Текст книги "По когтю льва (СИ)"

Автор книги: Ирина Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 37 страниц)

Винсент стегнул кнутом ведущего, лезущего на козлы. Кристина удивительно быстро опомнилась, и уже заряжала арбалет. А Эрик заметался. Взгляд охотника был затравленным: он вспоминал Академию и зачарованную толпу. Он направлял заряженный револьвер то на одного, то на другого случайного врага.

– Убираемся отсюда, держитесь! – Винсент подхватил вожжи, хлестнул лошадь. Та переминалась, но не трогалась: толпа запрудила всё пространство перед экипажем.

– Проклятый город! – сквозь зубы прошипел он. Эрик снова выстрелил. Теперь вперёд, наугад, в толпу, оглушив животное. Лошадь испуганно заржала и понеслась. Кристина не устояла на ногах, упала в повозке, глухо вскрикнув. А Эрик, всё палил и палил, не успокоился, пока не разрядил весь револьвер. Он ранил троих и двоих убил, колёса кареты прокатились по их телам… Но толпа расступилась! Скоро экипаж покинул площадь. Лошадь неслась, не разбирая дороги, и Винсент не знал, как вразумить животное, его хватало лишь на то, чтобы не выпускать бешено пляшущие вожжи.

– Эрик, как ты? – крикнул он. Охотник снова заряжал револьвер. Кристина с помертвевшим лицом следила за тем, как новые пули встают в барабан.

– Они все были под чарами. Вся толпа, как в декабре, – сказал Эрик. – Только тут… Дэви стал слабее, ты видел? В Академии они бросались грудью на оружие, их не пугали револьверы, а сейчас они боятся. Чары вампиров работают слабее!

– Возможно, это только начало, – Винсент не стал договаривать своё ужасное прозрение: “Под чарами весь город!”. Эрик был не в себе, его реакция могла быть непредсказуемой.

За Патенсом лошадь перешла на шаг. Теперь Винсент легко справлялся с работой извозчика. Они вернулись на улицу Виндекса и здесь остановились. Справа на горизонте чернел силуэт церкви Микаэля. Очень странная картина: обычно, в это время дня она сияет на солнце – белый клык Пустоши.

– Что-то не так? – спросил Эрик, перехватив взгляд Винсента.

– Да. Церковь выглядит не как обычно.

– Может быть, там ещё одна ловушка?

– Вряд ли, – Винсент тряхнул головой. – Подберёмся поближе: нужно забрать Покров.

Церковь пытались поджечь – заметили они, приблизившись, и это не добавило им оптимизма. Стены почернели, колокольня провалилась, но древние стены стояли. Вампиры и близко не могли подойти: купол Покрова защищает здание от проникновения carere morte. Это сделали или смертные, признавшие своим владыкой Дэви, или, что страшнее, простые жители Карды.

“Уничтожить древний оплот света? Единственное, защищённое от страшной тени здание в городе? Толкнуть на это могла только злая воля carere morte!”

Мысль вновь застучала в голове: “Весь город под чарами… Бегите!”

Вместо этого Винсент остановил экипаж, вышел первым и первым поднялся к зданию на высоком холме.

– Колокольня обвалилась, – заметил он Эрику. – Очень плохо! Покров ведь был там.

Они принялись разгребать завалы под сводами старого храма. Почерневший ларец с частицей Покрова нашла Кристина.

– Это? – она просияла улыбкой. – Я думала, он больше. И тяжелее.

– Внутри всего лишь тряпица, не больше твоей ладони.

Они возвращались по той же улице Виндекса. Винсент по-прежнему был за извозчика. Ларец с Покровом он поставил у себя в ногах. Эрик и Кристина, уставшие после разбора завалов, задремали в экипаже. Полуденное солнце заставило сиять стены особняков Короны. Казалось, северный район города улыбается, вернее, скалится, обнажив жёлто-белые острые зубы. Винсент вглядывался в лица случайных прохожих, тщетно пытался поймать их взгляд и проверить страшную догадку о чарах над всем городом. Но те, как назло, старались пробежать мимо поскорее, и он всматривался в удаляющиеся фигурки снова и снова… Сами ли они бегут? Куда? Может, то воля Владыки направляет их?

