Текст книги "Звезда Нибелии (СИ)"

Автор книги: Ива Арлейт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Глава 9. Старая жрица

Через час они уже обошли Медный Переулок вдоль и поперек. Это оказалась маленькая, тихая улочка на задворках шикарных городских кварталов. Попасть на нее можно, только свернув из другого, такого же узкого и короткого переулка, прячущегося за огромным, блестящим стеклом и железом, торговым комплексом.

Сам Медный Переулок состоял всего из десятка невысоких – в два-три этажа – домов, Юта и не знала, что такие еще остались. Они сиротливо жались друг к другу, ютясь в тени небоскребов и широких городских улиц, полных суеты, блеска и непостоянства.

Здесь же время будто застыло, словно, не заметив, обошло это место стороной. На узкой улочке – только двум машинам разъехаться – Юта и Корт не встретили ни одного человека. Жизнь будто замерла здесь, попрятавшись за старыми обшарпанными фасадами неказистых домов.

Корт и Юта обошли Медный Переулок, заканчивавшийся тупиком, несколько раз, но так и не нашли ничего похожего на символы наури. Вообще ничего странного или подозрительно, кроме того факта, что такое место могло существовать в Лиатрасе.

Измученная бессонной ночью и дорогой, а также мыслями о нескончаемых секретах и тем, как она с ними связана, Юта присела на ступени одного из домов.

– Мы снова в тупике, – сказала она, положив голову на руки, рассматривая обшарпанную дверь дома напротив, со старым, позеленевшим от времени медным колокольчиком.

– Рано сдаваться.

Корт сел на ступеньку рядом. Он тоже выглядел измученным и вдобавок весь был, как на иголках. Помимо того, о чем беспокоилась Юта, на его плечах лежали и другие заботы – начиная от их безопасности и заканчивая тем, о чем он не говорил, но что постоянно мучило его – Юта видела это по глазам.

Это была смесь печальной ностальгии, какую испытывала и она, с тяжелыми воспоминаниями об изгнании. Внезапно открывшейся, как старая рана, вине за гибель друга, ненависти к тем, кто сделал это с ним и с самим Кортом, и даже страх, который он скрывал от Юты наиболее тщательно. Но девушка все равно не могла не замечать его, вдруг мелькавшего в синих глазах при взгляде на лица прохожих или улицы, мимо которых они проезжали.

– Может, мы ищем не в том направлении, – продолжал говорить Корт. – Может, здесь скрыта еще какая-то игра слов. Мы нашли улицу, теперь, очевидно, надо найти дом и квартиру.

Корт смотрел на мирно простирающуюся перед ним улочку, так непохожую на полные суеты и блеска проспекты Лиатраса. Но в его глазах не было умиротворения, какое появляется, когда человек смотрит на безмятежный пейзаж. Казалось, он ненавидит эти дома в их тихом мирном существовании. Раньше Юта не замечала за ним такого, и это неожиданно напугало ее.

Она достала из кармана купленный на днях телефон и забила название улицы. Юта не знала, что ищет, но делать что-то было лучше, чем думать обо всех этих тягостных вещах. Именно так она смогла пережить гибель родителей – погрузившись в тогда еще детские расследования, которые, однако, вскоре привели ее в совсем недетский мир.

Просматривая подряд всю информацию, связанную с Медным Переулком, она наткнулась на реестр жильцов, когда-либо проживавших здесь. Юта автоматически читала ничего не значащие имена и фамилии. Напротив каждого стояли годы проживания на улице. Взгляд Юты зацепился за год смерти матери. Она посмотрела на имя – Налада Кирам. Снова на год, и снова на имя.

– Как звучит фраза? – с сильно бьющимся сердцем спросила Юта. Корт ответил.

– «Нарагар нал Дакурум Навир», – повторяла Юта. – «Нал Дакурум», «НалДа курум». Налада Кирам. – Она повернулась к Корту. – Я знаю, кого мы ищем.

Корт нажал на кнопку звонка рядом с обветшалой дверью первого этажа. На двери болтался старый, позеленевший от времени, колокольчик с вырванным язычком.

