Текст книги "Лучшая ученица (СИ)"
Автор книги: Ирис Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
– Да! Алан, мы хотим, чтобы она нам сплясала!
Гвен хорошо знала обеих девушек, а вот их спутника, кажется, видела впервые. Именно от него исходила сковавшая её магия.
Впрочем, она могла и ошибаться. Гвен сейчас вообще ни в чём не была уверена. Реальность воспринималась отдельными болезненными вспышками, а в голове царил сумбур. Её разум, её сознание словно не принадлежали ей больше, как и одеревеневшее тело.
Это было жутко, но даже испуг она не ощутила в полной мере. Он был скорее отголоском, тенью чувства. Как воспоминание…
И, вытесняя всё, в голове вдруг вспыхнула и зазвучала мысль, которая точно не могла принадлежать ей. «Пляши… Надо плясать… Плясать!»
Гвеннет не сразу поняла, что и в самом деле сделала шаг, другой, а потом изобразила какое-то странное па… Вопреки своей воле, вопреки устремлениям. Как пустая тряпичная кукла, в которую умелец вставил проволоки и, оставаясь незримым, заставляет её выступать на потеху публики.
Ужас и отчаяние бились в глубине порабощённого сознания, но не помогали что-то изменить, вернуть волю. Гвен попыталась представить, что она свободна, что может уйти, но на этот раз единственный знакомый ей способ применения силы не работал. Картинка не складывалась в целое, разбивалась о настойчивый приказ: «Плясать!»
И она плясала…
Плясала под довольные, злые смешки однокурсников, под унизительные хлопки в ладоши. Почти ничего не видя вокруг, чувствуя только беспомощность и растущую боль где-то внутри, не то в сердце, а может, в самой душе.
– Перестаньте, хватит! Это уже слишком…
Новый голос ворвался в сознание, но Гвен уже было всё равно. Ей казалось, если она не умрёт сейчас, если сердце не остановится во время творящегося безумия, то это обязательно случится потом, когда всё закончится.
– Не будь занудой, Ив! Можешь повеселиться с нами! У тебя когда-нибудь была ручная мартышка?
– Я сказала, это слишком. Или мне стоит позвать смотрительницу?
Угроза оказалась действенной. Звенящий в голове приказ внезапно утих. Гвен упала, не удерживаемая больше враждебной волей.
– Подумаешь, нашлась блюстительница порядка, – разочарованно протянула одна из зачинщиц экзекуции. – Решила пойти по стопам папочки?
– Ладно, пойдём, – сам напавший на неё маг явно не желал ссориться с равной. – В самом деле, достаточно.
Враждебно настроенная особа недовольно фыркнула, но больше ничего не сказала. Гвен различила звук удаляющихся шагов, а ещё через мгновение кто-то присел рядом с ней.
– Эй, ты как?
Она не ответила, и тогда задавшая вопрос незнакомка осторожно коснулась её руки. Гвен невольно вздрогнула, отстраняясь.
– Мне позвать целителя?
Она помотала головой и всё же заставила себя отозваться:
– Не надо. Уйдите…
Но нежданная спасительница не собиралась отступать.
– Давай, я провожу тебя в комнату? Помочь тебе подняться?
Гвен хотела отказаться от помощи, но, едва попытавшись встать, была вынуждена вцепиться в руку нежданной спасительницы.
Кружилась голова; всё тело охватила неконтролируемая лихорадочная дрожь, которая только усиливалась с каждой минутой. Несмотря на то, что истязание закончилось, страх не отступал. Гвен казалось, что в голове так и засело нечто чуждое, что она больше не является самой собой. От этого становилось жутко и гадко.
А ведь она ничем не заслужила подобного. Она всего лишь хотела, чтобы её оставили в покое! И даже если сегодняшние слова в адрес высокородных особ были непростительной дерзостью, разве наказание должно быть таким жестоким? Разве могут это определять такие же студенты, как она сама?
– Это несправедливо! – не в силах совладать с подступающей истерикой, выкрикнула Гвен. – Несправедливо!
Уже не в первый раз её одолели сомнения. Всю прежнюю жизнь она пребывала в уверенности, что господа – лучшие из людей, высшие создания, любимцы и посланники богов. Они не могут ошибаться, не могут быть неправы. Они всегда знают, как лучше, и что бы ни делали – всё идёт на благо империи и народа. Если кому-то кажется иначе, значит, человек слишком глуп, чтобы понять истинное положение вещей.