Последний поворот улицы. Квартал до Верхнего моста. Два квартала до дома Гесси! Людей по сторонам улицы стало больше. Дальше, у реки, и вовсе было черно. Винсент оглянулся – сзади тоже подходили. Свернуть некуда: все ворота закрыты, ближайший перекрёсток перекрыт толпой. Тогда он хлестнул лошадь сильнее, Эрик и Кристина проснулись. Девушка затравленно огляделась.

– И здесь! Опять! – пробормотала она, машинально заряжая оружие.

– Похоже, вся Карда под чарами, – Винсент всё-таки решился это сказать. – Но не старайся убить, Кристина. Этим ты губишь свою защиту.

– Ничего, мы прорвёмся, – её прервали выстрелы. Не Эрик – стрелял кто-то из толпы. Пули угодили в лошадь. Она захрапела, пробежала ещё несколько шагов, так и не сбившись с быстрой рыси, и упала, потянув за собой лёгкую повозку. Винсент успел подхватить ларец с Покровом. Он упал удачнее других – на свободный пятачок мостовой, Эрик угодил в руки толпе, Кристину накрыло перевернувшейся повозкой.

Винсент успел подняться: в одной руке ларец, в другой револьвер, но выстрелить не успел, толпа нахлынула, подобно морю. Сдавило бока, тело притиснуло к чужим телам, он почувствовал, как захрустели рёбра. Ларец выскользнул из руки, Винсент рванулся за ним – невозможно! Сложно даже вздохнуть. Его рывок был немедленно погашен злыми, короткими, но сильными ударами. Резкая боль в груди – он утратил сознание на мгновение, но не упал, толпа несла его дальше.

Закричала Кристина, потом Эрик. Снова выстрелы… Теперь стрелял охотник. Толпа впереди схлынула, и Винсенту явился какой-то фантасмогорический образ. Охотник стоял, воздев над головой руку, другой прижимая к себе напуганную рыжеволосую охотницу. Толпа расступилась перед ним, люди сами отходили в стороны, их лица посветлели. В поднятой руке Эрика на солнце поблёскивало что-то маленькое… Крестик? Скоро Винсент понял: охотник держит склянку с кровью Избранной. Лучи Дара без Избранной не способны исцелить carere morte, но разрушить чары им было по силам.

Винсент кинулся к Эрику. Кристина вцепилась теперь в них обоих, коротко всхлипывая. Щека девушки была сильно разодрана, но серьёзных травм ей счастливо удалось избежать.

– Ларец я потерял! – выдохнул Винсент очень тихо: боль разлилась по грудной клетке, мешала говорить и даже дышать. – Надо вернуться за ним.

– Нет! – коротко. – Надо убираться отсюда!

Эрик был прав: чары слабели лишь над теми смертными, кто стоял близко к Дару, кого касались его лучи. А задние ряды напирали, не понимая, что происходит. В толпе возникла сумятица. Ярость мешалась с благоговением, и легко сминая его, шла к охотникам…

– Бежим! – крикнул Эрик.

Они пролетели мост. Самых быстрых преследователей Винсент остановил выстрелами, постаравшись ранить, но не убить. Скоро они оказались в западном районе Короны.

– Далеко до Гесси? – спросил охотник, нервно оглядываясь: основная часть толпы переходила мост.

– Квартал, – почти беззвучно сказал Винсент. Каждое движение, хотя бы дыхательное, отзывалось мучительной болью. Он опёрся руками о колени, стараясь держать спину прямо, но это мало помогло. – Эрик, я не могу идти дальше.

– Что ты предлагаешь?

– Свернём на Карнавальную улицу, к дому Вако.

Эрик и сам едва держался на ногах, он был ранен: вся спина в крови. Охотник кивнул:

– Веди.

Скоро дом, принадлежащий фамилии Вако, выглянул из-за здания банка. Старый дом-вампир, больной и бледный на жарком полуденном солнце. Кристина толкнула ворота сада – они с жутким скрежетом отворились. Винсент провёл охотников к боковому крыльцу, едва тронул разноглазого льва – стража дома, и дверь распахнулась.

– Незапертый дом? – нашла силы удивиться Кристина.

– Вако никогда не запирали этот дом. Желающих поживиться здесь за сто лет не нашлось: слишком велик страх перед родоначальницей, – отозвался Винсент. Они с Кристиной прошли в тёмный холл, Эрик выглядывал в окно рядом с дверью.

