Текст книги "Лучшая ученица (СИ)"

Автор книги: Ирис Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Гвен махнула ближайшему извозчику.

– В центральный парк, – непринуждённо, будто этим и занималась всю жизнь, распорядилась она.

Извозчик обернулся с некоторым удивлением.

– Больше никого не ждёте, леди?

– Нет, – кратко отозвалась она.

В парке было довольно людно. Гвен невольно удивилась, как можно рассчитывать в таком месте сохранить инкогнито. А ведь встреча должна была остаться в тайне ото всех.

Гвеннет медленно, изображая праздно гуляющую особу, двинулась по мощёной дорожке. Ей нужно было отыскать беседку, увитую плетистыми желтыми розами.

Беседок в парке было немало, и все сплошь увитые цветами – к счастью, их расцветки не повторялись, и Гвен не могла ошибиться. Как и следовало ожидать, нужное ей строение обнаружилось в самой малолюдной части парка. Неподалёку неспешно прохаживался человек в безликом тёмном плаще. По виду он походил на какого-нибудь небогатого ремесленника, выбравшегося подышать воздухом в свободный денёк, но Гвен сама только что так же притворялась праздной горожанкой и теперь сразу почувствовала в манерах незнакомца нечто настораживающее.

Немного понаблюдав со стороны, Гвен заметила, что тот не отдалялся больше чем на десяток шагов от беседки и почти не отводил глаз от входа. Переодетый стражник – наконец догадалась она. Конечно же, настолько важная персона, как наследник престола, не мог явиться в общественное место без охраны, даже если визит был тайным.

Когда она шагнула вперёд, незнакомец двинулся было наперерез, намереваясь преградить путь, но, присмотревшись, снова отступил и продолжил наблюдение за окрестностями. Гвен беспрепятственно вошла в беседку и нерешительно остановилась у порога.

Чужие эмоции окутали душным коконом. Радость, волнение, надежда, доля смятения и тревоги… Сначала Гвен ощутила всё это, и лишь потом разглядела шагнувшую ей навстречу фигуру. От сумбура своих и чужих переживаний она растерялась, не сразу вспомнила о положенном приветствии.

Наследный принц империи приблизился и, осторожно взяв её руку, поднёс к губам.

– Я рад, что вы пришли, Гвеннет…

Гвен окончательно опешила. Она не могла бы сказать точно, чего ожидала от этой встречи, но деликатность и безукоризненная вежливость, причём совершенно не наигранные, её поразили.

Она позволила увлечь себя к скамейке, и только когда оба устроились, осторожно заметила:

– Разве же я могла не прийти?

Вопрос можно было трактовать двояко, но принц, без труда улавливавший её настроение, понял правильно.

– Вы не рады нашей встрече? – озадаченно и изумлённо, будто не мог в это поверить, спросил он.

Она, в свою очередь, не испытала ни малейших сомнений в том, что речь идёт не столько о текущем мгновении, сколько о знакомстве вообще.

– Я не знаю, ваше высочество, – она решила быть честной, насколько возможно. – Я ведь не знаю, чего мне теперь ждать.

Разговаривать вот так, когда слова почти не нужны, и суть ответа известна раньше, чем тот оказывался произнесённым вслух, было странно. Гвен не могла отделаться от необъяснимой неловкости. Её охватывало смущение сродни тому, как если бы она подглядывала за кем-то в замочную скважину. Однако вместе с тем напряжение и тревога парадоксальным образом улетучивались.

Чужие переживания почти эхом повторяли её собственные. И Гвен ясно различала, что собеседник настроен доброжелательно, разве что несколько обескуражен её настроением. Недавние страхи и домыслы с каждым мгновением казались всё более ошибочными, даже нелепыми.

– Вы могли бы называть меня по имени, – предложил наследник. – Эрхард.

Гвен промолчала, и он продолжил:

– Разве не странно соблюдать официальность, когда знаешь все движения души друг друга?

