Текст книги "Возвращайся, сделав круг 2 (СИ)"
Автор книги: Ирина Тигиева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
– Какое трогательное единение. Рад видеть тебя в добром здравии, Аими-сан.
Я робко выглянула из-за плеча Иошинори-сама. Над руинами храма парило существо, окружённое красноватым облаком. Безгубый рот застыл в широкой ухмылке, кроваво сверкнули приоткрывшиеся глаза, и я невольно вздрогнула.
– Я оказался прав, Аими-сан. Тебе действительно не нравится моё лицо – как досадно!– из тощей груди вырвался знакомый глумливый смех.– Конечно, я найду другое тело, но поскольку ты видишь мой истинный облик, придётся мириться с ним!
Ками поднял худые руки – развалины зашевелились, как живое существо, и распались. Из клубов пыли и щепок возникла светящаяся сфера. Внутри была Чиио. Одной рукой ведьма прижимала к груди зеркало, а другой поддерживала покалеченного Арэту. Белокурый ёкай осторожно поставил меня на землю и, заслонив собой, поднял вспыхнувший синим светом меч. Но я тут же вцепилась в рукав его кимоно.
– Нет! Пожалуйста... Арэта-сан спас мне жизнь...
Рука Иошинори-сама, сжимавшая меч, чуть заметно расслабилась, а ками захохотал.
– Аими-сан, Аими-сан. Мне будет не хватать тебя! Но, не сомневайся, мы ещё встретимся – если смерть не заберёт тебя прежде. Ты даровала своему возлюбленному неуязвимость, но дарует ли он тебе бессмертие?
Сфера и чудовищный ками начали исчезать на глазах. Я ещё видела, как Арэта приподнял голову от плеча Чиио и, улыбнувшись, слабо махнул мне рукой. А в следующее мгновение небо было абсолютно чистым – ни ками, ни сферы, ни зомбированных кайдзю, ни облачка... В наступившей тишине слышно отдалённое чириканье птиц. Трава залита кровью. В нескольких шагах – растерзанные останки Шайори, ближе к развалинам храма – распростёртое тело Ракурая, а чуть поодаль Камикадзе и... я всхлипнула, подумав о мёртвом полудемоне... Кэцеро... если б только оба остались в стороне, как просила... Я всхлипнула громче, колени подогнулись сами собой, и, вытирая рукавом хлынувшие слёзы, вознамерилась осесть на траву. Но руки моего единственного оставшегося в живых защитника подхватили, не дав коснуться земли...
Я будто снова оказалась на берегу озера после битвы с армией Шайори, куда мысленно переносилась столько раз. Даже воспоминания о гибели Тэкэхиро и собственные горькие слова, брошенные в лицо Иошинори-сама: "Не хочу тебя больше видеть! Никогда!", не смогли вытеснить из памяти ту ночь. Сейчас, как и тогда, земля усеяна мёртвыми телами. Руки белокурого ёкая, как и тогда, обвивают моё тело. Как и тогда, мои щёки залиты слезами, а неестественно красивое лицо склоняется к моему. Но сейчас я его почти не узнаю… Невероятно, насколько выражение мягкости, сменившее обычное ледяное равнодушие, изменило его черты. Как если бы заклятие, обратившее ёкая в камень, по-настоящему развеялось только теперь. Глаза цвета мрака поймали мой растерянный взгляд, прохладная ладонь легко легла на мою щёку.
– Иоши… нори… сама…– едва слышно выдавила я.
И, словно ласковый шелест ветра, до меня донёсся его шёпот:
– Аими…
Он наклонился ещё ближе, дыхание скользнуло по щеке, и моё сердце, почти остановившись, понеслось вскачь. Я не ощущала собственного тела, но чувствовала, как напряглось его. А потом случилось невозможное – губы могучего Иошинори-сама осторожно прильнули к губам "всего лишь человека"…
***
Время и пространство потеряли значение, все звуки смолкли, кроме гулких ударов моего сердца. Но вот к ним добавились другие, моё сознание восприняло их не сразу – судорожный вздох, тихий стон… Звуки чужеродные и странные, я распахнула глаза. Иошинори-сама, словно что-то почувствовав, оторвался от моих губ, всё ещё не выпуская из объятий. По лицу пронеслась тень, мгновенно посуровевший взгляд скользнул куда-то мимо меня. Следуя за ним, я обернулась, и не поверила глазам… Кэцеро, которого считала мёртвым, шевельнулся и слабо закашлялся, пытаясь приподняться. А я, выдохнув его имя, выдернулась из рук Иошинори-сама и, не помня себя, бросилась к полудемону. Захлёбываясь слезами, рухнула перед ним на колени и обхватила ладонями окровавленное лицо.