За дверью долго не происходило никакого движения, но как только Корт нажал на звонок второй раз, с той стороны раздались шаркающие шаги.

– Кто там? – донесся дребезжащий старушечий голос.

Корт переглянулся с Ютой, уступая ей право говорить.

– Мм, госпожа Налада Кирам? Мы пришли, чтобы, – Юта помялась, решая, как представиться. – Мы …. Прощайте, сестры. Мы встретимся вновь на берегу Дикой Реки, под тенью Белой Кости. – Выпалила она и замолчала.

Минуту за дверью было совершенно тихо, и Юта уже решила, что они пришли не по адресу или же своим приветствием отпугнули единственного человека, который мог знать ответы на их вопросы. Но дверь заскрипела и неожиданно открылась.

За ней стояла маленькая сморщенная старушка, похожая на серую мышь. На ее тощих плечах болталась видавшая виды, изъеденная молью серая шаль, скрывавшая большую часть ее тщедушной, словно истлевшей от времени фигуры. Ее тонкое, острое, с мелкими чертами лицо обрамляли на удивление густые седые волосы, повязанные в жесткий пучок на затылке. Серые маленькие глазки смотрели остро и цепко. Старушка скользнула взглядом по Юте и Корту и, ничего не говоря, распахнула дверь во всю ширь.

Повернувшись к вошедшим спиной, Налада пошаркала по темному коридору обратно. Ее тонкий голосок продребезжал:

– Входите. Я поставлю чайник. Нам надо о многом поговорить.

Юта посмотрела на Корта и шагнула через порог.

Как только Корт закрыл дверь, квартира погрузилась в полумрак. Должно быть, живя здесь, очень быстро забываешь о том, что на свете вообще существует солнце. На ощупь Юта с Кортом выбрались на маленькую тесную кухоньку, где Налада уже разливала по древним фарфоровым чашкам блекло-желтый чай.

– Итак, вы были на моей могиле, – заговорила старушка, когда Юта втиснулась за стол. Корту не хватило здесь места, и он пристроился возле подоконника на хлюпкой табуретке.

– Да. Ну то есть, мы не знали, что это ваша могила, – тут же растерялась Юта. – Мы нашли вас по эпитафии на надгробии. Но как это может быть вашей могилой, если вы живы?

Юта сильно нервничала не только от ощущения близости к разгадке тайн, связанных с матерью, но и под строгим проницательным взглядом Налады.

– Мне пришлось подстроить свою смерть, чтобы они не нашли меня, – ответила старушка. – Они убивали всех жриц, одну за другой. У меня не было выбора, я должна была сделать все, чтобы выжить. Но я оставила подсказку, чтобы другие могли меня найти. Хотя, я думала, других не осталось….

– Постойте, я ничего не понимаю. – Юта замотала головой. – Каких жриц?

– Как каких? Жриц Богини Тьмы, конечно. Твоя мать была одной из них, потому ее и убили. Вот же у тебя ее кулон. Только увидев его, я сразу поняла, что передо мной дочь Риги.

Старуха протянула дрожащую костлявую руку и указала на мамин кулон. Оказывается, Юта машинально достала его из-под футболки и теребила в пальцах.

– Я ничего не знаю об этом, не понимаю, о чем вы говорите. Какие еще жрицы? Откуда вы знаете об этом символе и Богине Тьмы? И как вообще моя мать могла быть какой-то жрицей? Она была обычной женщиной, работала начальницей отдела закупок в мебельном гипермаркете. И ее не убивали, они с отцом погибли в автомобильной аварии!

Налада покачала седой головой, она смотрела на Юту с жалостью. Этот взгляд очень не понравился девушке. Пальцы задрожали, и она с громким стуком поставила чашку на блюдце, чтобы не расплескать чай.

– Твоя мать не успела рассказать тебе, кем ты являешься, – тягучим смягчившимся голосом заговорила старуха, как будто сама только что поняла это. – Она должна была посвятить тебя в наши тайны по достижении шестнадцатилетия.

