Текст книги "Возвращайся, сделав круг 2 (СИ)"
Автор книги: Ирина Тигиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)
– Благодарю тебя, Шинджи,– проронил сидевший на возвышении.– Не могу сказать, что так лучше, но гораздо естественнее.
Я наконец подняла на него глаза. Не знаю, что ожидала увидеть и какую внешность посчитала бы подходящей для могучего ёкая, "опаснее, чем Иошинори-сама из-за умения плести интриги". Пожалуй, любую... кроме этой. Очень тонкие губы застывшие в широкой улыбке, глаза, прищуренные настолько, что за веками не видно зрачков, и длинные светлые волосы сероватого оттенка. Если бы не молодое лицо их "носителя", скорее бы предположила, что они принадлежат старику. Судя по всему, теперь он смотрел на меня – улыбка стала шире.
– Аими, верно?
– Да, сэр,– вылетело у меня.– То есть… Ракурай… сама.
– Какая миленькая,– мурлыкнул он.– Ты немного преувеличила, Шайори. Её облик не такой уж и странный – скорее необычный. А глаза! Взгляд просто завораживает!
Демоница возникла за его спиной, словно выступила из стены. Фарфоровое личико безмятежно, алые губки изогнулись в сладчайшей улыбке.
– Ты, конечно, дразнишь меня, мой господин. Всегда восхищалась тонкостью твоего вкуса, поэтому не могу представить, что сейчас говоришь серьёзно.
– Шайори, Шайори. Ты совсем не выносишь соперничества.
– Может, потому что у меня нет соперниц, мой возлюбленный.
– Может, не было до сих пор,– тонко улыбнулся он.– Значит, ты уверена, Чиио. Она – та, кто мне нужен?
Отвлекшись на Шайори, быстро опустившую вспыхнувшие алым огнём глаза, не видела, откуда рядом с Ракураем появилась старая ведьма.
– Совершенно уверена, мой господин,– старуха почтительно поклонилась.– Но, опасаюсь, твоё восхищение несомненной красотой этой девушки будет стоить бедняжке жизни.
Она метнула красноречивый взгляд на замершую по правую руку от Ракурая Шайори. Та уже надела маску непроницаемости, а "господин" заулыбался ещё шире, растянув губы в едва заметную линию.
– Шайори никогда не причинит мне подобного огорчения. Не так ли, моя прекрасная лилия?– он слегка повернул голову к некромантке. Она расцвела нежнейшей улыбкой и проворковала:
– Как ты мог даже усомниться в этом, мой господин? И, судя по тому, что я слышала, моя магия над ней всё равно не властна.
– Хочешь проверить?– проронил "господин".
– Ты позволишь?
– Почему бы и...
– Проверить что?– вопрос вырвался у меня прежде, чем я успела смягчить голос.
Все взгляды, кроме взгляда Шинджи, устремились ко мне, и я окончательно забыла о намерении симулировать сонливость.
[1] Акиту – яп. срекоза. Вид разнокрылых стрекоз, обитающих на острове Ицукушима (Миядзима) считается самым быстрым из всех видов летающих насекомых. Скорость некоторых из них свыше 90 км/ч, в среднем – 40-50 км/ч.
[2] Саругаку (яп. "обезьянья музыка") – вид японского народного фарса, включающего акробатику, клоунаду, жонглирование, хождение на ходулях, танцы, фокусы и т. д.
***
Уже начала привыкать, что в этом мире я – слабое, а значит, низшее существо. Мирилась с тем, что полностью зависела от доброй воли моих "защитников" – сначала Иошинори-сама, потом Кэцеро. Скорее удивилась, чем возмутилась стремлению местной "оппозиции" подсунуть меня "господину" в качестве нового развлечения. Ни словом не возразила, когда меня одевали, как куклу, и вталкивали в эту комнату на всеобщее обозрение, как диковинного зверька. Но позволить этой ведьме, забавы ради, испытывать на мне свои магические фокусы на виду у всех!..
– Тебе мало разрушить ворота в мою реальность, чтобы я навеки застряла в вашем отвратительном мире! Мало вырядить невесть во что, приволочь сюда и говорить обо мне в моём присутствии, будто меня здесь нет! Ты ещё собираешься позволить этой твари...
– Как ты смеешь обращаться к господину подобным образом, ничтожество!– прошипела Шайори.
