Текст книги "Лучшая ученица (СИ)"

Автор книги: Ирис Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

– Звучит как угроза, да? Крайне неосторожно… Эх, девочки, – она опять укоризненно вздохнула и надолго задумалась, размышляя, что делать дальше. – Хорошо. Раз уж вы влезли в это дело, давайте договоримся. Мне нужно, чтобы вы пока что никому не рассказывали об этой вылазке и о том, что вы здесь видели. Разумеется, скоро мы сообщим, кому нужно, но прежде мне надо довести кое-что до конца.

На лице Иветт отразилось неприкрытое недоверие. Без слов было понятно, что профессор Марконти вызывает у неё всё больше подозрений.

– Что именно вы намереваетесь делать? – поинтересовалась она.

Айла Ленора, несомненно, поняла, что студентка вовсе не намеревается выполнять её просьбу. Она сокрушённо покачала головой и с видимой неохотой произнесла:

– Ну, хорошо. Раз уж так вышло, расскажу вам… Но очень надеюсь, что вы не станете совершать новых глупостей!

Гвен приготовилась слушать, но профессор решила, что будет крайне неосторожно затевать долгую беседу в лаборатории, которая должна быть заперта и запечатана.

– Давайте-ка сначала вернём здесь всё на свои места и переберёмся в мой кабинет, – решила она. – Только дайте мне пару минут оглядеться. Никак не могу понять, что забрал Атталь!

– А вы уверены, что он что-то унёс? – полюбопытствовала Гвен и тут же сообщила: – Мы слышали, как он перебирал вещи, но не смогли увидеть, брал ли он что-нибудь…

Иви незаметно дёрнула её за руку, призывая не болтать лишнего.

– Разумеется! – убеждённо воскликнула профессор. – Иначе что бы этому мошеннику тут делать? Он уже давно околачивается вечерами в Академии, хотя в этом крыле ему вообще нечего делать.

Гвен снова принялась осматриваться, стараясь вспомнить, что изменилось после посещения лаборатории библиотекарем. Теперь, когда с ними была айла Ленора, она почувствовала себя увереннее и готова была продолжить разведку.

– Вышел он с пустыми руками, значит, забрал какую-то мелочь, которую легко спрятать в карман, – вслух заметила профессор Марконти.

В таком случае речь точно не могла идти о бумагах. Что ж, это в разы сужало круг поисков. Гвен сосредоточенно обвела глазами уже знакомые предметы, заметив, что подруга занята тем же.

Библиотекарь явно старался не оставить никаких следов своего пребывания. Несмотря на то, что, судя по звукам, которые они слышали, находясь в убежище, он перебрал здесь множество вещей, ничто не оказалось сдвинуто или переставлено.

Взгляд Гвен задержался на деревянных рунах. Они и раньше лежали небрежно, хаотично, и, конечно же, она не подсчитывала их количество, однако у неё возникло ощущение, что раньше что-то было иначе.

– Иви, глянь на них, – позвала она подругу. – Тебе не кажется, что несколько штук пропало? Или они просто лежали чуть по-другому…

Иветт бросила на неё предостерегающий взгляд, безмолвно требуя утаить от профессора сделанное открытие, однако та уже услышала её и тоже заинтересованно подошла ближе.

В отличие от студенток, она явно знала значение каждой руны и могла понять, сколько их должно здесь быть и какие.

– В самом деле, – уже через мгновение протянула она. – Двух не хватает… Но зачем они ему?! Ничего не понимаю. Ведь ничего особенного…

Больше ничего примечательного обнаружить не удалось, и, убедившись, что в коридоре пусто, они осторожно выскользнули из лаборатории. Не без труда, но у Иви получилось восстановить защиту, и скоро уже ничто не напоминало о недавнем вторжении.

Помня о своём обещании, профессор Марконти привела их к себе.

– Итак, – когда все устроились поудобнее, начала она. – Я хочу вывести старого мошенника Атталя на чистую воду! Я слежу за ним с тех пор, как он начал без дела околачиваться поблизости. Так и знала, что он приглядывается к лаборатории Камбера. Наверняка ждал, когда сыщики решал, что тут уже ничего нового не отыскать, и снимут защиту. Хотел после них попасть сюда первым… Пожалуй, ваше безрассудство оказалось кстати. Так бы ещё неизвестно сколько пришлось ждать, пока он перейдёт к действиям!