– Для меня было бы более странным так легко забыть об условностях, – всё ещё чуть натянуто отозвалась Гвен. Как бы то ни было, особого доверия к собеседнику она по-прежнему не испытывала. – Мы ведь, несмотря ни на что, ничего друг о друге не знаем, кроме официального статуса, и вряд ли можем считаться друзьями.

Принц улыбнулся. Он был заинтересован и нисколько не раздражён.

– Но вы ведь не против стать моим другом, Гвеннет?

– Я не знаю, ваше высочество, – упрямо повторила она, не желая подавать надежд, которые можно истолковать неправильно.

Теперь наследник был расстроен и, пожалуй, немного разочарован. Гвен невольно поморщилась, подумав о том, что он так же хорошо осведомлён о переменах в её настроении.

– Почему вы так не рады нашему знакомству, Гвеннет? – без тени недовольства, но с серьёзным вниманием поинтересовался он.

Гвен пожала плечами, не зная, что ответить. На миг охватило желание довериться, рассказать всё, как есть, объяснить… Но она быстро подавила искушение.

Принц невесело усмехнулся, что-то поняв. Это было невыносимо! Гвен казалось, ещё немного этого взаимного… понимания, и можно тронуться умом! Происходящее сейчас было немногим лучше, чем грубое применение ментальной магии, и оставалось только удивляться, как собеседник не испытывает по этому поводу напряжённости?

– А почему этому рады вы? – когда молчание затянулось, ответила она вопросом на вопрос.

Быть может, это и было невежливо, но искать более изящные способы направить разговор в интересующее её русло, Гвен сейчас не могла. К тому же тот факт, что собеседник по-прежнему не был зол, всё же успокаивал и придавал храбрости.

– Из-за магии? – не дожидаясь ответа, взволнованно продолжила она. – Но, ваше высочество, неужели нет никакого способа делиться энергией без… близкого знакомства? Может, с помощью какого-нибудь артефакта? Поверьте, я бы охотно согласилась, даже если сама ничего не получу взамен, и мои силы станут слабее! Вам не придётся напрасно тратить время на общение со мной… – не очень тонко намекнула, что предложение выгодно не только ей, но и самому наследнику; однако осеклась на полуслове, не встретив ожидаемого одобрения или хотя бы заинтересованности.

До сих пор Гвен казалось, что это стало бы отличным и, самое главное, всех устраивающим решением. Она волновалась лишь потому, что не была уверена, возможно ли его исполнить. Прежде она никогда не слышала о подобных опытах.

Принц слушал её с возрастающим изумлением и совсем уж необъяснимой обидой.

– Вы, что ли, сговорились с отцом? – пробормотал он, скорее разговаривая сам с собой, чем обращаясь к ней.

– Что? – не поняла Гвен.

Принц устало махнул рукой.

– Я не в буквальном смысле. Просто моему отцу… императору эта идея пришлась бы по душе. Он, знаешь ли, когда-то и вовсе надеялся найти способ полностью и навсегда лишать неугодных магов дара.

– Совсем отнять дар?! Но это ведь невозможно! У магов дар и дух едины! – озвучила она прописную истину, от удивления на время забыв о натянутости.

Наследник снова улыбнулся, в этот раз открыто и искренне.

– Действительно, невозможно. Уже в мои студенческие годы эта данность стала достаточно очевидной, чтобы упоминать о ней в учебниках. Однако до этого проводился ряд опытов, призванных это доказать. Точнее, затевалось всё, наоборот, с надеждой опровергнуть, но, к счастью, эти ожидания не оправдались. Вдобавок эксперименты оказались опасными для магов, так что их пришлось быстро прекратить.

– Почему же «к счастью»? – Гвен настолько увлёк разговор, что она на время забыла о беспокойстве и даже о собственных надеждах, которые эта встреча могла сделать реальностью или уничтожить навсегда.

– Гвеннет, – теперь принц улыбался ей, как наивному ребёнку. – Ты можешь представить, что было бы, если властители империи могли бы по своему произволу лишать кого-то дара?

Он так легко и естественно отошёл от официального обращения, как бывает только при случайной оговорке, когда смысл сказанного занимает гораздо больше, чем форма.

