почему они в таком случае обратно на машине не уехали, а бросили ее здесь?

– Да, Господи, рисковать не захотели. Тормознули бы их ночью, в чужой-то «тачке», – и трындец. Кто, откуда, куда, почему в чужой машине, то да се. В конце концов дело бы и до осмотра офиса дошло. А уж тут и гадать не пришлось бы, – и, предвосхищая следующий вопрос, он быстро добавил: – А сюда на ней приехали, потому что «тачки» другой под рукой не оказалось. Не такси же им было нанимать. И вот еще что. В кармане убитого нашли десять тысяч долларов в хрустящих стодолларовых купюрах. А эксперты, между прочим, говорят, что среди обломков – куча деталей от аппаратуры прослушивания, фрагменты аудио– и видеозакладок, параболические микрофоны и еще куча различных – очень недешевых, заметь, – приборов, при помощи которых можно прослушивать разговоры сквозь стены и производить запись. Странный ассортимент для фирмы, торгующей холодильниками. А? Тебе не кажется? Андрей кивнул.

– Я этого не знал. Их нужно хорошенько проверить. Кстати, есть один человек, который знает о записи больше других.

– Кто?

– Алкаш. Он кассету в отделение принес. Хочешь – поехали, пообщаемся с ним.

– Поехали, – согласился опер. – Но если окажется, что запись ему отдал потерпевший, то вызываем наряд и берём твоего подозреваемого тёпленьким. Идёт?

– Договорились, – кивнул Андрей.

* * *

«На моё счастье, Олег оказался дома. Он очень внимательно выслушал мой рассказ, повздыхал в трубку, затем сообщил:

– Ну ты и влип, Иван.

– Это мне уже известно. – Я старался, чтобы голос мой прозвучал по возможности легко и беспечно. – Только боюсь, что в одиночку я из этой передряги не выберусь.

– Так, ладно. Никуда не уходи. Скоро приеду.

Его „скоро“ растянулось на два часа. Он вошел, бодрый, энергичный, – позавидуешь, – стянул куртку, скомандовал громко:

– Кофейку налей. Привык к Танюшкиному кофе, уже и разговаривать без него не могу.

Я налил нам кофе. Олег устроился в кресле, хлебнул, вытянул с удовольствием ноги, сообщил:

– Значит, так. Был я в Склифе. Пообщался с сестричками. По их словам, Пётр из палаты отлучается только в столовую и в сортир. Но те двое „шкафов“, что несут вахту у дверей палаты, сопровождают его повсюду.

– Ещё бы. Если с Петром что-нибудь случится, Борисыч им головы поскручивает.

– Так вот, вчера они весь вечер простояли у палаты. – Олег попивал кофеек, рассуждал отстраненно, словно речь шла о каких-то пустяках. – Выходит, что Димку похитил не он.

– Вот об этом-то я и подумал. Димка видел своих похитителей и не мог не заметить подмены. Но раз он сел в машину, значит…

– Теоретически – его могли заставить, – возразил Олег. – Под стволом, например. Но скорее всего ты всё-таки прав. Димыч работал на „вхчомщиков“. Эти парни всё просчитали точно. Им достаточно было придать одному из похитителей отдалённое сходство с Петром и замотать ему руку. Продавщица-то Петра ни разу в жизни не видела. Как она могла его опознать? Тем более вечером, со света в полумрак. На это они и рассчитывали. Теперь, что бы ты ни сказал, все решат, что у тебя либо „крышу“ сорвало с корнем, либо ты тоже работаешь на „взломщиков“ и просто подставляешь того, кто ближе сидит.

– Одного не пойму, если Димыч работал на этих ребят, зачем он „нашёл“ дыру в стене? Это не имело смысла

– Ну да, не имело. – Олег засмеялся. – Ещё как имело. А если бы он эту дыру не нашел, а люди Сергея Борисыча потом обнаружили бы, а? На Димку нашего все подозрения. Это что же, мол, за работа такая, голуба? Взяли бы его за хобот и в подвал. Он бы все и рассказал. Глядишь, ещё решил бы Борисыч квартиру поменять, от греха подальше. Атак все чисто.

– Так ты тоже считаешь, что „взломщики“ по-прежнему намереваются забраться в квартиру?