В её руке мгновенно материализовался веер. Чиио тут же забормотала какое-то заклинание, глаза засветились знакомым белесоватым светом. Лицо Ракурая было невозмутимо, даже улыбка оставалась такой же широкой. Я снова перевела взгляд на Шайори и усмехнулась.
– Я попала в этот мир через ритуальные врата святилища. Ты – через постель смертного, который вызвал тебя ради собственной прихоти, как обыкновенную юдзё[1]. И кто же из нас – ничтожество?
Её лицо исказилось, глаза полыхнули алым однём, рука с веером дрогнула, но я уже поклонилась Ракураю, нарочито вежливо произнесла "Спасибо за гостеприимство!" и, повернувшись ко всему собранию спиной, засеменила к выходу. Шипящий свист, тихий возглас старой ведьмы, мне померещилось какое-то движение в воздухе. Я обернулась и вздрогнула – в шаге от меня извивалась огромная белая змея. Шипя, она подняла голову, но мой испуг уже прошёл. Тело змеи было полупрозрачным – наверняка дьявольский трюк рассвирепевшей демоницы, не спускавшей с меня ненавидящего взгляда. Свечение в глазах Чиио погасло – левая рука Ракурая была приподнята, будто он удерживал старуху от вмешательства.
– Всё-таки не смог отказать своей "лилии" в удовольствии сорвать на мне злость?– презрительно хмыкнула я.– Думала, ты – главный в этом питомнике, но, очевидно, ошиблась.
Вероятно, Ракурай поступил так в угоду не ей, а себе – хотелось воочию увидеть, как буду отбиваться от призрачных змей. Но я просто не знала, как ещё его задеть. Правда, это не удалось. Улыбка не сходила с его странного лица ни пока я говорила, ни когда бесплотная змея взвилась метра на полтора в воздух и "ужалила" меня в шею. Я только махнула рукой, и кольца змеиного тела развеялись, как дым. Шайори зашипела ничуть не хуже пресмыкающегося, на свободной от веера руке мелькнули огненные когти. Мгновение – и на меня понеслась вспышка знакомого слепящего света. В прошлый раз от подобных "выбросов" защищала грудь Иошинори-сама, а теперь... вспышка вдруг пролетела над моей головой, описала в воздухе эллипс и, устремившись к Ракураю, исчезла в его раскрытой ладони.
– Мой возлюбленный...– досадливо пробормотала демоница.
– Достаточно, Шайори,– улыбающееся лицо "возлюбленного" повернулось ко мне.– Вижу Иошинори не потрудился научить тебя хорошим манерам. Или же ты всё позабыла, находясь в обществе его диковатого брата. Как бы то ни было, здесь тебе придётся о них вспомнить, иначе – жди беды. Я ведь буду рядом не всегда.
– Серьёзно?– не поверила я.– А меня убедили – мы будем неразлучны!
Он тихо рассмеялся.
– Кто знает? – и обратился к старой ведьме.– Ты была права, Чиио. Позаботься о ней.
Ведьма с готовностью поклонилась. Шайори уже удалось вернуть самообладание – личико приняло невозмутимое выражение. Но моё внимание привлекло другое лицо – Шинджи, наконец удостоившего меня взглядом. На мгновение наши глаза встретились, но над ухом тут же раздалось повелительное:
– Следуй за мной, Аими-сан,– и я с удивлением воззрилась на невесть откуда появившегося Арэту.
– Ты откуда взялся?
Он сделал строгое лицо и красноречиво покосился на выход. Повторять приглашение не пришлось – мне самой не терпелось поскорее выбраться из этого фрик-шоу. Правда, оно продолжилось, и когда за нами задвинулись двери. Ао-ниобо взяли меня в кольцо и повели по бесконечным переходам обратно в "мою" комнату.
Как только мы оказались внутри, Арэта взмахом веера отослал "служанок" и, сияя, повернулся ко мне.
– Вот это представление, Аими-сан! Выше всяких похвал! Ты держалась...
– Представление?– ядовито переспросила я.– Рада, что смогла вас всех позабавить!
