Текст книги "Лучшая ученица (СИ)"

Автор книги: Ирис Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– О… – только и смогла выговорить поражённая Гвеннет.

Разрозненные мысли хаотично теснились в голове, обгоняя друг друга, и постепенно складывались в такую невероятную картинку, что Гвен не осмелилась сразу в неё поверить.

– К слову, в этом году случай получился ещё более занимательный, – негромко добавила Ленора Марконти. – При неоспоримой идентичности у студенток всё же нашлось и различие, как бы нелепо это ни звучало.

Гвен уже поняла, что имеет в виду собеседница – её тёмный дар. Получается, с магической точки зрения они с Иветт одинаковы, если не считать дополнительного вкрапления, которое есть только у неё.

Хотелось бы знать, есть ли в этом какой-нибудь особый смысл? Очевидно, леди Кьерсен была уверена, что есть или, по крайней мере, может быть, раз подтолкнула её к нужным вопросам.

Перед глазами возникло заплаканное, несчастное лицо Иви. Её необъяснимая тоска внезапно обрела смысл. А давняя страсть к перерисовыванию портретов венценосной семьи!

Гвеннет вскочила, не в силах усидеть на месте, и взволнованно прошлась по гостиной.

– Скажите, а… если говорить об истинных парах… Когда дело касается близнецов, могут случаться ошибки? Путаница?

Профессор Марконти посмотрела на неё с возрастающим изумлением.

– Хотела бы я знать, что там у вас происходит! – воскликнула она, но тут же саму себя перебила: – Нет-нет, не отвечай. Несложно догадаться, что это одна из тех историй, о которых посторонним лучше не узнавать!

Она задумчиво помолчала, и Гвен уже подумала, что собеседница не знает ответа или не хочет продолжать разговор, когда та вернулась к прежней теме:

– Пожалуй… Истинные пары – большая редкость, поэтому о них не так много известно наверняка. В основном только то, что говорится в легендах. Но если рассуждать здраво, я полагаю, что в случае, о котором ты говоришь, возможно нечто вроде… как бы выразиться… вроде эффекта отражения. Если маг прежде встретит не свою истинную, а её близнеца, то между ними тоже, скорее всего, должна установиться связь. Как любой, кто посмотрит в зеркало, увидит там отражение реальности, но всё же это не будет настоящей жизнью.

– Вы хотите сказать, – севшим от волнения голосом уточнила Гвен, – что при встрече с настоящей парой ошибка станет очевидна?

– Думаю, непременно, – уверенно кивнула Ленора Марконти. – По силе чувств это окажется совсем несравнимо. Идеальной совместимости не может быть с двумя. Это изначальная суть ещё может оказаться идентичной, сами же люди – никогда, даже близнецы. И это, конечно же, отражается на развитии потенциала. А уж если говорить не только о магии, но и о душевных устремлениях, о чувствах, то тут просто не может остаться места для сомнений!

Гвен снова подумала о сестре. Теперь многое, на что ей раньше в голову бы не пришло обратить внимание, обретало вполне определённый смысл.

Иви никогда не была замечена в обычных студенческих интрижках, в кокетстве с однокурсниками и обсуждении их же с подругами. Казалось, её всё это нисколько не интересовало. Она словно неосознанно ждала чего-то… И эти портреты, и вчерашние слёзы…

– Ещё один вопрос. Один из пары может чувствовать другого на большом расстоянии?

На этот раз профессор Марконти кивнула, почти не задумываясь.

– Обычно зависимость от расстояния исчезает с годами, когда оба уже знают друг друга так же хорошо, как себя. Но если чувства очень сильны, это может произойти и почти сразу.

– А если… если они вообще ещё не встречались? Только один из пары видел портреты другого и слышал о нём от общих знакомых? Такое возможно?

Брови собеседницы взлетели, выдавая крайнюю степень удивления и интереса.

– Пожалуй, о таком я читала только в одной из древних легенд, а чем они старше, тем сложнее им доверять. Но там говорилось, что в моменты, когда двое жизненно нужны друг другу, связь истинных в любом случае даст о себе знать. Если одного одолеют переживания, с которыми невозможно справиться в одиночку – другой их разделит. Где бы ни находился, что бы ни делал и ни чувствовал сам. Даже если они никогда не были знакомы.

Глава 40

Не успели утихнуть пересуды, вызванные отречением императора, как Альенд, а за ним и всю империю всколыхнуло новое известие – наследный принц Эрхард, дата коронации которого уже была назначена, расторг давнюю помолвку с принцессой Ислора и объявил своей невестой дочь главы Тайной службы, юную Иветт Сен-Моро.