– Но ведь и теперь преступивших закон или неугодных магов заточают и лишают возможности пользоваться даром! – заинтересованно отметила Гвен.

– Гвеннет, – принц едва уловимо вздохнул и, чуть помедлив в сомнении, продолжил: – Смысл этих опытов был вовсе не в том, чтобы упростить надзор за магами, приговорёнными к заточению. Если бы результат оказался положительным, никто из простонародья уже сейчас не мог бы похвастаться магическими способностями.

– Почему?! – с искренним непониманием нахмурилась Гвен. – Ведь мы… то есть, я хочу сказать, выходцы из низов обычно занимают те должности, на которые высокородные господа попросту не польстятся. Так зачем же лишать их магии?

Наследник уже привычно скривил губы, только сейчас знакомая улыбка смотрелась вымученной гримасой.

– Ты в самом деле не понимаешь? Да часть этих должностей была создана специально для магов из простонародья, а другую часть могли бы с тем же успехом занимать люди вовсе не одарённые. Всё дело в том, что маги – слишком серьёзная сила. Редкие правители настолько уверены в незыблемости своего положения, чтобы оставлять её без контроля. Поэтому когда-то мой прадед согласился на создание Академии, в которой будут обучаться все одарённые – потому что так все они будут учтены. Почти сразу же возникла идея обязательных назначений, чтобы контролировать каждого уже всегда, постоянно. В этом всё дело, в контроле – понимаешь? И если бы обнаружился способ отнимать дар у носителя, это ни к чему хорошему бы ни привело. Причём пострадали бы и многие маги, и империя в целом. Это опасный и тупиковый путь.

Принц говорил с жаром, словно старался убедить кого-то в своей правоте, забыв о том, что они тут только вдвоём, и Гвен вовсе не намеревалась спорить. Впрочем, едва завершив тираду, он опомнился; сосредоточенно потёр переносицу, будто проснулся ото сна и хотел собраться с мыслями.

– Не нужно было всего этого рассказывать, – несколько растерянно, как если бы он сам оказался удивлён недавней искренностью, произнёс наследник. – Всё же, такая особенность восприятия странно влияет, верно? Кажется, будто разговариваешь с собой самим.

Гвен неопределённо повела плечом, не посчитав разумным возражать открыто. Сама она не испытывала никакого стремления к излишним откровениям, наоборот, невозможность скрыть свои чувства тяготила и сковывала.

Сейчас она особенно сильно жалела, что принц не разделяет её настроения. Как бы эти ненужные разговоры по душам не принесли дополнительных неприятностей! Кто знает, насколько услышанное не предназначалось для чужих ушей?

– Я уже всё забыла, ваше высочество, – понимая, что звучит неубедительно, всё же попыталась уверить она. – И никому не передам ваших слов.

Судя по внезапно охватившей наследника острой обиде, она сказала что-то совсем не то.

– Вы меня боитесь, Гвеннет?

Впервые за время встречи его голос прозвучал сухо и холодно. И сразу, вопреки здравому смыслу, Гвен охватило раскаяние, словно она незаслуженно обидела кого-то близкого, кого-то, о ком должна заботиться… Чужая горечь отдалась в душе щемящей болью. Не осознавая, что делает, она протянула руку, и лишь в последний момент опомнилась; вместо того, чтобы ободряюще коснуться чужой ладони, отступила на шаг и растерянно потёрла собственный висок, словно это могло избавить её от странных игр сознания.

– Простите, ваше высочество, – искренне произнесла она, сама не зная, за что именно извиняется – за своё недоверие или за то, что не может оправдать надежд собеседника.

– Незачем извиняться. Вы не виноваты в том, что чувствуете.

Возвращение к официальному тону совсем не обрадовало, скорее наоборот. И это было никак не связано с её тайными тревогами. Пожалуй, она бы так же переживала, если бы вдруг поссорилась с хорошим другом…

– Но мне правда жаль, – негромко заметила Гвен. – Если бы я только могла что-то изменить! Я бы очень хотела, чтобы вашей парой оказался кто-нибудь… кому это принесло бы счастье, как и вам.

