Текст книги "Возвращайся, сделав круг 2 (СИ)"
Автор книги: Ирина Тигиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Глава 16
Всё ближе подножие горы и всё громче шум схватки. Не помня себя я пролетела через тории. Ещё несколько ступеней, потом кусты, а за ними… Первое, что увидела – развевающиеся белоснежные волосы моего некогда защитника, вспыхивающее синим светом лезвие меча, которым он защищался от... десятка Ракураев... Я затормозила так резко, что едва удержалась на ногах, и тихо выдохнула:
– Иошинори-сама...
Невероятно, но он снова услышал мой шёпот, а может, просто почувствовал моё присутствие и оглянулся. И в то же мгновение один из Ракураев нанёс молниеносный удар...
– Берегись!– истерично взвизгнула я.
Не знаю, как он успел увернуться – меч, направленный в его сердце, лишь ранил плечо.
– Аими-сан.
Подскочив, я обернулась и тут же попятилась от возникшего из ниоткуда Ракурая. Лихорадочный взгляд на Иошинори-сама – он по-прежнему отбивался от врагов, принявших облик монстра с прищуренными глазами. Но место схватки как будто удалилось – словно белокурый ёкай уводил их от меня...
– Это всё... твои клоны?– пробормотала я.
– Шикигами. Рад видеть тебя, Аими-сан, я уже начал тревожиться. А теперь отдай мне чашу и, обещаю, Иошинори-сама останется жив.
– Он и так останется жив,– продолжая отступать, я стянула со спины узел, в который была завёрнута чаша.– Такой, как ты, не сможет причинить вред ему.
Ракурай с издёвкой покачал головой.
– Аими-сан, Аими-сан. Разве не видишь, насколько святость этого места ослабляет могучего Иошинори-сама? Он даже не может принять свою истинную форму.
Неужели это правда? Действия моего защитника в самом деле казались замедленными – иначе клону Ракурая не удалось бы его ранить. И даже глаза не светились синим...
– Почему тогда не ослаблен ты?
Ракурай рассмеялся.
– Разве это не очевидно, Аими-сан? Я сильнее,– он протянул руку к свёртку в моих ладонях.
Отступив ещё на несколько шагов, я стряхнула с чаши ткань, и довольная ухмылка сползла с невидимых губ ёкая.
– Чаша повреждена. Если мощь её вырвется сейчас – никем не управляемая, она уничтожит нас всех.
– Тогда отзови своих клонов,– процедила я.– Иначе, клянусь, разобью её у тебя на глазах!
– И погибнешь?– усмехнулся он.
Передразнивая его, я растянула губы в улыбке.
– Ракурай-сама, Ракурай-сама. Вижу, ты не знаком с легендой о Святом Граале. И, конечно, не предполагал, что и в моей так непохожей на вашу реальности может существовать эквивалент Чаши Будды.
– Я не понимаю тебя, Аими-сан.
– Отзови своих клонов!
Но привычное невозмутимое выражение уже вернулось на лицо жуткого существа.
– Нет.
Тощая рука выскользнула из рукава кимоно, изображая одному ему понятный жест. Шикигами размножились – их стало втрое больше, и вся орда понеслась на Иошинори-сама. Я вскрикнула, и, словно в ответ на мой вопль, глаза белокурого ёкая всё же вспыхнули синим огнём...
– Опасаешься за его жизнь, Аими-сан?– донёсся до меня вкрадчивый шёпот Ракурая.– И, вероятно, сейчас твоё самое страстное желание – уничтожить меня. Так чего ты ждёшь? Сила, способная это сделать, в твоих руках.
Я судорожно стиснула чашу, по ней побежали новые трещины. Веки Ракурая дрогнули, приоткрыв кровавые глаза, с губ сорвалось шипение, ничуть не хуже змеиного:
– Почему ты медлишь, Аими-сан? Освободи эту мощь и спаси своего возлюбленного!
Вспышка ярко-синего цвета... земля под ногами содрогнулась, и меня отбросило назад. Прижав к груди чашу, я всем телом приложилась о покрытый мхом холмик. Мох смягчил удар – чаша треснула ещё в одном месте, но пока не распалась. Если это произойдёт... и вдруг меня осенило. Ракурай как будто провоцировал разбить чашу об него – якобы для того, чтобы заключённая в ней мощь его уничтожила. Но он так и не понял, что я догадалась, в чём истинная сила чаши. И, вероятно, сила эта должна быть передана добровольно – иначе бы он давно вырвал её из моих рук. Или же просто не может притронуться, пока чаша у меня. Но в любом случае...