– Нас заметили! Уже подходят…

– Они не войдут сюда. Я же сказал: страх… их удержит от этого, – Винсент поискал глазами кресло, в которое можно упасть и попробовать вздохнуть без боли, и скоро с досадой вспомнил, что несколько лет назад продал почти всю мебель. – Нужно подумать, как связаться с Давидом!

Но прежде они занялись ранами. Больше всех повезло Кристине, она отделалась ссадинами и разодранной щекой. У Эрика были болезненные, но не опасные раны на спине – длинные глубокие порезы.

– Меня б убили, если б не склянка с Даром, – спокойно отметил он, пока Кристина зашивала его раны.

– Меня толпа вовсе не заметила, – тихо сказал Винсент. Ему повезло меньше всех, он сломал два ребра и Эрик опасался, что осколок кости мог повредить внутренние органы: ему не нравился бледность бывшего вампира. – Они все бросились к вам с Кристиной, чуть не сбили меня с ног – тогда бы всё было кончено. И ларец я упустил…

– Не говори много, начнёшь задыхаться, – предупредил Эрик и поморщился от боли: швейные принадлежности Агаты, никак не подходили для наложения хирургических швов.

Они расположились наверху, в комнате Миры, одной из немногих, сохранивших меблировку. Эрик наложил Винсенту тугую повязку на грудь, использовав нижнюю юбку Миры, найденную Кристиной. Закончив зашивать самые глубокие порезы, девушка подошла к окну. Разобравшись с задвижкой, распахнула ставни.

– Не расходятся, – вздрогнув, сказала она. – Всё стоят…

– Так отойди от окна! – резко сказал Эрик и поднялся.

– Они за садом или в саду? – спросил Винсент. Он остался в постели, полулежал на высоких подушках: так легче было дышать.

– За садом.

– Хорошо. Значит, страх силён.

– Пить хочу, – нервно сказала Кристина. – Здесь есть вода?

– Внизу, на кухне. Нет. Сначала за домом… найди трубу водопровода, поверни вентиль.

– Ага. Про еду, конечно, глупо спрашивать?

– Крис, последние тридцать лет этот дом принадлежал только вампирам, – весело сказал Эрик и направился к двери. – Я схожу на разведку.

Он вышел. Кристина опять встала у окна, караулить появление охотника во дворе дома. Она заметно волновалась, и Винсент решил её отвлечь:

– Крис, принеси, пожалуйста, свечи из гостиной. Они мне нужны, – он сделал ударение на “нужны”, и Кристина поспешила вниз, не задумавшись, зачем ему свечи светлым днём. Винсент знал: девушка непременно задержится в гостиной, увидев его старые картины. Остановится полюбопытствовать… и хотя бы на это время перестанет тревожиться.

С улицы, донеслось ворчание толпы, свидетельствующее о том, что Эрик покинул дом. Винсент прислушался. Шум не утихал, и он осторожно поднялся с кровати, взял со столика револьвер и тихонько приоткрыл одну ставню.

Эрик не прятался! Будто разглядев кого-то в толпе, он выступил из тени сада к самой ограде и быстро, условным языком жестов объяснял ситуацию: город под чарами – предупреди главного, трое заперты в доме, оружия нет, Покрова нет, раненые… Люди в толпе ворчали и волновались. Они переглядывались, но понять, к кому обращается охотник, не могли. Винсент тоже не нашёл странного связного. Он только молился, чтобы никто в толпе не выхватил огнестрельное оружие – револьвер в его руках дёргался то в одну, то в другую сторону, выхватывая подозрительных по повадкам личностей. Но всё обошлось. Эрик отступил, вновь скрылся в саду, и связной ничем себя и не выдал. Скоро толпа начала расходиться, всё ворча. С десяток стражей осталось за садом. Винсент предположил, что трое из них – Низшие вампиры. А Кристина не возвращалась из гостиной, и он спустился на первый этаж.

Кристину он нашёл в холле. Девушка стояла в шаге от тёмного зеркала Регины Вако и пристально, болезненно вглядывалась в своё отражение. Её руки были пусты: до гостиной она так и не добралась.

Он подошёл к Кристине, и та испуганно вскрикнула, когда в разбитом столетие назад зеркале появилась новая фигура – его отражение.