– Конечно, – кивнул убежденно Олег. – Теперь считаю. Только не знаю как. Но если им это удастся, то мы можем считать себя покойниками.

– Bсё верно. Кстати, „взломщики“ действуют по наводке.

– В смысле?

– Их кто-то нанял. Наниматель – человек, который точно знает, что должно произойти в квартире.

– Сделка, – произнес Олег. – Это какая-то сделка. Наркотики, бриллианты, что-то, что легко можно унести. Купля-продажа. Сделка, которую Борисыч не хочет засвечивать. Совещаться они могли и в доме у Борисыча. Все „важняки“ у оперов под колпаком. Зачем им прятаться? Вот и выходит, что это какие-то посторонние люди. Отсюда и нейтральная территория.

– И мне так кажется, – согласился я. – В этой сделке, как и в любой другой, должно быть две стороны – покупающая и продающая. Одна из них и наняла „взломщиков“. Потому-то они и в курсе всех дел.

– Логично, – согласился Олег. – И что ты предлагаешь?

– Позвонить Борисычу и предупредить его.

– Не думаю, что это хороший ход. – Олег прикинул что-то в уме. – „Взломщиков“, во всяком случае, мы так не поймаем. Борисыч потребует доказательств, а их у нас нет. Если это очень выгодная сделка, то мафиозо от неё всё равно не откажется. Сдвинется дата, изменится адрес. Мм упустим их из виду. „Взломщики“ станут осторожнее, хотя, я уверен, своего так или иначе добьются. А в репу потом настучат нам. Выгоднее притаиться где-нибудь неподалеку и попытаться „срисовать“ этих ребят. А уж выяснить, кто они такие, – не проблема. Были бы деньги. У нас есть деньги?

– Навалом, – ответил я.

Мне понравилось предложение Олега. Конечно, оно было рискованным, но не сидеть же сложа руки в ожидании, пока придет большой злой дядя с топором.

– Хорошо. А узнаем, кто они, – узнаем, и кто их нанял. Не думаю, что здесь очень длинная цепочка. Заказчик – посредник – „взломщики“. Не длиннее.

– Постой-ка, – сказал я. – А как насчет меня?

– Что насчет тебя?

– Как быть с Димкой? Даже если мы узнаем, кто они такие и кто их нанял, это не снимет с меня подозрений в убийстве. – Олег допил кофе, заглянул зачем-то в чашку. – Там нет гущи, – добавил я. – Это растворимый.

– Спасибо. А то я не сообразил, – усмехнулся он. – Думаю, что в квартире „взломщики“ убивать ни кого не станут. Разве что охрану.

– Почему ты в этом уверен?

– Во-первых, если они убьют Борисыча, их станут искать. И будут искать до тех пор, пока не найдут. А когда всё-таки найдут, я им не позавидую. Во-вторых, вычислить их в этом случае не составит проблемы. Заказчика-то они убить не могут. Правильно? Через заказчика на них и выйдут. Тот сдаст „исполнителей“, как только на него надавят. А на него надавят, будь уверен. Пока же все живы, есть возможность свалить вину на партнёра. – Олег отставил чашку, посмотрел в потолок. – Узнаем, кто заказчик, – сообщим Борисычу. В качестве ответной благодарности потребуем их признание в убийстве Димки. Его парни возьмут „взломщиков“ и выбьют из них „чистосердечное“. За ними не заржавеет, можешь мне поверить. С подробностями, в дета…

В этот момент погас свет. Разом наступила темнота. Смолкла курлыкавшая в углу магнитола. Тишина показалась нам оглушающей. Соседка сверху, – глухо, как из могилы, – крикнула мужу: „Миш, посмотри, пробки, что ль, перегорели?“ Я с облегчением перевел дух.

– Олег!

– М-м-м?

– Это внизу предохранитель выбило. У нас такое случается.

– Часто? – почему-то шепотом спросил Олег.

– Не очень, но случается. Дом-то старый. Долгожитель, можно сказать. На капремонт по…

– Чш-ш-ш, – прошипел он, грациозно, по-кошачьи, поднимаясь.

