Текст книги "Звезда Нибелии (СИ)"

Автор книги: Ива Арлейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

При мысли о Бабли в груди полоснула боль. Она стиснула зубы, постаравшись успокоиться. Но рядом с Кортом это оказалось не так-то просто. Юта молча проследила за тем, как он положил кулон на полку, выбрав самое видное место, и отвернулась.

– Похоже, тебя не очень волнует мнение других людей, – отрезала она. – Ты делаешь то, что пожелаешь, ни с кем не считаясь. Как тогда в пустыне, когда принес меня сюда. Ведь это был ты, так?

Корт вскинул брови в удивлении, но Юте показалось, что оно было притворным, как будто он ждал от нее подобных слов. От этого она почувствовала себя еще более тошно: неужто все ее слова и реакции для него так предсказуемы?

Корт снова проигнорировал ее слова, ответив вопросом на вопрос:

– А ты бы предпочла, чтобы я тебя оставил?

Самым ужасным было то, что он действительно ждал ответа, склонив голову набок.

– Спасибо за урок истории атлургов, но думаю, с меня на сегодня хватит, – как могла холодно отчеканила Юта и встала из-за стола.

Боль и злость, смешиваясь с отчаянием и неспособностью что-то изменить, рвали ее изнутри. Юта вернулась в свою комнатку и бросилась на кровать. Подушка, в которую она уткнулась лицом, глушила не то всхлипы, не то крик, рвавшийся из груди. Так что Корт в соседней комнате продолжал заниматься своими делами, ничего не слыша.

Или делая вид, что не слышит.

Глава 8. Город бессмертен

Юта сидела на кровати, глядя на плетеный сундук у ее ног. На самом деле это была не совсем кровать, а приступок у стены, сделанный из песка, как и все остальное здесь, как и сам город. Вот что было тем странным материалом, на который Юта обратила внимание еще в первый день. Песок скрепляли специальным составом, сделанным из молока коз, змеиной желчи и сока каких-то трав, и он становился почти таким же твердым, как камень.

Удивительный факт – Утегат не был построен в буквальном смысле этого слова. Он был вырублен из песка, прямо из тела пустыни, как огромный невообразимый памятник человеческому духу и воле.

Юта откинула крышку сундука и вынула тканую кофту без рукавов кофейно-бежевого цвета, нарукавники к ней, кожаные штаны и кожаные же полусапожки без каблука. Вся эта одежда раньше принадлежала Леде, когда та была еще подростком. Потом девушка выросла, но одежду не выкинули – атлурги ничего не выкидывают, все вещи здесь обретают вторую жизнь. Юта была ниже и меньше Леды, так что ее старая одежда оказалась Юте как раз впору.

Она не слишком хотела переодеваться в одежду атлургов. Ее вполне устраивали и старые джинсы, порванные после крушения, но аккуратно заштопанные Ледой. Ее рубашке и любимому пиджаку повезло меньше – их пришлось пустить на тряпки. Но Корт настоял на том, чтобы девушка оделась, как атлург, отправляясь на встречу с Кангом. Канг был у них кем-то вроде мэра города или вождя племени, Юта еще не до конца разобралась, и сегодня на городском собрании он должен будет решить ее судьбу.

Юта провела в Утегате уже неделю. Она жила в небольшой комнате с отдельным выходом, в доме Корта и Леды, которые отвечали за нее до тех пор, пока Канг не решит, что с ней делать. Первые дни, проведенные в поселении, она только спала и плакала. Но потом начала вставать и выходить в город. Просто гуляла по коридорам, без цели, чтобы как-то убить время. Один раз даже вышла наружу, в пустыню, но не провела там и пяти минут. Солнце обжигало кожу и было таким ослепительно ярким, что Юта все равно почти ничего не видела по сторонам.

Она обнаружила, что Лиатрас отличается от Утегата, как чертеж, созданный инженером – от каракулей трехлетнего ребенка. Лиатрас был архитектурным чудом, где каждое здание имело свое, строго определенное место, выверенное веками. Улицы там идут строго параллельно и перпендикулярно друг другу. Поняв логику построения Лиатраса, в нем невозможно заблудиться.