Налада смотрела на Юту, качая головой. Юта повернулась к Корту, ища поддержки, но его лицо застыло темной маской. Он держал маленькую фарфоровую чашечку, как будто собирался выпить из нее, но не донес до рта, а теперь и вовсе забыл, что держит ее в руках. Юта почувствовала, что ее замутило, в голове все путалось.

– О чем вы говорите? Какие тайны? – потребовала она у Налады.

– Тайны Богини Тьмы, в которые посвящены ее жрицы. И раз других не осталось, но нашлась дочь Риги, то ты – последняя жрица.

– Этого не может быть. Это какой-то бред!

Юта вскочила из-за стола, задев блюдце. Чашка перевернулась, и чай плеснул на скатерть, расплывшись грязно-бурым пятном. Она была готова убежать из этого дома, не дослушав до конца историю полоумной старухи. Да как она вообще может знать, кем была ее мама!

Неожиданно Корт поднялся со своего места и подошел к Юте, усаживая ее обратно.

– Подожди, выслушай. Я не думаю, что эта женщина говорит бред.

– Как? Ты поверил в это?!

– Тише, успокойся. Просто выслушай меня.

Корт присел на корточки рядом с Ютой, его ладонь сжимала ее плечо. Юта почувствовала, что пожелай она освободиться, это окажется не так-то просто. Корт держал ее мягко, но крепко, и заглядывал в глаза.

И тут Юта поняла, что сорвалась в истерику, а Корт пытается ее успокоить, пока она не начала бить посуду или не бросилась на старуху. Ей стало стыдно за свою реакцию. Она опустила глаза.

– Я слушаю.

– Помнишь, когда я только узнал твое имя, то сказал, что оно весьма необычное?

– Помню, и что?

– А то, что оно не просто необычное. На древнем языке «юта» означает – судьба, а Юталиэн – судьбоносная или несущая на себе знак судьбы.

Это древнее имя, сейчас оно не используется, народ уже не помнит, что оно означает. Но я читал много текстов и встречал его. Так называли девочек, рождавшихся под знаком Богини. Считалось, что им уготована особая участь.

Юта опешила.

– Не понимаю, ты хочешь сказать, что мое имя значит что-то на наури?

– Я хочу сказать, что твое имя принадлежит нашему народу. – Корт посмотрел ей в глаза и закончил. – Возможно, как и ты, если твоя мать и правда была жрицей Амальрис.

Юта не нашлась, что ответить. Она растерянно переводила взгляд с Корта на старуху. Налада терпеливо ждала.

– Хорошо, я выслушаю вас. Кем же, по-вашему, была моя мама, кто и зачем убил ее и откуда у нее этот знак?

Убедившись, что Юта не собирается устраивать новых сцен, Корт выпустил ее руку. Налада начала говорить. И чем дальше продвигался ее рассказ, тем становился невероятнее.

История народа, рассказанная Наладой,

последней жрицей.

Я думаю, вам обоим известно, что по легенде атлургов, они – потомки Первых Изгоев. Буквально тех, кто первыми когда-то был изгнан из Вечного Города. Они не погибли в песках, потому что боги пустыни сжалились над ними. Они указали им место для постройки Первого Города – Города Богов, из которого народ распространился по пустыне, а дорога к самому Городу Богов со временем была забыта и утеряна.

Нынешним поколениям Город Богов, в древних текстах еще называемый Канором, представляется легендарным местом, где жили полумифические Первые Изгои или Дети Канора. Народ верит, что сам Бог Жизни, милосердный Куду, научил их добывать воду, а суровый Руг – охотиться и выживать в песках. Ходят даже поверья о том, что Первые Изгои владели секретами магии.

На самом деле все было совсем не так.

Первые Изгои не были изгнаны из Вечного Города, чтобы позже построить Город Богов. Они были изгнаны из Города Богов – чье истинное, сакральное название было Канор – чтобы построить Вечный Город. Так же, как и все подземные города атлургов.

Когда-то мы были единым народом. Наши предки вместе жили в Каноре, Первом Городе – а он действительно был самым первым и единственным – и владели тайными знаниями. Но по причинам, не дошедшим до нас, в их обществе произошел раскол, а миропорядок дал трещину. Брат пошел с оружием на брата, муж – на жену, и кровавая вражда не утихала несколько десятков лет.