– Не смей к ней приближаться.
При звуке этого голоса сердце пропустило пару ударов. Словно из воздуха, между Ракураем и мной материализовалась фигура с длинными белоснежными волосами, местами испачканными кровью. В крови было и светлое кимоно, и повернувшееся ко мне невозмутимое лицо. На мгновение глаза цвета ночи встретились с моими, но уже в следующее устремились к Ракураю, застывшему чуть поодаль. Вокруг беспорядочно летали обрывки бумаги – то, что осталось от шикигами.
– Не приближаться к Аими-сан?– даже с такого расстояния видела полную издёвки ухмылку на отвратительных тонких губах.– Я уже приблизился к ней гораздо ближе, чем это когда-нибудь сделаешь ты, Иошинори-сама.
Взмах тощей руки, и со всех сторон на нас понеслась новая армия шикигами с лицами Ракурая... В глазах Иошинори-сама снова начал тлеть синий огонь, но я уже приподнялась на коленях и, стиснув чашу обеими ладонями, изо всех сил швырнула её к ногам моего защитника... Яркая вспышка ослепила. Я зажмурилась, отшатнулась, и, не удержавшись на коленях, скатилась куда-то в сторону. Воздух зазвенел от душераздирающего вопля – не сразу узнала голос Ракурая. Я скорчилась на земле, зажала ладонями уши и слабо дёрнулась, когда что-то вцепилось в плечи... Попыталась вырваться, но над ухом послышался знакомый голос:
– Не бойся, я не причиню тебе вреда.
– Шинджи-сама?..– я с удивлением вскинула глаза на ёкая в маске.
Правда, теперь он был без неё – спокойное лицо, сосредоточенный взгляд. Я покосилась на место, где разбила чашу... Подобие мерцающего облака окутывало фигуру Иошинори-сама. Шикигами исчели. Обезумевший Ракурай в буквальном смысле метал во врага молнии, но огненные вспышки одна за другой растворялись в голубоватом свечении... А белокурый ёкай, казалось, снова обратился в камень – даже глаза были закрыты...
– Почему он не двигается?..– в ужасе прошептала я.– Что я натворила...
– Спасла ему жизнь и сделала неуязвимым,– Шинджи стиснул мои плечи.– А теперь пойдёшь со мной.
– Зачем? Нет!..– с силой ткнув локтем в прижавшееся тело, я вырвалась из его рук.– Иошинори-сама!..
Глаза белокурого ёкая тотчас распахнулись, устремились ко мне и, казалось, свечение вокруг него стало ярче. Но тут взгляд чёрных глаз переместился на "безликого" за моей спиной, потом метнулся к замершему на мгновение Ракураю, вернулся к Шинджи, и по невозмутимому лицу мелькнула тень удивления:
– Ракурай?
– Кто?..– я оторопело обернулась на Шинджи.
Тот только холодно усмехнулся. Что-то полыхнуло совсем рядом, меня окатило волной жара. Пожалуй, очередная вспышка разнесла бы на части и меня, и "безликого" – если б не Иошинори-сама, бросившийся ей наперез и закрывший нас своим мерцающим телом. Уже в который раз за последние несколько часов меня отшвырнуло в никуда, но в этот раз приземления не последовало. Что-то подхватило на лету, я почувствовала, как поднимаюсь в воздух, и над ухом снова раздался голос Шинджи:
– Не пытайся вырваться, я не собираюсь тебе вредить. Обещаю!
***
Вокруг – серое небытие, мы парим в облаках. Вырываться действительно не имеет смысла… Но ёкай вдруг устремился вниз и осторожно поставил меня на землю посреди диковатой поляны.
– Где мы?– я растерянно огляделась.
– Неподалёку от заброшенного храма давно забытого божества. Остаток пути пройдём пешком. Не нужно, чтобы нас заметили.
– Кто заметил?– я попятилась от него.– И кто ты?..
По лицу Шинджи мелькнуло снисходительное выражение.
– До сих пор не поняла? Думал, ты сообразительнее.
– Иошинори-сама назвал тебя "Ракурай"...