Но здесь… Утегат строился хаотично, каждая семья сама «откапывала» себе «лурд» – так называются дома-ячейки атлургов, расширяя по необходимости. Коридоры же были совершенно одинаковыми и скорее походили на лабиринт Минотавра, чем на улицы. Неудивительно, что несколько раз Юта крепко заблудилась в их хитросплетениях. Один раз она сама каким-то чудом нашла дорогу назад, а в другой – ей помогла женщина. Это было неожиданно, поскольку в основном атлурги сторонились ее, ожидая пока Канг вынесет решение о ее участи.

Помимо бесцельного шатания по городу, у Юты не было других дел. Большую часть времени она проводила в безразличном оцепенении, кроме разве что моментов, когда к ней в комнатку приходил Корт. Конечно, он был своенравным, а порой и просто невыносимым, но выбирать, с кем общаться, ей не приходилось.

Корт много рассказывал ей о быте поселения и кое-что об атлургах. Юта была уверена, что все это просто восхитило бы ее, окажись она здесь при других обстоятельствах. Сейчас же она оставалась безучастна почти ко всему, что ее окружало, живя как во сне и все ожидая, когда же проснется.

Корт пришел за ней после обеда. Юта ждала его, сидя на кровати. Она уже облачилась в новую одежду. Та сидела хорошо и была удобной, разношенная Ледой. Мужчина осмотрел ее с головы до ног, словно антикварную вазу, которую собирался продавать скупщику раритета и, видимо, остался доволен. Уже выходя из комнаты, он бросил через плечо:

– Молодец, что надела кулон.

Юта в недоумении посмотрела себе на грудь. Как и ожидалось, там ничего не было, ведь она не надевала кулон и даже старалась не смотреть на него, проходя мимо.

– Я не…, – начала Юта, но Корт ее перебил.

– Это очень умно, учитывая, что неизвестно, какое решение примет Канг. В такой ситуации не повредит иметь при себе вещь, которая однажды уже спасла тебе жизнь. Не говоря о том, что если вынесут решение о том, чтобы оставить тебя в пустыне, у тебя может не быть возможности вернуться за ним.

Он словно ударил ее этими словами. Юта замерла на месте, потеряв дар речи, а мужчина, даже не обернувшись, вышел в коридор. С минуту Юта стояла на месте, приходя в себя, а потом бросилась на кухню и схватила кулон с полки. Она крепко зажала его в кулаке, после чего, сделав вид, что ничего не произошло, вышла из дома.

Корт ждал ее в коридоре. Он молча взглянул на девушку и, словно играя в ту же игру, как ни в чем не бывало, зашагал по коридору.

Юта уже знала дорогу до Зала Кутх – огромной круглой пещеры, в которой проводился Утегатол – собрание жителей Утегата. Но Корт объяснил ей, что должен сам привести ее, потому что Юта является чужаком и пока не может самовольно посещать совет народа.

Они шли длинными извилистыми коридорами, которые изгибались под самыми разными углами. Улицы и помещения города хорошо освещены, хоть здесь нет ни одного осветительного прибора. Утегат освещается за счет солнечного света, который проникает вниз по сложной системе туннелей, вырубленных под определенными углами, и отражателей. Тем же путем вниз поступает и воздух. Еще одна вещь, которой Юта поразилась бы, если бы у нее были силы удивляться.

Иногда Утегат представлялся ей просто огромной пещерой, населенной пещерными людьми – необразованными и лишенными технологий. Но иногда она думала, что подземный город – просто какое-то чудо света, невозможное, которое просто не должно существовать. Но все же оно существует, живет и развивается, и в нем живет целый народ.

– Пришли, – услышала она голос Корта. Кажется, он говорил с ней уже какое-то время.

Перед ними открылся широкий проход, выводящий в огромный зал.

В отличие от всех других помещений, потолок здесь не давит на голову. Наоборот, он высится где-то далеко наверху, сооруженный в форме купола. В одной части зала к стене примыкает песчаный пьедестал, возвышающийся над полом на два человеческих роста. Остальное пространство абсолютно пусто, готовое разом вместить в себя несколько сотен человек.