Я вдруг увидел в его руке пистолет. В темноте трудно было разобрать модель. Похоже, обычный „Макаров“. За окном горел фонарь. Он освещал комнату, но не настолько хорошо, чтобы свободно двигаться. Олег неслышно, крадучись, пошел к двери.

Что? – Я тоже перешел на шепот. Помимо желания. Просто сработал инстинкт самосохранения.

– Слышишь?

– Я напрягся».

* * *

Иван застыл как вкопанный.

– Что?

Олег, не ответив, выскользнул в коридор, замер у двери. Что-то происходило. Иван попытался различить звуки, доносящиеся с лестницы. Он поймал себя на мысли, что практически не замечал, насколько богат их дом звуками. Вот где-то внизу хлопнула дверь. Кто-то что-то бубнил – далеко. Наверное, двумя этажами выше. Хлопнуло окно – видать, смотрели неугомонные жильцы, есть ли свет в соседнем подъезде или отрубили по всему дому. И… Иван наконец понял, о чем говорил Олег. Шаги. Вверх по лестнице. Быстрые, легкие, уверенные. Эх, спасибо строителям за слышимость нашу невероятную! За то, что на пятом можно, не повышая голоса, сказать «Будь здоров», когда на первом чихают, будучи уверенным, что тебя услышат и вежливо поблагодарят.

– Шаги? – спросил Иван едва слышно.

Олег кивнул утвердительно, медленно и аккуратно оттянул затвор, взводя курок.

– Ну и что? Мало ли кто это поднимается.

– Чш-ш-ш…

Шаги приблизились, став необычайно отчетливыми. Человек постоял мгновение, а затем подошел к нужной двери. Иван почувствовал, как сердце его пустилось в бешеный галоп. Незнакомец стоял за дверью, прислушиваясь к происходящему в квартире. Что-то приглушенно звякнуло. Олег быстро коснулся пальцами плеча Ивана, жестом показал: «В комнату». Тот понял, закивал торопливо и на цыпочках ринулся в темноту, соображая на ходу, что, если бы не Олег, быть бы ему через три минуты покойником.

Олег же, держа оружие на изготовку, отступил в глубь коридора, вошел в туалет и прикрыл дверь, оставив только узкую щель. Он надеялся, что «взломщики» – а кто еще это мог быть? – знают, к кому пришли, и не станут слишком уж осторожничать.

В темноте почти неразличимо щелкнул язычок старенького английского замка.

Иван нырнул за дверь, остановился, вжавшись спиной в стену, задыхаясь и слыша частые удары собственного сердца.

Лёгкое дуновение ветра – сквозняк – коснулось его лица, и сразу вслед за этим замок щелкнул снова. Незнакомец вошел в квартиру. Иван повернул голову. Через узкую щель между дверью и косяком он видел часть коридора и кухню. Секундой позже его слух уловил крадущиеся шаги. В поле зрения возникла темная бесформенная из-за мешковатого плаща фигура. На голове человека красовалась шляпа, надвинутая почти на глаза. Тень от полей мешала Ивану как следует рассмотреть лицо незнакомца. Чужак держался настороженно. В одной руке у него был пистолет, в другой, похоже, пластиковый пакет, наполненный темной жидкостью. Или, может быть, не пакет? В темноте и не различишь. Незнакомец сделал шаг вперед, остановился, прислушиваясь.

В этот момент истошно зазвонил телефон. Резкий, нервный звук произвел эффект взорвавшейся гранаты. Иван вздрогнул от неожиданности и коснулся двери. Незнакомец начал оборачиваться на звук. Это был тот самый момент, о котором говорят: «Потерял голову». Вспышка отчаяния. Осознание неминуемости грядущего выстрела. Иван толкнул дверь и ринулся вперед, чувствуя, как в груди все холодеет от страха и от сумасшедшего, смертельного восторга. Безумный боевой клич вырвался из его груди.

Реакция чужака была моментальной. Он отступил на шаг и что было сил ударил по распахивающейся створке ногой. Иван словно налетел на паровоз. Изогнутая медная ручка со страшной силой ткнулась ему в межреберье. Он задохнулся, жадно распахнув рот, и рухнул на колени. Незнакомец вскинул руку с оружием вверх, намереваясь нанести мощный удар по голове противника, но в этот момент его затылка коснулась сталь, и голос Олега спокойно произнёс:

– На твоём месте я не стал бы этого делать. – Незнакомец замер с поднятой рукой. – Сейчас ты медленно – медленно, слышишь? – отдашь мне пушку, – продолжал Олег. – И без фокусов, а то я могу испугаться и ненароком нажать на курок. Ты понял меня? И повернись-ка. Я хочу как следует рассмотреть твоё лицо.

