Текст книги "По когтю льва (СИ)"

Автор книги: Ирина Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 37 страниц)

– Не уходи так! Я сказал о своих чувствах, скажи и ты…

Мира остановилась.

– Я думала, ты знаешь, – прошептала она. – Помнишь, мы читали вместе сказку об Избранном и его Даре? Тогда мы ещё произносили эти слова: “Избранный”, “Дар” с благоговением. Тогда мы не знали, что на нашем веку сменится несколько “Избранных”, а “Дар” будет получен искусственно. Ты для меня – Избранный. Первый и последний, тот, из сказки.

Винсент неуверенно улыбнулся: очень уж контрастировало с добрыми словами выражение лица Миры. Казалось, мыслями она находится далеко, в каком-то тёмном и мрачном времени и месте. Улыбка, обернувшаяся горькой усмешкой, искривила губы.

– Не я спас тебя. Ты сама…

– Ещё ничего не кончено. Всё может поменяться, – если это было пророчество, оно было недобрым. Поняв, что больше откровений не будет, Винсент молча поцеловал руку тётушки и отпустил. Мира сбежала с крыльца, пошла к воротам, а он всё смотрел ей вслед. Почему она так испугалась возвращаться в дом?

“Может быть, она думала, что уже попрощалась с домом навсегда?”

– Куда ушла хозяйка? – спросил он гувернантку, зайдя в дом. Но та не сказала ничего определённого: “На прогулку” “Надолго ли?” – спросил он тогда.

“Иногда госпожа Вако уходит на целый день. А когда Донат в школе, уезжает из города, порой, на сутки и больше…”

Старый этюд Винсент не нашёл, зато отыскал первые свои карандашные наброски Миры. Вот она задумчиво глядит в окно, вот читает книгу, вот делает вид, что задремала в кресле, а сама украдкой следит, чтобы её ножек не коснулся луч солнца…

Он хорошо помнил то насквозь лживее, но счастливое время. И сейчас стрелки часов, совершив полный круг, словно вернулись к началу. Тогда Мира лгала ему, выдавая себя за смертную. О чём лгала сегодня?

“Что за свёрток был у неё в руках? Квадратный, лёгкий по виду? – Музыкальная шкатулка?”

“Куда Мира уезжает на день, на два?” – нет ответа.

“Почему не говорит ему, чего боится?” – опять ответа нет.

“Может быть, втайне от всех, она ищет Избранного?” – глупость в самом вопросе: почему втайне?

“Может, она встречается с пленным Мактой? Может, вместе они готовят конец эпохи carere morte?” – как хорошо, если б было так! Но опять – почему не сообщить это Винсенту?

Размышления вновь и вновь приводили его к крайне неприятному выводу: Мира затеяла нечто, что он никогда не сможет одобрить.

Может, она не научилась жить смертной, и мечтает о возвращении к carere morte?..

Может, она разочаровалась в Земле Страха, и ведёт диалог с северянами, надеется на войну?..

Может, она продолжает исследования проклятия carere morte, хочет дать лишённым смерти новую жизнь?..

В пользу последней версии говорила и загадочно исчезнувшая шкатулка Регины Вако, и обмолвка Миры, что она общается с Митто. Но – почему? Мира первой выступала за прекращение этих исследований, она сильнее других верила в старую сказку. Возможно ли такое резкое изменение мнения?

“…Или она просто стара, очень стара, Винсент. Все замечают, что она изменилась. Мира всегда была мнительной и скрытной, а в старости эти склонности усилились. Её рассудок стал так хрупок, может, в нём уже есть и трещины?” – думать так было неприятно, но невозможно было и оставить эту навязчивую мысль.

Вопросы, вопросы без конца…

На следующие несколько дней Винсент забыл о своих недавних подозрениях, но какое-то сомнение видимо точило его исподволь. Поэтому к полудню пятого дня опять пришёл к дому Вако, и слова экономки ошеломили его.