Раньше Юта бывала в Зале Кутх, когда он был совершенно безлюдным. Она бродила по нему, как по пустырю, ощущая себя песчинкой, незначительной и одинокой. Но сейчас в зале было не протолкнуться от людей. Мужчины и женщины, старики и дети – все собрались на Утегатол, и впервые Юта почувствовала, каким единым и сплоченным был этот народ.

Все взгляды в зале были скрещены на них с Кортом. Юта смотрела на другой конец зала, на пьедестал, который пока пустовал, и думала о том, как им преодолеть это море из людских тел. Но как только они с Кортом ступили под своды зала, люди молча начали расступаться перед ними, пропуская вперед.

Пройдя половину пути, Юта невольно обернулась, чтобы увидеть, как море из людских тел смыкается за их спинами. Ей стало не по себе, и она поняла, отчего. Любое скопление людей в Лиатрасе производит очень много шума, количество которого увеличивается прямо пропорционально числу людей. Но атлурги стояли абсолютно молча, – вся эта масса людей, даже дети. Впервые Юте пришла в голову мысль, что, возможно, атлурги – не совсем люди, во всяком случае не такие, как жители Лиатраса.

Приближаясь к пьедесталу, на ступенях которого должна стоять, Юта увидела надпись прямо над ним. Сейчас она словно горела, высеченная в песке. Странно, но раньше Юта ее не замечала. Надпись была сделана на языке, которого Юта не знала, но который показался ей смутно знакомым.

– Что это значит? – шепнула она Корту.

– «Утегат те атрасс», – прочитал Корт. – «Город – бессмертен».

Больше он ничего не сказал, и Юта не стала спрашивать, боясь нарушить царившую кругом тишину.

Корт подвел ее к ступеням пьедестала, шепнув, что она одна должна подняться по ним почти до верха. И стоять там, пока Канг будет говорить. На плохо гнущихся ногах, Юта ступенька за ступенькой забралась наверх и замерла, повернувшись лицом к залу.

Лица атлургов, по большей части безразличные или же любопытные, были обращены к ней, а потом все они как один повернулись вправо. Юта тоже посмотрела туда и увидела, как из темного прохода за пьедесталом поднялся Канг.

Это был пожилой мужчина с длинными седыми волосами, зачесанными назад. У него был высокий лоб, придающий ему вид умного человека. Лицо усеяно морщинами, но светло-песочные глаза оставались ясными. Сейчас они были направлены на зал. Канг, которого звали Турраг, был высоким и худощавым, с тонкими, словно иссушенными солнцем и временем руками. Но двигался он почти по-юношески легко и стоял на пьедестале совершенно прямо.

– Атлурги, мы собрались на сегодняшнем Утегатоле с дозволения богов, чтобы решить судьбу этого изгоя.

Турраг впервые посмотрел на Юту. Его взгляд был спокойным, слегка любопытным, и в целом мог бы принадлежать любому человеку из этого зала. Сама не зная, чего ожидала, Юта выдохнула с облегчением. Но вместо того, чтобы обратиться к ней или что-то сказать о ее появлении, Канг начал говорить о совершенно посторонних, на взгляд Юты, вещах.

Громким, размеренным голосом, будто лектор в Университете, он говорил о воле богов и урожаях. О единстве народа и трудностях, с которыми им каждый день приходится сталкиваться. О неумолимости пустыни и силе духа. Юта скоро перестала его слушать, рассматривая зал с высоты нескольких метров.

Она заметила, что освещение Зала Кутх весьма необычно. Его куполообразный потолок теряется в потемках, так что невозможно точно определить, где же он кончается. Пьедестал, с которого выступает Канг, напротив, освещен лучше других частей зала – на него буквально падает столб света, за счет чего кажется, что стоящий на нем человек сияет. Этот эффект даже у Юты вызвал почти сакральный трепет. Можно было только догадываться, какое впечатление он производит на глубоко верующих атлургов.