Наследник коротко, без всякого выражения кивнул – похоже, только потому, что этикет не позволял оставить обращённую к нему фразу совсем без внимания. Между ними повисла неуютная, напряжённая тишина.

Гвен не решалась первой распрощаться; собеседник тоже медлил – молчал, но продолжал стоять, задумчиво глядя куда-то перед собой, словно чего-то выжидал.

– Я не понимаю, почему вы так решительно отвергаете свою судьбу, Гвеннет? – наконец снова заговорил он. – Почему тяготитесь нашим знакомством и не желаете его продолжения? Как вы сами отметили, мы почти незнакомы, так из-за чего вы настроены против меня?

Она хотела возразить, но принц нетерпеливо махнул рукой.

– Незачем оправдываться и искать другие определения для того, что и так ясно. Я только хочу знать – почему?

Гвеннет окончательно смутилась и неловко замолчала, не найдя подходящих слов. Невольно она всё больше задумывалась не только о себе, но и о переживаниях принца.

Он, несомненно, не считал их связанность друг с другом трагическим недоразумением, наоборот. И, как она уже успела понять, вовсе не из-за возможностей магии, а… просто так. Похоже, он действительно считал встречу со своей истинной парой чудом и верил в возможность гармоничного, счастливого союза, которого не построить ни с кем другим.

Гвен вдруг подумала – или почувствовала, теперь это сложно было различить – что наследника можно назвать одиноким. Несмотря на то, что перед ним открыты все двери империи, что любой был бы счастлив назвать члена императорской семьи своим другом… А может, именно поэтому. Возможно ли доверять кому-то, верить в искренность, если стоишь у власти?

Гвен охватило сочувствие, смешанное со смутным чувством вины. Ведь, получается, она в самом деле идёт против природы, против устремления своей магической части, и нет сомнений, что это решение бесповоротно повлияет не только на её судьбу, но и на судьбу невольно связанного с ней человека. Человека, которому она, быть может, действительно нужна.

– Простите меня, ваше высочество, – только и смогла беспомощно повторить она.

Конечно, можно было придумать более-менее убедительную отговорку, напомнить о том, что они неровня, и притвориться, будто её беспокоят только связанные с этим сложности. Однако Гвен была слишком вымотана, чтобы изворачиваться и хитрить, к тому же понимала, что наследник всё равно почувствует недомолвку.

– Я точно знаю, что не смогу вас любить, – наконец просто сказала она. – Поэтому я не могу радоваться связавшим нас обстоятельствам и мечтать о встречах. Простите.

Гвен отвела глаза, но сейчас это совсем не помогало отвлечься, мысленно отстраниться от неприятного разговора. Она ожидала в ответ чего угодно, от обиды до волны негодования или пренебрежения, но уловила только сопереживание, похожее на то, что испытывала она сама.

– Но почему вы так в этом убеждены? – с неожиданной теплотой начал наследник, но вдруг осёкся, перебил сам себя: – Или точнее будет спросить – из-за кого? Вы помолвлены, Гвеннет?

– Нет, – коротко отозвалась она, но, к сожалению, лаконичный ответ не мог скрыть охватившее её волнение.

– Нет – и всё? Вы ничего мне не расскажете?

Гвен решительно покачала головой.

– Простите, ваше высочество…

– Да перестаньте вы всё время извиняться! – вспылил принц, но так же быстро успокоился. – Забавно узнать, что из всех сколько-нибудь знакомых людей больше всего мне не доверяет та, с которой предполагалось безусловное взаимопонимание, – натянуто хохотнул он.

Гвен прикусила язык, осознав, что у неё снова едва не сорвались слова сожаления. Она в очередной раз поймала себя на безрассудном и почти непреодолимом желании как-нибудь успокоить, поддержать собеседника. Утешающе сжать ладонь, обнять…

Гвен тряхнула головой, отгоняя наваждение. В её стремлении не было ничего романтического, скорее, дружеский или даже родственный порыв, но сейчас он не оказался бы уместным.

