Текст книги "По когтю льва (СИ)"

Автор книги: Ирина Якимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 37 страниц)

– Ну?

Гектор помолчал, собираясь с мыслями:

– Я гостил у неё долго: почти пять лет. И долго не понимал, что со мной играют! Мне казалось, я разгадал хозяйку Лабиринта. Что я почти выяснил, кто она… И она жестоко посмеялась надо мной при нашей последней встрече. Явилась в том обличье, которое представлялось мне самой хозяйкой. И показала, что и это – только кукла.

– Какое это было обличье? – хмуро спросил Адам. – Со мной она однажды поиграла также.

– Обычный мужчина. Моих, примерно, смертных лет.

Митто покачал головой:

– Нет, мне явился хилый старик.

– Вот видишь! Охотники победили Либитину? – смешно. Она лишь поиграла с их главарём, как с нами. Орден получил уродливую и вполне устроившую его версию. А истинная Либитина скрылась. Впрочем, – Гектор вздохнул, – я вовсе не уверен, что это женщина. Это существо прячет свои цели, свои идеи. Знаю, что оно любит представляться оскорблённой женщиной, ведомой местью Владыке. Но истинные цели Нефандуса тоньше и холодней. Это не женский ум.

Они помолчали. Хелена придвинулась ближе к Адаму, успокаивающе погладила его руку.

– Ну, начинай же, милый, – робко попросила она. – Твоя очередь.

Адам улыбнулся. Следов страха не осталось на его лице. Глаза весело сверкали, когда он поглядел на Гектора:

– Я не из простого любопытства захотел услышать историю Либитины, Гектор. Ты бывал в её архиве?

– Доводилось. Если это был ТОТ САМЫЙ полный архив.

– Либитина увлекалась Бездной и её преобразованиями. Это точно. И в свите Дэви давно ходили слухи, что она была изгнана Владыкой за свои мечты. За мечты, похожие на твои, Долус.

– О!

– Это не всё, – Адам осклабился, довольный эффектом своего рассказа. – Много лет спустя после изгнания Либитины, одной даме удалось вырвать у Северного Кукловода часть сведений о Бездне. Именно вырвать – Либитина не поиграла с нею, как с тобой или мной… Она прокляла её! И через некоторое время ей удалось натравить на воровку кардинцев. Но было поздно. Воровка воспользовалась сведениями… и эта воровка была моя создательница, Регина Вако!

Хелена ахнула и тут же прижала ладонь ко рту.

– Ты говорил, тебя обратил твой дядя? – глухо спросила она из-за ладони.

– Врал. Всем врал! – Адам с вызовом посмотрел на неё. – Та Вако успела перейти дорогу всем старейшим Короны. Если б бессмертные узнали, что я – её проклятое создание, меня разорвали бы на части.

Хелена поджала губы, но опять погладила его руку:

– Ничего. Я понимаю.

– Регина Вако и её муж изучали Бездну по материалам Нефандуса. Муж Регины увлекался музыкой, кроме всего прочего. И он сочинил мелодию, известную как мелодия Бездны…

– Что-что?

– Мелодия Бездны! Её нельзя сыграть ни на скрипке, ни на флейте, ни на рояле. Поэтому господин Вако сделал специальный инструмент, способный издавать эти звуки.

– А Регина, получается, просто завладела его открытиями? – Хелена улыбнулась и покачала головой. – Хитра…

– Её муж создавал удивительные, невозможные вещи, она же вдохновляла его, – Адам вздохнул. – Голос Бездны! Она была его Музой и, когда он вспомнил о страхе перед Богом и отрёкся от своих трудов, безжалостно, как полагается той же Музе, убила его…

Гектор прищурился. Его пальцы выбивали быстрый ритм на подлокотнике кресла:

– А “мелодия Бездны”? А тот инструмент? Куда они пропали после гибели Регины?

– Полагаю, искать следует в тайнике за зеркалом, – Адам устало прикрыл глаза. – Всё, я всё сказал. Теперь же страшная кара должна обрушиться на голову того, кто посмел проговориться об этом. -

Он замолчал. Склонив голову, стал ждать молнии из преисподней, где несомненно томился дух страшной госпожи Вако.

– Ты видел этот инструмент? Слышал мелодию? – негромко спросил Гектор. Он напоминал сейчас хищника в одном прыжке от добычи.

