Текст книги "Лучшая ученица (СИ)"
Автор книги: Ирис Мэй
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Глава 31
Гвен совсем не спала в эту ночь. Не хотела упустить ни одного мгновения счастья, которое совсем скоро должно было превратиться лишь в воспоминание.
Она старалась не думать об этом, хоть немного пожить только текущим мгновением, ничем его не омрачая. Но мысли, не спрашивая разрешения, кружились в голове бесконечным хороводом.
Гвен вдруг поняла, что всё делала неправильно. Нет, она нисколько не жалела о сделанном, и даже воспоминания о собственной настойчивости не вызывали смущения или раскаяния.
Но вот порыв, заставивший её схватиться за свод законов, был совершенно бессмысленным. Понятно ведь, что с помощью законов можно противостоять равным, но уж никак не тем, кто эти самые законы принимает. Если она хочет добиться своего, сохранить свободу, нужно совсем другое. Следует предложить сделку, выгодную для каждой стороны. Гвен ещё не знала, в её ли это возможностях, и теперь досадовала, что потратила минувший вечер на изучение вовсе не тех вопросов.
Она встала на рассвете. Стараясь двигаться бесшумно, быстро оделась и выскользнула за дверь. Она не хотела прощаться. Не хотела ни рассуждать о дальнейшем, ни слушать обещания или утешения, ни самой что-нибудь произносить.
Гвен опасалась, что в такой ранний час не найдёт в доме ни души, но в кухне и во внутреннем дворе уже кипела жизнь. Слуги сновали туда-сюда с вёдрами воды и охапками дров; дети, которые не были приставлены к какой-нибудь работе, бесцельно болтались тут же, ещё слишком сонные для игр.
– Послушай-ка, – Гвен остановила мальчишку лет десяти. – Мне нужен экипаж с кучером, прямо сейчас. Не знаешь, к кому мне обратиться?
Тот взглянул изумлённо распахнутыми глазами, немного подумав, отвесил поклон.
– Конечно, госпожа! Я сейчас передам, вам придётся совсем немного подождать!
Ещё раз поклонившись и не дожидаясь ответа, он убежал.
Гвеннет усмехнулась без всякой радости. Подумать только, как странно перекрутилась её жизнь. Для слуг она, графская подопечная, уже – госпожа. Для представителей знати – выскочка. Для равных… А с кем она теперь на равных? Не леди, но госпожа – забавное положение.
Ждать действительно пришлось недолго. И, похоже, никому даже в голову не пришло усомниться в её праве раздавать распоряжения и доложить об этом своеволии хозяину. Без всяких помех покинув особняк опекуна, Гвен попросила отвезти её к Академии.
До начала занятий оставалось ещё несколько часов, и Гвен рассчитывала, что это время проведёт с пользой. Однако, несмотря на раннее время, её прибытие не осталось незамеченным.
Неподалёку от ещё запертых ворот, миновать которые сейчас можно было только пешком, пройдя через узкую калитку, которую не закрывали даже на ночь, стоял крытый экипаж с уже знакомым Гвен вензелем на дверцах.
– А ты, оказывается, ранняя пташка, – донёсся оттуда голос леди Кьерсен, едва Гвен ступила на мостовую. – Признаться, не ожидала. Особенно сегодня.
Протянув из окна обтянутую тонкой чёрной перчаткой руку, леди приглашающе ей махнула.
– Поговорим?
Гвен вздрогнула от неожиданности. Кого-кого, а маркизу она сейчас точно не ожидала увидеть!
Гвеннет с деланым хладнокровием пожала плечами. Она вспомнила, сколько откровений выдала вчера той под влиянием растерянности и потрясения, и теперь остро жалела об этом. Однако толку от запоздалого раскаяния не было.
– Я бы не сказала, что сейчас подходящее время для разговоров, – вслух произнесла она. – Но раз уж вы здесь…
Маркиза победно улыбнулась, нисколько не обманутая её независимым тоном.
Едва Гвен села напротив, леди Агата впилась в неё цепким изучающим взглядом. Гвен с безнадёжной ясностью поняла, что от той не укроются ни тени под глазами, ни – что было намного хуже – припухшие от поцелуев губы.