– Вы думаете, он замешан в похищениях? – невольно перебила Гвен, не в силах справиться с нетерпением.

Айла Ленора презрительно усмехнулась.

– Что ты! Он, безусловно, негодяй, но на что-то серьёзное точно не способен. Мелкий мошенник, и только. Ещё лет десять назад его подозревали в незаконной торговле запрещённой литературой; говорили, что он переписывает старинные учебники, по которым можно научиться страшной, убийственной магии, которая давно запрещена в империи. Тогда доказательств не нашлось, но многие не сомневались, что подозрения возникли не на пустом месте. Лично я в этом совершенно уверена!

– И вы думаете, теперь он принялся за старое? – догадалась Иветт. – Но тогда получается, что профессор Камбер хранил у себя что-то запрещённое, что может иметь высокую цену? И библиотекарь об этом знал?

– Думала, – согласилась айла Ленора. – Но теперь ничего не понимаю. Если мы не ошиблись и он забрал только руны, это необъяснимо! Я полагала, теперь Атталь взялся за торговлю запрещёнными артефактами – не так давно он завёл тесное знакомство с лавочником, который держит магазинчик магических вещей. Репутация у того сомнительная, и библиотекарь не тот человек, который станет с кем-то дружить просто так. У профессора некромантии могла найтись парочка интересных вещей, привлекательных для подпольных торговцев. Однако, судя по всему, Атталь взял далеко не самую ценную и редкую вещь. И вот этого я уже не понимаю!

– Но почему вы просили держать всё, что мы увидели, в тайне? – уже без прежней настороженности осведомилась Иветт. Похоже, она начинала верить профессору Марконти. – Что бы ни значила эта кража, она состоялась – этого уже достаточно, чтобы предъявить господину Атталю обвинения и подвергнуть допросу…

– Вот именно! – воскликнула айла Ленора. – И тогда всё получится, как в прошлый раз. В тот раз, когда у него нашли запрещённые тексты, Атталь заявил сыщикам, что их оставил некий незнакомец, как дар для библиотеки, а он, мол, ещё не успел взглянуть, что попало в руки. Понятно было, что это глупая неправдоподобная ложь, однако он стоял на своём, доказать обман не удалось, и в конце концов обвинение пришлось снять. Нет, чтобы ему не удалось снова отвертеться, нужно поймать его в момент незаконной торговли. Я хочу ещё за ним проследить. Рано или поздно он точно себя выдаст!

Глава 24

Они вернулись в пансионат уже под утро. У входа царило настораживающее оживление; повсюду сновали привратники, смотрительница, в чьи обязанности входило следить за порядком среди студентов, стояла на крыльце и с растерянно-испуганным выражением лица вглядывалась в сереющие в предрассветных сумерках дорожки, кого-то поджидая.

– Неужели снова кто-то исчез? – взволнованно шепнула Иветт.

Что-то, несомненно, произошло, и в свете последних событий это было первым объяснением, которое приходило в голову.

– Утром узнаем, – так же тихо отозвалась Гвен. – Как бы нам сейчас пробраться к себе, не привлекая внимания…

Не хотелось бы сейчас попасться на нарушении правил! Придётся давать объяснения, а они всё-таки пообещали профессору Марконти в ближайшее время не распространяться о сегодняшней вылазке, хотя Иви до сих пор сомневалась в правильности принятого решения.

Они обошли здание, намереваясь, как в прошлый раз, пролезть через окно. Однако в зале, через который они вылезали, горели свечи, и внутри явно кто-то находился.

Они прошмыгнули дальше вдоль стены, отыскивая тёмные окна.

– Здесь уже чья-то комната, – сообразила Гвен, когда они остановились напротив одного. – Мы только поднимем шум, если внезапно ворвёмся.

– Может, постучать и попросить, чтобы нас впустили? – без особой уверенности предложила Иветт и подняла голову, прикидывая, кому бы могли принадлежать выбранные покои. – Ага, как раз наверху мои апартаменты, значит, тут живёт… о-ох… – Иви запнулась, осознав, что в её комнате тоже горит свет. – У меня что-то ищут?! Как это… Ничего не понимаю! Но тебе, наверное, лучше держаться в стороне. Где твои окна?