– Осторожней: в этом зеркале легко потеряться! – предупредил Винсент. – Многие юные леди после встречи с ним до сих пор не могут себя отыскать.

– Странное зеркало, – их взгляды встретились в отражении, и Кристина опустила глаза, смутившись. – Я едва себя вижу.

– Есть мнение, что оно показывает судьбу.

– А что видишь в нём ты? Тоже туман?

– Нет, я в этом зеркале всё вижу ясно. Вижу тебя… и себя. Может, потому, что я – здешний житель. Карда вросла в мою плоть, – голова кружилась от недостатка воздуха, и Винсент отступил от зеркала, присел передохнуть на последнюю ступеньку лестницы. Кристина же всё вглядывалась в зеркальные глубины.

– Оно кажется очень старым.

– Оно принадлежало ещё Мириной прабабке, – он откинулся, прислонившись к перилам. Боль в боках нарастала при каждом вдохе.

– Владелица зеркала – это та родоначальница, о которой ты говорил? – Кристина мило улыбнулась, и Винсент опять не удержался от реплики, несмотря на боль:

– Да. Говорят, она оставила за зеркалом тайник. Но уже сто лет никто не проверяет, так ли это. По её завещанию, дом принадлежит фамилии Вако, пока на месте это разбитое зеркало. Поэтому наследники его не снимают. Мой дед не решился, и моя мама также.

– А Мира?

– О, она вовсе всегда любила это зеркало, – он улыбнулся.

– А что в том тайнике?

– Должно быть, великая тайна… Ведь жадность и страх так верно её охраняют!

Возвратился Эрик. Он мельком глянул на охотницу у зеркала и хмуро сообщил:

– Толпа разошлась, но дом охраняют. Десять стражей, вооружённых. Среди них трое Низших вампиров, так что не допускайте плохих мыслей, как бы нелепо это в нашем положении ни звучало: они как пиявки уцепятся за нашу слабость.

– В дом Вако они не войдут, – Винсент поднялся, держась за перила лестницы. – Но в сумерках сюда прилетят вампиры Дэви. С кем ты переговаривался в толпе?

– Джезабел Бренн.

– Не может быть! Она охотница, чужая, как и мы. Почему зачарованные её не замечают?

– Не знаю. Важно то, что она расскажет всё Гесси. Он пошлёт за нами отряд.

– Тогда будем ждать вечера. И надеяться, что Гесси не встретился с той же толпой, что и мы.

До вечера всё было тихо. А на закате над западом Короны поднялось яркое зарево, ярче солнца: пылало какое-то здание северного района.

– Дом Гесси, – уверенно сказал Винсент.

– Они же не… – начала Кристина и прикрыла рот ладонью, испугавшись.

– Из дома Гесси есть тайный ход, и не один, – Винсент решил не терять оптимизма.

– А из дома Вако? – нервно спросил Эрик.

– Может быть, он за зеркалом?

Старый дом воспрянул с приходом сумерек. Тени потянулись из углов, воздух словно сгустился. Дом-вампир приветствовал подходящую ночь. Двери, ставни скрипели-стонали призывая гнев бессмертных на головы случайных постояльцев… Зарево пожара на западе стало меньше, потом совсем угасло, и резко наступила тьма. Где-то в этой тьме, невидимые, на городом бесшумно скользили carere morte.

Винсент лежал в постели с закрытыми глазами, но лишь делал вид, что дремлет, пока другие готовились к битве. Проклятый дом! Он бежал отсюда не раз и всегда возвращался. Словно нитью привязанный к страшному дому: размотавшись до конца, она вновь натягивалась – и возвращала его. В старом доме Вако Винсент никогда не чувствовал себя хозяином. Воля давно умершей Регины довлела над этим местом. Даже Мира была лишь бледной тенью той – ведьмы, вампирши. Сейчас он чувствовал, как тьма тяжело давит на грудь. И как ни бодрился, его всё чаще посещали самые мрачные мысли: смерть, крах всего. Карда опять завладела его сердцем и теперь играла с разумом. Играла, как кошка с мышкой: безнадёжный для слабого смертного бой. Он всегда был слишком слаб, чтобы бороться с волей страшного родного дома! Что победит её? Есть ли такая сила?