– Как ночь прошла? – насмешливо осведомилась госпожа Кьерсен.
Гвен вдруг вспомнила и то, что маркиза сказала ей вчера на прощание. Получается, леди заранее предугадала, как всё будет? По крайней мере, точно допускала такой вариант и, похоже, именно на это и рассчитывала. Или даже специально постаралась создать все условия, чтобы всё получилось именно так, как и произошло. Но почему?!
– Благодарю за заботу, – чуть более резко, чем следовало бы, если она хотела и дальше убеждать маркизу в своей невозмутимости, ответила Гвен. – Но, полагаю, вас привело сюда не беспокойство о моей скромной персоне?
Леди Агата усмехнулась неожиданно миролюбиво.
– Как хочешь. Можем сразу перейти к делу. Ты, я вижу, времени зря не теряла. Ох уж эта любовь – самое разрушительное чувство на свете! Толкает людей на большие глупости, чем все другие переживания вместе взятые, – с выражением снисходительного превосходства протянула госпожа Кьерсен. – Как думаешь, что скажет его высочество о твоём поведении?
Гвен нахмурилась, стараясь понять, к чему клонит маркиза. Поступки леди Агаты временами оказывались неожиданными; и пока для Гвен оставалось совершенно неясным, что той движет в данный момент. Накануне она была не в состоянии ломать над этим голову, то теперь от возникшей неопределённости становилось всё больше не по себе.
– Каждому приходится с чем-то мириться, – нейтрально произнесла она, заметив, что собеседница ждёт от неё реакции.
– Верно! – охотно подхватила леди Агата. – Но, согласись, иногда такая необходимость приводит отношения не к лучшему результату. Особенно если мириться приходится с чем-то совсем неприятным. Скажем, к примеру – одно дело понять, что у твоей судьбой предназначенной пары когда-то в жизни бывали увлечения, и совсем другое – узнать, что измена произошла уже после встречи. Пожалуй, это можно назвать предательством. Причём не только с твоей стороны. А учитывая, какое положение занимает наш дорогой Рудольф, ему есть что терять.
Замолчав, маркиза вольготно откинулась на спинку сидения. Гвен растерянно посмотрела на неё, безуспешно пытаясь собраться с мыслями. Осознание наступало медленно.
До этой минуты Гвен думала, что за её решение отвечать будет – если придётся – только она сама. И к этому она была готова. Но леди Кьерсен с выражением абсолютной уверенности предвещала последствия помасштабней.
– О нём никто не узнает! – выпалила Гвен и тут же прикусила язык, но было поздно.
Если она хотела не впутывать де Триена в возможные неприятности, нужно было отпираться и перед маркизой. До сих пор та могла только строить предположения о том, насколько далеко всё зашло, и вряд ли решилась бы что-то утверждать наверняка.
Но теперь быстрая кривая усмешка, скользнувшая по губам леди Кьерсен, показала, что та окончательно уверилась в своих расчётах.
– Надо же, какая самоотверженность! Я бы даже сказала, благородство, если бы в твоём случае это не звучало таким каламбуром, – ехидно заметила маркиза.
Гвен предпочла пропустить шпильку мимо ушей. Намёки на происхождение больше её не задевали.
– Так чего вы от меня хотите? – прямо поинтересовалась она.
Даже по нескольким минутам разговора было понятно, что в искусстве интриг перещеголять леди Агату ей точно не удастся, поэтому не было смысла дальше ходить вокруг да около.
Маркиза перевела взгляд за окно, снова чему-то усмехнулась, но вместо того чтобы заговорить лишь рассеянно постучала пальцами по собственной коленке, отбивая неровный ритм. Гвен вдруг поняла, что леди тоже вовсе не ощущает себя настолько уверенно, насколько старается это изображать. Впрочем, когда та всё-таки нарушила молчание, голос звучал по обыкновению надменно и требовательно.
– Всё просто. Видишь ли, я хочу получить должность при дворе. Разумеется, достойную моего титула и способностей. Ты должна мне с этим помочь.