Мира до сих пор не вернулась! Она ушла пять дней назад, когда с ней и разговаривал в последний раз племянник, ушла с тем странным свертком – и с тех пор от госпожи Вако никаких вестей. Донат те же пять дней назад уехал на учёбу. Винсент бросился к Гесси, но ни Давид, ни Дара понятия не имели об отъезде Миры. Гесси пообещал привлечь охотников к поискам госпожи Вако, а Винсент возвратился в свой домик на краю Вастуса, и принялся собираться в долгий поход на Пустошь. Он оторвался от укладки снаряжения, только когда с улицы послышались встревоженные людские голоса. Выглянул в окно. На окраине Вастуса собралась толпа. Многие указывали на руины старой Карды. Оттуда, из-за холмов, за которыми лежали остатки дворца Макты, поднималась странная чёрная тень. Она стелилась низко над землёй, но быстро занимала новые и новые площади. Потом с Пустоши послышалась канонада взрывов.

“Опыты компании Митто не задались?”

Винсент забрал сумку, плащ и поспешил к выходу. В дверях он столкнулся с Кристиной.

– Ты знаешь, что случилось сегодня утром в Доне?! – выпалила она. – Митто сошёл с ума!

– Утром в Доне… Митто сошла с ума?

– Я серьёзно! Там видели наш чёрный экипаж! Митто с бандитами из “Гроздьев” разнесли район Академии по камушку!

– Что-о?!

Они вместе сбежали по ступеням и, не сговариваясь, быстрым шагом двинулись к Пустоши. По пути Кристина рассказывала страшные новости: якобы сегодня утром какие-то бандиты оккупировали новый квартал мистиков. У пришедших было странное оружие, наподобие динамита, но много мощнее. Оно оставило воронки, похожие на те, на Пустоши. Обрушился самый высокий дом района, под его обломками ещё остаются люди. Тела других двадцати, без малейших повреждений, но мёртвые, были обнаружены вокруг сада и в саду. На месте битвы – множество стрел с серебряными наконечниками, но к мистикам пришли не охотники. Уцелевшие жители района очень слажено, в один голос твердят, что на одежде пришельцев были рябиновые броши.

– Очень слажено? В один голос? – Винсент резко остановился. – Это явные чары, Крис. Митто и “Гроздья” вместе – не представляю! Нет, это какие-то другие люди…

– Ещё, Винс, – Кристина замолчала, будто испугавшись. Лицо девушки некрасиво кривилось: ужас и сожаление.

– Ну? Говори, говори.

– Говорят, пришедшими руководила маленькая блондинка в тёмном платье. Наверное, это была Хелена?

Он на мгновение прикрыл глаза.

– Конечно. Хелена…

Эхо событий докатилось и до Патенса. Весь город гудел о вторжении Севера, а грохот с руин Старого города не прекращался. Странная тень подползла уже к старому кладибщу. Что же там? Черный экипаж Митто утром видели в столице, воротиться обратно так скоро он бы не мог. Может быть, к истоку Бездны возвратился Старейший? В пользу этой версии Винсента говорило и то, что Реддо не спешил стягивать войска к границе Старого города. Нет, на Пустоши шалили не северяне…

Винсент возвратился в дом Гесси. По пути он собрал небольшой отряд из новичков-охотников, подошли и Феликс с Джезабел. А вот Эрика найти не удалось. Взрывы тем временем усилились, эхо их долетало уже и до дома Гесси.

– Выходим немедленно, – приказал Давид после особенно сильного взрыва, от которого в доме задребезжали стёкла.

– Судя по грохоту, Пустошь провалилась в преисподнюю, не меньше, – заметил Феликс. – Что же за дела там творятся?

– Скоро узнаем. Вперёд!

В сумерках они подъехали к церкви Микаеля в двух пролётках. Здесь двух разведчиков на лошадях послали вперёд, а Джезабел занялась сбором слухов: у церкви собралось много народу. Версии горожан были так или иначе связаны с северянами: нападение, провокация, учения… Выяснилось, что вроде бы несколько человек пошли проверить, что там творится, и вроде бы даже все они пропали бесследно. Но по-настоящему напугало Винсента только одно мнение, принесённое Джезабел:

“Первый разъярился!”

Один разведчик возвратился, когда наступила ночь.

– Мы не прошли и половины пути, – доложил он. – Туман жуткий, будто живой. Вытягивает силы. Он везде: под ногами, вокруг, вверху. Невозможно ориентироваться! Правда, серебряный меч рассекает его ненадолго, становится видно дорогу. В тумане зверюги какого-то кукловода крутятся, и птицы. Они схватили Марка, утащили… Я ничего не успел сделать.