Так считали все жители её родной деревни и окрестных деревень. Так говорили им приезжающие каждый год сборщики податей, искатели и сопровождающие и тех, и других воины наместника.
Теперь всё это переставало казаться истиной. Гвен искала и не могла найти причин для такой ненависти к ней, для сегодняшней жестокости. Не могла понять, кому могут принести пользу её страдания.
Всё, что произошло с ней здесь, было несправедливо и незаслуженно. И эти злые высокомерные особы, её однокурсницы, не были правы, несмотря на происхождение.
Все эти рождённые болью и обидой мысли, вихрем пронёсшиеся в голове, выплеснулись во фразу, испугавшую саму Гвен.
– Я не хуже их!
Мысль была недопустимой, кощунственной. Будь она дома, в Приморской провинции, за такое наверняка пришлось бы поплатиться языком.
Здесь же единственная свидетельница её слов лишь кивнула, словно услышала нечто совершенно обыденное.
– Конечно же, нет! Давай ключи, я помогу открыть дверь. Ты вся колотишься.
– Я бы никогда ни с кем так не обошлась! – затараторила Гвен, выплёскивая накопившиеся переживания. – Ни с кем, ни за какой поступок! Почему они… как…
– Давай я всё-таки позову целителя, – обеспокоенно прервала её спасительница.
– Нет, – Гвен прерывисто вздохнула, заставляя себя прекратить поток бессвязных фраз. – Не нужно, пожалуйста.
– Как знаешь… – неуверенно протянула незнакомка. – Ко мне никогда не применяли тёмную ментальную магию, но говорят, это страшно. Можно даже тронуться умом…
– Всё хорошо, правда.
– Но я ещё немного с тобой побуду, да? Вдруг понадобится помощь.
Девушка помогла ей сесть и, не дожидаясь ответа, устроилась на соседнем кресле.
– Вы очень добры, – пробормотала Гвен, понемногу приходя в себя.
– Почему ты говоришь мне «вы»? – искренне удивилась собеседница. – Мы ведь учимся вместе. Только я на другом потоке – у меня светлый дар. Меня зовут Иветт. Иветт Сен-Моро, – родовое имя, которое ни о чём не сказало Гвен, девушка произнесла с неприкрытой гордостью. – Друзья меня называют Иви. Или Ив, но так мне не очень нравится.
– Вы… ты хочешь, чтобы я называла тебя так, как друзья? – не поняла Гвен. Но как иначе было объяснить, зачем новая знакомая сообщила ей столько сведений.
– Если ты не против, – подтвердила та. – Знаешь, я давно хотела с тобой познакомиться. Всё ждала, когда у нас будут общие занятия. Когда начнётся практика, на некоторых предметах потоки будут пересекаться, даже будут парные задания.
– Познакомиться со мной? – переспросила Гвен, слишком удивлённая и немного настороженная этим, чтобы услышать остальное.
– Конечно! А тебе разве не интересно?
– Что интересно?
– Ты ничего не замечаешь?! – поражённо воскликнула Иветт и тут же засуетилась, выискивая что-то в складках платья. Выудив маленькое зеркальце, протянула ей. – Посмотри!
Ничего не понимая, Гвен послушно взглянула на своё отражение. Она уже встречала зеркала в доме барона, и теперь не заметила в своей внешности ничего нового. И ничего примечательного, что могло бы вызвать такое оживление. Впрочем…
Пожалуй, они с Иветт были немного похожи. Конечно, юная леди была гораздо красивее, утончённее и элегантнее, но в целом в чертах виделось что-то общее. Такие же золотистые, слегка вьющиеся волосы, тот же овал лица и разрез глаз. Только у Гвен они были светло-голубыми, почти бесцветными, а у Иветт – насыщенного сине-зелёного, как море, цвета.
Но вряд ли новая знакомая имела в виду их сходство. Разве стала бы девушка из аристократической семьи так радоваться сходству с простолюдинкой?
– Мы ведь одинаковы, как две капли воды! – не дождавшись от неё слов, воскликнула Иветт. – Я раньше только слышала о том, что у каждого в мире есть двойник, но никогда бы не подумала, что можно вот так повстречаться! Разве это не чудесно?!
– Мы не так уж и похожи… – смущённо пробормотала Гвен, не зная, что ответить.