Чужак кивнул. Он медленно опустил руку и через плечо протянул Олегу свое оружие. Иван, все еще сидя на полу, глотая вкусный ночной воздух, услышал, как тот озадаченно хмыкнул:

– Что это?

Незнакомец молча пожал плечами и едва заметно повернул голову. Олег разглядывал странное оружие: короткую дубинку с двумя жалами электродов на конце.

– Шокер, что ли?

Чужак внезапно кашлянул, затем еще и еще, наклонился вперед и… Иван даже не успел толком понять, что произошло. Незнакомец чуть присел, волчком развернулся на месте и ударил Олега по лицу зажатым в правой руке пакетом. Впрочем, это оказался не пакет, а воздушный шар. От удара тонкая резина лопнула, и темная жидкость брызнула на стены, на пол, на дверь, на людей. Олег отшатнулся, инстинктивно подняв руку с оружием к лицу. Долю секунды спустя мысок ботинка вонзился ему в живот. Следующий удар отбросил согнувшегося Олега в коридор.

Иван попытался вскочить. Но незнакомец, мгновенно развернувшись, ударил его ногой в грудь. Отточенно и сильно. Иван покатился по полу, опрокинув журнальный столик. С грохотом полетел на пол телефон. Упала на линолеум трубка, и сквозь ватный гул в ушах Иван отчетливо услышал далекий голос Ирины:

– Алло! Алло! Иван! Что случилось?!

Незнакомец действовал предельно собранно, четко. Он вышел в коридор, подобрал с пола шокер и ткнул им Олега в ногу. Затрещал электрический разряд. Стены осветились голубоватым всполохом. Олег захрипел и безвольно обмяк. Из расслабившихся пальцев выпал пистолет. Чужак подобрал «Макаров», затем деловито и быстро прошел к Ивану. Тот всё ещё барахтался на полу, не в силах восстановить дыхание. Чужак молниеносно ткнул противника шокером в руку и нажал кнопку. Электрическая дуга сорвалась с поблескивающих жал и скользнула по пальцам Ивана. Тот выгнулся дугой, глаза его закатились, на шее вздулись жилы. Тело расслабленно упало на пол. Незнакомец спокойно спрятал оружие в карман мешковатого плаща, опустился на корточки. Подняв трубку, он несколько секунд прислушивался к встревоженному женскому голосу, затем аккуратно опустил трубку на рычаг. После этого незнакомец достал из-под полы плаща обернутый тонкой полиэтиленовой пленкой обрезок водопроводной трубы и, сняв обертку с одного края, зажал металл в безвольных пальцах Ивана. Убедившись, что отпечатки получатся четкими, чужак содрал пленку окончательно. В блеклом свете фонаря стали видны бурые пятна, покрывавшие светлую крашеную поверхность. Зашвырнув обрезок трубы под диван, незнакомец перешел к следующему «номеру программы». Протерев рукоять «Макарова» полой плаща, он вложил пистолет в руку Ивана и плотно прижал его пальцы к ребристым «щечкам». Завернув оружие в освободившуюся пленку, незнакомец сунул «Макаров» в карман и поднялся.

Он внимательно огляделся, убеждаясь, что ничего не упущено, затем быстро прошел в коридор и, приоткрыв дверь, прислушался. На лестнице было тихо. Чужак выскользнул на площадку, аккуратно щелкнув замком, спустился на первый этаж и вставил в спрятанную под лестницей распределительную коробку извлеченный ранее им же предохранитель. Яркий свет залил лестницу.

Где-то наверху хлопнула дверь, и громкий мужской голос раздраженно произнес:

– Ну, слава Богу! Наконец-то!

Чужак усмехнулся и вышел на улицу. Подъездную дверь он придержал, прикрыл аккуратно, без хлопка. На дорожке его ждала машина, светлая «шестерка», за рулем которой сидел Молчаливый. Сзади вольготно расположился Киноактер.

