Текст книги "По когтю льва (СИ)"

Автор книги: Ирина Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 37 страниц)

– Оставь это, Дэви. Ты быстро истощишь себя!

Владыка не слушал. Взмах рук – ещё один взмах невидимой косы, больше и резче первого… Тень потянулась из углов двора, повинуясь движению Макты, но Дэви пресёк это третьим взмахом. На губах Владыки заиграла недоверчивая улыбка, но – да! – он победил. Макта ретировался. По двору замка пронёсся радостный вопль подданных Дэви. Сейчас они впервые поверили в возможность победы.

Триумфальный вопль бессмертных достиг ушей Миры, но она лишь отметила его, без какой-либо эмоциональной оценки. Также равнодушно – и это было равнодушие отчаяния, она смотрела, как её людей на предгорье начала выкашивать невидимая “коса” Владыки. Оставив кукол, вложив все силы в рывок своего израненного, исхудавшего тела, вампирша летела к горящему дому Калькаров. Там мгновение назад погас свет Дара.

Глава 21

ГРАНИЦА МИРОВ

Лира без страха смотрела в лицо напротив, отделённое прутьями решётки. Она боялась этой встречи, но, когда встреча всё же состоялась, поняла: прошло слишком много лет. Слишком многое изменилось. У нынешней Лиры не было ничего общего с той милой девушкой-охотницей, последней Диос. Только имя… Призраки прошлого той Лиры не могли ранить эту.

Адора Рете, кажется, была только довольна смелостью пленницы. Старая герцогиня подошла к клетке и улыбнулась, когда увидела, что Лира встаёт навстречу без тени страха на лице.

– Ты хорошо держишься, – заметила крёстная.

Адора сильно постарела. Некрасивые складки кожи изуродовали некогда приятный, мягкий овал её лица. Глава ввалились, но смотрели по-прежнему ясно.

– Жаль, я не могу понять: равнодушие позволяет тебе гордо держать голову, или храбрость всех Диосов. Тебе интересно твоя дальнейшая судьба, Лира?

– Если я верно помню законы Ордена, меня отправят отрабатывать чужой грех.

Адора грустно усмехнулась:

– В твоём случае, собственный.

Лира нервно сглотнула:

– Литу Фабер называют первой жертвой Палача.

– Только на страницах газет. Сведущим людям давно ясно: это убийство отличалось по характеру раны от последующих, – это сказал другой, но тоже знакомый голос. К клетке Лиры подошла Габриель, и от её взгляда предательница, неожиданно для себя, струхнула. Она не могла видеть пронзительные глаза Избранной на чужом лице.

Но Габриель пожалела её, отступила в сторону. Адора же подошла ближе, к самым прутьям клетки.

– Ты чего-нибудь хочешь, Лира?

“Умереть”, – мысленно поговорила та. Вслух сказала:

– Мои записи. Они остались в моей комнате, наверху…

– Ты жила у Калькара? – Адора осеклась и гневно поджала губы, решив дальше не расспрашивать. Лира оскалилась:

– Жила. А до этого – у Владыки. Я много лет провела в “Тени Стража”. В основном, в спальне Дэви!

Крёстная отвесила бы ей оплеуху, если б не прутья клетки. Лицо Адоры побелело, но она спокойно сказала:

– Значит, всё-таки, равнодушие, не храбрость.

Пришёл черёд Лиры стушеваться. Девушка хрипло заметила:

– Я помню свою вину, если вы об этом. И своё старое предательство – помню.

– Лира, я пришла не ругать тебя! – Адора смилостивилась, снова приблизилась, взялась за железные прутья. – Ты сумела исцелиться, значит, несмотря на все слухи, на всё, что о тебе доходило… несмотря на всю грязь, твоя душа не потеряна! Ты исцелилась от проклятия, исцелилась и от раны – исцелилась для новой жизни, где тебе дан шанс искупить вину.

Лира вздрогнула от этого “искупить”, громом прозвучавшего среди трёх “исцелений”.

– Я… наверное, я ещё не хочу об этом говорить.

– Ты не спрашиваешь о бабушке, так я скажу. Ты переживала, что она забыла тебя. Она помнила тебя до самой смерти. И каждый день молилась за тебя. …Лира?