Поразительная новость была встречена по-разному. Нашлись те, кто осмеливался открыто возмущаться и предсказывать новому императору недолгое правление. Многие осторожно, соблюдая всяческую деликатность, выражали опасения, не приведёт ли столь опрометчивый шаг к разрыву политического и торгового союза с Ислором. Другие перешёптывались о том, что брак пусть и с аристократкой, но всё же особой не королевской крови унижает величие императорского звания. Кто-то высказывался и в поддержку нового правителя, надеясь заручиться его благоволением.

Придворным знатокам истории было поручено припомнить и обнародовать случаи, когда правители Фесванской империи женились на представительницах своего народа. Подобные браки действительно случались прежде – правда, датировались в основном той давней эпохой, когда нынешняя империя была ещё королевством, но на этом было решено не задерживать внимания.

Пожалуй, сложнее всего сейчас приходилось Иветт, вот только сама она точно не согласилась бы с подобной мыслью. С того дня, как они с принцем впервые встретились, Иви была неприкрыто и бесхитростно счастлива.

Гвеннет невероятно волновалась, устраивая их свидание. Она не рассказала заранее о своей теории, только передала его высочеству записку с просьбой о встрече и попросила подругу составить ей компанию во время прогулки. Отправляясь в центральный парк – встреча была назначена там же, где и в первый раз – Гвен предчувствовала длинные запутанные объяснения; ещё больше боялась, что на самом деле все обнадёживающие догадки окажутся ошибкой…

В действительности всё получилось намного проще, чем она только могла представить. Стоило Иви и наследнику увидеть друг друга, и любые вопросы, не успев родиться, на время забылись, оказались не важными.

Гвен видела ошеломление на лице Иветт и явственно ощущала непонимание и даже некую настороженность со стороны принца. Несколько мгновений он лишь потрясённо переводил взгляд с неё на Иви и обратно.

– Ничего не понимаю… Как это возможно?..

– Не может быть… – эхом отозвалась Иви и тут же, противореча самой себе, счастливо воскликнула: – Мне кажется, я всегда это знала!

Напряжение, витавшее в воздухе, растаяло. Открытая, искренняя и пока ещё робкая радость Иви, пожалуй, лучше любых долгих бесед осветила самые важные для двоих вопросы.

Гвен ещё попыталась было что-то сказать, окончательно расставить точки, но в тот миг её никто не слышал.

Иветт протянула руку для приветствия, и наследник, бережно коснувшись губами тонких пальцев, задержал её ладонь в своей. В следующий миг они заговорили одновременно, наперебой, непостижимым образом умудряясь слышать друг друга и отвечать впопад.

Почувствовав себя лишней, Гвен тихо вышла из беседки…

Конечно, им пришлось собраться втроём ещё раз – всё-таки обсудить случившееся и договориться о дальнейшем. К счастью, о том, что прежде его высочество принял Гвеннет за свою пару, знали всего несколько человек, и сохранить это в секрете не составляло труда. Соответственно, тайне их с Иви рождения раскрытие тоже не грозило. Правда, сестру немало встревожил тот факт, что маркиза Кьерсен о чём-то догадалась – Гвен пришлось рассказать, кто подтолкнул её к нужным поискам.

– Выходит, теперь она точно уверится в том, что её подозрения о нас верны, – расстроенно нахмурилась Иветт. – Если она кому-нибудь проговорится, будет совсем не хорошо…

Обычные досужие сплетни значения не имели, и они уже имели возможность в этом убедиться. Разговоры о сходстве дочери главы Тайной службы и воспитанницы графа де Лаконте давно себя изжили и забылись. А поскольку благодаря маленьким женским уловкам теперь они вовсе не казались одинаковыми, и общие черты не бросались в глаза, то некоторые представители высшего общества заключили, что «выскочка из провинции» попросту подражала своей знатной подруге и пыталась во всём её копировать – вот и причина озадачившего многих впечатления.

Но если найдётся человек, у которого будут не только скандальные догадки, но и вполне убедительные доводы в их пользу, то обсуждения вспыхнут с новой силой. И это будет крайне неприятным событием для семьи Сен-Моро… и не только. Учитывая связь Иви с наследником, сложности могут возникнуть немалые!