Незнакомец нырнул на переднее пассажирское сиденье, и машина сразу взяла с места.

– Как прошло? – поинтересовался Киноактер.

– Нормально, – ответил чужак, снял шляпу и оказался Тонколицым.

– Почему задержался?

– Их там оказалось двое. Главный и с ним ещё какой-то тип. Ловкий, тварь. Спрятался в сортире, а потом ткнул мне «пушкой» в затылок. Пришлось их обоих вырубить.

– «Пушкой», говоришь? – изумился Киноактер.

– Не волнуйся. – Тонколицый усмехнулся. – Я у них игрушку отнял и «пальчики» главного на нее откатал.

Он достал из кармана завёрнутый в полиэтилен пистолет и протянул Киноактеру. Тот кивнул удовлетворенно.

– Молодец. Отлично. Считаем, что наш дружок влип. С трубой и этой «дурой» его как пить дать упрячут лет на двенадцать. А там, что бы он ни говорил, ему всё равно никто не поверит.

* * *

Возле местного универсама гужевалась кучка всеобщих «братьев». Завидев подходящего прохожего, один из них отпочковывался от компании и нетвердо устремлялся на перехват. Подойдя вплотную, начинал бормотать, доверительно дыша в лицо несчастного устоявшимся перегаром:

– Брат, выручай, а? «Штуки» не хватает. Та… это… а двух нет? Спасибо. А может… Куда пошёл? Пом, брат. Извини.

– Смирнов! – гаркнул Андрей, приближаясь. – Снова за старое?

Высокий одутловатый «брат» с опухшим синюшным лицом тихо матернулся через плечо и щербато осклабился черными пеньками зубов.

– Зрась, Андрей Андреич. Мы тут эта… вот… сигарет купить. Щас уйдём.

– Ну-ка топай сюда. – Андрей и его спутник остановились чуть в стороне. Смирнов опасливо приблизился. Он был похож на собаку, которая боится получить вместо обещанного мяса увесистый пинок.

– Случилось, что ль, чего, Андрей Андреич?

– А по-твоему, я специально пришёл профилактическую беседу с тобой проводить, да?

Андрей тяжело уставился на выпивоху из-под полуопущенных век.

– Ну дак… – Смирнов закашлялся хрипло, отхаркнул мокроту. – Чего такое-то, Андрей Андреич? Если соседка, сука, чего наболтала, так она, тварюга…

– Соседи на тебя давно уже жалуются, – согласился Андрей. – Со дня на день всю вашу шайку-лейку отправим на нары. За мелкое. Отдохнете там. По годику без водки проживёте – на пользу пойдёт.

– Ла-адно, – недоверчиво протянул выпивоха и сипло заперхал полусмехом-полукашлем.

– Где Климко?

– Федька-то? Да вон он спит.

Выпивоха кивнул в сторону универсама. Андрей повернулся и увидел спину, обтянутую серым от грязи пальто. Над воротником маячила кепка. Человек, сидя на подоконнике, клевал носом.

– Из-за него, да? – спросил Смирнов шепотом. – Натворил, что ль, Федька чего? – и, невзирая на молчание собеседников, затарахтел: – Я так и подумал. Он, почитай, со вчерашнего вечера киряет как чумовой. А откуда у него деньги, спрашыца? А? Я к нему подъехал, мол, бабки откель, а он мне говорит: «Пошёл на…» Типа, значит, не твоя забота. Во жук, да? – и со всем тихо добавил: – Что, мочканул, что ль, кого?

– Сутки, значит? – Андрей и Павел переглянулись.

– А я что тебе говорил? – пробормотал Павел. – Меньше надо детективов читать на сон грядущий.

– Пошли побеседуем с этим кадром.

Они миновали алюминиевые универсамные двери и приблизились к витрине.

Климко дремал. Грязное пальто, поношенные ботинки, потертая кепка, из-под которой торчал узкий подбородок, заросший трехдневной щетиной, никак не способствовали мысли о внезапно свалившемся наследстве.

Андрей пнул ногой по ботинку Климко.

– А ну-ка, рота, подъём! Выспались.

Тот забормотал что-то невнятно и поежился, плотнее заворачиваясь в пальто.