– Потому что увидел моё лицо, как видишь ты. Мало кому известно, но обладающий силой, заключённой в Чаше Будды, становится неуязвимым для любого оружия и невосприимчивым к магии. Ты сделала своему возлюбленному невероятно щедрый подарок. Я всё же надеялся, сила перейдёт к тебе.
– Ко м-мне?.. Мне она не нужна... Но, если ты – Ракурай, то кто...
– …тварь, что приняла мой облик? Юми-но-токотати – один из первых ками, явившихся на землю, когда она ещё называлась Такама-но хара – Равнина Высокого Неба.
– Ками[1]?– пролепетала я.– Б-божество?..
– Очень древнее, очень жестокое и, как ты, вероятно успела заметить, очень сластолюбивое.
Схватив за руку, он потащил меня в лесную чащу. Я попыталась вырваться, но ёкай лишь сильнее стиснул моё запястье.
– Я не причиню тебе вреда. Мне нужна твоя помощь, и быстро – пока презренный похититель чужих лиц не спохватился. Вероятно, это – единственная возможность вернуть моё тело, и я пойду на всё. Сейчас прошу тебя мне помочь, но, если придётся, не остановлюсь ни перед чем, чтобы заставить!
– Вернуть тело?..– от удивления я перестала сопротивляться, и хватка ёкая ослабла.– А в чьём теле ты сейчас? В его?
– У него нет своего тела,– отрезал ёкай.– Я поплатился за собственную одержимость. Вражда моего рода с повелителями восточных земель уходит в далёкое прошлое. Могучий Озэму-сама был моим извечным соперником. Ни разу мне не удалось одержать над ним верх! Снова и снова он доказывал, насколько я слабее. Это доводило меня до исступления... Поэтому, когда однажды на лесной тропе мне повстречалась старуха, предложившая великую мощь в обмен на освобождение её господина...
– Чиио?..– вырвалось у меня.
Теперь я семенила чуть ли не впереди ёкая – чтобы не пропустить ни слова из невероятной истории, и он наконец выпустил моё запястье.
– Да, старая ведьма – его служительница. Как и её воспитанник...
– Арэта?– снова не выдержала я.– Он обо всём знал...
– О том, что передаёт тебя во власть чудовища? Конечно, знал. Ты – не первая человеческая девушка, принесённая в жертву похоти его господина.
В памяти мелькнула сцена: покои лже-Ракурая, мои нервные расспросы, для чего я в них, и горечь, мелькнувшая по непривлекательному лицу Арэты...
– Впрочем, думаю, ты продержалась бы дольше других,– продолжал ёкай.– Когда я появился в опочивальне, его вожделение достигло высшей точки, а на тебе до сих пор нет ни одного повреждения. Он явно щадил тебя. Недаром Шайори так жаждала твоей смерти!
– Повреждения?..– ошеломлённо повторила я.– Он... что-то вроде садиста?
– Он – чудовище,– красивое лицо Ракурая скривилось от отвращения.– Мне неизвестно, кто лишил его тела, и заключил дух в старое зеркало. Знаю лишь, что произошло это очень давно, и заклинание было очень сильным. Зеркало поместили в храм, некогда принадлежавший ками. В него и привела меня старая карга. Я должен был помочь духу её господина переселиться из зеркала в шикигами, созданного магией специально для этой цели. А ками, в качестве ответной услуги, поможет уничтожить моего врага.
– Сделка,– хмыкнула я.– Подобное не приводит ни к чему хорошему в любом мире.
– Я был ослеплён жаждой величия,– мрачно усмехнулся ёкай.– Для кого на самом деле предназначается шикигами, понял слишком поздно. Но ками исполнил свою часть уговора. В ночь, когда моё тело перестало быть моим, Озэму-сама пал от руки смертного, защищая свою возлюбленную.
– Не может... но ведь... Дядя Эмико-химэ прибег к сильной магии!– мне наконец удалось озвучить связное предложение.– Значит, эта магия... исходила от ками?
– Смертный даймё обратился за помощью к старой ведьме, не зная, кто она на самом деле. Но сила человека ничтожна, тело подвержено разрушению временем и слишком слабо. Жалкое существо не могло быть достойным сосудом для духа великого Юми-но-токотати. А моя вражда с Озэму-сама не была тайной ни для кого, и Чиио сплела все концы шёлкового пояса воедино. Так я стал Безликим, обречённым наблюдать, как могущество, к которому так стремился, падает к ногам паразита, завладевшего моим телом. Более двух столетий я был вассалом в собственном замке, презренным тайкомоти[2], служившим для развлечения отвратительной твари с моим лицом! Он внушил мне, что необратимо слился с моим телом, в то время, как я стал единым целым с шикигами, лишённым лица. Поэтому никто, включая мои собственных наложниц, не мог видеть, кто их повелитель на самом деле.