– Видел и слышал. Господин Вако заключил её в музыкальную шкатулку.

Гектор удовлетворённо вздохнул и опять откинулся на спинку кресла:

– Звуковые колебания – вот оно! Чистая, общая для всех детей Бездны частица! Мои учёные и не пробовали искать в этой области. А, между тем, это и есть недостающая половина нашего проекта, Адам!

Беседа окончилась. Вампиры задумали пойти на ночную прогулку, и дали Гектору честное обещание не убивать смертных. Но Гектор на всякий случай проверил их ошейники, точно заправский охотник. Ошейники были хорошо закреплены.

– Я просто хочу расправить крылья, – закапризничала Хелена. – Я не голодна!

Гектор отпустил их. Но сам пробыл дома недолго. Скоро ушёл куда-то и отсутствовал два часа. Потом он вернулся, по виду огорчённый, и опять не лёг. В задумчивости смертный бродил по коридорам дома Митто.

Смертная жизнь… В отличие от друзей-вампиров Гектор не испытывал отвращения к своему состоянию. Наоборот, избавленный от постоянного вампирского голода, он мог мыслить куда яснее. И ощущение времени усилилось – он мог мыслить быстрее… Угрожающих признаков наступления старости смертный пока не замечал. Единственное, что злило его, выводило из себя каждый день и каждую ночь – неудача с опытами.

Он вновь поставил на карту всё… И в этот раз должен был выиграть! Долгие пятнадцать лет, когда Гектор был наблюдателем, а не участником событий, научили его многому. Терпеть, выжидать, не радоваться победам, не огорчаться поражениям. Абсолютно уверенным в себе он взялся за очередную авантюру – создание искусственных вампиров. И здесь скоро выяснилось, что его нетерпеливость и неумение ждать остались при нём. Гектор вытерпел несколько месяцев, потом опять начал срываться. И опять начался бесцельный, безумный бег, вновь пустое растрачивание сил в погоне за недостижимой целью! Снова бездумное разрушение того, что сам же кропотливо строил месяцы и годы!

Необходимо было остановиться. И сейчас, в очередной раз проходя коридором с портретами семейства Митто, Гектор мысленно горячо поблагодарил друга-вампира за ценные сведения о госпоже Регине Вако. Как вовремя! Если в тайнике, действительно, недостающая половина проклятия, можно начинать празднование победы!

Только одно пугало его, злило его, опять выводило из равновесия… – Вако!

Мира перешла ему дорогу пятнадцать лет назад. Тогда Гектор должен был убить её, но не убил. Много раз он сжимал её хрупкую шейку сильными пальцами – но отпускал и уходил в сторону с её дороги. И вампирша летела… Отвоевала своего Избранного у Дэви, достигла высшего поста в Ордене, победила саму смерть. А он смотрел на неё издалека и восхищался. Восхищался… и при этом понимал, что в основе всех побед Миры лежит его слабость. Его неумение, нежелание остановить её, убить её, сжать свои сильные пальцы на её тоненькой шейке…

Когда Миру увлекла война с Дэви, Гектор радовался, полагая, что их пути всегда будут параллельными и вампирша не перейдёт ему дорогу. Он не хотел встретиться с ней в поединке, слишком хорошо зная о своей слабости. Но – тайник за зеркалом… Всё-таки суждено их путям пересечься!

Когда Адам с Хеленой вернулись с прогулки, они нашли Гектора в гостиной. Смертный не спал, сидя в кресле, глядел на потухающее пламя камина.

– Я проверил тайник Регины Вако, – сказал он вошедшим. – Вако гуляла днём на летней террасе и забыла затворить её. Я прокрался в холл, но зеркала не нашёл. Вместо него висит картина. Ниша за ней, бывший тайник, – пуста. Кто-то уже вскрыл его. Придётся обратиться к Мире… И, я надеюсь, она будет мне союзницей и этом деле, и в последующих исследованиях. Союзницей, а не противницей!

– Ты сошёл с ума, друг, – констатировал Адам. – Вако вечность свою посвятила уничтожению проклятия carere morte, а ты хочешь предложить ей искусственных вампиров? Тебя убьют на пороге её дома.