Эрик зарядил последний, третий арбалет, и Винсент тихо сказал, не открывая глаз:

– Может быть, вам с Кристиной лучше покинуть дом. От Гесси никто не пришёл и, похоже, уже не придёт. Склянка с Даром всё ещё при тебе?

– Карда крайне враждебна к нам, маленький пузырёк с кровью – не панацея от чар: днём меня чуть не убили, – Эрик усмехнулся. – Неужели ты поддался унынию? Сейчас подойдёт Гесси, или куклы Миры. Дар уже должен быть заметен.

– Звёзды замигали. Это carere morte, летят! – прошептала Кристина. Она вглядывалась в ночную тьму. Охотница вскинула арбалет, но Эрик остановил её:

– Подожди. Может быть, это Мира.

Тени приближались. Волнами от взмахов широких крыльев пошли кроны деревьев сада. Первый carere morte подлетел к распахнутому окну, когтистыми лапами уцепился за ставни. Не Мира! В искажённых чертах лица проступал незнакомый хозяин-вампир. Кристина проворно отскочила от окна. Её стрела попала кукле в голову, чудовище оторвалось от окна и рухнуло во двор, Эрик захлопнул ставни и запер окно.

– В саду их полно, – заметил он. – Дом – решето! Сейчас будет жарко, – по лицу промелькнула тень, – Кажется, среди них и Дэви.

– С Владыкой я уже встречался, – Винсент с трудом поднялся с кровати. – И в тот раз он проиграл. …А я умер.

Страха в нём не было, даже несмотря на то, что в группе он был слабейшим – лишенным защиты охотника. Винсент встал рядом с Эриком, взял свой арбалет.

– Выстрелов у нас меньше, чем кукол в саду, – заметил охотник.

– Есть ещё кинжалы, – заметила Кристина.

Carere morte прошли в дом, тот радушно встречал их. Первый вампир ворвался в комнату, где были охотники и, дёрнувшись, замер на мгновение на пороге. Эрик обезглавил его, и тело куклы рухнуло ничком. Из спины торчала арбалетная стрела. В коридоре темноволосая охотница сражалась сразу с двумя carere morte. Это была Джезабел Бренн, сейчас как никогда похожая на мать – строгую Селесту. Эрик и Кристина бросился ей на помощь. Винсент, тщательно прицелившись, поразил одного вампира точно в сердце. На второго не хватило сил. Он слишком разволновался, ускорившийся ток крови по сосудам требовал много воздуха, а вдохнуть как следует он не мог из-за сломанных рёбер. Но охотники и без него справлялись с подходившими carere morte. Когда в битве наметилась передышка, Винсент спросил:

– Джезабел, что с Гесси?

– Я была у него. Он с отрядом ещё днём занял дом. По пути в город зачарованных им не встретилось. Но к вечеру у особняка Гесси собралась толпа. Дом подожгли. Мы ушли подземным ходом. Сейчас Давид идёт навстречу отряду Солен.

– Солен тоже в Карде?

– Да. И Избранная с ней! Без Габриель чары над Кардой не разрушить. Они должны подойти сюда, в дом Вако.

– Как тебе удаётся передвигаться по городу, не привлекая внимания зачарованных?

– Давида и Солен они тоже не считают чужаками. Мы все выросли здесь.

Вот оно что! Вот, почему толпа набросилась на Эрика с Кристиной, забыв о третьем члене группы. Должно быть, выросшие в Карде на всю жизнь сохранили частицу ауры этого страшного места. И теперь, благодаря этой ауре, зачарованные не видели в них чужих.

Битва продолжалась. Среди кукол встречались и марионетки Дэви – Винсент узнавал их. Едва он встречался с какой-нибудь взглядом, его больно кололо в сердце напоминание о первом и последнем столкновении Владыки и Избранного… Эрик сражался вполсилы: раны на спине порвались, его рубашка опять была красна от крови, а Кристине и Джезабел пришёлся кстати опыт тренировок в паре. Теперь они бились с куклами успешнее мужчин. Подоспели марионетки Миры. Своё оружие – мечи, они отдали охотникам, сами же, неловкие, неуклюжие, стали щитом смертных.

Подкрепление пришло, когда его не ждали, когда в нём почти не нуждались. С первого этажа послышались голоса: звонкие, переливчатые… живые, так не похожие на механические переговоры carere morte.