Тогда старейшины приняли нелегкое решение. За то, что народ осквернил Город Богов кровью своих братьев, он был изгнан. Люди разделились на два лагеря: одни ушли и построили Вечный Город, другие расселились по пустыне в подземных городах.

Кстати, именно тогда атлурги, проживавшие в «Гатах» – пустынных городах – и начали называть себя «народом» – факт, о котором ныне никто не помнит – что является сокращением от «истинного народа». Они называли себя так в противопоставление «ложному народу» с их ложными техногенными идолами.

Все больше отдаляясь друг от друга, одна часть народа пошла по пути технического прогресса, другая – по пути духовного совершенствования. Те, кто выбрал духовный путь, создали религию, чтобы сохранить знания предков.

Тут надо сделать отступление и сказать о том, что предсказанное Великое Затмение, о котором говорится в апокалиптических свитках Амальрис, а также – косвенно – некоторых других богов, не является первым. Эти затмения цикличны, они происходят на планете через определенные промежутки времени, когда планета Аллини совершает очередной круг и подходит к Нибелии.

Детям Канора было об этом известно – сейчас никто не скажет, сколько таких затмений они пережили, потому что никто не знает, когда и как они появились на планете. Но то, что они знали о затмениях и о том, как их пережить – чистая правда. Отчасти именно в этом и заключаются сакральные знания Амальрис, которые мы, жрицы, храним, передавая из поколения в поколение.

Кто знает, не было ли это знание главной причиной того, что атлурги вообще создали религию? Так или иначе, но именно эта религия должна была через столетия спасти их потомков от следующего затмения. Это знание хранили специальные жрицы, оно было тайным, потому что не должно было попасть в руки неверных – тех, кто пожелал бы использовать тайные знания в корыстных целях. Только истинный народ должен спастись.

Но столетия шли, и со временем народ забыл, почему поклонялся Богине Тьмы. Ее культ отмер, а оставшихся жриц начали преследовать из-за знаний, которые они хранили. Наиболее ушлые из народа хотели получить к ним доступ, они требовали от жриц открыть тайны их богини. Это было темное и кровавое время в истории атлургов. Тогда выжившие жрицы приняли решение уйти в Вечный Город, чтобы спасти свои знания.

Но и тут они не были в безопасности. Очень скоро выяснилось, что потомки атлургов, построившие Вечный Город, оказались далеко не так забывчивы, как их братья, жившие в подземных городах. У них не было религии, поддержки могущественных богов и тайных знаний. Зато у них были технологии, которые помогли им устроить свои жизни в достатке и комфорте. Они не погибали от жажды, жара солнц, болезней, голода и недугов. Потому среди них сохранилась преемственность, шедшая от тех самых Первых Изгоев, ушедших из Города Богов. Они помнили свою историю и легенды Детей Канора.

Именно они находятся на верхушке той самой организации, которая уже много десятилетий, если не столетий, охотится на нас, жриц Амальрис. Не знаю, как они о нас узнали, но это и не удивительно. Эти люди тысячелетиями управляют Вечным Городом. А все эти мэры, правительства, полиция – всего лишь марионетки в их руках.

Так что сбежав из нашего дома, мы попали в новую западню. Жрицы прятались многие столетия, и все это время их искали и нередко находили. Поколения жриц прерывались, и вот не осталось никого, кроме меня, древней старухи, не способной более нести тяжкое бремя тайного знания, и тебя, девочки, ничего не знающей о своем предназначении и о том, как выполнить его.

Налада замолчала, тяжело дыша. Она выглядела изможденной, глаза были закрыты.

Юта потрясенно смотрела на старую жрицу. Она выглядела вполне адекватной, и совершенно связанно изложила все невероятные события, разворачивавшиеся на планете с того момента, как на ней появились люди. И все же Юта не могла уложить рассказ Налады в голове, как будто он был слишком большим и не помещался там. Она посмотрела на Корта.