Гвен растерялась. Она ожидала требований или даже угроз, касающихся её лично. Нисколько не удивилась бы открытому проявлению ревности. Однако слова леди Агаты оказались совершенно неожиданными и прозвучали абсолютной нелепицей.
– Я-то здесь при чём? – не скрывая непонимания, озадаченно проговорила Гвен.
Маркиза прищурилась.
– Ну, не прибедняйся. Разве тебе не перед кем замолвить за меня словечко?
– Но почему вы прямо не обратились с этим к господину де Триену? – с искренним недоумением уточнила Гвен. – Вы ведь состояли… состоите с ним в достаточно близких отношениях.
Она сразу же исправилась, но леди Агата заметила оговорку.
– Состояли… – хмыкнула она. – Ты уже окончательно списала меня со счетов?
Гвен не нашлась с ответом.
– Дело в том, – продолжила маркиза, – что к нему я с этой просьбой обращаюсь уже года два, и всё без толку. Наш дорогой Рудольф предпочитает не злоупотреблять своими возможностями и использовать влияние на императора только для решения политических вопросов.
– И вы полагаете, что я заставлю его поступиться принципами?
– Мне всё равно, кого и каким образом ты уговоришь – хоть его, хоть наследника! – отмахнулась леди Кьерсен. – Главное – результат. Только не вздумай докладывать Рудольфу о нашем разговоре. Поверь, это не в твоих интересах. И не в его.
Гвеннет задумалась. Неприятное волнение отступало, и теперь она могла здраво размышлять. Леди Агата угрожала оглаской, если её требование не будет выполнено – пусть это и не прозвучало прямо, но понять было не сложно. Однако же с этими угрозами маркиза явилась к ней, а не к барону. Значит, не хочет открыто с ним ссориться? Рассчитывает и добиться своего, и сохранить отношения? Или тому просто есть, что ей противопоставить? Значит ли всё это, что на самом деле она не пойдёт дальше этого запугивания?
– А если я не смогу вам помочь? – уточнила Гвен. – Неужели вы в самом деле готовы посодействовать тому, чтобы разрушить не только мою жизнь, но и жизнь человека, который вам дорог?
Леди Агата недовольно поморщилась. Глупо было бы предполагать, что получится воззвать к её лучшим чувствам, и это сразу всё исправит; но всё же она явно чувствовала себя неуютно в своей роли.
– Не нужно делать из меня злодейку, – натянуто произнесла она. – Сама-то хорошо устроилась, везде успела. А я должна тебя поздравить и отойти ни с чем? Не кажется, что, раз уж ты лишила меня сердечной привязанности, будет справедливо, если я что-нибудь получу взамен?
Маркиза изъяснялась вполне понятно, но всё-таки Гвен не покидало ощущение, будто она чего-то не улавливает, упускает. В голове с трудом укладывалось, что о чувствах можно говорить, как о предмете сделки. Однако же госпожа Кьерсен, похоже, свои была готова выставить на торги.
– Взамен чего? – печально осведомилась Гвен. – Если только вы захотите, у вас всё останется по-прежнему. Я ведь… Я уже не могу выбирать свою судьбу, и теперь никак не стану вам помехой. То, что было сегодня, для будущего не имеет никакого значения. Пожалуй, можно сказать, что всего лишь исполнилось моё последнее желание. Разве приговорённая к несчастливой жизни не имела на это права?
Маркиза неожиданно рассмеялась. Громко, не пытаясь хотя бы из светской учтивости скрыть своего веселья; и, похоже, совершенно искренне.
– Ох, пафоса-то сколько, – наконец, переведя дыхание, проговорила она. – Ты ещё глупее, чем я считала! Но, что бы ты там ни думала, я хорошо знаю Рудольфа. И знаю, что раз уж он не устоял в такой неоднозначный момент, он от тебя уже не откажется. Даже если это в конечном итоге принесёт несчастье вам обоим.
Леди Агата помолчала, о чём-то задумавшись. Гвен тоже не торопилась нарушать тишину.
– Знаешь, я никому из вас не желаю зла, – через пару томительных минут медленно произнесла маркиза. – Правда. Хотя, конечно, обидно, что всё сложилось именно так. Ладно бы мне предпочли кого-то из равных, но ты… Кукушонок, по нелепой случайности попавший в орлиное гнездо и всеми силами пытающийся сойти там за своего. Что он в тебе нашёл?