Сarere morte заволновались. Что-то невидимое причиняло им сильную боль. “Здесь Избранная!” – прошептал Эрик. Девушек это известие заставило сражаться с удвоенной энергией, охотник же опустил меч.

– Для вампиров всё кончено: сейчас она ударит, – предрёк он. И действительно – вампиры мешками свалились на пол. Кристина нагнулась над одной: глаза бессмертного затянуло пеленой тумана.

– Это не Габриель, над домом развернули Покров!

Они спустились на первый этаж. Факелы в руках пришедших охотников освещали тёмное пространство холла. Здесь были оба отряда – и Давида, и Солен, пол был завален телами вампиров.

Давид Гесси защелкнул крышку ларца со знаменем Арденса, только что давшим дому Вако защиту от carere morte, и спокойно спросил:

– Все целы?

– Избранной плохо! – крикнул кто-то.

– Всё хорошо, я просто изучаю город, – ровный голос Габриель.

Группы сошлись, и последовал обмен новостями. Кристина рассказала об утренних злоключениях группы, Давид повторил слова Джезабел о доме Гесси. Солен не говорила ничего, охотница слишком устала: её отряд принял большой бой на улицах Карды. Спасло охотников только вмешательство Избранной, разрушившей чары carere morte. Толпа обратилась в бегство, а с вампирами Солен помог расправиться подошедший Гесси. Герцогиню проводили в комнату Миры, и она уснула, едва её голова коснулась подушки.

Дом-вампир присмирел. Покров словно лишил сил злую волю старых стен. Дом безропотно принял новых хозяев – армию охотников на вампиров. Впрочем, может, он лишь затаился, ожидая момента? Всё также загадочно поблёскивало разбитое зеркало в холле. Оно надсмехалось над живыми, пока кто-то не накрыл его плащом… Избранная выбрала своей резиденцией гостиную. Когда Винсент зашёл туда, он обнаружил девушку стоящей у его последней, самой большой картины.

“Рассвет над Кардой”, – Винсент почувствовал лёгкую грусть при виде её. Он вспомнил: Мира просила подарить её, но на другой день забыла о своей просьбе – слишком много дел свалилось на новоявленную главу охотников. И солнца, хотя бы нарисованного, вампирша не увидела до сих пор.

– Ты рисовал её, когда был Избранным? – спросила Габриель. Её взгляд прояснился – острый, пронзительный. Избранная закончила изучать город и была готова за него сражаться.

– Нет. …Уже после.

– Здесь, в Карде, я начинаю понимать, в чём предназначение моего Дара.

– В чём же?

– Дар здесь во всём… Как это объяснить? Он сцепляется со всем, растекается по северному чёрному пятну… Не знаю, удержу ли я его? Долго ли ещё?

– Что ты чувствуешь? – переспросила подошедшая кукла Миры. Винсент оставил Габриель, обратился к ней. Он внимательно рассматривал марионетку, подмечая все детали, выдающие состояние её хозяйки, не рискуя при этом быть замеченным Мирой. На таком расстоянии чувствительность хозяйки сильно ослабевала, Мира едва видела и слышала окружающих.

Он всматривался в пустые глаза куклы, будто надеясь увидеть в них отражение хозяйки… Как там Мира? Держит ли она своё обещание? Винсент подговорил Алекса следить за вампиршей, теперь охотник посылал ему лаконичные сообщения: “Всё в порядке” и “Она держится”. Но червячок сомнения грыз. Напрасно Винсент оставил её! Опять оставил одну! Но остаться в Доне – разве не было бы это для Миры свидетельством его недоверия к ней? Что бы она сказала? Или она бы просто вспыхнула: я не больна! Оставь меня!?

– Что ты скажешь, если мы сделаем этот дом нашей штаб-квартирой? – Давид Гесси прервал поток его покаянных мыслей. Винсент повернулся к охотнику.

– Дом Вако?! Ты ещё не почувствовал тяжести этих стен?

– Проклятие Регины Вако только поможет нам. Избранная способна снять чары лишь на время. Их поток непрерывен и идёт из “Тени Стража”. Пока стоит замок Владыки, в Карде будут собираться зачарованные толпы.

– Что ж. Но тут нет многого необходимого.

– Купим. Или принесём от соседей, Меренсов. Через дорогу – ещё один дом без хозяев.