– Думала, ты погиб…
– Глупая... что мне эти ранения…– хрипловато рассмеялся он и снова закашлялся.
– Можешь встать?– засуетилась я.– Помогу тебе подняться… Иошинори-са…– обернулась и осеклась на полуслове.
На месте, где только что стоял величавый ёкай, лишь слегка колыхалась на ветру забрызганная кровью трава...
– Иошинори был здесь?– лицо Кэцеро неприязненно сморщилось, голубой глаз яростно сверкнул.– А где Ракурай?
– Мёртв. Наверное...– я покосилась на неподвижное тело возле храмовых развалин.– Подождёшь секунду? Я сейчас...
Где-то здесь должен быть Камикадзе. Зверёк шевелился, когда Шайори выпустила из руки огненный хлыст, но выжил ли? До сих пор ведь не поднялся в воздух...
– Малыш! Малыш!..– я похромала в сторону останков демоницы.
Голос не восстановился после душераздирающего вопля и почти задушившей меня хватки некромантки. Но совсем рядом в траве послышался шорох, и, заревев уже в который раз за этот день, я судорожно подхватил зверька на руки. Маленький ёкай действительно был ранен – хлыст опалил шёрстку, на мордочке и лапке – кровь. Всхлипывая, я бережно прижала его к груди, и камаитати тихонько заурчал. Нашёптывая ему нежности, я вернулась к уже принявшему сидячее положение Кэцеро.
– Нашла маленького разбойника?– ухмыльнувшись, он кивнул на мои сомкнувшиеся вокруг зверька ладони.– Хотелось бы мне поменяться с ним местами…
– Тебя не удержу,– шутливо отозвалась я и с трудом подавила вздох, вспомнив руки Иошинори-сама, обвившиеся вокруг меня. Белокурый ёкай исчез, не проронив ни слова. Даже не попрощавшись…
– Аими...– пальцы Кэцеро робко коснулись моей щеки.– Всё ещё не могу поверить, что ты – здесь... и невредима…
– Нобу-сан ведь уверил, у Вселенной на меня планы,– я выдавила улыбку.– А если так, что со мной случится?
– Что с твоим голосом?
Пальцы Кэцеро, уже увереннее, скользнули по моей шее, и я чуть отстранилась.
– Сорвала его, когда бросилась на Шайори. Можешь идти? Я помогу…
– Ты поможешь мне?– по лицу полудемона мелькнуло смешанное с нежностью умиление.– Это я должен нести тебя, Аими.
– Понесёшь, как только поправишься. А пока…– я подставила ему плечо.
Кэцеро осторожно меня полуобнял, но тут же отстранился.
– Испачкаю тебя кровью...
– Серьёзно?
Я повертела свободной рукой, демонстрируя пятна, оставленные на кимоно кровью Арэты, Шайори, кайдзю... и полудемон, смущённо рассмеявшись, наконец опёрся о моё плечо. На ноги он поднялся гораздо легче, чем я ожидала – пожалуй, на самом деле мог обойтись без моей помощи. Но только что робко приобнявшая меня рука, уже довольно уверенно обвивала мои плечи и явно не собиралась их покидать несмотря на явную способность полудемона сохранять вертикальное положение самостоятельно.
– Отправимся в монастырь,– деловито заявил он.– Нобу-сан позаботится о наших ранах.
– Может, сначала к источнику? Раны неплохо бы промыть. И твои, и Камикадзе...
– До ближайшего озера идти полдня, а то и больше,– возразил Кэцеро.
– А до монастыря?
– Чуть дольше,– криво улыбнулся он.
Я покосилась на его пропитанное кровью, прилипшее к груди кимоно, на окровавленную мордочку камаитати и нахмурилась. Как бы хорошо ни держался на ногах, путешествовать на далёкие расстояния Кэцеро не сможет. Тем более у нас нет ни воды, ни провизии. А лес кишит голодными тварями, которые не прочь сделать "провизию" из нас, и вряд ли израненный полудемон сможет дать им отпор. Я с горечью подумала о Иошинори-сама. Он исчез, оставив едва живого Кэцеро и меня на произвол судьбы. А поцелуй, едва не лишивший меня сознания, был простым импульсом – как только магия момента была нарушена, ёкай ушёл, не оглянувшись...