– А чего ты ожидала?– Арэта обмахнулся веером.– Пожалуй, ты мне скорее нравишься, чем раздражаешь, поэтому сделаю то, что вообще-то делаю крайне редко: буду с тобой откровенен. Ты – слабое, не обладающее магией создание, пришедшее к нам из другой реальности и оказавшееся на враждебной территории. Шайори тебя ненавидит, а теперь ты ещё и угроза её безраздельной власти над господином. Она пойдёт на всё, чтобы тебя уничтожить. И кто за тебя вступится? Твои защитники далеко и никогда не найдут дорогу сюда. Чиио-сама, Нэцуми и прочие, включая господина, готовы оберегать тебя только пока надеются использовать в своих целях. Твои единственные преимущества – невосприимчивость к магии и внешность. Сама видишь – выбор невелик. Или пользуешься тем, что тебе дано, и процветаешь, или...– он сложил веер и театрально вздохнул.
– А как же мои шрамы?– ехидно напомнила я.
– Досадное осложнение. Но, думаю, преодолимое.
– Всё-таки не теряете надежды,– я начала выуживать заколки из причёски.– А что, если этот Кииоши не сможет помочь? Между прочим, меня врачевали дзинко и монах-рокурокуби. Если уж им не удалось...
– На Кииоши уповает Нэцуми,– ухмыльнулся Арэта.– Я полагаюсь на господина.
– Что он выведет мне шрамы?
Арэта расхохотался.
– Какое же ты дитя! Хотя, невосприимчивая к магии, вероятно, не видела, как менялся цвет его ауры, когда ты жалила шпильками Шайори и отмахивалась от её проклятия, принявшего форму змеи, словно от надоедливой мухи!
Я тряхнула головой, и освобождённые от заколок волосы рассыпались по плечам.
– Не вижу ваших аур. И мне даже не интересно, как всё это видел ты, хотя там не был.
– Это и не важно,– Арэта вдруг протянул ко мне руку и провёл ладонью по моим волосам.
– Ты что?..
Он только улыбнулся. В открытой ладони лежала нефритовая заколка, которую я, очевидно, пропустила.
– Важно лишь, что ты пробудила в нём желание, Аими-сан.
– Определил это по цвету его ауры?– хмыкнула я, забирая заколку.
– Именно. Это не укрылось и от Шайори. Поэтому постарайся не испортить первое впечатление – твоя жизнь зависит от этого как никогда. А теперь отдохни, я позову девушек, чтобы помогли тебе раздеться,– и двинулся к двери.
– А ты?– не удержалась я.– Уже не собираешься оберегать меня?
Арэта обернулся от двери.
– Я не буду спускать с тебя глаз. Эй, красавицы!
"Красавицы" ворвались в комнату, точно всё время ждали под дверью. Несколько минут – и мне расчесали волосы, освободили от макияжа, слоёв кимоно и украшений. За ширмой раскинули футон, подвели к нему и, потушив светильники, удалились. Я устало опустилась на постель. Наконец-то одна. Хотя...
– Спокойной ночи, Арэта-кун.
Тихий смех невесть откуда.
– Проверяешь, здесь ли я, Аими-сан?
– Хотя бы делаешь вид, что тебя нет,– вздохнула я.– И на том спасибо…
– Будь благодарна за то, что я здесь, а не за то, что меня нет,– возразил он.– А теперь спи! Завтра должна дышать свежестью, будто только распустившийся цветок персика!
– Или чертополоха,– буркнула я и закрыла глаза.
[1] Юдзё (яп. досл. «женщина для удовольствий») – собирательное название проституток и куртизанок, существовавших на протяжении всей японской истории.
Глава 9
– Ок-са-ма. Ок-са-ма. Ок-са-ма.
Какой странный будильник... И вставать вроде бы некуда – у меня ведь каникулы. Я поморщилась, приподняла голову и точас подскочила. Рядом замерла одна из прислуживавших мне "девушек", чуть поодаль – Арэта, прикрывший веером хитрую ухмылку. Сколько я уже здесь, в этом мире, не знающем ни будильников, ни лекций, ни каникул? А сознание всё ещё цепляется за реалии мира, в который больше никогда не вернусь…
– Солнце давно встало, Аими-сан. Пора бы и тебе. Господин распорядился отвести для тебя другие покои. Не забудь поблагодарить его.
– Упаду на оба колена,– проворчала я.
– Обычного одзиги[1] будет вполне достаточно,– невозмутимо отозвался Арэта.– Но и этому придётся тебя обучить. Твои поклоны просто ужасны!