Затем Юта подумала о надписи, высеченной над пьедесталом: «Город – бессмертен». Забавно, ведь это Лиатрас называется Вечным Городом. Но такой ли уж он вечный, после всего, что она видела и узнала? Ведь, в конце концов, на Нибелии уже далеко не один Вечный Город, погребенный под песками. Города умирают, но люди предпочитают не думать об этом. Они строят новый город похожим на старый, дают ему такое же название, и вот готов «Вечный Город».

Утегат, напротив, стоит здесь уже много веков – тот же город на том же месте. Слой песка над городом увеличивается, но внизу, как ни в чем не бывало, продолжается жизнь.

Корт рассказывал Юте, как строятся подземные города. Строительство начинается с крыши. Песок проливают специальным клейким раствором, а когда он скрепляется и перестает сыпаться, атлурги начинают откапывать город и возводить укрепления под крышу. За годы город расчищают и получается подземное убежище с крышей из песка. Народ постоянно углубляет и скрепляет проходы, эта работа не прекращается ни на день. И вот готов настоящий вечный город, который с годами и столетиями только становится крепче и глубже.

– Сегодня у нас есть важный вопрос, который мы должны обсудить. Решение, которое должны принять, – донесся до Юты голос Канга.

Атлурги больше не стояли в полном молчании. Они гикали и что-то выкрикивали, гудели и наперебой комментировали слова Канга, в то время как он обратился к Юте:

– Как твое имя?

– Юталиэн, – негромко ответила она.

Юта поняла, что нервничает сильнее, чем предполагала, и помимо воли посмотрела на Корта. Он стоял совершенно прямо и неподвижно. Его глаза были обращены на Канга, а брови хмурились. Поймав взгляд Юты, мужчина еле заметно кивнул, и Юта вдруг совершенно ясно поняла, что он переживает за нее.

– Как случилось, что ты оказалась одна в пустыне, во многих тарах* от дома?

– Я летела на шаттле…, – начала Юта и резко оборвала себя. Поймут ли атлурги, о чем она говорит? Она посмотрела на Туррага, и Канг кивнул.

– Мы знаем, что такое шаттлы. Продолжай.

– У него заглох один двигатель, и шаттл начал падать. Я и еще несколько человек забрались в спасательный челнок. Он отстыковался от основного корабля, но не успел набрать высоту. Нас начало крутить и швырять, а потом я потеряла сознание.

Юта посмотрела на Канга. Она не была уверена, что он понял, о чем она говорила. Но выражение лица Туррага оставалось внимательным и спокойным, как будто он в точности знал, что такое двигатели, шаттлы и набор высоты.

– Ты говоришь, что была на челноке не одна. Почему же рядом с тобой не было других людей? И где обломки того, второго корабля?

Юту на миг прошиб холодный пот, как будто ее поймали на лжи.

– Я не …, – начала она, но вдруг гомон толпы прорезал знакомый голос.

– Не думаю, что девушка знает, ведь она была без сознания. Но я могу попробовать ответить на этот вопрос.

Юта благодарно смотрела на Корта, но она не имела представления, как отреагирует на это Канг. Имеет ли Корт право вот так прерывать опрос?

Турраг сощурился, высматривая в толпе того, кто взялся говорить за изгоя.

– Это ты, Корт? – наконец, признал он говорившего, и Юта отметила про себя, что Канг знает Корта по имени. – Выйди вперед.

Корт сделал два быстрых шага, оказавшись прямо перед помостом. Юта думала, что он должен как-то выказать свое почтение вождю: встать на колено или поклониться. Во всяком случае так она себе это представляла. Но Корт не сделал ни намека на то, чтобы склониться. Он стоял во весь рост, вскинув голову, чтобы видеть Канга.

– Говори, – разрешил Турраг.

– Я не видел всего, – начал Корт, – но могу предположить, что от перепадов нагрузки челнок, на котором она находилась вместе с другими людьми, разорвало на части. Скорее всего, ее выкинуло наружу еще до удара о землю, потому она и осталась жива. Остальные, должно быть, потерпели крушение дальше в пустыне. Челнок небольшого размера, его могло быстро занести песком, потому я и не нашел его.