Девушка отступила от решётки вглубь клетки, села на матрас, выданный ей в качестве постели.

– Можно мне мои записи? – хрустальным голосом потребовала она.

Адора ушла, более не вырвав у пленницы ни слова. Записи скоро принесли, но в руке Лире не дали. Габриель придвинула стул и села недалеко, тетрадь Лиры с переписанными ритуалами Атера лежала на коленях Избранной.

– То, что тут написано, – Габриель хмурилась. – Это правда?

– Всё правда.

Избранная вскочила со стула, в волнении закружилась по маленькому подвальному помещению, где хозяин зверей прежде держал клетки с жертвами.

– Carere morte можно получить с помощью науки! Я так и знала! – взвизгнула Габриель, на мгновение остановившись, и продолжила кружение по комнате. Кажется, она была абсолютно счастлива.

– Что-о? Зачем?

– Ты не понимаешь. Я вот уже полгода иду, как в тумане, смотрю то одну область науки, то другую, но нигде нет ответа на вопрос: что же такое carere morte…

– Все ответы даны в сказках Карды.

– Смеёшься? – Избранная приблизилась. Лира теперь не отвернулась от её глаз: сейчас в них не было ничего от Литы. – В сказках! – не шути так. Ты переписывала этот рабочий дневник алхимика, значит, ты верила в его постулаты, разве не так?

– Верила. Но моя вера не мешает мне верить и сказкам, – Лира протянула руку к девушке. – Дай мне мою тетрадь.

Габриель машинально подала ей тетрадь, но тут же вырвала, прижала к себе.

– Позже, ладно? Я должна показать это Эрику и Тони, когда они вернутся от “Тени Стража”!

Лира развела руками: как она, пленница, могла бы воспрепятствовать? Скоро Избранная ушла. Забрав тетрадь. Больше до вечера к Лире никто не приходил.

Лира провела этот день, расхаживая по клетке из угла в угол. Иногда она замирала, прислушивалась: сегодня последние остатки армии Вако отбывали на север, и девушке слышались голоса, звук шагов, бряцание оружия. Вечером всё стихло. Заходящее солнце через маленькое подвальное окно глядело в темницу бывшей охотницы. Его лучи лизали каменные ступени, ведущие к приотворенной двери. Красные солнечные блики постепенно спускались всё ниже и тухли. Последний коснулся бока большой жестяной ёмкости с горючей жидкостью – несколько бидонов с керосином поселились тут ещё прежде Лиры. Потом ушло и солнце. Лира так и собиралась ложиться спать – голодной, но вверху послышались шаги, и она подняла голову. К пленнице спускалась незнакомая девушка, темноволосая и очень миловидная.

– Мне приказано сопроводить тебя к ужину, – несколько официально, но весело объявила она.

Лира прищурилась. Она была голодна и поэтому зла более обычного:

– А я думала, диких зверей положено кормить в клетках.

– Не обижайся. Сегодня был суматошный день, но, едва он кончился, первое, о чём мы вспомнили – о нашей затворнице, – она отомкнула дверь клетки. – Да… Меня зовут Марсия.

– Лира. Я…

Девушка улыбнулась, показав острые клыки carere morte:

– Я знать не знаю, кто ты. И не хочу знать. Пойдём.

Ей наконец-то было позволено умыться и привести себя в порядок. Потом девушки поднялись в столовую. Здесь были одни женщины. Знакомые – Адора и Избранная. Тоненькая рыжеволосая девушка прислуживала им за столом, но она была не служанка – охотница, как и все, просто подошла её очередь дежурства по кухне.

Поздний ужин – уже било полночь – прошёл тихо. Голодная Лира старалась не жадничать и, когда за ней не следили, зыркала по сторонам любопытными глазами. Они ужинали не в большой столовой Калькаров, это была маленькая комната, для трапез слуг огромного дома. Дом, хоть армия и ушла севернее, был не пуст. Здесь были ещё люди, много людей, может, какие-то отряды в запасе. Лира частенько видела мелькающие в дальнем конце коридора фигуры.

– Здесь есть ещё охотники? – со старательной небрежностью спросила она, не выдержав.

– Не охотники, но наши люди. В случае бегства вампиров из “Тени Стража” мы должны будем перекрыть carere morte западный путь, – простодушно объяснила Адора.