– Подъём, говорю. – На сей раз пинок был более чувствительным.

Выпивоха лениво приподнял кепку, приоткрыл один глаз, сонно глянул снизу-вверх на обоих милиционеров, расплылся пьяно:

– А-а-а, гражданин начальник. Наше вам…

– Проснулся? – Андрей продолжал стоять, засунув руки в карманы плаща. – Молодец. Слушай внимательно, Федор Анисимович. Сколько тебе заплатили за то, что ты отнес кассету в отделение? Отвечай быстро, не раздумывая.

Климко наморщил лоб, вздохнул и, с трудом поборов желание снова ткнуться подбородком в грудь, ответил, «не раздумывая»:

– А чё?

– Ничё, – сказал серьезно Андрей. – Ответишь и спи себе дальше. Не ответишь – вызываю наряд, везу тебя, голубчика, в отделение и оформляю срок. Скажем, годик. За мелкое. Или за кражу.

– За-а ка-акую кра-ажу? – слюняво протянул тот.

– Найдем, за какую. Откуда деньги, Климко? Ты ведь лет шесть уже не работаешь. А между тем, со слов твоих же собутыльников, пьёшь уже сутки без просыху. Ясное дело, украл. А кражи у нас каждый день случаются. И не по одной. Найдем, куда тебя втиснуть. – Андрей посмотрел по сторонам. – Так как, вызывать наряд?

– Да ладно, чё там… Ну, полтинник. Хотел двадцать пять, да я не согласился.

– Полтинник за то, что кассету отнес? – недоверчиво поднял брови Павел. – Не многовато?

– Кому многовато, а кому и в самый раз, – ответил выпивоха, презрительно смерив взглядом оперативника. – А тя я ваще не знаю. – Он мутно посмотрел на Андрея и закончил: – Хотел четвертаком обойтись, да я не согласился. На полтинничке сошлись. Идти-то эвон куда…

– Как выглядел этот человек? – спросил Андрей.

– Ну, такой из себя… высокий вроде. Брюн… этот… брюнет. Такой, знаешь, вроде учёный или профессор. Ну, лицо. А вообще-то точно не скажу. Выпимши был изрядно.

Павел опустился на корточки, достал из внутреннего кармана посмертную фотографию Дмитрия.

– Это он? Смотри внимательно. Он?

Климко уставился на фотографию. Взгляд его, сперва туманный, становился все яснее, словно алкоголь молниеносно улетучивался из крови.

– Не, начальник. Ты мне «мокротень» не шей, понял? Я никогда… это… не трогал.

– Никто тебе ничего не шьёт, – терпеливо бормотнул Андрей. – Если бы мы тебе что-то пытались пришить, ты бы уже сидел на нарах и заливался соловьем курским без водяры своей. Так тот это человек или нет?

Климко ещё раз внимательно посмотрел на фотографию и пожал плечами.

– Не помню. Вроде тот, а вроде и нет. Не, не помню я, начальник. Выпимши был крепко. Не скажу. Нет.

– Ясно. – Павел спрятал фотографию в карман и поднялся.

Когда они с Андреем вышли на улицу, он вздохнул:

– Вот и поработай тут. Тот – не тот. По описанию вроде подходит. Брюнет. Высокий.

– У тебя рост какой? – спросил Андрей.

– Метр семьдесят восемь.

– Ты высокий?

– Ну как… Не очень. Смотря для кого.

– Вот именно. А спроси сейчас Климко, скажет: «Под два метра. Высоченный». Он ведь сидел, а ты стоял. Да ещё близко. Так что, – Андрей развел руками, – сам видишь. Как ты думаешь, если это потерпевший, то почему он не отдал кассету дежурному сам, а послал ка кого-то алкаша?

– Может, боялся, что за ним следят. Кто его знает. Всё равно твоего подозреваемого надо брать.

– Давай-Ка сделаем вот что. Сейчас пойдем к нему домой, побеседуем, выясним, чем он занимался вчера вечером и ночью. Приглядимся. А там и посмотрим. Взять-то его недолго.

Павел вздохнул, покачал головой.

– Ну давай, если ты настаиваешь. Хотя, помяни мое слово, зря мы тянем.