– Что ж, я рад, что вы хотя бы не считаете меня врагом, – произнёс наследник, от которого, конечно, не укрылись смены её настроения. – Я не хочу, чтобы вы меня остерегались, Гвеннет. Уверяю, я не собираюсь вынуждать вас к чему-то, что вам не по душе.

Гвен благодарно улыбнулась, впрочем, не торопясь окончательно успокаиваться.

– Но вы не намереваетесь сказать, что эта встреча была последней? – полувопросительно заметила она, почти не сомневаясь, что угадала правильно.

Принц покачал головой, подтверждая её догадку.

– Нет. Если хотите, можем считать это соглашением – я не настаиваю на откровенности и не стараюсь узнать ваши секреты, а вы даёте мне… нам шанс узнать друг друга получше. Согласны?

Конечно, вопрос был очередным проявлением вежливости, и вряд ли у неё на самом деле оставалось право выбора, но сейчас Гвен уже не ощущала себя загнанной в ловушку.

– Согласна, ваше высочество, – кивнула она, мысленно заключив, что пока всё разрешилось вполне неплохо.

Глава 33

Гвен безудержно клонило в сон. Она успела подремать с четверть часа, пока добиралась обратно в пансионат, но после этого сонливость одолела ещё сильнее. Она не отдыхала больше суток, и это было определённо чересчур, особенно если учесть, сколько событий и переживаний свалилось за это время.

Гвен не без сожаления вспомнила, что ей сегодня ещё предстоит встреча с профессором Марконти. Как бы ни хотелось выяснить, что же такого важного таят в себе архивные сведения, но сейчас она слабовольно мечтала отложить разговор. Гвен даже решилась сказать об этом Леноре Марконти и попросить о том, чтобы перенести встречу, однако когда она постучалась в лабораторию за несколько часов до назначенного времени, той на месте не оказалось.

Гвен устало потёрла слипающиеся глаза. Оставалось только ждать, и в голову невольно лезли непозволительные мысли. Она вспомнила, что в кабинете травологии можно отыскать всевозможные настойки, среди которых, конечно, найдётся и отвар бодрости.

Студентам Академии строго запрещалось употреблять зелья, которые могут влиять на разум и сознание, но… Разве не доводилось ей уже совершать поступки куда более серьёзные, чем безобидное нарушение, которое точно никому не принесёт вреда?

Недолго поколебавшись, Гвен всё же направилась к кабинету травологии. Она не слишком беспокоилась о том, что скажет преподавательнице, если та ещё не ушла. Профессор Фреэль хорошо к ней относилась – как, впрочем, ко всем студентам, которые не считали травологию скучной околомагической дисциплиной и относились к предмету всерьёз – и Гвен полагала, что даже если та догадается о настоящей цели её визита, то ограничится нотацией и не станет доносить о проступке руководству факультета.

Преподавательница действительно была на месте, однако не успела Гвен спросить что-нибудь о грядущей практической работе – подходящий предлог, чтобы объяснить своё появление, – как та заговорила сама.

– О, и ты, Герэн, – отметила она так обыденно, словно ждала её. – Зачастили вы сегодня. Зачёт выдался непростым, да? Ты ведь от Ленни?

Гвен на всякий случай кивнула, ничего не понимая.

– Цену знаешь? – ещё больше озадачила её профессор Фреэль и, не дожидаясь ответа, направилась к заветному шкафчику, до которого Гвен сама мечтала добраться.

К возрастающему изумлению Гвен преподавательница выудила оттуда несколько склянок и снова повернулась к ней.

– Тебе для настроения или чтобы спалось хорошо?

– Что? – не к месту переспросила Гвен, но тут же спохватилась, начиная осознавать ситуацию. – О-о… То есть… Нет, мне, наоборот, нужно не уснуть. Бодрящие капли…

Профессор Фреэль взглянула на неё с любопытством.

– Неужели не сдала? Вот уж от тебя не ожидала, Герэн. Но, знаешь, сразу же опять хвататься за зубрёжку – напрасное дело. Лучше возьми-ка расслабляющий отвар и отдохни сегодня как следует. Я в свои студенческие годы после неудач только так и делала.