Кажется, он тоже был поражен. Корт молча сидел на полу, прислонившись спиной к истертым пожелтевшим обоям. Он смотрел в одну точку и напряженно о чем-то думал. Должно быть, тоже пытался упорядочить новые факты, разместив их в соответствующие ячейки своей памяти рядом с тем, что уже было ему известно.

– Так, вы хотите сказать, что моих маму и отца убили? – выдавила Юта.

Налада вздрогнула, поднимая отяжелевшие веки, как будто задремала, а Юта разбудила ее.

– Целью была твоя мать, Рига, а отец случайно попал под удар. Но эти люди – им все равно, сколько невинных людей пострадает. Если кто-то становится у них на пути, они убирают препятствие. Тебя не убили только потому, что ты была слишком мала. И они вполне верно решили, что ты ничего не знаешь. Но теперь мы все в опасности.

Седая голова Налады начала клониться на грудь, старуха засопела ровнее.

Корт резко поднялся с пола, между бровями пролегла глубокая морщина. Он взял старуху за руку и слегка встряхнул.

– Налада, вы должны еще кое-что нам сказать. Что это за знание, которое хранят жрицы? Как людям спастись, когда придет затмение?

– О, я не могу ответить на этот вопрос. Простите, мне хотелось бы вам помочь, но я не могу. – Старуха смотрела на Корта немного удивленно, как будто не понимала, как он оказался у нее дома. – Дело в том, что когда организации удалось найти жриц, и они начали погибать одна за другой, они решили ради безопасности разделить знание между собой. У каждой было по части свитка с пророчеством. И мне тоже перешла от матери лишь одна часть. Подождите здесь.

Помешкавшись, Налада поднялась из-за стола и прошаркала из кухни. Юта и Корт напряженно вслушивались в звуки, доносившиеся из комнаты, затем из коридора. Наконец, старая жрица вернулась.

– Вот. – Дрожащей рукой она протянула Корту свиток. – Это все, что у меня есть. Все, что я знаю.

Корт осторожно развернул бумагу и начал быстро пробегать по ней глазами.

– Но это то же самое пророчество, что мы читали в Утегате! «Настанет день и небо будет ронять на землю огненные слезы. Придут неурожаи, звери и птицы перестанут рожать потомство, а народ поднимется враждой друг на друга, брат на брата и муж на жену. Могучий Руг восстанет с края песков и поглотит небесных братьев. Придет великая буря, которая продлится сорок дней и сорок ночей, и не останется на земле ничего живого», – процитировал Корт на память.

– Дочитайте до конца, молодой человек, – устало проговорила Налада. Похоже, затянувшийся визит ее изрядно утомил.

Корт раздраженно уткнулся в свиток, его глаза бегали по строкам, и вдруг он застыл.

– Что? Что такое?! – Воскликнула Юта, не выдержав.

– «Придет великая буря, которая продлится сорок дней и сорок ночей, и не останется на земле ничего живого. Только истинный народ сможет спастись, когда…», – вместо ответа прочел Корт – Когда что? – крикнул он. – Где продолжение?

– У меня его нет, – ответила Налада. И посмотрела на Юту. – Оно было у твоей матери.

***

Несмотря на кажущуюся неправдоподобность рассказа старухи, теперь все вставало на места: части головоломки стремительно начали складываться в единое целое. И хоть Юта по-прежнему не видела полной картины, это было уже «что-то, с чем можно работать» – как сказала бы Кирли Коул.

Неожиданная, трагичная гибель родителей; кулон, подаренный матерью незадолго до смерти, словно она ощущала ее тлетворное дыхание у себя за спиной. Свитки Амальрис, пропавшие в Утегате бог знает сколько веков назад, выкраденные из подземного города бежавшими от своих же собратьев жрицами; пустая шкатулка с надписью на наури и даже убийство Бабли, случайно узнавшего то, что никому знать не положено.

Правда это не меняло того факта, что вся эта история сквозила душком безумия, как вчерашний завтрак, оставленный на столе, начинает источать еще пока не различимый обонянием запах разложения.