Леди Кьерсен пожала плечами с искренним недоумением. Её голос звучал устало; казалось, что она сохраняет неизменное выражение насмешливого превосходства только по инерции, но на самом деле ей сейчас совсем не до этого. Наверное, ей действительно было обидно. И горько. Однако она не просто сумела заранее предугадать и принять данность, но и твёрдо была намерена, невзирая на переживания, извлечь из сложившихся обстоятельств выгоду.
Гвен не могла постичь этого хладнокровия, способности в тяжёлые минуты жизни сохранять здравое мышление и расчётливость, но неожиданно почувствовала к маркизе нечто вроде уважения. И сразу не осталось сил спорить и бороться, противостоять шантажу.
– Я постараюсь, – подавив тяжёлый вздох, пообещала она. – Сделаю для вас всё, что смогу. Но вы ведь понимаете, я не могу просить так сразу…
– Разумеется, – быстро вернувшись к деловому тону, кивнула леди Агата. – Но имей в виду, что ждать бесконечно я не собираюсь. Несколько недель, месяц – и не больше. Если через этот срок ничего не изменится, твоя маленькая тайна перестанет быть таковой.
Гвен невесело хмыкнула.
– Вы ведь сказали, что никому не желаете зла?
– Да, – невозмутимо согласилась маркиза. – Именно поэтому я не стану вредить вам без необходимости. Но свои интересы для меня важнее прочих, не забывай об этом. И я уж точно не упущу из глупой сентиментальности последнюю возможность устроиться в жизни.
– Последнюю возможность? – невольно переспросила Гвен, удивлённая такой откровенностью.
Леди Кьерсен одарила её пренебрежительным взглядом, словно она не понимала очевидных вещей.
– Мне двадцать восемь лет, – таким тоном, будто речь шла о тяжёлой болезни, сообщила маркиза. – И меня до сих пор знают только как вдову Кьерсена. После окончания Академии я отказалась от назначения – сразу вышла замуж. Кьерсен был богат и стар, сразу было ясно, что долго не протянет, и я не хотела упускать подходящий случай. Я-то сама из обедневшего – да что там, почти обнищавшего рода, хоть и уважаемого. Но вот теперь я не могу найти себе места. А ведь когда-то подавала надежды! У меня хорошо развит дар, и на ум, кажется, тоже жаловаться не приходится, но теперь даже ректор не станет за меня ходатайствовать – поздно. Толковых выпускников иногда с трудом получается пристроить, а уж дальше начинается такая борьба за должности – тому, кто не начинал этот путь сразу после обучения, ни за что ничего не добиться без солидной протекции.
Всё это леди Агата выпалила на одном дыхании и тут же нахмурилась, наверное, уже жалея о вспышке откровенности.
– Поэтому ты мне поможешь, – сухо, уже без тени мимолётного волнения, завершила она. – И даже не надейся меня обмануть. Если ты ничего не сделаешь, я добьюсь приёма у императора и раскрою ему глаза на ваши с Рудольфом отношения. Не сомневайся, за это мне будет причитаться награда. Так что лучше позаботься обо всём сама.
Гвен оглушённо кивнула.
– Я всё поняла.
Она уже хотела выйти из экипажа, посчитав, что разговор окончен, но леди Агата снова окликнула.
– Вовсе незачем делать такое скорбное лицо. Уверена, для тебя это не составит больших усилий. В конце концов, не забывай, что это я возилась с тобой в первые дни после твоего приезда в столицу. Если ты проявишь благодарность и замолвишь за меня словечко перед одним из твоих высокопоставленных покровителей, это только проявит тебя с лучшей стороны. А я тоже умею быть благодарной!
Гвен вопросительно взглянула на маркизу.
– Отказ от доноса вы называете проявлением благодарности?
– Не только, – ничуть не смутившись, ответила госпожа Кьерсен. – Если твои громкие слова насчёт несчастья и нежелания быть истинной парой наследника – правда, то, возможно, я могу подсказать решение.