– Момо?..
Я обернулась с такой стремительностью, что едва не свалила Кэцеро обратно на траву. Пискнув "Я сейчас!", осторожно высвободилась из рук оторопевшего полудемона, бережно передала ему Камикадзе и бросилась навстречу лису, тут же принявшему человеческий облик.
– Дэйки!!
Он без церемоний меня обнял и судорожно прижал к груди.
– Как же я рад видеть тебя, Аими... Как ты могла уйти?! Даже не дождалась меня! Никогда тебе этого не прощу!.. Эх, Момо, Момо... Ты всегда была сумасбродкой...
Конечно, я разревелась – опять, не сразу поняв, что лис говорит о дне, когда погиб Тэкэхиро.
– Это и есть Дэйки?
Всхлипнув, я подняла голову от кимоно лиса, слегка намокшего от моих слёз. Кэцеро уже пошатывался рядом, глаза хищно прищурены, на лице – угроза.
– Вижу, ты обо мне наслышан,– ухмыльнулся Дэкйки.– А где ты нашла это чудо, Момо? Теперь понимаю, почему господин послал меня, не желая находиться рядом с этим...
– Иошинори-сама послал тебя?– вытерев слёзы, я отодвинулась от лиса и шагнула ближе к яростно зашипевшему Кэцеро.
– А как бы иначе я тебя нашёл?– Дэйки окинул полудемона высокомерным взглядом.– Господин не хочет, чтобы с тобой случилась беда, но понимает, что на защиту этого... полудемона полагаться не стоит.
– И где был твой господин, когда она едва не погибла от клыков óни?!– взорвался Кэцеро.– Он оставил её одну в лесной чаще неподалёку от их логова!
– Я не обязан перед тобой отчитываться, ни за себя, ни за господина!– рассвирепел Дэйки.
Но я уже бросилась между ними.
– Вы что, спятили? Нашли время состязаться, кто умеет кричать громче!
Мои защитники вроде бы устыдились, а я с оскорблённым видом забрала из рук Кэцеро недовольного Камикадзе.
– Надо же, паразит всё ещё с тобой!– хихикнул Дэйки, явно желая разрядить обстановку.
Камаитати дёрнул ноздрями, не открывая глаз, и фыркнул, видимо, узнав лиса.
– Очевидно, он тоже по тебе скучал,– съязвила я и уже серьёзно спросила:
– Поможешь нам добраться до монастыря? Там...
– Никому не нужна его помощь!– перебил меня Кэцеро.– Пусть убирается обратно к своему господину!
– Только если Аими пойдёт со мной,– оскалился лис.– До тебя мне нет дела, полукровка, но её я без защиты не оставлю!
– Я смогу о ней позаботиться!
– Уже позаботился, когда она попала в руки злейшего врага Иошинори-сама!
– Замолчите оба!– я даже топнула ногой, вызвав возмущённое ворчание Камикадзе.
– Ты,– ткнула пальцем в Дэйки,– если пришёл помочь – помоги. Нам нужно к воде, потом в монастырь – Кэцеро укажет дорогу. А ты,– повернулась к полудемону,– едва держишься на ногах, поэтому лишаешься права голоса. Лично я принимаю помощь Дэйки, нравится тебе это или нет!
Кэцеро насупился, а Дэйки шутливо толкнул меня локтем.
– Говоришь, как прирождённая повелительница – видел бы тебя господин!
– Увидел бы, если бы остался посмотреть,– буркнула я.– В какой стороне это озеро?
– Понесу тебя,– Дэйки с готовностью протянул мне ладонь.
Но Кэцеро – откуда только взялись силы – яростно отбросил его руку и тут же покачнулся, скривившись от боли.
– Понеси лучше его,– кивнула я на полудемона.– А я понесу Камикадзе.
– Этого ещё не хватало!– возмутился лис.
– Пусть только посмеет приблизиться к тебе или ко мне!– вторил ему Кэцеро.
– Вы невыносимы…– простонала я.
И, словно в ответ на мой, послышался ещё чей-то стон, очень тихий, больше похожий на вздох – удивительно, что услышала его в перепалке. Я настороженно обернулась.
– Что?– тут же напрягся Кэцеро.
– Мне показалось...– не договорив, я направилась к развалинам храма, почти не сомневаясь, кому принадлежал стон. И не ошиблась.