– Мне кажется… – неуверенно начала Гвен – разумом она понимала, что в общем-то ни в чём не виновата, но всё же сейчас ощущала себя ужасно неловко, – Леди Агата давно мечтает получить какое-нибудь назначение при дворе… Если только ей найдётся, чем дорожить…

– Если она получит солидное место, в её интересах будет молчать, – завершил за неё принц и повернулся к Иви, словно безмолвно советуясь с ней.

Всего за несколько коротких встреч они научились так понимать друг друга, что казалось, для разговора слова им вовсе не нужны.

– Наш посланник в Лосхаре недавно остался без первого помощника, – после минутного раздумья произнёс наследник. – Пожалуй, госпожа маркиза сможет занять эту должность. Если у неё в самом деле получится хорошо себя проявить, со временем может рассчитывать и на большее – посланник уже немолод и лет через пять уйдёт в отставку. В конце концов, нам ведь действительно есть за что её отблагодарить. Если бы не вся эта запутанная история, кто знает, когда мы встретились бы впервые?

Иветт улыбнулась, слегка порозовев.

Она не умела, да и не стремилась скрывать свои чувства. У внезапно обнаружившихся недоброжелателей такая неискушённость в интригах и притворстве вызывала едкие насмешки, однако Иветт, в своём счастье упорно не желавшая замечать вокруг ничего плохого, отвечала на завуалированные грубости с таким непритворным дружелюбием, что многие терялись и предпочитали впредь злословить о юной Сен-Моро только за её спиной.

Несмотря на ошеломляющие перемены, близкие друзья относились к Иви по-прежнему, разве что Лорейн иногда не могла удержаться от беззлобных подшучиваний.

Новая помолвка наследного принца оказалась не единственным событием, которое взволновало высший свет. Немногим меньше обсуждали ещё одно брачное соглашение – между императорским советником бароном де Триеном и простолюдинкой Гвеннет Герэн.

Барон предложил Гвен стать его женой сразу же после завершения расследования. Правда, опекун настоял на том, чтобы свадьба состоялась только через несколько лет, когда Гвеннет закончит Академию и получит назначение. Она понимала, как важно для ректора исполнить собственные планы, и не считала отсрочку серьёзным испытанием.

На правах официальной невесты она могла открыто встречаться с де Триеном и гостить в его доме. Конечно же, они пользовались этой возможностью в каждый выходной и праздничный день. В другое время барон навещал её в пансионате – обычно они не выдерживали и дня, чтобы не увидеться хотя бы ненадолго.

В один из первых визитов к жениху Гвен неожиданно столкнулась с леди Агатой. В первое мгновение она опешила, но блистательная маркиза приветливо улыбнулась, словно они были давними друзьями.

– Заглянула попрощаться, – не дожидаясь вопросов, весело сообщила она. – Я ведь скоро уезжаю, ты знаешь. К слову, признайся, кому пришла в голову идея услать меня подальше?

Гвен нахмурилась, не понимая настроения маркизы.

– О, нет, можешь не беспокоиться, – засмеялась леди Кьерсен, заметив её замешательство. – Я вполне довольна своей должностью и перспективами. Но стоит признать, ты ловко всё устроила.

– К тому, что для вас выбрали именно это место, я не имею отношения, – честно ответила Гвен.

Судя по лукавой и понимающей усмешке маркизы, она не очень-то в это поверила.

Через несколько дней леди Кьерсен благополучно отбыла в Лосхар, чему Гвен, пусть она больше и не считала маркизу своей соперницей, всё же искренне порадовалась.

Эпилог

Лето того года, когда Гвеннет закончила Академию, стало для неё самым богатым на счастливые события.

На выпускном балу она была объявлена одной из самых успешных и подающих надежды выпускников и удостоилась почётной награды. За минувшие годы она действительно добилась немалых успехов, хотя и не всё давалось ей легко, и вполне заслужила подобные знаки внимания.

Назначение, которое она получила, превзошло даже ожидания ректора. Он искренне гордился своей воспитанницей, хотя выбранный Гвен путь и отличался от того, что опекун изначально для неё планировал.

Она наотрез отказалась связать своё будущее с ментальной магией. Точнее сказать, с любым из тех направлений этой магической отрасли, которые предполагают влияние на людей.

Гвен так и не сумела забыть то жуткое чувство, которое испытала, когда её воля оказалась порабощена. Первое практическое занятие по ментальной магии вызвало у неё приступ неконтролируемого ужаса и заставило попросту сбежать из аудитории, не слушая недоуменных вопросов и увещеваний преподавателя. Она всерьёз была готова умолять о переводе на любой другой факультет, но в ответ услышала, что с основами практической менталистики ей придётся знакомиться в любом случае, поэтому нет смысла менять что-то сейчас. Призвав на помощь всю имеющуюся у неё силу духа, Гвен продолжила осваивать ненавистную науку.