– Кукловода? То есть, вампира-хозяина? Точно?

– Да. Марк одну птицу сбил серебряной стрелой. Она уже была мёртвой. Давно мёртвой, – на лице молодого охотника недоумение мешалось с ужасом. Он силился объяснить получше, что видел на Пустоши, но понимал, что не может – и от этого боялся ещё больше.

– Всё интереснее… – сквозь зубы процедил Винсент.

– Всё непонятнее, – заметил Давид, также внимательно слушавший разведчика. – Чёрный туман… Не Макта ли это? Или это новое оружие Дэви? Я уже волнуюсь, что наше оружие будет бессильно против того, что там гремит!

Винсент повернулся лицом к Пустоши, прищурился, точно надеялся рассмотреть, что творится там, за быстро темнеющим горизонтом:

– А те птицы не Нефандуса ли твари? – задумчиво заметил Давид.

– Я видела смерть Нефандуса, – вмешалась Дара.

– А я слышал о не одном спектакле Либитины.

– Мы пять лет по крохотной частичке уничтожали Кукловода, пока не дошли до логова на севере. Полагаешь, она так дурачила Орден?!

Гесси покорно вздохнул, соглашаясь с женой. Но, когда она отошла в сторону, повернулся к Винсенту и Феликсу:

– Разумеется, Либитина жива! И в добром здравии, судя по всему. Северная кампания Хортора была её очередной игрой.

– Есть определённые факты? – спросил Феликс.

– Есть. В год падения Асседи Алекс мне сообщил, что на кладбище за церковью Рафаэля побывал кукловод – его подкоп к могилам охотников провалился. Могилы вскрыли, и тела в них, действительно, совсем не подверглись тлению. Оставлять тела в их могилах и поднимать время от времени – стиль Либитины, и вряд ли у Северного Кукловода за такое малое время появился бы достойный подражатель. Это он, Нефандус.

– Но разве можно охотника обратить куклой?!

– Видимо, Нефандусу это по силам! Связь хозяина с куклами, конечно, разорвали водой из Источника, над телами вновь провели похоронный ритуал. Другим мы с Алексом решили об этом не говорить. Не нужно было, чтобы это дошло до Миры.

Феликс поморщился от отвращения:

– Среди марионеток Нефандуса был Карл?

– Да.

Винсент едва слушал их. Про себя он всё ещё гадал, причастна ли Мира к появлению чёрной тени Пустоши и страшным утренним событиям в столице. Очень нехорошее предчувствие подсказывало: да.

– Людей вы там не встретили? – мимоходом спросил он молодого разведчика.

– Видел экипаж, когда возвращался. Большая карета ехала вдоль северной границы тумана, – доложил охотник. Кристина вцепилась в руку Винсента… Тот встрепенулся:

– Расскажи об экипаже подробнее. Какой дорогой он уехал?

– Большой, чёрный, окон не видно. Запряжён четвёркой.

– Митто! – прошептала девушка

– Они поехали дальней дорогой, в объезд холма.

– …В земли Кукловода! Он там от тебя уже прятался! – Кристина сильнее вцепилась в его руку. – Мы их обгоним и встретим за холмом. Их повозка тяжёлая, а мы налегке. Они объезжают холм, а мы поедем краткой дорогой. Мы встретим их в начале троп Либитины!

– Думаешь, это твой чёрный экипаж-призрак? – Гесси задумчиво нахмурился. Винсент решительно тряхнул головой:

– Вперёд!

Кристина радостная, даже обогнала их, но он остановил девушку:

– Крис, иди в дом Вако. Если Мира возвратится…

– Не-ет, – жалобно протянула та.

– Крис, не спорь!

– Ладно!

Она убежала, Винсент даже не посмотрел ей вслед. Он вглядывался в текучую живую тень, заполнившую Вастус. Нет, не может ко всему этому быть причастна Мира. Не может, не может… Она не пошла бы на такую ложь ему! Это немыслимо… Такое нельзя простить! Не может, не может… Разве не может?

Кони из распряжённой пролётки достались Винсенту и Гесси. И они двое сразу же оторвались от группы охотников, поехавшей к месту предполагаемой встречи с чёрным экипажем Митто в пролётке. Винсент, хоть и был неопытным наездником, пускал своего коня вскачь, так что оклики Давида постепенно стали едва слышны и вовсе стихли. А ночь густела, из луж по краям дороги уже светили звёзды.