***
Кэцеро и Дэйки тут же последовали за мной, и, когда я остановилась возле тела Ракурая, Дэйки недоумённо спросил:
– А это кто?
– Ракурай...– я опустилась перед ним на колени.
– Это – Ракурай?– не поверил лис.– Откуда он здесь?
– Разве не этот ёкай появился возле разрушенных торий и забрал тебя к своему господину?– подал голос Кэцеро.– На нём была странная маска... А теперь вообще нет лица...
– Оно есть, просто скрыто магией,– я осторожно тронула ёкая за плечо.– Ракурай-сама...
Его веки дрогнули, приоткрыв потускневшие глаза. Взгляд скользнул по моим провожатым и остановился на мне, губы слабо шевельнулись.
– Где он?..
– Кто?– не понял лис.
– Сбежал,– тихо проговорила я.– Вместе с Чиио, Арэтой и зеркалом. Мне жаль...
Из груди ёкая вырвался вздох.
– Мне тоже... Хотел умереть в своём теле. Но радует, что теперь и он в нём не задержится.
– О чём он вообще говорит?– Дэйки опустился на землю рядом со мной, втянул в себя воздух и удивлённо выпалил:
– Это же шикигами!
– Теперь и я это вижу...– пробормотал Кэцеро.
– Я был уверен, он сохранил мне жизнь, чтобы упиваться моим унижением. Но на самом деле причина в том, что...– Ракурай закашлялся, изо рта брызнула кровь.– Так и не став единым целым с этой презренной оболочкой, я всё ещё связан с моим телом. Как только дух уйдёт из шикигами, тело моё умрёт... Вероятно, ками сможет удержать его от разложения... какое-то время. Но будет вынужден найти нового... глупца, завладеть его телом... или вернуться во власть зеркала...
Последние слова я едва расслышала, глаза ёкая закатились, ладонь судорожно стиснула моё запястье.
– Банзай...[1]– хрипло выдохнул он, и ладонь безвольно соскользнула смоего запястья на землю...
Чеканные черты Ракурая начали разглаживаться и исчезать на глазах, и вот я уже смотрю на безликий манекен в некогда белом, а теперь забрызганном кровью кимоно. Дух ёкая наконец освободился от столь ненавидимой им "оболочки". Мгновение – и "манекен" рассыпался прахом, а я прошептала:
– Покойся с миром, Ракурай-сама...
– Какого дьявола здесь произошло?– недоумевающий голос Дэйки свёл на нет всю трагичность момента.
– Никакого уважения к смерти!– раздражённо закатив глаза, я поднялась на ноги.
– Хочешь похоронить и его прах?– осторожно спросил Кэцеро.
Я покачала головой.
– Это было не его тело, так что...
– А чьё?– брезгливо поморщился Дэйки.– Если это – Ракурай, кого мы осаждали в его замке?
– Всё расскажу,– пообещала я.– Как только уберёмся отсюда.
Но осуществить это оказалось не так просто. Мои "защитники" словно состязались в умении вывести меня из терпения. Кэцеро наотрез отказался от помощи лиса и чуть не набросился на него, когда тот, явно поддразнивая полудемона, попытался подхватить меня на руки. В результате, раны на груди открылись, и Кэцеро едва не шарахнулся оземь. Я поспешно подставила ему плечо, и он вцепился в него, удержавшись от падения в последний момент. Дэйки обозвал его болваном, насмешливо пожалел меня и пообещал оставаться рядом, пока полудемон не отправится в Ёми – ждать этого, судя по всему, недолго. Разозлившись, я попыталась его лягнуть, но не удержалась на ногах под весом тела опиравшегося на меня Кэцеро и растянулась бы вместе с полудемоном, если бы Дэйки нас не подхватил. От толчка проснулся и заворчал задремавший на моих руках Камикадзе. И тогда, отчаявшись окончательно, я поклялась, что собственноручно придушу и полудемона, и лиса, если они не прекратят выяснять отношения немедленно и до самых ворот монастыря. Угроза подействовала только отчасти. Кэцеро был слишком слаб, чтобы спорить, а Дэйки дал слово вести себя пристойно таким ехидным голосом, что я тут же усомнилась в его правдивости. Но к озеру мы всё же выбрались – перед наступлением сумерек. Кэцеро, поначалу упрямо опиравшийся на моё плечо, всё же сдался обмороку, и Дэйки взвалил его себе на спину, не переставая сыпать издёвками, какую плату потребует от меня за "транспортировку". Я посоветовала обратиться за "платой" к пославшему его господину, и весь остаток пути лис гримасничал, изображая, как будет просить Иошинори-сама обнять его понежнее или подарить ему поцелуй. При этом изображал возможную реакцию белокурого ёкая на подобные "просьбы", и я покатывалась со смеху, несмотря на усталось, почти лишавшую сознания. Когда вышли к озеру, она овладела мной окончательно. Я рухнула на траву, не в силах пройти и шага, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Дэйки небрежно сбросил возле воды бесчувственное тело Кэцеро и подскочил ко мне.