– Что?! – от внезапной надежды дыхание на миг перехватило, и на глаза навернулись слёзы. – Вы… Это правда? О, боги! Леди Агата!.. Я всё для вас сделаю! Всё, даю вам слово! Можете поверить, у меня получится! Только скажите…
Маркиза посмотрела на неё как-то странно. Сейчас она казалась всерьёз обескураженной.
– Значит – правда, – с ноткой растерянности заключила она. – Ты, похоже, и в самом деле дурочка – с таким рвением отказываться от свалившейся на голову удачи. Ты хоть знаешь, какие возможности и привилегии может получить фаворитка принца? А интрижку на стороне вполне можно скрывать годами…
Гвен невольно передёрнулась. Теперь размышления маркизы вызывали только неприятие.
– Мне всё равно! Мне ничего не надо… – не в силах справиться с обуревающими её эмоциями, выпалила Гвен.
Леди Агата смерила её ещё одним задумчивым взглядом. На её лице явно читались сомнения.
– Вообще-то я собиралась сказать тебе позже, – с несвойственной ей неуверенностью произнесла маркиза. – Когда ты выполнишь мою просьбу.
– Я выполню! – с жаром уверила Гвен. – Если хотите, я дам вам клятву, только…
– Хорошо! – оборвала госпожа Кьерсен. – Не знаю, что на меня нашло… Впрочем, ещё неизвестно, поможет ли это тебе – я располагаю всего лишь предположениями. Обратись к тому, кто в Академии собирает у поступающих личные данные для архива. Спроси, не произошло ли в этом году чего-то из ряда вот выходящего, поразительного.
Она замолчала, явно не собираясь ничего больше добавлять.
– А что должно было произойти? – нетерпеливо потребовала объяснений Гвен. – И чем это поможет…
– Вот сама и узнаешь. Я ведь говорю – возможно, я ошибаюсь в догадках. Но если нет, ты сразу всё поймёшь.
Поняв, что больше ничего не добьётся, Гвен поблагодарила маркизу и выпрыгнула из кареты. Запоздало мелькнула мысль, что в их ситуации слова признательности наверняка были неуместны, ведь в общем-то разговор получился совсем не мирным, и леди Агата не отказалась ни от своих требований, ни от угроз. Однако же сейчас ни о чём этом думать не хотелось, слишком сильна была охватившая её надежда.
Глава 32
Улица уже не выглядела пустынной; ворота Академии были широко распахнуты. Оказалось, разговор с маркизой отнял немало времени.
Гвен быстрым шагом направилась к главному учебному корпусу. Она не находила в себе никаких сил ждать, и надеялась до начала занятий разыскать айлу Ленору и выяснить, что же имела в виду леди Кьерсен. Первая эйфория быстро иссякла, и Гвен начинала опасаться, не окажутся ли все слова обманом.
Всем было известно, что архивные сведения хранились в строжайшей тайне и были доступны немногим. И уж точно простая студентка не могла рассчитывать что-то разузнать законным путём. Так может, маркиза как раз рассчитывала, что у Гвен не получится ничего выяснить? Но тогда зачем вообще понадобилось её обнадёживать? Думала, что так она охотней станет помогать?
Какая же удача, что данными для архива занималась профессор Марконти! Иначе действительно пришлось бы потратить уйму времени, пытаясь отыскать лазейку к закрытым данным. В том, что айла Ленора не откажет ей в помощи, Гвен почему-то не сомневалась.
Когда она была уже у крыльца, её кто-то окликнул. Оглянувшись, Гвен увидела спешащую навстречу Лорейн.
– Доброе утро! – с жизнерадостной улыбкой поздоровалась приятельница. – А ты куда направляешься? До начала занятий ведь ещё есть время. Пойдём, прогуляемся по саду… Или лучше посидим где-нибудь? У тебя, наверное, ноги гудят после танцев?
Гвен удивлённо глянула на собеседницу, не сразу сообразив, о чём та говорит. А ведь действительно, бал был только вчера! Надо же, кажется, будто с тех пор целая жизнь прошла – столько всего случилось.