– Даже Шаойри?– перебила я.
Ёкай покачал головой.
– А Нецуми? Она была твоей возлюбленной?
– Она перестала быть ею прежде, чем я лишился тела.
– Из-за шрама на ноге?
Лже-Ракурай ведь проронил, что его нетерпимость к шрамам преувеличена. На самом деле у него этой нетерпимости и не было.
– Значит, Шайори вытеснила её с твоего ложа. Ты сильно прогадал, променяв её на эту шлюху. Нецуми тебя обожает...
– Никто не заметил подмены,– прервал меня Ракурай,– кроме тебя. Убедившись, что ты видишь моё лицо, я понял: ками лгал, когда уверял, что "слился" с моим телом. Если бы он действительно стал мной окончательно, ты бы не увидела его истинного лица! Его дух всё ещё можно вернуть в зеркало!
– Поэтому ты предостерегал, чтобы я ничего не говорила... и спас меня...
Но, вероятно, ками всё же понял, что я вижу его истинный облик: «Почему я отвратителен тебе, Аими-сан? Тебе не нравится моё лицо?». Наверняка догадался, что и от Шинджи не укрылось моё «видение»...
– Разве мог я позволить тебе погибнуть? Храм, где хранится зеркало, защищён заклинаниями, которые...
– ...под силу преодолеть только мне,– устало закончила я фразу.– И как вы справлялись с магией до моего появления в вашем мире?
Ёкай вдруг замедлил шаг и прислушался.
– Мы на месте.
Раздвинув кусты, пропустил меня в образовавшийся проход. Так и не успела рассмотреть темневшее впереди строение – скользнув следом, Ракурай тотчас заслонил меня собой.
– Что там?..– прошептала я.
– Проклятое отродье догадалось, что я был тем, кто выдал Иошинори-сама местоположение замка, и, скорее всего, позаботилось о безопасности этого святилища. Но он слишком подозрителен, поэтому посланные им защитники тоже не смогут пройти сквозь магическую защиту вокруг храма, и будут ждать врагов снаружи. Иди за мной!
Шаг за шагом мы приближались к святилищу: Ракурай – настороженно, я – выглядывая из-за его плеча. Святилище было в очень плачевном состоянии, и я усомнилась:
– Уверен, что зеркало – всё ещё здесь?
– Больше ему быть негде...
– Как ты догадлив, мой возлюбленный! Где лучше защитить самое большое сокровище господина, как не в его доме?
От неожиданности я оступилась и врезалась в Ракурая, мгновенно застывшего на месте. Не видела его лица, но голос прозвучал совершенно бесстрастно:
– Шайори. Значит, ты знала. И всё же делила с ним ложе,– он усмехнулся.– Хотя что ещё ожидать от развратницы, никогда не имевшей собственного футона?
Из горла Шайори вырвалось шипение, в руке, словно из воздуха, появился веер.
– Безликое ничтожество! Ты ещё смеешь обвинять меня, что я выбрала истинное величие, а не жалкого нингё[3]?
Я вспомнила, как удивил меня трепет демоницы перед ухмыляющимся "господином", когда тот издевался над ней, предлагая меня прикончить. Теперь причина этого страха понятна. Ками гораздо сильнее "обычного" ёкая, и Шайори прекрасно сознавала, насколько опасен его гнев. Потому беспрекословно подчинилась, когда он отправил её сюда – защищать своё "самое большое сокровище".
– Громкие слова,– шепнула я Ракураю.– На самом деле она боится его до...
– Смертная дрянь!– яростный вопль Шайори и вспышка яркого света прервали меня на полуслове.
Но Ракурай в мгновение ока выхватил из ножен меч и ловко отразил вспышку, словно теннисный мяч.
– Спеши в храм, Аими-сан,– спокойно распорядился он.– Найди зеркало и возвращайся.