– Аими... Нужно было всё же нести тебя, а не этого...
– Кэцеро ранен оружием, предназначавшимся мне,– слабо возразила я.– Если бы не он, меня бы здесь не было. Ты ведь умеешь врачевать раны. Позаботься о его... пожалуйста...
– А ты?– Дэйки погладил меня по щеке.
– Немного отдохну и... позабочусь о Камикадзе. Малыш тоже ранен... из-за меня.
– Ты ведь голодна?– лис легко коснулся лбом моего.– Позволь сначала позаботиться о тебе...
– Но не ранена,– улыбнулась я.– Голод может подождать. Помоги сначала Кэцеро...
Дэйки фыркнул, потом вздохнул и нехотя повернулся к полудемону. А я, бережно прижав к груди Камикадзе, прилегла на траву. Хотя бы на несколько минут закрыть глаза...
[1] Банзай («десять тысяч лет») – яп. произношение китайского пожелания долголетия. В Старой Японии использовалось в качестве боевого клича японских воинов.
Глава 18
Приятное тепло, разливающееся по телу. По лицу скользнуло горячее дуновение, раз, другой... запах жаренной рыбы... Я слабо пошевелилась, приоткрыла глаза. В нескольких шагах от меня потрескивал костёр. Возле него вполоборота ко мне сидел Дэйки. Вокруг костра из земли торчали несколько прутиков с нанизанными на них рыбёшками. Лис приподнялся, видимо, собираясь их повернуть, но заметил, что я открыла глаза, и просиял улыбкой:
– Проснулась?
– Вроде бы. А где?..– и замолчала, увидев ответ на незаданный вопрос – Кэцеро, тихо посапывающего чуть поодаль. На груди – листья каких-то растений, лицо – умиротворённое.
– Спасибо, Дэйки...
– За это – отдельная плата,– лукаво прищурился лис, подбираясь ближе.
Я села на траве, и на колени тотчас упал Камикадзе.
– Малыш...– подхватив зверька на руки, чмокнула в мордочку, но он недовольно засопел и, выскользнув из моих рук, перебрался на плечо.
– Как всегда, все нежности получает паразит!– закатил глаза Дэйки.– В следующий раз попроси его позаботиться об этом раненом увальне!
– Не злись,– улыбнулась я.– Тебе я очень благодарна.
Камикадзе между тем поднялся в воздух и полетел к спящему полудемону. А я, пригладив ладонью рыжеватые волосы Дэйки, наклонилась, собираясь поцеловать его в щёку, но он мгновенно извернулся, и, вместо щеки, мои губы прижались к его губам. Я тут же отстранилась, с шутливым укором качнув головой:
– Дэйки...
Он лукаво рассмеялся.
– Не думай, что теперь мы квиты, Момо. С ранами твоего приятеля-полукровки пришлось повозиться. Вообще, удивлён, что он ещё дышит – наверное, всё дело в упрямстве.
– Но он ведь... он ведь выживет?– севшим голосом прошептала я.
Лис неприязненно поморщился.
– Выживет... Если до сих пор жив. Говорю же, упрямства ему не занимать,– подвижное лицо вдруг помрачнело, глаза испытующе впились в мои.– Что ты делаешь, Момо?
– В смысле?
– Что делаешь с ним рядом?
– Он помог мне... Привёл к ториям, спас жизнь, причём не раз...
– Так же часто, как Иошинори-сама?– хмыкнул лис.
– "Иошинори-сама",– с горечью передразнила я.– Зачем о нём говоришь? Всё ещё считаешь, я ему "предназначена"? Тогда почему сейчас здесь ты, а не он? Почему...
– Откуда я знаю?– раздражённо оборвал меня Дэйки.– Всё, что знаю – он совершил невозможное, чтобы вырвать тебя из рук Ракурая! Когда ёкай в маске нашёл его, Иошинори-сама ещё не был готов выступить с войском. Его силы были разрознены, и... кто осаждает замок врага прежде, чем вернуть во владение собственные земли?! Но он подготовил дзикисидан к атаке за сутки и выступил ночью. А, обнаружив, что ты уже не в замке, бросился за тобой, оставив войско без военачальника перед воротами противника! Он всё поставил под удар – лишь бы спасти тебя!