Ужин затянулся до двух часов ночи. После, Лира ожидала, её сразу же уведут обратно в клетку, но дамы оставались за столом. Они мирно беседовали, казалось, совсем не замечая Лиру, и девушка начинала чувствовать раздражение. Для чего это игра? Честное презрение к предательнице Диос было б намного лучше этого нарочитого добродушия!

Габриель взахлёб пересказывала прочитанное в тетради Лиры. Адора слушала её, вежливо склонив голову. Лира ждала, когда же герцогиня возразит: ей, воспитанной на старых сказках Карды, тяжело принять несказочную правду, но Адора молчала. Скоро Лира поняла: мыслями герцогиня находится далеко.

Рыжеволосая девушка не вмешивалась, по-прежнему вела себя тихо, за всё время ужина Лира не дождалась от неё ни слова. Зато заспорила Марсия, бывшая вампирша:

– Мне кажется, эти записи надо уничтожить, а не рассказывать о них направо-налево.

Габриель сделала вид, что не услышала это замечание:

– Фактически, эти записи – готовый рецепт создания carere morte! Причём, как я понимаю, характеристики созданий можно варьировать…

Лира кашлянула: Избранная затронула совсем уже нежелательную тему. Дети Бездны – этой волшебной темы никто не вправе касаться! О, по чьей злой воле Дар достался учёной даме, холодному анатому и убийце сказки?

– Передо мною разворачиваются такие дали… Мне кажется, я уже вижу волшебное будущее нашего мира, – продолжила Избранная. Её глаза блестели от восторга, как у Литы после первого исцеления: та же наивность и доброта.

– Если бы ты хоть раз в жизни столкнулась с Бездной, то поняла бы: с ней нельзя шутить, – снова начала Марсия. Габриель нахмурилась:

– Не думаешь ли ты, что Избранной о Бездне известно меньше, чем лишённым смерти? – она рассмеялась. – Я считаю, счастье, что Дар достался мне, избавленной от ваших предрассудков. Молодые учёные способны явить его суть миру куда эффективней, чем кучка старых сказочников!

Покоробленная бывшая вампирша заметила:

– Если смотреть всё время только в микроскоп, как делаете вы с Эриком… О, да – вы разглядите внутреннюю структуру вплоть до мельчайших деталей, но только общий вид целого так и останется для вас тайной.

Избранная обиженно поджала губы.

– Все считают своим долгом напомнить мне, что я НЕ ТА Избранная и самозванка. Да, я не та. Сказка не указывала мне путь, пришлось искать его самой. Я делаю всё, что могу.

Спор так и закончился ничем. Осмелевшая Лира попросила отвести её в библиотеку, Марсия, улыбаясь, согласилась. Однако библиотеку бывшая вампирша не покинула, удобно устроилась в кресле напротив Лиры.

– Ты думаешь, я твой надзиратель? – спросила она, прочитав плохо скрытую неприязнь во взгляде бывшей охотницы. – Нет. Точнее, не совсем. Мира хочет, чтобы мы подружились.

– М-м? – недовольно промычала Лира, делая вид, что поглощена книгой, хотя замечание Марсии больно задело её. Подружиться? Вако хочет вернуть Диос в Орден? Может, лучше всем оставить несчастную Диос в покое?! -

Она подумала так и вздохнула. Опять всё решают за неё, а она равнодушно соглашается. Равнодушное “да” – вся её жизнь. Как же так? Наверное, ей просто нечего защищать и не за что бороться. Инструмент, идеальный инструмент…

– Чем я могу быть полезна Вако?

– Полезна – не то слово…

– Тогда что Мирой двигало, когда она попросила тебе подружиться со мной? Жалость?

– Ой-ой, не вспыхивай так, тут полный подвал керосина, – Марсия засмеялась. – На самом деле, конечно, не жалость. Просто, такую, как ты, лучше иметь в друзьях, чем во врагах.

– А Адора говорила, мне придётся ответить за убийство.

– Мира её переубедила. Ты, как и она, искупишь свою вину службой Ордену.

Лира оставила расспросы, попыталась углубиться в книгу. Никакого непокорства она не показывала, и скоро Марсия расслабилась, пару раз она даже выходила из библиотеки на полчасика, оставляя пленницу одну. Через три часа Лира раздражённо отложила книгу и подошла к окну. Она всматривалась в своё отражение в оконном стекле, будто ждала, что его губы прошепчут ей ответ.