Корт замолчал, и некоторое время Турраг молча сверлил его взглядом. Пытался ли он понять, врет ли Корт? Или вообще понять, что он сказал? Этого Юта не узнала, потому что Канг снова кивнул.

– Я принимаю твой ответ. Скажи, девушка, упавшая с неба, как ты оказалась на том корабле? Зачем тебе понадобилось покидать Город-за-Стеной?

Юта сжала руки в кулаки, ощутив при этом, как мамин кулон впился в ладонь. Голова вдруг закружилась, и ей показалось, что сейчас она упадет с лестницы.

– Мне предложили работу на орбите, – медленно проговорила она, подбирая каждое слово. – В небе есть еще корабль, большой, во много раз больше того, на котором я летела. Им нужен был повар, они платили хорошие деньги, и мой друг помог устроить меня на эту работу.

Это было лишь наполовину ложью, и Юта надеялась, что Канг не распознает этого.

Он выдержал небольшую паузу и заговорил:

– Хорошо. Имеет ли кто-то из атлургов что-нибудь против девушки, пришедшей с небес?

Народ умеренно загудел, видимо, это означало «нет». Канг медленно опустил руку, его голос зазвучал громче, разносясь над шумом толпы.

– Утегат испокон веку живет по законам, установленным старейшинами Первого Города. Города Богов, основанного Первыми Изгоями. Это наши предки, которые положили нам наш уклад жизни, создали законы и главное – заповедали чтить богов.

Эти боги когда-то провели их через пустыню целыми и невредимыми, чтобы они могли основать здесь первый город. И эти же боги привели к нашим дверям этого изгоя. – Турраг протянул тонкую костлявую руку, указывая на Юту, и она почувствовала на себе взгляд многоликой толпы, волнующейся внизу.

– Последний изгой пришел в Утегат шестнадцать лет назад. И теперь к нам снова пришел изгой, это благословение от Руга. Бог доволен своими детьми, – вынес он свой приговор. – Мы вознесем молитвы богам и поблагодарим их за расположение через две недели, на празднике Куду – бога воды, дарующего жизнь.

Атлурги зашумели сильнее, гул их голосов наполнял зал жужжанием пчелиного роя. Они громко кричали и выражали одобрение словам Канга, в то время как он продолжал:

– Готова ли ты жить в Утегате до конца своих дней, служить ему верно и самозабвенно? Готова ли стать одной из нас и назваться атлургом?

Юта хотела ответить, но у нее перехватило дыхание, и она только кивнула. Конечно, она не была готова остаться здесь, под землей, до конца своей жизни и совершенно точно не собиралась служить никаким атлургам или городу, или чего там еще от нее хотели. Но она совершенно ясно понимала, что выбора у нее нет.

Она оказалась поймана в ловушку из песка и солнца, в десятках, а может, и сотнях километров от родного города. Чужая там, потерявшая всех, кто был ей дорог, и чужая здесь, в этом странном месте, она вдруг со всей болью осознала, что стала именно тем, кем ее здесь называют, – изгоем.

***

Леда нашла Корта в первых рядах, когда Канг уже выступал перед народом. Корт стоял не шевелясь и не издавал ни звука, в отличии от бушующей толпы вокруг.

– Последний изгой пришел к нам в поселение шестнадцать лет назад. И теперь к нам снова пришел изгой, это благословение от Руга. Бог доволен своими детьми, – говорил Турраг, и атлурги одобрительно гудели.

– Как она держится? – спросила Леда, беря Корта под локоть.

– Держится, – эхом отозвался мужчина.

Он посмотрел на Юту. Она стояла совершенно неподвижно, кулаки крепко сжаты, а взгляд направлен куда-то за головы толпы. Выражение ее лица было непроницаемо. Но Корт прекрасно знал, что она сейчас чувствует.

Неуверенность, боль и страх. От того, что потеряла все, что знала. От постепенного, мучительного осознания, что никогда не вернется домой. Прежняя жизнь осталась где-то позади, затерянная в жарком мареве песков. А впереди – лишь мрак, неопределенность и одиночество.

Но, несмотря на все это, она держалась. Вообще-то даже лучше, чем Корт мог ожидать. Возможно, даже лучше, чем держался бы он, если бы в свое время ему пришлось быть на ее месте.