Я поспешно отвернулась, чтобы Дэйки не увидел моих готовых брызнуть слёз. Для чего все эти геройства, если, "совершив невозможное", он просто разворачивается и исчезает? А потом посылает слугу "заботиться о моей защите"...
– Ты не должна была уходить,– уже тише добавил Дэйки.– Не знаю, что именно произошло в тот день, но...
– Он убил безоружного парня, который просто пришёл со мной поговорить!– я вскинула на лиса глаза, уже не стесняясь слёз.
– Подозревал нечто подобное, но всё же...
– Ты ведь не знаешь, как погиб Озэму-сама,– я покосилась на Кэцеро, продолжавшего спокойно посапывать несмотря на Камикадзе, расположившегося на его груди.– Защищая своего сына, рождённого от смертной женщины. И твой господин презирал его за это – за любовь к "всего лишь человеку" и сыну-полукровке! А теперь вдруг поддастся такой же унизительной слабости? Я не верю! И, "совершив невозможное", чтобы меня спасти, он не сделал самого простого, чтобы меня в этом переубедить!
Я резко поднялась на ноги, но не рассчитала сил и пошатнулась. Дэйки тут же меня подхватил, не дав упасть.
– Хочу поплавать в озере... смыть с себя всё...– пробормотала я.
– Хорошо,– лис вздохнул и выпустил меня из рук.– Поторопись, рыба почти готова...
И отвернулся к костру. Оставив кимоно на берегу, я нырнула в озеро и ушла под воду. Тишина, покой... научиться бы дышать, как рыба, и остаться здесь навсегда, вдали от потрясений и тревог "надводного" мира. Но лёгкие быстро напомнили об особенностях человеческого организма, и я покорно всплыла на поверхность. Всё же прохладная вода приятна, покачивание на волнах успокаивает, и моя недавняя вспышка теперь кажется просто глупой. Почему я не сдержалась? Как будто для меня новость, что "всего лишь человек" – не чета величавому Иошинори-сама... Интересно, что бы он сделал, не кинься я к очнувшемуся Кэцеро? Наверное, отнёс бы в "безопасное место" и оставил на попечение Дэйки, забыв упомянуть, когда вернётся и вернётся ли вообще... Глубоко вздохнув, я ещё раз окунулась с головой и поплыла к берегу. Завернувшись в окровавленное кимоно, подошла к не сводящему с меня взгляда Дэйки.
– Рассмотрел что-то новое?– тряхнув мокрыми волосами, опустилась рядом с ним на траву.
– Да,– он ничуть не смутился и не отвёл глаз.– Твои шрамы исчезли.
– После того, как прикоснулась к чаше Живого Будды,– кивнула я.
Дэйки протянул мне прутик с рыбёшкой.
– Поешь, а потом расскажи, что с тобой было. И почему обращалась к шикигами "Ракурай-сама". Всё – с момента, когда ушла, не дождавшись моего возвращения.
Я улыбнулась лёгкому упрёку в его голосе и осторожно взяла прутик. Рыба была восхитительной. Кажется, целую вечность не ела ничего лучше. Куда там поварам Ракурая и предлагаемым ими кушаньям с креветками-убийцами! Дэйки составил мне компанию по уничтожению рыбёшек.
– Нужно оставить парочку Кэцеро,– предложила было я.
– Вот ещё! Он проспит до утра, а там посмотрим,– прищурил глаз Дэйки.
Подождав, пока отброшу последний рыбный хребетик, он легко подтолкнул меня плечом.
– Голод утолён? Начинай!
Я рассказала всё и довольно подробно. Как тяжело переживала гибель Тэкэхиро, разлуку с Иошинори-сама и с самим Дэйки, как долго не могла принять, что теперь рядом Кэцеро, как в конечном итоге привязалась к полудемону, как попала во дворец лже-Ракурая и как добывала для него Чашу, которую в результате разбила у ног Иошинори-сама, даровав ему неуязвимость. И о том, как Кэцеро выхватил меня из-под готовых обрушиться стен храма чудовищного ками, и как Иошинори-сама разделался с едва не покалечившей меня Шайори... и как потом ушёл, оставив одну посреди побоища. Не упомянула лишь о поцелуе – всё равно эта мимолётная ласка ничего не значила... Дэйки слушал не перебивая, только лицо мрачнело. Когда закончила, он молчал ещё несколько минут – невероятно долгое для него время. Потом вздохнул и тихо проговорил:
– Время покажет.