Итак, вот, что ей предлагают – стать охотником! Вернуться к делу родителей, и родителей её родителей, и родителей родителей её родителей. Опять опутать себя по рукам и ногам старыми, как сама вечность, клятвами. Но разве это плохо? Брошенная Владыкой, оставленная Бездной, она висит сейчас в пустоте, и понемногу растворяется в ней. Новая чужая цель вернёт её в мир, воскресит, придаст сил. Ведь, в конце концов, что такое жизнь Лиры Диос? – Лишь служение чужим целям. И не её дело задумываться, насколько благородны и справедливы эти цели. Её дело – исполнять. Так было всегда.

Лира чувствовала, что в ней вновь копится раздражение. Хотелось выплеснуть его в мир – заорать, ударить кого-то… Какая непонятная волна агрессии! – удивлялась она и снова злилась, прослеживая, как всё чернеют, не по-утреннему чернеют тени в углах библиотеки. Странная злость, недовольство – будто внушённые, будто пришедшие извне. Кто опять туманит разум Лире Диос?

Кто бы это ни был, он окутал дурманом чар весь дом и двор. Из сада, где несли стражу отряды, раздавались раздраженные визгливые голоса – кто-то спорил. Скоро меж деревьев замерцали огоньки факелов. Люди шли к дому.

– Марсия…

Бывшая вампирша уже стояла рядом.

– Кто это? Наши? – она щурилась во тьму. – Неужели, периметр опять прорвали? А куклы Миры молчат. Как странно!

Лира хотела озвучить своё подозрение про чары, но промолчала. Когда подошла Марсия, меж деревьев сада ей привиделась знакомая прозрачная фигура Макты, но Лира побоялась поверить своим глазам. Девушки вместе вышли в холл. Здесь стояли Габриель и та тихая рыжеволосая девушка, Кристина. Главные двери распахнулись, и в дом быстро вошли ещё двое. По пустым глазам, серым лицам Лира поняла – это куклы Вако, охранявшие периметр.

– Наши люди бунтуют. Как у Академии! Я подозреваю чары, – проговорила одна кукла.

– Но как? Ведь… – Кристина сделала движение, будто обвела что-то вокруг шеи.

– Это и странно: кулончики с кровью Избранной должны были защитить их от чужих чар. И в округе я не заметила чужих вампиров.

– Я тоже не заметила чужих, – быстро поговорила Габриель. – Я бы почувствовала чары! – добавила она, будто оправдываясь.

– Где Адора? – спросила кукла.

– Она у себя, в доме Рете.

– Может, это не чары? Просто какая-то ошибка? – неуверенно предположила Кристина.

Лира, не отрываясь, смотрела в сад. Рассвет близился, уже посветлело настолько, что можно было различать оттенки цветов. На ступенях дома развернулась битва. Не все смертные оказались подвержены чарам, с ясным разумом остался один небольшой отряд, и он сейчас сражался с зачарованными, защищая Избранную. А Лира вспомнила о своём странном видении в саду…

– Я знаю, кто создал чары! – крикнула она охотницам. – Макта, Первый вампир! Я его видела здесь! Недавно!

Те переглянулись. На лице куклы была какая-то недоумённая беспомощность:

– Но прежде он поддерживал охотников! – Мира осеклась. Наступающие подходили к дверям. – Уходите! Я задержу их, сколько смогу.

– Куда? – Габриель нервно озиралась.

– Ближайший отряд стоит на границе земель Калькара. К ним! Я предупрежу и пошлю вам навстречу кукол.

Три марионетки Миры оттеснили зачарованных на ступени здания. А Габриель всё раздумывала…

– Нет! – вдруг гневно вскричала она. – Старейший бросил Избранной вызов. Я отвечу!

– Ты упустишь Дар!

Габриель засмеялась:

– Всё равно! Он мне давно не принадлежит!

В коридоре показались факелы – зачарованные зашли в дом чёрным ходом. Лира оцепенело следила за тем, как толпа приближается, всё ещё не веря в реальность близящейся битвы. Водруг молнией поразила догадка: Макта… Макта наверняка пришёл сюда за ней, своей любимой ученицей! Эта толпа зачарованных нужна лишь, чтобы отбить её!