– Не убьют. Видишь ли, Адам, – Гектор осклабился. Оскал смертного не уступал оскалу вампира. – В прошлый раз нас с Мирой развела по разные стороны история Избранного. У нас с вампиршей Вако были разные взгляды на его судьбу. Сейчас же, я более чем уверен, Мира примет мою сторону в вопросе, какова должна быть судьба владельца Дара.

Хелена прошла в комнату, присела на ковёр у камина – у ног Гектора, осторожно заглянула смертному в лицо.

– Значит ли это, что тебе известна личность нового Избранного, Долус?

– Полагаю, что да. И, когда это узнает Вако… она не сможет отказаться от моего следующего предложения…

Глава 32

КРАЙ НОЧИ

В лаборатории дома Гесси в Доне Мира поставила на стол маленькую коробочку тёмного дерева. Открыла крышку, позволяя Эрику осмотреть внутренности музыкальной игрушки.

– Есть догадки, для чего она может быть предназначена? – тихо спросила она, когда учёный закончил.

– Догадки, для чего может предназначаться музыкальная шкатулка?

– Не ёрничай. Эта вещь была в тайнике Регины Вако. Не думаю, что она будет проигрывать гимн Ордена!

– Заведи её, – попросил Эрик после недолгих раздумий.

Мира достала ключик из кармашка платья и, заведя шкатулку, откинула крышку. Вновь открылся механизм: вращающийся барабанчик и туго натянутые струнки. Эрик придвинулся к шкатулке ближе, так, что от его дыхания потускнела полированная крышка. Остроносое, исхудавшее после долгого выздоровления от раны лицо охотника было сосредоточенным. Но постепенно, по мере того, как вращался барабан, напряжённое ожидание на нём сменялось разочарованием.

– Она не играет!

– Барабан вертится, задевает струны. Она играет!

– Но я ничего не слышу!

– Никто ничего не слышит. И, тем не менее, я опасаюсь лишний раз её заводить, – Мира передёрнулась и захлопнула крышку шкатулки прямо перед носом Эрика.

– Нет, я дослушаю, – воспротивился учёный и потянул шкатулку на себя, снова открыл. Он опять напряженно прислушивался к тишине, а Мира закрыла лицо руками, облокотившись о стол. В скрипе вращающегося барабанчика ей мерещился ехидный женский смех. Это хохотала Регина Вако, прародительница. Недолго Мира думала, что уничтожила проклятие прабабки. Скоро она поняла: бывшая вампирша просто перенесла его на себя, открыв таинственную шкатулку! В ее потусторонней мелодии исцеленной слышался тихий, шелестящий шепот. Знакомый с юности шепот Бездны! К счастью, барабанчик постепенно замедлял вращение… Странные звуки прекратились.

– Обрати внимание, барабан не металлический, как в обычных шкатулках. И… струны, – хмуро заметила Мира.

– Да, он каменный? А струны…

– Не представляю, из чего они. И не хочу представлять. Разберёшься?

– Оставишь её мне? – глаза Эрика загорелись. Но это было не прежнее радостное, но разумное научное рвение. Что-то новое было в этих искрах. Лихорадочное. Не вполне здоровое. И приготовленное “Да” застыло на губах Миры.

– Прежде обсудим вдвоём, что мы видим, – отступила она. – Эта вещь работает, несомненно…

– Вероятно, звуки, производимые ей, находятся за пределами слышимости для человека. Как бывшая carere morte, ты что-нибудь слышишь, когда она играет?

– Как будто какие-то отголоски. Шепот. Мелодию – нет.

– Интересно, – Эрик почесал подбородок, – Вещь из тайника Регины Вако наверняка как-нибудь связана с…

– Бездной? Не удивлюсь, если так.

– Великолепно! – опять эти лихорадочные огоньки в глазах. – Потрясающая вещь!

– Ужасная вещь!

– Ты всё также не понимаешь. Грамотное изучение Бездны поднимает нашу науку до небывалых высот. Мы получим новое человечество, как в фантастических романах!

Мира устало улыбнулась:

– От безумных идей рана тебя не излечила, Эрик. Нет, нет. Никаких исследований Бездны. Довольно нам carere morte.

– Но по мнению Морено и Латэ Избранный слаб, чтобы сразиться с Первым…

– Никаких обсуждений Избранного!

Эрик помолчал, покрутил шкатулку на столе. Сдаваться он был не намерен.