В апартаментах Гвеннет было темно. Это говорило о том, что её ночная прогулка осталась незамеченной, и можно было ещё попытаться вернуться, не привлекая внимания, но она не намеревалась бросать подругу.

– Пойдём через главный вход, – предложила она. – Тебе всё равно не пробраться, а так скажем, что прогуливались по аллеям из-за бессонницы.

Подумав, Иветт согласно кивнула. Это, конечно, тоже было нарушением, но вполне простительным. Оставалось только придумать объяснение тому, как они вышли, не попавшись на глаза привратникам. Впрочем, в мирные вечера те выполняли свои обязанности не так уж рьяно, и вряд ли их упущение показалось бы кому-то преступным.

На самом деле никаких оправданий излагать не пришлось. Едва они вошли в холл, как Иветт столкнулась взглядом с отцом.

Тот шагнул вперёд, не скрывая бесконечного облегчения, которое вдруг отразилось на его лице.

– Нашлась, – бросил он куда-то в сторону. – Отмена тревоги!

Потом, прежде чем хоть кто-то из них понял, в чём дело, или вообще осознал суть происходящего, глава Тайной службы сжал дочь в объятиях.

– Бельчонок, разве так можно?! Я уж подумал, ты тоже… исчезла. Понимаешь хоть, что мне пришлось пережить за эти минуты?! Не раз ведь было сказано вести себя осторожно, не выходить вечерами и во всём проявлять предусмотрительность! Что, по-твоему, я должен был подумать, решив навестить тебя и в такой час не застав у себя?! Где ты была?

Господин Сен-Моро негодовал, но тем не менее все его слова звучали едва ли не радостно, с неприкрытым облегчением.

– Прости, папа, – сконфуженно пробормотала Иветт. – Я не думала… Я сегодня говорила с мамой, и… Я полагала…

Она запнулась, не зная, как словами выразить все недавние переживания и тревоги. Однако глава Тайной службы и так всё понял. Он сморщился, как от боли, но ответил спокойно и ровно:

– Ну зачем же ты так разволновалась, Бельчонок? Разве из-за одного рассказа о прошлом ты перестала любить своего старого занудного отца? Так неужели ты считаешь, что для меня одна давняя тайна окажется значимей, чем восемнадцать лет счастья?

Казалось, всё закончилось хорошо. Иветт хотелось поговорить с отцом, и Гвен, воспользовавшись тем, что о ней временно все забыли, проскользнула к себе. Она искренне полагала, что инцидент на этом исчерпан. Однако утром, когда она, не выспавшаяся и не отдохнувшая как следует, собиралась на занятия, в дверь постучали. Гвен без лишних вопросов распахнула дверь, полагая, что это может быть только Иви. Но на пороге стояла смотрительница.

– Герэн, – неприязненно прогудела она. – К ректору, немедленно!

Гвен вздрогнула. Такой вот официальный вызов наверняка не означал ничего хорошего. Особенно с учётом того, что когда ректор хотел побеседовать с ней в прошлый раз, он нашёл её сам.

– А в чём дело? – малодушно уточнила она, желая заранее знать наверняка, что её ожидает.

Однако вопрос остался без ответа. Смотрительница только возмущённо хмыкнула и удалилась вальяжной неспешной походкой.

Впрочем, незачем было обманывать себя – Гвен ведь и так знала причину настойчивого приглашения. Кроме ночного приключения, ничем больше она провиниться не могла. Вот только откуда ректор об этом узнал? Неужели Иветт уже рассказала отцу подробности их так называемой прогулки, и тот решил начать расследование в отношении библиотекаря? Гвен была уверена, что в таком случае подруга сразу бы её предупредила!

Как бы ни хотелось оттянуть момент неприятных объяснений, ослушаться она не решилась и уже через четверть часа стояла возле нужного кабинета, собираясь с духом, чтобы постучать.

– Входи, – раздалось из-за двери сразу же, едва она оповестила о своём присутствии.

Гвеннет скользнула внутрь и почтительно остановилась у порога. Не нужно было обладать особой проницательностью, чтобы понять – ректор крайне недоволен и раздражён.

– Явилась, – холодно констатировал он. – Что ж, располагайся. Разговор предстоит серьёзный.

Гвен невольно огляделась, хотя уже было понятно, что в кабинете нет никого, кроме них.