Странно, но девушка вовсе не обрадовалась тому, что не пострадает в грядущей битве. Её сердце заполнила тревога по невинным, наивным девушкам – охотницам, которые вовсе не заслуживали смерти.

– Макта пришёл за мной. Отпустите меня, и я выйду к нему сама, – попросила Лира Марсию, но та не услышала. Внимание девушки было обращено на Кристину, которая вдруг бросила группу, побежала к дверям.

– Это как в Академии! Я знаю, что делать! – она бесстрашно встала на пороге. Две куклы Миры пока прикрывали её от толпы.

– Per signum crucis… – зазвучал её звонкий голос. Эти слова были хорошо знакомы Лире. О, они с детства вбиты в голову дочери охотников!

Ещё одна кукла, обезглавленная, упала на ступени. Кристина упрямо продолжала читать молитву. Не как монахиня, рыжеволосая девушка вкладывала в старинные слова яростный жар, она была похожа на ведьму, заклинающую стихии. Она даже сделала два шага вперёд – от двери к безумной толпе. Впрочем, уже не безумной. Заклинание действовало, и, может быть, постаралась Избранная. Толпа схлынула со ступеней. Стали различимы лица наступающих – не общая маска ненависти.

В этот момент к дому быстро прошёл человек. Он ловко пробрался сквозь толпу и решительно шагнул на ступени. Это был не Макта. Лира узнала плащ с широким оплечьем и платок на лице… и задрожала. В правой руке Палача был взведённый арбалет. Марсия, ещё не поняв, что пришедший – не друг охотников, бросилась к нему. Лира – за ней, на пороге схватила за руку.

– Марсия, стой! Он…

Она не успела договорить. Ульрик оттолкнул Кристину с дороги и выстрелил. Стрела попала бывшей вампирше в горло. Марсия всхлипнула – удивлённо – и упала на ступени, потянув Лиру за собой.

– Ульрик! – с отчаянием крикнула Лира. – Остановись!

Палач обезглавил куклу Миры и прошёл в дом. Лира хотела броситься за ним, но её руку сжимала Марсия. Девушка ещё держалась, но каждый вздох мог быть последним. Алая кровь стекала на мраморные ступени, и Лире пришла непрошенная мысль: которую смерть невинной жертвы она видит вот так, близко? Третью?

– Не… честно, – выдохнула Марсия и снова: – Н… – она запнулась и больше ничего не говорила, только тяжело, со всхлипами дышала, потом затихла. Кровь застывала на трёх ступенях внизу – красная дорожка.

Лира с трудом высвободила руку. Тут подоспела Кристина.

– Мертва! – с каким-то детским ужасом сказала она. – Как страшно! Они с Ником недавно поженились… – она закрыла рот рукой и замолчала. Палач показался в дверях. Кристина отшатнулась, Лира, наоборот, шагнула к нему, ничуть не боясь вновь взведённого арбалета в его руке.

– Ульрик, – тихо, увещевающе начала она. – Ты убиваешь не тех. Это не вампиры. Очнись! Это люди Вако! Здесь Избранная!

Последнее слово потонуло в грохоте взрыва. Яркая вспышка пламени из распахнутой двери дома полоснула по глазам, волна жара ударила в лицо. Лира не успела и вздохнуть, а Палач уже, цепко и сильно ухватив за руку, тащил её вниз по ступеням. Девушка подчинилась. В голове гудело, она почти ослепла, оглохла, перестала осознавать происходящее. Он тащил её на смерть, быть может… Всё равно!

Лира очнулась под сенью деревьев в саду. Здание пылало – оттуда донеслось ещё два взрыва, после которых провалилась крыша. “Кто-то поджёг ёмкости с горючей жидкостью в подвале…” – равнодушно подумала Лира. Кто-то? От рук Ульрика пахло керосином.

– Что ты наделал! – взвыла она.

Палач не слышал. Его лицо было по-прежнему закрыто платком, только глаза блестели. Как он смотрел на неё! Лира содрогнулась внутренне, но постаралась сохранить внешнее спокойствие.

– Это не вампирский дом, больше не вампирский дом, понимаешь? – сказала она, глядя в эти страшные глаза убийцы. И ей показалось, теперь в них мелькнула искра понимания.