– Тогда поговорим о другом, – хитро начал он, когда Мира, было, успокоилась. – Ты же видела, что Дэви творил в день штурма в “Тени Стража”! Какая великая сила! И она под нашим носом, нужно лишь придумать, как взять её в руки…

– О, Эрик!

– Не перебивай! Не спорь, – охотник наклонился к ней над столом, будто собрался сообщить страшную тайну.

– Мира, ты прекрасно понимаешь, зачинщиками чего мы стали. Пока я валялся в жару и бреду я на многое посмотрел с другой стороны. И потом, когда стало полегче, всё обдумал… и всё понял! Асседи уничтожены. Реддо породнился с “Гроздьями”, они установили в стране подобие военной диктатуры и уже кроят под себя веками проверенные законы. Ты ведь долго не решалась приехать в Дону, а? Да, здесь очень, очень опасно жить теперь, и скоро волна докатится до Карды. Но это всё полбеды. Главное: на Землю Страха поглядывают и северяне, и южане…

– С южанами у Реддо договор.

– Ложь этот договор! И это ты тоже знаешь. Скоро нашу страну раздерут на части, и мы вернёмся к пяти осколкам, как это было пять сотен лет назад. Карда и Дона окажутся разделёнными границей – и, возможно, не одной…

– И какое отношение к внушаемым тобою ужасам имеет шкатулка Регины Вако?

– Земле Страха нужен новый страх. Оружие, подобное оружию Дэви, могло бы стать им. И подумай о самом Владыке: чем мы ответим его силе, когда придёт время битвы? Серебро, солнце? – теперь это смешно. Нам необходимо новое оружие!

Шкатулку ему Мира не оставила. Запаковала страшную вещь обратно – в три слоя плотной бумаги и убрала в сумку. Скоро они попрощались. На лице Эрика застыла презрительная, немного снисходительная улыбка, и Мира гадала: прячется за нею разочарование или обида…

Оставшееся до поезда время бывшая вампирша гуляла по Доне в сопровождении Винсента. И то и дело Мира останавливалась и удивлённо смотрела вокруг. Да, Дона изменилась, и эти изменения и пугали, и радовали. Пугали – агрессивные плакаты с рябиновой ветвью везде, где их только можно было налепить. Радовали – другие лица людей, их походка – словно скинута тяжеленная гора с плеч, и крылья, получив свободу, расправляются…

Винсент не разделял последнего мнения. Он сказал, что в глазах прохожих ясно читается истерика, а походка нервна, тороплива. А уже у дверей поезда, перед прощанием, повернул Миру к себе, держа за плечи:

– Всё-таки, зачем вы приехали сюда, тётя?

Мира покрепче сжала ручки сумки со шкатулкой:

– Я же писала тебе: проверить дела охотников.

– Взгляд у тебя, Мира, знакомый: задумчивый и виноватый. Что вы опять задумали, тётя?

У себя, в пустом вагоне первого класса, Мира убрала сумку подальше и села к окну. Она следила, как медленно проплывает мимо Дона – проплывает и тонет на горизонте, и хмурая складка у бровей углублялась, ещё больше старя её лицо.

Эрик был прав: Мира видела все фатальные последствия своих спонтанных решений. И разросшиеся “Гроздья”, принявшие в свои ряды большинство исцелённых вампиров-дикарей, для которых Мире некогда было искать занятие в смертной жизни. И Арденсы, перешедшие в раздел легенды в том числе и стараниями бывшей вампирши. Оказалось, Латэ давно знал о слабости Избранного, на Дар которого Мира возлагала столько надежд. А Дэви, ушедший от её гнева в “Тени Стража”, набрал силы и пленил самого Макту – конечную цель её долгого бега. Как теперь уничтожить проклятие carere morte? Имя нового Избранного неизвестно, а Макта сокрыт в Доне, бессильный, окружённый защитными барьерами…

Раньше Мира радовалась тому, как удачно складывается в её голове и воплощается в жизнь разрозненная мозаика: Орден, Избранный, Макта, вампиры, Арденсы, революционно настроенная молодёжь. Она ненавидела этот мир, пустой и жестокий, и стремилась разрушить его. Что будет дальше – так ли важно? Она, carere morte, часть старого, жестокого, пустого мира погибнет вместе с ним и ничего не увидит.