– Нет же, очень похожи! – не согласилась Иветт. – Просто ты по-другому держишься и не делаешь причёсок. Когда мы лучше познакомимся, я приглашу тебя к нам домой – мама с папой будут поражены! Ты ведь не откажешься прийти?
У Гвен снова закружилась голова, теперь уже от робкой, неуверенной радости. Разве могла она когда-нибудь представить, что высокородная, титулованная особа предложит ей дружбу?!
– Но если вы… ты станешь общаться со мной, другие не станут насмехаться? – неуверенно уточнила Гвен. Ей бы очень не хотелось, чтобы у милой новой знакомой были из-за неё неприятности.
Иветт возмущённо фыркнула, словно это предположение было для неё оскорбительным.
– Ещё чего! Пусть только попробуют. Я – дочь главы Тайной службы! Папу все уважают. Ты видела, даже Алан не стал со мной спорить, а он тот ещё задира. Ты пожалуешься на них?
Гвен передёрнулась. От одной только мысли, что она станет рассказывать кому-то о пережитом испытании, становилось плохо. А ведь если поднимется шум, о её унижении может узнать и господин де Триен… Это ужасно, немыслимо!
– Нет! – решительно помотала она головой.
Её ответ явно удивил Иви.
– Почему? Нет, меня тоже учили в детстве, что ябедничать – это недостойно. Но папа всегда говорил, что если самой не справиться, то нет ничего зазорного в том, чтобы позвать на помощь. Они ведь будут и дальше тебя донимать. Мы с Айлин знакомы с детства, и она всегда была невыносима. Если ей кто-то не понравится, будет строить козни, пока её не накажут.
– Я не хочу жаловаться, – твёрдо повторила Гвен. – Я справлюсь.
Глава 16
Следующие несколько дней пролетели незаметно. Новая знакомая не забыла о ней, и уединение Гвен резко закончилось. Теперь она то обедала, то ужинала, то прогуливалась во время перерыва в компании Иветт. Даже больше: та представила её кругу своих друзей, и, к недоверчивому изумлению Гвен, её приняли более чем сносно. Наверное, имя Сен-Моро действительно пользовалось уважением.
Конечно, поначалу к Гвен отнеслись настороженно. Без неприязни, к которой она уже привыкла среди своих одногруппников, но с необъяснимым недоумением и даже неловкостью. Как к некой диковинке, которую никто не ожидает увидеть рядом с собой. Казалось, новые знакомые не знали, чего от неё ждать; юных аристократов словно изумляло, что она вообще говорит с ними на одном языке, так же ходит, думает…
Её с нескрываемым любопытством расспрашивали о прошлом, о деревенском быте и всевозможных мелочах, которые для неё совсем недавно были обыденностью, но юным господам казались чем-то небывалым, курьёзным или неприятным. Поначалу Гвен, помня наставления маркизы Кьерсен, старалась уходить от ответов, переводить тему. Однако, не встретив здесь насмешек, а только безобидный интерес, вскоре забыла о непонятных ей правилах.
То ли благодаря её приятельству с представительницей знатного рода, то ли испугавшись собственных последних действий, враждебно настроенные одногруппницы тоже больше её не донимали. Гвен подозревала, что это лишь временное затишье, и когда все уверятся, что недавнее нападение не повлечёт за собой последствий, покою придёт конец. Однако она была рада и недолгой передышке.
Накануне выходного Иви вытащила её в город. Гвен ещё не видела столицы, если не считать дома советника и самой Академии. К тому же у неё до сих пор были лишь самые необходимые вещи, и она надеялась, что сможет прикупить какую-нибудь милую безделушку. Хотелось украсить себя перед встречей с бароном.
С серебряной монетой в кармане Гвен наивно ощущала себя богачкой. Правда, иллюзия рассеялась ещё до того, как они оказались в торговых рядах.
– И зачем я с вами отправилась? – на середине пути вздохнула Лорейн – одна из подруг Иви, которая решила составить им компанию в прогулке. – Всё-таки ужасно, когда родители дружны с кем-то из твоих преподавателей! Профессор Жаккар нажаловалась матушке, что я не подготовила реферат по магическому праву. Теперь я на целый месяц осталась без карманных денег! Разве это справедливо, за какой-то один несчастный реферат?
– Но… всем ведь ежемесячно выдают деньги в Академии, – непонимающе заметила Гвен. Она уже привыкла в этом обществе говорить, что думает, не опасаясь показаться смешной.