– Лучше бы обучил умению владеть оружием,– я поднялась на ноги.
– Оружие женщины – улыбка и веер,– Арэта подбросил свой веер вверх и ловко поймал его.– Обучить тебя этому, к сожалению, не успею. Придётся положиться на искусство очаровывать, отпущенное тебе природой. В конце концов, с сыновьями Озэму-сама ведь это сработало. Конечно, господин более искушён в делах подобного рода, чем эти целомудренники, но всё же...
– Неужели тебе больше нечем заняться?– оборвала его я.
Арэта нахмурился и легко шлёпнул меня веером по лбу.
– Пожалуй, начать стоит не с поклонов, а с более элементарных вещей. Запомни раз и навсегда: никогда не перебивай господина. Ему нравится дерзость, но – до определённой черты. А, по крайней мере в общении со мной, ты переступаешь её постоянно!
Я на мгновение задумалась. Очень хотелось послать воспитанника ведьмы косить глазом в другом месте. Но тогда, пожалуй, наживу ещё одного врага вместо нейтрально настроенного существа. А, пока не разобралась в ситуации и не знаю, что нужно от меня "господину", наверное, не стоит настраивать против себя всех.
– Прости,– я потупилась и сокрушённо вздохнула.– Не хотела тебя обидеть. В моей реальности нормы поведения иные.
Арэта расхохотался.
– Немного переигрываешь, но в целом – неплохо. Если на моём месте окажется господин, не опускай глаза надолго, и, уверен, он тебя простит. Кэору, позови остальных!
Замершая рядом ао-ниобо тотчас "отмерла" и поспешила к двери.
– Не боишься, что теперь это окажется последним извинением, которое когда-либо от меня услышишь?– хмыкнула я.
Арэта умильно вскинул брови.
– Кому нужны неискренние извинения, Аими-сан? Должен сказать, меня восхищает твоё присутствие духа. Сначала думал, причина в твоей недалёкости, потом в – бесстрашии. Но и то, и другое не совсем верно. Ты далеко не глупа, а бесстрашие… его причина в том, что ты не воспринимаешь происходящее всерьёз. Но это – твоя ошибка. Сейчас ты – в змеиной яме, и ещё не проглоченная часть твоего тела уже искусана. Оберегать тебя – не самая лёгкая здача, и Чиио-сама не случайно выбрала для этого меня. В хитрости тебе со мной не равняться. Лучше будь со мной искренна – насколько посчитаешь уместным, и мы поладим. Конечно, я тебе не друг, но, по крайней мере, не желаю твоей смерти, а это уже много. Вот и вы, красавицы!– как ни в чём не бывало он повернулся к всыпавшимся в комнату ао-ниобо.– Приступайте!
Уродливые лица окруживших меня нечеловеческих существ, дворец, похожий на лабиринт минотавра, обращение со мной, будто с одной из наложниц восточного султана… Пожалуй, Арэта прав – окажись я в заложниках у террористов моего мира, испугалась бы гораздо больше. А насчёт хитрости… неплохо, что он считает себя умнее. Но так ли это, покажет время. Вытянувшись, чтобы видеть поверх голов ао-ниобо, я поймала его взгляд.
– Спасибо за совет, Арэта-кун… прости – сан. Пожалуй, и ты скорее нравишься мне, чем раздражаешь. Тоже думаю, мы поладим.
Он прикрылся веером и довольно прищурил глаз.
[1] Одзиги – традиционный поклон является универсальным жестом японского этикета.
***
Комната, в которую меня перевели, оказалась чуть меньше предыдущей, но выходила в сад с прудиком. Судя по всему, это была самая глухая часть замка. Сразу после "переселения" я потребовала покоя и отправилась бродить вокруг пруда, где меня и застал закат. Арэта наверняка был поблизости всё время, но хотя бы не показывался. Никто не тревожил меня весь день… Интересно, сколько ещё буду торчать здесь? Если так нужна Ракураю для определённой цели, почему он медлит? К чему все эти манёвры и реверансы?
Бездумно глядя на поверхность пруда, не сразу заметила среди листьев кувшинок и мелькающих в воде рыбок чужеродный элемент – отражение улыбающегося лица с глазами-щелочками. Его обладатель стоял за спиной, заглядывая через плечо. Невольно подпрыгнув, я тут же обернулась и поспешно поклонилась.