Несмотря на старания опекуна ей помочь, Гвен ещё не раз приходила в отчаяние и испытывала острое желание сдаться, пусть даже потом вместо диплома пришлось бы получить лишь свидетельство о прохождении обучения, которое не оставило бы ей права когда-нибудь рассчитывать на неплохую должность. И всё-таки, раз за разом решая, что следующее испытание точно станет последним, Гвен так же раз за разом откладывала окончательную капитуляцию.

Неожиданно спасение пришло в лице Иви. Подруга неизменно её ободряла, и Гвен в минуты слабости не раз обращалась к той за поддержкой. В один из таких дней Иветт предложила:

– Хочешь, покажу места, где я любила гулять в детстве?

Гвен подумала, что подруга предлагает посмотреть один из альбомов с живописными видами, чтобы отвлечься от переживаний, и только удивилась прозвучавшей в её голосе неуверенности. Однако, когда она согласно кивнула, Иви не двинулась с места, только наклонилась чуть ближе и взяла её за руку.

Гвен ощутила поток тепла – слишком сильный, чтобы объяснить его простым прикосновением, – а ещё через мгновение комната поплыла перед глазами, и Гвен явственно увидела величественный старый парк, усыпанную иглицей широкую тропу и несколько разбегающихся от неё маленьких тропинок, уютно запрятанные в зелени акаций качели и даже белку, деловито прошмыгнувшую по изогнутому стволу дуба…

Едва только она поняла, что происходит, Иветт прекратила воздействие, и всё вернулось на свои места.

– Прости. Наверное, я не должна была так… Но если бы я предупредила, ты бы сразу испугалась и…

И всё бы получилось, как обычно, когда Гвен невольно пыталась защититься от влияния или не могла справиться с паникой. Что говорить, в ментальной защите она за последнее время преуспела, вот только это совсем не помогало в остальных аспектах и в совместной работе.

– Всё хорошо, – прервала она взволнованные объяснения Иви и неуверенно, ещё не вполне разобравшись в своих переживаниях, добавила: – Спасибо.

Конечно, Гвен и раньше знала, что ментальная магия многогранна, и чаще всего – безобидна и полезна, но до сих пор все её чувства упорно восставали против здравого смысла. Теперь первый страх отступил.

Гвен так и не полюбила менталистику, и проникать в чужой разум ей было ничуть не приятнее, чем впускать кого-то в собственный. Однако, завершив общую часть программы, она уже почти спокойно перешла к углубленной, больше не думая о том, чтобы сменить факультет.

По-настоящему же её увлекли магические существа и всё, что с ними связано. Гвен была неподдельно очарована даже самыми грозными и опасными созданиями, и большую часть свободного времени, если только не спешила на свидание, посвящала дополнительным занятиям по их изучению.

К началу последнего курса она была немало огорчена тем, что для дипломного проекта должна выбрать тему, которая будет связана с её основной специализацией. Однако именно эта необходимость и привела к идее, которая определила её будущую деятельность.

Когда ректор впервые услышал о её желании изучить возможности ментального воздействия на големов, он совсем не одобрил это стремление.

Големы давно не считались стоящим направлением для исследований. Почти сразу после создания вида и первых испытаний было решено, что они слишком непредсказуемы и трудноуправляемы. На дальнейшее создание и использование подобных существ наложили уйму серьёзных ограничений; вскоре после этого учёные-маги вывели горгулий и химер, которые оказались более удачным опытом, и интерес к големам почти иссяк. Кроме того, пробуждённые к жизни песчаные и каменные существа не обладали даже зачатками собственного сознания, что делало возможность ментального влияния на них более чем сомнительной.

О последнем ректор и напомнил Гвен, ещё не дослушав её до конца.

– Да, у големов нет разума, – ничуть не утратив уверенности, подхватила она. – Но что, если вложить в него частицу разума создателя… или лучше хозяина, который потом будет с ним работать? Это, я полагаю, возможно, если при создании голема запечатать в нём каплю крови нужного мага и применить заклинания…

– Достаточно, – опекун по-доброму улыбнулся её горячности. – Вижу, ты подготовилась на славу. Но, Гвеннет, что ты намереваешься делать, если эти изыскания ни к чему не приведут? Малоизученные направления, может, и выгодны для выпускников; они дают возможность для серьёзного исследования, но риск тут очень велик. Если положенные полгода окажутся потрачены безрезультатно, времени на новый проект не хватит.