Лес… поле… снова лес… Тёплые огни далёких селений много раз заставляли сердце всадника учащённо биться: Винсенту казалось, среди этих огоньков мелькает фонарик экипажа Митто. Но жёлтые звёздочки окон не двигались, и он успокаивался… и снова пришпоривал лошадь.

Когда горизонт явственно вспучился, поднялся – то показались холмы предгорий, Винсент остановился. Он был на месте.

Синева сумерек окончательно растворилась в чёрном колодце ночи. Похолодало. Лужи вдоль дороги по краям подёрнулись тонким льдом, и яркие светлячки звёзд сгрудились к их центру. Молчала Пустошь, молчали предгорья. Даже тень на восточном горизонте затаилась и, кажется, не двигалась. Винсент привстал в седле, напряжённо вглядываясь в западную границу земли и неба. Оттуда должен был показаться экипаж Митто, если возница не надумал устроить ночлег в поле.

Винсент спешился и прошёлся по дороге, разминаясь и обдумывая, как задержать экипаж. Впереди от дороги шло ответвление – тропа в земли Кукловода, полная ловушек. Следовало задержать экипаж до того, как он туда свернёт. У Винсента был с собой небольшой запас керосина для факелов. Пожалуй, огненной стены будет достаточно…

Скоро подъехал Гесси. Конь Давида ступал тихо, размеренно. Как и его хозяин, он хранил потрясающее спокойствие духа.

– Куда ты так умчался Линтер? Я кричал тебе. Я подумал, чёрный экипаж не может быть обычным почтовым дилижансом?

– На заброшенной дороге за руинами Старого города? Не обманывай себя, Гесси. Это та чёрная повозка Митто, о которой я вам твержу несколько лет!

– Зачем вампирам ночью передвигаться в карете? И у Митто, и у его подруги есть крылья!

– Возможно, они и летят рядом. А в экипаже везут аппаратуру для эксперимента… У меня есть бутыль керосина для факелов. Подожжём дорогу перед экипажем, и животные встанут.

– Опасно! Ты ни разу не думал, что это может быть и не экипаж Митто? Если карета перевернётся, пострадают невинные люди.

Винсент усмехнулся:

– Ты всерьёз полагаешь, что по Пустоши во втором часу ночи ездят невинные люди?

Гесси подчинился. Они расстелили на дороге тряпку, предназначенную для обмотки факелов, и облили её керосином. Также проложили дорожки горючей жидкости справа и слева по обочинам, образовав подобие положенных плашмя ворот. Ловушка была готова. Но Гесси был недоволен.

– Много лет что-то останавливает меня о помощи тебе на этом пути, – он многозначительно помолчал. – Этот твой экипаж так похож на призрак! А погоня за призраком ни к чему не приводит, Винсент. В конце концов, оказывается, что ты держишь в руках собственную тень.

Они с Гесси разошлись по обочинам дороги. Несколько минут прошло в молчании. Винсент размышлял о словах Гесси. Обиды он не испытывал, жгучего желания доказать, что Давид ошибается – также. “Всё уже предопределено, – подумал он и испугался этой мысли: проклятый фатум! – Сейчас, сейчас фонарик чёрной повозки Митто закачается меж холмами предгорья. Сейчас…”

“Опасно”, – твердит этот Гесси… Разумеется, опасно! Но пропустить черную карету сегодня Винсент просто не мог. В Доне бандитов вела “маленькая блондинка в тёмном платье”… Хелена? Может быть. А, может быть, с этой странной компанией Мира. Если так, значит, она опять врала ему много лет! Пусть экипаж встанет посреди дороги, пусть лошади испуганно вскинутся перед стеной огня, пусть карета даже завалится набок. Если Мира не с ними, она не пострадает, как и должно, а если с ними – пусть краткий испуг, небольшая авария будет расплатой за её ложь!

Ненависть, какой Винсент не знал прежде, заполнила его существо. Ненависть вперемешку с непониманием. Он не мог понять причину страшной лжи Миры. Неужели он всё ещё не заслужил её доверия? Если она вновь оступилась, неужели считает, что он ничем не способен ей помочь? Неужели она… отрекается от него?!

Одинокий огонёк показался точно там, где он его ждал. Винсент слышал, как Гесси прерывисто вздохнул.