– Ракурай-сама…
– Я напугал тебя, Аими-сан?
Выше меня на голову, прищуренные глаза, неестественно тонкие губы, выступающие скулы, почти невидимые брови, худая шея, торчащая из ворота кимоно. Руки сложены на груди, кисти скрыты в рукавах. Думала, неплохо рассмотрела его прошлой ночью, но тогда облик этого существа не вызвал такого отвращения, как сейчас, когда оно стояло в шаге от меня. Может, всё дело в лице, похожем на маску ехидной кицунэ?..
– Видимо, напугал, если ты лишилась способности говорить,– в его голосе послышались снисходительные нотки.– Могу только надеяться, это не навсегда.
– Прости…– я хлопнула ресницами, приходя в себя.– Просто не ожидала. "Лилия" знает, что ты здесь?
Он ухмыльнулся шире.
– Вероятно.
– Не боишься её расстроить?
– Она не расстроится. Останься я здесь на ночь – другое дело.
– Но делать это ты, конечно, не собираешься.
– Соблазн велик.
– Но ты ведь здесь не для этого?
Улыбка не сходила с его лица, глаза едва заметно приоткрылись.
– Почему ты так решила, Аими-сан?– всё равно не могла рассмотреть глаз, но чувствовала на себе взгляд – холодный и липкий, точно прикосновение болотной жабы.– Пройдёшься со мной?
Тонкая рука с длинными пальцами вынырнула из рукава в приглашающем жесте. Я, как под гипнозом, засеменила вслед за ним к гостеприимно распахнутой двери комнаты, лихорадочно соображая, как себя повести. Упасть в обморок? Попытаться разбить у него на голове одну из яноми[1]? Если ао-ниобо их ещё не унесли… Вот и комнатка, татами и пустой столик – чашечек уже нет. Дьявол бы побрал этих пожирательниц плоти! Ракурай неторопливо опустился на циновки.
– Составишь мне компанию, Аими-сан?
Принять приглашение оказалось легко – ноги подгибались. Я только что не рухнула на циновки с ним рядом. Сейчас, впервые с момента, как попала в этот паноптикум, я испытала самый настоящий страх – остаться один на один с этим жутким существом… поблизости от футона. Я представила, как костлявые пальцы касаются моей кожи… и захотела в самом деле упасть в обморок. И, словно в ответ на мои мысли, тощая рука вынырнула из рукава и потянулась к моей щеке. Я увернулась быстрее, чем успела осмыслить движение, и рассмеялась.
– Там, откуда я родом, говорят: "Хочешь остаться со мной на ночь, прежде хотя бы пригласи на ужин!". Но на моём теле полно шрамов. Слышала, тебя подобное отталкивает.
Моим голосом говорила паника. Дьявол с ним – с хитроумным планом старой ведьмы и желанием половины "двора" избавиться от заморского суккуба! Не смогу позволить ему притронуться ко мне, даже ради спасения собственной жизни!
Он тоже рассмеялся, рука вернулась вглубь рукава – я едва сдержала вздох облегчения.
– Шрамы – след не только на теле, но и в душе. Я хорошо вижу твои, Аими-сан.
– В самом деле? И где же они?
Я действительно плохо соображала – иначе бы никогда не задала вопрос, который запросто можно расценить, как кокетство. Так и случилось.
– Здесь, здесь и здесь,– пальцы, похожие на паучьи лапки, скользнули по оби, указав на место, по которому прошлись когти óни, коснулись плеча, некогда пронзённого стрелой Юрико, и рукава, скрывшего след от удара щепкой разрушенных торий.– Не считая отметин на спине и царапины, не скрытой одеждой.
Не знаю, как не содрогнулась, когда его пальцы погладили мою шею – там, куда я прижимала щепку, убеждая Кэцеро отступить.
– Поразительно! Ты видишь сквозь одежду?
При одной мысли, что он может видеть меня обнажённой, по спине побежали мурашки. Но он продолжал улыбаться.
– Не совсем. Да и зачем? Если могу видеть дух.
– Впечатляет. Особенно если не думать, что в вашем мире это может каждый второй.
– Но не ты.
– Я не из вашего мира.
– И потому можешь то, что недоступно никому здесь.
– Кажется, мы наконец подобрались к истинной цели твоего визита,– подсказала я.
– По крайней мере, к одной из них.
– То, для чего я тебе.