Лорейн грустно скривилась.
– Ну что можно купить на серебрушку? Кажется, я на одни только медовые орешки за месяц трачу больше… Не знаю точно, никогда не считала.
Гвен никогда не пробовала медовых орешков, но одна только мысль, что на лакомство можно потратить так много, вызывала изумление.
– Хватит жаловаться, уже вся Академия знает о твоей неприятности, – беззлобно упрекнула Иветт. – Надо было просто написать этот реферат, раз уж профессор вхожа к вам в дом.
– Тебе хорошо говорить, – демонстративно надулась Лорейн. – Тебя-то никогда в жизни ни за что не наказывали. Хорошо быть единственным ребёнком в семье!
– Не надо спорить, – подал голос четвёртый участник их вылазки, Патрик.
Насколько Гвен успела понять, они с Лорейн негласно считались парой и большую часть свободного времени проводили вместе.
– Вы ведь позволите мне взять все сегодняшние траты на себя? Мне только в радость…
– О-о, мы позволим, но только давай обойдёмся без длинных речей, – со смехом перебила Иви и добавила, повернувшись к Гвеннет: – Я рядом с ним чувствую себя жутко косноязычной. Наш Патрик прирождённый оратор и дипломат. Жаль только, что это никак не помогло при зачислении…
– Может, хватит зубоскалить по этому поводу? – недовольно упрекнул парень. – Я всем доволен.
– Конечно, конечно, – с нарочитой серьёзностью подхватила Иви; Лорейн заулыбалась.
Гвен вдруг вспомнила, что видела их сегодняшнего спутника в день зачисления. Это ему друзья в шутку прочили факультет бытовой магии, на который, как Гвен поняла, аристократы не особенно стремятся попасть. Неужели его действительно зачислили именно туда?
Осмелев от царящей в их маленьком обществе дружелюбно-беззаботной атмосферы, Гвен спросила об этом слух. Вместо ответа Патрик предостерегающе насупился.
– Хотя бы ты не вздумай смеяться! Между прочим, исторически…
– Хватит, хватит! – уже хором воскликнули Иви и Лорейн, явно не желая услышать импровизированную лекцию по истории. – Не надо уроков, неужели тебе самому не хватает этого занудства на занятиях?
– Все мы здесь уважаем бытовую магию и нисколько не умаляем её ценности, – с лукавой улыбкой продолжила Иви. – И я бы поздравила тебя с удачным зачислением… если бы ты до этого целый год не твердил о том, как мечтаешь стать стихийником!
– Что забавного в не исполнившемся желании? – вступила Гвен, искренне посочувствовав Патрику.
Иви только отмахнулась, показывая, что не стоит воспринимать эту болтовню всерьёз.
– На самом деле, ничего драматичного не случилось, – пояснила она. – Все понимают, что через год отец нашего Патрика походатайствует о его переводе на другой факультет, и все будут довольны.
– Почему же сразу нельзя было этого сделать? – не поняла Гвен.
– Воспитание! Вот Лорейн за провинности лишают денег, а с Патриком обошлись похлеще… Ты, к слову, так и не рассказал нам, чем настолько разозлил отца, – повернулась Иви к другу.
– И не пытайся выпытать, – вместо Патрика ответила Лорейн. – Он даже мне не признался!
Иветт собиралась ещё что-то добавить, но экипаж как раз остановился, и обе юные аристократки сразу забыли о недавнем разговоре.
– Вот мы и на месте! – с предвкушением в голосе воскликнула Лорейн и без малейшего стеснения уточнила: – Патрик, так значит, я могу на тебя рассчитывать?
– Конечно. Вы все можете, дамы. Выбирайте всё, что захочется.
Иви с Лорейн встретили эти слова радостными восклицаниями. Гвен смущённо улыбнулась. Она знала, что не сможет так запросто тратить чужие деньги, но прямо заявить об этом тоже казалось невежливым.
Гвен решила, что на что-нибудь её серебряной монеты всё же должно хватить, а потом она просто поглазеет на изобилие товаров.
Однако последовать этому намерению не получилось. Иви, похоже, твёрдо решила, что, раз уж они затеяли эту вылазку, никто не должен вернуться без покупок. Если Лорейн сама неплохо справлялась с выбором всевозможной всячины, то за них с Патриком Иветт взялась всерьёз. Сам юноша, несмотря на то, что явно не испытывал недостатка в деньгах, особого интереса к вещам не проявлял.