А вышло иначе. И теперь исцелённая вампирша волновалась за сына, которому выпадет жить на руинах мира. Эрик прав: пять, десять лет – и соседи убедятся в слабости Реддо. И Север, и Юг пойдут войной на бывшую Землю Страха. А “Гроздья” лишь дадут им убедительный политический повод для нападения: распоясавшихся социалистов необходимо остановить! Про цели Дэви лучше вовсе не думать. Её мальчику достанутся такие войны и беды, о каких Мира не могла и помыслить, когда клялась бороться с Бездной!

“Может быть, Эрик прав: исследование проклятия carere morte поможет сохранить страну? А, возможно, оно поможет нам и разобраться с Дэви…” -

Мира засмеялась, подумав это, а в глазах была тоска. Нет, не для того она столько лет боролась с тьмой, чтобы в конце концов сдаться ей! Неужели довольно года, чтобы исцелённая забыла тени carere morte? “Проклятие лживо, оно таится за многими масками…” – напомнила она себе.

Никогда Мира не чувствовала себя такой неуверенной. Перед ней более не было ясного, прямого пути. После исцеления она брела тонкой извилистой тропинкой, и туман всё сгущался вокруг, так, что она переставала видеть свои руки и ноги. Но остановиться в этом тумане значило окончательно потерять себя, потому Мира продолжала слепой, трудный путь.

“Или это старость виновата? Постарело тело, угасает и разум…”

От грустных, неясных мыслей её не сумела излечить и встреча с Донатом. Мира смотрела из окна уже кардинского дома Вако и представляла, как плакаты с изображение рябины заполоняют улицы Короны…

Донату надоело играть на ковре, малыш попробовал подняться, ухватившись за диван. Мира помогла ему сделать первые шаги, и скоро он бродил взад-вперёд держась за диван, а мама смеялась, глядя на него. На несколько минут Мира смогла отвлечься от невесёлых дум. Всё-таки он чудо… Она не улыбалась столько за все свои предыдущие годы, сколько за один последний!

– Для вас оставили письмо, – доложила служанка, вошедшая в комнату. Мира приняла плотный конверт, и малыш тут же с удовольствием вцепился в другой его край. Минуту они перетягивали письмо, но Мира разобрала имя на конверте и, охнув, отпустила свой край. Донат шлёпнулся на пол с письмом и от неожиданности заплакал. Минута матери понадобилась, чтобы успокоить его, потом она передала ребёнка няньке. Сама же взялась за письмо, так и валявшееся на ковре.

Один лист. Мира развернула его с опаской, осторожно прикасаясь, как к хрупкому ростку. Как к отвратительному насекомому, которое не хочешь, но приходится держать в руках.

“Леди Вако! В последнюю нашу с вами встречу, более пятнадцати лет назад, мы так и не пришли к соглашению о том, как Избранному должно использовать свой Дар. Готов продолжить прерванную беседу и, полагаю, в этот раз мы договоримся. Ждите меня в гости нынче вечером”.

И подпись, то же имя, что и на конверте: “Гектор Долус”.

Перед закатом Мира отправила Доната с нянькой погулять. Слуг она отпустила пораньше и начала готовиться к встрече с прошлым.

Она надела лучшее платье, поредевшие волосы убрала под сетку и села ждать у окна. Солнце не торопилось уходить и висело над западным горизонтом, боясь окунуть в него свой край. А Мира смотрела на желтые от летней пыли садовые дорожки. В их причудливом переплетении её виделись нити паутины, и она силилась их распутывать, но лишь ещё больше увязала…

Экипаж остановился за воротами. Открытый летний экипаж. Из него вышел один человек, высокий мужчина без головного убора, в светлом летнем костюме. Мира следила из-за занавески, как он подходит к дому, а её губы недоверчиво кривились. Действительно, Гектор Долус!

Она поднялась и была вынуждена вцепиться в подоконник: так закружилась голова. Сердце испуганно билось о стенки грудной клетки. Гектор Долус! Только сейчас, увидев, Мира вспомнила, как может быть опасен этот вампир… Человек… Кто он?!

“Он не убил меня тогда, хотя мог. Не убьёт и сейчас. А всё остальное поправимо”, – она постаралась улыбнуться.