Лорейн увлекла её к одной из скамеек, продолжая беззаботно щебетать. Приятельница думала, что она отлично повеселилась вчера, и теперь желала услышать из первых уст все подробности о прошедшем торжестве.
Гвен вымученно улыбнулась. Конечно, она не собиралась ничего рассказывать о своих злоключениях, а на то, чтобы вспоминать праздник в целом и непринуждённо болтать о нарядах и танцах, не хватало сейчас ни сил, ни времени.
– Иви ещё не приехала? – поинтересовалась она, чтобы перевести тему.
Лорейн скорчила гримаску.
– Нет. Ей-то повезло с родителями, никто не заставит подниматься ни свет ни заря. Она сегодня точно опоздает, явится не раньше второй пары. А может, только к зачёту. К слову, я думала, ты тоже так сделаешь. Уж после бала наверняка хотелось поспать подольше! Неужели опекун не разрешил? Мог бы и не вредничать! Тут всегда, побывав пару дней дома, многие в день возвращения опаздывают, на это даже преподаватели не слишком сердятся.
Как всегда, когда пребывала в хорошем расположении духа, Лорейн болтала без умолку, не слишком заботясь о том, отвечают ей или нет.
– А ты к зачёту готова? – перескочила она на новую тему. – Я ужасно волнуюсь!
Только услышав вопрос, Гвен вспомнила, что сегодня всех первокурсников ожидает зачёт по магической безопасности – самый важный за весь курс. Успешно сдавшие получали право переходить от теории к практическим занятиям.
Ещё несколько дней назад Гвен тоже волновалась, хотя и была уверена, что справится. Уверенность осталась и теперь, но зачёт больше не казался серьёзным испытанием. Даже думать об этом, как о трудности, было смешно.
– Не беспокойся. Ты точно сдашь, – вежливо подбодрила она подругу, раздумывая, под каким предлогом можно улизнуть так, чтобы Лорейн не обиделась.
Однако та не собиралась быстро прощаться. Фаталистически махнув рукой – мол, как выйдет, так выйдет – она вспомнила о своём первоначальном интересе.
– Так как прошёл праздник?
Гвен неопределённо пожала плечами.
– Замечательно, – солгала она, даже не стараясь придать лицу соответствующее ответу выражение. – Знаешь, я ведь первый раз в таком обществе. Весь вечер только и беспокоилась, как бы не сказать или не сделать что-нибудь не то, так что почти ничего и не запомнила.
Гвен надеялась, что этот невинный обман избавит её от дальнейших расспросов, и она почти добилась своего. Лорейн понимающе кивнула; но прежде чем та успела что-то ответить, поблизости раздался другой голос.
– А может, выскочке наконец-то указали её место, поэтому она не хочет ничего рассказывать?
Гвен не сдержала досадливого вздоха. Она не заметила, откуда и в какой момент подошла Айлин, но сейчас та стояла позади них, небрежно облокотившись о спинку скамейки.
– Что, вчерашняя пастушка в приличном обществе пришлась не ко двору? Тут уж и опекун не помог, а? Наверняка весь вечер жалась где-нибудь в уголке и даже парой слов ни с кем не перемолвилась!
Айлин демонстративно рассмеялась, наверное, полагая, что так её слова прозвучат ещё обидней.
Лорейн коротко ойкнула. Похоже, она решила, что предположение Айлин вполне может оказаться правдой, и теперь чувствовала себя неловко из-за того, что настойчиво приставала с вопросами.
– Вот что у тебя за язык?! – напустилась она на Айлин, стараясь избавиться от неловкости. – Неужели самой весело придумывать всякую чепуху? Уж тебе точно ни в каком обществе не обрадуются, с таким-то злобным характером!
– Ну почему же, – спокойно произнесла Гвен. – Айлин, пожалуй, в чём-то права. Я в самом деле узнала многое о том, где моё место.
Это было абсолютной правдой, но одногруппницы, конечно же, поняли её по-своему. Лорейн взглянула с дружеским сочувствием, потом вновь с негодованием повернулась к Айлин. Та неожиданно растерялась.
– Вот как, – сконфуженно пробормотала она, явно не зная, что ещё сказать. – Что ж, ничего удивительного. Этого и следовало ожидать.