– Ульрик, – тихо и мягко зашептала Лира. Она поняла: он не собирался её убивать! – Нам нужно уходить отсюда, слышишь? Как только Вако узнает… Что я говорю! Она уже знает! Здесь сейчас будут её люди. Пойдём…

Во взгляде Ульрика мелькнула ясность, но Лира не успела обрадоваться. Он оттолкнул её. Лира упала, опять испугавшись безумия Палача, отползла в сторону. Ульрик сорвал платок. Лицо было перекошено злостью:

– Не приближайся ко мне! – заорал он.

“Боже, он безумен, совершенно безумен!”

Люди разбегались от горящего дома. Кто-то безуспешно пытался организовать толпу… Кристина? А ночь совсем побледнела, чуя скорый приход солнца: над восточным горизонтом разливался его золотисто-оранжевый свет. Ветер гнал прочь немногочисленные ночные облака, расчищая путь светилу, и из этих облаков к земле вдруг ринулась тень. Стремительная и очень чёрная. Обычный цвет вампирского чудовищного обличия обрёл странную резкость в свете солнечных лучей: на эту черноту было больно смотреть глазам, как на очень яркий свет.

Тварь ступила на землю и скинула крылатое обличье. Фантастическая чернота беззвёздной безлунной ночи крыльев вампирши ушла, осталось блёклое пятно простого мышино-серого платья да тусклое золото волос, в беспорядке рассыпавшихся по плечам. Это была Мира Вако.

Она едва кинула взгляд на дом, на Марсию, так и лежавшую на ступенях. Сразу рванулась к Ульрику.

– Ты! Чудовище! – она почти простонала это, задыхаясь. – Почему я не убила тебя раньше?!

Лицо Ульрика изменилось, будто он надел другую маску: испуганный, растерянный молодой охотник.

– Я… я… – он запинался.

– Посмотри туда! – она встряхнула его, заставив посмотреть на дом, на темноволосую девушку, лежавшую на ступенях. – Марсия! Она пришла ко мне этой зимой. Дикарка, вампирка, как я. Но! Она! Не убила! Ни одного человека в своей жизни! Ни одного! А ты… – Она снова встряхнула его. – И Дар потерян теперь! Потерян из-за тебя, понимаешь? Избранная осталась там, в доме! Я видела, как погас её свет…

Теперь он, кажется, всё понял. Упал на колени, зажав уши руками… но он не мог не слышать размеренный треск пламени. Из горла Палача вырвался хриплый звериный вой.

Мира замахнулась рукой, сжатой в кулак – будто с невидимым кинжалом, но не ударила. Лире показалось, перед лицом вампирши заплясала знакомая бабочка. Её зелёные крылышки переливались золотистыми искорками – крохотными отражениями поднимающегося солнца. И Мира тоже видела её – она отмахнулась. Бабочка вспорхнула выше и растворилась в солнечных лучах, нашедших дорогу через сад.

Солнце встало. И весь мир вдруг изменился. Вроде бы он уже был цветным, многокрасочным, светлым, летним. Давно поблёкли, пропали звёзды, ничто не напоминало о недавно ушедшей ночи. Но всё-таки до восхода мир был лишь тенью себя, словно потускневшая от времени картина или плохо раскрашенная фотография. Сейчас же солнце касалось каждой мельчайшей пылинки, и она начинала светиться, по-новому освещая и мир вокруг. В воздухе разливалось волшебство рассвета. Солнце поглощало мир. Нет… сам мир стремился стать солнцем.

Мира, как и Лира, проводила бабочку взглядом и замерла – чётко очерченная золотистым сиянием чёрная статуя. Ей можно было сделать шаг в сторону, в спасительную тень, но она осталась на месте. Забыв об Ульрике, вампирша повернулась лицом к солнцу, несмело вытянула руку перед собой, словно пыталась схватить золотые нити, протянутые к ней.

Лира поднялась. На дорожке сада, где она стояла, лежала резко обозначившаяся с рассветом тень. Это был возвращённый кусочек ночного мира. А дальше, всего в шаге, проходила граница миров, ночного и дневного. За ней сияло солнце – сияло и с неба, и из каждой капельки росы на траве, оно играло с пылинками, кружащимися с воздухе, смеялось, глядя на мир сквозь прозрачную листву деревьев. Один только шаг. К солнцу… и к нему – тёмному хмурому молодому человеку, от взгляда которого так сразу бешено заходится в стуке её прежде ледяное, неподвижное сердце.