Они встретились в холле дома. Мира сама отворила дверь, отступила в сторону, пропуская вошедшего, и исподтишка вдохнула его запах.

Одеколон, новая одежда, чистая кожа. Ни крови, ни тлена.

“Не carere morte. И не кукла…”

“Не кукла” кратко поцеловала руку хозяйки дома и выпрямилась.

– Давно не виделись, госпожа Вако, – вежливо произнёс Гектор. – Полагаю, представление можно опустить. Судя по блеску глаз, вы помните, что нас прежде связывало.

– …И разделяло, – сорвалось с её губ.

Гектор знакомо усмехнулся:

– Сейчас всё, разделявшее нас, осталось в прошлом. Ваш племянник давно не Избранный, верно?

Мира проигнорировала его улыбку. Они прошли в гостиную, где уже горел свет и был разожжён камин.

– Чаю? Вина? – спросила хозяйка дома и впервые с момента встречи улыбнулась. – Не знаю, что ты предпочитаешь сейчас, Гектор.

– Пожалуй, вина.

Мира выскользнула из комнаты. Почему-то она ничуть не боялась повернуться к бывшему вампиру спиной. Ощущения опасности от Гектора не исходило. Новоиспечённый смертный был настроен дружественно и… искренне.

Скоро она вернулась. Гектор индифферентно сидел в кресле и поигрывал брелоком карманных часов.

– Когда ты стал смертным? Как?

Исцеленный поморщился:

– А я ожидал, первым вопросом будет, как я выжил после ритуала охотников! Тогда, на Балу Карды, ты прошла мимо, не оглянулась ни разу…

– Мне тяжело видеть ритуальную смерть вампира до сих пор. Так как ты исцелился?

Я обратился к твоей Габриель в числе прочих дикарей Доны. Это неважно, Мира. Тебя я также о много хотел бы спросить, но прошедшие годы лучше обсудить когда-нибудь потом, – он принял от неё бокал.

– Уверен, что это не последняя наша встреча?

– Тайник за зеркалом Регины Вако вскрыт, я заметил, – смертный продегустировал вино и облизнулся. Блеснули на миг оставшиеся острыми вампирские клыки.

– Как это ты заметил… Дара рассказывала, её мерещилась тень на моей террасе, это был ты, Долус?!

– Да, – недовольно подтвердил тот. – И сейчас мне нужно знать, что было в тайнике твоей прабабки, Мира.

– Как ты самоуверен!

– А я завидую твоей самоуверенности, – от его печального взгляда Мире стало не по себе. – Ты до сих пор не поняла, что я не играю без козырей в кармане?

– Я пока лишь заметила, что иногда ты сходишь с ума и бросаешься вперёд, не разбирая дороги. И рушишь всё, что сам построил, калеча себя…

Повисла пауза. Они изучали друг друга. Мира отпила немного вина и откинулась на спинку кресла. Она знала, что постаревшее лицо сейчас ярко освещено, и бывший любовник видит её… такой. Старой развалиной. Пусть! Как ни странно, от этой мысли Мира чувствовала себя только увереннее, будто её старость была дополнительной броней.

Гектора, действительно, поразил внешний облик собеседницы. Его взгляд метался по её лицу, фигуре.

– Не жалеешь, что исцелился? – хрустальным голосом спросила она. – Изменения внешности происходят тем быстрее, чем больше разрыв между биологическим возрастом вампира и возрастом инициации.

– Не жалею. Главное – свобода от проклятия Макты. Ты согласишься с утверждением: проклятие carere morte – плохо, но Бездна – вовсе не плохо?

– Не соглашусь. В “Тени Стража” я видела иные проявления Бездны, и они отвратительны не менее вампиров.

– Напрасно! В некоторых случаях силой Бездны не должно быть отвратительно пользоваться даже охотнику. Например, в случае Макты…

– Что я слышу?

– Ты застряла, Мира! Дэви контролирует Макту, и тебе нечем ему ответить. У тебя нет оружия, которым можно было бы сражаться с новым Дэви!

– Есть ещё Избранный.

– Когда Макта ходил свободный, вы также не торопились его исцелять. После смерти Габриель ты не объявила новых поисков Избранного… Почему? Полагаю, потому, что Дара Избранного будет маловато для Макты.

– Откуда ты это знаешь?