Его улыбка лишала меня самообладания. Глаза, взгляда которых не видела, приводили в замешательство.
– Мне нужно нечто, защищённое сильнейшей магией, какую знал этот мир. Нечто, окружённое таким количеством заклинаний, что даже самые могущественные из нас бессильны пройти сквозь это невидимое кольцо. Нечто, хранящееся в месте, куда сможешь проникнуть только ты.
– Потому что могу проходить сквозь магические барьеры?– наконец начала что-то понимать.
– "Магические барьеры",– словно умиляясь, повторил он.– Во что верят в твоей реальности, Аими-сан?
– В моей реальности…– вопрос меня удивил.– Сразу всё и не перечислишь. Например, в бессмертие души, в жизнь после смерти…
– Как зовут ваших богов?
Я растерялась ещё больше.
– Лично я верю только в одного, но Его имя тебе ничего не скажет. Почему ты спрашиваешь?
– Ты – не первая гостья из иного мира, но сильно отличаешься от твоего предшественника, воспринимавшего эту реальность, как если бы он был в ней рождён.
– Говоришь о гудзи Кэзухиро?– не удержалась я.
– Да, о нём,– если мои познания его и удивили, Ракурай скрыл это за неизменной улыбкой.– Но наши боги – не твои боги. То, во что верят здесь, для тебя…
– …мифология,– шёпотом произнесла я.
[1] Яноми – традиционные японские чашки.
***
Аматэрасу и Каннон, деревья-вампиры, кицунэ, дзинко, ёкай, магия, все эти ауры и духовные практики для меня – действительно составляющие мифов и легенд. Я выросла в другой культуре, далёкой от буддизма, синтоизма и шаманства. Та же Цумуги освоилась бы в этом мире лучше, чем я. Скорее всего, гудзи Кэзухиро тоже был выходцем из Японии, хотя и другой временной эпохи, потому и мог практиковать местную магию и заключить Иошинори-сама в камень. Но в этот раз занесло сюда меня, верящую во всё это не более, чем в миф об Икаре. Поэтому их магия надо мной бессильна. Поэтому я не вижу ни одной ауры и могу проходить сквозь барьеры. Для меня это – пустой звук, воздух... Но, может, именно в этом причина, что попала сюда я, а не Цумуги, ковылявшая по коридору из торий на несколько шагов впереди меня? Может, в этом моё предназначение, о котором говорил Нобу-сан? Достать упомянутое «нечто» из места, куда не может проникнуть никто, кроме меня. Я подняла глаза на Ракурая.
– И что же хранится за кольцом заклинаний?
– Оружие, обладать которым может лишь сильнейший.
– Что-то вроде меча?
– Что-то вроде чаши.
– Чаши,– задумчиво повторила я.– Допустим, я её достану. Но что в этом для меня?
Казалось, его смех шёл из груди – застывшие в улыбке губы оставались неподвижны.
– Для тебя в этом – жизнь, Аими-сан. Не люблю угроз – особенно в отношении тех, с кем предпочёл бы провести время иначе – но не забывай, на тебя не действует только магия. В остальном ты – всё то же хрупкое человеческое существо. Очень соблазнительное, но от этого не менее смертное.
Внутренне съёжившись, я постаралась сохранить невозмутимость.
– Просто жизни мне недостаточно. Хочу вернуться в мою реальность!
– Я могу обещать многое, в том числе и это. Но ворот, через которые ты пришла, больше нет.
– Благодаря кому!– буркнула я.– Этих – нет, но наверняка есть другие!
Улыбающееся лицо чуть наклонилось ко мне, голос стал доверительным.
– Ты не оставишь эту реальность, Аими-сан. Да, это моя вина, и я готов её искупить, даровав тебе в нашем мире всё, что пожелаешь.
– Если я, в свою очередь, "дарую" всё, что пожелаешь ты?
– Вижу, мы достигли согласия.
– А мои шрамы?– не сдавалась я.
– Моя нетерпимость к подобным несовершенствам несколько преувеличена. Но в твоём случае действительно не буду портить себе удовольствие. В конце концов, я ведь не животное, могу и потерпеть.
– Опасаешься "лилии"?
– Влияние "лилии" на меня тоже преувеличено.
– Надеюсь, она это сейчас слышит,– я нарочито осмотрелась.
Ракурай тихо рассмеялся.