– О-о, Гвен, ты только взгляни, какой кулон! Камень по цвету точь-в-точь, как твои глаза! Разве ты сможешь от него отказаться? Нет, даже не думай!.. Скажите-ка, а у вас нет такого же украшения, только чтобы камень был зелёным?.. Замечательно! Будет забавно, если мы станем носить одинаковые украшения, различающиеся только цветом, правда?.. Ох, какой милый ридикюльчик! Я бы сама купила такой, но у меня есть похожий, только расшитый розовым жемчугом, а не белым. Так что забирай ты… Патрик, взгляни, какие перчатки!..
У Гвен разбегались глаза, и голова шла кругом от непрерывной болтовни подруги. На её попытки возразить и отказаться от недоступной ей роскоши Иветт только закатывала глаза и повторяла, что не стоит беспокоиться о пустяках. Её поддержал и Патрик, заметив:
– Мне нравится наша древняя традиция, которая учит не отказываться от подарков. Раньше считалось, что если кто-то отвергает сделанное от души подношение, это знак, что он считает дарителя своим врагом.
– Но это ведь совсем другое… – растерянно ответила Гвен.
– Нельзя быть такой правильной! – присоединилась к спору и Лорейн. – Из-за тебя я чувствую себя бессовестной транжирой!
Гвен и так не считала себя мастером дискуссий, а переубедить сразу троих оппонентов и вовсе не представлялось возможным. В конце концов она сдалась, согласившись плыть по течению. Только мысленно пообещала себе, что за время учёбы обязательно заслужит хорошее назначение, и потом, когда будет получать жалованье, тоже сможет преподносить друзьям подарки.
Иветт и Лорейн чувствовали себя в торговых рядах, как рыбы в воде. Гвен уже устала, и даже смотреть по сторонам уже казалось не так интересно, а те по-прежнему легко и непринуждённо порхали из лавки в лавку. Только когда начало смеркаться, прогулку решили закончить.
– А медовые орехи! – вдруг вспомнила Лорейн. – Мы обязательно должны купить медовых орехов!
Пришлось свернуть ещё в лавку сластей.
– Нам четыре кулька, – сначала распорядилась Лорейн и только потом решила уточнить: – Вы ведь тоже будете?.. Хотя зачем я спрашиваю! Не бывает людей, которые не любили бы медовые орехи!
Лавочник ловко свернул бумажные кульки из новостных листовок, которые бесплатно раздавались в местах скопления народа, чтобы все желающие могли узнать о недавно принятых законах и важных для империи событиях.
Присмотревшись, Иветт вдруг протянула руку и выхватила у торговца один из кульков, в который тот ещё не успел насыпать орехов.
– Вы бы осторожнее, – с неожиданной строгостью укорила она, разгладив листок. – Так можно и получить обвинение в государственной измене.
Лавочник тоже бросил взгляд на листовку, словно видел её впервые, и резко побледнел. Пробормотав сбивчивые извинения, засуетился, извлёк откуда-то плотную коричневую бумагу без всяких надписей и заново смастерил кульки. Быстро наполнив их орехами, почему-то отказался брать деньги и сыпал словами благодарности, пока они не вышли из лавки.
– Почему он так испугался? – спросила Гвен, которая ровным счётом ничего не поняла из произошедшего.
– Испачкать, разорвать или ещё как-то испортить изображения членов императорской семьи считается преступлением, ты разве не знала? А он засыпал орехами портрет наследника! И это только потому, что решил сэкономить на предназначенной для этого бумаге! Этих торговцев невозможно понять – знают ведь законы, но ничему не учатся. О простых правилах вспоминают только под угрозой наказания.
Лорейн снисходительно фыркнула.
– Простонародье, что с них взять! Да ещё и жадные… Ох, Гвен, не обижайся. Я ведь тебя не имела в виду.
Она спохватилась искренне. Гвеннет не сомневалась, что знакомая действительно не хотела её задеть. И всё же невольное напоминание о её статусе заставило спуститься на землю. Даже когда к ней относились хорошо, она оставалась чужой, низшим сословием. От этого становилось горько.
– Можно взглянуть? – она протянула руку к листовке, которую Иви всё ещё держала в руках; посмотрела не столько с любопытством, сколько из желания сменить тему. – Это и есть наш наследник?