– Поджигаем за сто шагов, – безапелляционно заявил Давид. – И… Винс, я что-то не вижу вампиров, сопровождающих этот экипаж.

– Хватит пятидесяти шагов.

Экипаж приближался. Четвёрка лошадей неслась во весь опор. Фонарь у дверцы чёрной кареты без окон мерно покачивался. Когда до встречи с повозкой Митто оставалось пятьдесят шагов, охотники одновременно подожгли дорожку горючей жидкости, каждый со своей стороны. Огненная стена выросла поперёк дороги, и от яркого пламени на мгновение перестали быть видны звёзды на небе.

Возница не затормозил бешеную скачку. Он попытался увести лошадей в сторону, но правое переднее колесо экипажа съехало с дороги. Мгновение чёрная громада покачивалась, балансируя, как плохой акробат, потом, будто решившись, обрушилась в глубокую придорожную канаву, прежде незамеченную Винсентом. Она грохнулась набок с жутким тяжёлым звуком. Фонарь у дверцы разбился, и страшную сцену крушения экипажа накрыла тьма. В этой тьме испуганно ржали лошади, запутавшиеся в упряжке. Из упавшего экипажа донёсся стон, от которого у Винсента замерло сердце.

– Там люди! – крикнул Давид. Он первым бросился к экипажу. – Нет тут Митто, Винсент!

Винсент достал револьвер и направил его на возницу, который остался лежать на дороге у обочины.

– Кто вы? – хрипло крикнул он, медленно подходя к нему и всё время держа на прицеле. – Откуда вы ехали?

Человек пошевелились, взмахнул пустой рукой, без оружия. Он попытался приподняться, но вновь упал на дорогу.

– Меня наняли, – успел выговорить он и лишился чувств.

Керосин почти прогорел. Пламя уже не поднималось стеной, стелилось над землёй. Скоро остался только свет факелов – в руках Гесси и Винсента.

Давид поднялся на бок перевернувшейся кареты и пытался выломать дверцу. Изнутри по-прежнему доносились тихие стоны. В поисках помощи Винсент оглянулся на дорогу, откуда они приехали. Но экипаж охотников был ещё далеко.

– Линтер, поднимись сюда. Посвети мне, – позвал Давид. Охотнику, наконец, удалось вскрыть дверцу. Он пристроил свой факел рядом с разбитым фонарём и заглядывал внутрь. Когда он поднял голову и обернулся, его лицо показалось Винсенту маской. Эту маску отрешённости Гесси надевал только в самые страшные моменты.

Сердце опомнилось, застучало сильно, захлёстывая всё тело волнами горячей крови. Только голова оставалась холодной. Страшное знание – прозрачный кусок льда заполняло её.

– Что там?! – всё-таки крикнул он, не вспрыгнув – взлетев на перевёрнутый экипаж. А Давид ловко спустился в карету и скрылся в её внутренностях с головой. Винсент осветил черный квадрат дверцы факелом.

В свете факела засверкали желто-красными отсветами железные грани непонятных приборов. Под одним, напоминающим огромную катушку ниток, слабо шевелился человек. Винсент подвинул факел, чтобы осветить его лицо. Это был Эрик, охотник, знакомый со штурма “Тени Стража” и столичной кампании. Глава кардинской учёной группы.

Второй пассажир счастливо избежал участи быть раздавленным прибором. Светловолосая женщина в тёмном строгом платье лежала в глубине кареты. Край махины нависал над ней, правая рука дамы была приподнята и цеплялась за какую-то сломанную деталь прибора. Голова была откинута назад, и лица женщины Винсент рассмотреть не мог. Но узкая кисть, тонкие пальцы уже подсказали ему, кто это. Эту руку, тысячи раз гладившую его по волосам, осторожно касавшуюся его руки, зажимавшую рану от кинжала на его груди, он не мог не узнать…

– Мира! – прошептал Винсент. Ему казалось, он не наклоняется над покореженной каретой, а падает, падает в пропасть и конца этому падению и этому ужасу нет. Мира, Мира! Это она – оборотень, разрушивший в Доне целый квартал! И убила её не сила Макты и не вероломство Дэви – обида и ненависть родного человека.

Гесси, рассудив, что в одиночку катушку передвигать опасно, оставил пока Эрика, склонился над женщиной.