– С-спасибо… – обескураженно пробормотала Гвен. – Но мне, правда, нужно только то, что я просила.

– Что ж, – профессор Фреэль пожала плечами и потянулась к другой склянке. – Пять медяков. И никому не проболтайся!

Гвен вышла из кабинета травологии, ошарашенная донельзя. Случайное открытие поразило её до глубины души. Выходило, что преподавательница травологии тайно продавала студентам запрещённые настойки!

Почему-то в памяти сразу всплыли так и не разгаданные случаи исчезновений студентов. Гвен не смогла бы объяснить, почему эти события в её мыслях вдруг связались друг с другом. Наверное, дело было лишь в том, что и то, и другое её потрясло.

Как бы то ни было, непрошеные раздумья упорно крутились в голове. Вернувшись к себе в комнату, Гвен попыталась взяться за учебники, чтобы скоротать время ожидания, но, несмотря на то, что спать больше не хотелось, сосредоточиться всё же не удалось.

Внезапно подумалось, что если профессор Фреэль так легко продала нужные капли ей, то и любому другому могла продать, что угодно. Гвен нахмурилась, припоминая, что известно о таинственных похищениях. Кроме того, что исключалось нападение с применением магии, говорили ещё о том, что все исчезнувшие, несомненно, покинули свои комнаты сами. Но ведь то, что жертв не усыпляли, вовсе не говорит о том, что им не подмешивали ничего другого!

Гвен взволнованно вскочила, прошлась по гостиной. Хотелось поделиться с кем-нибудь спонтанными умозаключениями, однако она вовсе не была уверена, что те на самом деле стоят внимания. К тому же выдавать преподавательницу травологии не хотелось – представить, что та замешана в чём-то по-настоящему нехорошем, Гвен не могла.

В очередной раз подумав о профессоре Фреэль, Гвен вдруг вспомнила, что та в разговоре упомянула о некоем Ленни. Гвен не знала никого с таким именем, однако кто бы это ни был, получается, он точно был осведомлён о тайной деятельности преподавательницы и, похоже, временами отправлял к ней не болтливых покупателей!

Имя, названное преподавательницей, было похоже на дружеское сокращение, и Гвен задумалась, как оно могло звучать полностью. Леонард? Леона?.. Ленора?

Гвен вздрогнула от неожиданности, которой оказалась для неё собственная догадка. Могла ли профессор Марконти иметь отношение к тайному заработку коллеги? Предположение выглядело нелепым, но всё же Гвен решила, что может спросить её об этом прямо.

Однако когда она в назначенный час снова постучалась в лабораторию Леноры Марконти, дверь оказалась по-прежнему заперта. Гвен немного подождала, бесцельно прогуливаясь по коридору, потом вышла на улицу и обогнула здание Академии. Окна лаборатории были тёмными, что лишний раз подтверждало – там никого нет.

Гвен подождала ещё, с каждой минутой убеждаясь, что это напрасно. Профессор Марконти или забыла о назначенной встрече – что было сложно представить, ведь они виделись всего несколько часов назад, – или не могла прийти. После всего, что происходило здесь в последнее время, подобное предположение всерьёз пугало.

Ещё немного потоптавшись на месте в напрасной надежде, что всё разрешится само собой, Гвен решительно направилась в привратницкую. Уже было слишком поздно для того, чтобы застать ректора в Академии, но она рассчитывала, что сможет отправить ему записку.

На деле это оказалось не так просто. Никто и слушать не хотел о том, чтобы беспокоить графа по прихоти студентки. Все её слова о деле чрезвычайной важности не произвели впечатления. И даже упоминание о своём статусе графской воспитанницы ничего не изменило.

– Да послушайте же вы… Человек исчез! Если завтра выяснится, что это из-за вас до утра не было предпринято никаких мер, вас ждут серьёзные неприятности на службе, – не желая отступать, Гвен решилась перейти к угрозам. – Ну неужели так сложно отправить кого-нибудь с запиской?!