– Почему же? В этом случае мы с Иви продолжим работу с химерами, которую на пятом курсе выполняли в качестве экзамена по управлению магическими существами. То исследование можно продолжить и дополнить, а займёт это не больше месяца, ведь не придётся начинать всё с начала, – на самом деле она не сомневалась в успехе, но, предвидя опасения ректора, подготовила ответы на возможные возражения.

– Големами вы тоже намерены заниматься вместе? – поинтересовался де Лаконте.

Гвен кивнула.

Дипломный проект можно было готовить в паре, и они с Иви давно решили, что так и поступят. Иветт было не слишком важно, над какой темой работать – она готовилась стать супругой правителя, а положение императрицы не предполагало иных должностей, так что вопрос назначений и перспектив её не волновал. Она могла бы и вовсе не заниматься никаким проектом, а обойтись только итоговыми экзаменами, как разрешалось всем, кого мало интересовали карьерные перспективы. Однако Иви нравилось учиться, и она была совсем не прочь почаще видеться с подругой.

Ректор надолго задумался.

– И на какую, хотелось бы знать, должность я потом смогу тебя рекомендовать? Будешь дрессировать химер? Гвеннет, ты способна на большее. Я бы предпочёл, чтобы ты выбрала более серьёзное направление менталистики.

– Нет! – решительно запротестовала Гвен. – Дядюшка, мы ведь об этом говорили ещё несколько лет назад…

Рудольф её поддержал. И вскользь обронённая вежливая фраза о том, что, если его будущей жене не понравится полученное назначение, то она попросту сможет от него отказаться, избавила графа от последних сомнений.

Но ни ректор, ни Гвен не предполагали, что её решение приведёт к поразительному успеху. У неё получилось исполнить всё, что она так смело планировала; и на защите проектов их с Иветт разработка привлекла внимание главы Центра выведения и совершенствования магических созданий.

– Занимательные наработки!.. А ведь представленное исследование даёт возможность посмотреть на големов совсем по-иному! – воодушевлённо разговорился он, когда пришло время оценивать работы выпускников. – Возможно, зря мы однажды сбросили их со счетов. Если скорректировать рост, и вместо изначальных великанов научиться создавать миниатюры размером, скажем, с яблоко, то сегодняшнее достижение окажется крайне полезным! Мы сможем использовать големов в военной разведке, в работе сыщиков и путешественников по неизведанным местам…

Гвен предложили место исследователя в одном из подразделений Центра. Это стало неожиданным и безусловно заслуженным достижением.

После того, как отгремел выпускной бал, во все края империи, как это всегда полагалось, разлетелись новостные листовки с перечислением важнейших новых назначений. Среди прочих вызывающей пустотой в строках для указания титула и рода выделялось имя простолюдинки Гвеннет Герэн.

Ректор Академии, граф де Лаконте, создал прецедент, к которому давно стремился.

А Гвеннет могла теперь стать госпожой де Триен.

День бракосочетания превзошёл для неё остальные моменты триумфа. Конечно, Гвен была по-настоящему счастлива и горда, принимая знаки почёта на выпускном балу и получая известие о назначении; но всё же тот миг, когда они с Рудольфом окончательно и навсегда переплели свои жизни, стал самым ценным в её жизни.

Свадьба прошла с подобающей для столь знаменательного события пышностью. Положение императорского советника обязывало, следуя негласным правилам светского этикета, устроить грандиозное торжество, о котором приглашённые вспоминали бы до следующего бального сезона – и это удалось на славу!

За минувшие годы Гвен не раз доводилось бывать на всевозможных празднествах, и ей давно не нужно было беспокоиться о манерах или считать шаги в танце. Впервые выступая хозяйкой бала, она чувствовала себя уверенно и принимала поздравления с искренней непринуждённостью.

Волнение – счастливое, радостное волнение – охватило её только во время свадебного ритуала. С неведомым прежде трепетом Гвен произнесла брачные обещания и приняла ответные от своего теперь уже супруга.

И потом, когда после торжества она вошла хозяйкой в дом, который давно стал для неё родным, Гвен, на миг вспомнив о прошлом, окончательно поняла, что все выпавшие на её судьбу испытания и тяготы были не напрасны.

Конец