– Без сознания, – доложил он Винсенту и, немного погодя. – Видимых повреждений нет…

– Шея, проверь шею… Нет! Дай, я сам!

Он поменялись местами. Теперь Гесси светил факелом над его головой, а Винсент склонялся над Мирой. Осторожно, очень осторожно. Он боялся задеть её хотя бы дыханием.

Женщина была в глубоком обмороке. Глаза закрыты. Винсент приник к её груди и почувствовал слабые удары сердца. Размеренный стук немного успокоил его.

– Кажется, она и правда, не пострадала…

Он выдохнул, и руки, наконец, перестали дрожать. Винсент тихонько подвинул одну ладонь под запрокинутую голову Миры, чтобы повернуть, и пальцы скользнули в липкое, горячее. Кровь! Он перевёл взгляд на ручку дверцы. Металлическая морда щерящегося волка была в крови.

– У неё разбита голова, – он опять сорвался в крик. – Гесси, она разбила голову!

– Наши уже едут.

Звезды холодно сияли в черном квадрате дверцы. Только они светили – охотник с факелом кинулся встречать подходящий отряд. Винсент прислонился к мягкой стенке кареты, прежде бывшей её сидением. Надо найти силы… Чтобы вытащить Миру отсюда, довезти до дома, воскресить, задать все вопросы, которые он не успел задать утром… Но как действовать, как двигаться, как существовать в этом безумном мире, где земля и небо поменялись местами, где холодный камень рока нависает сверху, а внизу, под ногами только бездонная беззвёздная пропасть?

Глава 37

ОБОРОТЕНЬ

Острый край железной штуковины оставил у Эрика глубокую вмятину через всю грудь. Грудная клетка была вдавлена, рёбра переломаны. Его осторожно перенесли в пролётку, но никто не был уверен, что охотника удастся довезти живым хотя бы до Карды.

Эрик, единственный из раненых, был в сознании, и Винсент приступил к расспросам. Никто не препятствовал: все хотели услышать ответы на те же вопросы.

– Откуда вы ехали, Эрик? Что за приборы в машине?

– Эксперимент… В Доне… – еле слышно, – Сам Дэви уступил… нашему новому оружию. Мы освободили Первого.

Мгновение молчания, и вопросы на умирающего посыпались со всех сторон:

– Как это “освободили”?

– Почему не сказали?

– Кто это “мы”?

– Отряд Миры. Госпожа Вако набрала отряд из кардинцев, обучила их обращаться с нашим оружием… и приборами.

– Газеты Доны наперебой кричат, что мистиков громили “Гроздья”!

– Слухи о “Гроздьях” – вампирские чары. Мы освободили Макту, и он сразу же унёсся сюда, в сердце Бездны. Мира приказала ехать за ним немедленно… – долгая речь утомила раненого.

– Учёные из дома Митто – это вы? – Винсент так и впился в него взглядом. – Просто моргай в ответ, если “да”.

Эрик медленно закрыл глаза, потом открыл. Взгляд его был ясен, пронзителен, не затуманен болью и смертью.

– Высохшие трупы на Пустоши и за церковью Микаэля – это ваших рук дело?

“Да”.

– Вы создавали вампиров искусственно?

Эрик снова моргнул в подтверждение и разомкнул губы:

– Это была не единственная цель. Главная – оружие против Дэви, конечная – уничтожение Бездны.

– Почему никто не знал? …Мира велела тебе молчать?

“Да”.

Винсент задумался, глядя на дорогу, тающую в ночной тьме за пролёткой. На соседнем сидении Дара хлопотала над Мирой. Та всё также была в глубоком обмороке. Джезабел, пристроившаяся рядом с Дарой, временами тревожно спрашивала: “Дышит?” И в ожидании ответа охотницы у Винсента раз за разом обрывалось сердце. Он падал в бездну, чтобы подняться к свету, услышав тихое: “Дышит” Дары.

– Где Митто? – поразмыслив, спросил он Эрика. – Это же его карета?

– Вампиры не пошли с нами… на последний этап эксперимента… – длинный ответ тяжело дался охотнику, на губах выступила кровь.

– Формулируй вопросы, чтобы ответ был “да” или “нет”, – предупредил Феликс Краус. Но Эрик вдруг заворочался, в его случае значило – помотал головой:

– Я должен сказать… Где Мира?