– Мы с Мирой вот что придумали, – к ним подошла Габриель. – Я попробую отсюда повести свой поток, разбивающий чары. Попробуем очистить от них хоть малую часть города. Будем собирать под Покровом свою армию для похода на Дэви!

Винсент почти не слушал. Он вновь смотрел на куклу Миры, одиноко стоящую в центре гостиной. Марионетка не мигая смотрела на картину с рассветом. Пламя восстающего ото сна солнца отражалось в её пустых глазах.

Глава 15

НОЧНОЙ КОСТЁР

Дэви утверждал, что охотники застрянут в предместьях Карды до осени, но менее чем за две майские недели они прошли Карду до самого северного района и устроили в доме Вако новую резиденцию Ордена. Дом защитили Покровом, Избранная соревновалась в искусстве чар с Владыкой: не побеждала, но и не проигрывала, изматывая вампира. Половина Короны уже поддерживала охотников, дурман вампирских чар смещался к югу. Оторванный от его создателей светлой полосой Дара на севере, он слабел и слабел.

Вампиры почувствовали близкий конец своего мира. Лира со дня на день ожидала массового бегства из “Тени Стража”, из Карды… из страны. Но бессмертные только закатывали пир за пиром. Северные селения скоро опустели благодаря их аппетиту, уцелевшие смертные перебирались в Карду и, естественно, влились в ряды охотников. Carere morte словно сами старались приблизить свою смерть!

Дэви хранил молчание. Каждую ночь Лира видела его высокую фигуру в Зеркальной галерее между двумя башнями замка. Владыка смотрел на Карду, он прощался с городом, ускользающим из его пальцев впервые за долгие двести лет.

Однажды Лира не выдержала. Может, празднование очередной ночи перед концом у бессмертных вышло слишком громким, может, очень уж одинокой показалась ей фигура Владыки в далёкой галерее. Она поднялась в коридор между башнями и тихонько подошла к вампиру.

– Владыка, вы не против моего присутствия?

Дэви коротко глянул – прожёг взглядом – и вновь отвернулся к зеркалу. Он опять был без повязки: один глаз слепой, мутный, другой чёрный, всевидящий.

– Останься, Лира Диос, – привычный повелительный тон. Будто она просила позволения уйти, а не побыть с господином.

– Владыка… – она осеклась: как такое спросить? Наконец, нашлась: – Вы не празднуете вместе с всеми…

– Не это тебя тревожит, Лира Диос, – проницательно заметил он. Взгляд вампира бегал по зеркалу, Дэви будто искал или вспоминал что-то. Но Лира не могла понять, что он там потерял, в трещинах стекла?

– Вы правы, Господин. Говорят, цитадель вампиров обречена…

– Да.

– Почему же вы не скажете им…

– Что?

– Н-не… вселите в подданных уверенность в победе. Или, или…

– Или что? – резко. Лира опустила глаза к полу:

– Объявите, что отбываете из Карды. Carere morte свободны уйти от любой беды, пока у них есть крылья! Если покинуть “Тень Стража”…

– Отдать цитадель охотникам?

– Но вы спасётесь!

Дэви не ответил, он всё вглядывался в зеркальные глубины. Что Владыка потерял на их дне?

– Никто из carere morte не уйдёт отсюда, Лира Диос, – сказал вампир после продолжительного молчания. – Карда – наш дом. Родной дом! Где, кроме севера, мне удалось бы создать единый покров чар над целым городом? Где ещё на Земле Страха смертные встали бы на защиту своих убийц? Только в Карде. Долгие триста лет мы были хозяевами здесь. И сейчас не отдадим цитадель без боя. Влачить жалкое существование где-то за границей, вдали от источника Бездны? Не таков путь богов.

“Богов?” Лира похолодела. Дэви совсем сошёл с ума?

– Владыка, боги ли carere morte? Слабая смертная одним касанием избавляет вампиров от божественного бессмертия. Дар в Короне, так близко к “Тени Стража”! Не спорьте с неизбежным, уходите!

– Избранный, владелец Дара – наш вечный противник, назначенный нам Мактой и Арденсом, прародителями. Это война богов, Лира Диос… – равнодушно.

– Господин! Война богов? Ваши подданные говорят, это месть вампирши Вако.