– Подружку можешь не ждать, – сухо оповестил опекун. – С ней беседа состоится отдельно. Хотя, признаться откровенно, её провинности меня мало интересует. Если охота получать взыскания и рисковать дальнейшей судьбой – что ж, пожалуйста! Но ты… Я ведь говорил, что возлагаю на тебя большие надежды. Ты получила приглашение на званый вечер, куда не каждому благородному вход открыт! И ты так меня подводишь?!

Гвен не уловила, как их проделка связана с грядущим праздником, и какие именно надежды она не оправдала именно сейчас, но уточнять не решилась, видя искренний гнев опекуна.

Ректор несколько раз прошёлся из угла в угол, стараясь совладать с эмоциями, потом расположился за столом напротив неё и требовательно взглянул исподлобья.

– Объясни, зачем вам двоим понадобилось проникать в закрытое – даже больше, в запечатанное! – помещение?

– А… как вы узнали? – окончательно запутавшись, спросила Гвен. Если это Иветт проговорилась, разве не должен ректор уже и так знать все подробности?

Её фраза, похоже, ещё больше разозлила опекуна.

– Хороший вопрос, ничего не скажешь! И в самом деле, откуда мне знать, что происходит на подведомственной мне территории?! Конечно же, две юные недоучки во всём разбираются лучше!

– Но вы ведь не знаете ничего о том, кто стоит за всеми исчезновениями, хотя те тоже произошли на вашей территории… – вырвалось у неё прежде, чем Гвен успела прикусить язык.

Запоздалое осознание собственной дерзости заставило вжать голову в плечи, однако вместо того чтобы разъяриться окончательно, ректор вдруг рассмеялся – безрадостно, устало, но всё же.

– Неплохой ход. У тебя иногда бывает острый язык, Гвеннет, но я хочу, чтобы и ум был таким же, – уже спокойнее заметил граф. – Вы обе заметили только магическую защиту, но не поняли, что это лишь ширма для ловушки. Под первым полем было нанесено второе, которое фиксирует, не допускает смешения и сохраняет нетронутой на долгий срок любую энергию, которая его коснулась. Запертые помещения проверяются каждое утро, и согласись, несложно было поднять архив и распознать источники двух новых потоков!

Гвен обескураженно вздохнула. Получается, сложная ловушка была создана для настоящих преступников, а они с Иви…

– Вам, конечно же, ещё предстоит объяснение с Тайной службой, – вторя её мыслям, продолжил опекун. – Однако как раз это для вас не страшно, с учётом того, кем является юная Сен-Моро. Но вот мне что с тобой делать? Ваш проступок заслуживает серьёзного взыскания. Если я закрою на него глаза, это вызовет множество ненужных толков. Если нет… Как, скажи на милость, я буду выглядеть, притащив на исключительный званый вечер особу, которая серьёзно провинилась и должна быть наказана? Мне ведь не нужно, чтобы тебя считали моей протеже, которую нужно рассматривать через призму моих возможностей и заслуг. Ты должна сама всего заслуживать, понимаешь?

Гвен виновато кивнула. Это она понимала, сама ведь не раз говорила себе, что нельзя допускать никаких промахов. Однако она и представить не могла, что их вылазка окажется настолько серьёзным проступком. Догадывалась, конечно, что их за это не похвалят, особенно если не удастся обнаружить ничего полезного, но и больших неприятностей не ожидала. Они ведь не затевали ничего плохого и злонамеренного…

Ректор побарабанил пальцами по столу. Он уже выпустил пар и теперь, похоже, напряжённо размышлял над дальнейшими действиями.

– Рассказывай, что вы там делали? – наконец вернулся он к недавнему вопросу.

Не видя возможности в сложившихся обстоятельствах выполнить данное профессору Марконти обещание, Гвен выложила всё, как есть. По мере её рассказа опекун только морщился, словно съел что-то кислое.

– И без Леноры не обошлось! – раздражённо взмахнул он рукой, когда Гвеннет умолкла. – Почему вы никак не можете жить без глупостей и безрассудства? На неё ведь в своё время тоже было потрачено множество усилий – и что же? Своим несносным характером она свела все мои усилия на нет, лишилась должности и только лишний раз утвердила наших консерваторов в нежелании перемен!