Голос звучал без прежнего запала. Наверное, Айлин ожидала, что Гвеннет вступит в перепалку или будет неприкрыто уязвлена. Встретив не понятную ей реакцию, она не могла решить, как вести себя дальше. Казалось, она по-настоящему обрадовалась, когда кто-то окликнул её издалека. Не произнеся больше ни слова, Айлин отвернулась и поспешила прочь.
– Не огорчайся, – ободряюще проговорила Лорейн. – Знаешь, раньше ведь никого из первокурсников не приглашали на такие крупные торжества. Уверена, если кто-то и был недоволен, то только поэтому.
– Всё хорошо, – улыбнулась Гвен. – На самом деле, всё прошло не так уж плохо.
Больше Лорейн ни о чём не расспрашивала. Перебросившись ещё парой незначительных фраз, они разошлись каждая по своим делам.
Как ни спешила Гвен, время шло быстрее. Она уже не успевала до занятий сделать ничего из того, что хотела. Пришлось отправиться на лекцию, отложив всё остальное на потом.
Правда, ей повезло, и между парами она успела перехватить в холле профессора Марконти – та как раз куда-то направлялась. Забыв об учтивости, Гвен сразу выпалила свой вопрос, только в последний момент сообразив, что надо хотя бы понизить голос. Айла Ленора нахмурилась, но, оценив взволнованное выражение её лица, кивнула в сторону оконной ниши. Когда они отошли в сторону, она по-прежнему хмуро повернулась к Гвен.
– Ну, выкладывай!
Несмотря на то, что Леноре Марконти всегда была свойственна чуть резкая манера разговора, и это почти никогда не означало недовольства собеседником, о чём Гвен было отлично известно, она всё же растерялась.
– Что?
– Зачем тебе это нужно, беспокойная твоя душа!
Гвен ощутила, как сердце подпрыгнуло и взволнованно затрепетало где-то в горле.
– То есть… вы понимаете, о чём речь?
От осознания, что леди Агата, похоже, не обманула, и прямо сейчас она услышит нужный ответ, горло сдавило нервным спазмом. Гвен не узнала собственный голос; Ленора Марконти перестала хмуриться и взглянула с тревогой.
– Разумеется. Не так уж часто случаются сенсации. Но, Гвеннет, архивные данные о магах доступны всего… где-то десятку человек со всей империи, и предоставляются только по официальному запросу. К тому же они зашифрованы, и даже большинство сотрудников архива не осведомлены, к кому именно относятся те или иные сведения. Если ты рассчитываешь, что можешь достать нужные данные, чтобы потом кому-либо их предъявить…
– Нет-нет, – поспешила уверить Гвен.
Она понимала беспокойство айлы Леноры. Стоит кому-нибудь узнать, что Гвен располагает архивными данными, и профессор Марконти первая попадёт под подозрение.
– Я не собираюсь никому ничего предъявлять! Мне не нужны документы или какие-нибудь… вещественные материалы. Мне надо только знать… в чём же там дело?
Теперь айла Ленора выглядела не на шутку озадаченной.
– Но раз уж тебе пришло в голову спросить, получается, ты и так догадываешься. И вполне можешь проверить. Зачем тебе лишнее словесное подтверждение?
Гвеннет нетерпеливо помотала головой.
– Всё не так! Я только слышала, что… есть какая-то тайна, и о ней можно узнать из архивных сведений, и… это должно мне помочь в одном деле.
Несколько мгновений профессор Марконти смотрела на неё, не моргая.
– Что-то я уже ничего не понимаю, – наконец медленно произнесла она; потом огляделась, будто только сейчас вспомнила о снующих мимо студентах и профессорах. – Знаешь-ка, о таких вещах не болтают второпях в коридоре. Приходи ко мне вечером, в восемь. Договорились?
Гвен терзало нетерпение, но всё же она не решилась спорить, признавая правоту собеседницы.
Избежать расспросов ближайшей подруги не удалось. Иви уже знала от отца, что на званом вечере Гвен вполне вписалась в общество, и потому подумать не могла, что воспоминания могут оказаться для тайной сестры не слишком радостными.