Не раздумывая, Лира сделала этот шаг – и ночь, и граница двух миров осталась позади. Она была на светлой, солнечной стороне и, пожалуй, впервые в жизни, она понимала, для кого её жизнь.

Лира бросилась к Ульрику, обняла – он не препятствовал. Солнце сорвало с него последнюю маску, и сейчас Лира узнала своего возлюбленного, романтичного юношу, полного благородных идей и устремлений. В свете солнца костюм Палача казался нелепым, маскарадным, кровь на мече – бутафорской. Этот страшный образ не был – всё ещё не был! – сутью любимого человека.

Лира повернулась к Мире, она готова была, если понадобится, встать между ней и любимым. Но Мира не угрожала им. Она вовсе не видела воссоединившуюся пару. Солнечные лучи запутались в её волосах, встали сияющим, но не слепящим ореолом вокруг фигуры.

– Ульрик, уйдём, пожалуйста…

Охотник дрогнул, впервые в новой жизни отозвался на её голос:

– Да… – он говорил как во сне. Тогда Лира, легко улыбнувшись, взяла его за руку и повела прочь. Она была странно уверена, что их никто не остановит.

Подоспели люди из отрядов вампирши. Кристина подскочила к Мире первой, хотела набросить вампирше какую-то накидку на голову, плечи, но старая герцогиня Рете удержала её.

– Не надо, – тихо сказала она.

– Солнце её убьёт!

Адора улыбнулась:

– Оно её исцелит, – уверенно молвила она.

Глава 22

БИТВА В ГАЛЕРЕЕ

Мира летела к дому Калькаров, гонимая болью и страхом – последними сильным чувствами, пришедшими к ней от Избранной. Сразу после огонёк Дара погас, но вампирша не хотела верить в произошедшее. Она хотела увидеть всё своими глазами. Невозможно, чтобы её главная надежда рухнула вот так: разбилась в пыль, мельче, чем пыль! Испарилась…

По-прежнему крепко хозяйка держала все нити, ведущие к “Тени Стража”. И там дела тоже были плохи. Стройная композиция, какой Мире представлялась битва за замок, распалась на разрозненные детали, теперь никто не мог предсказать её окончание.

Дэви удалось воспринять и перенаправить огромную силу, невиданную доселе. Бездна открылась ему с другой стороны, и его мощи теперь не мог противостоять никто. Невидимая коса чистила предгорье от людей, срезая без разбора жизни нападавших и защитников стен, и скоро в обоих войсках началась паника. Люди бежали от замка, штурмовавшие и защитники – в одной толпе, обезумевшей от страха. Правда, нескольким отрядам охотников удалось подобраться к стенам “Тени Стража”. Винсент, Давид, Солен, Тони… – Мира узнала всех и успокоенно вздохнула.

За стенами замка кипела другая битва. Митто, заколебавшийся было при виде новых способностей Владыки, всё же весело махнул рукой и обещал Мире помощь. Он кликнул своих кукол и те разгромили стражу на башнях, Хелена организовала великолепный хаос во внутреннем дворе, в суматохе руководивший обороной замка вампир был кем-то обезглавлен. Мира полагала, это сделал окончательно ушедший из-под контроля хозяйки, но по-прежнему преданный её идеям подчинённый, Элиас.

А Дэви вошёл во вкус. Мира смогла рассмотреть в деталях его сложное, очень быстрое движение. Пальцы вампира трепетали, как при игре на музыкальном инструменте. Он вычленял из мира ведомую только ему часть, придавал ей облик, нужный ему: широкое смертоносное лезвие – и отправлял на головы тех, кто стоял под стенами замка.

К счастью, удары Владыки были неточными. Он поднялся на Разрушенную башню, чтобы видеть местность и редкие теперь горстки людей на ней, но всё равно многие взмахи его косы проходили мимо. Лишившись глаза, Дэви перестал верно оценивать расстояние. К тому же со Стража на замок вдруг полетели зажигательные бомбы – их посылал отряд безрассудно смелых охотников Феликса.