Эта история казалась помесью чьего-то разыгравшегося воображения, дурного вкуса и полного отсутствия морали. Но зато у автора определенно присутствовал стиль. Юта чувствовала этот небрежный росчерк, наискось пересекавший ее жизнь, во внезапной и нелепой гибели родителей, мамином медальоне, который спасал ее жизнь с такой же частотой, с какой подвергал новой опасности. В смерти друга, одновременно и связанной, и не связанной с ней, и даже в знакомстве с Кортом, только благодаря которому Юта смогла узнать все, что знала сейчас.

И самое главное – тайну жизни и смерти своей матери, которая была жрицей Богини Тьмы. Которая была атлургом.

– Простите старуху, разговоры утомили меня, – подала голос Налада, про которую Юта, погруженная в тяжкие мысли, почти забыла. – Я уже не та, что была раньше – смелая и решительная, как твоя мать. Она была хорошей подругой, настоящей избранницей богини. Наверное, именно такие, как она были среди тех, кому Старейшины Канора доверили сакральные знания. Нынче от меня никакого проку. Молодой человек, вы не будете так любезны проводить меня до моей комнаты? Мне надо прилечь.

Корт молча помог жрице подняться. Она оперлась на его руку, практически повиснув на ней серой бесформенной тряпкой. Переступая по скрипучему полу мелкими шажками, под стать старушке, Корт увел ее в комнату, расположенную с другой стороны дальше по коридору. Дверь за ними закрылась, в квартире стало совсем тихо – только, разрезая глухую тишину, тикали старые настенные часы со сломанной кукушкой.

Ватное молчание будто уснувшего дома взорвалось страшным грохотом, пронесшимся эхом по длинному коридору от входной двери. Юта вскочила со стула с гулко бьющимся сердцем. Страх и ощущение нагрянувшей беды были такими сильными, что буквально приковали ее к месту.

Тяжелый топот нескольких пар ног, отозвавшийся по всей квартире дребезжанием стекол в дряхлых сервантах, резко оборвался, не достигнув кухни. Новый удар, похожий на локальный взрыв, сотряс квартирку от пола до потолка. Тут же прозвучало несколько выстрелов, за которыми последовал чей-то истошный крик, а затем высокое дребезжание разбившегося стекла. Юте потребовалось мгновенье, чтобы сообразить: звуки раздаются из комнаты, где были Корт и Налада.

Не думая об опасности, она рванулась в коридор. Он больше не представлял собой темный тоннель: варварски вскрытый с двух сторон – входной двери и спальни – его заливал свет с улицы. Во внезапно ворвавшемся дневном свете кружилась потревоженная пыль. Нелепыми, дряхлыми, уснувшими существами представали ветхие тряпки, висевшие на крючках вдоль стен и стопки слежавшихся книг.

Держась за стену, Юта двинулась к зиявшему пустотой проему спальни. Оттуда доносились незнакомые голоса, ни Корта, ни жрицы слышно не было. Когда Юте оставалось не больше двух шагов до комнаты, в раскуроченном проеме входной двери появилась темная высокая фигура. Юта не могла рассмотреть человека из-за света, лившегося с улицы. На мгновенье он замер, а затем бросился к ней:

– А ну стой!

Юта промешкалась всего секунду, а затем прыгнула ему навстречу.

– Это она! – взревел мужчина. – Держите девчонку!

Двое мужчин, находившихся в маленькой спальне, разом повернули головы на крик. Тот, что стоял ближе к двери, кинулся Юте наперерез. Он навалился на нее, сгребая в охапку, и поволок по коридору прочь от спальни. Но до того, как ее схватили, Юта все же сумела заглянуть в комнату.

Всего на один миг, но ей было этого достаточно. Старая журналистская привычка сослужила неожиданную службу: при одном единственном взгляде картина запечатлелась у Юты в голове с пугающей четкостью, во всех мельчайших деталях.

Налада была мертва. Ее маленькое, костлявое, словно иссохшее еще при жизни тело скрючилось на постели. Видимо, Корт успел уложить жрицу в кровать, где ее и настигла смерть. Красное пятно расползалось из-под неподвижно распластанного тела, край серой шали свисал с кровати, напитавшись кровью. И снова это была ее вина – их с Кортом нашли, и они привели своих преследователей прямо в дом к мирной старушке, тихо доживавшей свои дни в покое и одиночестве.