– Здесь же. Она без сознания и, возможно, уже не очнётся. Скажи мне, – холодно велел Винсент.

Эрик облизнул окровавленные губы.

– Я прошу у неё прощения. Двенадцать лет назад я соврал о том, что её сын Избранный, – несколько приглушённых вздохов, но охотники взяли себя в руки. – Мира велела мне исследовать его кровь. В ней были остатки проклятия, как у всех исцелённых, эти частицы прокрашиваются красителем, как и Дар. Я сказал Мире, что это Дар… – он закашлялся и застонал от боли. Грудь тяжело содрогалась.

– Зачем ты соврал Мире?

– Нужна была её помощь в продолжении исследований. Нужна была шкатулка Регины Вако. Мелодия из неё… Иначе согласия Миры я бы не получил.

– Мира думала, что Донат Избранный?! Сумасшествие! Почему она не говорила… – Винсент осёкся: Мира и в прошлый раз никому не сказала… Она верила, что одна способна защитить Избранного!

– Я знал, она испугается, что охотники потребуют смерти Избранного. Я солгал, чтобы она увидела наш путь… – Эрик опять тяжело с хрипами закашлялся, смертельная бледность заливала его лицо. – Попроси у неё прощения за меня, Винс. Но… это было нужно. Ведь мы победили Дэви. Легко победим и Макту…

– Победить Макту без Избранного? Но как?! – прошептал Феликс, забыв свои недавние указания. – Или настоящий Избранный вам известен?

– Дар не нужен, – страшная кровавая улыбка тронула губы Эрика. – Наше изобретение открывает путь к настоящей Бездне. Многие уже ушли… к Ней. Уйдут… и все… – это были его последние слова. Глаза охотника закатились, красная пена выступила на губах. Винсент отвернулся и встретился взглядом с Дарой.

– Дыхание слабеет, – прошептала она. – Готовься, Винсент, сегодня ты её потеряешь.

Мира лежала без движения. Лицо было равнодушным и спокойным, как у спящей. Но какой сон сейчас снится ей? Где её дух: здесь, незримо, рядом, или он уже ушёл к звёздам? Или Мира качается сейчас на тонкой ниточке между небесами и преисподней? Только молчание ответом. И только пустота впереди.

Она добрались до дома Вако к рассвету. И здесь Винсента ждала ещё одна тягостная сцена. Он думал, что Донат ещё не вернулся с учёбы: в последний год мальчик учился в закрытой загородной школе и приезжал домой только на выходные. Но, видимо, учеников отпустили раньше. Донат увидел экипаж издалека и выскочил на улицу встречать его. Высокий для своих лет и худощавый, в светлой рубашке и брючках, лицо искажено волнением и страхом. Винсенту на миг пригрезилось, что там, по дороге, бежит он сам…

Он спрыгнул с медленно едущей повозки и едва успел поймать мальчика, пока тот не попал под колесо.

– Где мама? Она с вами? – ещё не отдышавшись от бега, спрашивал Донат. А по дороге от дома Вако к ним бежал ещё кто-то. Рыжеволосая дама… Кристина?

Винсент чуть отстранил мальчика, держа за плечи. Какое-то мгновение он думал, чтобы солгать, отправить Доната отсюда прочь, немедленно – обратно в школу или к друзьям семьи. Слишком тягостно ему, виновнику дорожной катастрофы, будет видеть глаза этого ребёнка! Но – нет, лжи уже много, нельзя умножать её количество. Винсент больно сглотнул и ровно сообщил:

– Экипаж перевернулся на дороге. Мама была в карете, она получила серьёзную травму.

– Она здесь? – Донат привстал на цыпочки, вытянул шею, пытаясь заглянуть в пролётку. Винсент отвёл его к обочине, набросил свою куртку ему на плечи.

– Здесь, здесь. Сейчас её занесут в дом. Пойдём пока, посидим в саду.

– Ей плохо? – и, дрогнувшим голосом. – …Совсем?

К счастью, подоспела Кристина. Винсент кратко сказал девушке то же, что и кузену, и она прижала ладонь к губам.