– Сейчас нас не слышит никто, Аими-сан. Но для Шайори это и не тайна. Или почему, думаешь, её так встревожило твоё появление?
Злость от собственного бессилия заглушила отвращение, когда его ладонь всё же коснулась моего лица, легко погладив щёку. Стиснув зубы, я смотрела, как он поднимается и неторопливо направляется к выходу. Уже зашуршала сдвигаемая дверь, и я не выдержала:
– Чего ты ждёшь? Почему не отправишь меня добывать эту чашу прямо сейчас?
Он обернулся. Кажется, я бы в самом деле отправилась к последнему кругу ада, лишь бы больше никогда не видеть этой ухмылки...
– Я жду, пока слух, что ты у меня, дойдёт до Иошинори. Оружие – лишь полдела, ещё нужен тот, кого хочешь им уничтожить. У меня нет желания гоняться за Иошинори повсюду.
Сёдзи[1] задвинулась за ним, а я сидела на месте, остолбенев. Я должна достать оружие, которым эта ухмыляющаяся тварь уничтожит ёкая, «тронувшего моё сердце»?.. Но почему Ракурай говорит об этом так открыто? Почему уверен, что, зная о его планах, я передам дурацкую чашу по назначению?..
– Аими-сан!
Я растерянно подняла глаза на вошедшего Арэту. Окинув меня довольным взглядом, он скрыл за веером улыбку.
– Может, поделишься причиной радости?– я поднялась на ноги.
– Может, и поделюсь. Кстати, скоро время трапезы. Нэцуми собиралась разделить её с нами.
– Как понимаю, ты просто ставишь меня в известность, и отказаться я не могу.
– Совершенно верно,– он махнул веером в сторону прудика.– Прогуляемся, пока здесь всё подготовят?
Вздохнув, я обречённо поплелась следом. Солнце почти село, от прудика тянуло прохладой, над уже зажжёнными фонарями-торо кружились насекомые.
– Ты чем-то расстроена, Аими-сан?
Интересно, как он успел это заметить, шагая впереди и не оборачиваясь?
– Скорее озадачена.
– Вот как?– он присел возле воды и вынул из-за пояса неразлучную флейту.
– Разве не слышал мой разговор с твоим господином?– забросила я пробный шар.
Арэта рассмеялся. Поднеся флейту к губам, вывел несколько звуков и кивнул на траву рядом.
– Не будешь ведь стоять всё время.
– Приготовления продлятся до утра?
– Не упрямься,– закатил он глаза и снова заиграл.
Сесть, как мне хотелось – согнув колени и положив на них подбородок, не получалось из-за широкого пояса-оби, обхватившего тело не хуже корсажа. Теперь понятно, почему у гейш такая осанка. Чуть сгорбишься сидя – задохнёшься. Арэта, казалось, не замечал моих мучений, продолжая самозабвенно играть. И, надо сказать, неплохо. Приняв относительно удобное положение, я смогла наконец сосредоточиться на мелодии. Печальная, полная меланхолии, но такая умиротворяющая, она как будто уносила сознание вдаль – обратно в мой мир, где теперь всё казалось таким простым и... далёким. «Ты не оставишь эту реальность»... Ракурай лишь подтвердил то, что я понимала и без него. Но всё равно ужасно убедиться в этом в очередной раз. Мне вспомнился день, когда мы с Цумуги посетили выставку работ Амано Ёситаки, и жуткие существа на его картинах. Теперь подобная «живность» окружает меня со всех сторон. Одна из «представительниц» заглянет сегодня на ужин, другая мечтает меня извести, потому что могу занять её место в постели ещё одного «образчика»... Бежать некуда, да и к кому? Сердце защемило, когда подумала о Кэцеро. Меня бы наверняка преследовали, а снова подвергать его опасности я не стану ни за что...
– Успокоилась?
Не сразу заметила, что мелодия смолкла. Арэта смотрел на меня, слегка прищурив глаза.
– Для этого ты играл?
– Для этого тоже.
– Сработало. Спасибо. И что теперь?
– Дождёмся Нэцуми. Но не стоит говорить ей о посещении Ракурая-сама.
– Как скажешь,– пожала я плечами.– Так что это за оружие, которое я должна для него достать?
Арэта заткнул за пояс флейту и, раскрыв веер, начал его рассматривать, будто хотел найти десять отличий в рисунке.