– Об этом нетрудно догадаться. Кроме того, те же мысли терзали старого главу Ордена, Латэ, как раз когда мы с Конором его “обрабатывали”.

– О! И ты согласен с Латэ?

– Безусловно. И я, также как он, думаю, в деле уничтожения Первого вампира следует вовсе отказаться от помощи Избранного. Нужно искать научный путь. Я ведь, Мира, продолжил исследования, которые начал Латэ…

– Ты?! – Мира неуверенно рассмеялась. – Когда я раздумывала, кто станет судьбой и смертью Первого вампира, меньше всего думала, что это будешь ты! Исследования проводили и в Ордене, но я их запретила по примеру Латэ.

– “Слишком опасна эта область”, да?

– Да.

– А я продолжил и получил любопытный результат. Вещество, которое можно было б использовать в битвах с Дэви и Первым. Оно – идеальное оружие, не чета Избранному, – задумчиво заметил Гектор.

– Как оно работает? Оно отдаст Макте недостающую энергию жизни?

– Нет. Но оно разрушает всё, любой материал. Ему нужны лишь солнечные лучи. Подробнее о нём я расскажу позже, сейчас вернёмся к тайнику Регины Вако. Это ты вскрыла его?

– Я, – Мира горделиво улыбнулась.

– Что в нём было?

– Это теперь тайна последней госпожи Вако, – Мира хихикнула: вино уже ударило в голову. Она ощущала себя актрисой театра. Странная, будто прописанная в сценарии беседа, кажется, что она наперёд знает все свои и его реплики.

– Ты расскажешь мне её, – без угрозы в голосе уверил Гектор. Никаких шуток, констатация факта. Мира засмеялась:

– Под пытками? Или как-то иначе? Доставай уже свои козыри, Долус.

– Смеёшься… – он помрачнел. И Мира засмеялась громче. О, теперь она вспомнила, вспомнила, кто такой Гектор Долус! И опять кружилась голова… Рядом с ней огромный, страшный хищник, и он так смешно покорен каждому её жесту!

– Если б нас не развела историю Избранного, мы составили бы отличную пару, Долус, – заметила она.

Гектор усмехнулся. Но поддерживать её шутки он по-прежнему не собирался.

– Чтобы покончить с вампиризмом, необходимо уничтожить Старейшего. И у нас мало времени на поиски решения, как это можно сделать.

– Нет и быть не может никаких “нас”, Гектор. И времени сколько угодно.

– Ошибаешься! Северяне давно занимаются изучением проклятия carere morte. И они близки к разгадке. Знаешь, кто помогает им в этом? – Наши вампиры.

– Что?!

– А ты думала, прогнав бессмертных из Карды, ты избавила мир от их проклятия? Дикари ушли в “Гроздья”, старейшие собираются вокруг непобеждённого Владыки. И нам нужно первыми докопаться до сути проклятия, или север нас сметёт… нашим же оружием. Ты совсем запуталась, Мира!

Мира долго молчала, пальцем обводя край своего бокала.

– Хорошо, – хрипло сказала она. – Убедил, времени мало. Что ж, тогда придётся вновь заняться поисками Избранного. Вампирских способностей видеть и чувствовать Дар у меня более нет, зато есть научный, проверенный способ определения Дара по крови. Эрик и Габриель усовершенствовали его. Главное, чтобы об этих поисках не прознал Владыка… А где Дэви прячет Макту, мне известно.

– Ого! Известно? Откуда?

– Есть у меня один козырь в кармане.

– Отлично, что козырь есть. Но что потом? Если Дара Избранного не хватит для исцеления Первого?

– Может быть, Макта убьёт Избранного. Что поделать? Избранный избран для жертвы.

– Убьёт… или же обратит чудовищем, пострашнее себя – знаешь о таком исходе?

– Знаю. Охотники постараются присутствовать при этом и… не допустить. Если придётся, убить Избранного.

Гектор удивлённо приподнял брови и захохотал:

– Опять “убить”? Ты меня изрядно повеселила, Мира. Ну-ка, повтори это ещё раз, – он поболтал вино в бокале и залпом допил его до дна.

– Что повторить?

– Вот это: Избранный избран…

– Избран для жертвы.

– А если я скажу, что Избранный – твой сын?