– Что ж, все закончилось хорошо, – тихо заговорила Леда ему на ухо. – Не бойся за нее, она справится. Так же, как справился ты.

– Сейчас я переживаю не о ней, – отозвался Корт.

– Правда? – насмешливо переспросила Леда, глядя на него.

– Ну, не только о ней, – нехотя поправился Корт. – Только послушай Туррага. По его словам, у нас все просто прекрасно, и главная проблема поселения в том, что делать с бедной девушкой, чуть не погибшей в пустыне: оставить ли и тратить на нее драгоценную воду или же попросту выкинуть в пустыню. – Корт замотал головой, будто не желая верить в то, что только что сказал. – Просто немыслимо.

– Мы знали, что так будет, – отрешенно проговорила Леда, глядя на Туррага, который продолжал самозабвенно говорить. – Он слушает только себя, и ему так нравится то, что он слышит.

Корт усмехнулся. Он снова перевел взгляд с Канга на Юту.

– Знаешь, я не верю ей.

Леда даже немного отстранилась, чтобы вопросительно посмотреть на мужа. Она действительно была озадачена.

– Тогда зачем же ты говорил за нее и помогал все это время?

Корт пожал плечами.

– Я не думаю, что она лжет нам. Но мне кажется, и всей правды не говорит. Ее реакция, когда она поняла, что ее шаттл разбился…

– Мне ее реакция кажется совершенно нормальной. Она чуть не погибла, узнала о том, что в пустыне живут люди, и потеряла возможность вернуться домой. И все в один день.

Корт покачал головой, продолжая смотреть на Юту. Она казалась такой уязвимой, как раненая птица, которой не выжить без посторонней помощи. И даже если она выживет, то уже никогда не сможет летать.

Но было в ней что-то еще, почти неуловимое: отчаянное упрямство, жажда выжить, но не потому, что она хочет жить. А для того, чтобы сделать что-то, достичь какой-то цели. Корт видел это каждый день в ее глазах. Такая, как она, может пережить все это только для того, чтобы исполнить задуманное, нечто, что не дает ей покоя. Эта жажда порочна, она не может привести ни к чему, кроме боли и саморазрушения. Корт хорошо понимал это состояние, потому что когда-то чувствовал то же.

– Нет, – наконец ответил он, когда Леда уже не надеялась услышать объяснение и снова отвлеклась на речь Туррага. – Она сильная и не стала бы так убиваться из-за того, что чуть не погибла или же лишилась дома. Она бы не позволила себе плакать при нас, если бы могла сдержаться. Слишком уж сильно она была разбита. Ведь в конце концов она осталась жива. Разве не надо порадоваться этому?

– А ты радовался? – легко парировала Леда.

Корт едва заметно улыбнулся. Не тому, что она сказала, а тому – как. Она всегда с такой легкостью спорила с ним. Пожалуй, Леда была единственным человеком, который всегда мог найти, что ему ответить. Последнее слово всегда оставалось за ней, но не из-за упрямства или жажды самоутвердиться, а потому что она была мудра.

– Со мной было иначе, – ответил Корт.

– Но ведь и она – не ты. Уверена, нам не о чем волноваться.

– Может, ты и права, – устало проговорил он. Утегатол подошел к концу, и люди начали расходиться. – Но меня не покидает чувство, что ее появление тут – это знак чего-то надвигающегося. И он не сулит нам ничего хорошего. Взор Канга замутнен, он больше не слышит голоса богов, не в состоянии увидеть приближение чего-то темного и зловещего. А значит, не в состоянии защитить народ.

– Главное, чтобы был кто-то, еще способный видеть правду. Мы со всем разберемся, но сейчас дай ей время придти в себя. Жизнь среди атлургов может оказаться настоящим испытанием, кому как не тебе знать об этом.

Корт тряхнул головой, стараясь избавиться от наваждения. Он взял Леду за руку и легко коснулся губами ее губ.

– Ты как всегда права. Пойдем домой, хватит с нас на сегодня забот. А завтра сутра начнем с того, что поможем ей перебраться в новый дом.