Новая вспышка, змеиное шипение... Шайори уже выпустила несколько пар рук, и атаки посыпались на заслонившего меня Ракурая, как рис из порванного мешка. Но ёкай был к этому готов. В его руке мелькнула крохотная статуэтка наподобие нэцкэ[4]. Секунда – и статуэтка, брошенная к ногам Шайори, вымахала до невероятных размеров, отшвырнув взвывшую демоницу.
– Не медли! Я не смогу сдерживать её долго!
Словно акробат, легко отталкиваясь от изгибов статуи, Ракурай взмыл на её макушку. А я что было сил понеслась к храму. И правда – развалины, ничуть не лучше тех, в которых скрывалась ао-ниобо. Расположены на возвышении, как всякий японский храм. Покосившиеся тории, за ними – несколько ступеней. А потом – остатки каменной ограды и круглый, словно в нору хоббита, вход. Проскочить в него я не успела – что-то отбросило назад, и, откатившись к самым ториям, я закашлялясь – в рот как будто попала пыль. И, только подняв глаза, поняла: это не пыль, а пыльца от гигантского мотылька, заслонившего крыльями небо. Тело его походило на мужское, в низком голосе прозвучала угроза:
– Никто не смеет войти в этот храм! Тем более ничтожное человеческое создание!
– Кто бы говорил, насекомое...
На лапках мотылька вдруг сверкнули лезвия, и я, не закончив фразу, подскочила, собираясь удариться в бегство, но тут же остановилась. Небо потемнело снова. Всё пространство вокруг заполонили рычащие кайдзю. Убежать от них невозможно... Но они, обтекая меня со всех сторон, устремились к мотыльку, и через несколько секунд в воздухе, теряя пыльцу, кружились лишь обрывки крылышек.
– Чего ты ждёшь?– донёсся до меня повелительный голос Ракурая.– Торопись, пока он здесь не появился!
За телами кайдзю, не видела ёкая, но в просветах то и дело мелькали вспышки – он продолжал "сдерживать" Шайори. Я снова понеслась вперёд, и кайдзю, словно верная свита, устремились за мной, обгоняя, скользя вокруг, точно ожившая картина Амано Ёситаки... Вот и храм, прогнившие ступеньки, вход с отсутствующей дверью... Кайдзю остались во "дворе" – следовать за мной дальше они не могли.
Осторожно ступая по скрипящим половицам, я вошла в святилище. Запах сырости, полумрак, паутина, запустение... В глубине – подобие алтаря. На нём – каменный ларец. Чуть не на цыпочках я пересекла комнату, содрогаясь от разноголосого скрипа досок – будто сотни призраков возмущались святотатственным вторжением. Алтарь был по-настоящему древним – не знаю, как до сих пор не обрушился под тяжестью ларца. Сдвинув массивную крышку, я растерянно уставилась на предмет внутри – потемневший от времени металлический диск с выбитым на нём изображением дракона. Неудивительно, что ками так стремился обрести тело и покинуть это тесное "обиталище". Я осторожно взяла диск в руки, повернув полированной поверхностью к себе. Странно, моё лицо в ней не отразилось. Но, когда зеркало поймало луч, пробивавшийся сквозь ветхую крышу, на стене возникло трёхмерное изображение дракона, извивавшегося на "тыльной" стороне зеркала... На мгновение забыв о ревущих снаружи кайдзю и о Ракурае, отбивающем яростные атаки бывшей любовницы, я зачарованно поворачивала диск, наблюдая, как меняется изображение.
– Магия, созданная человеческими руками. Завораживающее зрелище, не правда ли, Аими-сан?
Я подскочила, едва не выронив диск.
– Чиио...
Ведьма стояла у входа – руки сложены на груди, кисти скрыты в рукавах кимоно, а рядом застыла знакомая фигура в маске кролика.
– Арэта...
– Аими-сан!– вежливо поклонился он.
– Отдай мне мне зеркало, Аими-сан,– по-прежнему не двигаясь, старуха протянула руку.
Я попятилась. Чиио вздохнула и покачала головой.
– Будь благоразумна, Аими-сан,– подал голос Арэта.
– Почему вы не можете просто забрать его?– я остановилась, сощурив глаза.
Ракурай ведь говорил, ками очень подозрителен – так неужели, даже Чиио не в силах приблизиться к алтарю?
– Когда здесь появится господин, будет слишком поздно,– Арэта шагнул вперёд.– Из-за тебя он лишился силы, о которой грезил столетиями. Отдай нам зеркало и спасайся.
– И вы меня отпустите?– усмехнулась я.