– Что покажет?– не поняла я.
– Сама увидишь. Эх, Момо... Вы оба, ты и господин, – два влюблённых глупца. Если бы я мог назвать тебя моей, точно б не церемонился подобным образом! А он,– лис небрежно кивнул на Кэцеро,– думаешь, действительно сможет дать то, что ты ищешь?
– Я ничего не ищу. Теперь, когда торий, а, значит, и возможности вернуться домой больше нет, мне просто нечего искать.
– Всё ещё хочешь вернуться?
– Если честно, не знаю. Но хотелось бы иметь выбор,– ковырнув пальцем ноги валявшийся рядом хребетик, я, повторяя недавний жест лиса, шутливо толкнула его плечом.– Теперь твоя очередь рассказать, что произошло после моего ухода.
Но весь рассказ Дэйки свёлся к тому, какими невыносимо скучными стали дни без меня.
– Кто бы мог подумать в начале нашего знакомства, что скажешь нечто подобное!– хихикнула я.
– С тобой было весело с самого начала!– подмигнул мне Дэйки.– Наблюдая за твоей беспомощностью, можно было умереть от смеха!
Мы проболтали всю ночь. Уже когда небо начало светлеть, я зевнула и сокрушённо покачала головой.
– Нам ведь ещё идти к монастырю, а я так и не сомкнула глаз. И всё из-за тебя, дзинко!
Дэйки криво улыбнулся и отвёл взгляд.
– Что?– обеспокоилась я.
– Я не останусь, Момо. В монастырь вы отправитесь вдвоём... втроём, если считать паразита.
– Как?.. Разве твой господин...
– Он послал меня убедиться, что ты в безопасности. Здесь безопасно, я давно должен был вернуться.... но не хотел расставаться с тобой так быстро.
– Дэйки...– прошептала я.
Лис вздохнул.
– Полудемон скоро придёт в себя. Он сильный и быстро оправится. Я оставил рыбу для вас и птичьи яйца для паразита,– он махнул рукой на ближайшие кусты.– Мне пора.
Всхлипнув, я бросилась ему на шею.
– Мы ведь ещё увидимся?
– Не знаю. Был бы этому рад... Какая досада, что ты родилась человеком, Момо...
– Досада для кого?– я подняла на него заплаканные глаза.– Для тебя или для твоего господина?
Он ласково погладил меня по щеке и, наклонившись, очень легко скользнул губами по моим.
– Для нас обоих.
***
Совсем посветлело, всё громче чирикали птицы. Обняв руками согнутые колени и положив на них подбородок, я наблюдала, как отражающееся в озере небо меняет цвет в лучах восходящего солнца. Оранжевый свет позолотил траву, пробежал по лицу спящего полудемона. Он поморщился, шевельнул рукой. На его груди недовольно заворочался Камикадзе. Видимо, уже ставшим привычным жестом Кэцеро пригладил его шёрстку и открыл глаза. Мутноватый взгляд устремился к озеру, метнулся к потухшему костру, и полудемон резко сел, заставив зверька подняться в воздух, и всё ещё не видя меня. С губ сорвалось хриплое:
– Аими!..
Я скользнула к нему ближе. Обернувшись, Кэцеро тут же вцепился в мои плечи и облегчённо вздохнул.
– Мне показалось, чувствую твой запах, но когда не увидел рядом... А где дзинко?
– Ушёл,– грустно улыбнулась я.
Ещё один облегчённый вздох.
– Между прочим, он перенёс тебя сюда и позаботился о ранах, наловил рыбы, оставил даже яйца для Камикадзе!
– Делал он это для тебя, а не для меня,– хмыкнул Кэцеро.– Я рад, что он ушёл. И, надеюсь, больше не появится!
– Не будь таким неблагодарным!– возмутилась я.
– Моя благодарность ему и не нужна!
Он стряхнул с груди остатки наложенных лисом листьев, и я схватилась за голову.
– И ты ещё двигаешься! Немедленно ложись и не шевелись ещё минимум неделю! Еда пока есть, я разведу...
Смех Кэцеро заглушил мои слова.