Но это было не единственное тело в комнате. В проходе между кроватью и древним трельяжем, распласталось тело мужчины в серой униформе. Рядом с его рукой валялся выпавший из пальцев пистолет, из груди торчала рукоять ножа. Одного из тех, что были предназначены для метания.

Корта в комнате не было. Окно в дальней стене было разбито, зияя острым провалом стекол, как разинутая в оскале пасть. Старый истертый ковер под окном искрился от осколков, бросавших на стены радужные блики. Одна штора была сдернута и бесформенной кучей валялась на полу, вперемежку со стеклом.

Вся эта сцена отпечаталась у Юты перед глазами, словно моментальная фотография, сделанная на «Полароид». Чьи-то грубые руки тащили ее по коридору, но она все еще видела перед собой набухающее от крови серое одеяло и странно умиротворенное лицо Налады, незряче уставившееся в потолок.

– Где свиток? – кричал кто-то Юте в ухо, больно вцепившись в руку и тряся ее, как стебелек. – Говори, где свиток с полным текстом пророчества?

Одно Юта знала совершенно точно, одна мысль, за которую она хваталась, как за последнюю соломинку, давала ей надежду: Корта не было в комнате. Может быть, конечно, его выбросили из окна, но тогда на осколках была бы кровь. Так что, скорее всего, он выпрыгнул сам. А это значит, он еще жив.

– Отвечай, где свитки! – Мужчина орал ей прямо в лицо, брызжа слюной и обдавая несвежим дыханием.

Она молчала.

– Заканчиваем здесь. Проверь кухню. Ты, бери девчонку и уходим, – скомандовал другой голос. – Отвезем в Центр, пусть сами с ней разбираются.

Когда Юту выволокли из дома, под руки таща к длинному черному автомобилю с тонированными стеклами, она вспомнила про свиток, оставшийся на столе. Свиток, которыйНалада так тщательно хранила всю жизнь. И за который все же погибла.

У Юты не было ни единого шанса вырваться, добежать до кухни и уничтожить его. Скорее всего, его уже прибрали к рукам те, от кого жрицы Амальрис скрывали его веками. Люди, которые убили ее мать.

Юта лишь успела бросить быстрый взгляд на квартиру Налады с пустой глазницей разбитого окна и болтающейся на одной петле дверью, прежде чем ее грубо затолкали в машину. С двух сторон ее стиснули массивными телами два бугая. Один все еще больно впивался в руку железными крючьями пальцев. Второй выглядывал в окно, держа наготове пистолет.

– Поехали, – скомандовал он.

Машина рванула с места, взвизгнув покрышками. Юта попыталась пошевелиться, хоты бы стряхнуть руку, сжавшую плечо, не слишком надеясь на большее. Все было тщетно – ее жалкие попытки освободиться были не продуктивнее трепыханий рыбы, пойманной на крючок и уже вытащенной на берег. Но человек надеется, пока жив. И жив, лишь пока надеется.

Юта извернулась, как ящерица, и укусила ненавистную руку. Наверное, это было не так больно, как неожиданно. Мужчина вскрикнул и выпустил ее плечо. Но лишь затем, чтобы тут же схватить за волосы, рывком запрокидывая голову назад.

– Маленькая стерва, – прорычал он ей в ухо. – Будешь дергаться, -придушу.

Вдруг, еще не успев набрать скорость, машина резко затормозила. Пытаясь избежать столкновения, водитель машинально крутанул руль, и автомобиль несколько метров пронесло юзом. Пассажиров резко тряхнуло, бросив на спинки передних сидений. Рука выпустила волосы Юты. Вывалившись в проем между передними сиденьями, она увидела, из-за чего водителю пришлось жать по тормозам.

Из-за капота выпрыгнул Корт. Он был похож на стремительную тень, тут же метнувшуюся к ближайшему зданию.

Матерясь на чем свет стоит, мужчина с пистолетом, сидевший слева от Юты, заорал:

– Дави его, идиот! Не дай уйти!