Смысл сказанного не сразу дошёл до Миры. Сначала она решила, что Долус просто пошутил, что на месте “сына”, могла оказаться “дочь” или “сестра”. Но взгляд бывшего вампира был серьёзным и печальным. И тогда она пролепетала:

– Донат… Ты говоришь о Донате?!

– Как же иначе он сумел бы тебя исцелить? – Гектор встал и прошёлся по комнате. Его взгляд не отрывался от дамы в кресле, он опутывал её им, как паук свою жертву. – У простого человека не хватило бы сил исцелить неисцелимую. Кстати, напрасно ты рассказываешь всем, что исцелилась, благодаря ребёнку в своей утробе. Счастье, что никто до сих пор не заподозрил в твоём сыне Избранного! А уж что будет, если имя Избранного станет известно Дэви…

Мира тряхнула головой, избавляясь от дурмана чар:

– Не старайся запугать меня, Гектор, я давно ничего не боюсь! Мой сын не Избранный, но он был carere morte, как и я. Только, в отличие от меня, он не израсходовал свой запас жизни. Солнечные лучи сожгли его проклятие, не его самого, потому что он был укрыт во мне. А исцеляющая волна поймала и меня, потому что наша кровь смешивалась в то время. Так мне объяснили Витус и Эрик, наш учёный.

– Какое натянутое объяснение, не правда ли? Лучше уж объявили бы произошедшее чудом! Объяснение же простое: твой сын получил Дар, когда загорелся дом Калькаров.

– Но ведь вампиры не могут быть Избранными!

– А вполне ли вампиром был Донат? Он не убивал, не кормил свою Бездну. Вернее всего сказать, Донат был тогда… первым полукровкой.

Мира тяжело дышала. За грудиной нарастала боль. Знакомая и иная. Сердце… И голова всё кружится, пол уходит из-под ног, там разверзается пропасть. Донат – Избранный. “Не может быть” и “конечно же, это так”. За что опять, судьба? Как спасти его теперь… от своей рукой запущенной страшной машины?

– Слова – не доказательство, – она услышала свой внезапно огрубевший голос как бы со стороны. – К счастью, наличие Дара в крови можно проверить.

– Прикажешь послать за Митто?

– Никогда! Это сито всё просеет и разнесёт по городу, – Мира облизнула пересохшие губы. – Найду какого-нибудь дикаря…

– Дикарей давно нет. И вообще, бессмертного встретить всё сложнее. Да и не советую тебе привлекать к этому делу никого со стороны. Ты да я. Что ты говорила о своём учёном?

– Эрик! Да, проверю кровь Доната новым способом, с помощью науки, – Мира вымученно улыбнулась.

– Решено. Разрешишь мне присутствовать при этом?

Взгляд Миры прояснился: бесконечно усталый и печальный, но проницательный:

– Какую цель во всём этом преследуешь ты, Долус?

– Когда выясниться, что твой Донат – Избранный, тебе придётся забыть об этом мальчике. Для твоих охотников он – оружие. Против Дэви, против Макты. Твои соратники потребуют у тебя принести его в жертву Первому, если прежде он не погибнет в поединке с Дэви. Пока Дар – единственный способ уничтожить Макту, Избранного неизбежно будут воспринимать как оружие, и пользоваться им. Ты сама пользовалась Литой и Габриель и привела обеих к гибели…

– Хватит давить на моё чувство вины!

– Я веду дальше. Возможно проторить новую дорогу: с помощью науки. Создать оружие, аналогичное Дару и превосходящее Избранного, – и твой Донат станет никому не нужен. Кроме тебя, конечно. И создание этого оружия начато. Я уже получил вещество, обладающее огромной разрушительной мощью, и могу им поделиться. Разумеется, в обмен на вещицу из тайника Регины Вако…

– Не торопись, Гектор! – резко прервала его Мира, её глаза недобро блестели. – Мы ещё не установили, что Донат – действительно Избранный!

Эрик был чрезвычайно взволнован. Его руки тряслись, когда он расставлял на столе необходимые для анализа приборы: несколько колб, спиртовку, предметные стёкла, микроскоп. Учёного срочно вызвали из Доны, не объяснив причину, на секретности настоял не кто иной, как Гектор, внушив к себе ещё больше доверия. Эрик так и не решился спросить, что за мужчина стоит рядом с Мирой, но время от времени бросал на него осторожные любопытные взгляды.