Дэви развернулся и, почти не глядя, послал туда удар. Взмах косы прошёл выше того места, где расположился отряд и обрушил кусок скалы. Огромный камень рухнул на вторую главную башню замка. Долгий тяжкий грохот на пределе слышимости и облако пыли, скрывшее весь внутренний двор – вот были последние образы, пришедшие Мире от “Тени Стража”. Вставало солнце.

Солнце! В саду у дома Калькаров вампирша протянула к нему руки. Оно звало её всё время, пока она летела, оно опутывало её по рукам и ногам золотыми нитями. Оно… поймало её своей сияющей сетью!

Она не протестовала. Она не пыталась бежать. Тяга к свету нарастала в ней последние месяцы, в эти страшные пять с половиной месяцев, когда вампирша пробовала себя в качестве хозяйки кукол. Всё дальше она уходила по дороге в пустоту, но чем дальше уходила, тем отчётливее слышала зов солнца. В это утро он достиг пика: уже не крик – сирена большого парохода, грохот бури, заглушающий даже грохот рушащейся башни “Тени Стража”.

Неважными стали злость на глупца-Ульрика и боль за новых убитых, не страшна стала даже потеря Дара. Огромный золотой диск показался из-за горизонта. Мира видела это прежде глазами кукол, но, всё-таки, не так. Тогда все другие ощущения перебивала боль одного или нескольких сгорающих отражений. Сейчас боли не было. Вампирша могла смотреть.

Она видела, как мгновенно и волшебно вдруг осветился мир. Солнце коснулось каждой травинки, каждой пылинки, и она вдруг подумала: предрассветный мир был лишь макетом – красивым, красочным, неживым. Только солнце сумело вдохнуть в него жизнь.

А она сама? Кем она, carere morte, обратится в его лучах? Золотые нити коснулись её пальцев, и это прикосновение не отозвалось болью. Внутри нарастала знакомая по старым попыткам исцеления волна жара. Три удара сердца – всего три, она успела сосчитать, – и этот жар распространился по телу. Старое, из смертной жизни воспоминание о лихорадках, терзавших тело, мелькнуло и пропало. Мира ждала чего-то – возможно, вспышки, в которой вампирша сгорит, а, возможно, знакомого погружения в холодную воду – возвращения к проклятию. Но не было не того, ни другого. Жар не уходил, а она всё также стояла, обернувшись к солнцу, смотря ему лицо в лицо, глаза в глаза…

– Мира? – Адора Рете тронула её за плечо. – Девочка, как ты?

Мира вздрогнула. Этот оклик вернул её в реальность. Она, вампирша, стоит под выплывшим из-за горизонта солнцем. Она не рассыпалась прахом, её кожа также бела – как отвратительно эта бледность выглядит под ярким светом дня! – жар разливается по телу, она чувствует эти волны на каждый вдох… Вдох?!

– О, Адора, я…

– Ты исцелилась, Мира.

Мира осела на землю, её подхватили чьи-то руки…

– В тень её, скорее! – слышала она. Сама же тщетно пыталась вновь ухватить нити своих марионеток, сражавшихся у “Тени Стража”. Но нитей больше не было. Само знание, умение, как брать их, как смотреть на другой их конец, стёрлось. Мире даже стали смешны её попытки. Нелепо, как желание летать у ящерицы…

“Летать – ещё одна потерянная возможность…”

Она лежала в саду, в густой тени деревьев. Едко пахло гарью, ей случалось ловить этот запах и будучи вампиршей, но сейчас он просто раздирал ноздри. Мир за пределами тени был ослепительно ярким, казалось, художник, нарисовавший его, переусердствовал с чистотой цвета, как бы странно это ни звучало. Невозможно, больно глазам! Голоса людей тоже звучали по-иному. Что это? Словно прежде, в бессмертные годы, вампирше на лицо был наброшен покров, не дающий видеть и слышать мир во всех красках и многоголосии, а всё тело до кончиков пальцев было заключено в кокон, не дающий ощутить ни тепло, ни холод, а только – пустоту собственного тела… Странно! А ведь она помнила, в первые бессмертные месяцы упивалась, как ей казалось, обострившимися чувствами! Выходит, то была ещё одна иллюзия carere morte?