– Разве это не от вас зависят назначения на профессорские должности? – не сдержала Гвен удивления. – Я думала, это вы лишили профессора Марконти права преподавать…

– Разумеется, я. Иначе вопрос решался бы на более высоком уровне, и тогда её, несомненно, вообще бы вышибли из Академии.

– Но что она такого сделала?! – поразилась Гвен.

Сама айла Ленора никогда не рассказывала подробностей и резко обрывала любые расспросы на эту тему.

Ректор невесело усмехнулся.

– Ничего. Да, главным образом – ничего. Это и было плохо. Видишь ли, Ленора Марконти за всю историю существования Академии стала первой из простолюдинов, кто занял профессорскую должность. Думаешь, легко было этого добиться? Стоило пройти большой путь, прежде чем мне позволили отдать это место ей. Причём если бы речь шла о ком-то из наших соотечественников, ничего бы не вышло. С Марконти можно было упирать на то, что в её родной стране несколько иная система рангов, и она, несмотря на то, что не является представительницей знати, всё же обладает более высоким статусом, чем наше простонародье – если попытаться сравнивать. Она очень подходила для того, чтобы с неё начать изменения. Ты, наверное, ещё не понимаешь, но подвести дело к мирной реформе – непростая задача, которая требует множества усилий и времени со стороны всех, кто к этому стремится. Ленора обладала недюжинными способностями и оказалась достаточно умна и целеустремлена, чтобы сделать на неё ставку. Однако она одного не желала понять – невозможно получить всё и сразу. Чтобы быть принятым в обществе со своими правилами, привычками и понятиями, чужаку прежде всего нужно доказать, что он не несёт никакой угрозы для существующего уклада, не задевает ничьих интересов… Ленора даже не старалась влиться в общество, хотела, чтобы её принимали такой, какая есть, не терпела неизбежного первое время пренебрежения. Но настоящие неприятности начались, когда выяснилось, что она позволяет себе прямо на лекциях высказывать вольнодумные мысли, часть из которых наша аристократия посчитала прямым оскорблением.

Ректор замолчал, погрузившись в воспоминания. Гвеннет показалось, что, несмотря на его явное недовольство профессором Марконти, он всё же сохранил в душе привязанность к своей бывшей протеже и теперь сокрушается не только о неудавшихся планах, но и об её судьбе.

– Ты в этом плане ведёшь себя мудрее, – резко вернулся опекун к насущным вопросам. – Выбираешь правильный способ давать отпор, без ненужных противопоставлений и открытых скандалов. Я по-прежнему не считаю, что ошибся в тебе. Тем более, – на его лице мелькнула уже искренняя улыбка. – С магической защитой ты расправилась виртуозно. Ни одного лишнего повреждения! Уверен, когда придёт время практических занятий, твои способности многих поразят. Но, видишь ли, теперь любые попытки с моей стороны обойти традиции вызывают ещё больше возражений, чем раньше. И самое неприятное, что мне практически нечего им противопоставить. Поэтому, если ты всё же готова побороться за место в высших кругах, мы не можем допустить ни одного неверного шага. А ваша с Сен-Моро выходка вполне тянет на обвинение в неблагонадёжности! Понимаешь ты это?

Гвеннет понуро кивнула. Она действительно поняла сейчас многое, и не только касаемо собственной судьбы.

– Что же теперь будет? – спросила Гвен, надеясь, что у неё ещё есть шанс всё исправить и всё-таки оправдать надежды ректора и свои личные.

– Посмотрим, – уклончиво ответил опекун. – Мне придётся доложить о произошедшем, поскольку дело связано с расследованием. Однако с учётом того, что речь идёт и о дочери Сен-Моро тоже, думаю, тот охотно согласится, что в интересах следствия будет лучше не предавать происшествие гласности и, соответственно, не подвергать вас взысканию. Тогда если какие-то слухи и просочатся в массы – что, конечно же, неизбежно – возможность для вас выйти сухими из воды не будет выглядеть моим попустительством. Но, Гвеннет, больше промашек с твоей стороны я не потерплю.

Гвен закивала с облегчением и благодарностью.

– А что будет с библиотекарем? – осмелилась она поинтересоваться, видя, что ректор больше не сердится. – И ещё, профессор Марконти, она ведь тоже не хотела ничего плохого, наоборот…

– Всеми этими вопросами будут заниматься сотрудники Тайной службы, – строго оборвал граф. – Иди, не то опоздаешь на занятия.