– Да. Ты раньше не видела? Его парадный портрет висит в Академии в галерее лучших выпускников, – Иви произнесла фразу с такой гордостью, словно это было её личным достижением. – Он закончил Академию четыре года назад. Тоже учился на факультете менталистики.
– И главной его заслугой является происхождение, – хихикнула Лорейн. – По крайней мере, никто не сможет назвать иной причины, по которой его высочество удостоился места в почётной галерее.
– Неправда! – возмутилась Иви. – У тебя иногда такой злой язык. Отец говорит, что его высочество очень умён. А он знаком с ним лично!
– Возможно. Но разве кто-нибудь слышал о его достижениях в области магии?
– У наследника нет времени на магические эксперименты, – снова заступилась Иветт. – У него много забот, и на нём лежит большая ответственность. Он ведь уже сейчас разделяет с императором бремя управления государством.
– Вот что значит дочь императорского приближённого, – примирительно усмехнулась Лорейн. – За правящее семейство горой.
– Ты бы тоже высказывалась осторожнее, – укорил Патрик, предусмотрительно не вступавший в обсуждение императорской семьи.
– А что я такого сказала? – легкомысленно отмахнулась Лорейн. – Я уважаю правящую семью. И наш принц – обаятельный и в высшей степени достойный человек, а ещё трудяга и талантливый политик. Но маг заурядный, и никто меня не убедит в обратном.
Не вслушиваясь в дальнейший спор, Гвен снова посмотрела на портрет. Как большинство уроженцев центрального региона, принц был белокожим, светловолосым и сероглазым.
Пожалуй, его можно было назвать привлекательным, однако при этом в облике виделся некий диссонанс. Утончённые, даже нежные черты лица, мягкая линия подбородка – и при этом упрямый, волевой изгиб губ и серьёзный, даже усталый взгляд, словно ему было не двадцать шесть лет, как узнала Гвен, а по крайней мере несколькими десятилетиями больше.
Человек, который рождён поэтом, но вынужден был стать воином – мелькнула в голове странная мысль. На миг Гвен ощутила необъяснимое сочувствие и понимание, словно была давно знакома с наследником престола и знала все движения его души.
Она тряхнула головой, отгоняя странное наваждение.
– … завтра там погулять? – донёсся до неё вопрос Иви.
Патрик и Лорейн с энтузиазмом поддержали идею, которую Гвен не расслышала. Однако переспрашивать она не стала – в любом случае ответ был очевиден.
– Я завтра занята.
– В воскресенье?! – хором изумились приятели.
– Только не говори, что ты нарвалась на дополнительные задания! – недоверчиво протянула Лорейн. – Мне показалось, из нас всех ты самая прилежная ученица. Я даже подумывала просить тебя о помощи с рефератом.
– Нет… Нет, никаких взысканий. Просто у меня назначена встреча…
– Ого! У тебя свидание? И ты мне не рассказывала! – с непонятным укором воскликнула Иветт.
– Это не свидание. Просто встреча. Ничего примечательного, правда, – пробормотала Гвен, ругая себя на неоправданное смущение.
Иви с улыбкой кивнула, не скрывая недоверия, однако больше не стала ни о чём спрашивать.
Но утром ожидание встречи было перечёркнуто пугающим известием – один из студентов бесследно исчез. Сначала Гвен услышала это случайно, во время завтрака. Потом новость уже с большими подробностями повторила взволнованная Иветт.
– Сегодня выходной, и никто бы даже не узнал о его пропаже до завтрашнего дня, если бы он накануне не договорился о свидании с подружкой! Она и подняла шум… Скоро здесь будут мой отец и советник де Триен, но те, кто осведомлён о прошлых случаях, уже не верят, что это поможет делу. Тогда ведь не получилось ничего разузнать.
– Барон де Триен? – невольно дрогнувшим голосом переспросила Гвеннет. – Он что же, занимается расследованиями?
– Скорее, контролирует расследования преступлений, связанных с магией, – ничуть не удивившись её интересу, ответила Иви. – Он вообще должен держать под контролем практически всё, связанное с магией. Однако это не всегда помогает. Как и старания моего отца не всегда приносят плоды. Ты слышала о прошлых исчезновениях?
Гвен молча покачала головой, и Иветт, оглядевшись по сторонам и понизив голос, принялась пересказывать всё, что ей было известно.