Дэви, усмехнувшись, склонил голову и коснулся гладкого стекла зеркала холодной ладонью.

– Владыка вампиров – владыка, пока он слышит волю Бездны и чувствует перед собой путь, указыемый её перстом. Я и сейчас слышу Её, хотя в свите уже поговаривают другое, – глухо признался он. – А Бездна дразнится! Столетия она дразнит меня. Я всю вечность силюсь разобрать её шёпот. Я уверен, Она говорит слово-ключ, дающее всю силу Бездны, кто разберёт его в Её бессвязном лепете, станет воистину велик! Но за столько лет мне не удалось приблизиться к разгадке, – Дэви увлёкся. Он чуть вытянул руки, его пальцы быстро двигались, будто ощупывая в воздухе что-то невидимое. – Иногда я почти разбираю, что Бездна шепчет, но Она отшвыривает меня обратно. Ответ на загадку Бездны раньше виделся мне в твоих глазах, поэтому я взял тебя к себе. Но сейчас твои глаза – болото, а не колодец, в них нет Бездны.

Лира обиделась.

– Владыка, в землях Кукловода я нашла записи Атера и… Бездна – не то, что вы думаете. Carere morte – не любимые её дети, это жалкие, ущербные создания. Они… частный случай проявления силы Бездны, по замыслу алхимика, чувствительные к серебру и солнечным лучам. Дети ненависти! – она замолчала. Дэви резко развернулся к ней. Лицо было искажено яростью.

– Я читал эти записи. Дама, позже взявшая себе имя Либитина, показывала мне их… и знаешь, что с ней стало? Я её уничтожил. Стёр личину, которую она так возненавидела благодаря этим записям! Я поступил жестоко… чтобы другим неповадно было верить старой лжи! Хочешь оказаться на её месте, смертная?! Я… могу убить тебя… быстрее… чем ты вздохнёшь… – вампир приблизился, и Лира отступила к стене. В зеркале напротив мелькнуло её лицо: искажённые в страхе черты.

Но Дэви оставил угрозы и отступил на шаг, даже не коснувшись её.

– Ты всегда мне нравилась, охотница, – тепло сказал он. – Такая безумная смесь: отданная Бездне с рождения и в то же время противящаяся ей. Пятнадцать лет я следил, кто же победит. Исход борьбы не ясен до сих пор.

Владыка вампиров отвернулся к зеркалу. Он больше не замечал Лиру, словно её тут не было. Он опять искал чего-то в трещинах стекла. Чего-то… Кого-то? Из замка выпорхнула стая тварей Оскара – главного кукловода Дэви. Они торопились в Карду, где, наверное, разворачивалось очередное сражение с охотниками. Может быть, Мира Вако вознамерилась подобраться ближе к “Тени Стража”? Владыка же не выказывал ни малейшей тревоги.

– Ты думаешь обо мне, о carere morte, как о живых людях, но ты не права, – сказал он, не глядя на Лиру. – Мы – не люди, я не человек, во мне не осталось ни капли человеческого. Война, что ты видишь – это война двух сил, древних, изначальных. Поэтому глупы твои попытки играть на забытых нами смертных страхах!

Лира поёжилась, представив очередную вспышку ярости Владыки, но ответила честно:

– Вы не правы, Господин. Я давно разглядела: вы больше человек, чем carere morte. Я – женщина, и я знаю, что говорю.

– Может, так было пятнадцать лет назад, – огонёк в зрячем глазе вампира потух. – Но не сейчас. Человеческое, что я считал потерянным, явилось мне в Доне, в ночь штурма Академии. Но, не разобравшись, я приказал убить… уничтожив прежде всего самого себя, Александра Дэви, – он говорил это, как во сне. Лира замерла, боясь дышать. Наконец, миг откровенности!

Но, так же внезапно, Владыка замолчал, плотно сжал губы, чтобы из них больше не вырвалось слов покаяния. Он всё смотрел в зеркало, и взгляд зрячего глаза бегал, словно Дэви мерещились там, в зазеркалье, движущиеся фигуры, люди ушедших эпох…

Он снова был далеко, хотя близко. И Лира оставила господина. Она спустилась во внутренний двор замка. Ещё когда она стояла с Дэви в открытой галерее, до неё доносился заливистый лай собак Хиама, что играли там, внизу.