– Это – царапины, Аими. Бывало и похуже!– он запахнул плотнее кимоно, выглядевшее ещё плачевнее, чем его грудь, и бодро поднялся на ноги.– Где эта рыба? Умираю от голода! Поедим и – в путь!
– Спятил?– я подскочила следом.– Останемся здесь ещё хотя бы на одну ночь!
Но тут Камикадзе, вспомнив любимую привычку, шлёпнулся мне на плечо и требовательно ткнулся носом в щёку.
– Он тоже голоден,– улыбнулся Кэцеро.– Покорми пока его. А я разведу огонь.
– Тогда я соберу ветки! Если раны откроются, их даже нечем перевязать!
– Не откроются,– заверил Кэцеро и вдруг замялся, взгляд стал пытливым.– Ты правда волнуешься за меня, Аими?
– Нет, испытываю к тебе жалость!– съязвила я.
Раньше один намёк на проявление к нему жалости доводил полудемона чуть не до падучей. Но теперь на оцарапанном лице появилось выражение нежности.
– От тебя готов принять и её.
– С каких пор?
Кэцеро едва заметно качнулся ко мне, но тут окончательно потерявший терпение Камикадзе возмущённо взмыл в воздух, нервно крутанулся над моей головой и приземлился на другое плечо.
– Малыш!– восхитилась я.– Вот это трюк!
– Я его научил,– самодовольно ухмыльнулся Кэцеро.– Не кормил, пока не сделает, как я показываю. Хотел удивить тебя, когда найду.
– Вижу, вы без меня не скучали,– нахмурилась я.– Всё гадала, почему Камикадзе такой тощенький! Думала заботишься о малыше! А ты безжалостно истязал его всё это время!
Лицо полудемона виновато дёрнулось, в глазах вспыхнуло раскаяние.
– Нет, Аими... я заботился о нём, клянусь! И кормил! Он не такой уж и худой, посмотри... Просто... я чуть с ума не сошёл, когда ты исчезла! И не знал, как ещё...
Уже не в силах сдерживаться, я расхохоталась.
– Извини... не смогла удержаться... ты ничуть не изменился!..
Кэцеро на мгновение замер с приоткрытым ртом, но тут же обиженно засопел и отвернулся.
– Прости,– я тут же оборвала смех.– Всего лишь пошутила...
Но полудемон, так и не глянув на меня, похромал к кустам.
– Кэцеро...– погладив заворчавшего Камикадзе, я бросилась следом.– Больше не буду дразнить, обещаю! Если тебя это так задевает...
Осторожно тронув за локоть, я попыталась заглянуть ему в глаза – и сама чуть не застыла с приоткрытым ртом, услышав сдерживаемое хихиканье полудемона. Секунда – и его руки сплелись вокруг меня, согнав с плеча взвизгнувшего Камикадзе.
– Поверила?– улыбающееся лицо склонилось к моему.
– Ты...– хотела отстраниться, но улыбка вдруг сошла с лица Кэцеро. Дрогнувшие пальцы осторожно притронулись к моей щеке.
– Аими...– едва слышно прошептал он.
И словно эхо, в сознании тотчас прозвучал другой голос, произносящий это ставшее моим имя. На коже ощутилась ласка другого прикосновения... и я отшатнулась от полудемона.
– Твои раны!– выдала первое, что пришло в голову.– Побереги себя хотя бы первое время...
– Они не...– начал было Кэцеро, но тут же замолчал и, поспешно отвернувшись, снова поковылял к кустам. А я занялась сбором веток.
Пока Кэцеро разводил огонь и нанизывал на прутики рыбу, покормила Камикадзе. Зверёк сразу уничтожил треть яиц, оставленных Дэйки и, тихонько урча, устроился на моих коленях. Я ласково пригладила опалённую шёрстку.
– Он тоже скучал по тебе,– воткнув последний прутик, Кэцеро опустился на траву рядом со мной.– Наше "пробуждение" в то утро было ужасным. Очнуться в окружении обломков торий и мёртвых тел монахов... без тебя. Расскажешь, что с тобой было?– он протянул было руку к моей ладони, но, словно спохватившись, тут же её опустил.
Рыба чуть не подгорела, пока я повторяла то, что ночью рассказывала Дэйки. Кэцеро слушал, сдвинув брови и забыв о голоде – я обратила внимание на запах нашей готовой обуглиться еды. Торопливо переставив прутики с рыбёшками, он снова повернулся ко мне и, когда я закончила, небрежно поинтересовался:
– Этот Дэйки влюблён в тебя, да?