– А госпожа Вако сильно пострадала? – спросила она глухо, и тут же, бросив быстрый взгляд на Доната, поправилась. – Побегу в дом, нужно всё подготовить…

Пролётка въезжала в ворота, и Кристина помчалась к дому, чтобы распахнуть главные двери. Винсент увёл Доната в сад, усадил на скамью. Скоро подъехал и второй экипаж, где был Гесси и третий раненый из экипажа Митто, возница. Он по-прежнему был без сознания. Винсент рассматривал человека, пока его вносили в дом. Пожилой бородатый мужчина. Лицо его казалось смутно знакомым.

– А это кто? – спросил и Донат, внимательно прищурившись.

– Он не успел назвать своего имени.

– Он был с мамой? -

Винсент нахмурился:

– Да. Ты его видел прежде?

– Несколько раз. Мама говорила с ним, – Донат замолчал, долго подбирал слова. – То… что мама пострадала… связано с вампирами?

– …Да.

– Они напали на вас…

– Нет… Нет! Сегодня мама опять сражалась с их Владыкой и вновь победила. Этим стоит гордиться, Дон.

– Ого, – нерешительно. Винсент заглянул мальчику в лицо, но не нашёл того восхищения, какое ждал. Впрочем, где ребёнку, выросшему в светлой, новой Карде почувствовать ужас от одного сочетания “Владыка вампиров”?

– Ты, наверное, и не видел их…

– Несколько раз. Они приходили к маме. И мамины клыки я тоже видел… Дядя, мне уже можно к ней?

Винсент взглянул на дом. Оттуда как раз выходил Давид Гесси. Он поднялся и поднял кузена:

– Не дядя, а брат, сколько тебе повторять! Беги…

Донат помчался к дому, взлетел на крыльцо, перескакивая сразу через две ступеньки. За ним хлопнула главная дверь. Винсент махнул Давиду, и охотник остановился у крыльца, ожидая, когда он подойдёт.

– Возница не приходил в себя?

– Нет.

– Кто с ним остался?

– Феликс.

– Нужно присмотреть за этим смертным. Донат сказал, что прежде видел его с Мирой. Вряд ли это простой извозчик.

– Да. У него клыки Высшего, это исцелённый, – ровно заметил Давид, закуривая. Он щурился на красный диск солнца, выплывавший из-за гор – Адская ночь, Линтер. Но наступает день. И в этом дне нас ждёт большая битва с carere morte.

– Ты веришь Эрику?

– Я верю, что он не стал бы лгать перед смертью. Конечно, когда рассветёт, я отправлюсь с отрядом на Пустошь, нужно выяснить детали… Но, похоже, всё так: Дэви скрывал Макту под районом мистиков, и Мира сумела выцарапать Старейшего оттуда. Первый возвратился на руины своего дворца. Либитина уже там, и Дэви, вероятно, скоро приведёт своих сторонников. Скоро будет первый бой новой войны, Линтер. И, я чувствую, он же будет и последним… А ты – чувствуешь это?

Винсент только отрицательно мотнул головой. Невозможный Гесси! Что он может чувствовать, когда Мира между жизнью и смертью… по его вине?! И Давид понял, опустил глаза.

– Я не то спросил. Понимаю, как тебе тяжело, – поправился он. – Я пойду, нужно собрать охотников. Дара останется пока с Мирой.

Новый день разгорался, окрашивая мир в красный тревожный цвет. Это был новый мир, новая точка отсчёта. Но почему так больно, нестерпимо больно смотреть в будущее? Винсент поднялся по ступеням. Мельком взглянул на то место на крыльце, где недавно говорил с Мирой. Почему он не настоял тогда, почему не удержал её?

Почему он не почувствовал, какая им грозит беда?

Он отворил дверь и шагнул в холл. Раздражающей суеты в доме не было. Наоборот, царственно тихо, будто в храме. Дом погрузился в молчание ожидания. Неуместно яркой, крикливой казалась картина с рассветом на месте зеркала. Винсент прошёл мимо, не узнав руку художника.

“Это был он? Невозможно. Неважно. После такого он больше не возьмёт в руки кисть…”

Пустота внутри – такой он не знал, когда был вампиром. Бездонный колодец, за которым – Бездна… И Бездна эта не была однородна. Одну ей часть занимала вина за рану Миры – тяжелая, липкая, несмываемая ничем, а за виной шевелилась и вытягивала тысячи ядовитых жал знакомая ужасная тварь, имя которой – ненависть.