Он опустил стекло со своей стороны и наполовину высунулся из салона. Несколько выстрелов прогрохотало, казалось, прямо у Юты в левом ухе. Она перестала что-либо слышать слева, кроме высокого звона, мучительно рвавшего барабанную перепонку.

Водитель, наконец, среагировал, вдавив педаль газа так сильно, что троих пассажиров бросило назад, вжав в сиденье. Воцарился хаос. Слева раздавались выстрелы, которые полуоглохшая Юта слышала, как сквозь толстую стену. Верзила справа пытался выдрать из-за пояса пистолет и одновременно открыть окно со своей стороны. Машина виляла из стороны в сторону, очевидно, преследуя Корта, которого Юта не видела.

В суматохе погони про Юту забыли, и это дало ей шанс совершить отчаянный рывок. Она прыгнула вперед, втискиваясь между передними сиденьями, и вцепилась в руль. Прежде чем ее рвануло назад с такой силой, что она на миг потеряла ориентацию в пространстве, Юте все же удалось резко крутануть руль вправо.

Машина снова вильнула, бросая пассажиров на правую сторону. Водитель попытался выровнять автомобиль, но не успел. Машина, шедшая с большой скоростью, врезалась в кирпичную стену дома. Удар прошел по касательной, но, тем не менее, из-за высокой скорости, получился сокрушительным.

Водитель влетел в руль грудью и головой, тут же потеряв сознание. Наполовину высунувшегося из окна верзилу выбросило наружу. Юта только увидела его странно изломанное тело, катящееся по асфальту, как сдутый мячик. Ее саму ударом бросило вперед через сиденья. На долгое мгновенье она словно зависла в полете, в полной невесомости, а потом влетела головой в приборную доску.

Перед глазами плыло, в мозгу словно разорвалась граната. Юта была дезориентирована, но еще могла шевелиться. Она попыталась принять вертикальное положение, насколько еще была способна различить верх и низ.

В ее ногу вцепились железные клещи – так ей показалось. Они с неистовой силой ярости и злобы рванули ее обратно на заднее сиденье. Юта с отчаянием вцепилась в переднее сиденье, но ее перехватили за талию, сжимая с такой силой, что воздух разом вышел из легких.

Она машинально разжала пальцы, и ее втащили назад. Сквозь мутную пелену на глазах она увидела красное, искаженное ненавистью лицо убийцы, который держал ее всю дорогу. Юта попыталась оттолкнуть его ногой, отползая в противоположную сторону широкого заднего сиденья, но он поймал ее за ногу и потащил к себе. Юта закричала, не слыша собственного голоса, и начала молотить руками по теплому и потному, метя мужчине в лицо. Он зарычал, подтащив ее к себе, словно хищник – добычу. Его горячие руки сомкнулись на ее горле, сжимая все сильнее, пока она уже не могла вздохнуть.

Силы быстро покидали Юту. Она била руками все слабее, перед глазами поплыли темные круги, легкие горели. Уже теряя сознание, она увидела, как дверь за спиной ее мучителя распахнулась с такой силой, словно изнутри по ней ударили тараном. Протянувшиеся снаружи руки схватили мужчину за горло и выволокли из машины.

Пытаясь сопротивляться, он выпустил Юту, но не смог ничего противопоставить силе, выдравшей его из автомобиля, как ураган вырывает из земли тощее деревце. Схватка быстро закончилась, и все еще хватавшая ртом воздух Юта увидела в дверном проеме темное лицо Корта с красной полосой царапины, протянувшейся со лба на щеку.

Она не помнила, как он вытащил ее из машины. Перед глазами все заволакивал красно-бурый туман, такой густой, что время от времени она переставала что-либо видеть.

Корт подхватил ее на руки и понес мимо раскуроченной морды автомобиля. В нескольких метрах на асфальте шевелился человек. Он слабо постанывал, пытаясь ползти. Корт не обратил на него внимания. Он нес в руках самое драгоценное, что было в этом мире. Сокровище, которое в этот раз ему удалось спасти, а ничто другое его не волновало.