– И мне не стоит говорить то, о чём беседовала с господином.
– Но ты ведь всё... ты в самом деле ничего не слышал?– удивилась я.
Арэта поднял глаза от веера.
– Как же мало ты смыслишь в том, что здесь происходит. Порой мне тебя просто жаль. Не знаю, как выглядит твоя реальность, но не перестаю удивляться, что ты до сих пор жива в нашей. Неспособность чувствовать барьеры и ауры делает тебя неуязвимой для некоторых опасностей. Но в то же время ты точно сова, вытащенная на солнечный свет – слепо озираешься вокруг, ничего не видя.
Слова Арэты меня задели. Или, может, пообщавшись с Кэцеро, я тоже начала болезненно реагировать на всякое проявление жалости?
– Что это – первый урок этикета? В вашей реальности принято отвечать на вопрос непрошенной психологической оценкой?
– Не хотел тебя обидеть,– миролюбиво начал Арэта, но я уже поднялась на ноги.
– Тогда прибереги свою жалость для себя! По крайней мере мне в моём мире не приходилось быть на побегушках у старой ведьмы и присматривать новые экземпляры в гарем озабоченного «господина»!
Круто развернувшись, я засеменила к своей комнате – кимоно не позволяло идти нормальным шагом.
– Аими-сан!– Арэта догнал меня без труда.– Я действительно не хотел тебя обидеть – просто размышлял вслух. Но ты оскорбила меня сознательно.
– Ждёшь извинений?– возмутилась я.
– Это было бы более, чем уместно.
– Мне не трудно извиниться, если считаю себя виноватой. Но это не тот случай. Надоели презрение, снисхождение и пренебрежение, с которыми сталкиваюсь с первого дня моего пребывания здесь! Да, я – "всего лишь человек", не обладающий магией и не способный видеть всю эту духовную дребедень. Но занесло меня сюда не по моей воле! Зато по воле вашего господина я теперь останусь здесь до конца дней! Когда бы этот конец ни наступил…
Мгновение, два, три Арэта смотрел на меня, будто что-то соображая. Я уже собиралась отвернуться и продолжить отступление в комнату, но он заговорил:
– Когда господин посещал тебя, он окружил вас обоих сильнейшей магической защитой. Ни я и никто другой не смог бы сквозь неё проникнуть или что-нибудь услышать. И только ты смогла её не заметить.
Я тоже выждала несколько мгновений, прежде чем заговорить:
– Чему тогда ты радовался, когда вошёл после его ухода?
– Тому, как пульсировала его аура. Видел Ракурая-сама мельком, но всё же достаточно, чтобы это заметить. Желание завладело им полностью. Если ничего не испортишь, Шайори на его ложе не удержаться.
Я приопустила ресницы.
– Жаль тебя разочаровывать, но мои шрамы его действительно отталкивают. И не могу сказать, что меня это огорчает.
Арэта легко коснулся веером моего подбородка, вынуждая поднять на него глаза.
– Жаль разочаровывать тебя, Аими-сан, но аура господина говорила об обратном. Предупреждал ведь, не пытайся меня провести.
Я, не моргнув, выдержала его взгляд.
– Тогда почему он ушёл… так быстро?
– Это тебе стоило спросить у него,– развернувшись, Арэта направился в сторону комнаты.– Не задерживайся, Нэцуми скоро появится!
[1] Сёдзи – дверь, окно или разделяющая внутреннее пространство жилища перегородка в традиционной яп. архитектуре. Состоит из прозрачной или полупрозрачной бумаги, крепящейся к деревянной раме.
Глава 10
Комната была готова к приёму гостей. Зажжённые светильники, на полу – подушки для сидения, вазочки со свежими цветами на столиках. Когда я вошла, Арэта вполголоса давал указания одной из "девушек". Другая поставила на столик металлическую посудинку, похожую на маленькое корытце, от которой поднимались едва заметные струйки дыма, распространяя по комнате тонкий аромат[1]. Закончив "инструктаж", Арэта повернулся ко мне.
– Присаживайся, Аими-сан.
Я опустилась на первую попавшуюся подушку, он сел рядом, скрестив ноги, и снова вынул флейту.
– Почему не хочешь, чтобы я говорила Нэцуми о посещении твоего господина?– спросила я прежде, чем он поднёс её к губам.