По лицу Чиио мелькнула издёвка, но Арэта сделал ещё шаг в мою сторону.
– Да. Мы не будем тебе препятствовать.
– Я должна верить бумажной марионетке?
Арэта выпрямился и одним взмахом сбросил с себя маску.
– Это я, Аими-сан. И, глядя тебе в глаза, обещаю: если отдашь зеркало, уйдёшь отсюда невредимой.
На самом деле, какое мне дело до того, кому будет принадлежать это зеркало? Ракурай мне никто – трусливый ёкай, убивший соперника чужими руками и поплатившийся за собственное вероломство. Конечно, чудовищный ками – худшее из двух зол, но зачем добровольно вмешиваться в их противостояние? И так втянута в местные интриги по самые брови. Только вот... выполнит ли Чиио обещание воспитанника? Пальцы, судорожно сжимавшие диск расслабились. Я неуверенно шагнула к Арэте, но пол вдруг закачался, будто в подвале храма пробудилось гигантское существо, и я не удержалась на ногах. Падение оглушило. Вылетевшее из ладоней зеркало, откатилось в сторону. Попыталась подняться, но святилище продолжало сотрясаться, и я снова растянулась на пахнущем плесенью полу.
[1] Ками – в синтоизме духовная сущность, божество. Японские божества могут жениться на человеческих девушках, а человеческие юноши могут соблазнять богинь. Но к. не являются благстными существами. Они – средоточие опасности, страха и мощи, образующие вместе понятие некой повелевающей и непреклонной сверхъестественной силы. Если к. не будут соответствующим образом ублажены, их гнев не заставит себя долго ждать.
[2] Тайкомоти (яп. досл. «подносящий барабан») – выполняли роль шутов, развлекали глупыми шутками и разряжали атмосферу.
[3] Нингё – японские традиционные куклы.
[4] Нэцкэ использовалось в качестве подвесного брелока на традиционной японской одежде кимоно и косодэ, которая была лишена карманов.
***
– Защита вокруг алтаря ослабла, когда ты вынула зеркало из тайника, Аими-сан,– довольно ухмыльнувшись, Чиио неторопливо подплыла к диску.– Я могу «просто забрать его».
– Уходи, Аими!– выкрикнул Арэта.– Чиио-сама, прошу...
– Это было благородно с твоей стороны, Арэта-кун, – дать бедняжке надежду на спасение. Но тебе известно не хуже моего – после того, что она сделала, господин не позволит ей жить.
Шатаясь, я поднялась на ноги. Рассеянно вытерла лоб и хлопнула глазами, увидев на пальцах кровь. Всё же приложилась об пол...
– Прошу тебя, Чиио-сама...– прошептал Арэта.
Старуха уже подняла зеркало и нетерпеливо махнула рукой.
– Довольно! Предупреждала ведь, не вздумай в неё влюбиться!
– Она спасла меня!
– И в благодарность за это, я лишу её жизни безболезненно. Господин бы поступил иначе.
Стараясь сфокусировать взгляд на ведьме, я попятилась к разлому, образовавшемуся в стене после толчка. Снаружи доносились рёв и беспорядочный шум схватки, как если бы битва за замок Ракурая переместилась сюда. Но даже битва лучше общества карги, готовой меня прикончить "из милосердия". Глаза ведьмы замерцали белесоватым светом, и стены храма закачались вновь. Прихрамывая, я метнулась к разлому, но рухнувшая с потолка балка отрезала путь к бегству. Я была в ловушке: грозящие обрушиться стены и ухмыляющаяся ведьма, стоявшая между мной и единственным выходом. Думать некогда. Зарычав, я бросилась на Чиио, собираясь кулаками проложить себе путь к спасению. Ещё одна балка чуть меня не раздавила. Я отскочила и едва успела увернуться от следующей, а потом на меня понеслась волна щепок, я заслонилась оборванными рукавами кимоно, вслепую дёрнулась куда-то в сторону... Меня что-то оттолкнуло, а потом раздался тихий стон и дикий вопль Чиио:
– Арэта-кун!
Откашливаясь от древесной пыли, я открыла глаза. Рядом, распластавшись на полу лежал Арэта, придавленный обломком балки. Обезумевшая Чиио и я склонились над ним одновременно, в унисон позвали его по имени, Чиио с воем отбросила балку. Глаза парня приоткрылись, скользнули по ведьме и остановились на мне.