– Юная леди, с чего вы взяли, что речь идёт об исчезновении? – невозмутимости дежурного, который с одним и тем же равнодушно-вежливым выражением уже далеко не в первый раз повторял одни и те же фразы, можно было только позавидовать. – Занятия давно закончились, профессора попросту разъехались по домам. Убеждён, что и эта дама, о которой вы говорите, поступила именно так.

– Я ведь объясняю, – безнадёжно повторила Гвен. – У нас была назначена встреча. На восемь часов.

– Сожалею, юная леди. Полагаю, завтра вы с профессором сможете уладить это недоразумение. Сейчас ничем не могу вам помочь, к сожалению.

Гвен вздохнула. В голову робко закралась мысль о ментальной магии. Останавливало только то, что, заставь она служащего отправить послание против его воли, это наверняка считалось бы нападением. После такого ей, безусловно, мало не покажется, а она ведь обещала опекуну больше не ввязываться в сомнительные истории.

– Я не уйду, пока вы не выполните мою просьбу, – обратилась она к последнему аргументу, всё ещё надеясь разрешить вопрос мирно.

– Как пожелаете, юная леди. Могу предложить вам кресло.

Новый виток спора опять ни к чему не привёл. Гвен уже готова была признать, что упрямство собеседника выше её собственного, как ей, наконец, повезло.

Дверь привратницкой хлопнула, пропуская ещё одного из дежурящих сегодня стражников. Гвен как раз пыталась объяснить, что профессор Марконти никогда не страдала забывчивостью, а если бы у неё просто изменились планы, то она, несомненно, сообщила бы об этом.

– Вы ведь студентка, юная леди? – по-прежнему терпеливо и равнодушно отозвался её собеседник. – С первого курса?

Гвен криво улыбнулась, прекрасно поняв, что за намёк скрывается за этим невинным уточнением. Не настолько она важная особа, чтобы беспокоиться о том, как её о чём-то предупредить заранее.

Гвен не успела возразить, как голос подал вошедший.

– Марконти? О чём идёт речь?

Фамилия явно была ему знакома. Гвен с новой надеждой повторила свой рассказ. В отличие от первого собеседника, этот слушал внимательно и не порывался от неё отделаться.

– Ленора Марконти ещё не выходила из Академии, – озадаченно заметил он, потом, нахмурившись, обратился к ней. – Вы не думаете, что она увлеклась беседой с кем-нибудь из коллег и забыла о времени?

– Но свет горит только в кабинете травологии, и там её точно нет, – возразила Гвеннет.

Служащий помрачнел ещё сильнее.

– Убеждён, что беспокоиться не о чем, – вслух сказал он. – Ленора Марконти ещё в Академии. Я, конечно, разыщу её и удостоверюсь, что всё в порядке, а вам следует отправиться к себе.

– Откуда вы знаете, что она никуда не уходила? – оставив последнюю фразу без внимания, поинтересовалась Гвен.

Ответа не последовало, но она уже сама догадалась, что после ночной вылазки в запечатанную лабораторию за профессором Марконти наверняка установили слежку. Значит, её теперешний собеседник на самом деле из Тайной службы? Гвен вздохнула с некоторым облегчением.

– Я ведь могу подождать, пока осмотрят здание?

– Лучше вам отправиться к себе, – повторил служащий. – Вы ведь не станете спорить с тем, что каждому следует заниматься своим делом, госпожа…

Судя по полувопросительной паузе, он желал услышать её имя, однако Гвен знакомство занимало сейчас в последнюю очередь.

– Если уж я госпожа, то могу всё-таки настоять на своём? – не захотела она сдаваться.

Собеседник улыбнулся без видимого раздражения.

– Думаю, не в этом случае.

– Что ж… Тогда я продолжаю настаивать на том, чтобы господина ректора немедленно уведомили о происходящем. Ведь если окажется, что причины для волнения всё же есть, промедление станет ошибкой. И мне придётся сообщить, кто принимал решения.

Служащий коротко рассмеялся, по-прежнему беззлобно и даже с ноткой уважения.

– А первый курс нынче совсем не то, что в моё время!.. Пожалуй, вы тоже можете вернуться в здание Академии. Подождёте в холле.