***

Гвирн подошел ко входу в Зал Свитков. Через всегда открытый проход, не завешанный пологом, – атлурги в любое время дня и ночи могут придти сюда, чтобы приобщиться мудрости богов, – он видел бесчисленные стеллажи, заваленные манускриптами. Гурнаса нигде не было видно, и Гвирн проскользнул внутрь.

Утегатол закончился пол часа назад. Гвирн собирался навестить одного из своих ближайших сподвижников и верного друга – Арсуга и прошел уже пол пути до его дома. Как вдруг его осенило неожиданное прозрение. Гвирн был уверен, что это боги послали ему знак, и без промедления бросился в Зал Свитков.

Улицы Утегата были заполнены людьми. Атлурги толкались и горячо обсуждали появление в городе нового изгоя. Но Гвирн знал, что здесь он будет один, никто не помешает ему войти и выйти из Зала Свитков незамеченным. Здесь хранится вся мудрость атлургов, накопленная веками: все их законы и установления, все легенды и предания, но главное – здесь, заключенные в бумажные свитки, хранятся голоса богов, некогда обратившихся к избранным из народа.

По большей части атлурги редко обращаются к этой сокровищнице знаний и мудрости. Они захвачены водоворотом повседневной жизни, в которой нет места для истинного познания и поисков мудрости. Они приходят сюда лишь для того, чтобы гурнас – «говорящий с богами» – посоветовал, какое имя дать ребенку, чтобы он вырос здоровым и удачливым, или же прочел по небесным знакам, уродится ли в этом сезоне урожай ропса.

Но семья Гвирна была иной. Отец растил его в атмосфере глубокого почитания богов, далеко выходящего за рамки праздничных жертвоприношений. Зал Свитков с детства был ему вторым домом, в котором Гвирн проводил долгие часы, в то время как другие дети играли в «Охоту» и без спроса бегали в пустыню, соревнуясь, кто проведет там больше времени или уйдет дальше от поселения.

Отец учил Гвирна не только почитанию богов, но и тому, как узнавать их волю и угодить их желаниям. Вот почему Гвирн в точности знал, куда направляется, когда поворот за поворотом преодолевал длинные пустынные проходы Зала Свитков.

Он направлялся в одну из самых удаленных и редко посещаемых частей, в которой хранятся древние пророчества. В древности их было бессчетное множество, но теперь эти свитки просто пылятся, никому не нужные. Никто десятилетиями, а может и столетиями не заглядывал в них.

Гвирн миновал стеллаж с пророчествами богов-близнецов Урса и Асри. Это должно быть где-то здесь. Он знал, где искать, лишь потому, что когда-то давно уже читал это пророчество, и теперь оно всплыло в его памяти, разворошенной словами Туррага.

Пальцы Гвирна перебирали свитки, и мелкая, серебристая пыль взвивалась над стеллажами, покрывая его волосы и плечи. Должно быть, он провел там немало времени, пока не нашел то, что искал. Гвирн быстро пробежал глазами по бумаге и воскликнул, забыв про осторожность:

– Ну конечно! Раньше я не мог постичь смысла этих строк, но теперь я понимаю. Здесь же говорится о ней, о девушке, которую Корт забрал у песков!

Гвирн бесшумно рассмеялся, еще раз перечитывая свиток. Вот то, что он искал все эти годы. То, что позволит ему и его семье возвыситься, вновь заняв то положение, которое они когда-то занимали. Но никто не должен знать об этом свитке. Никто и никогда не должен его найти.

Поразмыслив о том, где лучше спрятать манускрипт, Гвирн пришел к выводу, что нет более безопасного места, чем самая редко посещаемая часть помещения, которого сторонится большая часть атлургов.

Он засунул свиток поглубже в груду таких же, покрытых пылью и никому не нужных пророчеств. Он был уверен, что здесь никто его не найдет, и его тайна останется сокрыта ото всех, кроме разве что богов. Но разве не они привели его сюда? Гвирн знал, что это так, – боги дают ему шанс, и он собирался им воспользоваться.

* Тар – мера длины у атлургов, равная дневному переходу по пустыне.