– Только не это...– прошептала я, вспомнив стекленеющий взгляд Тэкэхиро.– Не вздумай умереть! Не смей!..
Он слабо рассмеялся.
– Говорил же... ты волнуешься за меня... Аими-сан...
– От тебя одни беды!– с ненавистью процедила Чиио.– Лучше бы Шайори тебя уничтожила!
И, словно в ответ на её слова, стена за остатками алтаря задрожала и обрушилась, а в разлом проскользнула та, о ком говорила ведьма – Шайори. За ней буквально по пятам ввалился сильно израненный Ракурай – рухнув на оба колена, воткнул в пол меч, силясь удержаться в вертикальном положении. Шайори тоже выглядела плачевно, но при виде нашей "группы", расцвела злорадной улыбкой. Огненная вспышка понеслась на нас с такой скоростью, что я не успела даже моргнуть. Не знаю, как Чиио удалось отвратить удар. Ещё одна вспышка и ещё. А потом из разлома хлынули изуродованные, оживлённые некроманткой кайдзю. Старая Чиио торопливо очертила в воздухе какую-то фигуру, сплела пальцы рук на уровне груди, и вокруг нас сомкнулся светящийся купол.
– Теперь не шевелитесь, что бы ни произошло, иначе заклинание потеряет силу!– приказала она, и я застыла, боясь вздохнуть.
Зомбированные кайдзю обрушились на нас со всей яростью рассвирепевшей демоницы, но купол даже не дрогнул. Шайори взвыла и начала обрушивать на купол одну вспышку за другой.
– Разве она не на вашей стороне?– шёпотом спросила я.
Чиио скосила на меня глаза.
– Эта дрянь никогда не знала иных сторон, кроме своей собственной! Уничтожив нас, она завладеет зеркалом, и тогда господин окажется в её руках! И обрекла нас на это ты! Юми-сама желал тебя! Даже к этой чужеземной шлюхе, разжигающей страсть одним взглядом, он не испытывал такого вожделения, как к тебе! Отдай ты чашу ему, твоё будущее в этом мире было бы…
Ракурай наконец поднялся с колен, махнул мечом, намереваясь разрубить демоницу пополам. Она увернулась, выпустив очередную вспышку не в купол, а в одну из пока державшихся стен, и то, что осталось от храма, сотряслось до основания. Ветхая крыша начала рушиться, пол заходил ходуном, и я, не удержавшись, плашмя растянулась рядом с Арэтой. Чиио что-то закричала, но слова потонули в яростном рёве "зомби" и треске ломающегося дерева. Защитный купол рассеялся. Оглушённая, я смотрела на оскаленные пасти кайдзю, приближавшиеся к моему лицу. Наверное, с передачей Чаши Иошинори-сама моя "миссия", в этом мире завершилась, Вселенной я больше не нужна. Только бы всё закончилось быстро... Грохот, рычание – и на меня вдруг посыпались изуродованные части кайдзю. Закричав от отвращения, я заслонилась рукавами, попыталась отползти прочь, но что-то стиснуло плечи. Я чувствовала, что поднимаюсь в воздух. Задёргалась, силясь вырваться, вскинула дикий взгляд на намертво вцепившееся в меня существо и, не веря глазам, выдохнула:
– Кэцеро... Это действительно ты?..
Полудемон бережно опустил меня на землю в нескольких метрах от рушащегося храма. Испачканное кровью и засыпанное пылью лицо взволнованно, в глазах, полыхнувших ярким синим огнём – безумие.
– Аими...– его голос сорвался, руки стиснули меня крепче.– Так боялся, что не успею...
Я всхлипнула, пытаясь сдержать подступившие слёзы... и бросилась ему на шею. Но тут в воздухе зазвенел знакомый истошный визг, ко мне молнией метнулось что-то маленькое и мохнатое. Оцарапав щёку не успевшего отстраниться Кэцеро, упало на грудь, и я с подвыванием выдавила:
– Ками... кааа... дзе...– и, уже не сдерживаясь, истерично разревелась.
Зверёк, тоненько повизгивая, вертелся в моих руках, никак не давая себя поцеловать. Но Кэцеро уже легко подхватил нас в охапку.
– Нужно уходить, Аими!
– Куда?.. Как ты вообще здесь оказался?..
– Один из шикигами,– отрывисто бросил он.– Тот, в маске кролика.