Впрочем, больше всего её интересовали не наряды или светские сплетни, а коронованные особы. Иветт первым делом полюбопытствовала, кто из императорской семьи почтил своим присутствием торжество, и крайне оживилась, услышав о наследном принце.
– Как тебе повезло! – восторженно воскликнула она. – Хотела бы я его увидеть!
Гвен с трудом сдержала горькую усмешку. Если бы можно было повернуть время вспять и на вчерашний вечер поменяться с Иви местами!
– Зачем? – вслух спросила она.
Иветт пожала плечами.
– Не знаю… – задумчиво протянула она. – Интересно же лично знать будущего правителя, разве нет? Мне кажется, он должен быть хорошим человеком. Умным, благородным, добрым…
– Это ты глядя на портреты так решила? – невольно засмеялась Гвен.
Настроение подруги неожиданно придало ей уверенности.
– А что? Между прочим, по лицу можно многое понять!
Иви увлекалась живописью, в свободное время сама нередко рисовала, причём весьма неплохо, и часто любила рассуждать о характерах и чертах лица, прочно увязывая одно с другим.
– К слову, скажи, похож он на своё портретное изображение? – полюбопытствовала Иветт.
– Знаешь… – Гвен на мгновение замолчала, поражённая внезапным открытием. – А ведь твои рисунки куда точнее, чем изображения на новостных листовках! Ты, наверное, в самом деле могла бы стать отличным художником.
Иви иногда пробовала писать портреты с портретов, утверждая, что это бывает более интересной тренировкой, чем рисовать с натуры, к тому же никого не надо уговаривать терпеливо сидеть на месте. Перерисовывала она и изображения императорской семьи. Почему-то ей казалось интересным выводить на холсте лица, которых она по-настоящему ни разу не видела. Друзья иногда над ней подшучивали, уверяя, что Иви попросту хочет перещеголять придворных живописцев и лишить бедняг надёжного куска хлеба. Иветт посмеивалась вместе со всеми, но своих занятий не оставляла.
– Конечно, могла бы! – гордо приосанилась она сейчас. – Наверное, если бы у меня не было дара, я бы этим и занялась.
Когда Иветт принималась говорить с такой важностью, она становилась похожей на взрослую серьёзную даму. По настоянию Сен-Моро они теперь одевались и причёсывались совершенно по-разному, чтобы внешнее сходство никому не бросалось в глаза. Иветт стала зачёсывать волосы кверху и сооружать пышные причёски, как у её матери. От этого она выглядела чуть старше, но, похоже, нисколько не переживала по этому поводу.
– Расскажи, что ещё было примечательного? – вернулась она к теме бала. – Тебя не представили наследнику?
Гвен снова почувствовала себя скованно.
– Нет, – коротко произнесла она. – С чего бы?
– Ну… У тебя ведь такой интересный дар! Я думала, наш ректор не упустит возможности…
Гвен натянуто пожала плечами.
– Как у тебя обстоят дела дома? – спросила она первое, что в голову пришло, лишь бы поговорить о чём-то другом.
Иви неопределённо повела плечами.
– Неплохо. Родители не ссорятся, но… знаешь, будто не то смущаются друг перед другом, не то обижаются. Отец говорит, надо, чтобы прошло побольше времени. Рано или поздно всё станет по-прежнему.
Гвен выразила надежду, что всё так и будет, и поспешила распрощаться с подругой, сославшись на необходимость готовиться к первому практическому занятию – зачёт она сдала, и уже со следующего дня должна была приступить к сложной части программы.
Близилось время нежеланной встречи. Несколько успокаивало, что та была назначена в центральном городском парке, значит, вряд ли стоило ожидать каких-либо неприятностей.
Гвен вышла на улицу. Стараясь не привлекать внимания, чтобы никому больше не пришло в голову вовлечь её в беседу, пересекла двор и вышла за ворота. Как обычно бывало в часы после занятий, неподалёку вдоль мостовой выстроился ряд наёмных экипажей. Промышляющие извозом простолюдины хорошо знали, что студенты Академии именно в это время, разделавшись с лекциями, любят выезжать на прогулки.