– Арэта...– я бросила отчаянный взгляд на развалины, над которыми кружились остатки изуродованных кайдзю, и слёзы набежали на глаза снова.
Наверняка обломки погребли под собой и ведьму, и её протеже. Только вот... где Шайори? Ей обвалившиеся стены – точно не угроза. Едва об этом подумала, Кэцеро, начавший набирать скорость в направлении леса, покачнулся, сдавленно охнул и начал оседать, в последний момент успев выпустить меня из рук. Но я не удержалась на ногах. Лихорадочно подбросила в воздух Камикадзе и брякнулась о землю всем телом. Оглушённая, приподнялась на локтях... В нескольких шагах от меня и распростёртого полудемона стояла Шайори. Клочковатые волосы развевались на ветру, одежда порвана, лицо окровавлено, но на алых губах – довольная ухмылка.
– Жалкое смертное насекомое,– прошипела она.– Теперь я от тебя избавлюсь!
Глава 17
Вспышка, кинжал, и что-то ещё метнулись в мою сторону одновременно. Я отшатнулась, прекрасно понимая, что спастись не смогу... но на пути всего этого взметнулась фигура очнувшегося Кэцеро. Онемев от ужаса, я видела, как предназначавшиеся для меня "орудия" пробили ему грудь в нескольких местах, полудемон выплюнул кровь и рухнул на землю, а огненный хлыст опутал бросившегося на демоницу Камикадзе. Зверёк пронзительно завизжал, Шайори захохотала, а я наконец "отмерла" и закричала – дико, протяжно, пока вопль не сорвался на хрип... Не помню, как оказалась на ногах и, не видя ничего вокруг, понеслась на хохочущую тварь. Что-то её отвлекло, она отвела взгляд на одно мгновение. Но мне его хватило – я буквально врезалась в неё, сбив с ног… Всё, что последовало потом, видела будто со стороны. Шипящую от ярости Шайори, мои ногти, разодравшие ей щёку, выбравшегося из-под обломков и тотчас снова растянувшегося на земле Ракурая – это он отвлёк её внимание, и Камикадзе, упавшего рядом на траву, когда, вонзив зубы в руку демоницы, я вынудила её выпустить хлыст… Но моя относительная победа длилась недолго. Одна из её ладоней сдавила мне горло, другая вцепилась в волосы. Хватая ртом воздух, я чувствовала, как поднимаюсь вверх. Демоница мгновенно оказалась на ногах, держа меня за горло в вытянутой руке. Окровавленное лицо с изуродованной щекой приблизилось к моему, и на нём появилось выражение неприкрытого наслаждения.
– Наконец ты в моей власти,– хрипловато протянула она.– И я не позволю тебе уйти быстро. Ты будешь умирать медленно и мучительно. А, когда это произойдёт, твоё тело навестит Иошинори-сама. Посмотрим, как ты понравишься ему без этих отвратительных глаз!
У меня уже начало звенеть в ушах, но хватка демоницы ослабла. На одной из "свободных" рук она выпустила длинные когти, легко провела ими по моей щеке, спустилась к животу с явным намерением запустить их мне под рёбра. Я слабо задёргалась, вонзила ногти в руку, лишавшую меня дыхания, но некромантка лишь игриво рассмеялась и сильнее сдавила мне горло.
– Не бойся, насекомое, это не конец. Я ведь ещё не слышала твоего крика. А кричать ты будешь гро...
Вспышка синего света – и рука демоницы, сжимавшая моё горло, отделилась от тела, обдав меня струёй крови, а её, только что сладострастный, голос сорвался на хрип. Исступлённо кашляя, я рухнула на траву, и отрубленная, беспорядочно двигающая пальцами кисть шлёпнулась на траву в шаге от меня. Ещё одна вспышка – рядом с рукой упала голова с перекошенным алым ртом, и я, торопливо отвернулась, борясь с тошнотой. Но прежде, чем то, что осталось от поверженной демоницы, легло рядом с остальными "частями", меня легко подхватили и подняли в воздух, словно моё тело было невесомым. Забыв о тошноте, я подняла глаза... Надо мной склонилось забрызганное кровью потусторонне красивое лицо, и, кажется, впервые я не увидела на нём обычного отстранённого равнодушия. Но разгадать новое выражение не успела. Непонятно откуда, будто заговорил воздух, раздался язвительный голос:
